Текст книги "Галатея"
Автор книги: Кирилл Григорьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 15 страниц)
Тарас Петровский
1
Гарин выглядел здорово расстроенным.
– Значит, с Немченко случилось несчастье. Опять все насмарку! Может, его в больнице взять? Где он лежит?
– Я уже подумал об этом, – кивнул Тарас. – Ночью и утром Стременникова пас Федор Ломакин. Как только у нас будет информация, где находится Немченко, мы немедленно нанесем ему визит. Либо попробуем совершить некий обмен, либо возьмем племянника силой.
– Я не желаю с ними договариваться! – вспылил Гарин. – Ты же сам вчера сказал – больше никаких договоров!
– Ситуация, как видишь, изменилась со вчерашнего дня.
– Ты видел, что они сделали с девчонкой? – спросил Виктор. – Их надо истреблять, как блох! Это нелюди.
– Я видел и знаю, Вик. И меня самого выворачивает наизнанку, когда я думаю, что придется идти на компромиссы с Немченко. Но мне нужен его племянник! Мы сейчас связаны этим по рукам и ногам. Пойми, Вик, если Тензор развернется в полную силу, то едва не замученная девчонка покажется нам и всему городу легким испугом. Ты же слышал, на что способен Ваня Житцов? Нет? Почитай рапорт Кравченко. И это только один убогий бомж. Один! А если он поднимет еще десяток? Да они весь город разнесут в клочья! Нам надо решать. Либо наказание для Немченко, либо поимка Тензора. Вадим от нас все равно никуда не денется. Но сейчас его все-таки лучше держать на нашей стороне.
– Это не аргумент, – хмуро ответил Гарин.
– Нет, аргумент! – сказал Тарас.
– Ладно, – помолчав, согласился Виктор. – Получим мы племянника, что дальше?
– Глубокое сканирование. Где был, что делал, почему так долго пропадал. В его исчезновении замешан Тензор – я это нутром чую. Пойми, нам этот парень нужен, как воздух. Если Тензор снова объявился, да еще и мертвых принялся оживлять, мы обязаны с тобой предположить, что он готовит удар. Помня слова Немченко, можно говорить с уверенностью, что этот удар направлен против «Полночи». Поэтому, мы обязаны его опередить. А ниточка у нас всего одна: племянник Немченко. Спасенная вами девушка, к несчастью, ничего не знает. Ей вчера почистили память после пережитого, и теперь Таня бесполезна. Но, раз люди Немченко ее бросили, она, скорее всего вообще ничего не знала.
– Я не об этом спрашиваю. Что будет дальше с Немченко?
– А ты как думаешь? – помолчав, спросил Петровский.
– Никаких сделок?
– Никаких.
– Годится, – кивнул Гарин. – Тогда я пошел готовить наших к выезду. Жду от тебя адрес.
2
Следующим был Антон Тополев.
– Почему так получилось с фотографией девушки? – спросил Петровский.
– Накладки случаются, – ответил Антон. – Кто же знал, что под именем Татьяны Тимофеевой окажется другая?
– Эта накладка едва не стоила девочке жизни, – недовольно заметил Тарас. – Ладно, что у тебя?
– Слухи о готовящемся оживлении.
Петровский нахмурился.
– А подробнее? – попросил он.
– Кто-то ищет через Интернет клиентов на воскрешение умерших близких. Сайт называется «Путь к возвращению». Обещает гарантированное оживление за некие услуги, суть которых не разглашается. Домен зарегистрирован на ник-нейм Воскреситель.
– Не пробовал стать клиентом?
– Временно сайт не работает. На главной странице висит пояснение: «Закрыты до первого воскрешения».
– Мило, – оторопел Петровский. – И когда оно состоится?
– Очевидно, на днях, – пожал плечами Тополев. – Воскрешать будут девушку, похороненную пять дней назад.
– Откуда такая информация?
– Это девушка близкого друга Максима Дронова.
– Вот тебе раз! Приплыли, – констатировал Тарас. – Я давно ожидал чего-нибудь подобного. Что еще?
– Товарищ Дронова – Андрей Симонов – вчера исчез. По словам его мамы – уехал встречаться с Воскресителем. Сегодня с утра Максим привез его компьютер к нам в «анатомичку». Носов разбирается.
– Тензор? – посмотрел на него Петровский.
– Судя по наглости, – однозначно.
– Так, – произнес Петровский, глянув на часы. – Тут еще кое-что случилось. Вчера некто напал и убил одного из Скаанджей. Николай Сергеевич утверждает, что, скорее всего это тоже дело рук Тензора.
– Их же невозможно убить, – удивился Тополев.
– Значит, как-то все-таки можно, – сказал Петровский. – Сам понимаешь, все Управление в панике, Трибунал тоже серьезно озадачен. У меня полночи с ними переговоры велись. Сошлись на одном – Управление готово предоставить нам все резервы для поимки Авалкина.
– Тогда мы его больше не увидим.
– Это понятно, – согласился Петровский. – Поэтому, очень тебе прошу, проследи, чтобы не состоялось никаких утечек. Я возможно отъеду. Эту историю с оживлением оставляю тебе на контроль. Держи меня в курсе. Ну, а если Тензор свяжется с Максимом или случится еще что-нибудь из ряда вон – ты знаешь, что делать.
– Будем объявлять ЧП? – уточнил Тополев.
– А что нам еще остается? – вздохнул Петровский. – Тензор больше не должен застать нас врасплох.
Агамемнон Рождественский
1
Раннее утро они встречали за пятьдесят километров от Москвы.
Злой не выспавшийся Гриша глотал энергетик из банки, а Тензор разглагольствовал о судьбах мира. Агамемнон не вмешивался, сосредоточившись на книге. Андрей Симонов тихо помалкивал рядом.
– Здесь, – наконец, произнес Петр, и машина остановилась. – Прогуляемся?
Вопрос он адресовал Симонову, но смотрел почему-то на Агамемнона. Тот захлопнул толстый том.
– Куда? – поинтересовался он.
– В очень познавательное место, – сказал Тензор.
– И чего в нем познавательного? – буркнул Григорий. – Кладбище – оно и в Африке – кладбище.
– Пошли – покажу, – Петр распахнул дверь.
– Пошли, – равнодушно согласился Агамемнон.
После вчерашней операции, беседы о настоящей любви и ночных кошмаров ему было абсолютно все равно куда идти. Хоть прямиком в ад.
Они вылезли в глубокий снег: Агамемнон, Петр и Андрей.
– Я вас здесь подожду, – крикнул Гриша из салона.
Тензор пожал плечами.
На свежем холодном воздухе апатия Агамемнона куда-то улетучилась.
Зима в пригороде совсем другая, подумал он, двигаясь по тропинке вслед за Петром. Объемная, снежная, холодная. Ледяное сказочное безмолвие приходит вместе с северными ветрами, и мир окунается в него до журчащей ручьями весны. О, как сказал, мысленно хмыкнул он. Становлюсь поэтом? В большом городе зиму не прочувствуешь. Там слишком много грязи, песка на дорогах и разъедающих ботинки химикатов.
– Приятно думать у лежанки, – процитировал Тензор, думая, очевидно, о том же самом. – А знаешь, не велеть ли в санки кобылку бурую запрячь…
– Скользя по утреннему снегу, – подхватил Агамемнон и едва не растянулся. Петр ловко поймал его за локоть.
– Прав был классик, – ехидно заметил он.
Место подозрительно напоминало то кладбище, где юных кладоискателей поджидали оборотни. Тензор им, конечно, потом разъяснил, кто есть кто. Но ужас от вида безмолвной волчьей стаи запомнился Агамемнону надолго. Он и сейчас вспоминал осеннюю встречу с внутренним содроганием.
У входа на кладбище толпился народ. Какие-то бабушки, торгаши у лотков с венками и искусственными цветами, хмурые товарищи с большими фотографиями надгробий и памятников. Жизнь, не смотря на девять часов утра, била ключом. Жизнь на кладбище, вновь отметил Агамемнон. Элегантный оксюморон?
Тензор уверенно шел вглубь кладбищенской аллеи.
– Чем же интересно это кладбище? – догнал его Агамемнон.
– Сам увидишь, – ответил Тензор.
Они быстро прошли по длинной аллее и свернули в узкий проход между оградами. Сюда, очевидно, давно не ступала нога человека. Ботинки утопали в снегу по щиколотки, а вокруг царило белое девственное безмолвие. Агамемнону даже показалось на мгновение, что на кладбище они остались совершенно одни.
– Я узнал об этом месте случайно, – сказал Тензор. – Скорее, вовремя проявил любознательность.
Тропинка заканчивалась высокими металлическими воротами без замка. Петр, поднатужившись, отворил их.
– Заходите, – пригласил он.
Судя по многочисленным сугробам, кладбище продолжалось и здесь. Только, в отличие от остальной территории, тут, наверное, вообще никогда не убирали.
Петр прикрыл за собой ворота.
– Вот, – с какой-то гордостью произнес он. – Любопытствуйте.
Агамемнон с сомнением поглядел на ровные ряды сугробов. Оград не было и в помине. Все это здорово напоминало кладбище из какого-нибудь американского фильма про героических морских котиков.
– А, собственно по поводу чего любопытствовать? – осведомился он. – Может быть, сэкономим время?
Тензор покачал головой и, проваливаясь по колено, полез к ближайшему сугробу. Рукой в перчатке он сбросил снег с обнажившегося серого надгробия.
– Видишь? – торжественно спросил он, обернувшись к Агамемнону.
Тот подошел ближе.
На камне не фигурировало ни имени, ни фамилии. Только лаконичная надпись. Б-009, прочитал Агамемнон.
– Роботы похоронены, – произнес рядом замирающим шепотом Андрей.
2
Остальная шершавая поверхность камня утопала в снегу.
Агамемнон с интересом воззрился на Тензора.
– Это тоже могила, – кивнул тот. – Здесь похоронен некий Андрей Витальевич Моорс. Человек, считавший, что он вампир и осуществлявший с жертвами соответствующие ритуалы. Официально он убил двадцать три человека. Судя по его словам – тридцать семь.
– Но почему только номер? – удивился Агамемнон.
– Некоторые считают, что таким людям не место на обычном кладбище, – пояснил Тензор. – Это место для избранных.
– Избранных? – выпрямился Агамемнон, оглядывая ряды сугробов. – Ты хотел сказать, для изгоев? Нелюдей? Боже, сколько же их…
– Это не принципиально, – Тензор выбрался из снежной кучи, топая ногами. – Теорию относительности проходил в школе? Относительно нашего общества – они изгои. Относительно их самих – избранные.
– Не хотел бы я жить в обществе таких избранных, – в замешательстве произнес Агамемнон. – Зачем мы сюда приперлись? Ты хочешь им показать, как подняться?
– Именно, – кивнул Тензор. – Это наша грядущая армия.
Петя Авалкин сошел с ума, подумал Агамемнон. Ни с того, ни с сего – прямо на ровном месте.
– Чего?! – возмутился он. – Ты думаешь, что говоришь?!
– Я давно уже все обдумал, – заявил Тензор, глядя на него снисходительно. – Мы поведем их вместе.
– Куда ты их хочешь вести?! – вскричал Агамемнон. – Петя, очнись! – он, проваливаясь в снег, быстро добрался до соседнего сугроба. Упал на колени, расчистил камень. – Г-012! Кто это?
– Спирин Василий, – не задумываясь, ответил Тензор. – Каннибализм. Восемь жертв.
Агамемнон сел прямо в снег, тупо глядя на серый камень.
– Ты сошел с ума, – произнес он. – Ты хочешь вернуть к жизни этих подонков?
Ему стало по-настоящему страшно.
– Да, – кивнул Тензор. – И вы все мне поможете.
Максим Дронов
1
Телефонный звонок раздался у Максима в кабинете, когда он уже принялся за текущие дела. Он просматривал отчеты лаборатории за последние три дня, многое не мог понять и, поэтому голос его звучал неприветливо.
– Да? – сдвинув отчеты, поднял Максим трубку.
– На линии твой знакомый какой-то, – сообщила Катя. – Соединить?
Неужели Андрюха, подумал Максим. Объявился, гад?
– Конечно, давай, – оживленно ответил он.
В трубке что-то звякнуло, возникла музыка – секретарша услужливо перевела звонок в кабинет.
– Это Дронов? – раздался в трубке довольно приятный, но совершенно незнакомый голос. Голос очень уверенного в себе человека.
– Да, – растерялся Максим.
– Вас беспокоит друг вашего товарища, Андрея Симонова. Тензор мое имя. Вас, наверное, уже проинформировали обо мне Тарас Васильевич и еже с ним?
Максим сжался.
Никто меня не информировал, подумал он. А должны были?
– Более-менее, – неопределенно ответил Максим на всякий случай. – Так скажем, отчасти.
– Отчасти, – повторил Тензор. Даже немного разочарованно. – Странно. Но, бог с ними. Я, собственно, человек, который помогает вашему другу оживить его возлюбленную.
– И что? Меня, конечно, очень интересует судьба моего друга, верно. А судьба его девушки уже давно решена. Около недели назад. Мы же с вами взрослые люди. Зачем нести бред про оживление? У Андрея – помутнение сознания на почве… ну, вы сами знаете. Это факт. Скажите, где я его могу найти, я приеду, заберу. А дальше, уверен, им должны заняться серьезные психиатры.
– Вот как? – искренне удивился Тензор. – Значит, утверждаете, что руководство «Полночи» ввело вас, все-таки в курс дела? Сомневаюсь, Максим. Вы очень плохо информированы.
– О чем?
– О том, кто я такой и чем занимаюсь.
– Наверное, оживлением мертвых людей? – с иронией поинтересовался Дронов.
– Вот именно, – твердо ответил Тензор. – И я не понимаю, почему в вашем голосе столько сарказма.
– Потому что я – взрослый человек, – отрезал Дронов. – Потому, что я не верю в сказки. Потому, что…
– Потому, что вы сами – оборотень? – вкрадчиво подсказал Тензор.
Максим замер на полуслове. Откуда он может знать, подумал Дронов в сильном замешательстве. Это же закрытая информация даже на территории «Полночи». Это тайна за семью печатями. Откуда?
– Разве оборотни не персонажи сказок и второсортных ужастиков? – продолжил Тензор. – Разве вы сами можете существовать?
Провокация, решил Максим. Наверняка что-то где-то разнюхал и теперь пытается взять меня на понт.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – ответил он сухо. – Кто оборотень? Какой оборотень? Это, вообще-то, рабочий телефон. Мне кажется, вы ошиблись номером. Нам часто звонят сумасшедшие, набирающие номер передачи «Девятый круг ада». Цифры похожи.
– Тогда я попал по адресу, – заявил Тензор. – Вы ведь специалист по аду. Помните, летнюю бойню? Промзону имени Семена Борзова? Совсем небольшую стаю собак?
Максим ощутил испарину.
Об этом не мог знать никто, кроме доверенных лиц «Полночи». Их можно было пересчитать по пальцам. Человека по имени Тензор в их числе не было.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, – упрямо ответил он.
– О вашей смерти в Битцевском парке, – невозмутимо произнес Тензор. – О пробуждении в ночном лесу. И об Алене, к которой вы после всего этого направились.
Максим ждал продолжения, лихорадочно размышляя. Никто в «Полночи» не мог знать, что последовало после пробуждения. Только Петровский. Но на линии сейчас был не он.
– Я скажу вам больше, Максим. Благодаря мне вы оказались на свободе. Благодаря мне вы получили тогда передышку. И благодаря мне вы так легко добрались до Борзова и осуществили свою праведную месть.
– Кто вы? – после паузы спросил Дронов.
– Практически ваш ангел-хранитель, – усмехнулся Тензор. – А теперь и хранитель вашего друга.
– Думаю, скорее, демон, – неприязненно заметил Дронов. – Значит, это благодаря вам погибло столько людей, а стандартная процедура инициации превратилась для меня в источник полугодичных ночных кошмаров?
– Разве вы не желали мести?
Черт, подумал Максим. Его правда. Не хотел даже, а страстно желал.
– То есть вы – исполнитель желаний?
– Отчасти – да. Не всех. Но многих.
Ладно, подумал Максим. Проехали. В нем искало, но, не находило выход обидное недоумение. Оскорбительное непонимание почему, ему, главному участнику летних событий не рассказали всего до конца. Ни Петровский, ни Тополев. Понятно, допуск, секретность, но все же… Разве не под моим руководством была уничтожена «Сигма» и фабрика по ее производству?!
– Зачем вы позвонили? – спросил он. – Для того, что бы сообщить мне все это?
– Нет, конечно, – заверил Тензор. – По поводу оживления девушки вашего друга.
– Ее Наталья зовут, – буркнул Максим.
– Я знаю, – согласился Тензор. – Надеюсь, теперь от понятия «оживление» вас не трясет?
– Я слушаю.
– Но не верите. Почему? Вы же не такой, как все!
– У меня это все-таки немного не укладывается в голове, – честно признался Максим. – Она мертва уже почти неделю. Бревно, труп, даже не знаю, как назвать, похороненная, закопанная, ледяная. А вы говорите – оживить. Ее, мертвую. И причем так спокойно об этом говорите. Словно человека оживить – это, извините, туалет посетить.
Тензор рассмеялся.
– А знаете, – сказал он, отсмеявшись. – С вами чертовски забавно общаться. Поверьте, это комплимент. Конечно, оживление – очень не простое дело. Даже досконально зная технологию, всегда можно споткнуться о подводные камни. Нюансов множество: свежесть тела, степень разрушения, необратимые изменения психики… Их очень много, поверьте. Но я уже основательно набил руку. Собственно, что с того, что девушка мертва? Когда вы выключаете телевизор, для других таких же телевизоров – он становиться мертв. Однако, оживить его – дело нескольких секунд. Что же теперь каждой домохозяйке присваивать лавры Христа?
– Но, согласитесь… все-таки, люди – не телевизоры…
– Не соглашусь никогда! А, собственно, что спорить? Завтра вы во всем убедитесь сами. Оживление назначено на завтра, да, Максим. И вы в числе приглашенных. А насчет девушки – не волнуйтесь. Получит ее ваш друг, целой и невредимой, как договаривались. Будут жить дальше счастливо тридцать лет и три года. Я своих обещаний никогда на ветер не бросаю. Вы знаете, где находится ее кладбище?
– Знаю.
– Хорошо, – удовлетворенно произнес Тензор. – О конкретном месте и времени встречи я сообщу дополнительно. Договорились, Максим?
– Да.
– Тогда прощайте. И, надеюсь, мои услуги вам не понадобятся, – хмыкнул Тензор. – Никогда.
2
Максим набрал номер Тополева после нескольких минут тяжких размышлений. Его водили за нос и не рассказывали всего – это очевидно. Но почему? Зачем? Неужели его, Максима, считают в «Полночи» ненадежным?
Кому нужны эти тайны?
– Это Дронов, – сказал Максим, когда Тополев поднял трубку.
– Слушаю.
– У меня один-единственный вопрос по поводу «оживления».
– Давай.
– Кто такой Тензор, Антон?
На другом конце воцарилось молчание.
– Антон?
– Откуда ты знаешь это имя? – совершенно другим тоном спросил Тополев.
– Узнал только что.
– Откуда?
– Я расскажу откуда, – ответил Дронов. – Но прежде ты мне расскажешь, кто он такой и почему так тщательно скрывается его несомненное участие в моей судьбе.
– Участие в судьбе… что ж, значит, он уже на тебя вышел, – констатировал Антон. – А это означает… Поднимайся ко мне в кабинет, – помолчав, пригласил Тополев. – Разговор о Тензоре – разговор долгий и не телефонный. И приготовься. Участвовать в нем, скорее всего, будет все руководство компании.
Дмитрий Стременников
1
Немченко лежал на кровати, а вокруг суетились люди в белых халатах.
Хорошо же тебя отделали, – подумал Дима, присаживаясь на стул рядом. Родственничек или вышедший из повиновения тюремщик Вася? Кто из них?
– Он в сознании? – посмотрел на ближайшего врача Стременников.
– Ф полном, – прошамкал, открыв опухшие глаза Немченко. Впрочем, на лице его, как будто ничего не изменилось. Только в глубине сплошной багровой опухоли вдруг что-то заблестело.
– Оставьте нас, – распорядился Дима, махнув рукой.
– Ему нельзя гово…, – попытался ему объяснить кто-то.
– Оставьте, – властно оборвал Стременников.
Когда они остались в палате одни, Дима подвинул стул поближе.
– Что случилось? – склонившись к изуродованному лицу, тихо спросил он. – Тебя нашли ребята из дежурки. Ты лежал в обнимку с Палтусом, оба в крови. У него все мозги выбиты. Он напал на тебя?
– Та, – едва уловимо кивнул Вадим. – Не фитишь, что-о ли? А Фася…?
– Мертв, – ответил Дима. – Почему Андрей напал на тебя?
– Еко напра-афил Тен-с-сор…
– Черт! – выругался Дима, откинувшись на спинку.
– Он мне ска-а-са-ал…, – начал Вадим, но вдруг смолк, не закончив.
Блеск в глубине распухших век пропал.
– Вадя, – осторожно потряс Дима его за локоть. – Вадим?! Что он тебе сказал?!
Немченко молчал.
Дима, опрокинув стул, вылетел в коридор. Двое скучающих ребят из охранения вытянулись по стойке «смирно».
– Сестра! – крикнул Стременников. – Да где вы все?!
Из соседней комнаты вышла невозмутимая женщина в белом халате.
– Он…
– Он просто потерял сознание, – кивнула она. – Большая кровопотеря и множественные переломы. Он очнется, не беспокойтесь. Вас же предупреждали.
Стременников вытер испарину.
– А я подумал…
– Не думайте, – улыбнулась женщина. – Кто это его так отделал?
– Родственник, – вздохнул Дима. – Любимый племянник.
Ребята у дверей многозначительно переглянулись.
– Бдите! – оглядел их напоследок Стременников.
В общем-то, это даже гуманно, что Вадим так вовремя вырубился, подумал Дима, вышагивая в сторону лифта. Не пришлось ему услышать об исчезновении девушки из гаража. Кто же ей помог, все-таки? Теперь место наверняка засвечено, и многое придется начинать сначала. Конечно, хорошо, что Пузырь и Бак остались живы-здоровы, а не напоролись на засаду. Просто приехали, посмотрели и уехали. Но гаражам все равно – хана! Эх, как же не вовремя…
Дима имел подозрения насчет таинственных спасителей Тани. Все ладно лепилось одно к одному. Телефонная беседа Петровского и Немченко, потом исчезновение девчонки. Предположим, у «Полночи» действительно есть телепаты. Предположим, они каким-то образом сумели «прослушать» Вадима во время разговора. Тогда наверняка они все узнали и о девке, и о гаражах.
Предлог для звонка Петровскому долго искать не пришлось, он валялся под ногами. И после ночного разговора Стременников окончательно утвердился в своих подозрениях. Немченко несомненно ждал сегодня в «Полночи» теплый прием. Может быть, и хорошо, что так с ним все получилось?
Но история с гаражами очень нехорошая!
В холле перед лифтами Стременникова ждали. Саня и еще один парень, из новичков.
– Ну, как Вадим Дмитриевич? – озаботился Сашок. – Живой?
– Да, вроде бы, – пожал Дима плечами. – Он же двужильный, что ему станется? Так, лицо немного разбито. Заживет до очередной свадьбы.
– Слава богу, – расплылся Саня в улыбке. Он победно посмотрел на своего спутника. – Видишь же, живой!
Тот развел руками, всем своим видом давая понять, что ничего против этого не имеет.
– Ладно, – сказал Дима. – Сколько человек оставил в охранении?
– Двое у палаты, – доложил Сашок. – Двое – у медсестер на всякий случай. И еще двое – внизу, главный вход прикрывают.
– А проход через приемный покой? – напомнил Стременников.
– Там – один. Но мы же не можем вообще всю больницу своими людьми нашпиговать? А работать кто будет?
– А если с Немченко случится что? Кому тогда твоя работа нужна? Добавь еще народа. Заморозь пока временно не раскрученные точки. Из казино наших забери, там и своей охраны хватает. Ну и так, поищи, понял?
– Когда мы его забрать-то сможем? – спросил с тоской Саня.
– Мне четко сказали – не транспортабельный он, пока. Дня три-четыре, не больше. Ничего, справимся.
– А…, – двери лифта распахнулись и слова замерли у Сашка в горле.
Дима повернул голову и обомлел.
В кабине стоял Петровский собственной персоной. Дима плоховато знал его в лицо, зато его спутника он знал прекрасно. Перед ним был Виктор Гарин собственной персоной, киллер, частенько выполнявший заказы Немченко и пропавший давным-давно. Если Диме не изменяла память, точно в день исчезновения Машки.
2
Стременников никогда не слыл боевиком. Однако, за семь лет работы под руководством Немченко, он успел поднахвататься. Не корешков – вершков. Зато с большим, свойственным закоренелым «ботаникам» прилежанием.
Поэтому, он даже не заметил, как взведенный пистолет оказался в его руке. Сашок рядом еще не успел закрыть распахнутый рот, а Дима уже держал на мушке Гарина в открывшемся лифте.
– Медленно, – порекомендовал Дима. – Выходим медленно.
Двери лифта закрылись.
Оба замерли напротив Димы: насупившийся Петровский и сосредоточенный Гарин. У Виктора тоже был в руке пистолет. Успел, сволочь, подумал Стременников. Ну, как же, киллер, умелец. Но смертельно опасными были оба. Каждый, по отдельности. И Гарин с пистолетом наизготовку и Петровский с пустыми руками. А у Димы против обоих не было вообще никаких шансов.
– Где Немченко? – глухо поинтересовался Петровский, глядя себе под ноги.
– Какая разница? Разве я ночью объяснил не все?
– Нам надо с ним поговорить, – ответил Гарин.
– А не о чем говорить. Он без сознания.
– Мы приведем его в норму, – сказал Петровский. – Мы взяли с собой медика.
– Вот как? И попутно ваш медик выпотрошит из него все, что можно?
Гарин и Петровский быстро переглянулись.
– Мы и так все знаем, – ответил Тарас.
Значит, я был прав, понял Дима. Что ж, в открытую играть приятнее.
– Где девка? – спросил он.
– Разве это сейчас имеет значение? – усмехнулся Петровский. – Что будем делать? Так и будем стоять, как «Бешенные псы»?
– Не будем, – ответил Дима. – Вы сейчас сядете обратно в кабину и спуститесь вниз. А потом уедете. Наши люди вас проводят.
– Мы тоже не одни приехали, – сообщил Гарин. – Можно устроить небольшую войнушку.
– Где племянник Немченко? – спросил Тарас.
– С чего вы взяли, что я отвечу?
– А почему бы и нет? – пожал плечами Петровский. – Это разве тайна?
Дима не знал, тайна это или нет. И посоветоваться ему было не с кем. Он решил рискнуть.
– Он мертв, – ответил Стременников. – Вчера он напал на Вадима и был убит.
Петровский растерянно покачал головой.
– Так это он Немченко в больничку отправил? – восхитился Гарин, не меняя позы. – Старый добрый квартирный вопрос?
– Тензор, – кратко ответил Дима, мысленно оценив остроту. – Андрей был всего лишь его руками.
– Нам нужно осмотреть труп, – озабоченно произнес Петровский. – Возможно, мы сумеем выйти на Тензора.
– А вот на это мне точно нужно разрешение Немченко. Во-первых, Андрей был его родственником. Во-вторых, обстоятельства его смерти…, – Стременников замялся, подыскивая слово.
– Деликатны, – ошеломил его Саня кругозором. Он тоже уже достал пистолет.
– Верно, деликатны, – согласился Дима. – А в-третьих, Вадим будет совсем не рад, если Тензора вы найдете первыми.
– Уверен, он будет рад, если «Полночь» не объявит ему войну, – заметил Петровский. – У нас огромные ресурсы и возможности, поверьте, Дима. За одну только чуть не убитую вами девочку вас всех распять надо. А скольких вы еще замучили в своих гаражах? За такие фокусы некоторых товарищей физически ликвидируют. Так что решайте.
– Ваши предложения? – быстро спросил Стременников.
– Полное излечение Немченко, – ответил Тарас. – И полный доступ к любой информации, связанной с его дочерью и Тензором. За это – доступ к телу племянника, торжественное обещание, что ничего, похожего на гаражи больше не повториться, плюс достойная компенсация девочке за пережитый ею кошмар. Иначе будет война. Ваши делишки нам уже здорово надоели. Любые отношения окончательно закончатся. Мы не милиция и не ФСБ. Отлов, выслеживание и сбор улик – не наш профиль. Но наказаниями мы частенько занимаемся, и у нас есть свои отработанные методы. И люди, Дима. Главное – люди. Вы ведь, знакомы с возможностями некоторых, верно? Это все. Как, подходит?
– Насчет девочки, – неуверенно сказал Дима, – этот вопрос я самостоятельно решить не смогу.
– Это мы решим с самим Вадимом, – кивнул Тарас. – Все остальное, как, годится?
Стременников бросил взгляд на Сашка. Тот был похож на статую с острова Пасхи – такой же строгий, каменный и непонятный.
– Как скоро вы сумеете привести Вадима в порядок?
– Несколько часов.
Дима щелкнул предохранителем и опустил пистолет.
– Договорились, – он убрал ствол в кобуру. – Кто поедет за телом?
Тарас, помедлив, поднял ко рту маленькую рацию.
– Да? – отозвался оттуда строгий голос.
– Барс, – сказал Петровский, – бери нашего медика, и поднимайтесь. Племянник Немченко мертв. Тебе придется поехать и снять с него посмертную матрицу.
– Нет проблем, – отозвался голос. – Говорить можете?
Петровский посмотрел на Стременникова, потом на Гарина. Виктор едва заметно кивнул, пряча пистолет.
– Слушаю.
– Мне только что Тополев звонил. Вам и Гарину надо срочно вернуться. В компании объявлено чрезвычайное положение. Все машины и группы отозваны в главный офис, а в четыре часа оперативное совещание.
– Тензор? – коротко бросил Тарас.
– По-моему, да, – неуверенно ответил голос.
Тарас обвел взглядом Виктора, Диму, Сашка и притихшего новенького.
– Ну, что же, – сказал он спокойно, вешая рацию на брючный ремень. – Немченко был первой ласточкой. Петя Авалкин вышел на тропу войны.
