Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 08"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

Соавторы: Станислав Лем,Гордон Руперт Диксон,Джек Холбрук Вэнс,Александр Кабаков,Роман Белоусов,Рафаэль Лафферти,Реджинальд Бретнор,Олег Табаков,Андрей Подольский,Александр Борунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

– Каких-то двадцать миль до города не дотянули – и все, излучение, – рассказывал Рэйф, зевая. – А спать в машине – удовольствие не из приятных.

– Это точно, – поддакивал хозяин, толстенький мужичок лет пятидесяти на вид, с вежливой дежурной улыбкой и острыми глазками. – Мне тут часто встречаются бедняги вроде вас – где застанет ночь, там и спят. А теперь отдыхайте в нормальных условиях. Не забудьте повесить на дверь табличку «Не беспокоить», а горничную я предупрежу. Спите, сколько захотите, и ни о чем не волнуйтесь.

– Спасибо, – поблагодарил Рэйф.

Он взял ключ и поставил машину рядом с отведенным им домиком. Пришлось подождать, пока из соседнего коттеджа выедут постояльцы, чтобы незаметно перетащить Лукаса в дом. Габи уже устроилась в комнате и задернула все занавески и портьеры.

– Ну, что теперь? – спросила она, когда Рэйф повесил на дверь табличку и запер дверь на замок и цепочку.

– А теперь – отдыхать. Я заплатил еще и за следующую ночь, но до темноты нам надо убраться отсюда, причем так, чтобы никто не заметил. Если ночью доберемся до Нипигона, то успеем настичь зомби, карауливших меня на трассе. А это кратчайший путь к тем, кто их послал и в чьих руках, скорее всего, находится Эб.

Габи кивнула и прошла в ванную. А он, не раздеваясь, улегся на одну из кроватей, натянул на себя одеяло и мгновенно заснул…

Пробуждение было резким и неожиданным – в дверь громко стучали. Габи в белой ночной рубашке уже сидела на своей кровати, а Лукас стоял Посреди комнаты, напряженно глядя на дверь.

– Полиция! Откройте! – донеслось из коридора.

– Немедленно откройте!

Дверь уже почти выломали и сорвали с верхних петель. Казалось, ее хотели именно выломать – без предупреждения, без попыток открыть замок.

Стараясь не шуметь, Рэйф сполз с кровати.

– Лукас, – шепнул он, – они не должны знать о твоем существовании. Иди сюда, – Лукас колебался. – Эб говорил тебе, что ты должен прятаться, когда приходят чужие?

Рэйф рванулся к ванной, и волк, наконец решившись, последовал за ним. Там под самым потолком было маленькое окошко.

– Сюда, Лукас, – шепотом позвал Рэйф, отдернул штору и распахнул окно. Скрип старых створок потонул в грохоте, доносившемся из комнаты.

Одним прыжком Лукас вскочил на умывальник, и, скользнув когтями по блестящей поверхности раковины, взобрался на спину Рэйфу. Тот, не ожидая, что волк окажется таким тяжелым, даже присел.

– Беги и спрячься где-нибудь, – скомандовал Рэйф, – найдешь нас, когда стемнеет. Ну, давай…

Он подтолкнул, почти выбросил Лукаса из окошка, и волк мгновенно исчез из виду.

Рэйф запер и зашторил окно, затем вернулся в комнату. Именно в этот момент дверь, не выдержав, рухнула, и в проеме появились полицейские.

– В чем дело?

– Вы арестованы. Оба.

Рэйфу заломили руки за спину, надели наручники и вывели из комнаты. У коттеджа стояла полицейская трехколеска. Его втолкнули на заднее сиденье, а через минуту рядом усадили Габи, замотанную в одеяло. У машины крутился хозяин мотеля.

– Думали, я ничего не понял, да? А я ведь предупреждал, что ко мне частенько заглядывают те, кого ночь застала в дороге. Да после такой ночки в машине нормальный человек еле жив…

– Все в порядке, – оборвал полицейский. – Правильно сделали, что связались с нами. Спасибо, вы свободны.

– Вас так долго не было… – не унимался хозяин.

Но полицейский хлопнул дверцей перед самым его носом и включил мотор. Машина тронулась. Был уже вечер: Рэйф и Габи беспробудно проспали весь день.

В полицейском участке их разлучили. Рэйф оказался на первом этаже, в комнате, больше похожей на больничную палату, чем на камеру, – белые стены, в углу аккуратная койка, окно без решеток.

– Раздевайся, – приказал полицейский, протягивая ему больничную пижаму.

Рэйф послушно переоделся, и его одежду куда-то унесли. Вошли еще трое полицейских, а с ними человек в белом халате. Рэйф не успел опомниться, как они скрутили его и распластали на кровати.

– В чем дело?! – Рэйф задохнулся от бешенства.

Человек в белом подошел совсем близко. В его руках Рэйф заметил шприц.

– Закатайте его рукав выше локтя. Вот так, – распорядился он.

– Вы собираетесь мне отвечать или нет? Что вы со мной делаете?

– Ничего особенного, – прокряхтел один из тюремщиков. – То же, что делают со всеми зомби.

Рэйф все еще пытался сопротивляться инъекции, но полицейские знали свое дело.

– Поспишь, братишка, ночью как все нормальные люди, а хочешь ты того или нет, тебя не спросили…

Игла вошла в вену. В голове замелькали обрывки разговоров с Габи, Эбом… Все. Шприц был пуст и прозрачен. Полицейские больше не держали Рэйфа.

– Этого ему хватит на целые сутки. До приезда маршала можно не беспокоиться, – сказал врач.

Лекарство уже начинало действовать – оно проникало во все уголки мозга, обволакивало сознание и останавливало всякую мысль. Язык одеревенел.

Глава VII

Откуда-то издалека до Рэйфа донесся глухой стук. Он понял, что это полицейские захлопнули дверь. С огромным усилием он заставил себя повернуть отяжелевшую голову – мышцы шеи не повиновались – и посмотреть в окно. Солнечные лучи достигали его комнаты, но было ясно, что ночь наступит еще не скоро. У него было время, чтобы успеть что-нибудь предпринять до того, как заработают станции и сила излучения усугубит действие лекарства – наркотического или седативного, он так и не понял.

А оно продолжало свою работу: думать с каждым мгновением становилось все труднее. Мысли разбегались, Рэйфа куда-то несло. И вот он уже не может противиться этой силе, она втягивает его не то в сон, не то в обморок…

Сначала пришло ощущение, что он тонет. Тонет в чем-то сухом, удушающем, парализующем. Однако через минуту он снова пришел в себя. Сознание, вернувшись на мгновение, подарило уверенность, что все происходящее с ним – сон или галлюцинация.

Он видел, что идет нескончаемой чередой тускло освещенных комнат. Все это находилось так глубоко под землей, что если попытаешься выбраться наружу, то умрешь от старости. Повсюду появлялись старые, сломанные, отслужившие свой срок вещи. Он оставался жив, цел и, можно было бы сказать, здесь, если бы не удушливая атмосфера, что окружала его; атмосфера, подавляющая чувства, угнетающая сознание.

Да, он был погребен в центре Вселенной. Но какой-то другой Вселенной. Вещи вокруг него шипели, шелестели, шептали, спеша уверить, что вокруг него тот самый мир, который он всегда знал, только теперь открывшийся ему в своем истинном обличии – без фальшивых декораций, иллюзий и предрассудков, во всей своей абсолютной правде, не оставляющей места наивной надежде.

Весь этот хлам сползался к нему, окружал со всех сторон и шептал леденящие слова: «Пора согласиться и сдаться, Рэйф!» Рэйф оглянулся в поисках какой-нибудь дубинки, но, чтобы он ни взял в руки, все ломалось и рассыпалось в прах. Он обратился в бегство, и на какое-то время ему удалось оторваться от преследующей его горы мусора.

Он явственно ощущал давление какой-то грозной и враждебной силы, стоявшей за этим хламом. Источник этого давления был где-то рядом, и Рэйф понял, что идет и идет с таким упорством именно затем, чтобы его найти. Он прошел через несколько комнат, в которых какие-то люди пили, шумели, танцевали, но, как только он появлялся, все разговоры тут же смолкали. Их бесполезно было расспрашивать о чем-либо. Он знал это и равнодушно проходил мимо, не внимая их гомону и пересудам за своей спиной.

А потом он вдруг понял: это не люди, а маски. Казалось, их выскребли со стороны спины, оставив только ненужную оболочку – часть кожи, волос и одежды. Так что в анфас они выглядели как нормальные люди.

Рэйф пошел между ними – они ловчили, стараясь держаться к нему лицом. Но их пустота была совершенно очевидной. Их шепот казался шорохом ветра, шелестящего створками сухих полых раковин на пустынном берегу. И он призывал: сдавайся, оставь надежду.

Не выдержав, Рэйф побежал, но отнюдь не от страха. Уверенность, что он найдет оружие, которое не рассыпется в прах, крепла в нем с каждым шагом. Этим оружием он разобьет их ложь и разрушит их мир.

Далее последовал целый ряд пещер, мрачных, тускло освещенных. Идти порой приходилось на ощупь, но руки натыкались лишь на стены – сырые, каменные. Ни людей, ни хлама…

Наконец он увидел своего врага. И сразу узнал его – тот самый источник злобной силы, которая давила на Рэйфа, пыталась воздействовать через поломанные вещи, полых людей, саму атмосферу… Он (или она, или оно) распластался по стене пещеры всем непомерно огромным телом. Враг охранял свой трон, на котором восседал когда-то, пока не разбух до чудовищных размеров.

Мрак скрывал от Рэйфа подробности. Но все было понятно и так. Это существо, по-видимому, было когда-то человеком, таким же как и он сам, но за годы стало похожим на огромную пчелиную матку.

Только развивалось оно по-особому – оболочки наслаивались на оболочки, на скорлупу новая скорлупа: шуршание оболочек бесцельно прожитых, мертвых лет. Хозяин, центр этого жуткого тела, оказался погребенным не только под бременем времени. Его человеческую сущность убила вера в то, что он столь же велик и ужасен, как его чудовищная плоть. На этой вере держался и весь его мрачный, убогий мир, мир обломков и людей-погремушек.

И Рэйф понял, что должен бросить вызов этому мертвому миру, этому самодовольному чудовищу. Оглянувшись по сторонам, Рэйф не нашел ничего, кроме большого булыжника, но, когда поднял камень с земли, тот рассыпался в прах.

– Видишь? – голос существа был похож на уже знакомое Рэйфу шуршание. – Нет такой силы, которая одолела бы меня. Я – Сатана.

– Ложь, – воскликнул Рэйф.

Шипение, отражаясь от стен, стало громче, огромная туша угрожающе зашевелилась.

– Я – Сатана!

– Сатана для меня не существует, – отвечал Рэйф, не переставая искать глазами другой камень или иное оружие, чтобы метнуть в ненавистную тушу.

– Сатана существует для каждого, – прохрипело чудовище. – Сатана существует по ту сторону боли. Сатана – вне боли, он за тем пределом, где боли не чувствуют. Сатана – это смерть в жизни, а она не кончается, она будет всегда, всегда, всегда…

Пока он вещал, Рэйф отыскал старинное копье, секиру и заржавленный револьвер. Но копье разлетелось на мелкие щепки еще в воздухе, секира тотчас же слетела с древка, а пистолет только щелкнул пустым барабаном и рассыпался на куски.

– Сдавайся, – повторяло существо, – сдавайся, сдавайся, сдавайся…

Рэйф чувствовал, как против его воли тает оптимизм и уходит уверенность. Отчаянно цепляясь за свою память, он пытался вызвать хотя бы образ надежды, но даже это ускользало от Рэйфа.

– Подойди ко мне и слейся со мной, – не умолкал шелест. – Приди и живи вечно, пусть твое тело войдет в мое. Уже бессмысленно надеяться, бессмысленно искать, бессмысленно…

И тут, ярко и неожиданно, в сознании Рэйфа вспыхнул образ, которого он так долго ждал, – мощный кинжал, отливающий синевой стали.

– Лукас! – позвал он.

Шипение Сатаны перешло в отвратительное завывание.

– Нет! – взревело чудовище, и Рэйфа захлестнула черная волна безысходности, грозя потопить.

– Лукас! – отчаянно выкрикнул он, не давая волне накатить вновь. – Лукас!

И Лукас пришел.

Но не в своем прежнем обличии. Теперь это был огромный поджарый волк-оборотень, величиной со слона, почти такой же массивный, как существо, назвавшее себя Сатаной. Вокруг волка плясали синие язычки пламени, желтые глаза горели.

Он ворвался в пещеру, подпрыгивая и играя, как щенок, но в зубах он держал нож – тот самый, с отливающим синевой лезвием. В пасти такого зверя нож казался смехотворно маленьким.

– Дай мне нож, Лукас.

Волк пригнулся, и кинжал звякнул у ног Рэйфа. Не переставая рычать, зверь кружил, словно играя, вокруг Сатаны. А тот шипел, пятился к стене, облепляя ее, как гигантский слизняк; тянулся к потолку, пока наконец не растекся до таких размеров, что грозил обрушиться сверху и погрести под собой и человека, и волка.

Тогда Рэйф поднял кинжал и метнул его в нависшую над ним тушу. Нож полетел, словно камень из пращи…

Сатана пронзительно завизжал.

Схватив Рэйфа, как собака хватает зубами игрушку, Лукас ловко увернулся от оседающей на них туши и ринулся прямо сквозь стену, будто это был не камень, а густой туман. Он пробирался дальше и дальше, но вдруг неожиданно разжал челюсти, и Рэйф, теряя сознание, полетел вниз, сквозь каменный туман.

Стена снова стала твердеть, она сжималась и замыкала в себе тело Рэйфа, грозя выжать из него жизнь. Со всех сторон накатывала невыносимая тяжесть, но в Рэйфе уже начал вскипать гнев: после того, что пройдено, проиграть невозможно. Нечеловеческим усилием он оттолкнул стену…

И вскочил. Он сидел на кровати в залитой лунным светом комнате; в тазике рядом с кроватью валялся использованный шприц. Чтобы как-то снять оцепенение и проснуться окончательно, Рэйф, не долго думая, запустил тазиком в окно.

Стекло со звоном разлетелось, и тазик исчез в темноте.

– Лукас! – прохрипел Рэйф и снова рухнул на кровать.

Снова обволокла его темнота, тени стали каменеть и окружать давящей удушающей стеной…

Челюсти волка лязгнули перед его лицом. Лукас снова вытаскивал его. Вверх и вверх, сквозь глухую стену. Теперь они преодолевали толщину воды, самые глубины океана, и вода душила Рэйфа, заполняя его горло и нос, обжигая, как жидкий огонь…

Он подскочил на кровати, задыхаясь, кашляя, заливаясь слезами. Лицо, шея и плечи были совершенно мокрыми. А когда он наконец протер глаза, первое, что увидел, была мохнатая морда Лукаса. Из темной бутылки на одеяло тек спирт.

Рэйф дрожащими руками подхватил бутылку – там оставалось еще около трети.

– Отлично, Лукас, – хрипло проговорил он, сделав глоток, – это оставим на потом.

Одеревеневшее тело не слушалось, но радостное возбуждение придало Рэйфу сил.

– Так я вам тут и пролежал целые сутки, – бормотал он, и собственные слова глухо отдавались у него в голове. – А ты слышал, Лукас, как я тебя звал?

– Я тебя слышал, – эхом отозвался Лукас. – А теперь – Габриелла.

Волк уже нетерпеливо топтался у двери. Рэйф направился к нему. Нос и рот все еще пощипывало от спирта, который Лукас, не жалея, влил в него. Дверь даже не была заперта, человек и волк беспрепятственно вышли в коридор.

Рэйф на всякий случай ухватился за густую шерсть волка.

Лукас рванулся вперед с такой скоростью, что Рэйф еле поспевал за ним. Добежав до какой-то двери, волк встал на задние лапы, а передними нажал на ручку. Когда Рэйф зажег свет, Лукас стоял у кровати, на которой лежала Габи, и, тихонько подвывая, облизывал ее безжизненное лицо. Каталка девушки стояла тут же, в ногах.

– Они ей тоже что-то вкатили, – прохрипел Рэйф. – Попробовать спирт? Нет, не будем рисковать. Бог знает, как она отреагирует на него под этим проклятым излучением. Давай-ка вытащим ее отсюда, и чем быстрее, тем лучше.

Однако он переоценил свои силы. Излучение и лекарство отняли у него почти всю энергию, так что пришлось немало повозиться, прежде чем он смог усадить Габи в ее металлический цилиндр. Наконец все было готово, Рэйф разобрался с автоматикой необычайной каталки и вывез девушку в коридор.

Здесь он на мгновение остановился.

– Подожди-ка, – сказал он волку. – Давай сперва найдем машину.

– Внизу, – отозвался Лукас. – Много машин. Я чую их.

После недолгих поисков они нашли лифт и спустились в подземный гараж, забитый полицейскими и частными автомобилями. И пока Рэйф на свой манер тыкался в каждую дверцу, Лукас обнаружил комнатку вахтера с ключами от всех машин, а затем по запаху подобрал ключ к машине, которую выбрал Рэйф. Обнаружив также шкафчики с одеждой, Рэйф переоделся в более или менее подходящий костюм.

Уже через несколько минут беглецы мчались по Северному шоссе к канадской границе. До рассвета оставалось не больше двух часов.

На въезде в небольшой городок Нипигон Рэйф резко затормозил. С заднего сиденья, куда они с Лукасом уложили Габи, послышался слабый стон, а потом и голос Габи.

– Что со мной?

Рэйф оторвал взгляд от дороги и оглянулся. Габи уже сидела. Остановив машину у тротуара, Рэйф повернулся к ней. Лукас тем временем перелез на заднее сиденье и крутился около девушки, пытаясь лизнуть ее в лицо.

– Прекрати, Лукас, хватит, – сказала она, отмахиваясь от волка. – Где мы находимся?

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рэйф.

– Нормально, – ответила она. – А с чего мне, собственно… Ой, все, вспомнила. Они ведь собирались сделать мне какой-то укол.

– Так сделали?

– Подозреваю, что да, – она ощупала свою левую руку. – Да, болит. Но это как раз то, с чем Эб научил меня справляться. Я и во сне могу препятствовать излучению. Думаю, что справилась и теперь.

– А как Эб работал с тобой? – спросил Рэйф.

– Так же, как и с Лукасом. Сначала долго исследовал мозговую деятельность. Затем составлял схемы того, что он считал нарушениями, патологией деятельности мозга. И если удавалось, блокировал эти нарушения, а если нет – занимался с нами упорным тренингом. Теперь мы управляем своим сознанием.

– Что же тогда в голове Лукаса? – не отступал Рэйф.

– Лукас – особый случай. У волков ведь нет речевого аппарата, как у человека. Эбу пришлось его специально сконструировать и имплантировать его в череп Лукаса.

Рэйф даже присвистнул от удивления.

– В общем-то, – продолжала Габи, – нельзя сказать, что Лукас говорит в полном смысле этого слова. В основание его черепа имплантирован микрокомпьютер. Мозг посылает сигнал, а тот передается в виде заранее записанной речи. Поэтому иногда можно спросить его о чем-нибудь и не получить ответа лишь потому, что в программе компьютера нет необходимого словарного запаса, хотя ответ он может знать.

Рэйф вдруг нахмурился.

– Значит, Лукас может знать то, что нам как раз сейчас необходимо, но он просто не в состоянии все это выразить?

– Ну да, я об этом и толкую… – тут до нее дошло, что именно подозревает Рэйф. – Боже мой, ну конечно! Мне просто в голову не пришло, что это в корне меняет дело… – она повернулась к волку, сидевшему рядом с ней. – Лукас, ты действительно знаешь, где Эб? Ты знаешь, но не можешь нам сказать?

Волк заскулил и, потянувшись к Габи, попытался лизнуть ее в щеку. Она отстранила его, но потом прижала к себе и принялась гладить.

– Мы его найдем, – сказал Лукас. – Тогда я смогу убить.

– Ну и как тебе кажется, – спросил Рэйф, – знает он или нет?

– Я… не уверена, – ответила она. – Главное, я не могу понять, почему он не отвечает нам просто «да» или «нет». Может быть, Эб блокировал его.

– Ты рассказывала, что в ночь, перед тем как исчез Эб, Лукас пробыл с ним несколько часов в лаборатории…

Она кивнула.

– Да, наверное, так оно и было.

– Ладно, – Рэйф снова повернулся к пульту. – Что бы он там с ним ни сделал, до полной ясности остается всего пара часов. Хотелось бы к этому времени добраться до Крэйзиан Корнер.

– Крэйзиан Корнер?

– Забыла уже? – напомнил Рэйф, заводя машину. – Карточка со станции автосервиса… Она была в машине тех двух зомби.

– A-а, да. Теперь припоминаю… – голос ее казался испуганным. – Рэйф, как ты думаешь, эти полицейские могли мне серьезно навредить?

– Нет, – покачал головой Рэйф, хотя в глубине души не был в этом уверен.

В будке на обочине они взяли местный телефонный справочник и нашли адрес – Крэйзиан Корнер находился на Манчестер Драйв, четыре тысячи двадцать три… Когда они подъехали туда, оказалось, что это целый комплекс: ремонтные мастерские, заправка, магазины, рестораны.

Рэйф вышиб стекло в двери конторы, взвыла сирена. Не обращая на нее внимания, он открыл дверь и впустил Габи с Лукасом. Сигнализацию в такое время никто бы не услышал, но поскольку визг ее раздражал Рэйфа, он отыскал проводки, ведущие к сирене, и перерубил их.

Затем Рэйф включил в комнате свет и в надежде отыскать список клиентов станции принялся осматривать все столы и шкафы. Тем временем Габи с Лукасом прошли через внутреннее помещение в ресторан. Наконец в одном из ящиков стола Рэйф откопал стопку аккуратно сложенных квитанций и среди них без труда нашел копию той карточки, что вытащил из кармана зомби в Гриннеле. Принадлежала она некоему Дареллу Хаскину, живущему, по информации телефонного справочника, в этом же городе.

Рэйф собрался позвать Габи и Лукаса, но как только открыл дверь ресторана, его окутал восхитительный запах яичницы с ветчиной.

– Голодный? – из-за стойки крикнула ему Габи.

Голодный?.. Она еще спрашивает!

Минут двадцать они наслаждались едой, а потом вышли на улицу через разбитую дверь конторы. Небо уже начинало бледнеть, но тени на земле были еще темные и густые. Поэтому и нападающих они заметили слишком поздно. На этот раз врагов было много, это были не тени, а нормальные люди и передвигались они гораздо быстрее зомби.

Он услышал крик Габи, брань неизвестных, хриплое дыхание Лукаса… Потом навалилось что-то тяжелое, и он потерял сознание.