Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 8"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)

Глава 20

Незадолго до наступления ночи Кашинг и его спутники выбрались на окраину Города. Они решили сделать привал перед просторной, вымощенной булыжником эспланадой, которая простиралась до больших серых каменных зданий. Путешественники испытывали странное чувство: не хотелось идти дальше и входить в Город. Возможно, следовало изучить его издали, чтобы свыкнуться с мыслью о его реальности.

Каменные ступени вели к широкой эспланаде, протянувшейся более чем на милю. Однообразие булыжной мостовой скрашивали клумбы, выложенные камнем, в которых сейчас было больше травы, чем цветов, фонтаны и фигурные бассейны, полные пыли вместо воды. На одной из ближайших клумб все еще росло несколько ветвистых розовых кустов с блеклыми цветами. Ветер гнал по плитам лепестки.

Город казался заброшенным. Не видно было и сегодняшних гостей – болтливых цилиндров. Исследователи тоже не появлялись. Вокруг не было никого, кроме полудюжины недовольно щебечущих птичек, которые порхали с ветки на ветку. Над Городом раскинулось пустое небо. Отсюда, с высоты, открывался широкий вид на подернутую синей дымкой даль равнины.

Кашинг набрал хвороста и развел костер. Мэг достала сковородку и нарезала ломтиками олений окорок. Освобожденный от поклажи Энди расхаживал туда-сюда как часовой. Его копыта гулко стучали в тишине. Эзра сидел у клумбы и напряженно всматривался в кусты роз. Илейн на сей раз не присела рядом с ним, а отошла на несколько сотен ярдов и застыла, повернувшись лицом к Городу.

– А где Ролло? – спросила Мэг. – Я его не видела с самого полудня.

– Наверное, пошел на разведку, – предположил Кашинг.

– А что ему разведывать? Там ничего нет.

– У него ноги не устают, – сказал Кашинг. – С тех пор как Ролло присоединился к нам, он разведывал каждую милю пути. Такая уж у него привычка. Не волнуйся за него.

Мэг бросила мясо на сковородку.

– Мальчик мой, мы нашли не то, что искали? Как ты думаешь, что это?

– Не знаю, – коротко ответил Кашинг.

– А ведь ты так мечтал найти Звездный Город. Грустно, право. Где же мы дали маху?

– Может быть, – сказал Кашинг, – это и не то, что мы искали. Может быть, Звездный Город – просто сказка. Сказок ведь так много.

– Я не могу смириться с этой мыслью, – заявила Мэг.

– Пятнадцать с лишним столетий назад люди летали на Луну и Марс. Они не могли остановиться на этом. Они должны были стремиться еще дальше. Но это место не годится для дальних полетов: здесь нет стартовой площадки. И потом, было бы трудно поднимать так высоко необходимое оборудование.

– Может, они нашли другой способ достигнуть звезд? И мы все-таки нашли то место, которое искали?

Кашинг покачал головой.

– Я так не думаю.

– Но это место все-таки какое-то особенное. Иначе зачем Деревья сторожат его? Почему вокруг шныряют стражники?

– Мы постараемся это выяснить, – сказал Кашинг. Мэг поежилась.

– У меня какое-то странное ощущение, – сказала она. – Как будто нам тут не место. Будто мы здесь лишние. Мне кажется, что эти громадные здания смотрят на нас сверху вниз, гадая, кто мы и почему мы здесь. Когда я смотрю на них, у меня мурашки по коже бегают.

Вдруг раздался голос:

– Эй, можно я это сделаю?

Мэг подняла глаза. Перед ней стояла Илейн, протягивая руку к сковородке.

– Да ничего, мне не трудно, – ответила Мэг.

– Ты все время занималась стряпней, а я ничего не делала. Можно я помогу?

– Отлично, – сказала Мэг. – Спасибо, деточка. Я что-то притомилась.

Она поднялась и села на каменную скамью. Кашинг опустился рядом.

– Что это? – спросил он. – Что с ней случилось? Может, к ней возвращается разум?

– Не знаю, – отвечала Мэг. – Но в любом случае я рада. Это было долгое и трудное путешествие, но я не променяла бы его ни на что. Я рада, что мы здесь, несмотря на все волнения и тревоги.

Илейн позвала друзей ужинать. Эзра прервал беседу с розами и присоединился к остальным.

– Не понимаю, что они мне говорят, – бормотал он. – Мне кажется, они пытались увлечь мое воображение на край Вселенной, откуда я мог бы взглянуть на вечность и бесконечность… А потом они спрашивали, что я вижу, и я не мог им ответить, потому что видел слишком много. Там царство могущественных сил и тайн, которые не дано разгадать человеку…

Он говорил без умолку, даже с набитым ртом. И никто не прерывал его, не задавал вопросов. Кашинг поймал себя на том, что даже не слушает.

…Том проснулся через несколько часов. Все вокруг спали, костер прогорел, лишь несколько головешек светились во тьме. Неподалеку, низко опустив голову, стоял Энди и дремал.

Кашинг откинул одеяло и встал. Ночь была холодной, и ветер с глухим завыванием носился меж алмазными звездами. Луны не было, в бледном сиянии звезд здания казались призрачно белесыми. Кашинг зашагал по Городу, озираясь по сторонам. «Я могу обойтись без тебя, – мысленно сказал он Городу. – Ты мне не нравишься. Не тебя я искал».

Он думал о людях, которые смогли повергнуть в прах великую и безликую технологическую цивилизацию, подавлявшую их. Они разрушили отвратительный им образ жизни, но не заменили его другим. Они оставили после себя пустоту, вакуум, в котором невозможно существовать, и поэтому вернулись в далекое прошлое, к древнему укладу, едва ли не к тому уровню, с которого начали. Может быть, человечество должно было возвратиться к началу пути, чтобы отыскать новый? Может быть, ему нужно было перевести дух и зализать старые раны? Раны его зажили, но почему оно застыло на месте на целые столетия? Возможно, люди боялись начать сызнова, создать новое чудовище, которое рано или поздно пришлось бы уничтожить опять, боялись спросить себя, сколько же фальстартов придется им сделать.

Впрочем, думал Кашинг, я фантазирую на слишком скудной почве. Вся беда в том, что после Крушения люди совсем перестали думать. Избитые и растерзанные прогрессом, они до сих пор не могут прийти в себя и лишь топчутся на месте.

И что такое эти громадные здания, стоящие в таком уединенном месте? Специальные сооружения, созданные для каких-то загадочных и тайных целей и тщательно охраняемые Деревьями и Живыми Камнями? Непонятно. И что такое Деревья и Камни – тоже непонятно. И Преследователи и Трепещущая Змейка…

Кашинг медленно шел по эспланаде. Прямо перед ним возвышались две огромные башни, крепкие, квадратные, без всяких архитектурных излишеств. Внизу что-то темнело – возможно, ворота или дверь.

Подойдя поближе, Кашинг увидел, что темное пятно действительно дверь и она открыта. К ней вела каменная лестница. Едва Кашинг начал подниматься, в темноте за дверью вспыхнул и погас свет. Он остановился, затаив дыхание, но вспышка не повторилась. Дверь была гораздо больше, чем поначалу показалось: футов тридцать в ширину и сорок в высоту. Кашинг помедлил, потом перешагнул порог и вошел, осторожно пробуя ногами пол, чтобы не споткнуться и не провалиться в какую-нибудь яму. Пройдя несколько футов, он остановился и попытался что-нибудь разглядеть. Но тьма была такая, что он сумел различить только смутные очертания длинного коридора и каких-то предметов, стоявших вдоль стен. Внезапно впереди сверкнул огонек, за ним другой, и вскоре все вокруг было озарено странным неверным светом, исходящим от множества извивающихся лент. Они искрились, переливались и дрожали. На миг Кашинг остолбенел, но потом понял, что это – сотни Трепещущих Змеек, танцевавших в темной комнате, куда вел коридор.

У Кашинга забилось сердце. Приблизившись к двери, он заглянул в комнату. В мерцающем неровном свете он разглядел тяжелый стол, в торце которого стояла фигура, похожая на человеческую.

Кашинг попытался заговорить, но слова будто высохли на языке и превратились в пыль, заполнившую рот и горло. Когда он попробовал заговорить снова, то обнаружил, что забыл, что хотел сказать.

Мягкая рука коснулась его ладони, и послышался голос Илейн:

– Здесь – граница вечности. Один шаг, и мы попадем туда. Ты чувствуешь это?

Он покачал головой. Он не чувствовал ничего, кроме страшного парализующего оцепенения. Кашинг с трудом повернулся и увидел девушку, стройную и хрупкую, в некогда белом, но теперь грязном и изодранном платье. В мерцающем свете ее безучастное лицо пугало еще больше. Но голос звучал чисто и спокойно.

– Мой дедушка сказал: растения сообщили ему, что здесь Вечность. Это выше нашего понимания и за пределами наших ощущений. Это непостижимое состояние, не похожее на ту вечность, которую мы себе представляем. Это не отсутствие времени и пространства, это – всезаключающая бесконечность, без начала и конца…

Вдруг Илейн судорожно вздохнула и так сжала руку Кашинга, что он почувствовал, как ее ногти впиваются в его ладонь.

– Это ни на что не похоже. – Она всхлипнула. – Ни на что внешнее. Это место… нет, не место…

А потом девушка обмякла и начала падать. Он подхватил ее на руки.

Фигура у стола оставалась неподвижной, и Кашингу показалось, что она пристально смотрит на него. Держа на руках Илейн, он повернулся к выходу. Взгляд стоящего за столом жег ему спину, но Кашинг не оглянулся. Он миновал коридор и вышел на эспланаду. Здесь он остановился и опустил Илейн на землю. Девушка не упала. Она стояла, напряженно выпрямившись.

Откуда-то донеслось цоканье копыт, и Кашинг, повернув голову, увидел Энди – тот гарцевал на плитах эспланады, горделиво вскинув голову и помахивая хвостом. Потом Кашинг разглядел бледные тени, сновавшие вокруг Энди, прыгающие над ним и пробегающие под брюхом. Тени резвились, будто свора щенков.

Илейн отшатнулась от Кашинга и молча побежала к лагерю. Том бросился за ней. Навстречу девушке выскочила Мэг. Она широко раскинула руки, пытаясь задержать ее безумный бег.

– Что с ней, мальчик мой? – спросила Мэг. – Что ты с ней сделал?

– Ничего, – ответил Кашинг. – Мы были в Городе, и там она несла свою занудную чепуху, в основном насчет вечности, а потом…

– Вы были в Городе?!

– Да, конечно, – ответил Кашинг. – Они оставили двери нараспашку.

Илейн уселась в своей излюбленной позе – руки на коленях, голова склонена. Эзра вылез из-под одеяла и хлопотал над ней.

– Что вы там нашли? – спросила Мэг. – И что за дьявол вселился в Энди?

– Он танцует со стаей Преследователей, – сказал Кашинг. – О нем не беспокойся, ему хорошо.

– А Ролло? Где Ролло?

– Будь я проклят, если знаю, – пробормотал Кашинг. – Когда он нужен, вечно пропадает. Болтается где-нибудь поблизости.

В воздухе вдруг возник металлический цилиндр, поблескивая рецепторами.

– Убирайся, – велел Кашинг. – Нам сейчас не до баек.

– Я здесь не для этого, – отозвался болтун. – Я принес вам послание от B.C.

– От B.C.?

– Высокочтимого Старца. Он приказал передать вам, что Город для вас закрыт. Он сказал, что мы не можем тратить время на любопытных туристов.

– Но мы не туристы, – возразила Мэг. – И мы скоро уйдем.

– Этого вы тоже не сделаете, – заявил цилиндр. – Вам не дадут уйти. Если вы уйдете, то повсюду разнесете глупые слухи, а мы этого не хотим.

– Итак, – произнес Кашинг, – нам нельзя ни уйти, ни попасть в Город. Что же нам делать?

– Это нас не касается. Это – ваша забота, – ответствовал посланец.

Глава 21

Спустя три дня они окончательно убедились, что болтун сказал правду. Мэг и Кашинг обошли Город кругом, пытаясь проникнуть внутрь. Они видели двери, много дверей, но все оказались накрепко заперты. Окон было мало, и они располагались слишком высоко. Те немногочисленные окна, до которых можно было достать, тоже были на замке. В них были вставлены совершенно непрозрачные и небьющиеся стекла. Вентиляционные шахты были слишком узки, чтобы протиснуться в них.

Путники обнаружили, что Город намного больше, чем им казалось. Собственно говоря, он представлял собой гигантское здание с многочисленными крыльями и пристройками, соединенными как Бог на душу положит. Некоторые части здания были пяти– или шестиэтажными, другие имели по двадцать и более этажей. Город опоясывала эспланада.

На второй день, после полудня, за углом одной из башен они наткнулись на Исследователей, которые, по-видимому, поджидали их. Мэг и Кашинг даже обрадовались возможности с кем-то поговорить. Два больших шара катились им навстречу, их глазки беспорядочно перемещались по поверхности. Достигнув вымощенной камнем площадки, шары остановились и стали поджидать людей.

– Присядьте и отдохните, пожалуйста, – пророкотал своим зычным барабанным голосом № 1. – Насколько мы знаем, у вашего вида такой обычай. У нас еще будет время поговорить.

– Мы все никак не могли понять, что с вами случилось, – сказала Мэг. – Во время последней беседы вы вдруг так неожиданно исчезли…

– Мы размышляли, – ответил № 2. – Мы очень заинтригованы тем, что вы сказали. Тем вопросом, который вы задали.

– Вы имеете в виду вопрос о том, что будет после людей? – спросил Кашинг.

– Вот именно, – ответил № 1. – И не столько сам вопрос, сколько то обстоятельство, что его могла бы задать любая раса. Это совершенно расходится с точкой зрения B.C., который, кажется, совершенно уверен, что ваша раса оправится от последствий катастрофы и вознесется на еще большую высоту, чем прежде. Кстати, вы видели B.C.?

– Нет, – ответил Кашинг, – не видели.

– Ну ничего, – сказал № 2. – Тогда вернемся к заданному вами вопросу. Как вы могли задать его? Сказать о каком-либо предмете, что он когда-нибудь будет заменен другим – еще куда ни шло, но чтобы представитель какой-то расы спокойно говорил о том, что его расу заменит другая форма жизни – это… это просто какое-то извращение.

– Но ведь это вполне естественно и находится в полном согласии с теорией эволюции, – ответил Кашинг. – Форма жизни становится преобладающей в силу нескольких факторов выживания. И на Земле за много миллионов лет сменилось множество доминирующих форм. Человеческая раса стала преобладающей из-за разума, но это не означает, что она останется таковой навсегда, и геологическая история Земли – подтверждение тому. Когда люди это поняли, они, естественно, задались вопросом: а что будет после них? Есть ли нечто, более ценное для выживания, чем разум? Мы не можем сказать, что именно, но что-то должно быть.

– И вы можете говорить об этом так легко? – возопил № 2. – Вы не бьете себя в грудь от злости, не рвете волосы от отчаяния, вы не впадаете в панику, думая о том дне, когда не станет никого из вас?! Когда во всей Вселенной не останется никого, похожего на вас, никого, кто вспомнил или оплакал бы вас?!

– Черт побери, конечно, нет, – ответил Кашинг. – Мне бы и в голову не пришло делать что-нибудь такое.

– Вы так бесчувственны, – продолжал № 2, – что спокойно рассуждаете о том, что будет после вас?

– Мне кажется, – пробормотала Мэг, – что знать это было бы, по меньшей мере, забавно.

– Мы не понимаем, – сказал № 1. – Что вы понимаете под словом «забавно»?

– Ты хочешь сказать, бедняжка, что у вас никогда не было никаких развлечений?! – вскричала Мэг. – Вы не понимаете, что значит «забавно»?

– Мы не совсем уловили суть вашего высказывания, – сказал № 1. – Мы ни с чем подобным до сих пор не сталкивались. Нам трудно понять, как разумное существо может получать даже слабое удовлетворение от сознания неизбежности гибели своего рода.

– Да мы же не вымрем прямо сейчас, – сказал Кашинг. – Мы еще проживем какое-то время.

– Но ведь вы ничего для этого не делаете!

– А зачем? Мы просто живем, как живется. Лучше скажите, как вы считаете, что будет после нас?

– На этот вопрос мы не можем ответить, – сказал № 1. – Хотя с тех пор, как вы его задали впервые, мы много думали об этом. B.C., например, утверждает, что ваша раса достигнет былого величия. Но мы думаем, что он ошибается. Мы видели много планет, где доминирующая раса пала, и пала навсегда. Ничто не обещало, что она сможет возродиться.

– А может, вы просто не имели достаточно времени, чтобы поболтаться на этих планетах подольше и посмотреть, не появится ли какая-нибудь другая форма жизни, способная заполнить возникшую пустоту? – спросил Кашинг.

– Мы об этом как-то не думали, – сказал № 2. – Честно говоря, нас это не слишком занимало. Видите ли, мы оба всю жизнь посвятили изучению определенных критических точек развития цивилизации. На других планетах мы нашли классический образец самоуничтожения технологической цивилизации. Мы уже собирались вернуться домой и представить научный доклад об этой планете и наших сомнениях…

– Сомнениях, появившихся из-за тупого упрямства и неуловимости B.C., – подхватил № 1. – Он отрицает совершенно очевидные вещи. Он доказывает – и, признаться, порой убедительно, – что ваша человеческая раса должна возродиться, что она непобедима и ее дух не смирится с поражением. Он еще упоминал о каком-то фениксе, который возрождается из своего пепла – мы не совсем уловили суть этой аллюзии.

– В любом случае, – сказал № 2, – ответ вы можете найти быстрее нас – если, конечно, он вообще есть. Нам кажется, что он может быть найден только в Городе. И вам, аборигенам этой планеты, сделать это будет гораздо легче, чем нам, измотанным путешествиями чужестранцам.

– Нуда, держи карман. – Кашинг махнул рукой. – Нас в Город не пускают. За нами, похоже, следят. И уходить нам ваш Высокочтимый тоже запретил.

– Нам послышалось, что вы говорили, будто не видели B.C…

– Мы и не видели. Он передал нам это с одним из своих маленьких болтунов.

– Гадкое создание просто лопалось от важности, – добавила Мэг.

– Это похоже на B.C., – сказал № 1. – Он такой утонченный пожилой джентльмен, только иногда очень раздражительный.

– Джентльмен, вы говорите? Так он человек?

– Нет, конечно, нет, – сказал № 2. – Мы же вам говорили: он робот. Вы же знаете, что такое робот. Один из них пришел с вами.

– Погодите… – пробормотал Кашинг. – Кто-то стоял там в торце стола… Он был похож на человека, но не человек. Это мог быть робот… Это мог быть B.C.!

– Вы разговаривали с ним?

– Нет, я с ним не говорил. Там было много всего другого…

– Вам нужно было поговорить с ним.

– Проклятие, да я и сам знаю, что нужно было. Да теперь уж все равно поздно. B.C. сидит где-то в Городе, и мы не можем до него добраться.

– Кроме B.C., – сказал № 1, – в Городе есть еще нечто интересное, скрытое за этими стенами. Мы не знаем, что именно, но чувствуем: что-то должно быть…

Под вечер Мэг и Кашинг вернулись в пустой лагерь. Чуть позже появился Энди. Илейн и Эзра беседовали с Деревьями внизу, а Ролло рыскал где-то в окрестностях.

– Теперь ясно, мальчик мой, – сказала Мэг, – что B.C. не бросает слов на ветер. Город и впрямь закрыт для нас.

– Это все чертова Илейн, – проворчал Кашинг. – Она несла всю эту чушь насчет вечности. Она на ней просто помешана.

– Ты слишком резок с ней. Ее мозг, возможно, мало развит, но, я уверена, она обладает некой магической силой. Она живет в совсем ином мире, как бы на другом уровне. Она видит и слышит то, что нам недоступно. И не надо больше об этом. Лучше подумаем, что будем делать, если не сможем выбраться отсюда.

– Я пока не собираюсь сдаваться, – ответил Кашинг. – Уж если нам понадобится отсюда уйти, мы что-нибудь придумаем.

– Да что бы там с этим Городом ни случилось – мы-то что хотели обнаружить? – спросила Мэг. – Как мы сбились с пути?

– Мы сбились с пути, – ответил Кашинг, – потому что шли вслепую. Мы верили каждому слуху, всем этим историям у костра, которые насобирал Ролло. Впрочем, это не его вина, а моя. Я готов был принять на веру все, что слышал.

…Ролло явился, как только стемнело. Он присел у костра и уставился на огонь.

– Я не много нашел, – сказал он. – На западе обнаружил каменоломню, где добывался камень для Города. Еще я нашел старую дорогу, ведущую на юго-запад. Она была построена до того, как выросли Деревья, теперь они ее преграждают. Я пытался пробраться через их заросли в нескольких местах, но не смог. Они просто стеной стоят. Может быть, с сотней крепких дровосеков это и было бы возможно, но у нас нет ни стольких рук, ни топоров.

– Если бы топоры и были, сомневаюсь, чтобы они помогли, – вздохнула Мэг.

– А племена все собираются, – продолжал Ролло. – На юге и востоке равнина просто черна от них, и все время подходят новые. Должно быть, вести у них разносятся быстро.

– Одно мне непонятно, – сказал Кашинг, – почему они собираются? Ну, были там стражники, конечно, но я думал, что это просто какое-то маленькое племя, помешанное на своей идее.

– Может быть, их идея и не такая безумная, – сказала Мэг, – коль она смогла просуществовать столько столетий.

– Ты думаешь, это место действительно так важно?

– Наверное, – ответила Мэг, – Город такой большой. Нужно было потратить столько времени и сил, чтобы построить его… И так хорошо защитить. Люди со своими странными машинами не смогли бы…

– Да уж это точно, – сказал Кашинг. – Интересно, что же здесь такое. Если б мы только могли узнать!

– То, что племена собираются у Громового Утеса, – сказал Ролло, – доказывает, что он гораздо более значим, чем мы думали. Видимо, недаром племена держали здесь своих дозорных. Может быть, все это лишь легенда…

– Если и легенда, – вмешалась Мэг, – то весьма искусно скрываемая. Я никогда не слышала о ней. И уверена, что и наши городские племена тоже не слыхали.

– Наилучшие легенды и охранять следует наилучшим образом, – сказал Кашинг. – Так строго, чтобы никто не смел даже вслух говорить о них.

…На следующее утро они снова отправились в Город. Ничего нового они не обнаружили. Все так же незыблемы и молчаливы были каменные стены. Не было видно ни единого признака жизни.

Эзра с Илейн вернулись в лагерь к ужину, совершенно измотанные, еле передвигая ноги.

– Садитесь и отдыхайте, – сказала им Мэг. – Вот вода, а я сейчас поджарю вам мяса. Если хотите, вздремните чуток до еды…

Эзра просипел:

– Деревья не хотят пропускать нас. Никакие убеждения не помогают. Они не говорят нам почему. Зато они говорили о многом другом. Они рассказали о своих родовых воспоминаниях… О другой планете в другой системе, очень далеко отсюда. Они назвали мне ее имя, очень сложное и длинное, но я не запомнил и не переспросил, потому что мне показалось это неважным. Что с того, что мы будем знать его? Деревья забыли, как попали сюда, а может, просто не захотели сказать. Хотя, мне кажется, они не могут знать этого. Я не уверен, что они когда-нибудь видели ту планету, о которой говорили. Похоже, они обладают наследственной памятью. Расовой памятью, передаваемой из поколения в поколение.

– Ты уверен, что понял их правильно? – спросил Кашинг. – Они сказали, что родом с другой планеты?

– Без всякого сомнения, – ответил Эзра. – Они рассказывали мне об этой планете так, как человек, оказавшийся в чужой стране, мог бы рассказать о своей родине. Деревья даже показали мне эту планету, правда, очень смутно и неясно, но кое-что можно было рассмотреть. Я уверен, что это была идеализированная картина, вся в розовых тонах, знаете, как розовые лепестки цветущих яблонь на фоне темно-голубого неба. Не то что на самом деле этот мир был розовый, но у меня было такое ощущение. Я знаю, что говорю очень сбивчиво, но мне так казалось. Это мир радости – не счастья, но радости.

– Возможно ли это? – спросил Кашинг. – Могло ли быть так, что люди добрались до далеких звезд, до этого розового мира и принесли оттуда семена Деревьев?

– А Преследователи и Трепещущие Змейки? – добавила Мэг. – И Живые Камни тоже – они все не из нашего мира. Они чужие здесь.

– И если все это так, – подхватил Ролло, – то здесь и в самом деле может быть место, откуда отправлялись к звездам!

Кашинг покачал головой.

– Здесь нет посадочной площадки. Если бы она была, мы бы ее уже нашли. И отсюда так далеко до всех источников снабжения. Отправлять космические корабли отсюда было бы экономически невыгодно.

…Ночью, когда Эзра с Илейн уснули, Ролло ушел на разведку, а Энди играл с Преследователями, Кашинг разговаривал с Мэг.

– Одно не дает мне покоя – то, о чем говорили Исследователи. Они сказали, что здесь есть еще что-то более важное, чем B.C. Нечто спрятанное, что мы должны найти.

Мэг кивнула.

– Может, и так, мальчик мой, – сказала она. – Возможно, здесь есть много интересного. Но как нам найти это? Что тебе подсказывает твой изобретательный ум?

– Ты почувствовала, что камень живой – тогда, далеко отсюда, – сказал Кашинг. – Почувствовала, кто такие Преследователи. Ты сказала, что они – толпа, множество людей, всех людей, которых они когда-либо встречали. Ты почувствовала, что мозг робота все еще жив. Ты сделала это без всяких усилий… Ты узнала тогда, что я сплю в сиреневом кусте.

– Я говорила тебе много раз, – ответила Мэг, – что я – всего-навсего бедная ведьма, старуха, которая использует свои слабые способности, чтобы только удержать душу в теле да уберечься от дурного глаза. Неряшливая, глупая и невоспитанная старушонка, которая должна тебе, мальчик мой, много больше, чем в состоянии заплатить, за то, что ты взял меня с собой.

– Без всяких усилий, – продолжал Кашинг, – просто мимоходом, само собой…

– Есть еще Илейн. Вот ее-то ты бы…

– Нет, не Илейн. Ее способности другого рода. Она видит слишком большую, слишком общую картину. А ты видишь каждую мелочь, чувствуешь каждую деталь того, что происходит.

– Ты сумасшедший, – сказала она. – Безумнее мартовского зайца.

– Ты сделаешь это, Мэг?

– Зря время потеряем.

– Мы должны разгрызть этот орешек. Мы должны узнать, что здесь происходит. Если не хотим до конца дней своих остаться на этой горе.

– Ну ладно. Завтра попробуем. Только для того, чтобы доказать тебе, что ты не прав. Если у тебя есть лишнее время…

– Чего-чего, а времени у нас предостаточно, – сказал Кашинг.