Текст книги "Миры Клиффорда Саймака. Книга 8"

Автор книги: Клиффорд Дональд Саймак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 31 страниц)

Глава 54
Миннеаполис

– Насколько мы можем верить Нортону? – спросил Эл Лэтроп. – Он ведь не из наших сотрудников.

– Я за него ручаюсь, как за себя, – ответил Гаррисон. – Мы с Фрэнком давние друзья. Еще в школе вместе учились, и с тех пор не расставались надолго. Он прирожденный газетчик. И оттого, что забрался в Лоун-Пайн, он хуже не стал. Мы здесь работаем каждый по своей специальности: кто-то пишет, кто-то редактирует, кто-то верстает, кто-то материалы подбирает. У каждого своя задача. Фрэнк все делает сам. Каждую неделю он начинает с нуля. Он собирает новости, и достает рекламные объявления, и пишет, и редактирует, и верстает. Если нужна большая редакционная статья, то он ее сочиняет сам – и не только это…

– Не продолжай, Джонни, – прервал его Лэтроп. – Я только хотел узнать твое отношение к нему.

– Если Фрэнк говорит, что видел, как пришельцы делают дома, значит, пришельцы делают дома. И его репортаж очень убедителен, в нем масса подробностей.

– Мне кажется невероятным, – произнес Лэтроп, – что у нас снова эксклюзивный материал. Получается два подряд. Только что были автомобили, а теперь дома – и снова мы.

– Как раз об этом я хотел с вами поговорить, – сказал Гаррисон. – Я думаю, прежде чем давать его в печать, нам надо поставить в известность Белый дом. Я разговаривал с пресс-секретарем. Похоже, что он очень приличный человек. Я мог бы с ним связаться.

– То есть ты хочешь их предупредить? – испуганно спросил Лэтроп. – Рассказать им об этих домах? Но зачем, Джонни? Какого черта…

– Быть может, я ошибаюсь, – сказал Гаррисон. – но мне кажется, администрация сейчас в очень трудном положении и…

– Это им на пользу, – перебил Лэтроп. – Так им и надо, ублюдкам. Не в пришельцах дело – тут они вели себя вполне грамотно, – но почти во всем остальном они действовали заведомо неправильно, с тупостью и упрямством. Немного смирения пойдет им на пользу. Мне совсем не хочется их прикрывать.

Гаррисон помолчал минуту, подыскивая слова, потом сказал:

– Дело не в администрации, а в интересах страны. Белый дом настроен решительно: они намерены преодолеть кризис. Может быть, они в состоянии это сделать. То есть были в состоянии. Пока не появились дома, у них был какой-то шанс. Но дома их погубят. Автомобили – уже достаточно скверно, но дома…

– Понимаю, – перебил Лэтроп. – Ты имеешь в виду, что сначала рухнула автомобильная промышленность, а теперь рухнет и строительная. Доллар обесценится напрочь, финансы полетят окончательно, и так далее. Но мы все равно должны опубликовать этот материал. Даже если бы мы хотели его скрыть – а мы не хотим. – это нечто такое, что скрыть не удастся.

– Так ведь я не публикацию ставлю под вопрос. – возразил Гаррисон. – Разумеется, мы должны напечатать репортаж. Вопрос в другом: дадим ли мы правительству возможность подготовиться? Или бьем информацией меж глаз, внезапно? Ведь если они будут знать заранее, то, может быть, сумеют воспользоваться временем, чтобы как-то поменять свои установки; чтобы покрепче стоять на ногах, когда все станет известно всем.

– Общая идея, – сказал Лэтроп, – состоит в том, что нам надо отказаться от монополии на пришельцев и привлечь к этому делу весь мир. Я не считаю ее правильной. В конце концов, на нас пришелся удар вторжения, мы больше всех пострадали. И если от вторжения могут возникнуть какие-то преимущества – они тоже должны принадлежать нам. Пришельцы сами нас выбрали, мы их не приглашали и не заманивали к себе. Почему они выбрали нас, не знаю. Я не знаю, почему они не сели где-нибудь в Европе или в Африке. Но ООН с самого начала вопит…

– Мне тоже было бы обидно, если бы пришлось вмешивать другие страны, – сказал Гаррисон. – Но как бы дело ни обернулось – я считаю, что мы должны дать правительству хотя бы несколько часов, чтобы они могли обдумать новую ситуацию. Они смогут сориентироваться, если их предупредить. Быть может, они ничего и не станут менять. Я не знаю. Да и не наше дело это решать. Наша проблема в другом. Мы постоянно говорим об ответственности в обращении с информацией. Мы считаем себя институтом, служащим интересам общества. Мы не делаем умышленно ничего такого, что может повредить системе нашего общества или разрушить ее. Мы постоянно твердим о том, что наша задача – искать правду и доносить ее до людей… Это совсем не так трудно, кстати, если только удается установить, в чем же она состоит. Но существует нечто такое, что выходит за пределы голой правды, самой по себе. Это нечто – наша власть, наша сила… И мы обязаны использовать свою силу мудро и осмотрительно. Если бы мы придержали наши новости ради очередной сенсации…

– Черт побери, Джонни, я хочу очередную сенсацию! – воскликнул Лэтроп. – Я обожаю сенсации. Я в них купаюсь, кувыркаюсь – и наслаждаюсь этим купаньем-кувырканьем. Послушай, откуда мы знаем, что в Белом доме не случится утечки? В Вашингтоне не существует понятия тайны, если только кто-нибудь не налепит на нее специальную печать.

– Вряд ли им самим желательна такая утечка, – возразил Гаррисон. – Они постараются, чтобы все было тихо, пока сами не просчитают, что делать, как себя вести, какие принять меры. Ведь как только все станет известно – на них обрушится такая гора новых проблем!.. Так что они заинтересованы в тайне еще больше, чем мы. Им дорога будет каждая минута из того времени, что мы им дадим.

– Ну, не знаю, – сказал Лэтроп. – Право, не знаю, стоит ли впутывать Вашингтон. Мне надо подумать. И поговорить с издателем.

Глава 55
Борт самолета, На пути к Миннеаполису

– Все будто сговорились считать их людоедами, – сказала Кэти. – Мерзкие, гнусные чудовища спустились с неба, чтобы всячески нам вредить. Но я-то знаю, что это не так. Я прикоснулась к «сто первой». Не только к шкуре ее, но и к душе. К живой душе. Это ведь было не просто прикосновение, это был настоящий контакт. Когда я рассказала об этом президенту, он сказал: очень интересно. Врет он, ничуть ему не интересно. И никому из них не интересно. Единственное, о чем они способны думать, – их драгоценная экономика. Конечно, им хочется знать, есть ли какой-нибудь способ заговорить с пришельцами. Но они хотят заговорить только для того, чтобы убедить их не делать то, за что они принялись.

– Но ты же должна и президента понять, – возразил Джерри. – Ты должна понять, что у администрации…

– Слушай, а тебе никогда не приходило в голову, что президент может быть не прав? Что все мы не правы? И то, как мы живем, неправильно, и уже давным-давно…

– Ну конечно, – сказал Джерри. – Все мы делаем ошибки.

– Да я другое имела в виду. Я не о том, что мы сейчас делаем что-то неправильно. Мы живем неправильно с давних-давних времен. Может быть, если бы можно было вернуться далеко назад, мы сумели бы обнаружить, в какой момент начали жить не так, как надо. Я слишком плохо знаю историю, потому не могу даже предположить, когда это случилось. Но где-то, давным-давно, мы свернули на неправильную дорогу и пошли по ней, и уже не было пути назад.

Совсем недавно, пару недель назад, я интервьюировала в университете компанию странных ребят. Прямо помешанные какие-то – они себя называют «Любящие». Они мне сказали, что любовь – это все, начало и конец всего сущего, что все остальное – вообще ни к чему. Смотрели на меня большими, круглыми, невинными глазами… И в глазах светились невинные души – а мне было худо. Я чувствовала себя такой же обнаженной, как их души. Мне их было и жалко, и злилась я на них. Пришла я к себе, начала писать материал – и чем дальше писала, тем хуже и хуже мне становилось. Потому что они были не правы, ужасно не правы. Они в стороне от общей дороги, так далеко, что кажется – потерялись они, заблудились… Но, может быть, они ошибаются ничуть не больше, чем все остальные? Дело в том, что мы настолько привыкли к нашей неправоте, что считаем ее истиной. Быть может, их любовь с большой буквы тоже неправильна. А деньги с большой буквы, алчность – лучше, что ли?.. Послушай, Джерри…

– Так ты думаешь, что пришельцы пытаются вернуть нас на правильный путь?

– Нет, не думаю. Мне это и в голову не приходило. Они не могут знать, что с нами творится. А если бы и знали, могли бы не принять близко к сердцу, могли бы решить, что это наше личное дело и их не касается… Они и сами могут быть не правы в том, что делают. Скорее всего, так оно и есть. Но то, что они делают, верно или нет, может показать нам нашу неправоту.

– По-моему, – сказал Джерри, – ни в одном случае, ни при каких обстоятельствах нельзя однозначно определить, что правильно, а что нет. Мы с пришельцами очень далеки друг от друга. Они прилетели Бог знает откуда. Их стандарты поведения – а у них, конечно же, должны быть стандарты – не могут быть такими же, как у нас. А когда сталкиваются лбами два общества с разными стандартами, то одно из них – а может быть, и оба – испытывает раздражение. При самых лучших намерениях с обеих сторон какие-то трения неизбежны.

– Бедные создания, – сказала Кэти. – Они прилетели из такого далека. Они столько вытерпели. Они так рисковали. Нам надо было подружиться с ними, а мы кончим тем, что возненавидим их.

– Ну, не знаю, – сказал Джерри. – Кое-кто, может быть. Люди, обладающие какой-то властью, любого сорта, возненавидят их за то, что они отбирают эту власть. Но за автомобили, а может, и еще за что-нибудь народ, безликая масса, будет плясать для них на улицах.

– Ну да, какое-то время попляшут. А потом тоже возненавидят.

Глава 56
Вашингтон, Федеральный округ Колумбия

– В соответствии с новой информацией, – сказал Маркус Уайт, госсекретарь, – я полагаю, нам пора пересмотреть нашу позицию.

– Насколько надежна эта информация? – спросил Портера Джон Хэммонд, глава канцелярии Белого дома. – Нам не надо ее проверить?

– Мне кажется, мы могли бы ее проверить, – ответил Портер.

Президент беспокойно шевельнулся в кресле.

– Дейв прав, – сказал он. – Мы ее уже проверяем. Мы послали людей в Лоун-Пайн. Нортон их проводит. Национальная гвардия предоставила вертолет, чтобы доставить группу на место. Все держится в тайне. Гвардейцы даже не знают, зачем они туда летят. Скоро мы узнаем, что там происходит.

– Я думаю, можно считать, что информация вполне надежна, – сказал Портер. – Я разговаривал с Гаррисоном в Миннеаполисе. Его трудно заподозрить в легкомыслии. Обратите внимание, он вовсе не обязан был нас предупреждать. У него был эксклюзивный материал, он мог бы придержать его до публикации.

– Так почему же он этого не сделал? – спросил Уайтсайд.

– Он хотел дать нам шанс. Сказал – ему кажется, что он должен предупредить нас, что нам может понадобиться какое-то время, чтобы освоиться с ситуацией, прежде чем он опубликует материал.

– Он просил вас соблюдать тайну? – спросил Уайтсайд.

– Особо не распространялся об этом. Сказал только, что надеется, мы его прикроем. Я пообещал. И полагаю, так мы и сделаем. Нам это нужно не меньше, чем ему. К тому моменту, как разразится эта история, мы должны знать, что собираемся говорить и делать. Нам очень кстати время, которое он нам подарил.

– Не нравится мне это, – сказал Уайтсайд. – Ну совершенно не нравится.

– А кому же нравится, Генри? Никому из нас не нравится, – сказал президент.

– Я не это имел в виду, – сказал Уайтсайд.

– Я знаю, что ты имел в виду. Просто истолковал твои слова помягче.

– По-моему, – сказал Аллен, советник по науке, – мы можем считать сообщение из Лоун-Пайна чистой правдой. На первый взгляд оно может показаться не вполне правдоподобным, но если вдуматься – вовсе нет. Если пришельцы могут делать автомобили, то они могут делать и дома. Это, конечно, несколько сложнее, но принципиальной разницы тут нет. Я лично считаю, что они вполне способны на это.

– Но дома! – воскликнул Уайтсайд. – Автомобили – одно дело, дома – другое. Автомобили они могут раздать. Как они собираются раздавать дома? Начнут строить новые жилые районы, занимая под них сельскохозяйственные земли и промышленные окраины? Или станут сносить уже готовые жилища и заменять их своими?

– Да какая, к чертям, разница, как они собираются это делать? – спросил Хэммонд. – Что бы они ни делали – угроза налицо. В нашей стране строительной индустрии больше делать нечего.

– Я говорил, – сказал президент, – что уничтожение автомобильной промышленности мы сумеем пережить. Теперь не знаю, переживем ли еще и это. Беда в том, что растет всеобщий страх, он разъедает всю экономику, словно раковая опухоль. Если друг за другом рушатся автомобильная и строительная промышленности – кто может чувствовать себя в безопасности?

– А что происходит с автомобилями на Миссисипи? – спросил Хэммонд.

– Дела скверные, – ответил Портер. – Все пути к Гусиному острову мы перекрыли, но собираются толпы. Рано или поздно неизбежны инциденты. Десятка полтора людей уже погибло. Лодка, переполненная страждущими получить машину, перевернулась и затонула. Я уверен, что такие случаи будут повторяться. Невозможно удержать людей, которые рвутся к бесплатной машине. Эти жадные ублюдки принесут нам немало хлопот.

– Это единичная ситуация, – напомнил Уайт. – Нам нельзя тратить время на подобные случаи. Мы должны выработать политику! Когда новости распространятся, у нас уже должно быть хотя бы начало какой-то политики. Мы обязаны объяснить стране и всему миру, что мы намерены делать.

– Нам трудно будет тереть положение в мире, – сказал президент. – Что бы мы ни делали, трудно придется. Мы всегда были гордым народом. Мы не привыкли отступать.

– Какой-то чертов идиот распустил на Холме слух, что мы провели эксперимент с оружием и теперь скрываем результаты, – сказал Уайтсайд. – Что у нас что-то наметилось. Очень скоро это дойдет до Ивана. А стоит ему слегка разволноваться – одно нажатие кнопки…

– Этот слух, – сказал президент, – откуда бы он ни исходил, помог нам получить поддержку Конгресса. Если бы не слух, никто не знает, что бы они натворили.

– Все уже позади, – настойчиво перебил Уайт. – Об этом пора забыть. Что сделано – то сделано, тут уж ничем не поможешь, с этим придется жить. Но я говорил вам с самого начала, что мы сами не справимся. Если мы поведем себя разумным образом, то нас поддержит весь мир. Мы не успели зайти настолько далеко, чтобы потереть его расположение.

– Даже России? – спросил президент.

– Я не знаю, что они сделают, чтобы помочь нам. Может быть, гораздо больше, чем мы можем рассчитывать. Если мы будем вести себя разумно, они по крайней мере уберут палец с кнопки, о которой говорил Генри.

– Ну и что дальше? Говорите все, что думаете. Каким вам представляется выход из положения?

– Я убежден, что мы должны признать, в принципе, что пришельцы представляют собой международную проблему, что мы должны обсудить обстановку, сложившуюся у нас, с другими государствами. Я думаю, большинство крупных государств понимает, что ни одна нация, будь то мы или кто другой, не может удержать такую ситуацию в пределах своей территории, что в конечном итоге она перешагнет любые границы и в конце концов превратится в международную. Я полагаю, что нам пора обратиться за помощью ко всему миру, ко всем, кто готов оказать нам какую бы то ни было поддержку.

– Маркус, вы уже говорили с кем-нибудь из этих людей?

– Неофициально. В основном говорили они, я больше слушал. Те, с кем я разговаривал, убеждены, что все происходящее сейчас у нас в ближайшем будущем ожидает и их, если только проблему – или проблемы – не удастся решить.

– Какого рода сотрудничество вы имеете в виду? Это нам надо знать. Если мы собираемся обращаться за помощью – мы должны знать, на что можем рассчитывать.

– Франция и Британия готовы принять любое участие. Любым возможным способом. В частности они обещали всеми средствами поддержать доллар. Япония то же самое. Скандинавы ждут только нашего слова. Западная Германия уже подготовила валютную помощь на случай необходимости.

– Иностранная валютная помощь? Для нас?

– Именно так, сэр. Что в этом страшного? Мы долгие годы тащили на себе полмира. Мы восстановили Европу после второй мировой войны. Это всего лишь возврат долга. Они в такой же опасности, как и мы, и они это знают. Мир не может допустить, чтобы мы рухнули. Нас поддержат даже страны ОПЕК.

Президент оглядел сидящих вокруг стола, осунувшееся лицо казалось лицом больного.

– Боже мой! – простонал он.

– И речь идет не только о том, чтобы спасти нас от гибели, – продолжал госсекретарь. – Речь идет о том, чтобы выработать совершенно новую систему, какой никогда прежде не существовало. Новые политические схемы, новые финансовые концепции, быть может, полная реорганизация всей экономической структуры. Не только для Соединенных Штатов, но и для всего мира. Пришельцы подошли вплотную к тому, чтобы разрушить нашу страну. Но в то же время они изменили обстановку во всем мире, и мы должны найти какой-то способ справиться с новой ситуацией. Поймите, ничего того, что было еще вчера, – никогда уже больше не будет. Вероятно, самое первое, что нам предстоит, – и может быть, самое трудное – честно проанализировать все происшедшее. Прежде чем приниматься за оценку последствий, мы должны осознать, что произошло.

– Вы весьма красноречивы, Маркус, – сказал Хэммонд. – А другие нации – люди, с которыми вы говорили так неформально и неофициально, – осознают все факторы, какие вы сейчас обрисовали нам?

– По всей видимости, да, – сказал госсекретарь. – Во всяком случае, они мыслят в том же направлении.

– Но эксперимент наш! – воскликнул Уайтсайд. – Ведь мы же на пороге… Неужели теперь от всего отказаться? Быть может, мы как-то сможем придержать свои открытия?

– Не думаю, Генри, – тихо сказал президент. – Ты же слышал, что сказал этот человек: новый мир и новый уклад, новые правила жизни в этом мире. Для таких старых, покрытых шрамами волков, как мы с тобой, привыкнуть к такому миру – трудная задача. Но в его словах есть логика. Наверное, кое-кто из нас – а может быть, и большинство – уже думали о чем-то подобном, только не могли заставить себя признаться вслух.

– Но как мы со всем этим справимся, – сказал Хэммонд, – ума не приложу.

– Не только мы, – поправил госсекретарь. – Весь мир. Это не только наше дело, оно касается всех. Если мир сейчас не объединится, то нам конец. Всем.

Глава 57
Миннеаполис

Гоулд читал рукопись Нортона. Подняв голову, он посмотрел через стол на Гаррисона.

– Последний абзац.

– Что с последним абзацем?

– Где он рассказывает, как увидел на кухне тени, будто люди ходят. И он думает: «Боже мой! Неужели они и людей делают?»

– Замечательный абзац! В нем же вся соль, ты пойми. От него же мороз по коже.

– А ты Лэтропу показывал? Именно этот абзац?

– Кажется, нет – не помню. Там было много другого…

– А Портеру сказал?

– Портеру не сказал. Он бы со страху из штанов выскочил.

– Нортону могло и показаться. Людей он не видел. То, что он видел – или думает, что видел, – всего лишь тени на занавесках. Впрочем, тени тоже могли померещиться.

– Дай-ка, – сказал Гаррисон, протянув руку. Гоулд передал ему лист.

Гаррисон внимательно прочитал абзац, перечитал еще раз, потом взял толстый черный редакторский карандаш и старательно его перечеркнул.

Наследие звезд

Глава 1

«Одним из любопытнейших обычаев, порожденных Крушением, явилось складывание пирамид из мозговых кожухов роботов – точно так же некоторые варварские азиатские племена в память о той или иной битве складывали пирамиды из человеческих голов, превращавшихся позднее в голые черепа. Такой обычай был распространен не повсеместно, однако в рассказах путешественников содержится достаточно свидетельств того, что ему следовали многие оседлые племена. Кочевые народы, возможно, тоже собирают мозговые кожухи, но пирамиды из них складывают только во время отправления обрядов. Обычно же их хранят в священных сундуках, которым во время похода отводится почетное место на повозках в голове колонны.

Обычно полагают, что такой интерес к мозговым кожухам роботов знаменует собой торжество человека над машинами. Но этому нет неопровержимых доказательств. Возможно, симметричное строение кожухов имеет, помимо другого действительного или выдуманного значения, еще и эстетическое. А может быть, их сохранение – неосознанная реакция на их символическую долговечность, поскольку из всего созданного человеком технологической эры они – нечто наиболее прочное и долговечное, ибо сделаны из волшебного металла, которому не страшны ни время, ни непогода».

Из «Истории конца цивилизации» Уилсона