Текст книги "Галатея"

Автор книги: Кирилл Григорьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

Тарас Петровский

1

Он сидел за рабочим столом, и ему смертельно хотелось спать. Однако, сегодня никак не получалось. Вначале из-за столкновения у кафе, а потом по вине Кравченко. Да и сводка из Управления оказалась совсем не радостной. Некто спланировал и осуществил дерзкое нападение на Стража.

Николай Сергеевич из Управления как раз висел на линии, когда в кабинете появились виновники ночных событий в сопровождении дежурного. Матвей Мохов озадаченно поправлял повязку.

– Тело нашли? – спросил у Николая Сергеевича Петровский, указывая прибывшим на кресла.

– В том-то и дело, что нет, – расстроено ответил тот. – Ты понимаешь, что это значит?

– Слабовато, – честно признался Тарас.

– Скаанджи неуязвимы для любого магического воздействия. И даже мертвые клетки их мозга в теории позволяют осуществлять контроль над существами низшего порядка.

– Почему в теории?

– Потому, что Скаанджа невозможно убить.

– Но убили же.

– Убили.

– Контроль за существами низшего магического порядка?

– Ну, конечно, – ответил Николай Сергеевич. – У тебя, что, Вепря под рукой нет?

– Нет, к несчастью. Так что, проконсультироваться не с кем.

– Ладно, – сказал Николай Сергеевич. – Тогда поверь на слово: некто хочет контролировать нежить.

– Воскрешенную? – забрезжил свет в конце туннеля. – Тензор?

– Это все надо тщательно обдумать, – помолчав, сказал Николай Сергеевич.

– Набери мне, как обдумаешь, – попросил Петровский.

– Обязательно.

Тарас положил трубку и поднял голову. Только Виктор его сегодня порадовал. Спасти невинную душу удается не каждый день.

– Эвакуатор машину Кравченко забрал? – спросил у Мохова Петровский.

– Да.

– Как Еж?

– В санчасти. Милкин говорит, что осложнений не будет.

– Ну, это же не серебро, – кивнул Тарас. – Девушка?

– Там посложнее. Но я уже срочно вызвал Ганина и остальных.

– Хорошо, но возьми на контроль это дело – хмуро сказал Петровский и смерил Анатолия взглядом.

– Рассказывай, – приказал он.

Пока тот обстоятельно изложил цепь неприятных событий, Петровский набивал трубку. Руки его подрагивали.

– Отлично провели ночь, – с сарказмом констатировал Тарас, выслушав доклад Кравченко. – Просто прекрасно.

– Зачем открыли стрельбу? – спросил он. – Разве не ясно было сразу, что остановить Житцова пулями невозможно?

– Откуда мы могли это знать?

Петровский мгновение подумал.

– Действительно, – согласился он и посмотрел на Барса. – Как получилось, что вы упустили девушку?

– У нас была другая фотография.

– Так, значит, это Тополев виноват? – уточнил Тарас. – В стрельбе среди бела дня он виноват тоже?

– Но мы спасли девушку, – ответил Гарин вместо Барса.

– Вначале похоронили, а потом спасли. Сами ломаем, сами строим. Весь Интернет и телевизионные каналы гудят как улей, – с отвращением сказал Петровский. – «Новая волна мафиозных разборок», «Братки еще живы». Все в таком духе. Я недоволен.

Но недоволен он был, прежде всего, самим собой.

– Я ознакомился с рапортами, – произнес Тарас после паузы, кивнув на стопку листов с края стола. – Писать их мы научились. Твоему Бузыкину, Барс, следует в сатиру и юмор податься, наверняка, получится. Каждый его рапорт – шедевр изящного искусства. Зачитываюсь. Цитировать не буду, сам ознакомишься на досуге.

– Резюме? – спросил Гарин.

– Я очень недоволен.

Он несколько раз глубоко затянулся.

– Во что мы превратили идею? – после паузы спросил Тарас. – В цирк какой-то, клоунаду. Зачем нам нужны спецгруппы? Приставка «спец» подразумевает лучших бойцов и специалистов. Сегодня из четырех групп у нас отличились две. У одной какие-то братки из под носа увели важную свидетельницу. А вторая не смогла остановить ожившего мертвеца.

– Никто не знает, как их останавливать, – сказал Кравченко.

Петровский тяжело вздохнул.

– Завтра к нам приедет Немченко со своим племянником, – сообщил он. – После сегодняшнего столкновения в кафе и истории с Татьяной, я хочу, чтобы Вадим Дмитриевич был встречен достойно. Но на этот раз без проколов! Мне нужен его племянник! А Немченко и прибывших с ним людей необходимо тщательно изолировать. Старшим по операции назначается Гарин. Готовность к десяти ноль-ноль.

– Значит, мы не будем с ним договариваться? – спросил Виктор.

– Больше – нет, – ответил Петровский. – Сдается мне, Вадим Дмитриевич не понимает с первого раза. У меня все, – махнул он рукой. – Свободны.

2

Мобильный телефон проснулся, когда Тарас уже прилег на диване. Несколько мгновений он раздумывал, глядя в потолок подходить или нет. Наконец, победила совесть.

Он поднялся, подхватив телефон со стола.

Судя по определителю номера, звонил Немченко.

Наверное, пронюхал о девушке, подумал Петровский. Не смог дождаться утра, чтобы высказать претензии?

– Слушаю, – поднял он трубку.

– Здравствуйте, Тарас Васильевич, – произнес незнакомый голос. – Это Дмитрий Стременников, помощник Вадима Немченко.

– Знаю.

– С Вадимом Дмитриевичем случилось несчастье. Поэтому завтра он не сможет быть у вас.

Очередная уловка, подумал Тарас.

– Что стряслось? – спросил он.

– Житейские неурядицы, – не вдаваясь в подробности, ответил Дима. – Он в больнице и очень плох. Я пока толком ничего не знаю. Сейчас еду в больницу разбираться.

– Он хотел привезти к нам своего племянника.

Стременников помолчал.

– Наверное, и привезет, Тарас Васильевич, – сказал он. – После того, как придет в себя. Если придет, – поправился Дима.

– Вы не понимаете, Дима. Нам очень нужен его племянник.

– Это не мне решать, Тарас Васильевич.

– Тогда скажите, где находится Немченко. Я с ним лично поговорю. Поймите, дело не терпит отлагательств.

– Любое дело может подождать, когда человек при смерти.

– Значит, так, Дима?

– Значит, так, Тарас Васильевич, – подтвердил Стременников.

– Медицинский центр «Полночи» к вашим услугам, – предложил после паузы Петровский.

– Я передам, – сказал Дима и отключился.

Тарас отложил в сторону телефон.

Что же случилось, подумал он. Немченко узнал о готовящейся горячей встрече? Решил деликатно уклониться?

Это очень легко выяснить, подумал Петровский. Достаточно посадить секретаршу за телефон на полдня. Скорее всего, это не ложь. Что-то действительно случилось. С Немченко и его племянником. Рука Тензора? Снова?

Гарин расстроится, подумал он. Но ничего, визит в больницу его точно порадует.

Он придвинул к себе телефон и набрал номер Федора Ломакина – главного телепата «Полночи».

– Федя, – сказал он, когда тот поднял трубку, – извини, что так поздно. Дело, не терпящее отлагательств.

– У нас все дела такие, – спросонья отозвался Ломакин. – Что случилось?

– Помощник Немченко – знакомый персонаж?

– Нет. А кто такой Немченко?

– Вадим Дмитриевич Немченко. Помнишь лето?

– Промзону?

– Да.

– Теперь вспомнил. Так, и что?

– Немченко сейчас в больнице. Но у него коллега есть. Некий Дмитрий Стременников. Так вот, Федь, я очень хочу знать, куда этот парень сейчас поедет. Мне нужен точный адрес больницы, отделение и номер палаты Вадима Немченко.

– Ночь же на дворе, Тарас Васильевич.

– Ну, что же делать?

– Ладно, посмотрю.

– Не забудешь, Федь? – напомнил Петровский. – Дмитрий Стременников.

Матвей Мохов

1

Таня говорила все еще с трудом.

Матвей сидел рядом с кроватью на табуретке и конспектировал. Его трясло от злости к безжалостным мясникам и жалости к девушке.

Молодец, Гарин, – думал он. – Ах, какой же он, все-таки, молодец!

– Что они от вас хотели? – спросил Матвей.

– Адрес Пети Авалкина, – разлепила Таня ссохшиеся губы. – Моего институтского друга.

– Друга? – уточнил Мохов. – Или бойфренда?

Роман Ганин у мойки громко зазвенел инструментами. Матвей мельком глянул в его сторону. Роман выражал протест всем своим видом. Он был категорически против допроса едва очнувшейся свидетельницы.

– Роман, нельзя ли нам поговорить наедине? – попросил Мохов.

– Нельзя, – решительно повернулся тот. – Здоровье пациентки…

– Можно, – отрезал Матвей. – И немедленно. Здоровье вытекает из ее безопасности. А мы не сможем обеспечить эту безопасность, если не будем хоть что-то знать. Это понятно?

– Я против, – упрямо возразил Ганин.

Таня посмотрела на него умоляюще.

– Пожалуйста, – протянула она. – Очень вас прошу.

Роман несколько мгновений переводил взгляд с нее на Мохова, потом молча сорвал с рук перчатки и швырнул их в мойку, к инструментам.

Дверь палаты захлопнулась за его спиной.

– Спасибо, – посмотрел на девушку Матвей.

– Я все понимаю, – произнесла та. – У меня еще мама и братик младший есть. Что, если…?

– Этого не случится, – твердо ответил Мохов. – Даже мысли такие из головы выбросьте. Так, вы сказали им адрес?

– Пети?

– Авалкина, – кивнул Матвей.

– Они его и так знали.

– Тогда зачем же они вас допрашивали? – удивился Мохов.

– Они хотели узнать адрес дачи, – ответила Таня.

– А что, у Пети есть дача?

– Есть, – кивнула Таня. – Мы туда несколько раз ездили.

Рука Матвея замерла над листом.

– И вы им сказали? – боясь спугнуть удачу, тихо спросил он.

– Не помню, – честно ответила девушка. – Думаю, что нет. Какой смысл? Для меня ничего бы не изменилось. Но я не уверена на все сто, понимаете?

Вот это выдержка, с восхищением подумал Матвей. Вот это слабый пол!

– А нам скажите? – поинтересовался осторожно он.

– А вам Петя разве тоже нужен? – закусила Таня губу.

– Конечно, – ответил Мохов, быстро соображая. – Вы догадываетесь, что они с ним сделают, если найдут?

– Не найдут, – неуверенно сказала девушка.

– Эти – найдут, – заверил ее Матвей. – Поэтому, их необходимо опередить и спасти вашего Петю. А вдруг вы сказали?

– Вдруг, – неохотно согласилась Таня. И, подумав мгновение, она решительно добавила:

– Записывайте.

Мохов не верил своим глазам. Перед ним лежал точный адрес с указанием ориентиров для проезда к дачному кооперативу, где у Тензора, неуловимого сукиного сына, за которым «Полночь» безуспешно охотилась полгода, оказывается, был дом с участком. Гарин, несомненно, спас очень нужного свидетеля. Ключевую фигуру, которую никак нельзя было потерять.

– Вы его спасете? – спросила Таня.

– А как же, – кивнул Матвей, поднимаясь. – Ты, главное, упокойся и отдыхай.

Распрощавшись с Таней, он почти вылетел в коридор.

– Ну, – поймал его за локоть Ганин. – Узнал, что хотел?

Матвей, спохватившись, несколько раз быстро выдохнул, успокаиваясь.

– Нет, – покачал он головой, стараясь изо всех сил казаться разочарованным. – Девушка действительно не в себе.

– Я же говорил, – удрученно вздохнул Роман, поднимаясь с банкетки. – После такого шока детей своих начисто забывают.

– А она помнит, – сказал Мохов. – Она помнит все, что эти сволочи с ней делали. Она говорит только об этом. По-моему, еще немного и она сойдет с ума.

– Будем чистить память, – решительно сказал Ганин и посмотрел на часы. – Я уже вызвал Тойво. Правда, сам понимаешь, толку от нее после этого никакого не будет.

– А от нее и сейчас никакого толку, – кивнул Матвей, небрежно складывая листок с заветным адресом. – И Бог с ним, с толком. Главное, верните девочку к жизни.

2

Витя Горохов, старый погибший друг вернулся к Матвею совсем недавно. В одну из ночей той памятной холодной осени, когда конвой, возглавляемый Моховым, был безжалостно сожжен и расстрелян покойными братьями Ханиными. Первый раз он пришел к нему домой. Матвей уже путал тьму со светом, а в голове тяжело шумело от выпитого. Поэтому, увидев на фоне черного окна кухни знакомый силуэт, Мохов даже с каким-то облегчением решил, что окончательно свихнулся.

Потом Виктор стал наведываться регулярно. А через некоторое время Матвей уже не мыслил себя без постоянного и задушевного общения с мертвым другом.

Витя Горохов рассказывал удивительные вещи. О Князе Тьмы, сошедшем на Землю, о воскрешениях давно умерших, о каких-то артефактах. Иногда задавал вопросы и просил помочь. Конечно, не себе, а другу. Именно ему, сошедшему на Землю Князю Тьмы.

Вчера Витя поведал о бывшей девушке Князя. О ней, Татьяне Тимофеевой и о боли, поджидавшей ее сегодня.

– Ублюдки, – стиснул Матвей стакан мертвой хваткой. – Разве нельзя вмешаться, спасти? Почему всегда страдают невинные?!

– Заставить их страдать много проще, – нахмурился Витя. – Никаких затрат и усилий. Но завтра ты спасешь ее.

– Я завтра на дежурстве, – ответил Матвей.

– Вот поэтому тебе и представится шанс.

И обещанный шанс представился.

Старый добрый погибший друг уже сидел на подоконнике в туалете, когда Матвей плотно закрыл за собой дверь.

– Ты звал меня? – спросил Витя.

– Мы спасли ее, – ответил Мохов. – Конкретнее, Гарин.

– Вот как? – Горохов потер подбородок. – Молодец, Виктор Петрович. Князь будет ему обязан. И что?

Матвей достал из кармана сложенный лист.

– Она дала адрес дачи твоего друга.

– Она сообщила адрес «Полночи»? – быстро спросил Витя.

– Она сообщила его мне, – успокоил Мохов. – Через десять минут у нее сотрут память. Выборочно это делать пока не умеют, поэтому будут стерты события последних нескольких лет. Так что «Полночь» ничего никогда не узнает.

– Должностное преступление, – усмехнулся Витька.

Матвей махнул рукой.

– Меня беспокоит другое, – озабоченно произнес он. – Вполне возможно, Таня рассказала о доме людям Немченко.

– Возможно?

– Ее же пытали.

Горохов поднял глаза к потолку.

– Неожиданное осложнение, – произнес он. – И как нам спасти нашего друга?

– Ты же говорил, он людей оживлять умеет, – напомнил Матвей – А я тебе как-то рассказывал о тайном захоронении «Полночи».

– И что?

– Там такие орлы лежат – никакой Немченко не справится. Ты помнишь список?

– А это прекрасная мысль, – помолчав, сказал Витя. – Свежая и оригинальная. Ты, Мотя, – молодец, – он поднялся с подоконника. – Только что ты заработал новые бонусы у Князя Тьмы. И, кстати, очистил от боли разум невинной души.

Часть третья
Тьма возрождения

Агамемнон Рождественский

1

Они возились с телом почти до утра.

В три часа замотанный Агамемнон опрокинул кювету и чуть не наступил на добытый такими мучениями мозг существа. Тензор успел поймать его за ногу.

– Иди спать, – приказал он. – На сегодня хватит.

Агамемнон кивнул, сдирая с себя измазанный в зеленой крови халат. Неуверенными шагами поднялся в гостиную.

Андрей Симонов, свернувшись калачиком, спал на диване у камина. При появлении Агамемнона он поднял голову.

– Все? – спросил он, словно и не спал вовсе.

– Да, – облегченно кивнул Агамемнон, падая на край дивана. – Умаялся.

– Выпить хочешь?

– Ага.

Андрей легко поднялся.

У темного бара зазвенело стекло, и через мгновение высокий стакан оказался в руках Агамемнона. Он сделал глоток. Виски. Ну, что же, сгодится.

– Почему ты вызвался? – помолчав, спросил Андрей.

– Потому что ты не смог.

– С детства боюсь крови, – признался Симонов. – Но все же, почему?

– Видишь ли, – ответил, подумав, Агамемнон, расслабленно глядя на потрескивающий огонь в камине. – Большая любовь в наше время – редкость. Ромео и Джульетты раздавлены бытом, добычей денег и квартирным вопросом.

– Мы – нет.

– Вы – нет, – кивнул Агамемнон.

Андрей долго смотрел на огонь.

– Ты думаешь, у нас с Наташей большая любовь? – наконец, спросил он. Словно сам себя спрашивал.

«Отвечать, нет?» – подумал Агамемнон. У него не осталось сил на дилеммы.

– По крайней мере, с твоей стороны, – сказал он.

– Я не могу без нее жить, – просто сказал Андрей. – Ощущение немыслимой потери, которое существует буквально на физическом уровне. Любовь ли это? Не знаю. На ее похоронах мне стало трудно дышать. Я чуть не упал в ее могилу, так было плохо. Мне и теперь бывает плохо, но я отыскал способ не задохнуться. Воспоминания, понимаешь? Я принимаюсь вспоминать ее – и отпускает. У тебя так когда-нибудь было?

– Нет, – ответил Агамемнон с искренним сожалением. – У меня вообще со слабым полом как-то не клеится.

– А у меня клеилось, – тихо кивнул Андрей, глядя на огонь. – До Наташи. А сейчас я ни о ком, кроме нее, даже думать не могу. Может быть это болезнь?

– Может, – пожал плечами Агамемнон и допил виски. – Завидую тебе, если честно. Пережить такое сильное чувство не каждому дано. Ты счастливый человек, Андрюха. Наверное, самый счастливый из всех, кого я знаю.

– Я буду счастливым, – ответил Симонов, принимая у него пустой стакан. – В тот момент, когда Тензор поднимет ее из могилы.

2

Сон получился коротким. Вначале его мучили удушливые кошмары, а потом на пороге комнаты возник Тензор и коротко бросил:

– Подъем.

Агамемнон сел на кровати. Он нашел тапочки и накинул халат.

На большом столе в гостиной была разложена какая-то карта. Вокруг нее уже стояли заспанные Гриша с Андреем. Когда Агамемнон спустился вниз по лестнице, Тензор им что-то рассказывал, водя пальцем по карте. Оба внимали.

– А я не хочу на кладбище, – донеслось до Агамемнона. – Не хочу и не поеду.

Это митинговал Григорий.

– Проснулся? – поднял голову Тензор.

– Ага, – кивнул Агамемнон.

– Он хочет, что бы мы опять на кладбище ехали, – пожаловался Гриша.

– Задача простая, – сказал Тензор. – Мне нужен материал.

– Для чего? – поинтересовался Агамемнон без эмоций.

– Для оживления Наташи.

Лицо Симонова задергалось.

– Она что, как невеста Франкенштейна будет? Из трупов сшитая? – взвился он.

– Ты дурак, сшитый из трупов, – холодно посмотрел на него Тензор. – Молчи и слушай, – он повернулся к Агамемнону. – Мне нужна охрана. В момент оживления Натальи, у нас скорее всего будут гости. Здесь, у дома мне тоже нужен заслон. А из вас с Григорием телохранители никакие. Все очень просто. Приедем, оглядимся. Кладбище посещаемое, ничего днем делать нельзя. Если успеем, то начнем либо сейчас, утром, либо вечером. Вот участки, которые меня интересуют.

– Я так понял, что и ты едешь.

– Конечно, – удивился Тензор. – Кто же их оживлять будет?

Агамемнон склонился над картой с обведенным квадратом.

– Восемнадцать могил? – быстро сосчитал он. – Зачем так много?

– Это необходимый минимум, – заявил Тензор.

– А потом их куда девать? – влез Гриша. – Я здесь не хочу с мертвяками тусоваться.

Петр вздохнул, сделал быстрое движение рукой и рот у нумизмата оказался заклеен чем-то белым. Гриша возмущенно замычал, округлив глаза.

– Их здесь не будет, – сказал Тензор.

– Я все-таки не понял, – нахмурился Агамемнон. – Ты хочешь, чтобы мы выкопали восемнадцать тел?

– Нет, Мем, – покачал головой Тензор. – Вы бы до лета трудились. Мне просто нужна ваша компания. А воскрешенные вылезут сами, не волнуйся. Просто им надо показать, как.

– А ты уверен, что они захотят стать твоими телохранителями? – оглядываясь в поисках кофе, спросил Агамемнон. – Я уже видел двух оживленных. Что-то я не заметил, чтобы Ваня и Андрей Палтус горели желанием ложиться за тебя на амбразуру.

– Теперь все по-другому, – ответил Тензор. – Теперь все правильно.

Агамемнон присел.

– Тот, в подвале? – внезапно понял он.

– Мы не зря вчера потрудились, – кивнул Тензор. – Отныне все ожившие будут укрощены. И способности, дарованные им Тьмой, теперь под моим контролем.

– А Наташа? – тихо спросил Симонов.

– Что – Наташа?

– Она тоже будет укрощена?

– А мне ее укрощать нет никакого смысла, – рассмеялся Тензор. – Это будет твоя проблема.

– А вдруг она тоже получит способности?

– Может и получит, – пожал плечами Петр. – Но меня это не касается.

Дверь с веранды скрипнула, и в гостиной появился Ваня Житцов. Что-то напевая себе под нос, он принялся поливать цветы.

– Утром пришел, – кивнув на Ваню, сказал Симонов. – Я слышал.

– Что слышал? – прошептал Агамемнон.

– Как он кричал.

– Ваня! – позвал Тензор. – Ты теперь будешь себя хорошо вести?

Житцов обернулся. Правого глаза у Вани больше не было. Вместо него в глазнице пульсировало нечто темное, склизкое, живое. Словно нарост, переплетенный синими венами, уходящими под кожу.

– Да, – кивнул Ваня.

Симонов судорожно сглотнул в мертвой тишине.

– Как видишь, – невозмутимо сказал Тензор. – У укрощения существуют побочные эффекты. Так что я думаю, ты сам с Наташей справишься.

– Конечно, – быстро ответил Андрей. – Без всяких сомнений.

Максим Дронов

1

Андрюха, конечно, не появился на следующий день.

Поэтому, Максим с раннего утра направился к другу в «берлогу».

Открывшая дверь тетя Оля показалась ему настолько старой, что он, в душе проклиная самовлюбленного «воскресителя», совершенно не думающего о матери, постарался свести общение с ней к минимуму.

Впрочем, она к общению и не стремилась.

– Проходи, – равнодушно пригласила тетя Оля, открывая дверь.

– Нам его компьютер нужен, – остановился в прихожей Максим.

– Зачем?

– Возможно, удастся понять, куда он делся.

– Забирай, – пожала мать друга плечами и удалилась на кухню.

Со вчерашнего дня комната Андрея претерпела пугающие изменения.

Диван был сложен, а постельное белье переехало на кресло, к вороху одежды. На освободившемся месте лежал портрет Натальи в плотном окружении погасших оплывших свечей. По краям высились сколоченные на скорую руку высокие деревянные кресты.

Андрюха не стал забивать себе голову проблемами поиска материала. Оба креста он собрал из ножек столика, на котором буквально вчера стоял монитор и клавиатура. Остатки стола валялись здесь же, в углу.

Максим осторожно обошел впечатляющую композицию.

Его интересовал системный блок Андрюхиного «Пентиума». Как объяснил ему Антон Тополев по телефону, сведения по поводу исчезновения друга вполне могли оказаться внутри.

Максим быстро отцепил провода, подхватил системный блок под мышку и замер. В комнате был кто-то еще.

Он поднял голову.

В дверях стояла тетя Оля и остановившимся взглядом смотрела на портрет Натальи. В ее руке дымилась сигарета.

– Видишь? – спросила она.

– Да, – кивнул Максим, выпрямляясь.

– И на что это похоже?

– На храм, – почему-то ответил Максим.

– Храм имени ЕЕ, – согласилась тетя Оля. – Я никогда не подозревала, что мой сын умеет так любить. Я даже представить себе не могла, что он на такое способен. Он всегда был немного отстраненным, замкнутым мальчиком. Ты же знаешь, верно?

– Да.

– А оказывается под этой отстраненностью, под маской отчуждения бушевали такие чувства. Знаешь, я даже немного рада случившемуся. Ты, наверное, удивлен, но я рада. Если бы не смерть Наташи, я никогда бы не узнала, какой мой сын на самом деле.

– Мы найдем его – неуверенно сказал Максим. – Андрей обязательно вернется.

Она помолчала, стряхивая пепел на пол.

– Я знаю, что вернется, – ответила она. – Только я не знаю, каким.

2

Тополев уже ждал его в кабинете.

– Проходи, садись, – пригласил он.

Максим присел в кресло, непроизвольно оглядываясь.

Кабинет Антона был просторным и аскетически скромным. Большую часть занимал Т– образный стол для совещаний с креслами на тонких металлических ножках, по бокам стояли высокие шкафы с документацией за стеклами, и лишь в углу красовался огромный плазменный видео– моноблок, говоривший о неплохом благосостоянии владельца кабинета. На самом же рабочем столе Тополева царил идеальный порядок, и все тут казалось уместным: и канцелярский набор посередине, и три разноцветных телефона слева, и даже больший монитор, высившийся на правом крыле.

Над кожаным креслом, в котором обычно сидел Антон, висел больший портрет Билла Гейтса, и Максим, увидев его, вспомнил комнату Андрея. Андрей вот метает в Большого Билла дротики, а Тополев основателя «Майкрософт» чуть ли не боготворит. Странно… И еще более странно то, что и Антон, и Андрюха в компьютерных делах настоящие профессионалы.

– Сдал системник? – поинтересовался Антон.

– Да, – кивнул Максим. – Носову.

Компьютер Андрея немедленно отправился в «анатомичку» к начальнику компьютерного отдела.

– Посмотрим-посмотрим, – потирая руки в предвкушении, сказал Носов. – Паролики-то стоят?

– Наверное.

– Так-так, – покивал Носов. – Не знаешь, часом?

– Откуда?

– Вот что, Максим, – нахмурился Носов. – Ты мне, будь добр, выпиши на бумажку все, что знаешь о своем друге. В основном интересует числовая информация. Дата рождения, адрес, номер машины, день рождения любимой дев…, – он осекся. Очевидно, Тополев ввел его в курс дела. – Ну, в общем, все, что знаешь.

– А зачем?

– Люди часто личные данные используют в качестве паролей, – пояснил Носов. – Это многое бы упростило.

– Хорошо, – поднялся Максим. – Вы только поосторожнее, ладно?

Носов кивнул, суетливо подключая провода к системному блоку, а Максим осторожно закрыл за собой дверь.

– Сдал – это хорошо, – сказал Тополев. – Друг не появлялся и не звонил?

– Нет. Может быть, ты мне объяснишь, наконец, с чего у тебя вдруг такой интерес проснулся? Или ты всем на свете помогаешь?

– А мой интерес никогда не спит, – сообщил Антон. – Всем я не помогаю, конечно. Я все-таки не «Черный плащ». А насчет интереса… Видишь ли, Макс…, – он замялся на мгновение. – Ты сам сказал слово «оживление». А с ним у «Полночи» связаны кое-какие проблемы.

– Какие?

– Чисто познавательно характера, – подчеркнуто равнодушно ответил Тополев. – Этим ответвлением магии у нас никто не занимается. А направление, конечно же, перспективное. Поэтому, сам понимаешь, любая информация или, если повезет, контакт с людьми, умеющими это делать, для нас представляли бы огромный интерес.

– Только и всего? – разочаровался Максим. – Контакт с людьми? А судьба моего друга? Она кого-нибудь интересует?

– А как же, – кивнул Тополев. – Конечно, интересует. Меня и тебя.

– Ясно, – сказал Максим, поднимаясь. – Мне сообщат о результатах «вскрытия» системника?

– Сразу, как только будет хоть что-то ясно, – ответил Антон. – А если твой друг внезапно объявится или выйдет на связь – звони.

3

Список для Носова отнял времени больше, чем предполагал Дронов. Мучительно вспоминая совместную юность, Максим все больше приходил к выводу, что цифры окружают нас меньше всего. Слова – да, конечно. А вот цифр, оказывается, не так уж много.

Исписав мелким почерком лист, Максим, отложил ручку и задумался. Слова Тополева его, почему-то совсем не убедили. Чего-то Антон не договаривал. Может, не хотел посвящать химика в подробности проблем с «оживлением» (в лаборатории и своих дел хватает, нечего голову пустым забивать), а может, у Максима просто отсутствовал допуск. В этих вопросах Антон был крайне щепетилен.

Максим набрал номер компьютерного отдела.

К телефону подошел сам Носов.

– Составил я список, – сказал Максим. – Немного, но кое-что есть. Знаете, я думаю, основной упор надо на имя его девушки сделать. Он ее боготворил.

– Разве такое в наше время бывает? – удивился Носов. – Ромео?

– Почти, – невольно кивнул Дронов. – И история у них такая же – трагическая.

– Ладно, – сказал Носов. – Попробуем. Но ты листочек-то заноси.

– Ага.

«Почему любая большая любовь – всегда трагедия, – подумал Максим. – И почему она никогда не бывает счастливой?»