Текст книги "Собрание сочинений в 4 томах. Том 3. Тайное свидание. Вошедшие в ковчег"

Автор книги: Кобо Абэ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 28 страниц)

– Ну что вы делаете из мухи слона, я только показал план, вот и всё.

– Это-то и плохо!

– Возмущение Капитана справедливо. – Продавец насекомых присел на корточки рядом с женщиной. – Чем меньше людей знает, тем бóльшая доля достается каждому – это всем известно.

– Безобразие! Отдавайте билет и выметайтесь, – потребовал я.

– Но я же ушиблась, – жалобно пропищала женщина, вопросительно взглянув на продавца насекомых.

Ее заглушил металлический голос зазывалы:

– Если водитель может навредить, то я способен навредить еще сильнее. Я ведь знаю гораздо больше его. Выгоните меня – вам же хуже будет.

Молчание – короткое, но показавшееся бесконечным.

– Что это за запах? – шепотом спросила женщина.

Действительно, чем-то пахло. Я ощущал лишь аромат ее тела. Но не могла же она удивляться собственному запаху.

– Известь, для дезинфекции...

– Нет. У меня тонкий нюх. Это запах подгоревшей сои.

Трое мужчин задрали головы и завертели шеями, принюхиваясь.

– Все возможно, вчера я жарил на обед каракатицу.

– Кальмара, наверное. В этих местах водятся кальмары – пальчики оближешь, – оживился продавец насекомых. – Их можно есть сырыми.

– Я так и сделал: часть съел сразу, а остальное поджарил.

– Вызывайте «скорую помощь», слышите?! – повысила голос женщина, почти пропев последнее слово: «слышите-е-е» – то ли от возмущения, то ли просто хотела послушать, как ее голос отзовется эхом.

– «Скорую» вызывать нельзя.

У меня тоже готова была сорваться с языка именно эта фраза. Открыл было рот, чтобы воспротивиться, и продавец насекомых. Но произнес эти слова зазывала.

– Верно, – тут же согласилась женщина. – Если мы избегаем общения с внешним миром, никакую «скорую помощь» вызывать нельзя.

– Возвращаю, чтобы не забыть. – Зазывала вынул из кармашка сумки замок. С такого расстояния вполне можно было дотянуться рукой, но он бросил его мне. Я не поймал, и замок вроде бы упал на пол. Однако звука удара не было. Замок как ни в чем не бывало крутился на пальце зазывалы. Снова фокус. Только после этого ловкач вложил мне его прямо в руку. – Впредь не зевайте, осторожнее надо быть.

– Теперь, надеюсь, вы возвратите и ключ.

– Разумеется. – Он начал шарить в карманах. – В таком случае Комоя-сан тоже должен вернуть.

– Пожалуйста.

Продавец насекомых без всяких колебаний бросил мне ключ. Он стоял метрах в пятнадцати, и ключ, описав плавную кривую, очутился в руке зазывалы, который передал его мне. Не по душе мне была такая мгновенная реакция. Мы не спеша перебрасываемся мячом... в ходе игры мяч заменяется гранатой... Я ее ловлю, и игра заканчивается. Только, когда это произойдет? Мне удалось получить назад ключ и замок, но взамен я вынужден разрешить им остаться на корабле.

– Как только захотите уйти, скажите. Я вас выпущу.

– Не беспокойтесь. У нас уйма времени. – Зазывала облизал уголки губ. – Если мы останемся здесь, можно не бояться кредиторов.

– Совершенно верно.

Продавец насекомых поддержал зазывалу, и весь экипаж, за исключением меня, рассмеялся. Женщина, вдруг вспомнив о больной ноге, начала ее поглаживать. Явный спектакль, но уличать притворщицу не хотелось.

– Ни у кого из вас нет знакомого врача, который способен держать язык за зубами? Мы бы его пригласили.

– Да, он совершенно необходим. Вообще, приличный корабль обязательно должен иметь на борту судового врача, – согласился с продавцом зазывала, и тот кивнул ему в ответ. – Если такой найдется, его не только нужно освободить от платы за проезд, но и назначить жалованье. Надеюсь, никто не возражает?

Возражения у меня, конечно, были, но я считал, что сейчас еще не время их высказывать.

– Позвольте мне осмотреть ногу. Некоторое время я служил в пожарной команде и легко отличу вывих от перелома.

Все дружно расхохотались. Чтобы поддержать свой авторитет капитана, я сделал вид, что веселюсь вместе с ними. Продолжая смеяться, я попытался на глазок определить расстояние до женщины. Шагов восемнадцать – двадцать. Нужно потихоньку приближаться, все время разговаривая, и в конце концов я окажусь рядом с женщиной. Если все пойдет, как я рассчитываю, никто из них и слова не скажет, когда я коснусь ее ноги.

– Хотя я и не входил в бригаду «скорой помощи», меня учили оказывать первую помощь пострадавшим. Как поступать при переломах, как делать искусственное дыхание... Здесь вам неудобно, давайте поднимемся в мою каюту. Там есть диван, подушки, хоть и не особенно мягкие...

Как я и рассчитывал, мне удалось, не привлекая внимания, подойти к женщине, которая теперь оказалась между мной и продавцом насекомых. Она кивнула и подняла правую руку, чтобы опереться на мое плечо. Трудно было поверить – женщина приняла мое предложение. Я этим сразу же воспользовался, будто сунул в карман не причитающуюся мне сдачу, и опустился рядом на колени. Второго такого случая могло не представиться, поэтому я решил не считаться с тем, как на это посмотрит продавец насекомых. Рука женщины легла на мое плечо. Мне не пригрезилось – живая женская рука. Такое со мной случилось впервые, словами моего ощущения не передать – точно по мозгу прошлись утюгом. Она бы, наверное, ни слова не сказала, если бы я обнял ее за талию, но я сдержал себя. Удовольствовался лишь мечтой о таком прикосновении. Когда я поднимался с колен, кто-то лягнул меня. Не иначе продавец насекомых, но я оставил его выпад без внимания.

Зазывала первым направился к мостику (то есть в каюту капитана). На ходу пнул ногой стоявший у лестницы унитаз и нервно засмеялся. Такая у него, видно, привычка – смеяться без причины.

– И вправду похоже на уборную.

– Самый настоящий унитаз, – подтвердил я.

Обогнавший нас продавец насекомых взглянул через плечо на зазывалу.

– Ну и размеры. Уж не для лошади ли он? Вы им пользуетесь?

– Конечно.

– Вы случайно не эксгибиционист? – Зазывала оперся о металлическую палку, торчавшую из пола рядом с унитазом. – Какая прекрасная штука, лучшего места для отправления нужды не найти.

Металлическая палка шла от пола вверх и напоминала рычаг железнодорожной стрелки; на первый взгляд казалось, что это просто упор, но на самом деле она представляла собой приспособление для слива. Вдруг палка наклонилась, и зазывала чуть не упал. Раздался подземный гул, будто прошел поезд метро. Этот рев, точно сфокусированный волшебной линзой, сосредоточился в унитазе. В следующее мгновение вода, пенясь водоворотом, заполнила унитаз и с таким же шумом исчезла. Тягостный, душераздирающий скрежет. И сразу же тишина.

– Фу, как противно.

Женщина трясла меня за плечо, как-то неестественно смеясь. Судя по тому, как она опиралась на больную ногу, можно было не сомневаться, что у нее нет ни перелома, ни даже вывиха. Ну и пусть, мне хотелось, чтобы она вот так обнимала меня бесконечно.

– Немыслимый напор воды. – Продавец насекомых обернулся ко мне и подозрительно спросил: – Это в самом деле унитаз? По-моему, ему под силу справиться разом с дерьмом десятка слонов. И форма чуднáя, – может, это все же что-то другое?

– Унитазы бывают самой различной формы, что тут особенного?

Честно говоря, я тоже не вполне был уверен, что это действительно унитаз. Может быть, и нет. Он ведь гораздо больше обычного, выше, шире и одинаковый спереди и сзади. Не имеет сиденья, и удобно устроиться на нем почти невозможно. Форма странная – на торчащей в полу трубе из нержавеющей стали установлен толстый фаянсовый сосуд, напоминающий тюльпан. Впервые я увидел это сооружение еще в детстве, когда по подозрению в изнасиловании был заперт в заброшенной каменоломне. Именно у этой трубы посадил меня на цепь Тупой Кабан, мой родной отец. Наипервейшая принадлежность тюремной камеры – устройство, где можно справить нужду. Да и каменщики, изготовлявшие неподалеку надгробия (они ненавидели меня, но в то же время и побаивались – желторотый юнец, а туда же, насилует), хоть и делились со мной едой, но зато тут же, под самым моим носом, мочились, бросали окурки и оберточную бумагу. Иногда они приносили дохлых кошек, старые, изъеденные жучками подушки для сиденья и отправляли их в унитаз. Котят они спускали целиком, а взрослых кошек резали пополам. В устройстве канализации, очевидно, использована разница уровней грунтовых вод, но до сих пор мне не удалось разобраться в тонкостях конструкции, благодаря которой возникает столь мощный напор воды. Действительно, этот могучий унитаз загадочно проглатывал все, что бы в него ни попадало.

– Все это хорошо, но хотелось бы его отгородить.

Зазывала двинулся вперед и взялся рукой за перила каменной лестницы, ведущей на мостик.

– Осторожно. – Я высвободился из рук женщины и, ухватив зазывалу за рубаху, оттащил назад. – Хóдите где вам вздумается, я же предупреждал – здесь везде установлены специальные устройства.

Не успел я договорить, как над лестницей вспыхнул фейерверк. Упав на пол, ракета взорвалась, и повалил оранжевый дым.

– Что это значит? – пронзительно вскрикнул зазывала, а у женщины вырвался визг, похожий на свист кипящего чайника.

– Превышение необходимой обороны, – сказал продавец насекомых спокойно и решительно, – перестарался, мания преследования обуяла, ничего не поделаешь.

Говоря это, он незаметно подмигнул мне. Я не понял его замысла, но, кажется, он хочет, чтобы я дал ему свободу действий.

– Не надо волноваться. Тем, кого официально возьмут в судовую команду, будут указаны места, где установлены специальные устройства, а если понадобится, я отключу электричество, чтобы обеспечить вашу безопасность.

Когда я обернулся, чтобы подставить плечо женщине, продавец насекомых, не теряя времени даром, шагнул вперед и обнял ее за талию. Она не сделала даже попытки воспротивиться, наоборот – ей это понравилось. Зазывала криво усмехнулся и опустил глаза. Вот грязный тип, этот продавец. Я один имел право приложить мокрую тряпку к ее ноге!

8. Холодная вода разочарования привычна для меня, как разношенные ботинки

Крутая лестница – двадцать три ступени, ширина два метра. Криптомериевые перила. Справа лестница держится на каменной опоре, возвышающейся над верхней площадкой на семьдесят сантиметров, а по краю идет парапет высотой пятьдесят сантиметров. Иными словами – в стене трюма вырублено нечто наподобие балкона. Когда я жил здесь один, а команда существовала еще лишь в моем воображении, это помещение, обладающее прекрасным обзором и как бы свободно парящее над залом (и к тому же снабженное совершенными устройствами, которые полностью исключали неожиданное вторжение извне), мне очень нравилось. Однако при коллективном существовании, которое сейчас начиналось, видимо, лучше завесить балкон шторой. Мостик (каюта капитана) представлял собой вытянутый в ширину ромб площадью примерно двадцать дзё.[12]12
  Дзё – мера площади, равная 1,5 кв. м.


[Закрыть]

Я стал подниматься первым, следом – женщина, поддерживаемая продавцом насекомых, шествие замыкал зазывала.

– Какой ужас! – с деланным удивлением воскликнул продавец. – На свалке и то больше порядка.

Мог бы и не говорить – беспорядок в самом деле был ужасающий. Прежде всего, я не предполагал, что открою двери своего жилья для посторонних, и поэтому здесь царил такой же хаос, как в переплетении нервных волокон моего мозга, ну а потом, я мало чувствителен к чужим взглядам. И все же, если бы знать, что все так получится, то прибрал бы свое жилище заранее, подумал я и пожалел, что не сделал этого. И телевизор, и стереосистема были самого высокого качества, и, наведи я порядок, моя каюта, наверное, не произвела бы такого отталкивающего впечатления.

– Действительно, кавардак, но зато почти нет пыли. Видели ящик на верхней площадке лестницы? Это изобретенный мной пылесос, работает потрясающе.

– Изобретенный вами?

Зазывала насмешливо перевел взгляд с меня на пылесос. Плоский пластмассовый ящик глубиной двадцать сантиметров, сверху отверстие пятьдесят на пятьдесят. Он был покрыт таким толстым слоем пыли, будто его обмотали старым войлоком.

– Я отказался от фильтра и попытался использовать всасывающую способность статического электричества.

– Вот здорово. – Зазывала говорил теперь совсем другим тоном. Пожалуй, он проще, чем я думал. – Убирать пыль с помощью статического электричества – в первый раз слышу.

– Именно так.

– Причем, это вполне логично.

Зазывала присел на корточки у пылесоса. А я подбежал к дивану у стены и стал лихорадочно сбрасывать с него куда попало газеты и старые журналы, чтобы освободить место для женщины.

– Ничего себе помещеньице, – процедил сквозь зубы продавец насекомых и пнул под стол валявшиеся на полу три банана и кулек с арахисом. – Будто в лавке старьевщика побывали воры.

Женщина вытянула вперед ногу и, поддерживаемая продавцом, села на диван. Продолжая обнимать ее за талию, он плюхнулся рядом. Пружины подбросили его вверх, и он, ударившись, выругался.

– Ну что ты прилип к этой штуковине? – рявкнул продавец на зазывалу.

Тот, не обращая на него никакого внимания, продолжал сидеть на корточках перед пылесосом.

– И все это пыль? Надо же такое выдумать. Светлая голова – по виду не скажешь.

– Значит, мозги еще не заплыли жиром, – ответил я, польщенный.

– Слышите, шумит. В нем что-то вертится.

– Для того, чтобы воздух поступал в пылесос равномерно, его корпус делает пять оборотов в минуту, а находящиеся внутри волосяные и нейлоновые щетки вращаются в десять раз быстрее в противоположном направлении. От их трения возникает статическое электричество, а пылесос следует ставить там, где есть естественная циркуляция воздуха... Вроде бы работает ритмично, всё в порядке.

– Вы его уже запатентовали?

– Вот еще.

– Надо же, вы совсем не корыстолюбивы. – Зазывала нервно провел по губам тыльной стороной ладони. – Берегите свою гениальность. Вот бы сегодня там, в универмаге, выставить этот пылесос! Вы согласны со мной, Комоя-сан?

– Конечно. Наш капитан великий человек.

Двусмысленный ответ. Стекла очков продавца насекомых запотели, и выражения глаз не разобрать, но, по-моему, пылесос его нисколько не заинтересовал. Может быть, это ложный ход, чтобы усыпить бдительность зазывалы? Говорят, нелюбопытный человек бессердечен. Не исключено, что впечатление о продавце как о человеке интроспективном сложилось у меня потому, что он специально надел овечью шкуру, желая пробраться на корабль. Значит, я ошибся в нем, считая, что он послужит мне опорой, – как бы еще не хлебнуть с ним горя. А вот мнение, которое сложилось у меня о зазывале, нуждалось в корректировке. Люди корыстные, для которых главное – деньги и вещи, обычно равнодушны к таким нематериальным ценностям, как изобретения, фантазии. Например, когда я проявил такой интерес к юпкетчеру, продавец насекомых отнесся ко мне как к ненормальному, вот и всё.

Кстати, все юпкетчеры, кроме моего, остались в джипе. Нужно не забыть принести их потом.

Женщине, наверное, было неудобно держать ногу на весу, и поэтому она все время покачивала ею. Продавец насекомых подался вперед. Решил, видимо, поддержать ее ногу. Неужели я дам увести добычу из-под самого моего носа? Я решительно преградил ему путь. Мы оказались лицом к лицу, кто-то один должен был отступить.

– Ну что вы дергаетесь, ничего плохого я не делаю.

Он беззлобно хлопнул меня по плечу и отодвинулся. Потом направился в глубь помещения, прошел мимо пяти выстроившихся рядом с диваном металлических шкафов, щелкнув по каждому пальцем, и обернулся у стеллажей, составленных под углом сто двадцать градусов. Избегая его взгляда, я коснулся колена женщины.

– Все еще болит?

– Конечно.

Она подложила руки под колени и приподняла ноги. Юбка из искусственной кожи, лишенной эластичности, задралась до самых ляжек. Они оказались полнее, чем я предполагал, и были покрыты поблескивающими волосками. Я вытащил из-под дивана аптечку. Хотя на первый взгляд и казалось, будто у меня все свалено как попало, определенный порядок соблюдался. Вещи были набросаны вокруг дивана, так сказать, концентрически, по степени необходимости – самые нужные ближе, остальные дальше.

– Вытяните ногу и напрягите...

Я подсунул ладонь под икру, но она тут же притворно завопила:

– Перестаньте, щекотно!

– Не бойтесь, я только осмотрю.

Зазывала повернулся в нашу сторону.

– Может, хватит осматривать? – Он неохотно оторвался от пылесоса и встал. Поиграв кадыком, проглотил слюну. Оперся о край стола, служившего мне одновременно верстаком и занимавшего половину мостика, и чуть подался вперед, приняв угрожающую позу. – Если вы собираетесь оказывать первую помощь, лучше всего холод. Нужно обмотать ногу мокрым полотенцем.

– Нет, это не годится. – Продавец насекомых, поглаживая рукой переплет снятого с полки толстенного фолианта, отрицательно покачал огромной головой. – Холод ни в коем случае, только теплый компресс.

– Не смешите меня. Всегда прикладывают холод, – не сдавался зазывала.

– Теплый компресс. Теплый компресс, и ничего другого, – стоял на своем продавец насекомых.

Пока они спорили, мне следовало не теряться – другого такого случая могло и не представиться. Теперь я подложил уже обе руки под ее икру. На этот раз женщина даже не вскрикнула. Наоборот, неуловимым движением руки, скорее, подбодрила меня.

– Положитесь на меня. – Я ощущал прилипшее к ладоням тело. – В пожарной команде меня учили, что при переломе лучше всего холод, а при вывихе – теплый компресс.

Пальцы женщины коснулись моей руки. Сначала я подумал, что она хочет оттолкнуть меня, но ошибся. Ее пальцы легкими мотыльками заскользили по моей ладони. Теперь настала моя очередь ежиться от щекотки. Но ее стоило терпеть.

– Как вы думаете, почему в больнице всегда делают рентген? – спросила женщина.

– Почему?..

– Потому что без рентгена не могут поставить диагноз.

– Возможно.

– Какой же тогда смысл в вашем осмотре?

Своим вопросом она сразила меня наповал. Зазывала засмеялся. Сквозь отверстие между зубами, как из пульверизатора, брызнула слюна. Продавец насекомых с шумом захлопнул книгу.

– Почему вы пошли в пожарную команду? – поинтересовался он.

– Почему? Никакой особой причины не было. В детстве в праздник Танабата,[13]13
  Танабата(«праздник ткачихи») – один из пяти традиционных праздников, отмечаемый в седьмой день седьмого месяца по лунному календарю.


[Закрыть] когда принято загадывать желания, я написал, что хочу стать пожарным. Вот так-то... – Все трое прыснули. Я перешел в наступление: – А вы почему записались в силы самообороны?

Продавец насекомых снял очки и протер их подолом рубахи.

– Запотели, высокая влажность, наверное.

Мое сердце таяло. Пальцы женщины словно ненароком продолжали тихонько бегать по моей руке.

– Влажность, конечно, высокая, но зато приятно. Как будто кондиционер включен.

Хорошо, что я загораживал женщину от зазывалы и продавца, и они, кажется, не видели движения ее пальцев. От возбуждения меня бросило в жар, и сразу же заложило уши и нос. Неужели даже давление поднялось? Я никак не мог понять значение сигнала, который передавала мне женщина своими пальцами. То ли она необыкновенно отзывчива, то ли это просто привычка кокетничать с клиентом, к чему приучил ее зазывала.

– Пожалуй, вы правы. Пота как не бывало. – Зазывала засунул руку под рубаху и похлопал себя по груди.

– Но при высокой влажности появляются воздушные клещи. Они очень опасны для дыхательных путей. – На лице всезнающего продавца насекомых появилась гримаса отвращения.

– Воздушные клещи? Вы в своем репертуаре.

– Я правду говорю, неужели не слыхали? О них даже в газетах писали. – Продавец насекомых, держа книгу горизонтально, показал ею, как плавает рыба. – Клещи напоминают крохотных медуз размером три десятых миллиметра, они даже в атласе насекомых есть. Плавают в воздухе и питаются пылью. Проникнув в легкие и начав там размножаться, вызывают злокачественное воспаление.

Зазывала оставил слова продавца насекомых без внимания. Обойдя стол, он остановился у парапета, напротив дивана, и принялся рассматривать трюм.

– Послушайте, что в тех бочках?.. Давно хотел спросить.

– Пять с питьевой водой. – Мой голос звучал глухо, точно через клей. Пересохло в горле – и все из-за пальцев, продолжавших щекотать мне руку. – В критический момент первое, что потребуется, – вода.

– Тут везде вода. Посмотрите: стоит как следует надавить на эту книгу, польется вода. – Продавец насекомых взял том с двух сторон за корешок и стал выкручивать. Обложка оторвалась, и листы посыпались на пол. – Простите, простите. Книга, должно быть, очень интересная: «Руководство по самообеспечению и экономической независимости». Сейчас подобные книги пишут чудаки, которые избегают общения с людьми. Между прочим, на ней штамп библиотеки, – значит, вы взяли ее и не вернули.

Я не обязан был отвечать. Мне вспомнилось нечто значительно более серьезное. Как можно использовать эту стопку печатных страниц, старые газеты, старые журналы... Да, вместо гипса... Когда нельзя сделать гипсовую повязку, поврежденный сустав фиксируют бумагой.

– Мне здесь нравится, – бодро сказал зазывала, присев боком на парапет. – Честно говоря, вначале просто любопытно было посмотреть, что это за корабль. А теперь мне здесь действительно понравилось. Очень интересная пещера. А то, что сыро, – не проблема. В любом подземелье высокая влажность, ничего страшного. Зимой тепло, летом прохладно, температура всегда одинаковая – это можно прекрасно использовать. Например, неплохо устроить здесь хранилище для овощей и зерна. Хотя, пожалуй, лучше для семенного риса. Он дороже, и в нем всегда есть потребность...

Более чем банально. Все равно что увидеть бриллианты в диадеме и сказать, что они похожи на стекляшки. Люди такого типа всегда доставляют массу хлопот. А вот тугодум продавец казался мне теперь вполне безобидным.

– Я не нуждаюсь ни в чьих указаниях. – От неудобной позы затекли ноги, и мой голос прозвучал раздраженно. Я поднял брови и снова крепко ухватился за икру женщины. – Первым делом нужно наложить гипс. И при переломе и при вывихе главное – обеспечить неподвижность поврежденного места.

– Первым делом – это хорошо, а что предпримем потом?

Икра женщины слегка подрагивала. Тут, как уже было не раз, вмешался продавец насекомых:

– Разве не ясно? Возьму ее на спину и вынесу отсюда. – Он вынул сигарету, но тут же положил обратно в пачку. – Вы, кажется, спустились с верхней дороги, но кратчайший путь сюда, которым следует пользоваться, идет вдоль моря. Там и джип стоит, поручите это дело мне. Но, может, сначала угостите нас кофейком?..

– Вы врубаетесь так же долго, как старая люминесцентная лампа. – Зазывала с издевкой растягивал слова. – Мы должны так строго хранить тайну этого места, что даже «скорую помощь» не можем вызвать. Будь я капитаном, никому не давал бы увольнительной, даже при самом примерном поведении.

– Вот и оставим тебя здесь в качестве заложника, – невозмутимо ответил продавец насекомых и подмигнул мне, ища поддержки.

От неожиданности я заколебался, не в силах решить с ходу, выгодное это предложение или нет. Если бы заложницей стала женщина – другое дело, а если мы останемся вдвоем с зазывалой – какой мне от этого прок? И вернется ли она сюда снова после того, как прильнет к спине продавца?

– Так дело не пойдет! – брызжа слюной, пронзительно закричал зазывала. – Посмотрите, какую кислую мину скорчил Капитан.

– Пошли, что ли? – позвал женщину продавец насекомых, наклонившись над нами. Может быть, потому, что я смотрел на него снизу вверх, не только голова, но и все его тело казалось огромным. – Капитан, проводите нас до джипа, очень прошу, одному мне с собаками не сладить.

– С собаками? Что еще за собаки? – Женщина снова легонько тронула меня за руку.

– Изголодавшиеся бездомные псы. Могут загрызть до смерти. Их штук шесть, и морды ужас какие кровожадные. Но вы не беспокойтесь. Капитан так прекрасно имитирует вой, что, как только они заслышат его, сразу же становятся смирными и ласковыми.

Ладони вспотели и стали противными, словно их смазали машинным маслом. Хотя продавец насекомых мог прекрасно видеть мои руки, он промолчал. Неужели ничего не заметил? А вдруг просьба проводить его с женщиной до джипа имеет более глубокий смысл? Тот, кто уйдет, и тот, кто останется, поменяются местами, и тогда сбудется моя мечта – разлучить зазывалу с женщиной. Ловкая операция. Если дверь запереть снаружи на висячий замок, зазывале ни за что отсюда не выбраться. Продолжительность его жизни будет зависеть от того, найдет ли он продуктовый склад. Если нет – умрет голодной смертью через несколько недель, найдет – все равно рано или поздно угодит в одну из ловушек и, получив смертельные раны, погибнет. Трупом придется заняться мне самому. Расчленю его и спущу в унитаз – через пару минут он исчезнет без следа.

Однако могу ли я верить продавцу насекомых? Испорченный светофор на перекрестке, в котором непредсказуемо мигает то зеленый, то красный свет. Не знаю, что делать, – нажать на тормоз или на акселератор?

– Сначала давайте наложим шину.

Я протянул руку к рассыпанным по полу страницам «Руководства по самообеспечению и экономической независимости». Пол ушел из-под ног, я упал. Слишком долго находился в неудобной позе, и ноги затекли. А женщина с поврежденным коленом ловко вскочила. Зазывала прыснул, пытаясь сдержать смех; он издал звук, словно вылетела пробка из бутылки. Наверное, выстрел водяной пушки, продававшейся на крыше универмага и не заинтересовавшей ни одного покупателя, прозвучал бы точно так же.

– Всё, представление окончено. – Зазывала щелкнул пальцами и спрыгнул с парапета. – Хватит, девочка, благодарю за труды.

– Выходит, она притворялась?

Продавец насекомых медленно расставил ноги. Он рассвирепел. А я, как ни странно, оставался совершенно невозмутимым. Только в мечтах все идет так, как хотелось бы. Меня всегда окатывают холодной водой разочарования, это ощущение стало привычным, как разношенные ботинки. Зазывала, отерев пальцами уголки рта, ответил:

– Не буду утверждать, что мне это было неизвестно.

Ноги стали обретать чувствительность. По коже забегали мурашки.

– Бывают умные шутки, а бывают глупые. – Продавец насекомых обиженно снял очки, расправил плечи и потер лоб. – У вас есть обязательства перед Капитаном, и устраивать подобные спектакли вы не имеете никакого права.

Зазывала, приняв вызов, прижал локти к бокам, наклонился и выставил подбородок вперед. Если бы не их прерывистое дыхание, можно было подумать, что одному совершенно нет дела до другого, каждый как бы забился в собственную раковину. Точно так же дикие звери перед схваткой имитируют безразличие, высматривая слабое место противника.

– Собираешься с силенками, чтобы выбросить меня отсюда?

– Понял, значит.

– Ну ты нахал.

Продавец насекомых сложил очки и спрятал их в карман рубахи. А зазывала полез в брючный карман. За ножом, что ли? Они стояли у противоположных углов стола, между ними было метра три с половиной. Женщина, наступив мне на ногу, прошептала:

– Дождь еще идет?

Ее шепот вонзился занозой в напряженную тишину. Возбуждение спало. Продавец насекомых, приложив ладонь ко рту, покашлял. Зазывала цокнул языком.

– Стены толстые, окон нет, так что и погоду, и время можно определить только по приборам, ничего не поделаешь. – Я включил монитор, стоявший на стеллаже между диваном и шкафами. На экране возникли электросигналы, поступавшие в компьютер с расположенных снаружи датчиков. – Похоже, дождь кончился, ветер юго-западный, четыре и пять десятых метра в секунду...

– Интересный человек наш капитан... – Зазывала беззастенчиво оглядел меня с головы до ног.

– Влажность восемьдесят два процента. Атмосферное давление падает.

– Вот почему голова тяжелая. – Женщина отбросила волосы со лба. – Не буду пить кофе.

– Нет, кофе совсем неплохо, чтобы взбодриться. – Продавец насекомых повел плечами.

– Комоя-сан вечно устраивает представления, после которых остается дурной привкус во рту. Девочка, приготовь кофейку в знак полного выздоровления. – В том, что он просил об этом женщину, легко читался тайный умысел: показать, что их поселение здесь – свершившийся факт. – Капитан, где кофе и кофеварка?

– Не беспокойтесь. Я сам приготовлю.

Женщина вопросительно взглянула на зазывалу. Резким движением, точно отгоняя мух, он потребовал, чтобы она бралась за дело.

– Разрешите мне. Я знаю, как надо варить. – Она говорила срывающимся голосом, стараясь загладить свою вину.

– Кофеварка электрическая, любой может сварить, разницы никакой. – Говоря это, я тоже имел свой тайный умысел. Мне хотелось остаться наедине с женщиной, случай был удобный. – Но вот чашки вымыть помогите. Все, для чего нужна вода, я делаю внизу, где туалет. И еду там готовлю, и белье стираю. Я, разумеется, не пользуюсь водой из унитаза – там есть мойка. Кофеварка на три чашки... надо сделать покрепче и развести кипятком, чтобы всем хватило.

Одернув юбку, женщина встала и пошла вперед, как бы приглашая меня следовать за ней.

– Терпеть не могу насилия. – Продавец насекомых уступил нам дорогу и вынул из своей сумки тушеную рыбу в бамбуковых листьях. – Поедим? За разговорами совсем забыли о еде. А кофе на голодный желудок – яд. Возбуждает, да еще и вызывает запор.

Взяв четыре порции рыбы, я, волоча все еще затекшие ноги, направился вслед за женщиной. Спустившись на три ступеньки, я оказался за опорой, и мостик пропал из моего поля зрения. Послышался голос зазывалы:

– Аккуратненький станочек. Даже крысиный зуб на нем можно выточить.

– Миниатюрный станок для мелких изделий, – ответил продавец насекомых с набитым ртом. – Мне давно хотелось поработать на таком.