Текст книги "Галатея"
Автор книги: Кирилл Григорьев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Антон Тополев
1
В кабинете Петровского горел свет.
«Тоже домой не поехал, – подумал Тополев. – Волнуется».
Он осторожно постучал.
– Тарас Васильевич?
– Заходи, Антон.
Петровский сидел в любимом кресле, окутанный плотным облаком дыма. Перед ним на столе стояла початая бутылка коньяка, несколько стаканов и потрескивающая рация.
– Не могу уехать, – произнес Тополев, присаживаясь. – Как подумаю, что наши там… Что у них слышно?
Петровский молча налил коньяка в чистый стакан и подвинул его Тополеву.
– Защитное поле, – ответил Петровский. – Я распорядился, за Вепрем уже поехали. Нужен очень сильный маг.
– Начинается… – пробормотал Антон. – Господи… Может, зря мы все это затеяли?…
– Теперь уже поздно, – сказал Тарас и, не чокаясь, залпом выпил. – Теперь мы можем только наблюдать, Антон. Машина запущена и я, если честно, очень рад, что там есть Гарин. Он выберется… И наших вытащит, я уверен.
– Да, он может, – кивнул Тополев и пригубил из своего стакана. – А Тензор… Что нам с ним потом делать?
– Меня сейчас волнуют две вещи, Антон, – произнес Петровский. – Немченко и воскрешаемая девушка.
– Немченко?
– Старшим его людей на операции выступает вовсе не он, – объяснил Тарас. – Какой-то Костя. Для человека, исступленно ищущего свою дочь, это более чем странно. Ведь мы же гарантировали ему присутствие Тензора.
– Может, еще от болезни не отошел? – предположил Тополев. – Все-таки его здорово покромсали.
– Он сбежал из больницы, – задумчиво произнес Петровский. – Его люди где-то столкнулись с ожившим мертвецом. Ясно, что не там, где он мне сказал. Но где?
– Разве нам теперь не все равно? Все наши силы сосредоточены на кладбище.
– Конечно, нет, Антон. Мне кажется, что Немченко каким-то образом вычислил убежище Тензора, но нам ничего не сообщает. Хочет сам его взять. Боюсь, великого стратега поджидает неприятный сюрприз.
– Вы имеете в виду оживленных? Этих, с захоронения?
– Конечно, – кивнул Петровский. – Если Тензор будет на кладбище, то на охрану своего укрытия он поставит лучших сторожевых псов. А там есть из кого выбирать.
– Ханины, Роберт, кто там еще был?
Петровский толкнул ему по столу распечатку. Фамилии, клички, имена в столбик с краткими пояснениями.
Антон поднял лист.
– Мама родная! – произнес он, быстро пробежав самое начало. – Свирель, Череп, Муха Цокотуха…
– Вот именно, – кивнул Петровский, окутываясь дымом. – А что сталось с ними теперь – одному Господу известно. Помнишь, Леву Хирурга? Мы эту мразь полгода искали. Скольких он расчленил, помнишь?
– Больше трех десятков, – произнес Антон.
– А теперь он гуляет где-то на свободе. Тензор подарил ему вторую жизнь.
– Секундочку, Тарас Васильевич… Демиург, – ткнул пальцем в список Тополев. – Неужели тот самый?
– Ага, – горько кивнул Петровский. – Именно.
– Это же…!
– Меня только одно в этом радует, – перебил его Тарас. – Тензор пока только людей поднимать научился. У нас ведь еще одно местечко есть. Вот если бы Петя Авалкин туда добрался…
– Да-а…, – протянул Тополев. – Но, согласитесь, это проблемы Немченко.
– Не факт, – покачал головой Петровский. – Вполне возможно, что Тензор кого-нибудь из них с собой на кладбище притащит.
– Это плохо.
– Это очень плохо! – хлопнул по столу Тарас. – А я сижу здесь и ничего не могу сделать!
– Вы еще что-то о воскрешаемой девушке говорили? – после паузы напомнил Антон. – Почему она вас беспокоит?
Петровский потер пальцы рук.
– Я боюсь, что Виктор не сможет ее остановить, понимаешь? Что не сможет… Как бы это сказать?…
– Не сможет ее отправить обратно, если она станет не человеком?
Петровский затянулся, потрескивая табаком в трубке.
– Вот именно, – кивнул он. – Тензор отнюдь не дурак, Антон. Он выискивает самые слабые места, даже те, о которых мы толком сами не подозреваем. И использует их. Думаешь, он просто так взялся за оживление этой Наташи? Нет, Антон. Мне кажется, все гораздо сложнее. Он просчитал нас в очередной раз. Он знал, что операцией будет руководить Виктор. И, поэтому, только поэтому, объектом оживления стал не чей-то любимый пес соседа по подъезду, а утраченная кем-то обожаемая любовь.
Тополев сделал глоток, поморщившись. Он не любил коньяк.
– Ничего не понимаю, – признался он. – Вы хотите сказать, что слабое место Гарина – это женщины?
– Да нет же, – с досадой ответил Тарас. – Не то. Просто… параллели, понимаешь? У Виктора была любовь. Настоящая, как в кино. Давно, несколько лет назад, он даже, помнится, как-то фотографию матери моей присылал. Сам Виктор и девушка его… Элеонора… Милая такая, тонюсенькая, как березка. Виктор грозился жениться и наделать кучу детей. Н-да… А потом… Потом что-то случилось… Он ничего не рассказывает толком, ты же его знаешь. Только, как-то поддали мы с ним крепко и проговорился он. Погибла его девушка. Убили ее прямо на его глазах… И похоронена она там же, в Калининграде…
– Так он недавно в Калининград мотался, – вспомнил вдруг Тополев. – Я ему еще командировку оформлял…
– Он каждый год туда ездит, – кивнул Тарас. – В годовщину смерти. Он виновным себя считает. Понимаешь теперь?
– Вы думаете, что Тензор постарается превратить свою Галатею в оружие возмездия, а Виктор не сумеет ее остановить?
– Я этого боюсь, Антон. Сижу здесь, черт, и боюсь! Надо было мне возглавлять операцию. Я бы сумел. Ведь каждый Пигмалион отвечает за свое создание, – вздохнул Петровский. – И каждый стремиться вложить в него частичку души…
– Судя по классике, это иногда не выходит, – пожал плечами Тополев.
– Посмотрим, – кивнул на рацию Тарас. – Нам теперь только и остается, что ждать… Хотя…
Он снова хлопнул ладонью по столу и сорвал телефон.
– Рома, – сказал Петровский, набрав номер гаража. – Готовься, сейчас выезжаем.
– Тарас Васильевич, – напомнил Тополев. – Операцией командует Гарин.
– Я знаю, – ответил Петровский, положив трубку. – Но я должен быть там. Я не могу сидеть в теплом кабинете, Антон, когда мой друг рискует жизнью, пойми. Там мой друг.
– Тогда и я с вами, Тарас Васильевич, – поднялся, одним глотком допив коньяк, Антон.
Максим Дронов
1
Ноль тридцать шесть.
Максим открыл глаза.
Над ним нависало лицо Геннадия.
– Живой, – сказал он, оборачиваясь. Сзади стоял Гарин с залитым кровью лицом.
– Сейчас я, – забормотал Максим, пытаясь подняться на ноги. Резкая боль в левой руке, опрокинула его обратно.
Он огляделся.
Джип, завалившись на бок, лежал в глубокой свежевырытой канаве. Почти до лобового стекла он ушел в землю, а край канавы нависал над ним, как пасть неизвестного науке монстра. Казалось, что и не джип это вовсе, а сбитый бдительными сторожами московского неба неопознанный летающий объект. С инопланетным экипажем из трех человек…
– Здорово, – произнес Максим, поднимая голову. До края земли, еле видного в темноте, казалось, было несколько метров. – Как это нас угораздило?
– Тензор, – весело и зло сказал Гарин. Под проливным дождем кровь размывалась по его лицу странными замысловатыми узорами. – Вот сволочь! Ведь даже наше решение предугадал!..
– Оно было очевидным, – произнес Сергей, сидевший рядом. Спиной он облокотился на грязное колесо поверженной машины, а водомет его, поникнув стволом, свисал устало с плеча. – Дай, Виктор, что ли, бальзама хлебнуть?
Гарин достал флягу.
– Машину жалко, – сказал Гена. – Хороший, ведь, был джип…
– Живые мы, – делая глоток из фляжки, произнес Виктор, – а это главное…
Хватая ртом капли дождя, Максим поднял голову.
Как же больно, боже, как же больно… Но, живые…
Он поднял к лицу левую руку и, закусив губу, чтобы сдержать рвущийся крик, задрал рукав куртки. Он даже не понял вначале, что случилось. Просто рука в десятке сантиметров ниже запястья странным образом заворачивала вправо, а на месте изгиба под кожей выступало что-то очень похожее на кость.
– Перелом, – констатировал Сергей и сочувственно протянул флягу. – Прими-ка анестезию.
– А я задницу отбил, – пожаловался Геннадий, приседая рядом на корточки. – Жутко болит.
– Намекаешь на потребность в анестезии? – усмехнулся Виктор.
– Не намекаю, настаиваю…
Ров, в который угодил неопознанный летающий объект, был в ширину около метров десяти и, начинавшись со стороны прорыва защитного поля с уровня земли, плавно, с углом градусов в тридцать, уходил под землю, чтобы у другого своего края достичь глубины хорошо вырытой могилы. Джип врезался в угол и была бы скорость побольше – кладбищенская земля накрыла бы их навсегда. Максима передернуло от таких мыслей, и он опять завозился, оскальзываясь ногами по расползающейся мокрой глине.
– Повезло, – произнес Гарин, оглядываясь. – Еще бы чуть-чуть, и… Нас бы, наверное, экскаватором не отрыли… Ну, ладно… – он, открыв рот, поймал несколько капель воды, сплюнул и обвел их всех взглядом. Перехватил водомет наизготовку. – Пора выбираться нам, ребята. А то, не дай бог, перестреляют нас с того края, как куропаток. Ровно в две секунды. Серега…
– Да? – устало поднял голову на него Сергей.
– Поднимайте Максима и наверх… Я прикрою…
2
Ноль тридцать девять.
Они стояли на краю рва, поводя стволами водометов с установленными на них фонариками.
Вокруг стояла мертвая тишина, нарушаемая только равномерным шумом дождя. И запах… Омерзительный сладковатый запах тления и прелых опавших листьев, тяжелый могильный аромат.
– Вот вляпались, – произнес Максим. – По оградам полезем?
Слева и справа ров упирался в ограды, и общая высота достигала метров трех в самом глубоком месте.
– Почему? По могилам… – ответил Сергей, не отрывая взгляда от изумрудного сияния, растекающегося по клубам тумана на той стороне обрыва. Капли воды срывались с его носа. – Виктор, поднимайся, давай! – крикнул вниз он.
– А если там… – замялся Максим. – Ну, вылезут?…
– А что – вылезут?… Заодно и костюмы проверим…
– Мы попали на дискотеку, – вдруг истерически произнес Геннадий. – Ди джей Тензор сейчас прокрутит пару новых хитовых сборника.
– Это ты про туман?
– И про него тоже. Боже, зачем я поперся с вами? Валялся бы сейчас на диване перед телевизором, а Томка ужин готовила…
– Романтика женатой жизни, – пробурчал Гарин, появляясь вслед за лучом своего фонарика из черной пасти поглотившего джип рва. – Ты бы сейчас отношения с ней выяснял, вот что…
Геннадий судорожно вздохнул.
– Виктор, – произнес Максим. – Он, что, поле снял?
– Это почему?
– Это же мы дождь устроили…
Виктор быстро на него глянул и прижал пальцы к горлу.
– Первый, – произнес он. – Проверьте поле.
В наушниках что-то затрещало.
– На месте, – ответил бодрый голос. – Может, мы попробуем на машине прорваться?
Сергей молча усмехнулся, а Максим немедленно представил, как очередной джип попадает в приготовленную ловушку. Для него и его экипажа эксперимент может окончиться менее удачно.
– Я запрещаю любые попытки прорыва поля на машинах, – ответил Гарин, подумавший очевидно о том же самом. – Общий приказ – ждать. И последнее… Сообщите двадцатому, – этим номером был обозначен Тарас, – на месте очень сильные разрушения. Рвы, нарытые, наверно, по всей территории. Потребуется техника и маги… Пусть распорядится…
– Э… Двадцатый к нам выехал, – ответили после паузы. – Вместе… с Тополевым.
Виктор выругался.
Не удержался, черт. Ну, зачем ты, Тара, в эту кашу лезешь? Мало тебе проблем. И все-таки теплое чувство появилось где-то у Виктора внутри. Едет… Дружище… Не усидел…
– Ладно, – сказал Виктор. – До связи…
Мне все это снится, – подумал Максим.
Жуткий фантастический фильм.
Со мной такого просто не может происходить. Все, что здесь творится – неправильно.
Он повел фонариком на стволе водомета по сторонам, выхватывая из темноты тонкие металлические ограды. Участок 180… Участок 182… Господи, здесь же люди лежат! Плохие, хорошие ли, но они уже – лежат. Они закончили все свои дела в жизни. Это их тихая обитель. Это неправильно быть здесь ночью, в ИХ время… А мы… Джипы, рвы какие-то… Неужели у этого ублюдка Тензора вообще нет ничего святого?
Луч фонарика исчез в темноте рва, ослепительно вспыхнув, напоследок, в огромных черных пузырящихся лужах, потом появился вновь, выхватывая надписи на оградах справа.
179… 181…
– Мы почти добрались до 213-го, – смахивая воду с лица, произнес Сергей. – Совсем немного осталось.
– Как же жарко… – тоскливо вставил Геннадий. – У меня, по-моему, даже в сапогах пот…
– Лучшее средство для похудания, – сострил Сергей. – Супер система «Одиннадцать»…
– Эта мразь тоже дождь устроила, – сказал Гарин, закончив переговоры по рации. – Земля скользкая – легче машине в ров свалиться. Я же пробовал затормозить, когда понял, что уже прорвались. Но ничего не вышло…
– Да и туман легче сгенерировать, когда такой перепад температур, – заметил Геннадий. – Здесь – плюс десять, а там минус пятнадцать…
– Абсолютно верно, – раздался громкий голос, перекрывающий равномерный шум дождя.
Максим поднял голову.
С другой стороны разделившего дорогу обрыва, на фоне стены воды и клубящихся языков зеленоватого тумана, стоял Великий и Ужасный господин Тензор.
Вадим Немченко
1
Поиск велся уже двадцать минут.
Вадим нервно глотал кофе из термоса и не чувствовал никакого вкуса. Дима рядом напряженно курил.
Сухие доклады доносились из потрескивающей рации.
– Линия один, встали. Следов машин нет.
– Вторая линия, движемся. Есть несколько свежих отпечатков. Людей не видно.
– Третья? – щелкнул клавишей Дима.
– Снега много. Идем к линии.
– Сколько там всего линий-то? – не выдержал Немченко.
– Шесть вроде, – отозвалась рация. – По две на группу.
Дима погасил истлевшую сигарету и полез за следующей.
– Черт, – расстроился он, – почти всю пачку выкурил.
– Держи, – кинул ему свои сигареты Немченко.
Они закурили, напряженно вслушиваясь в треск помех.
– Что будем делать с Саней? – спросил Стременников.
– Отправим в «Полночь», – рассеянно ответил Вадим. – Выяснить, кто он у них точно лучше получится.
– Думаешь, стоит? – с сомнением спросил Дима.
– А есть другие варианты?
– Первая группа, – доложила рация, – Справа по линии видим освещенный дом.
– Машины есть? – рванулся к панели Немченко.
– Не видно. Сейчас посмотрим внимательнее.
– Третья, вышли на линию.
– Первая, что у вас?
– Забор из рабицы. Дом – хлипковат, старый по виду. Минуточку…
Вадим почувствовал, что сердце его сейчас выскочит из груди.
– Нет, шеф, – донесся после паузы разочарованный голос. – Там старики какие-то внутри.
– Черт! – выругался Немченко. – Возвращайтесь на линию.
– Сколько уже они бродят? – посмотрел на него Дима.
– Полчаса.
Стременников откинулся в кресле.
– Спать охота, – ни к кому не обращаясь, сообщил он. – А что ты будешь делать с Тензором, Вадим, если поймаем?
– А как ты думаешь? – покосился на него Немченко.
– Думаю, будешь бить.
– Плохого ты обо мне мнения, если так думаешь, – сказал Вадим. – Я его бить не буду. Я этого урода в фарш превращу. Медленно. Эх, Петруха… Зря ты со мной, дурачок, связался.
2
За следующие десять минут были найдены еще два освещенных дома. В одном сидел одинокий дядька за бутылкой водки, а в другом – одноэтажном хозблоке – двое подростков самозабвенно предавались любви.
– Девка-то ничего? – хмыкнул Стременников.
– Привести? – с готовностью отозвался Расул.
– Ты чего, совсем отморозился?! – возмутился Немченко. – Оставь их в покое! Вы мне Тензора приведите!
Около третьего дома на ребят из группы долго и заливисто брехала собака.
– Там точно никого нет? – спросил Дима.
– Свет погашен. Только шавка здоровенная по участку бегает.
– Ну, блин, зоопарк! – заметил Немченко. – Ни у кого ничего пожрать нет с собой?
Леха Куций – старший третьей группы – ошарашено замолчал.
– Нет, шеф, – наконец, ответил он. – Автоматы и ножи взяли, а вот колбасы, извиняюсь, не прихватили.
Стременников тихонько захихикал на сидении.
– Плохо, что не взяли, – буркнул Вадим, отключаясь.
Дима опустил стекло.
Лай собаки был слышен и здесь.
– Она нам всех на уши поставит, – озабоченно сказал Немченко. – Может, пристрелить?
– А выстрел не поставит? – снова хихикнул Дима.
– Ты мне прекрати ржать! – разозлился Вадим. – Тоже мне, юморист хренов, выискался!
Рация громко затрещала.
– Вторая группа, – возник на фоне помех голос Расула. – Впереди человек с фонариком.
– Куда следует? – подобрался Немченко.
– В глубь участков по линии, – сказал Расул. – Что делать?
Вадим посмотрел на Стременникова.
Тот озадаченно почесал затылок.
– Может, документы проверить? – неуверенно предложил он.
– Остановите его и проверьте документы, – кивнул Немченко. – Только внимательно!
– Да он пьяный вроде бы, – отозвался Расул. – Идет, качается. А если у него нет документов?
– Тогда пусть валит, – раздраженно ответил Вадим. – И не отключайтесь, ясно?
– Принял.
– Первая группа, линию закончили, переходим на следующую.
– Да погодите вы…! – сказал Немченко. – Расул, что у вас?
– Догоняем, – уже на бегу, ответил тот.
Собака на улице затихла. Теперь за окном завывал только холодный ветер, забрасывая в салон стремительные снежинки.
– Тебе жарко, что ли? – неодобрительно поинтересовался Немченко.
– Засыпаю, – ответил Дима.
– Так выйди, прогуляйся, пока…
– Слышь, мужик, стой! – раздался в рации громкий голос Расула. – Стой, говорю!
– А че-его-о..?
– Документы есть?
– Е-ес-сть, – мужчина громко икнул. – А че-его-о…?
– Он упал, – доложил брезгливо Расул. – Прямо в сугроб рухнул. Поднимать?
– Да пускай валяется! На хрена он сдался-то?
– Принял. Двигаемся дальше?
– Дима! – возмутился Немченко. – Да закрой ты окно, наконец! Двигайтесь…
В темноте прозвучал одинокий выстрел. Звук был таким резким, оглушающим, громким, что Вадим не сразу сообразил, что донесся он сразу с двух сторон: из окна и из рации.
– Что…?
И вдруг рация взорвалась очередями. Эхо вместе со снегом закружилось по салону.
– Рас! – заорал Немченко. – Что у вас?!
– Мужик этот, шеф! – прокричал Расул. – Этот пьяница…!
И Вадим услышал на фоне выстрелов нарастающий знакомый визг циркулярной пилы.
– Бегите оттуда! – закричал он. – Быстрее! Это Роберт! Все группы! Отход! Повторяю, отступаем! Все – к воротам!
– А-а-а-а!!! – раздался в рации нечеловеческий вопль. – А-а-а!!! Бо-о-оль-но-о-о!!!
Вопль оборвался. Теперь кто-то хрипел, захлебываясь кровью. Визг пилы закладывал уши. И вдруг все смолкло.
Немченко несколько мгновений вслушивался в помехи, а потом повернул к Диме посеревшее лицо.
– И все-таки, нашли мы его нору! – произнес он одними губами, выдергивая пистолет из кобуры. – Газу, Дима! Теперь эта сволочь никуда не денется!
Максим Дронов
1
Первым, конечно, среагировал Виктор.
Струя кислоты из его водомета, шипя, ударила в край земли, не достав до Тензора нескольких сантиметров.
– Хорошая реакция, – произнес Тензор уважительно. – Повадки киллера остаются с человеком навсегда. Но это бесполезно. Как и все, что вы делаете.
Он оказался точно каким, как, по рассказу Тополева, Максим его и представлял. Невысокий молодой парень. Короткая стрижка ежиком. Черная кожаная куртка. Черные штаны, поблескивающие, словно тоже кожаные.
И высокие ботинки, из тех, наверное, что оставляют в грязи четкий уверенный протектор уверенного в себе человека. Половина кладбища теперь, скорее всего, в таких отпечатках…
Обычный некромант нового века…
Обычный парень из соседнего подъезда …
Сергей поднял ствол, и новый залп вонзился в невидимую преграду, обтекая Тензора со всех сторон.
– Упорство – занятие для идиотов, – сказал Тензор. – Прошу, не теряйте авторитета в моих глазах.
Он театрально скрестил на груди руки.
– Мне нужен Андрей, – сказал Максим. – И его девушка, если вы держите свои обещания.
– Симонова вы получите, – ответил Тензор. – В настоящий момент он помогает возлюбленной освободиться из подземного плена. Вы найдете их обоих там, на могиле, участок двести тринадцать… Парень так хотел сделать, что-нибудь полезное, что я не стал ему отказывать… Он там, обливается слезами и махает лопатой… Идите и помогите ему, как настоящий друг…
Максим в растерянности посмотрел на Гарина, потом, на словно окаменевшего Сергея.
– Иди, Максим, – произнес Виктор. – Он тебя не тронет.
– Иди, – сквозь зубы подтвердил Сергей, не отрывая взгляда от Тензора. – Иди же, Макс, черт!..
Отличный дождь, подумал Максим отрешенно. Тотальный… Глобальный… Стена воды, как в тропиках. Даже дышать трудно. Он втянул в себя тяжелый воздух. Нескончаемый дождь… Рассказ у Брэдбери, кажется?… И как болит рука, дьявол…
– С вами у нас будет отдельный разговор, – сказал Тензор, разводя руки в стороны, и Максим подумал, что у него двоится в глазах. Нет, поправился он. Четверится… По левую и правую стороны от Тензора из тумана появились четыре высокие темные фигуры, закутанные в плащи. – Сегодня я не желал с вами встречаться. Но вы поразили меня своим тупоумием. Придти втроем на мою территорию?… Это просто верх наглости, коллеги…
– А может и я с Максом, а, Вик? – тихо поинтересовался Геннадий, нервно сдувая капли воды с носа. Его руки судорожно вцепились в водомет. – Вы тут все старые друзья, без свидетелей поговорите…
Сергей фыркнул.
– Иди, Макс, – прошептал Гарин. – И помни о сыворотке.
Как же больно… Вот, что значит, никогда ничего не ломать…
– Нас четверо… – громко сказал Максим. – И пришли мы вчетвером… Считать до четырех не умеете, господин Тензор?
– Кто-то из присутствующих был второгодником, – добавил Геннадий.
По темному контуру Тензора словно пробежал электрический разряд.
– Виктор, Сергей, – тихо сказал Геннадий, – вы – в поле… Сейчас Макса закрываю…
– О… Остроумные герои… Тебе не нужен твой друг, сопляк? – без эмоций поинтересовался Тензор. Даже не поинтересовался, а так, осведомился. – Тогда, наверное, это…
2
Все произошло мгновенно.
Тяжелый, наполненный водой воздух вокруг Максима вдруг словно сгустился, превратившись в стальные тиски, сжавшие тело с неимоверной силой.
– Ха-а-а… – вырвался из его перехваченных легких хрип.
– Черт! – вскрикнул Геннадий. – Не успел…
Он сделал неуловимое движение руками, и с пальцев его сорвалась целая россыпь молний, обвивших Тензора, словно диковинный вьюн. Но Максим уже оказался в ином мире, как водолаз с оборванным тросом, падающий в бездну.
Стальные тиски подняли его в воздух.
Закатывающимися глазами Максим увидел черноту рва и задранные вверх головы друзей, он почти услышал, как трещат кости под натиском неистовой силы, из носа и глаз, не справляясь с давлением, на лицо брызнула кровь.
– А-а-а-а… – вышел из расплющенных легких последний воздух.
И вдруг все кончилось.
Сгустившееся вокруг него нечто отшвырнуло Максима прочь, в темноту. Боль в искалеченной руке обожгла тело, но он уже знал, что снова может дышать. Тело его грузно, подняв столб брызг, рухнуло в грязь, по инерции он проехал несколько метров и, наконец, остановился, уткнувшись лицом в воду. Но легкие уже работали. Со свистом он втянул в себя прекрасный опьяняющий воздух и приподнял голову. Обжигающая боль волнами пульсировала в мозгу.
Я сопляк?! – подумал Максим с внезапной ненавистью. Он видел черные силуэты экипажа неопознанного летающего объекта на фоне зеленоватого сияния где-то далеко впереди. Сопляк?! Я – сопляк?! Меня за шкирку, как нагадившего кота… Ненависть затопила его рассудок. Мразь, не уважающая ничего. Тварь, у которой нет ничего святого… И я – сопляк?! Окружающее словно провалилось куда-то. Исчезли Виктор, Сергей и маг, не успевший его защитить. Исчезло ночное кладбище. Исчез проливной дождь и спертый воздух. Остался только он и Тензор. И холодная ненависть. Сопляк, говоришь. Что ж, посмотрим, кто тут сопляк…
Стиснув зубы, Максим перевернулся на спину и вытащил пистолет-шприц из кармана. Ну, сука, держись… Сыворотку он ввел прямо в сломанную, измазанную грязью руку. Одним коротким нажатием на курок.
Раньше Максим никогда не пробовал акселератор. Тарас несколько раз говорил о нем, и Максим остался в полной уверенности, что действие сыворотки равноценно обычному Превращению. Задрав голову к темному небу, он ощутил приближение привычного тепла, разливающегося по телу, как вдруг острая боль вонзилась в живот. Господи, подумал Максим, сжимаясь. Помоги мне, Господи… У него начались конвульсии. Ему было холодно и жарко одновременно. Господи, кааакже бооольно!.. Вода, холод… Грязь, чавкающая под ногами… Кладбище…
Он задрал трясущуюся левую руку вверх и увидел, как, выпрямляясь на глазах, она покрывается прорывающимися сквозь поры змеистыми нечеловеческими волосами.
