Текст книги "Обратное зеркало (СИ)"

Автор книги: Кирилл Шарапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

В зале стояла тишина. Все обдумывали сказанное князем, Ратибор встал.

– Князь, построение войск очень неплохое. Его проверит бой. Но обязательно ли ставить все на одну битву?

Ингвар кивнул.

– Во-первых, я не хочу дробить наши силы, во-вторых, мне неприятно будет выковыривать чудинов из-за их высоких частоколов. Это обернется большей кровью, а мне нужны эти земли вместе с жителями. С чудинами проще воевать в поле.

Вопросов больше не последовало. Ингвар оглядел всех еще раз.

– Все свободны, – произнес он, – готовьте сотни. Через три дня на рассвете дружина должна покинуть Новгород.

Глава шестая

Чисто поле

Через три дня на рассвете Ингвар с дружиной покинул Новгород. С ними шел огромный обоз, состоящий из сотни телег. Путь был неблизкий. Село Агапия находилось в двух конных переходах от новгородских стен. С обилием пеших воинов Ингвару требовалось пять дней для достижения цели. В конце третьего дня впереди на дороге показалось облачко пыли. Вскоре самые зоркие сумели разглядеть всадника с заводной лошадью. Потом к нему присоединились еще трое. Это был гонец из веси Агапия через несколько минут конники достигли лагеря.

– Проводите меня к воеводе, – крикнул, спешиваясь, вновь прибывший.

– Я, Ратибор, воевода новгородский. А ты кто будешь?

– Зовут меня Ильей, а послан я сотником Юрием, что со ста пятьюдесятью ратниками стоит в селе недалеко от Чудского озера. И просил он передать тебе, воевода, следующее. Чудины числом чуть более четырех тысяч в трех днях пути от села. Он приказал затворить ворота и держаться до подхода дружины.

– Когда это было? – спросил Ингвар.

– Прости, княже. В темноте не разглядел. Я скакал ночь и день.

Ингвар повернулся к Ратибору.

– Сворачивай лагерь, воевода. Мы должны успеть к этому селу раньше чудинов. Обоз бросить, подтянется сам.

Ратибор заорал на стоящих рядом с ним сотников.

– Вы что, приказа князя не слышали? На все полчаса!

Толпа любознательных моментально рассыпалась. В лучах заката новгородский лагерь стал напоминать огромный муравейник. Ратибор, глядя на все это, тихонько пробормотал себе под нос:

– Хорошо хоть поесть успели.

Через полчаса лагерь был свернут. Все тяжелое осталось в обозе. Каждый ратник нес на себе двухдневный запас еды. Колонны пехоты под прикрытием конницы двинулись к селу, где в их помощи очень сильно нуждались. Надо ли говорить, что это был сумасшедший переход. За день они остановились лишь дважды. Часовой передышки едва хватало на то, чтобы поесть. Ночью, видя, что пехота не может больше идти, Ингвар приказал сделать трехчасовой привал. Пехотинцы падали прямо там, где их застала команда князя, и засыпали. Через четыре часа колонна снова упорно ползла к цели. В полдень Ингвар увидел далекий частокол. В час дня, не доходя до него версту, дружина встала на отдых. Пешие ратники валились с ног и засыпали, конники, которые устали меньше разожгли костры и принялись готовить еду на всю дружину. Из села прискакало с десяток всадников во главе с Юрием.

– Рад тебя видеть живым и здоровым, – проговорил Ингвар на ухо сотнику, – а то я слышал, что у вас тут жарко было.

– Да нет, княже. Не то, чтобы очень. Так немного мечами позвенели.

– Ну тогда прошу к нашему шалашу. Устроим малый совет, – и первым направился к шатру.

Доклад сотника обнадеживал. Сейчас все чудское ополчение стояло в дневном переходе от села. По сообщениям разведчиков Юрия, они собираются двигаться завтра утром.

– Так, – сказал Ингвар, – где сейчас они стоят?

Сотник пригляделся к карте и уверенно ткнул пальцем в берег Чудского озера, где полгода назад Ингвар штурмовал весь.

Ингвар улыбнулся.

– Ратибор, гляди, знакомые места. Поле там удобное, нападать мы из леса будем. А если их к воде прижмем, так им вообще деваться будет некуда. Если память не врет, село то, ну которое мы зимой разметали, в полуверсте от воды стоит. Как думаешь, если мы на заре из леса выскочим, они удивятся?

Лицо воеводы приобрело довольное выражение.

– А как же, князь. Ты не представляешь сколько, радости у них в голосе будет, когда они нас увидят.

Юрий переводил удивленный взгляд с одного на другого.

– В общем так, – сказал Ингвар, – скачи в село и готовь своих ратников к походу. Пришли ко мне Агапия с сорока молодыми парнями, которые знают местность. В полночь мы выступаем.

Юрий поклонился и быстрым шагом покинул шатер. Вскоре снаружи раздалось ржание коня и звук удаляющихся копыт. Ингвар с Ратибором продолжали стоять над картой и обсуждать возможные повороты сражения, когда полог шатра чуть сдвинулся в сторону, и ратник, стоящий у входа доложил о прибытии Агапия.

– Впусти, – не отрываясь от карты, бросил Ингвар.

В шатер быстро вошел староста.

– Здравствуй, – оторвавшись от карты, сказал князь. – Сегодня ночью твои молодцы проведут войско через лес. Да так, чтобы ни одна сова об этом не знала. На рассвете дружина должна оказаться на опушке леса, возле той веси, откуда мы вас зимой вытащили. По словам моего сотника, лагерь чуди прямо на этом месте.

Агапий преданно смотрел на князя.

– Как скажешь, княже. Мои парни лучше всех этот лес знают. Все будет сделано очень тихо.

– Ладно. Когда сотни отдохнут, Ратибор распределит твоих проводников, а сейчас пусть располагаются где-нибудь недалеко от шатра, чтобы их в спешке искать не пришлось.

Агапий поклонился и вышел. Снаружи раздался его голос, который передавал слова Ингвара местным следопытам. К вечеру пехотинцы стали просыпаться. Собравшиеся сотни приводили в порядок брони, вострили мечи, проверяли луки и копья. Часов в одиннадцать, быстро поев, они стали готовиться к ночному переходу через лес. Теперь у каждой сотни был проводник, который отвечал за ночную дорогу. В полночь лагерь опустел. Костры были затушены, ратники в молчании оставляли лагерь. Вскоре темнота леса поглотила их. В опустевшем лагере остался Агапий и два проводника, которые должны были встретить обоз и проводить его до бранного поля.

Дорога через лес оказалась нетрудной. Проводники свое дело знали, и только им ведомыми звериными тропами провели дружинников через ночной лес. За час до рассвета все были на месте.

Собрав сотников, Ингвар рассказал, что задумал:

– На рассвете ваши сотни должны выстроиться на опушке в заранее оговоренном порядке. Сельский ведун сказал, что будет большой туман. Под его прикрытием мы приблизимся к противнику на расстояние выстрела из лука. Когда туман рассеется, лучники начнут стрелять по лагерю. После того, как в нем начнется паника, пехота добьет уцелевших.

Вопросов не последовало. Лишь одно место в плане Ингвара было слабым. Что если чудины тоже воспользуются туманом, чтобы выйти в поход? О таком положении дел Ингвар запретил себе даже думать. Вместо этого он тихо взмолился: "Перун, отец наш небесный! Помоги сынам своим одолеть ворога, и я обещаю тебе хорошую жертву". Начинало светать, ведун не обманул: на поле с озера наполз густой туман.

– Стройся! – тихо сказал отроку Ингвар, и тот понес приказ князя по сотням. Огромная масса людей пришла в движение. Новгородские полки покидали лес, стараясь не выдать себя звуками, которые, даже самые тихие, разносятся утром на несколько верст.

– Дружина построилась на краю поля в боевой порядок, – доложил вернувшийся отрок.

Ингвар тоже покинул лес, ведя под уздцы своего Черена. У всех лошадей, не исключая Черена, он приказал замотать морды и копыта тряпками, чтобы не заржали не вовремя да по камням копытами не цокали. Тем более, по плану князя, бой начнут лучники, продолжат пехотинцы, а закончат конные сотни, которые будут чуть позади пехоты, и всадники после первых сорвавшихся стрел успеют размотать своих любимцев.

– Тогда вперед, – сказал Ингвар.

Отрок пропал, и через минуту новгородцы одновременно двинулись в сторону лагеря чудинов. Не доходя до него метров двести, они замерли. Сквозь туман проглядывались очертания лагеря чуди. Там все было тихо. Горело несколько сторожевых костров, но дозорные, не ожидая нападения, несли службу из рук вон плохо. Туман начинал потихоньку рассеиваться. Еще десять минут, и лагерь будет как на ладони.

– Лучникам приготовиться, – отдал приказ Ингвар.

Небольшой ветерок начал сносить туман обратно к озеру. Как вдруг на правом крае новгородского строя раздался удивленный крик: "Новоградцы!". Затем тихонько щелкнула тетива лука, и крик смолк. Случайный воин чуди, что отлучился по своей нужде от пробуждающегося лагеря, наткнулся на новгородский строй и поднял тревогу. Случилось то, чего больше всего опасался Ингвар: туман еще стоял, а его воины были обнаружены. Больше скрываться не имело смысла.

– Всем лучникам стрелять по лагерю! – что есть силы крикнул он.

И восемь сотен стрел ушли в небо, за ними еще столько же. В лагере раздались предсмертные стоны и яростные вопли. А стрелы продолжали сыпаться. Отчаянная группа храбрецов размером около тысячи бросилась на новгородцев.

– Перенести на них стрельбу четырех сотен, – крикнул Ингвар.

И тут же град стрел обрушился на набегающих врагов. Смерть собрала обильную жатву, но недостаточную. Атакующие, умело прикрывшись щитами из толстых досок, атаковали правый фланг новгородцев. До строя добежало чуть больше половины из них, но даже это давало им численное преимущество. Сцепившись с первым рядом воинов, чудинам удалось отклонить копья и добраться до пехотинцев. Тем пришлось отложить свое страшное оружие и взяться за мечи. Но не имевшим доспехов чудинам это мало помогло. Новгородские ратники, стоя в плотном пехотном строю, рубили не защищенное доспехами чудское мужичье. Вскоре там все было кончено.

В этот момент из лагеря чуди, подражая стальной стене новгородцев, вышло около двух тысяч воинов. Они несли в руках средние щиты, имели кожаные куртки, с нашитыми на них стальными пластинами. Почти все они были вооружены топорами и рогатинами.

– Стрелкам бить по наступающим чудинам. Смешанным сотням – лучников в передние ряды, – отдал приказание Ратибор.

Копьеносцы разошлись, пропуская в образовавшиеся бреши лучниц. И как в тот день, когда Ингвар в первый раз увидел тактику смешанных сотен, все получилось. На расстоянии в сто пятьдесят метров лучницы своими длинными стрелами с булатными наконечниками пробивали щиты противника насквозь. Скорость, с которой они выпускали стрелы, потрясала. Как потом узнал Ингвар, каждый лучник был обязан выпускать восемь стрел в минуту, но девушки из смешанных сотен за это время успевали выстрелить десять раз. По строю чудинов прошла судорога, но, сбив ряды, расстроенные меткими новгородскими стрелками, они продолжали наступать. Когда до противника оставалось пятьдесят метров, лучницы втянулись обратно, и перед противником снова была сплошная стена щитов и копий, а из задних рядов продолжали лететь меткие стрелы.

– Пехота вперед! – что есть мочи крикнул Ингвар.

Строй с копьями наперевес медленно двинулся на врага. Потом, разгоняясь, стал переходить на бег. Но это лапотное мужичье, которое противостояло его отборным сотням, пошло в атаку. После залпов новгородских лучников у них едва ли осталось больше тысячи воинов. Многие из них нашли смерть на длинных копьях новгородцев, но та часть, которая осталась, добралась до ратников и теперь ожесточенно рубилась с ними.

– Три сотни конных в лагерь Чуди, – приказал Ингвар.

Враги, что сцепились с новгородцами в центре, отчаявшись прорвать стальную стену ратников, начали пятиться.

– Пехотная стена, вперед! – перекрикивая шум боя, скомандовал Ратибор.

Сплошная стена копий качнулась на пятившегося противника. Чудины, бросив оружие, обратились в бегство. Некоторые упали на землю, закрыв голову руками, сдаваясь на милость победителям.

– Тех, кто бросил оружие, не убивать, – громко крикнул Ингвар.

Отрок, что постоянно находился рядом с ним, бросился к атакующим сотням передать приказ князя. Конница, ушедшая далеко вперед, хозяйничала в самом лагере. Оттуда доносился лязг мечей и сдавленные крики. Через полчаса все было закончено. Чудское ополчение перестало существовать. Пленных набралось около тысячи. Многие из них были тяжело ранены. Новгородцы сгоняли и сносили их в кучу на средине поля. Пехота частично охраняла их, частично грабила лагерь, снося все трофеи в одно место. Через полчаса вернулась конница, приведя на арканах еще полторы сотни пленных.

К Ингвару подошел Ратибор и тихо сказал:

– Мы победили, князь! Наши потери около двухсот убитых и, примерно, столько же раненых.

За их спиной раздались радостные вопли. Воины Ингвара приветствовали появившиеся на краю леса первые телеги княжеского обоза.

– Княже! Как быть с пленными? Может, дорежем всех раненых, а здоровых продадим в полон грекам?

– Подожди, Ратибор. Приведи в порядок наши сотни, а потом решим.

Вскоре дружина Ингвара вместе с обозом собралась на месте чудского лагеря. Пришедшие с обозом лекари, поставив два десятка больших шатров, занялись ранеными. Всех поразил приказ Ингвара лечить раненых чудинов вместо того, чтобы их дорезать. Около десятка пленных забрал себе жрец Перуна. С пятью десятками крепких крестьянских парней он повел их к капищу. Да. Перун должен был остаться доволен.

Как только был установлен княжеский шатер, Ингвар собрал малый военный совет, на который позвал Ратибора, Василько с Вадимом и Ясну.

– Мы победили, – произнес он, когда все расселись вокруг походной карты. – Но этого мало. Мы всего лишь разбили чудское ополчение, а необходимо привести эти земли к покорности. Итак, я слушаю ваши предложения.

Первым на удивление Ингвара поднялся не Ратибор, а Вадим.

– Княже, – начал он, – мы уже думали об этом. По другую сторону озера стоит самая крупная чудская весь. В ней находится совет старейшин. Если сейчас поторопиться, то можно будет застать их там врасплох. Если они откажутся говорить с тобой, подведем к стенам пару сотен пленных и прикончим на их глазах. Вмиг станут сговорчивыми. Если же они согласятся покориться, как знак примирения, пленных отпустим. – Он замолк и сел.

– Я понял твою мысль, – задумчиво сказал князь, – но если они откажутся говорить с нами, придется сжечь все чудские села, а их больше двух десятков. Но твое предложение разумно. Какое расстояние до этой деревни?

Вадим задумался. Поднялся Ратибор.

– Княже, мы будем там через четыре часа, если конными, и через шесть, если пешими.

– Хорошо, – произнес Ингвар, – я возьму тысячу ратников и пять сотен пленных. Ратниками будет командовать Василько. Ратибор, ты останешься здесь, вместе с остальной дружиной. Василько, бери всех конных и шесть сотен пехоты. Через час выходим. Ратибор, ты охраняешь оставшихся пленных. Потрепанные сотни привести в порядок и быть готовыми к выступлению. Все. Совет закончен.

Василько быстро покинул шатер. Снаружи раздался громкий голос тысячника, отдающий приказы. Через час колонна пехоты, прикрываемая по бокам конными сотнями, покинула лагерь. В середине строя ратники гнали пленных воинов. Впереди, рядом со штандартом, покачивался в седле Ингвар. По дороге никаких неожиданностей не случилось. Выйдя к чудскому селу, Ингвар сразу понял, что здесь их не ждут.

– Василько, пока не прикажу, пленных из глубины строя не выводить. Это наш козырь.

Василько не понял, что такое козырь, но кивнул. Ингвар вместе со знаменосцем неспешно двинулся к закрытым воротам. Сняв с пояса походный рог, он громко протрубил сигнал к переговорам. Над воротами появилась фигура человека с луком в руках.

– Что надо? – крикнула он.

– Говорить хочу со старейшинами чудскими, – громко проорал в ответ Ингвар.

– А они не хотят с тобой говорить. И вообще ты кто такой?

– Звать меня Ингваром. И я – князь новгородский. Так что передай, что я хочу начать с ними переговоры о сдаче села.

– Не будут они с тобой разговаривать. У нас за частоколом три сотни воинов. Полезешь к нам – кровью умоешься. А еще через восемь часов здесь будет четыре тысячи ополчения, которое твою банду рассеет в один миг.

– Ладно, я уйду отсюда, но сначала я хотел бы кое-что им сказать.

Воин задумался.

– Говори. Я им передам.

– Нет, – сказал Ингвар, – я должен лично поговорить с ними.

После недолгого раздумья воин над воротами сказал:

– Жди, – и исчез.

На его место встал другой.

Через десять минут над воротами появились две скрюченные фигуры.

– Что тебе надо, князь? Осадой ты нас не возьмешь, а приступ обойдется тебе дороже, чем ты можешь подумать. Скоро здесь будет четыре тысячи наших воинов. Они твоих за десять минут разгромят. Уходи, пока цел.

Ингвар подал знак Василько и тот вытолкал в первый ряд ратников приведенных с собой пленных.

– Видишь их. Это все, что осталось от твоего грозного ополчения. Еще пять сотен пленных находится в лагере, на другой стороне озера. Я напал на него утром и потерял всего двести воинов. С теми пленными, – он указал себе за спину в сторону лагеря, – еще тысяча моих ратников. Если нам не удастся договориться, я велю зарезать этих, а потом, если вы не станете сговорчивыми, пригоню сюда остальных. Василько, подведи ко мне одного из пленных.

Тысячник моментально выполнил приказ. К князю подтащили крепкого парня лет двадцати с рукой на перевязи.

– Как тебя звать? – спросил Ингвар.

– Дубком кличут, – нехотя отозвался тот.

– Так вот, Дубок. Сейчас ты пойдешь в село и все расскажешь. И передай старейшинам, что если через час ворота не будут открыты, мы убьем всех пленных. А потом спалим все села чудинов, при этом убьем всех до одного. Ты понял меня?

Парня била крупная дрожь, но он нашел в себе силы кивнуть.

– Тебе придется убедить их. Если это удастся и ворота распахнутся, мы пощадим всех, грабить тоже не будем. А условия у меня такие: со всех чудских сел я буду брать установленную дань. Также в устье реки Псковы я поставлю крепость. За каждого убитого в сегодняшнем бою новгородца я потребую гривну серебра, за каждого раненого полгривны. Ты все запомнил? – Парень быстро кивнул. – А теперь, Дубок, иди туда и убеди их. Парень быстро пошел в сторону ворот. Ингвар же со знаменосцем повернули коней в сторону выстроенного строя. Навстречу ему выехал Василько.

– Какие будут указания, княже?

– Возьми восемьсот ратников и окружи эту деревню так, чтоб ни одна мышь не проскочила. Через час не откроют ворота, выгони вперед сотню пленных и убей их. Головы кидай за частокол. Если и после этого не сдадутся, повтори. Откроют ворота через час, я поеду туда со своей охранной сотней, а ты останешься снаружи, и будешь ждать дальнейших приказов.

Василько кивнул и начал исполнять приказ. Через десять минут деревня была окружена. Еще через час ее ворота распахнулись: в проеме стояло четыре сгорбленные фигуры. Из села к Ингвару скакал всадник. Им оказался Дубок.

– Князь! Старейшины просят тебя не гневаться и прибыть с сотней ратников в деревню. Они готовы обсудить твои условия.

Ингвар кивнул и в сопровождении охранной сотни направился к распахнутым воротам. Ингвар въехал в ворота, как будто не заметив согнувшихся в поклоне старейшин. За воротами он спешился и развернулся к старцам.

– Прикажите своим людям сложить оружие. Кто попадется моим воинам с мечем или с топором, будет немедленно убит.

Один из старейшин быстро кивнул, и что-то шепнул стоящему рядом с ним парню. Того как ветром сдуло.

– Княже! – произнес старец. – Мы готовы выполнить все твои условия. Ты великий воин. Ты разбил наших воинов в честном бою. Прошу не гневайся на неразумных, отпусти пленных. Мы были слепы, когда подняли на тебя оружие. Мы хотим, чтобы наши земли вошли в состав новгородского княжества. Мы готовы помочь построить город, о котором ты говорил, и дать воинов в его дружину. Также мы заплатим дань, какую скажешь. Об одном только просим: не разоряй земли наши, не чини обид людям и стань нам защитником.

– Как тебя звать? – спросил Ингвар говорившего.

– Радимир, мое имя, князь.

– Ты полностью оправдываешь его, потому что ты нашел самый верный способ сохранить эти земли в мире. Если нигде моим воинам не будет оказано сопротивления и весь чудской род согласится с твоим решением, да будет мир на этих землях.

Старцы степенно кивнули.

– Княже, – выступил вперед самый старый из них. – Дозволь отправить гонцов в наши села, чтобы нигде по неразумению и незнанию твоих воинов не встречали с оружием в руках. И чтобы к завтрашнему дню здесь собрались на совет все старосты.

Ингвар кивнул.

– Ты прав. Отправь своих молодцев с этим известием. С каждым из них я пошлю двадцать ратников, чтобы ни у кого не возникло сомнений в вашем решении.

Старец поклонился и заковылял в сторону группы молодых парней.

– Данила, – позвал Ингвар своего охранника, – скачи к Василько. Пускай пригонит сюда пленных и снимает кольцо осады. И пусть готовит четыре сотни ратников самых опытных и надежных, что пойдут сопровождающими с посыльными старейшин. Но надо предупредить их, что если будут творить беззаконие, велю развесить виновных на ближайших деревьях. Нужно также послать гонца к Ратибору с приказом двигаться сюда.

Данила кивнул и умчался.

К нему приблизился Радимир.

– Княже, пройди в дом. Там Рада стол накрыла, не побрезгуй.

– А почему бы и не поесть. Веди, – приказал он. – Заодно за столом еще на кое-какие мои вопросы ответишь.

Старик засеменил к ближайшему дому, который был поновее и побольше остальных. "Дом старосты", – подумал Ингвар.

В чистой большей горнице был накрыт длинный стол. На нем Ингвар обнаружил множество блюд. Чтобы их съесть одному, потребовалась бы неделя. Ингвар обернулся к гридню, что постоянно сопровождал князя.

– Беги, найди Василько, Позвизда и Ясну. Пусть спешат сюда.

Охранник кивнул и исчез за дверью.

– Ну а пока прибудут мои советники, позволь узнать, почтенный Радимир, что же толкнуло ваше племя на войну с Новгородом?

– Понимаешь, князь! Пришел к нам зимой человек, сразу после твоего набега на наше село. Злы мы тогда были на тебя, вот этот человек и уговорил нас на большую войну. И раньше с ильменскими славянами случались стычки, но дальше пограничных набегов не заходило. Человек же этот назвался Баженом и сказал, что он посланник далекого князя, который пытается освободить ильменских словен от незаконного, обманом и подкупом пришедшего к власти князя. А еще он сказал, что племя Весь, которое обитает в землях около озера Белого, уже начало войну против Новгорода. Ну наше дурачье и заорало: "Разрушим Новгород. Покараем князя". И все в таком же духе. Я был против. Но совет старейшин принял другое решение. И теперь я вижу, что я был прав. Тогда я сказал, что ты, по слухам, пощадил детей наших и не принес их в жертву, а село то, что на деревню ильменскую напало, виновато само. За это и было справедливо наказано. Тогда меня выгнали с совета. Но то, что они решились на большую кровь, я так и не одобрил.

В это время, весело переговариваясь, в горницу ввалились Василько, Позвизд и Ясна.

– Княже, звал нас? – спросил тысячник.

– Звал, – ответил Ингвар. – Может, поможете мне с этим справиться, – он кивком указал на заставленными яствами стол.

– Так это всегда пожалуйста! – радостно крикнул Василько. – По твоему слову я шею на плаху положу, а здесь я гляжу плахи нет, зато вкусностей много. – Он по-хозяйски прошел к столу и, усадив за него Ясну, сел сам. С видом человека, которого не кормили как минимум пару недель, он стал опустошать блюда. Ингвар поглядывал за ним, при этом не забывая вовремя набивать рот и себе. Старик, пока гости ели, тихонько выскользнул за дверь.

– Василько, знаком ли тебе человек по имени Бажен? – вдруг спросил Ингвар.

На несколько секунд, за столом повисло молчание.

– Да, княже, знаком. Мой отряд сопровождал его по дороге сюда. Потом он ушел в сторону чудского озера, сказав, что у него особое задание Влада. А где он сейчас, я не знаю. Княже, вид у тебя странный. Случилось, что?

– Случилось, – печально сказал Ингвар. – Именно этот человек подбил чудинов к войне с нами.

– Да, дела... – только и сумел сказать Василько.

Вдруг Ингвар напрягся.

– Василько, а перед твоим отъездом в новгородские земли, не попадались ли тебе рядом с Владом урмане?

– Как же. Осенью целое посольство пришло от конунга могучего. Вот только имя его забыл. Влад им золото давал и серебро, потом счастливый ходил.

– Быстро! – заорал Ингвар. – Гонца к Ратибору. Пусть разворачивает тысячи к Новгороду. Под охраной в сто воинов пусть приведет сюда пленных. Всех конных к нему отправь. При мне останется только десяток Данилы. В Новгород гонца быстро. Сообщение следующие: урмане готовы к войне, городу собрать ополчение и приготовиться к осаде. Как было бы хорошо, если бы я ошибался.

Василько, как ошпаренный, вылетел из горницы. Его команды облетели все окрестные леса. Через несколько минут новгородские конные сотни уносились в направлении тысячи Ратибора. Ингвар сидел за столом, обхватив голову руками. Как бы ему хотелось ошибиться, но слишком все было хорошо спланировано: Белоозеро, затем нападение Чуди, дружина в походе, а Новгород почти без защиты. Только бы гонец успел во время, а, заключив здесь мир, он вернется и ударит урманам в спину. Вошел обеспокоенный внезапной суетой Радимир.

– Князь, что случилось? – с порога спросил он.

– Радимир, а не приходили ли к тебе вести об урманских кораблях рядом с твоими землями?

– Как же, княже. Вчера прискакал гонец с веси, что на Неве стоит, сказал, что двадцать кораблей урман вошли в реку, но никого из местных не тронули. А двинулись дальше к Ладоге.

– Василько, – заорал Ингвар. – Бери всех воинов кроме ратников Позвизда и спеши к Новгороду. Там сейчас наша дружина нужнее, а завтра вечером я с оставшимися сотнями двинусь вслед за вами. Вчера вечером двадцать кораблей урман вошли в Неву. До Новгорода им еще три дня пути. Вы должны успеть. Все, поспешай. Новгородские девы пойдут с тобой.

Василько кивнул и снова убежал. Ингвар последовал за ним. В поле, где стояли четыре оставшиеся сотни новгородцев, началась суета, которая очень быстро улеглась. Сотники навели порядок и через полчаса сотни ровным строем двинулись вслед ушедшим раньше конникам. Рядом с наблюдающими за этим Ингваром и Позвиздом встал Данила.

– Ну вот, княже, – пожаловался он, – опять я не у дел.

– Ничего, – ответил Ингвар. – Завтра мы тоже отправимся на поле боя. Я думаю, на нас врагов хватит.

К нему приблизился Радимир.

– Княже, – поклонившись, произнес он, – старейшины и старосты прибудут сюда завтра к полудню.

– Радимир, пошли своих парней с приказом к моим ушедшим воинам. Пусть немедленно возвращаются обратно.

Старейшина кивнул и заспешил в сторону большего дома. Через пять минут из ворот вылетело двадцать всадников.

– Пошли, – повернувшись к Даниле, сказал Ингвар. – Нам тут горницу определили. Надо немного поспать.

– А ты, – он обратился к последнему не занятому сотнику, – отдыхай и встречай ратников. – И двинулся в сторону дома, где они с Василько, Позвиздом и Ясной ужинали.

Наутро начали прибывать чудские старейшины. Вместе с ними приезжали и воины Ингвара. Всего должно было собраться четыре сотни. Плюс ратники, что к полуночи привели оставшихся пленных. В итоге Ингвар мог располагать пятью сотнями. В полдень появились два последних старосты. Пришедших с ними новгородцев Ингвар отправил в поле, где встали лагерем новгородские сотни. Старосты и пять старейшин собрались на деревенской площади, туда же пришло все население веси. Ингвар вышел на высокое крыльцо дома, в котором ночевал. Видать местному старосте оно частенько служило трибуной. Народ галдел и переругивался. Поражение их ополчения привело всех в глубокое уныние. Ингвар поднял руку, и гул начал стихать. Затем и вовсе стих.

– Я, князь новгородский Ингвар. Вчера утром разбил ваше ополчение в чистом поле. Вы объявили мне войну, но я не виню вас. Вас обманул посланник человека по имени Влад. Как до этого обманул князя Белоозера. Я же, в знак доброй воли, отпустил больше тысячи пленных, захваченных моими воинами во вчерашнем бою. Раненым новгородские лекари оказали помощь. По праву победителя я хочу, чтобы вы признали над собой руку Новгорода и поклялись мне в верности, помогли поставить на чудском озере крепость, которая будет защитой этим землям. Так же как новгородцы, вы должны платить обычную для новгородских земель дань, кроме этого я требую сто девяносто гривен серебра за павшых в бою новгородцев и по полгривны за каждого раненого. Если вы соглашаетесь принять эти условия, в свою очередь я клянусь защищать и оберегать эти земли.

На площади раздались крики. Вперед вышел крепкий старик лет восьмидесяти.

– Прости, князь. Мой вопрос прозвучит глупо, но задать его надо. Что будет с нами, если мы откажемся подчиниться твоей воли?

– Спросить ты можешь, но захочешь ли ты услышать ответ?

Старик уверенно кивнул.

– Тогда слушайте, – сказал Ингвар. – Сюда вернуться новгородские дружины и ваши села запылают, как факелы. Тех, кто будет убит в бою, дружинники порубят на куски и оставят воронам. Тех же, кто попадет в плен, я велю насаживать на колья и ставить вдоль новгородских дорог. Женщин ваших обесчестят и продадут грекам. Детей и младенцев я велю сжигать заживо. Не уцелеет никто. Прикажу убивать даже собак. – Ингвар видел, что старика бьет мелкая дрожь. – Но у вас есть выбор. Дать клятву верности, либо исчезнуть как племя с лица земли.

Толпа гудела. Воины из десятка Данилы, что стояли на крыльце вместе с князем, обнажили мечи. Но толпа быстро успокоилась, вперед вышел Радимир.

– Княже, мы согласны на твои условия. Они справедливы. Мы были обмануты, а теперь видим, что ты честен. Я клянусь служить тебе верой и правдой и помогать тебе во всем. Вместе со мной тебе присягают восемь сел. – И он опустился на колени. – Именем Перуна – закончил он свою клятву.

Рядом вышел второй старейшина и тоже опустился на колени. В этот переломный момент опустились на колени все присутствующие. Отовсюду слышались слова покорности Новгороду и обещания выполнять все приказы князя.

– Хорошо, – произнес Ингвар. – Я принимаю вашу клятву. Послезавтра сюда прибудет человек по имени Агапий. Он староста пограничной деревни. Вы отдадите ему серебро за раненых и погибших новгородцев. Также он будет руководить строительством псковской крепости. Вы предоставите ему все необходимое. Человек он справедливый, а обижать я никого не позволю. Любой, будь он ильменским словеном или Чудиным, теперь равен в правах. За все преступления я буду судить лично. – Все поклонились. – С Агапием пришлю пятьдесят воинов, которые от моего имени будут следить за порядком. Также на них ляжет обучение псковской дружины. – Все еще раз поклонились. – А теперь мне пора в дорогу. Но, выполнив другие свои дела, вернусь сюда, дабы лично убедится в том, что на эти земли пришел мир и прядок. И горе будет тем, кто его нарушит.