Текст книги "Журнал «Если», 1993 № 08"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

Соавторы: Станислав Лем,Гордон Руперт Диксон,Джек Холбрук Вэнс,Александр Кабаков,Роман Белоусов,Рафаэль Лафферти,Реджинальд Бретнор,Олег Табаков,Андрей Подольский,Александр Борунов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

Глава IV

Рэйф попытался отползти назад. Ветка тут же прогнулась еще ниже. Волк отреагировал мгновенно, и мощные зубы щелкнули буквально в сантиметре от ноги Рэйфа. Он прижался всем телом к ветке и замер.

Нечего было и думать о том, чтобы встретиться с таким зверем на земле, один на один, с голыми руками, да еще в заторможенном состоянии.

Лукас тем временем продолжал свою заунывную песню. Рэйф, чуть наклонившись к земле, попытался заговорить с волком.

– Лукас, – доверительно сказал он, – я пришел сюда, чтобы найти одного человека. Ты знаешь кого. Габриеллу. Габриелла слышит меня, когда я говорю с тобой?

Ворчание на какой-то миг стихло, затем возобновилось.

– Габриелла! – продолжал человек чуть громче, – это говорит Рэйф Харальд. Я звонил тебе вчера, или теперь уже позавчера, с Луны. Мы говорили про Эба, твоего брата. Наконец я добрался и вот теперь торчу на дереве во дворе твоего дома, а Лукас не дает мне спуститься.

Ответа не последовало, слышался только глухой зловещий рык.

– Послушай, упрямец, если я не успею встретиться с ней и не смогу помочь, то они похитят ее так же, как похитили Эба. Дошло, наконец? Ну давай, ступай быстрее, зови хозяйку!

Волк начал медленно пятиться, все дальше отходя от дерева.

– Хорошо, Лукас, – похвалил Рэйф, – молодец. Зови ее.

Волк развернулся и с воем исчез в темноте. Тишину прорезал оглушающий звон сигнализации, и сразу же на обоих этажах особняка вспыхнул свет.

Рэйф облегченно вздохнул, разжал руки и спрыгнул, а вернее, просто упал на газон. Почти не почувствовав удара, он перевернулся на спину и принялся разминать затекшие пальцы. Потом присел, поднял голову…

И застыл. В нескольких сантиметрах от его лица была морда Лукаса. Волк в любой момент готов был вцепиться в горло.

– Я не двигаюсь, – прохрипел Рэйф, – спокойно, Лукас, спокойно.

Настороженное рычание не стихало. Рэйф ощущал дыхание Лукаса на своем лице. Из приоткрытой волчьей пасти на шею Рэйфа упала капля слюны.

– Я не буду двигаться, – повторял Рэйф, – успокойся, Лукас, не буду.

Так они провели еще несколько минут. Звук сигнала смолк так же внезапно, как и начался, но у Рэйфа в ушах все еще продолжало звенеть. Казалось, время тянется бесконечно, но наконец рычание Лукаса перешло в протяжный вой. Волк поднялся, вытянул голову. Возможно, он увидел кого-то за спиной Рэйфа.

– Габриелла? – не поворачиваясь, спросил Рэйф. – Это ты? Я Рэйф Харальд, из Проекта Дальней Звезды. Это я звонил тебе позавчера с Луны по поводу исчезновения Эба.

– Назовите свое второе имя, – позади раздался совсем молодой, но твердый женский голос.

– Арнуол, – сказал Рэйф. – Рафаэл Арнуол Харальд. Помнишь, когда я звонил тебе, то напомнил как ты, Эбнер и я ходили в маленькую пивнушку. Я тогда не назвал ее. Так вот, она называлась «Голубой кувшин». Ты еще училась в школе. Эб был на восемь лет старше меня. Ваши родители умерли года за два или за три до этого. Если хочешь, спроси меня о чем-нибудь еще.

– Вы можете встать, – раздался ее голос. – Через минуту Лукас проведет вас в дом. Если у вас есть оружие, оставьте его здесь.

– У меня нет оружия.

Рэйф услышал странный удаляющийся звук, похожий на шелест травы на ветру.

– Куда идти, Лукас? – спросил Рэйф. – Показывай дорогу.

Они вошли в дом и, пройдя по коридору, оказались в большой комнате, напоминающей не то физическую лабораторию, не то ремонтную мастерскую. В дальнем ее конце за высоким столом сидела стройная темноволосая молодая женщина. Трудно было узнать в красивой женщине ту девчушку тринадцати – четырнадцати лет, которую Рэйф встречал в свои университетские годы. Не изменился разве что крупный красивый рот, и Рэйф тут же вспомнил улыбку Габриеллы, улыбку, заражавшую радостью всех окружающих. Сейчас, однако, она смотрела на него не улыбаясь.

Волк тихонько скулил.

– Все в порядке, Лукас, – сказала она, – ты можешь сюда не входить. Подожди в коридоре, только дверь оставь открытой.

Вильнув хвостом, Лукас вышел из комнаты и улегся у самой двери с другой стороны.

– Лукас не очень любит заходить в эту комнату, – пояснила женщина.

– Наверное, Эб работал над ним именно здесь?

– Работал над ним? Что вы имеете в виду? – насторожилась Габриелла.

– Еще на улице я обратил внимание, что у волка между ушами что-то блестело… Ну и потом, он разговаривает. Думаю, это связано с исследованиями электрической активности мозга, которыми занимался Эб. Или я ошибаюсь?

– Не слишком ли много догадок? – сухо спросила Габриелла.

– Разве? Тут ведь все ясно: способность говорить, какое-то устройство в черепе. Хотя не думаю, что большинство людей так хорошо разбирается в строении волчьего черепа, чтобы заметить, что он слегка деформирован.

– Большинство людей, – на этот раз голос женщины смягчился, – вообще не отличит волка от собаки.

– Я думаю, отличит, и сразу, как только их собственная собака встретится с волком, – возразил Рэйф. – Никто из соседей еще не жаловался?

– У ближайших соседей нет собак, – ответила она. – К тому же, днем я держу Лукаса в доме, а во двор выпускаю только по ночам.

– И правильно делаете, – сказал Рэйф. – Вообще-то было бы неплохо где-нибудь присесть, и тогда уже все обстоятельно обсудим. Я ведь на ногах с тех пор, как вылетел с Луны.

– Да, разумеется, – ответила Габи.

Она поднялась из-за стола и направилась к Рэйфу. Он услышал тот же негромкий звук, на который уже обратил внимание в саду. Наконец он увидел всю фигуру девушки. Она была в инвалидном кресле, если так можно назвать цилиндр, позволяющий ей двигаться. Он-то и издавал при движении странный шелестящий звук.

– Да, я парализована, – поймав взгляд Рэйфа, сказала Габи. – Вся нижняя часть тела. Вот уже три года. Средство передвижения для меня сконструировал Эб. Я была одной из жертв аварий первой ночи.

– Что это за авария первой ночи?

Рэйф проследовал за девушкой по коридору, Лукас замыкал процессию. Они вошли в большую комнату, судя по всему, гостиную: спокойные зеленые обои, мягкие диваны, кресла. Габи подъехала к одному из кресел и проворно пересела в него из своей каталки. Немного поколебавшись, цилиндр снова принял вертикальное положение. Лукас свернулся у ног хозяйки.

Рэйф устало опустился в кресло напротив Габриеллы. Назойливая вибрация во всем теле уже изрядно вымотала его. Казалось, все силы уходят на то, чтобы не поддаться искушению закрыть глаза.

– У тебя есть какие-нибудь стимуляторы? – спросил он.

– Дексидрин, – ответила Габи. – Только против излучения он вряд ли поможет.

– Надо все-таки попробовать.

– Лукас, пожалуйста, в лаборатории ящик «Булка/Фенхель» – пакет «Яйцо/Картофель».

Волк вышел из комнаты.

– Потрясающий зверь, – изумился Рэйф, провожая его взглядом. – А что за кодовая система, которой вы пользуетесь?

– О, это простой код, – улыбнулась Габи. – У нас свой алфавит, где вместо букв пищевые запахи. А – абрикос, Б – булка, и так далее. Сейчас, например, было «Я/К», яйцо/картофель. У нас целая «картотека» запахов. Каждому свертку соответствует свой…

Лукас уже вернулся с коричневым флаконом в зубах.

– Отдай Рэйфу.

Волк подошел к Рэйфу и положил бутылочку ему на колени. Рэйф высыпал на ладонь пару оранжевых таблеток в форме сердечка, с отвращением оглядел и, помедлив, одну из них положил обратно.

– Воды?

– Не беспокойся, – Рэйф торопливо сглотнул таблетку. – А когда отключают станции?

– Вскоре после рассвета, – ответила Габи, – часа через четыре. А что?

– К этому времени мы должны быть уже далеко отсюда. Впрочем, время еще есть. Так ты говорила, что была одной из жертв первой ночи… Что это за первая ночь?

– Разве ты об этом не читал? В ту ночь впервые испытывали станции. Вышел приказ: еще до захода солнца – когда начнется излучение – быть дома и никуда не выходить. Я же оказалась одной из тех, кто не рассчитал время и не успел добраться до дома. Начало излучения застало меня в автомобиле. Я очнулась среди обломков машины, потерпевшей аварию двенадцать часов назад. Еще через пару часов меня оттуда извлекли. С тех пор ноги не слушаются меня.

– Травматический паралич?

– В больнице мне объяснили, что, скорее всего, это явление психического порядка. Эб же считает травму следствием воздействия излучения. Оно пагубно сказалось на электрической активности мозга: слишком долго я находилась без сознания.

– Да, – задумчиво произнес Рэйф, – это была его главная тема – электрическая активность мозга.

– Была… – отозвалась Габи, – но никто так и не понял, как многого он добился. Никто!

Тем временем Рэйфу не только не полегчало, но, напротив, становилось все хуже и хуже. Слова, давались ему с трудом, и он способен был лишь вымученно улыбаться.

– Что же случилось? – быстро переключилась Габи. – Тебя же трясет!

– Кажется, это снадобье не пошло мне на пользу, – пробормотал Рэйф.

Лихорадка усилилась, и зубы стучали так, что он уже не мог позволить себе роскоши тратить силы на разговоры.

– Подумай, что бы могло тебе помочь?

– Седативное. Успокоительное. Любой алкоголь…

– Лукас! В столовой шотландское вис…

Но Лукас был уже на ногах. Он застыл на месте, ощетинившись и напряженно глядя на дверь. Волк медленно повел носом, а затем негромко, но угрожающе зарычал.

– В чем дело, Лукас? – спросила Габи. – Что…

– Четверо, – сказал Лукас, медленно поворачивая голову. – Один – входная дверь. Второй – ворота. Двое – за домом.

– Четверо? Кто это? Зомби?

С огромным трудом Рэйф заставил себя поднять голову, забыть про озноб и попытаться включиться в ситуацию… В этот момент в комнате появились странные тени…

Их было четыре. Походили они на вырезанные из черной бумаги силуэты. Усилием воли Рэйф рванулся из кресла и нанес резкий удар по ближайшей фигуре, разорвав таким образом смыкающееся вокруг него кольцо. Судя по всему, он попал в цель. Ответный удар был хотя и сильным, но неточным – рука его противника лишь скользнула по плечу. Услышав яростный вой и рычание волка, он понял, что Лукас тоже вступил в бой. Рэйф набросился на вторую наступающую на него тень, и та рухнула прямо ему под ноги. Это был его последний удачный удар. Почувствовав сильный толчок, Рэйф пошатнулся, упал и провалился в темноту.

Глава V

Когда он очнулся, Габи сидела перед ним на ковре, отставив в сторону каталку; одной рукой она придерживала его голову, а другой вливала что-то в рот из маленького стаканчика. Он глотнул и чуть не задохнулся. Неразбавленное виски.

– Все, хватит, больше не надо, – он все еще не мог откашляться. – Мне уже хорошо.

Как ни странно, ему действительно стало лучше. Он поднял голову и осмотрелся. Теней, с которыми он только что дрался, в комнате уже не было. Взлохмаченный Лукас сидел рядом на ковре.

– Откуда они взялись? – спросил он Габи. – Кто они такие?

– О чем ты? – Габи с удивлением посмотрела на него. – Я ничего не видела.

– Ничего не видела?! – уставился на девушку Рэйф. – А четыре черные тени?

Габи покачала головой.

– Я не видела ничего. Но Лукас тоже с ними дрался. Значит, они были здесь.

– Конечно, были, – Рэйф не сомневался. Последний удар по голове он ощущал до сих пор, там уже вздулась большая шишка.

– Двоих убил я, – рыкнул Лукас. – Двоих ты.

– Убил? – переспросил Рэйф. – А кто это был, Лукас?

– Люди, – ответил волк. – Люди без запаха. То, что осталось, лежит во дворе.

– Во дворе? – Рэйф поднялся на ноги. – Хорошо, что напомнил. Я думаю, Габи, нам пора. Поговорить мы можем и по дороге. Кажется, забыл сказать: я ведь практически угнал Шаттл да еще похитил Пао Галло и Билла Форбрингера. С утра они поднимут на ноги всю полицию. Поедем со мной, слишком многое надо обсудить, а здесь мы уже не успеем этого сделать.

Габи подтянула поближе свою каталку и ловко забралась в нее.

– Хорошо, едем. Мне нужно минут пять на сборы.

– Да что, собственно, собирать… Ну ладно, давай.

Рэйф снова почувствовал дребезжание в теле. Он огляделся и, увидев на полу стакан с виски, допил его до дна.

– Значит, люди, не имеющие запаха, – Рэйф задумался.

– Да.

Рэйфа передернуло. Какой-то кошмарный вымирающий мир: в доме, в ярко освещенной комнате возникают двухмерные тени. Возникают, чтобы убить.

Лукас лежал на полу и зализывал переднюю лапу. Рэйф подошел поближе. Под мокрой от слюны шерстью обнажилась рана. Рэйф присел на корточки и протянул руку.

– Нет, – угрожающе зарычал волк.

– Я только хотел осмотреть рану, – сказал Рэйф.

– Может, я смогу помочь.

– Нет, – повторил волк.

Рэйф поднялся на ноги и отошел.

Через пару минут вернулась Габи с небольшой черной сумкой в руках.

– Я готова. Выйдем к гаражу через черный ход. Машина там.

Рэйф и Лукас вслед за ней покинули дом.

– Возьми машину побольше, – предложила Габи, включая свет в гараже и поворачиваясь к Рэйфу. – Ты поведешь?

– Я, – подтвердил он.

Все трое забрались в автомобиль, и Рэйф осторожно вывел его во двор. Он тут же оценил достоинства машины – мощная, вполне современная, максимальная скорость не меньше двухсот пятидесяти миль в час.

Рэйф вывел машину за ворота, развернулся и поехал по улице. Ощущение того, что боль наконец-то отступила, привело Рэйфа в какое-то веселое и легкомысленное настроение.

– Куда мы едем? – поинтересовалась Габи. – Я даже не успела спросить.

– Как можно дальше отсюда. Будем ехать, пока не рассветет, – ответил Рэйф. – Но сначала мне нужно еще раз осмотреть одно место.

И он вкратце рассказал Габи о засаде на перерытой улице и о стычке с двумя зомби.

– К чему это? Не понимаю…

– Кого они ждали? – рассуждал Рэйф. – Меня? Но откуда им было знать, что я приехал? А с другой стороны – кто еще может появиться на улице ночью? Или они устроили засаду на другую банду зомби?

– Здесь, в Гриннеле? – Габи взглянула на Рэйфа.

– Не смеши меня. Во всем округе Де Муан зомби не больше полудюжины.

– Значит, я их всех сегодня встретил, – сказал Рэйф.

– Но, – начала было Габи и вдруг запнулась. Несколько минут она молчала. Потом немного изменившимся голосом продолжила:

– Все равно непонятно. Что ты знаешь о зомби?

– Не так уж много, – хмуро ответил Рэйф. – Подожди-ка…

Фары машины высветили уже знакомый ему перекопанный участок улицы. Вокруг, казалось, не было ни души, но прежде чем выйти из машины, Рэйф внимательно осмотрелся.

В кромешной темноте улавливались те самые огоньки, что должны были бы ограждать яму, но вместо этого вели прямо к ней.

Рэйф прыгнул в яму, осмотрел ее, но безрезультатно.

У его ног топтался Лукас, вынюхивая что-то на дне. Он фыркал и чихал от пыли, потом надолго застыл, словно раздумывая, и вдруг выскочил на асфальт.

– Сюда, – раздался его голос.

Рэйф направился за волком. Лукас шел, не отрывая носа от земли. Так друг за другом они пересекли улицу, бульвар и газон. Наконец Лукас уткнулся в густую нестриженную изгородь японского барбариса.

В кустах стояла машина: спортивная двухколеска, маленькая, но с сильным мотором, рассчитанным на большие скорости. Рэйф открыл дверцу.

На узком сиденье лежал уже окоченевший труп. Рэйф узнал покойника – тот самый тип, которого он ударил по шее. Второй, уткнувшись лицом в пульт, был без сознания.

Рэйф обыскал обоих, но кроме бумажников с деньгами ничего не нашел. Он пошарил под передними сиденьями и вытащил карту Гриннела и карточку станции автосервиса. На ней стоял адрес: Нипигон, Онтарио, Канада.

Рэйф засунул ее в карман и обошел машину, чтобы посмотреть номер. Он оказался тоже канадским.

Больше искать было нечего, и они вернулись к машине, где их ждала Габи. На этот раз Лукас запрыгнул на заднее сиденье и улегся, свернувшись клубком. Дорогу Рэйф уже знал, он быстро вывел машину из города и вышел на трассу, ведущую на север.

– Нашел что-нибудь? – спросила Габи, когда Рэйф въехал на скоростную полосу и поставил управление на автоматику.

Рэйф все рассказал ей.

– Из Канады, в такую даль? Но кому это понадобилось?

– Если следовать простой логике, то тебе: все препятствия чинились на пути к твоему дому. Но ведь даже ты не знала, когда я вернусь. Кто же был осведомлен настолько точно, что расставил засады на всем моем пути?

Девушка ответила не сразу. Когда Рэйф повернулся и заглянул в ее лицо, то увидел, что Габи вдруг съежилась, обхватив себя руками, словно от холода или сильного порыва ветра.

– Это мог знать Наставник, – сказала она.

– Наставник? – Рэйф удивленно посмотрел на нее. – Ты имеешь в виду того, про которого говорят, что он управляет всеми зомби? Как его – Тебом Шанкар?

– Тебом Шанкар. Наставник. Повелитель Демонов, – она сидела неподвижно, словно закоченев.

– Называй его как хочешь. Говорят, он живет уже тысячу лет и может вызывать духов, вроде тех, с кем вы с Лукасом сегодня дрались. Это его рать.

Рэйфа вновь захлестнула волна гнева и ярости. С трудом взяв себя в руки, он продолжал:

– Ты же образованная девушка и понимаешь, что такого не может быть.

– Тем не менее он существует, – возразила Габи. – И за день до исчезновения Эб разговаривал с ним по телефону.

Глава VI

Следующая минута тянулась бесконечно, в полном молчании. Машина стремительно летела вперед. Мимо проносились темные, словно вымершие фермы. Там, забывшись в тяжелом наркотическом бреду, спали люди и животные.

– Хорошо, – наконец произнес Рэйф. – Давай разберемся. Может быть, мы говорим о разных людях. Значит, это человек, который с помощью неких оккультных сил имеет власть над всем, кто не подвержен действию излучения и может бодрствовать по ночам.

– Да, – утвердительно кивнула Габи. – Наставник. Или, как его еще зовут, Старик на Горе.

– Стариком на Горе, – назидательно сказал Рэйф, – именовали главу так называемых ассасинов, секты мусульман-шиитов в тысяча девяностом году. Для своей резиденции он захватил горную крепость Аламут. И звали его Хасан ибн аль-Саббах, а вовсе не Тебом Шанкар.

– Я знаю, – тихо сказала Габи. – После того как Эб говорил с ним по телефону, я нашла в справочнике все, о чем ты сейчас рассказал.

– Ты слышала этот разговор?

– Нет. Стоило мне войти в лабораторию, как Эб тут же отключил телефон. Я спросила, кто это, уж не сам ли Наставник? Не знаю, как у меня это вырвалось… Просто дурачилась. А Эбнер побледнел… так побледнел…

Девушка совсем сникла.

– Что он тебе на это ответил? – расспрашивал Рэйф.

– Он сказал «да». Он так это сказал, как будто обязан был говорить мне правду, хочет того или нет. Но после мне не удалось вытянуть из него ни слова. В ту ночь он запер входную дверь на все замки и часа четыре провел с Лукасом в лаборатории.

– С Лукасом? – Рэйф обернулся к волку. – Лукас, что было той ночью, о которой говорит Габи, перед тем как Эб уехал? Что он делал в лаборатории, когда вы с ним заперлись?

Лукас молчал.

– Рэйф, это бессмысленно, – сказала Габи, – неужели ты думаешь, я его не спрашивала? Раз он мне не говорит, так тебе и подавно не скажет.

– Мне приказано охранять, – вдруг проговорил Лукас и зевнул. В тусклом свете, идущем от приборной доски, блеснули его длинные желтые клыки. – Эбнера и Габриеллу. И я могу убивать.

Он замолчал и, Как ни в чем не бывало, уселся поудобней на сиденье – ни дать ни взять, верный домашний пес.

– Лукас, – спросил Рэйф, – где сейчас Эб? Ты знаешь?

– Нет. Но мы найдем его.

– Надеюсь… – сказал Рэйф.

– Ты для этого и вернулся с Луны? – спросила Габи. – Чтобы найти Эба?

Почти не слушая ее, занятый своими мыслями, он кивнул.

– Но почему? – снова спросила девушка. – Зачем, когда столько лет прошло? Ты ведь был в Проекте Дальней Звезды, ты даже один из космонавтов, а это – наши неприятности, зачем тебе влезать в них?

– То, что ты называешь вашими неприятностями, – это беда всего человечества, – заявил Рэйф. – В том числе и Проекта.

– Проекта? Проекта по переброске людей на Альфа Центавра и дальше? – в ее голосе сквозило явное недоверие.

– Проект не двигается с места уже три года, – продолжал Рэйф, не обращая внимания на ее реакцию. – Все заглохло. Успех зависит от разработок по крионике, то есть замораживанию экипажа. При этом все жизненные процессы замедляются, и, соответственно, продлевается время в полете. Один космонавт – на вахте, трое – в анабиозе. Такова была идея Проекта. Потом выяснилось, что, если человек проводит в таком состоянии длительное время, происходит разрушение нервной системы.

Габи, не отрываясь, смотрела на него.

– Я не знала этого.

Какое-то время они ехали молча мимо залитых лунным светом ферм.

– Имей в виду, это секретная информация, – предупредил Рэйф.

– Но какое она имеет отношение ко мне и Эбу?

– Эб разработал метод, позволяющий без каких-либо химических средств погрузить человека в сон. Я рекомендовал его для участия в Проекте, но отборочная комиссия высказалась против. Три дня назад я добрался до протоколов и обнаружил, что первоначальная запись стерта и заменена другой.

– Стерта?

– Кто-то подменил документы комиссии, – сказал Рэйф. – Кто-то не хотел допустить Эба к работе в Проекте. Зачем, тоже ясно: будь он там, корабль на Альфа Центавра уже ушел бы.

– Не вижу здесь смысла, – Габи мрачно покачала головой. – Кому же понадобилось задерживать отправку корабля?

– Ну, например, Мартину Пу-Ли, – ответил Рэйф, – он ведь глава Проекта. Как только наладятся перелеты, развитию Проекта придет конец. И тогда его любимое детище перестанет быть «центром Вселенной», а станет всего лишь одной из второстепенных космических программ. Но я думаю, это все-таки не Мартин. Скорее всего кто-то другой и явно с Земли.

– Но кому на Земле…

– Кому-то вроде Мартина. Человеку, заинтересованному в сохранении статус-кво. Пао Галло. Биллу Форбрингеру.

– Пао Галло? – нахмурилась Габи. – Эб всегда аттестовывал его как человека, преданного своему делу…

– Слишком уж преданного, – оборвал ее Рэйф.

– Пока его станции снабжают заводы энергией и не дают всем сдохнуть с голоду, он самый важный человек на Земле. Когда начнутся перелеты и хоть кто-то получит шанс вырваться отсюда, положение Пао сильно изменится.

– Ну не так уж и сильно!

– Верно, не так уж, – согласился Рэйф. – Но Пао, Мартин и Форбрингер, – словно пальцы одной руки. К тому же Форбрингеру подчиняются все полицейские силы, и пока есть сложности, с продовольствием, он имеет право вводить чрезвычайное положение. Поверь мне, я уже больше года пытаюсь в этом разобраться, и получается, что либо один из них, либо все трое заинтересованы в том, чтобы все оставалось по-прежнему. Они готовы и на саботаж Проекта, и на похищение специалистов класса Эбнера…

Он вдруг замолчал на полуслове.

– Но ты мне так и не рассказала, как его похитили, – обратился он к Габи.

– Я не уверена в том, что его похитили, – ответила девушка. – Может быть, он согласился с ними уехать, хотя в это трудно поверить. Я уже говорила, что ночью они заперлись с Лукасом вдвоем… Лукас, дружище, не упрямься! Ну что, что случилось тем утром, пока я спала?

– Эб велел мне спрятаться, – нехотя откликнулся Лукас, – он сказал, чтобы я не попадался на глаза тем, кто придет. Я сделал, как он хотел. Люди подошли к двери…

– Сколько их было? – спросил Рэйф.

– Двое.

– Нормальные люди? Не такие, как были сегодня в доме?

– От них пахло человеком.

– Они подошли к двери, – подсказал Рэйф, – и Эб открыл им, так? Что было дальше?

– Эб говорил. Они говорили. В прихожей.

– О чем?

Лукас молчал. Казалось, он и не собирается отвечать. Потом заговорил снова.

– Навсегда, – сказал он.

Рэйф от удивления даже перестал следить за приборами и уставился на Лукаса.

– Навсегда? – переспросил он.

– Навсегда, – повторил волк. – Еще говорили. О другом. Те двое сказали «навсегда» несколько раз. Один раз Эб сказал. Потом ушел с ними и закрыл дверь. Я слышал, как они уехали.

Рэйф и Габи переглянулись.

– Все это не очень похоже на похищение, – заметил он. – Возможно, на то была его воля?

– Нет, – отозвался Лукас, – он был грустным и не хотел ехать. Он ненавидел тех, что пришли. Я знаю. Я чую.

– Да-а… – протянул Рэйф; немного подумав, он снова обратился к Габи. – И никакой записки? Ты ничего не находила?

– Он написал только, чтобы мы доверяли тебе… Ты думаешь, мы бы с тобой поехали, если бы Эб нас не предупредил?

– Подозреваю, что нет. Значит, не только те шестеро, которых я сегодня встретил, но и Эб знал, что я появлюсь здесь? Каким образом? – резко спросил он.

– Я… я не знаю, – пробормотала она, отодвигаясь от него насколько позволяло сиденье. Сзади донеслось негромкое, но вполне красноречивое ворчание. Рэйф постарался расслабиться.

Габи продолжила:

Повторяю, это мог знать Наставник.

– Ты действительно веришь во всю эту ерунду?

– Не верила, пока Эб не сказал, что говорил с ним, – глаза ее заблестели. – Год назад я и не слыхивала о нем. Ты ведь знаешь, мы жили тихо, замкнуто. Эб был погружен в свои исследования. Нам даже поговорить толком было не с кем. Полагаю, мы последними узнали о Наставнике. Про зомби нам, разумеется, было известно с самого начала…

Габи замялась.

– По правде говоря, Эб из нас тоже сделал что-то вроде зомби.

– Вы? – изумился Рэйф. – Ни у кого из вас, значит, не было врожденного иммунитета к излучению?

– Я… не думаю, – девушка снова нахмурилась. – Не помню точно. Эб начал работать со мной, как только я вернулась из больницы, после аварии. А Лукас, естественно, был одним из его подопытных животных. Эб принес его, когда волчонку исполнилось всего несколько недель. Какой щеночек был, прелесть!

– Значит, Эб начал работать с тобой, когда ты выписалась? – задумчиво повторил Рэйф. – А в больнице? Ты не помнишь, действовало на тебя излучение?

Она сидела молча, потом вздрогнула.

– Помню. Теперь помню. Ночные кошмары.

– Какие, Габи?

– Я… – начала было девушка, но осеклась. – Нет, не могу вспомнить. Я только знаю, что там было какое-то несоответствие. Несоответствие между «здесь» и «там», между реальным миром и тем, каким он был во сне.

Она тряхнула головой, отгоняя воспоминания.

– Когда я вернулась, Эб велел мне спать только днем. Он научил нас сопротивляться излучению и бодрствовать.

– Он не объяснял, почему не следует спать?

– Объяснял… Это что-то вроде… – она нахмурилась, напрягая память. – Все, теперь вспомнила. Он объяснял, что это связано с уязвимостью. Заснув во время работы станции, человек подвергает опасности свой мозг. Так и я, проведя полсуток без сознания, стала инвалидом. Подобные и еще более глубокие нарушения могут появиться у каждого. С тех пор я отучала себя спать по ночам. И он. И Лукас.

– Что говорил Эб про зомби? – спросил Рэйф. – Меня интересует, откуда, по его мнению, у них врожденный иммунитет?

– Он вообще считал, что никакого врожденного иммунитета нет и быть не может, – ответила девушка. – Ведь среди животных и птиц зомби не бывает. И Эб в итоге пришел к выводу, что все, кто может бодрствовать во время излучения, от обыкновенного лунатика до человека, способного ходить, водить машину, совершать какие-то осмысленные действия, – все они либо осознанно управляют альфа-ритмами мозга, либо интуитивно научились этому.

Габи вдруг повернулась и посмотрела Рэйфу прямо в лицо.

– А ты? У тебя явный иммунитет, хотя Эбнер с тобой не работал. Как ты этого добился?

– Эб, скорее всего, прав, – ответил Рэйф. – Как только я узнал об излучении и о зомби, я собрал об этом всю возможную информацию. Меня всегда злило, если я не мог сделать чего-то, что подвластно хотя бы одному человеку. Мои изыскания подвели меня к мысли о йоге, и последнее время я довольно серьезно ею занимался. Так что, если пользоваться терминологией Эба, я одновременно и осознанно, и неосознанно тренированный.

– И, должна заметить, неплохо тренированный, – добавила Габи. – Со стороны кажется, словно тебе это вовсе не трудно.

– Не обольщайся на мой счет, – сказал Рэйф. – Двигаться я, конечно, могу, но ощущение такое, словно идешь против течения.

– Странно, мне это не заметно.

– Не забывай, восприятие у нас тоже замедлено, – сказал Рэйф. – Однако тут есть еще один интересный момент. Дважды за сегодняшнюю ночь я дрался, причем знал, что исход драки – вопрос жизни и смерти. Так вот в эти моменты я вовсе не чувствовал действия излучения.

Он еще раз вспомнил свою схватку с теми двумя типами на перегороженной улице, мерзкое ощущение дребезжания во всем теле, которое начиналось сразу, как включалась станция, и исчезало в момент борьбы.

– Дело, я думаю, в адреналине, он как-то помогает бороться с излучением, – продолжал Рэйф, – хотя, с другой стороны, это чушь, потому что адреналин – стимулятор, а ты видела, что со мной было после дексидрина. В то же время виски – депрессант, но именно он мне помог преодолеть вибрацию…

Тут Рэйф понял, что зря затронул эту тему. За время поездки действие алкоголя ослабло, а своими разговорами он спровоцировал новый приступ лихорадки.

– Надо было раньше сообразить и взять с собой хоть небольшой запас. Это как старый добрый аспирин или горячий пунш для астматика – непонятно почему, но помогает. А тебя не трясет? – спросил Рэйф, стискивая зубы, чтобы не так стучали.

– Нет. Лукас, передай мне сумку, – сказала Габи, оборачиваясь назад.

Лукас нырнул под сиденье и вытащил небольшую сумочку. Габи открыла ее и вынула бутылочку с прозрачной бесцветной жидкостью, закрытую притертой пробкой и сверху заклеенную пластырем.

– Места в сумке мало, так что вместо виски я взяла спирт. Если разбавить водой, будет не хуже.

Рэйф глянул на дисплей, где высвечивалась схема дороги.

– Милях в десяти отсюда на трассе есть стоянка. Там и наберем воды.

Они съехали со скоростной полосы и вскоре остановились на обочине возле небольшой стоянки. Место оказалось грязным и запущенным, убогие домики были заперты на все замки и запоры, но зато работал фонтанчик с питьевой водой.

Стаканов, разумеется, не предполагалось, и Рэйфу пришлось свернуть кульком валявшуюся на сиденье карту.

Сначала он напился ледяной, с металлическим привкусом воды, потом снова наполнил импровизированный стакан и влил туда спирт. Осушив его одним махом, Рэйф с трудом перевел дух. Через пару минут он был уже за рулем. Навязчивое дребезжание постепенно стихло.

Минут через двадцать, когда машина уже пересекла границу Айовы и Миннесоты, небо на востоке медленно начало светлеть.

– Днем канадскую границу пересекать не будем. И вообще, передвигаться следует только по ночам. Я думаю, остановимся в Дулуте, переждем до вечера.

Управляемая автоматикой, машина неслась мимо небольших городков, вдоль канала, соединяющего озеро Верхнее и Миссисипи. Погруженный в свои мысли, Рэйф молчал. Миль за десять до Дулута он съехал со скоростной полосы и остановился на обочине.

– Здесь мы дождемся восхода, – предложил он.

– А в городе найдем какой-нибудь мотель. Скажем, что ночь застигла нас в пути и мы провели ее в машине.

Мотель им попался сразу при въезде в город.

Лукас, накрытый одеялом, тихонько лежал на заднем сиденье, пока Рэйф договаривался с хозяином и записывал себя и Габи под именем мистера и миссис Нийсем из Айовы.