Текст книги "Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег"

Автор книги: Кобо Абэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

11. Вход в штрек на первый взгляд кажется щелью в стене

Вход в штрек на первый взгляд кажется щелью или провалом между стенами. Его высота более пятнадцати метров, а ширина такая, что туда легко мог бы пройти небольшой трактор, – наверное, поэтому по мере приближения к штреку человек как бы становится меньше ростом. Примерно в пяти метрах от входа штрек поворачивает резко вправо. Если до этого места еще можно видеть, что у тебя под ногами, благодаря свету, проникающему из первого туннеля, то после поворота попадаешь в полную тьму. Сказав спутникам, чтобы они были осторожнее, я остановился и начал всматриваться в непроглядную черноту. Если бы зазывала был там, я бы увидел мерцание его лампы. Какие-то неясные тени перемещались вслед за движением глаз – видимо, сохранившиеся в зрительной памяти очертания предметов. Кроме этого ничего не было видно. Может быть, он услышал наши шаги и потушил лампу? Но для чего? Я нажал вторую кнопку на панели дистанционного управления, висевшего у меня на ремне. Лампы дневного света, расположенные равномерно по обеим стенам, замигали и зажглись. Правая стена штрека переходит в южную стену машинного трюма. Таким образом, первый и центральный трюмы как бы охватывают штрек с двух сторон и расходятся в разных направлениях. Белые трубы, напоминающие фабричные, только во много раз меньше, выстроились вдоль западной стены – это воздухоочистительная установка.

– Все-таки нашел, подлюка, выключатель, – прошептал мне продавец насекомых.

Кажется, он не заметил, что я нажал кнопку панели дистанционного управления. Говорить ему, что он ошибся, не стоило. Женщина сделала шаг вперед и, сложив ладони у рта, закричала:

– Выходи! Хватит играть в прятки!

– Осторожно.

Схватив за руку, я оттащил ее назад. Почему у нее такая нежная рука? Я изо всех сил сжимал ее пальцы. После шлепка по заду во мне что-то изменилось. Кто господствует над женщиной, тот господствует и над толпой. Я про себя хмыкнул, как злодей из кинофильма, и уставился на каменный пол под ногами.

Сбылись мои самые дурные предчувствия. Пластинчатая стальная пружина торчала прямо, наподобие шлагбаума. Во взведенном состоянии она прижата зажимом к стене, но стоит прикоснуться к леске, зигзагом натянутой над самым полом, как зажим тут же отпускает пружину и капкан срабатывает. Что же произошло? То ли кто-то (возможно, сам зазывала) заметил это устройство и отключил, то ли ловушка все же захлопнулась.

– Это и есть ловушка?

Женщина изо всех сил ухватилась за мою руку. Хороший симптом. Журчание... Шлепок по заду... Прикосновение к телу... Но тревожное чувство не оставляло меня: ловушка захлопнулась, а добычи не видно...

– Да, но почему-то пружина не взведена. Видите, леска не натянута и валяется на полу.

– Вот оно что... кажется, и правда леска... – Продавец насекомых склонился над стальной пружиной и снял очки. – Мощная штука... но вот что странно – пострадавшего не видно, а ведь, если сюда попадет нога, так просто не отделаешься.

– Да и крика тоже не было слышно.

– Может быть, в ловушку угодил не человек, а крыса?

– Был бы труп. А тут не то что трупа, и следов-то никаких нет. Ни крови, ни шерстинок.

– Значит, здесь побывал человек. С безопасного расстояния либо отпустил зажим палкой, либо бросил камнем в леску... Но в таком случае он должен был заранее знать о существовании ловушки, а это совершенно немыслимо.

– Мыслимо, – отрезала женщина. – Надуть партнера – в этом ему нет равных. Хоть в карты, хоть в маджан...[15]15
  Маджан (маджонг) – китайская игра в кости.


[Закрыть]

– Да, попал он в положеньице... Здесь столько капканов понаставлено. Ступишь на ступеньку – в лицо тебе фейерверк. Послушайте, Капитан, а вдруг директор фирмы, то есть зазывала, здесь не один? Может, еще кто-то прячется? Тайно проник сюда и шпионит?..

– В любом случае исчезнуть он не мог. Это же не снеговик – растаял, и нет его. – Я переступил через пружину и пошел вперед.

– Ну что за человек, спрятался и молчит, – поддакнула женщина. Знать бы, что она и вправду злится, а не сговорилась с ним заранее.

Мы вошли в машинный трюм. По площади он такой же, как первый, но квадратный и поэтому выглядит не таким огромным. Зато потолок выше, и, когда смотришь вверх, дух захватывает. Опоры, которые, как бы продолжая правую стену штрека, уходят в глубь трюма, шириной метров семь. Видимо, такой толщины требует высота потолка. За колоннами ниша шириной метр и высотой два метра, но заметить ее трудно из-за сложенных штабелем старых велосипедов. Всего их двадцать восемь, и я предполагал, что, вращая педали, мы будем приводить в действие электрогенератор. По диагонали от опор, слева, если смотреть от входа, – второй штрек. Там ржавые рельсы, по которым ходили вагонетки, – можно предположить, что когда-то здесь пролегала главная магистраль каменоломни. Вход в третий штрек – слева, у самого потолка, и туда ведет подъемник – ленточный транспортер, который управляется с расположенного внизу пульта. Как правило, разработки ведутся сверху вниз, следовательно, вначале с помощью этого транспортера предполагалось вывозить добытый камень. Но в процессе работы выяснилось, что высококачественные скальные породы залегли значительно глубже. Чтобы добраться до них, и пришлось пробить главный штрек.

– Ну и размеры. Представляю, какую кучу денег огребли за добытый здесь камень. – Продавец насекомых безостановочно крутил огромной головой, будто у него разболтались шейные позвонки. – Ну ладно, куда же он запропастился? Как вы думаете, Капитан, где нам его искать?

Транспортер поднимался на тринадцать метров, и туда нелегко было забраться даже бывшему солдату сил самообороны. Нишу за опорами на первый взгляд можно принять за свалку старья. Мы трое, будто сговорившись, устремили взгляды на вход в левый штрек, где виднелись рельсы.

– Выходи, тебе говорят! – закричала женщина. Эхо растянуло ее возглас, как гармошку фотоаппарата. – Зачем заставляешь людей волноваться, да еще перед едой?

– Ему-то что, он один умял восемь порций рыбы. – Продавец насекомых задрал рубаху и начал чесать грязный живот.

– Все-таки проверим.

Я первым двинулся к штреку. За моей спиной слышался размеренный грохот их шагов.

– Что это за штука, похожая на качели? – спросила женщина, увидев установленный у стены неуклюжий насос старой конструкции.

– Это помпа, соединенная с воздухоочистительной установкой. Я подсчитал, что, если два человека будут качаться на ней ежедневно в течение четырех часов, этого достаточно, чтобы очистить воздух во всех трех трюмах.

– О-о, отлично придумано. – Продавец насекомых вытер о брюки пальцы, которыми чесал живот, и нажал на то седло помпы, которое находилось сверху. Она плавно заработала, преодолевая сопротивление воздуха, поступающего по стальной трубе диаметром пятнадцать сантиметров. – Классная вещь, ловко вы ее соорудили.

– Почему она не электрическая? – недовольно спросила женщина.

– Когда потребуется воздухоочистительная установка, никакой подачи электроэнергии уже не будет, это точно.

– Зря вы ей объясняете, женщины слабо соображают.

Продавец насекомых повернулся к женщине и поднял правую руку, нацеливаясь на ее зад. Но она легко увернулась. Нажав на педаль велосипеда без колес – три таких стояло рядом с воздухоочистительной помпой, – она гордо заявила:

– А что это – я знаю. С виду похоже на тренажер, а на самом деле – привод электрогенератора.

– Верно, а аккумуляторы автомобильные. Разумеется, эти велосипеды можно применять и как оздоровительный спортивный снаряд. Ведь нам так часто не хватает движения...

– Одна лампочка в двенадцать ватт – вот самое большое, на что способен этот генератор.

Продавец насекомых предпринял новую атаку на ее зад. Раздался звук, будто на пол упала мокрая тряпка. Женщина глухо вскрикнула.

– Велосипеды, которые лежат в той куче, я все до одного собираюсь реконструировать. И тогда, если вертеть педали двадцати восьми велосипедов, заряжая с их помощью автомобильные аккумуляторы, этого электричества хватит на наши повседневные нужды, я подсчитал.

Делая вид, что хочу продемонстрировать вращение педалей, я подошел к женщине и тоже шлепнул ее по заду. Но теперь это был не столько шлепок, сколько поглаживание. Я раз в пять дольше прикасался к ней, чем это необходимо при шлепке, но женщина не противилась. Опершись о руль велосипеда, она стояла ко мне спиной и хихикала. С противоположной стороны, развернув ладонь, ждал своей очереди продавец насекомых. Мы играли в какое-то подобие гандбола, используя вместо мяча зад женщины.

– Что касается экипажа, то нужно сделать так, чтобы он был достаточно многочисленным. – Продавец насекомых снова шлепнул ее. – Если будут одни мужчины, мне это не подходит. – От удара женщина отлетела к электрогенератору.

– Женщин тоже будет сколько угодно... – Осмелев, я не только шлепнул ее, но и ущипнул за ягодицу.

– Надоело... – Женщина, прикрыв зад ладонями, опустилась на корточки. – Если мы с вами, Капитан, сядем на разные стороны этих качелей, помпа работать не будет. Ясно?

Я так и не мог сообразить, чтó она имела в виду. И все же эти слова сразу охладили мой пыл. Может быть потому, что мне не понравился намек на разницу в весе. Продавец насекомых тоже, кажется, опомнился и, облизав длинным языком ладонь, которой только что шлепал женщину по заду, вздохнул и уставился в потолок.

– Однако, не зря ли мы так расточительно расходуем электроэнергию?

Продавец насекомых, как всегда, смотрел на вещи с практической точки зрения. Только в этом трюме установлено девяносто шесть люминесцентных ламп и пять пятисотваттных галогенных. Из-за высокого потолка, а также слабой отражательной способности зеленовато-синих стен, изрезанных пилами камнерезов, машинный трюм требует большого количества источников света. Если бы взимали плату за электричество, сумма оказалась бы для меня непосильной. Правда, пока это вполне позволительная роскошь – ведь я ворую электроэнергию. Но открывать карты перед экипажем было еще рано.

Звук капающей воды. Женщина насторожилась:

– Что это?

С интервалом от тридцати минут до трех часов (это зависит от метеорологических условий и времени суток) в первом трюме с потолка срывается водяная капля и ударяет по металлической бочке. Звук сухой, не похожий на падение капель, – кажется, будто кто-то опрокинул стул или просыпались горошины из порванного мешка. Причем невозможно определить, с какой стороны донесся шум, и это лишь распаляет воображение. Я не стал ничего объяснять своим спутникам и направился прямиком ко входу во второй штрек.

Свет, проникавший туда из машинного трюма, освещал метров восемь ржавых рельсов. Он был направлен вниз, поэтому стены штрека, начиная где-то с середины, постепенно растворялись в темноте. Возникало ощущение, что чуть ли не касаешься головой потолка.

– Здесь тоже установлены какие-нибудь ловушки? – шепотом спросил продавец насекомых.

– Разумеется.

– Он парень ловкий, – тоже шепотом сказала женщина.

– Ловушка иного типа, чем та, с леской.

Я прошел по рельсам во тьму три шага и стал плавно опускать руку, вытянутую на уровне плеча. Зазвенел предупредительный звонок, как я и ожидал. Тень следовавшего за мной по пятам продавца насекомых вдруг исчезла. Он упал, споткнувшись о шпалу. На него наткнулась женщина и испуганно вскрикнула.

– Прекратите вы этот звон, у меня плохо с сердцем. – Продавец насекомых, продолжая сидеть на земле, зажал уши.

Левая сторона седьмой шпалы. Я нащупал выключатель под рельсом. Нажал. Звонок умолк, но звон еще какое-то время стоял в ушах.

– Устройство работает нормально, – сказал я.

– Я правильно догадался? В банках часто используется такое устройство – обыкновенная инфракрасная система защиты от грабителей. Если быть внимательным, источник инфракрасного излучения можно заметить, – нужно пониже пригнуться, и тогда всё в порядке.

– Бесполезно. Источники установлены в три ряда, чем дальше, тем ниже. Самый нижний в тридцати сантиметрах от пола, так что наклоняться бесполезно.

– Куда ведет этот ход? – Женщина подалась вперед и приложила ладонь к уху. – Я что-то слышу...

– Дальше хода нет. Раньше этот штрек – он прорыт в западной части горы – проходил, кажется, недалеко от здания муниципалитета, но из-за обвала превратился в тупик. Зато он соединяет множество небольших помещений и вполне подходит, чтобы создать здесь целый жилой квартал.

– Вверху проходит улица?

– Да, жилые дома.

– Я что-то слышу...

– Вам это кажется. Здесь слышишь даже то, чего на самом деле нет. Шум движущихся с разной скоростью потоков воздуха, шорох ползающих насекомых, звон падающих капель и трескающихся камней, – отражаясь от потолка и стен, эти звуки усиливаются во много раз.

– Надо же было плюхнуться, – сказал продавец насекомых, подняв голову к потолку туннеля и отряхивая с зада мелкие камешки и пыль. – Парень он отчаянный и способен на что угодно, этого у него не отнимешь. Но все-таки странно, свет зажегся всего за двадцать-тридцать секунд до того, как мы пришли сюда. А может, и за пятнадцать – мы ведь только пружину осмотрели. Подъемник ненадежен, и добраться до верха непросто, тут ведь метров восемь?

– Тринадцать.

– Нет, туда он не мог залезть.

– Куда же он делся? Здесь негде спрятаться. – Женщина задрала голову и стала кружить на месте, прямо, как радар. – Что такое, запахло еще сильнее. Точь-в-точь жареная каракатица.

– Я тоже чувствую запах. – Продавец насекомых повернул голову и стал принюхиваться. – Что-то знакомое.

– Я думаю, его приносит ветер. Воздух поступает сюда сверху. Через вон то отверстие в потолке.

– А там недалеко, наверное, китайский ресторан.

– Не должен он там быть. – Я сразу догадался об источнике запаха, но не обязан был обо всем им докладывать. – Всего пятнадцать секунд, говорите, но это не так мало, как вы думаете. Даже женщина способна за такое время пробежать стометровку.

Наша спутница направилась прямо к подъемнику. Ее многократно размноженная темная тень веером лежала у ног. Женщина ухватилась за стойку и повисла на руках.

– Крепкая. Мог попробовать взобраться.

– Но ведь тринадцать метров.

– Он обучался в спасательном отряде.

– А когда отчислили, заболел боязнью высоты, – мрачно заявил продавец насекомых и, задрав рубаху, снова принялся чесать грудь и живот. – Капитан, скажите честно, с ним там ничего не может случиться?

– Да нет, вроде бы... Только дальше этот штрек превращается в лабиринт, который я до сих пор не успел хорошенько обследовать. Однажды, правда, я дошел по нему до выхода к мандариновой роще на той стороне горы. Но у меня была с собой провизия, и этот поход занял полдня. Внутри горы, оказывается, есть еще одна гора, долина и даже речка протекает.

– Рыбку не половили? – Продавец насекомых нахмурился. Лицо его посерьезнело.

– Ну что вы! В ней обитают одни змеи, жуки-скоморохи и сороконожки.

– О-о, это плохо, если змеи, несдобровать ему. – Женщина перевела взгляд с меня на продавца насекомых. Неужели она и в самом деле беспокоится о зазывале?

– Главная проблема – вернуться назад. Я тогда столкнулся с огромными трудностями. Хоть мне и потребовалось полдня, чтобы добраться до конца штрека, но это еще было ничего, а вот когда я решил возвратиться, растерялся, не зная, куда идти. В подземной пещере полагаться на компас нельзя. Дорога полна опасностей, я здорово проголодался, от усталости дрожали колени. В таком состоянии я провел ночь. Думал, мне конец – я ничуть не преувеличиваю. Часто ведь можно услышать рассказы о людях, которые заблудились в ущельях Фудзи и погибли.

– Что же вы предприняли?

– Заночевал прямо там. У меня оставалась одна-единственная плитка шоколада, пил воду, которая сочилась между камнями. Спального мешка я не взял, батарейки в фонаре сели. Надежды никакой. Но как только рассвело...

– Откуда вы узнали, что рассвело?

– Вы не поверите, но, оказывается, я устроился на ночь у самого конца штольни, где был уже выход – его называют северным или выходом к мандариновой роще. Лучи утреннего солнца проникали в штольню.

– И так спокойно рассказываете. – В тоне женщины слышалась насмешка, но в глазах теплилось сочувствие. – Толстокожий вы человек.

– В темноте все чувства притупляются.

– Правда?.. – Продавец насекомых, покачиваясь, сощурился. – В конце концов, пусть этот тип сам выпутывается, как знает, какое вам, Капитан, до него дело? Так что волноваться нечего. Понервничали – и хватит.

– Верно, – поддакнула женщина. Происшедшая в ней перемена показалась мне вполне естественной. – Не стоит волноваться понапрасну. В конце прошлого года был такой случай: вертелись мы как-то в торговом квартале одного лыжного курорта, вдруг видим – на крутом склоне забуксовал и понесся вниз тяжелый грузовик. Скорость километров шестьдесят. Мы как раз стали переходить дорогу, а директор поскользнулся и упал. Что делать? Прямо на него мчится грузовик, смотрю – проносится над ним, а он встает целый и невредимый. Бессмертный какой-то.

– Даже такой бессмертный, как он... – «В течение полугода» хотел я прибавить, но вовремя прикусил язык. Женщина никак на это не отреагировала. Кажется, она в достаточной мере не осознавала всю иронию ситуации: человеку, которому осталось жить всего полгода, ниспослана острота реакции, делающая его почти бессмертным. Я почувствовал себя неуютно. И мысленно попросил прощения у зазывалы. Когда человеку уготована столь трагическая смерть, ему невозможно отказать в определенных привилегиях. Стараясь преодолеть свою враждебность к зазывале, я начал думать, что он достоин билета на корабль.

Продавец насекомых дважды шлепнул себя по животу:

– Может, поедим?

Женщина снова взглянула на подъемник. Видимо, она все-таки беспокоилась. Даже если зазывала и в самом деле способен на головокружительные трюки, трудно поверить, что ему удалось взобраться к самому потолку. Меня больше занимало затененное пространство за самой последней из колонн справа. До того как мы приступим к еде, необходимо было убедиться, что зазывала не прячется там.

– Я не думаю, что он туда забрался, но на всякий случай проверю... За теми старыми велосипедами есть проход в помещение, где я складываю разные вещи. Много времени не потребуется.

Двадцать восемь велосипедов, стоявших пирамидой между опорой и стеной, были составлены парами, рули к колесам, и образовывали непреодолимую преграду. Не то чтобы пробраться через нее было невозможно, нет, просто вообще не возникало мысли искать там ход. И в первую очередь потому, что казалось, будто за велосипедами стена. Используя скудное освещение, создатель всего этого (то есть я) хотел отвлечь внимание от прохода. То был очередной трюк. Можно смело утверждать, что среди всех ловушек, расставленных на корабле, именно эту я замаскировал наиболее ловко. Высившиеся пирамидой старые велосипеды являлись прекрасной ширмой. Своеобразным ключом служило переднее колесо самого крайнего из них справа. Нужно было только сильно повернуть руль и освободить педаль, застрявшую в спицах соседнего велосипеда.

– Так, замóк открыт. Не поможете ли теперь повернуть колеса первого ряда в одну сторону?

Достаточно было чуть потянуть ряд на себя, чтобы вся пирамида повернулась и за опорой открылся конусообразный проход. В конце его виднелся грязноватый холст размером примерно в полтора квадратных метра. При слабом свете он казался обычным куском тряпки, наброшенным на один из велосипедов, но на самом деле был наклеен на толстую фанеру, являвшуюся дверью.

– Похоже на осиное гнездо, прикрытое листвой... – сказала женщина.

– Скорее, на вход в какую-то нору.

– Нет, на осиное гнездо!

Внутренняя планировка под стать маскировке входа. Первое помещение – небольшая комнатка в шесть дзё. Потолок низкий, чуть выше двух метров. Оттуда идут три туннеля – верхний, средний и нижний. Они заканчиваются небольшими комнатами, связанными между собой узкими каменными лестницами, – все это напоминает утробу сказочного дракона из тех, что ставят на детской площадке.

– Я полагаю, что это, скорее всего, разведочный шурф. Отсюда пытались пробивать штреки в разных направлениях, но добытый камень оказался низкого качества, и работу прекратили. Выемки невелики, все делалось на скорую руку. Но такая пробная добыча чрезвычайно удобна, когда хотят систематизировать образцы пород, – объяснил я.

Несколько большее помещение, в которое можно было попасть, поднявшись по правой лестнице, служило продуктовым складом. Тридцать дюжин запечатанных коробок с сухарями. Семнадцать пятикилограммовых мешков риса. Двести порций лапши быстрого приготовления. Сухие овощи всех видов. Приправа из перебродивших бобов и сои, соль, сахар. По пять больших ящиков консервированного мяса, тунца, сардин в масле. Кроме того, там стояло приспособление для гидропонного выращивания овощей и был приготовлен набор всех необходимых семян...

Средний туннель вел в помещение, напоминавшее зал старинного замка, здесь хранились всевозможные предметы повседневного обихода. Используя неровности в стенах, я компактно разместил медикаменты – лекарства, бинты и тому подобное, – мыло, зубную пасту, бритвенные лезвия, а среди этих необходимых предметов было в беспорядке навалено все что угодно, начиная с бакалейных товаров и кончая хозяйственными принадлежностями. Там можно было обнаружить никелево-кадмиевые батареи подзарядного типа, электрические лампочки, сухой спирт для спиртовок, кинопленку, точильный камень, припой и паяльник, клей, леску, огнетушители и многое другое... В общем, если я в ближайшее время не составлю список, то скоро сам перезабуду, чтó там.

Нижний туннель больше, чем остальные, и походил на жилую комнату. Это не была обыкновенная кладовая – там стояли семь стульев, стол, проекционный аппарат, висел экран, на стене красовался план каменоломни, начерченный на большом листе бумаги. Я сделал его всего полмесяца назад и еще не успел нанести результаты дополнительных изысканий, проведенных позже, но все равно, план, выполненный в трех красках, производил впечатление. Там же хранились двадцать восемь противогазов, а также гаечные ключи, молотки, ломы и другой инвентарь, который мог в случае чего послужить и оружием. У одной стены стояли тридцать пять двадцативольтных аккумуляторов. У противоположной – лежали семь игрушечных автоматов, переделанных мною в настоящие, пустые обоймы, ящик с патронами, сырье для изготовления взрывчатки, пять самострелов и сто две стрелы к ним. И еще – большой ящик, на котором крупными иероглифами написано: «Песок для тушения пожара». Но это была очередная хитрость, на самом деле в нем лежал динамит – сорок три шашки. Об этом я не собирался говорить своим спутникам. Если бы в карту еще воткнуть флажки, помещение можно было бы принять за оперативный штаб, расположенный в подземном бункере, – такие часто показывают в кино. Какие же флажки здесь уместны? Японские? Сомневаюсь. Я пока всерьез не задумывался над этим, но, по-моему, никакие.

– Вроде бы нет, нигде нет. – Женщина стояла у плана и, склонив голову набок, рассматривала его. Кажется, она не могла в нем сориентироваться. – Где ему здесь спрятаться? А вон тот вход...

– Всё предусмотрели, всё заготовили, я просто поражен. – Продавец насекомых провел пальцами по столу и, криво усмехнувшись, вытер пыль о брюки. – Но во всем этом чувствуется привкус детской игры...

Видимо, он намекал на игрушечное оружие. Неужели он считает, что автоматы не более чем муляж? Пусть остается в этом заблуждении...

– Если он залез в тот туннель под потолком, – женщина указала пальцем на план, – значит, он там, где нарисована эта черная линия, да?

– Все, что я обследовал сам, обозначено черными линиями. А красный цвет – план, который составлен на основе данных, предоставленных предпринимателями, и хранится в муниципалитете. Как ни странно, хотя красные и черные линии переплетаются, в действительности они нигде не совпадают. Каждый предприниматель, игнорируя соглашение, рыл как ему вздумается. Поэтому в шахтах так часто случались обвалы.

– А синие линии?

– Сплошные обозначают каналы, а пунктирные – подземные водные артерии, не выходящие на поверхность.

– Когда понадобится такое оружие, будет уже поздно. – Продавец насекомых взял самострел и прицелился в план. – А вот эти-черные линии выходят за пределы карты.

– Если нужно, продлю план дальше.

– Может, и он находится за пределами плана?

Повернувшись к продавцу, женщина крикнула:

– Прекратите, это же опасно!

– Успокойся, я ведь стрелу не вкладываю. – С этими словами продавец насекомых прицелился в лицо женщине. – Неприятная штука. Даже знаешь, что целишься в шутку, а все равно жутковато. Не лежит у меня душа к такому оружию. Не знаю случая, чтобы с его помощью что-то решалось.

– К чему эта речь? Автоматы-то игрушечные. А самострелы предназначены только для истребления крыс.

Женщина обошла стол и, протянув руку, потрогала тетиву самострела.

– Этой штукой можно убить крысу?

– Если попасть – наповал. – Продавец насекомых, наступив на лук, натянул тетиву. Привычным движением вложил стрелу и, установив прицел и дальность, протянул самострел женщине. – Стрельни, попробуй. Смотри в это отверстие и, как только цель окажется в прорези, спускай крючок.

– Боюсь я чего-то.

– Это не огнестрельное оружие, отдачи не будет, не трусь. – На спинку стула метрах в четырех он поставил боком пустую коробку от сигарет. – Вот тебе и цель. Не думай о том, как бы покрепче прижать самострел, расслабься, задержи дыхание...

Раздался звон тетивы, и – случайно, конечно, – стрела попала в цель. Коробка от сигарет разлетелась, а пробившая ее стрела, ударившись о стену, отскочила в сторону. Женщина издала победный клич:

– Здорово! Попала! Можно я возьму его себе?

– Конечно можно. Иметь самострел законом не запрещается. – Мной овладело сложное чувство. Значит, по мнению продавца насекомых, мой арсенал – детская игра. – Охотиться с помощью самострела не разрешается, но бить рыбу – пожалуйста.

– А где здесь рыба? – Приложив к плечу самострел, она целилась то в одну, то в другую сторону. – Тяжеловат, правда. Но зато стреляет лучше, чем духовое ружье.

– Для настоящего боя все равно не годится. – Продавец насекомых без колебаний выбрал из игрушечного оружия, стоявшего в пирамиде, автомат «узи» и начал со значением поглаживать ствол. – Для того чтобы зарядить самострел, то есть вложить стрелу, требуется слишком много времени. Если удастся выстрелить первым и попасть, тогда еще куда ни шло, но эффективность ведения боя значительно ниже, чем если ты вооружен пистолетом или винтовкой. Смертельно ранить стрела может на расстоянии не более тридцати метров, поэтому, если первый выстрел окажется неудачным, дальнейший бой придется вести уже голыми руками. А вот если у тебя такой «узи» – дело совсем другое.

– Поразительная осведомленность. Откуда вы знаете об этом автомате?

– Не зря же я служил в силах самообороны. Но мне кажется, вы сами, Капитан, осведомлены больше, чем нужно. Без досконального знания дела вы бы не выбрали «узи». Это оружие предназначено не столько для регулярной армии, сколько для диверсионных отрядов.

– Да будет вам. Это же игрушка. Когда по телевизору показывали покушение на президента Рейгана, агенты секретной службы были вооружены такими автоматами. Мне они понравились своей компактностью и внешним видом.

– Неправда. Этот автомат переделан в боевой. – Он поскреб ржавчину на курке, понюхал отверстие ствола, осмотрел затвор, засунул палец внутрь. – Вы ведь стреляли из него, верно? Смелый человек. Все цело, значит пристрелка прошла успешно. Делали, наверное, одиночные выстрелы, а может, вели полуавтоматическую стрельбу? Во всяком случае, не очередями.

– Выньте магазин и посмотрите – в нем игрушечные патроны.

– Напрасно стараетесь. Это для маскировки или чтобы попугать – вложено несколько холостых патронов. Осмотрительный человек всегда так поступит. Но, к вашему несчастью, наверху, в капитанской каюте, вокруг малогабаритного токарного станка насыпаны латунные опилки. Я люблю оружие – поэтому и записался в силы самообороны – и сразу догадался, что вы там изготовляли.

Я понял, что отпираться бесполезно. Тем более, что в магазине после третьего патрона действительно шли настоящие, хотя и самодельные.

– Вижу, вы обладаете изрядными познаниями в области оружия.

– Разрешите осмотреть его?

Может быть, мне следует ему довериться? Из автомата удалось сделать пять выстрелов подряд, но я не был уверен, что он выдержит большую нагрузку.

– Однако вам ведь не по душе такое оружие?..

– Я говорил только, что оно окажется бесполезным. А интерес к нему у меня есть. Поскольку игрушечный автомат сделан из плохой стали, нужно тщательнейшим образом согласовать его прочность с количеством пороха в патронах.

– Ничего не получается! – закричала женщина. Она сидела на двадцатикилограммовой бочке с активированным углем и пыталась натянуть тетиву самострела, упираясь ногами в лук, но ей это никак не удавалось. – Силенок, наверное, не хватает.

– Голыми руками ничего не выйдет. Дам вам потом автомобильные перчатки.

Я натянул ей лук. Захватив пяток стрел, она взбежала по лестнице в разведочный шурф.

– Сама она ни за что не справится.

– До чего же хороша. Мне уже давно хочется ее сфотографировать.

– Оружие сразу же меняет человека. – Продавец насекомых взвел курок «узи» и взял автомат на изготовку. – Капитан, вы не человеконенавистник?.. Слишком уж замкнутый у вас характер...

Неожиданно из машинного трюма донесся крик. Голос женщины:

– Выходи, тебе говорят! Не выйдешь – стрелять буду.

Высокие тона, видимо, поглощались неровностями стен, и поэтому голос казался более низким, чем на самом деле. Возможно, поэтому в нем звучала нешуточная угроза. Послышался еще один голос, покорный, но слов было не разобрать.

Мы с продавцом насекомых стремглав сбежали по лестнице. Женщина как раз опускала самострел, который только что прижимала к плечу. Из отверстия у самого потолка по опоре подъемника спускался зазывала. Он действительно был ловок и бесстрашен. Повернувшись к нам, он изобразил на лице игривую улыбку.