Текст книги "Жаклин"

Автор книги: Китти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 22 страниц)

Китти Келли
«Жаклин»

Посвящается моему мужу и родителям

От автора

Трудно писать биографию живого человека, особенно, если этот человек – самая известная женщина в мире. Жаклин Кеннеди Онассис знают многие, но сама она не любит рассказывать о себе, боясь попасть в немилость общества. Работая над книгой, я переговорила более чем с 350 людьми включая близких друзей Жаклин и членов ее семьи. Некоторые боялись рассказывать о ней без ее разрешения, другие соглашались дать интервью при условии, что их имена и фамилии не появятся в печати. Так что официально я могу поблагодарить лишь немногих, хотя выражаю благодарность всем, кто оказал мне помощь.

Я предприняла несколько попыток взять интервью у самой миссис Онассис, но она не отвечала ни на письма, ни на телефонные звонки. Впоследствии я писала и звонила ее секретарше, Нэнси Такерман, которая всякий раз уверяла меня, что не желает сотрудничать со мной. Таким образом, мне пришлось ограничиться теми интервью, которые я брала у различных людей, да материалом, почерпнутым мной из книг и журналов.

Эта биография не была бы полной без помощи таких людей, как Лесли Хэфтер, Джулия Когут, Мэри Хаверсток, Л. Макгрегор Фиппс, Кери Коркоран, Дик Леггитт, Джон Салливан, Том Вулф, Филип Нобайл, Маркус и Барбара Раскин, Джуди Клемесруд, Кэри Уинфри, Пол Вик, Эл Мейслис, Энн Чемберлин, Джоэл Оппенгеймер, Сильвия Конер, Джерри Андерсон, Мервин Блок, Бетти Тайтген, Пэт Тидвел, Джо Гулден, Джейн О'Райли, Дон Юффингер, Терри Гвин, Лэвид Майкл, Стив Блашк, Маффи Чайлдс, Патрисия Босворт, К. Т. Маклей, Боб Кларк, Присцила Крейн Бейкер и Фрэнк Уолдроп.

Лиз Смит, пишущая статьи в газете «Нью-Йорк дейли ньюс», рассказала мне много интересного о миссис Онассис и передала множество доверительных интервью и заметок, которые она собирала годами и многие из которых ранее не публиковались.

Я также благодарна Уильяму Хифнеру из «Вашингтон пост», Дику Маши из «Скриппс-Ховард» и Санди Орм из «Нью-Йорк таймс», которые предоставили мне архивные номера изданий, проявив при этом редкое терпение и отличное чувство юмора. Близкие друзья, Том и Хитер Фоли, облегчили мне поиск материалов и помогали перепечатывать их, а Козетт Саслав и Айрин Кинг подготовили рукопись к печати в рекордные сроки.

Огромное спасибо моему мужу, Майклу Эджли, моему адвокату, Йану Волнеру, и моему издателю, Лайлу Стбюарту.

КИТТИ КЕЛЛИ

Вашингтон, Июнь 21, 1978

Статьи в журналах и биографии так притягивают и интересуют нас, потому что помогают найти ответ на вопрос: «Кто же он такой на самом деле?»

Джон Фитцджеральд Кеннеди

Во всем мире люди любят сказки о жизни богачей. Нужно научиться понимать это и смириться с этим.

Аристотель Сократ Онассис

Глава первая

Представители высшего общества начали звонить сразу же, как только получили от мистера и миссис Хью Дадли Очинклоссов приглашения на свадьбу Жаклин Ли Бувье и Джона Фитцджеральда Кеннеди.

Фамилия Очинклосс издавна знакома американцам. Члены этой семьи вступали посредством браков в родство с такими знаменитостями, как Рокфеллеры, Слоансы, Винтропсы, Салтонстолсы, Дюпоны, Тиффани и Вандербильты. В то время как католики ирландского происхождения Кеннеди были мало кому известны.

Несмотря на свое состояние, насчитывающее 400 миллионов долларов, энергичные Кеннеди не допускались в узкий круг американской элиты. Однако теперь двери домов англо-саксонской протестантской аристократии наконец открывались для них, и гранд-дамы Ньюпорта готовы были занять место рядом с краснощекими бостонцами.

Уже в 1953 году [1]1
  Церемония бракосочетания Джона Кеннеди и Жаклин Бувье состоялась 12 сентября 1953 года.


[Закрыть], задолго до того, как Джон Фитцджеральд Кеннеди стал президентом США, эта свадьба между девушкой из высшего общества и сенатором штата Массачусетс была объявлена бракосочетанием года и привлекла к себе большой интерес. Эта свадьба должна была иметь историческое значение, и никто не хотел пропустить ее.

Обычно семья невесты решает, какое количество гостей необходимо пригласить на бракосочетание, и намечает план его проведения. На этот раз все произошло иначе. Ведь будущий свекор являлся бывшим послом США [2]2
  Джозеф Кеннеди – отец будущего президента – был назначен послом США в Великобритании 9 декабря 1937 года, и до конца жизни в кругу друзей и знакомых его называли послом.


[Закрыть]и человеком, который страстно желал, чтобы его старший сын сделал блестящую политическую карьеру. Веря в брак по расчету, Джо Кеннеди радовался тому обстоятельству, что теперь его семья будет иметь доступ в высшее общество, ранее закрытое для нее. Он был уверен, что ритуал, соединяющий внука владельца салона и американскую аристократку, необходимо оформить на королевском уровне.

Событие подобного масштаба, от которого зависело слишком многое, нельзя было доверить матери невесты. В конце концов, Джейнет Очинклосс просто выдавала свою дочь замуж, в то время как Джо Кеннеди знакомил страну с будущей первой леди. Она хотела, чтобы все было сделано по правилам, он решил устроить грандиозное и экстравагантное бракосочетание, о котором напишут на первой странице «Нью-Йорк таймс». Итак, предоставив матери невесты позаботиться о шампанском и конфетти из лепестков роз, будущий свекор занялся организационными делами, начиная от полицейских эскортов и кончая прессой.

«Старик Джо полностью подготовил это событие, – вспоминает один из членов семьи, – а Джейнет оказалась как бы связанной по рукам и ногам. Особенно бурно она протестовала против его предложения пригласить ирландского священника, который даже не имел права провести мессу».

Хотя Джек и Джекки [3]3
  Джек – сокр. от Джон; Джекки – сокр. от Жаклин.


[Закрыть]были католиками, они не являлись слишком религиозными людьми. А так как почти все подруги невесты и друзья жениха были протестантами, Джейнет не могла превратить эту свадьбу в католический ритуал. Но Джо все же настоял на своем и пригласил старого друга семьи, архиепископа Кушинга, для проведения обряда.

Фактически архиепископу помогали еще четыре священника включая епископа Уэлдона из Спрингфильда, штат Массачусетс, преподобного Джона Каванага, бывшего президента университета Нотр-Дам, и преподобного Джеймса Келлера из Нью-Йорка. Все они являлись друзьями мистера Кеннеди, который настоял на том, чтобы каждому из них была отведена соответствующая роль на бракосочетании. Посол пригласил Луиджи Вена, тенора из Бостона, спеть «Аве Мария» и попросил миссис Мэлони, также живущую в Бостоне, аккомпанировать на органе. Он добился того, что папа Пий XII благословил жениха и невесту и заказал в Квинсе, штат Массачусетс, торт высотой в четыре фута.

Джо Кеннеди понимал, как важен этот брак в политическом отношении. Он хотел, чтобы его сын стал первым в истории Америки президентом-католиком, и составил список приглашенных с этим расчетом. Среди гостей были известные журналисты, пишущие на политические темы, репортеры, освещающие жизнь высшего общества, кинозвезды, члены конгресса и спикер палаты представителей.

В то время как жених в последний раз холостяком путешествовал по Европе, а невеста покупала наряды в Нью-Йорке, Джейнет Очинклосс и Джо Кеннеди, споря между собой, обсуждали все детали свадьбы.

Джейнет была дочерью человека, который своим трудом и упорством пробился в люди. Он и его жена только на склоне лет получили доступ в высший свет Нью-Йорка. Добившись высокого социального статуса замужеством, она поняла всю ценность брака по расчету. Но ей не очень-то нравилась семья Кеннеди, и она предпочла бы, чтобы ее дочь породнилась с каким-нибудь аристократическим семейством. Так поступила сестра Жаклин, Ли, выйдя замуж за Майкла Кэнфилда. Однако, будучи прагматичной женщиной, Джейнет сделала выбор в пользу богатства.

За год до этого Джекки, которой тогда исполнилось двадцать три года, была помолвлена с Джоном Г. У. Хастедом-младшим, красивым молодым человеком, сыном известного нью-йоркского банкира. Несмотря на то, что Джон принадлежал к высшему свету, имел обширные связи, жил в графстве Венчестер и закончил Йельский университет, а его сестра училась вместе с Джекки в заведении мисс Портер в Фармингтоне, Джейнет решила, что в финансовом отношении он не подходит ее дочери.

«Ее мать решила, что я ей не пара, – усмехается стройный и все еще красивый в 51 год Хастед, работающий биржевым маклером в нью-йоркской фирме «Доминик и Доминик». – Когда мы начали встречаться с Джекки и готовились к помолвке, Джейнет спросила меня, сколько я зарабатываю, и я ответил, что мой доход составляет 17 000 долларов. Я мог рассчитывать на повышение, но в этом не существовало уверенности, а мое наследство было невелико. По крайней мере, Джейнет хотела для Джекки большего. Вследствие этого она рьяно воспротивилась нашему союзу. Джейнет Очинклосс – весьма практичная женщина, которая заботится о будущем дочери. Наша помолвка продлилась всего четыре месяца».

Сидя в своем кабинете на сорок четвертом этаже здания, находящегося на Уолл-стрит, Джон Хастед вспоминает о тех днях, когда Жаклин Бувье работала в Вашингтоне и, несмотря на то, что принадлежала к семье Очинклоссов, имела очень мало денег. «В те дни Джекки ездила в крошечном стареньком автомобильчике и совершенно не походила на богачку. Я помню, как однажды мы увидели одну картину, исполненную в импрессионистском стиле и изображавшую белую лошадь, которая очень понравилась Джекки, но она не могла позволить себе купить ее. Тогда она была просто прелесть, отличалась свободомыслием, острым умом и чувством юмора».

Хастед вспоминает о тех днях, когда они любили друг друга: «Во время нашего первого свидания мы пошли в «Дансинг-клаб», в Вашингтоне. В те дни это заведение пользовалось хорошей репутацией. Она мне сразу же очень понравилась, и мы стали встречаться каждый уик-энд. Джекки работала в газете «Вашингтон пост энд Таймс Геральд» и занималась тем, что задавала людям разные глупые вопросы, фотографируя их при этом. Она могла спросить у кого-то: «Верите ли вы мужьям, которые носят обручальные кольца?» Я помогал ей в работе. Мы вдоволь веселились, занимаясь этим. Однажды в конце недели мы поехали в Бедфорд, где жила моя семья, и моя мать предложила ей взять фотографию, где я был изображен младенцем, но она отказалась принять ее, сказав, что если захочет иметь мое фото, то сама сфотографирует меня. Это сильно удивило мою мать, и впоследствии они так и не поладили друг с другом. Фактически мать ненавидела ее. Но я любил Джекки и очень хотел жениться на ней. Как-то раз я сказал ей, что если она встретится со мной в баре «Поло» отеля «Вестбери», это будет означать, что она согласна стать моей женой. В тот день шел сильный снег. Я пошел в «Вестбери» и долго ждал ее там, не зная толком, придет она или нет. Наконец, Джекки явилась, мы пообедали вместе и решили обвенчаться. О нашей помолвке писали в газетах, и Очинклоссы устроили большой торжественный прием в своем доме в Мерривуде, штат Вирджиния, где я подарил Джекки сапфировое кольцо с двумя бриллиантами, которое принадлежало моей матери. Затем я вернулся в Нью-Йорк. Мы начали переписываться и ездить в гости друг к другу».

Хастед спешит добавить, что их отношения носили невинный характер.

«Джекки познакомила меня со своим отцом, и, когда я попросил у Черного Джека ее руки, тот сказал, что он, собственно, не против, но из этой затеи ничего не получится. Он не объяснил мне, почему так думает, а я не спрашивал его. Встречались мы с ним всего один раз.

Мы переписывались с Джекки, и вначале ее письма носили такой же романтический характер, как и мои, но потом я заметил, что она несколько остывает ко мне. Она писала, что мать постоянно жалуется на то, что мы слишком спешим, еще толком не знаем друг друга, и нам лучше бы подождать.

Я запомнил одно письмо, которое Джекки написала мне – я все еще храню все ее письма, – в нем она просит меня не верить всяким сплетням о ней и Джеке Кеннеди. Затем я получил письмо, в котором она говорит, что нам стоит подождать еще месяцев шесть, а потом уже играть свадьбу. К этому времени все уже было готово, и Джекки ходила к священнику насчет бракосочетания. Но однажды в конце недели я приехал в Вашингтон, Джекки встретила меня в аэропорту и положила в мой карман обручальное кольцо. Она не плакала, но я чувствовал себя ужасно».

Помолвка была расторгнута с необыкновенной легкостью. Ее мать находилась на седьмом небе от счастья и немедленно принялась возвращать все подарки Хастеда, позаботившись о том, чтобы сообщение о расторжении помолвки появилось во всех газетах. В те дни необходимо было уведомить общество о том, что обе стороны прерывают договоренность по обоюдному согласию.

Однако отчиму Джекки нравился Хастед, и он хотел, чтобы свадьба состоялась.

«Хью был хорошим парнем. Он дружил с моим отцом, любил меня и хотел, чтобы я женился на Джекки. Но Джейнет не желала этого. Все вышло так, как хотела она, – вспоминает Хастед. – После того как все закончилось, он написал мне письмо, в котором сожалел о том, что свадьба расстроилась. Он также цитировал поэта Теннисона, который сказал, что лучше любить кого-то и потерять любимую, чем вообще никогда никого не любить. Он-то хорошо это знал, так как сам был женат, по крайней мере, дважды до того как женился на Джейнет».

На этот раз Джекки влюбилась в молодого конгрессмена из Массачусетса, который уже признался ей, что собирается стать президентом. Но прежде, разумеется, он должен победить Генри Кэбота Лоджа и пройти в сенат. На это ушли все его время и силы в 1952 году. Однако даже в разгар предвыборной кампании он находил время прилетать в Вашингтон, где водил Джекки в кино и обедал с ней в ресторанах.

Более, чем социальный статус Джона Хастеда и респектабельность семьи Очинклоссов, ее привлекали деньги и власть, которыми обладали Кеннеди.

«Джекки надоело интервьюировать людей в супермаркетах, – вспоминает Джон Хастед. – Она захотела встречаться и беседовать со знаменитостями, конгрессменами, сенаторами и тому подобное».

Свободный и беззаботный образ жизни Джона Кеннеди, политика-мультимиллионера, привлекал молодую женщину, которая всю жизнь испытывала финансовые затруднения, хотя выросла в роскоши. Работая, она тратила около 56 долларов 27 центов в неделю – эти деньги ей платили в газете. Отец давал ей 50 долларов в месяц, иногда мать подкидывала какие-то суммы.

Дед Джекки по матери, Джеймс Ли, ненавидел Джека Бувье до такой степени, что хотел разорить его, после того как тот развелся с его дочерью, и собирался лишить детей Бувье права на наследство. Он заставил Джекки и Ли подписать документы, где те обещали не претендовать на его деньги. Лишенные наследства деда, обе девочки Бувье очень рано поняли, что если они хотят быть материально обеспечены, то должны выйти замуж по расчету.

«Джекки постоянно думала о деньгах, – говорит Нэнси Дикерсон, телекомментатор, которая впоследствии купила дом в Мерривуде. – Хотя она и выросла в роскоши, больших денег не видела и еще в раннем возрасте мечтала выйти замуж за человека, который был бы богаче ее отчима».

Гор Видал, живший в Мерривуде, когда его мать вышла за Хью Очинклосса, соглашается с этим. «Ни у Джекки, ни у Ли, ни у меня не было денег, хотя люди так не считали. Мистер Очинклосс был богатым человеком, и наши сводные братья и сестры жили совсем неплохо. Но мы оказались в другой ситуации, мы просто выживали. Вот почему мне пришлось найти себе работу, а Джекки и Ли пришлось искать богатых мужей. Однако депрессия не затронула Мерривуд, так что девочки не знали, что такое настоящая жизнь».

Понимая, что, выйдя замуж за Джека Кеннеди, она получит все, Джекки признавалась одной подруге по газете, что больше всего на свете ей хочется стать его женой. Этой цели она посвятила все свое время, на это были устремлены все ее помыслы. Ради этого она терпела его ухаживания за другими женщинами, которые не прекращались всю его жизнь.

Ее мать не очень-то хотела, чтобы дочь вышла замуж за политика, отец которого находился вне высшего общества Бостона, однако, учитывая кругленькую сумму, которая лежала на счету избранника дочери, Джейнет Очинклосс назначила помолвку на 25 июня 1953 года, как раз через неделю после того как в газете «Сэтердей ивнинг пост» появилась статья под названием «Джек Кеннеди – молодой сенатор-холостяк».

Воспользовавшись случаем, будущая теща отвела жениха в сторонку и сказала: «Прошу вас, Джек, пусть это будет приличная свадьба. Не станем поднимать шумихи, не надо прессы, фотокорреспондентов. Пусть о свадьбе напишут только ньюпортские газеты».

Кеннеди рассмеялся, услышав такие слова. «Послушайте, – сказал он, – ваша дочь выходит замуж за известного человека, сенатора, который когда-нибудь может стать президентом Соединенных Штатов. Хотим мы этого или нет, но на свадьбе обязательно будут фотокорреспонденты. Пусть Джекки предстанет в лучшем виде».

Наделенный природой хорошими внешними данными, Кеннеди одевался довольно неброско и часто появлялся на людях в мятых костюмах, в старых рубашках и безвкусных носках. Но ради этого бракосочетания он решил приодеться, заказав одежду у портного фирмы «Х. Харрис и компани», обслуживающей Рокфеллера. Он также пригласил парикмахера из отеля «Низерланд» в Нью-Йорке.

Тем временем список гостей все увеличивался. Джон Кеннеди пригласил почти весь сенат США, а отец добавил к списку своих друзей-бизнесменов из Голливуда. Видя, что счет приглашенных пошел уже на тысячи, миссис Очинклосс расстроилась и стала настаивать на том, чтобы Джекки позвонила в офис Кеннеди в Нью-Йорке и поговорила бы с Кей Донован, которая рассылала приглашения от имени посла.

Мисс Донован немедленно позвонила в Вашингтон и переговорила с Эвелин Линкольн, личной секретаршей Кеннеди в сенате. «Джекки считает, что на свадьбу приглашено слишком много гостей, – сказала она. – Нельзя ли сократить список?»

Об этом разговоре стало известно Кеннеди, который, если верить миссис Линкольн, добавил к списку еще несколько новых фамилий, полностью проигнорировав просьбу невесты.

Затем архиреспубликанка, мать невесты, стала спорить с будущими родственниками-демократами по поводу организации бракосочетания. Она боялась, что старший Кеннеди может пригласить свою любовницу, Глорию Свеннсон, дав повод для сплетен, а это испортит все мероприятие, которое должно быть проведено на высшем уровне. Даже тетя Джекки, Мишель Бувье Путман, выразила свое недовольство событием. «Клан Кеннеди помешан на рекламе, – сказала она. – Мы придерживаемся другого мнения. Они объединены, а мы нет».

К утру 12 сентября сады, окружающие ферму Хаммерсмит, являющуюся загородным поместьем Очинклоссов, были приведены в полный порядок. Посыпанные гравием дорожки были готовы к приезду 1200 гостей, огромная эстрада ждала оркестра Мейера Дэвиса. Вдобавок ко всему Джейнет Очинклосс велела установить на лужайках столики под зонтиками, неподалеку от которых на лугах бродили низкорослые лошадки. Все это имело весьма пасторальный вид.

Внутри особняка в викторианском стиле бесшумно сновало множество слуг и служанок, одетых в черное. Они расставляли букеты цветов и сотни свадебных подарков, зарегистрированных в нью-йоркском офисе Джо Кеннеди. Накануне семейная портниха закончила шить шелковое платье для невесты. На втором этаже в коробке лежала кружевная вуаль, которую надевало не одно поколение невест семейства Ли.

В «Кинг-отеле» заказали номер для сенатора Джозефа Маккарти, близкого друга Кеннеди и известного антикоммуниста, который обещал прибыть на свадьбу, если ему позволят сделать это сенатские дела. Старший Кеннеди остановился в ньюпортском особняке Роберта Янга, который частенько принимал у себя герцога и герцогиню Виндзорских, а теперь собирался принять Уэстбрука Пеглера, Мортона Дауни, Бернарда Гимбела, Марион Дэвис и других людей, приглашенных на свадьбу.

Джекки дала двенадцати подружкам свои портреты в серебряных рамках, на которых стояла дата свадьбы, а жених вручил друзьям черные шелковые зонтики, на ручках которых имелись серебряные монограммы. Тем временем лакеи отеля «Викинг» отглаживали полосатые брюки Джона Бувье-третьего, любимого папочки невесты, который, несмотря на свою ненависть к Очинклоссам, прибыл в Ньюпорт, чтобы выдать дочь замуж. Хотя его супружеская жизнь с Джейнет Ли закончилась разводом много лет назад, он гордился своими детьми, а их процветающего отчима именовал не иначе, как неотесанным болваном. Оба мужчины были маклерами, но лишь это, не считая Джейнет, и объединяло их. Женившись во второй раз в 1942 году, Джек Бувье бросил крылатую фразу, находясь в зале нью-йоркской фондовой биржи. Эту фразу потом часто повторяли на Уолл-стрит: «От Очинклоссов одни потери».

Эта фраза оказалась пророческой, так как через несколько лет вашингтонская фирма Хью Очинклосса оказалась на грани разорения, и его вдове пришлось продать свое любимое поместье Хаммерсмит Фарм практически за бесценок. Но в описываемое нами время Джек Бувье понес значительно большие потери, так как после нового замужества Джейнет он лишился еще и двух своих дочерей. [4]4
  Мать Жаклин Кеннеди после развода с Джоном Бувье вышла замуж во второй раз за Хью Очинклосса.


[Закрыть]

Джек Бувье более не обременял себя браком и старался как можно чаще видеть своих дочерей. Он давал им деньги, платил за их обучение, покупал лошадей для верховой езды и в целом относился к ним скорее как ухажер, чем как отец, завоевывая их любовь и расположение.

Его прозвали Черным Джеком, так как он имел смуглую кожу и черные волосы. Он был красавцем, и Джекки боготворила его.

«Джек говорил мне, что Жаклин помешана на отце, – вспоминает Джордж Смазерс, сенатор от штата Флорида, свидетель жениха на свадьбе Кеннеди. – Он показал мне ее старика и сказал, что это Черный Джек [5]5
  Кроме этого прозвища, Джона Бувье называли еще Черным Шейхом и Черным Тюльпаном.


[Закрыть]с синими яйцами. У Бувье кожа была с синеватым оттенком, как результат какой-то болезни, но он был весьма привлекателен на лицо. Он производил большое впечатление, и Джекки с ума по нему сходила».

Мужество, которым обладал Джек Бувье, привлекало к нему не только женщин, но и мужчин. Ходили слухи, что он бисексуал и когда-то находился в интимной связи с композитором Коулом Портером, который закончил вместе с ним Йельский университет в 1914 году. «Я с ума схожу по Джеку», – признавался Коул близким друзьям в разгар своей дружбы с Бувье. Впоследствии они редко виделись, но сохранили дружеские отношения на всю жизнь.

Джекки и Ли обожали своего жизнерадостного, экстравагантного папочку. Они не простили свою мать за то, что она развелась с ним. Распад семьи негативно повлиял на них. В то время Джекки исполнилось только тринадцать лет, и переезд в Мерривуд с отчимом и его тремя детьми означал для девочки конец свободной жизни в Нью-Йорке. «Для них я была великаншей-людоедкой, – вспоминает миссис Очинклосс, – я учила их манерам, заставляла прямо сидеть за столом и чистить зубы. А муж позволял им делать все что угодно».

Чувствуя себя стесненной в новом доме, Джекки оживала лишь тогда, когда навещала отца и семейство Бувье в Ист-Хемптоне, где она родилась.

«Джек Кеннеди напоминал Джекки ее отца», – уверяет близкий родственник. Хотя Черный Джек являлся консерватором и республиканцем, а Кеннеди был демократом, оба мужчины отлично поладили и имели много общего, начиная с легкомысленного отношения к женщинам, которых они часто меняли. Они так никогда и не стали верными мужьями.

Оба обладали острым умом и не терпели глупости. Имея большой опыт отношений с женщинами, они слыли светскими людьми. Они любили спорт, страдали от болей в пояснице и умели хорошо жить. В то время, когда они встретились, Джеку Бувье исполнилось пятьдесят три и он испытывал определенный спад, он растранжирил большую часть своего состояния и страдал от алкоголизма. А Джек Кеннеди в свои тридцать шесть находился в расцвете жизни. Его только что избрали в сенат США, он метил в президенты.

Вспоминая их первую встречу, Джекки говорит: «Они были очень похожи друг на друга. Мы обедали втроем и разговаривали о спорте, политике и девушках – то есть о том, о чем любят разговаривать все жизнелюбивые мужчины».

Для такого тщеславного человека, как Черный Джек, нелегко было приехать к Очинклоссам, но он прибыл туда, словно путешествующий магараджа – загорелый и одетый в прекрасный костюм, с жемчужной булавкой и новой парой серых замшевых перчаток. Он предстал во всей своей красе и хотел, чтобы Джекки, Джек Кеннеди и вообще все присутствующие Бувье и Кеннеди гордились им.

Именно этого втайне и страшилась Джейнет Очинклосс. Ей трудно было переносить присутствие бывшего мужа. Нестерпимо было видеть, как он красуется на свадьбе, и слышать шепот представителей высшего света Ньюпорта: «Это ее первый муж, тот самый, который вел легкомысленный образ жизни и наконец бросил ее». Она уже достаточно настрадалась, когда несколько месяцев назад Джек появился на свадьбе ее дочери Ли, вышедшей замуж за Майкла Кэнфилда. Джейнет ненавидела своего бывшего мужа за это и решила не обрекать себя вновь на страдания. Она позвонила Джеку и попросила его не приезжать на свадьбу, мотивируя это тем, что его присутствие все испортит. Она умоляла его во имя любви к Джекки остаться дома. Кроме того, Джейнет чувствовала, что это было бы несправедливо по отношению к Хью, который спас ее от одиночества после развода и столько сделал для Джекки и Ли. От своего первого отца они такого никогда не дождались бы. Но, когда Джекки стала настаивать на том, что отец должен выдать ее замуж, матери ничего не оставалось, как с улыбкой согласиться. Ведь Джейнет Очинклосс была леди.

К всеобщей радости, в день свадьбы стояла хорошая погода. Светило солнце, дул свежий ветерок. Даже сам Джо Кеннеди не смог бы организовать и заказать такой замечательной погоды. Как только утреннее солнце стало пробиваться сквозь старинные оконные стекла церкви св. Марии, перед ней начал собираться народ. Известные в обществе друзья Очинклоссов и Бувье готовы были встретить сенаторов, конгрессменов и мэров, которые прибывали на свадьбу.

Да, славное предстояло бракосочетание! Вскоре должна появиться прекрасная невеста и, окруженная подружками, проплыть в своем легком свадебном наряде навстречу жениху.

Но за час до удара церковных колоколов события стали принимать неприятный оборот. В то время как Роза Кеннеди надевала свое кружевное шелковое платье, а посол примерял костюм, на ферме Хаммерсмит зазвонил телефон. Как раз когда Джек Кеннеди играл с братьями в футбол и упал в розовый куст, старая неприязнь между Джейнет Очинклосс и Джеком Бувье достигла апогея.

Сначала позвонил один из кузенов Бувье и сообщил, что отец невесты напился в своем номере как свинья и облевал свой фрак. Через несколько минут опять раздался звонок. На этот раз звонил сам Черный Джек. Он угрожал, что ворвется в церковь и будет сопровождать свою дочь. «Представляете, какой начался переполох, – вспоминает Джон Дэвис. – Джейнет просто умирала, а у Жаклин случился сердечный приступ». Джейнет с гневом набросилась на дочь: «Я так и знала, что твой отец выкинет нечто подобное и все испортит. Я знала это. Не знаю, зачем тебе нужно было звать его сюда».

Джекки, рыдая, бросилась в свою комнату. Джейнет стала успокаивать ее, но Джекки не могла представить, как она пойдет в церковь без отца, и стала настаивать на том, чтобы свадьбу перенесли, пока отец не протрезвеет.

Через много лет жена одного из друзей Кеннеди доверительно сообщила мне, что все это было устроено заранее. Желая отомстить Джеку Бувье за то, что он не послушался ее и приехал на свадьбу, Джейнет велела управляющему гостиницы «Викинг» снабжать бывшего мужа спиртным круглые сутки, чтобы этот алкоголик напился и не смог присутствовать в церкви. Она даже попросила одного друга семьи, чтобы тот споил Джека.

«Теперь я уже не помню всех деталей, но отец Джекки сильно пил, поэтому ее мать не хотела, чтобы он оказался в Ньюпорте во время торжества. Для этого она и упросила кого-то напоить бывшего мужа до такой степени, чтобы тот не смог появиться на свадьбе, – рассказывает эта женщина. – Как бы совершенно случайно Хью оказался у дверей церкви, одетый в подобающий случаю костюм, который был взят напрокат за несколько дней до этого. Он готов был вести невесту к жениху. Я и по сей день не знаю, догадалась ли Джекки о том, что действительно случилось с ее отцом».

Когда Джекки все-таки появилась у церкви, держа в руках букет розовых и белых орхидей, к ней устремилась толпа благожелателей, которые уже несколько часов ждали ее. Она выглядела так замечательно, что люди, за исключением самых близких друзей и родственников, не обратили внимание на то, что ее ведет под руку отчим. Впоследствии сам Джон Кеннеди сообщил репортеру «Нью-Йорк таймс», что отец невесты внезапно заболел гриппом и не смог выдать ее замуж.

Толпа вновь подалась вперед, когда жених и невеста вышли из церкви и остановились перед фотокорреспондентами. Сенатор Кеннеди широко улыбался, миссис Кеннеди выглядела немного смущенной. Окруженные подружками невесты и друзьями жениха новобрачные провели два часа в зале особняка Хаммерсмит, где перед ними танцевали ньюпортские дамы.

Наконец Джекки бросила в толпу свой свадебный букет и поднялась наверх, чтобы переодеться для путешествия в Акапулько, где молодые решили провести медовый месяц. Через несколько минут она вышла в сером дорожном платье с бриллиантовой булавкой, которую ей подарил свекор, и бриллиантовым браслетом, подарком мужа. До этого у нее не было драгоценностей.

Джек Кеннеди поцеловал на прощанье мать и вышел на улицу вслед за женой.

В это время Джека Бувье увозила в Нью-Йорк «скорая помощь». Его дочь – его солнце, луна и звезда – выходила на новую орбиту, где она вскоре станет самой знаменитой женщиной двадцатого столетия.