Текст книги "Обратное зеркало (СИ)"

Автор книги: Кирилл Шарапов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

– Спасибо, вам, боги, – тихо сказал он, – укрыли от взгляда врага, половиной победы вам обязаны, будет для вас сегодня великая жертва.

Он приказал трогаться, снег падал так плотно, что не видно было дальше вытянутой руки. Но шли все равно осторожно. Вскоре сквозь снегопад стал проступать частокол селения, чуть выше него горел огонек – это на дозорной вышке зажгли масляную лампу. Дозорный уже не ходил, а сидел на краю вышки, укрывшись бараньей шкурой. Он, видимо, полагал, что в такую метель из дома никто носа не высунет. К Ингвару тихонько подполз Ратибор. Покосившись на воеводу, Ингвар тихо попросил, чтобы ему прислали лучшего стрелка. Через минуту рядом с ним, словно из ниоткуда, возник ратник, с бережно завернутым в кожу китежским луком. Ингвар узнал Позвизда. И он действительно был лучшим стрелком Новгорода, прославившись тем, что на празднике змей четырнадцатого сентября, попал с пяти сажень, то есть примерно с двухсот метров, в ивовый прутик. И это сделал простой кожевник, посрамивший лучших лучников города. Ингвар указал Позвизду на дозорного:

– Сможешь снять его оттуда, чтобы никто не заметил и чтобы он в низ не рухнул?

Позвизд внимательно поглядел на еле выступающую сквозь снежную пелену фигуру, до которой было метров двадцать, и стал распаковывать свой лук.

Всем была дана команда приготовиться, и взять шесты в руки. Этот прием преодоления стен Ингвар позаимствовал у индейцев: один человек держится за конец шеста, пятеро за противоположный, разбежавшись эти пятеро поднимают впереди бегущего, и тот, как по дороге, взбегает на стену. Дальше он крепит веревки или открывает ворота. Решили, что с веревками надежней, поскольку у ворот может быть стража. Во время начала штурма первая десятка, в том числе и Ингвар, должна была оказаться на стене и сбросить остальным веревки.

Тренькнула тетива. Стрела ушла в полет. Ингвар начал разбег. Пять метров, три, один – и вот он бежит по вертикальной стене, перелетает через край и падает на узкий парапет. Ратибор верно определил высоту стен – шеста хватило. Быстро вскочив, Ингвар скинул вниз свою веревку. В других местах, воины также удачно преодолели частокол. Вскоре через него перевалило больше половины отряда, и началась кровавая забава. Воины спускались с обледенелого парапета и врывались в дома, убивая всех на своем пути. Сопротивление смог оказать только воевода Чуди. Он, вероятно, возвращался с обхода стен. Ингвар налетел на него, когда тот бежал к месту прорыва с секирой в руках. На воеводе была кожаная куртка с нашитыми на нее стальными пластинами. На левой руке у него висел большой круглый щит. Он сходу атаковал Ингвара, его атака была молниеносна, стремительней этого воина был только Ратибор. С трудом приняв удар на щит, Ингвар ушел в глухую оборону. Какое-то время они обменивались мощными ударами. Вскоре щит Ингвара разлетелся в щепки, но и князь сумел развалить надвое щит чудина. Тот перехватил свою чудовищною секиру двумя руками и попер на князя. Вот тут-то Ингвар и вспомнил про коронный удар Данилы. Перед противником завертелся "харлужный град", тот попятился, а меч Ингвара мелькал с такой быстротой, что его противник просто не мог его разглядеть. Засечный, отножной, две восьмерки – чудин закрывается снизу. Это его ошибка. Ингвар бьет с плеча засечным. Куртка на воеводе чудинов распорота через грудь наискось, стальные пластины, нашитые на нее, разрезаны как бумага. Лезвие меча разрубило грудную клетку, так что теперь через страшную рану видны ребра. Ингвар вытер меч об одежду убитого и огляделся. Бой закончился. Его воины добивали раненых врагов, к центру поселения сгоняли женщин и детей. Подбежал Ратибор:

– Наши все целы, – доложил он, – семнадцать раненых, но все легко. Этих, как сонных курей, взяли. Пожалуй, только твой противник серьезным оказался. Остальные так, мужичье лапотное. Рабов тоже нашли. Все в сарае сидели. Этих куда? – и он кивнул на полсотни пленных, что тряслись от страха.

– Детей волхвам, женщин дружинникам на поругание, – бросил Ингвар, – до утра грабеж, потом все поджигаем и уходим.

Ратибор кивнул и растворился во мгле. Раздался визг, женщин растаскивали по домам, срывали одежду, насиловали. Затем нещадно рубили мечами, десяток особо понравившихся решили взять с собой.

Ингвар прошел к клетке с волками. Это были исполинские звери. Шерсть у них лоснилась, видно было, что за ними ухаживали особо. На чужаков они смотрели свирепо, к одной из волчиц жались пять волчат.

– Порубить или пострелять, как вам нравится, – приказал Ингвар дружинникам находившимся рядом.

Но тут к князю шагнул огромный человек, Ингвар узнал Позвизда:

– Дозволь, княже, волчат забрать, потом приручим, – попросил он.

Ингвар кивнул в знак согласия. Свистнули стрелы и шесть огромных волков забились в предсмертных судорогах. Позвизд подошел к клетке и открыл решетку, из клетки на него метнулась серая тень, свистнули пять стрел – и пробитое тело упало к ногам Позвизда. Это была та самая волчица. Ее глаза даже после смерти с ненавистью смотрели на человека, достающего из клетки волчат.

– Снимите шкуры, – приказал Позвизд.

Ратники неохотно поплелись исполнять приказание десятника. Ингвар же вышел к центру деревни – грабеж шел уже вовсю. Трупы лежали вповалку, раздетые донага. На главной улице стояло пять саней, в которые дружинники сносили добро. Потом уже князь все разделит, а сейчас нужно натащить, как можно больше всего.

Одна сцена особо привлекла внимание Ингвара: две женщины с кольями в руках добивали третью, валяющуюся на льду. Князь неспешно подошел. Завидев его, женщины прекратили избиение.

– Кто вы и за что ее судите? – спросил он.

Вперед вышла женщина в разорванной одежде, с растрепанными волосами, и огромным кровоподтеком на лице:

– Не вели казнить, князь, – произнесла она, опускаясь на колени. – Звать меня Ярина, и я живу в том селе, из которого вы пришли сюда. Эту змею, – Ярина указала на избитую, – зовут Ивла. Князь, это она привела чудинов в село по секретной тропе, когда мы не ждали. Осенью ее схватили в лесу, и она решила откупиться нами.

Ингвар кивнул, затем громко сказал:

– Я Ингвар, князь новгородский, приговариваю эту женщину к смерти. Расправу над ней будут производить односельчане, по своему усмотрению.

Бывших рабов уже накормили, и они ожидали слова князя. Ингвар подошел, окинув взглядом кучку людей, в которой было человек семьдесят взрослых и примерно столько же детей. Он громко сказал, что все свободны, и могут вернуться домой или идти своей дорогой. Вперед вышел пожилой мужик, низко поклонился:

– Княже, правильно ли я тебя понял? Мы все можем вернуться домой, в родную деревню?

– Да, – сказал Ингвар, – но на следующий год я возьму с вас немного большую дань: пять крепких парней для службы в моей дружине.

Мужик еще раз поклонился и произнес:

– Ты мудр, князь! Спасибо тебе за нашу свободу.

Через два часа, из подожженного вражеского села медленно выползал большой обоз, состоявший из семи саней, нагруженных до верху добром. В хвосте шли освобожденные жители, которые гнали детей для жертвоприношения. Воины шли по бокам саней и впереди себя вели десяток особенно понравившихся женщин. Из-за большого обоза и бывших рабов, путь назад занял двенадцать часов. Пленных согнали на середину села и оставили под охраной местных. Вскоре из тайного капища Перуна прибыл жрец. Сухой высокий старик подошел к Ингвару и, слегка склонив голову, попросил:

– Княже, дозволь всех ворогов в жертву Перуну принести, возблагодарить его за дарованную победу.

Ингвар, также склонив голову, устало произнес:

– Конечно, жрец, для этого мы их и пригнали.

– Князь, – снова обратился к нему жрец, – среди пленных есть два легко раненых воина. Перун хотел бы, чтобы их убил ты. Они должны погибнуть, сражаясь с оружием в руках.

– Далеко ли отсюда до капища? – спросил Ингвар.

– Нет, – ответил жрец, – всего две версты. Но дорогу туда найдет не каждый.

– Хорошо, я выполню волю Перуна, но со мной пойдет мой десятник.

Жрец кивнул в знак согласия и пошел в сторону пленных.

К Ингвару приблизился только что выбранный староста. Это был тот самый седой мужик, что разговаривал с ним в захваченном селении чуди.

– Княже, народ выбрал меня старостой. Звать меня Агапием. Дозволь спросить, князь. Не оставишь ли ты нам немного продовольствия. Чудь вымела все наши амбары дочиста, но ты сумел все вернуть даже с прибытком для себя. – Он вопросительно поглядел на Ингвара.

– Ратибор! – крикнул князь. Как по взмаху волшебной палочки воевода очутился рядом.

– Что прикажешь, княже?

– Вели дать крестьянам вдоволь зерна, меда и других продуктов, семян на посев. Мне нужны данники, а не мертвые деревни.

Ратибор кивнул и скорым шагом двинул к обозу. Староста склонился до земли:

– Спасибо, князь, что не оставил нас. Ты поступаешь мудро, и в следующий раз, когда приедешь в наши края, мы сумеем тебя отблагодарить.

Закончив свою речь, староста, было, собирался уйти, но Ингвар остановил его.

– Постой, пойдешь вместе со мной на капище. Нужно принести жертву Перуну в честь нашей победы.

– Слушаюсь, княже, когда выходим?

– Как жрец позовет, так и пойдем.

Староста еще раз кивнул и двинулся в сторону обоза.

Ингвар ухватил за рукав пробегавшего мимо ратника:

– Сыщи мне Позвизда. Пускай со всех ног сюда бежит. Скажи, князь требует.

Ратник кивнул и бросился исполнять приказ. Староста и жрец подошли одновременно с Позвиздом.

– Можем трогаться, князь, через три часа на месте будем, – сказал жрец.

– Позвизд, пойдешь со мной и старостой к капищу. Выходим через десять минут. А теперь будь добр, кликни воеводу.

Ратибор нехотя оторвался от раздачи крестьянам продовольствия и подошел к Ингвару.

– Что прикажешь, князь?

– Я с Позвиздом и Агапием пойду к капищу принести жертву богу воинов в честь победы, пленников заберу. Ты остаешься здесь за старшего, разбоя не чинить, за ратниками следи, чтобы чего не учудили.

Ратибор кивнул и вернулся к прерванному занятию. Дорога через зимний лес оказалась нетрудной. Через два часа они вышли на поляну, посреди которой стояло каменное изваяние Перуна, бога воинов и грома.

Ингвар сделал шаг к нему, но его тело как будто погрузилось в кисель, руки и ноги стали ватными, в голове шумело. Но тут он услышал голос жреца, который нараспев произносил какие-то слова. Ингвар сделал еще шаг и еще, идти становилось все тяжелее, но он продолжал продвигаться вперед. Дойдя до статуи, он опустился на колено и мысленно воззвал к богу: "Перун, бог громовержец! Сын твой Ингвар к тебе взывает. Одержал я с дружиной победу над ворогом и хочу принести тебе в жертву вражеских воинов и детей их. Прими с благодарностью". И тут же вязкий кисель исчез. Перун услышал своего сына и решил позволить варягу сделать то, ради чего он пришел. Жрец остановил свой заговор на полуслове, в его глазах было безмерное удивление. Стряхнув оцепенение, он произнес:

– Удивил ты меня, княже. Мало, кто мог сделать больше полушага к идолу без слов заговора. Ты действительно великий воин. При этом ты обратился к Перуну сам, и сам снял защиту. Я такого за двести лет, что живу здесь, не видел. А теперь займемся тем, ради чего мы здесь. Пора принести жертву.

К Ингвару подвели двух пленных воинов:

– Я должен принести вас в жертву перед своим богом, но я не буду резать вас, как баранов. Я дам вам оружие, и вы умрете сражаясь. Если же вы сумеете убить меня, то уйдете отсюда вместе с вашими детьми. Это мое княжье слово.

Он отступил от пленных на шаг и обнажился до пояса. Кольчугу, меховой плащ и рубаху он передал Позвизду:

– Если со мной что случится, значит, такова воля Перуна. Этих отпустишь вместе с детьми. Дай мне твой меч, – попросил Ингвар. Удивившись, Позвизд протянул ему свое оружие. Взяв его, Ингвар резко крутанул меч Позвизда вокруг кисти. – Хороший клинок, – сказал он, – как раз для левой руки подойдет. – Свой же харлужный князь взял в правую руку. Под ноги пленным кинули два меча, специально принесенных для этого боя. Те мгновенно освободились от веревок и застыли в защитной стойке. Ингвар встал напротив них. – Ну что, нападайте или защищайтесь. Мне все равно.

Краем глаза Ингвар заметил, что жрец упал на колени и начал что-то бормотать. Из-за этого он чуть не прозевал атаку противников. Чудины были молоды и быстры, но они пришли победить или умереть. Он же вышел только побеждать. Два меча Ингвара свистнули и скрыли князя за пеленой сверкающий стали. Воины атаковали, но ничего поделать с защитой варяга не могли. Ингвар делает неуловимое движение, и один из противников валится разрубленный надвое. Второй быстро отскакивает, зажимая страшную рану на плече. Князь делает быстрый шаг в сторону врага, тот резко поднимает меч для защиты. Но слишком быстро движется этот обоерукий варяг. Ударом сверху Ингвар разрубает меч противника, как прутик. Чудин удивленно смотрит на оставшуюся в его руках рукоять.

– Перун! Тебе посвящаю, – крикнул князь, и противник упал с отсеченной головой. Из обрубка шеи на статую Перуна фонтаном бьет кровь.

И тут Ингвар услышал хохот похожий на гром:

– Спасибо, князь. Ты принес достойную жертву. Ничего нет приятней для бога воинов жертвы, павшей в бою с оружием в руках. Слушай меня. Такова моя воля: никогда ты не мог биться двумя мечами, теперь я наделяю тебя этим даром. Да не будет тебе равных в таком бою. Детей же, которых вы привели мне в жертву, отпустите. Либо возьмите на воспитание. А теперь прощай. Когда ты погибнешь, ты станешь достойным воином моей дружины.

Голос стих. Ингвар потряс головой: "Неужели это правда, и я слышал Перуна?". Князь медленно повернулся к жрецу:

– Детей отпустить – такова воля бога, Агапий, возьмешь их и воспитаешь. Они отмечены Перуном.

Староста поклонился. Позвизд же стоял как громом пораженный:

– Княже, я видел удалых воинов, но в тебе живет сам Перун. – Он, кланяясь, протянул Ингвару одежду.

После того как жрец совершил над павшими свой обряд, Ингвар с Позвиздом и Агапием двинулись в обратный путь. Отойдя немного от капища, Ингвар взял у Позвизда его меч и попробовал повторить бой двумя мечами. Оружие послушно исполняло любую волю хозяина. Вернув Позвизду меч, он продолжил путь.

Тут Позвизд спросил:

– Дозволь узнать, княже, а ты раньше бился двумя руками?

Ингвар очнулся от своих дум:

– Нет, но как только исчез морок, я понял, что на этой поляне смогу все. Вот и решил попробовать. Понимаешь, это – место силы, там всякое возможно.

Оставшийся путь проделали в молчании, каждый думал о чем-то своем, даже дети, идущие впереди, притихли.

Вернувшись в село Ингвар, собрал всех жителей и произнес:

– Отныне на этом месте будет стоять град. Называться он будет Псковом, и будет защищать Перуново капище. Детей чудинов Перун велел оставить у себя и растить, как своих. А кто будет им обиду чинить, попадет на мой суд. Но это не значит, что им можно все, передо мной они также в ответе. Да будет все, что я вам сейчас сказал, волей моей.

Ночью он рассказал о произошедшем Ратибору, тот, округлив глаза, произнес,

– Сильный ты человек, княже, ты богом отмечен, быть твоим делам великими. – И ничего больше не сказав, тихо ушел.

С утра Ингвар послал за старостой.

– По весне пришлю тебе сотню ратников и мастеров с десяток. Заложите крепостицу прямо на Чудском озере. Место сам выберешь. Но до ратников ничего не предпринимай. С ними же пришлю на все денег, немного, но на первое время хватит, а летом приду с дружиной пора – покорить чудское племя. Либо оно станет данником Новгорода, либо будет изничтожено.

Агапий кивал, он не верил, что стечением обстоятельств делается главой города, а заклятые враги покорятся. В полдень санный обоз Ингвара тронулся в обратный путь. За счет набега на чудскую деревню он существенно вырос и состоял из восемнадцати саней. Через четыре дня он должен достичь стен Новгорода. Ингвар ехал в середине обоза в окружении Ратибора и Позвизда.

– Княже, а как мы Новгород без защиты оставим, если летом на чудь пойдем? – вдруг спросил Ратибор.

– Оставим в городе сотен пять и на кордон против урман отправим две, а шестью сотнями пойдем на чудь, – лаконично изрек молодой князь.

– Княже, я не понял, – подал голос Позвизд, – если пять сотен в Новгороде, сотня в Пскове, две на кордон. А в дружине всего семьсот мечей. Откуда взять еще семь сотен?

– Уж больно ты любопытный, – ответил Ингвар, – но так уж и быть, тебе объясню. Как только вернемся в Новгород, я отправлю Вадима по селам ильменских словен, и он наберет пять сотен воев. Еще за двумя сотнями отправится Данила. Он поведет обоз с данью китежскому князю, а попутно и послом нашим будет и попросит у князя Мстислава ратников.

Через день показались стены Новгорода, на улицу встречать вернувшегося князя высыпала толпа народа. Слышались крики: "Слава!". Народ ликовал. Обоз, не торопясь, вползал на княжеский двор. Остановив Черена, Ингвар вскинул руку, призывая народ замолчать:

– Мы вернулись с большой данью. Все веси остались под рукой Новгорода. А теперь мне нужно отдохнуть.

На теремном крыльце его встречала ненаглядная Ярослава. Спрыгнув с коня, молодой князь бросился к ней, на ходу крикнув Ратибору:

– Займись обозом. Как закончишь, можешь отдыхать. Завтра с утра жду тебя с Вадимом, Гостомыслом и Данилой на малый совет.

Ратибор кивнул и отправился исполнять приказание. Подбежав к Ярославе, Ингвар поклонился ей, затем, бережно обняв, увел в терем. Уже глубокой ночью, когда они наконец смогли оторваться друг от друга, он рассказал ей, как прошло полюдье, про бой с чудинами и дар Перуна, о том, что на Чудском озере он решил основать город Псков. Она слушала его, тихо лежа на его плече, и была безмерно счастлива, что любит человека, который за столь короткий срок сумел основать два города и успел заслужить похвалу бога воинов. А ведь еще год назад она могла стать бессловесной наложницей верховного хазарского кагана Улугбека, но этот неистовый воитель спас ее. И теперь ей хотелось отдать ему все, что она имела.

Наутро не выспавшийся Ингвар явился в зал совета. Военачальники и первый боярин были уже там. При его появлении все поднялись со своих мест, разговор стих. Подойдя к резному деревянному креслу, служившему ему троном, Ингвар опустился на него, позволив остальным сесть.

– Так..., – произнес Ингвар, – Данила Святославич, что произошло в городе в мое отсутствие?

Сотник поднялся:

– Князь, серьезного ничего, а вот в окрестностях появился летучий отряд человек из двадцати. Сожгли весь, жителей, кто не спрятался, порубили. Я сразу, как узнал, выслал за ним сотню Мала, но та вернулась ни с чем. Отряд как сквозь землю провалился. Потом они налетели еще на одну весь верстах в двадцати отсюда, но там частокол высокий, отбились. Даже двоих нападавших подстрелили, и что интересно, одежка на них добротная, а у одного вот это нашли, – и он протянул Ингвару медальон.

Взяв протянутый серебряный диск, Ингвар вгляделся. На нем был искусно выгравирован орел, наподобие Китежского. Но у этого орла не было короны, а в лапах он держал меч. Ингвар вспомнил степь и засаду на караван, именно такой рисунок был на щитах воинов Влада.

– Ну, что, княже, вспомнил? – спросил Данила.

– Да, сотник. Это герб Влада. Но откуда его отряд здесь? Ведь воины, что везут ему от меня подарок, еще не успели добраться.

– Зато голубь успел долететь, – сказал Данила, – живет тут человек один, что сразу после пленения послов, послал куда-то голубя. Один из моих разведчиков видел это, ну и доложил мне. Я же, чтоб тебя понапрасну не беспокоить, рядом с тем подозрительным домом посадил двух лучших лучников из своей сотни, и в тот день, когда ты выехал на полюдье, птица снова отправилась в полет. Ну мои орлы ее и подстрелили. Любопытная ладанка была у нее на шее, – и Данила протянул Ингвару кусок тончайшей кожи. Ингвар с трудом смог прочесть написанные слова: "Князь покинул город". Он поднял глаза на Данилу:

– Где этот, человек?

– Как где? – удивился сотник. – Сидит в твоем погребе, а сейчас, наверное, в сопровождении двух воев стоит за дверью.

– Зови, – приказал Ингвар.

Данила прошел к дверям и отрыл их. Двое дюжих ратников проволокли через весь зал и бросили к ногам князя щуплого человека невысокого роста с лысой головой. Князь отпустил стражу и посмотрел на лежащего у его ног.

– Ты служишь Владу?

– Да, – пролепетал пленник.

– Как тебя звать?

– Меня зовут Гориславом, и в твой город я пришел по приказу князя Влада. Но мне и самому это место понравилось. Хорошее место, торговое. Ведь я купец, – он замолчал и посмотрел на Ингвара, но тот терпеливо дожидался продолжения его истории. – Перед тем, как отправиться в путь, меня вызвал к себе Влад, приказав стать для него в Новгороде глазами и ушами. Голубиной почтой я должен был сообщать обо всех заметных событиях. За это он мне дал много серебра и охрану на весь путь досюда, Человек тридцать. Одеты просто, но сразу видно, что это бывалые воины.

Дослушав до этого места, Ингвар оживился:

– Тридцать человек говоришь? Бывалые воины? Ну-ну. И что дальше?

– Не доходя до города верст пять, они со мной распрощались. А я открыл в городе торговлю меховыми шкурками.

– Ну, что скажете? – спросил Ингвар своих советников. Те обдумывали услышанное. Только Данила и Гостомысл были знакомы с рассказом Горислава.

– Он не врет, – произнес наконец Ратибор.

– А скажи-ка, Горислав. Не может быть так, что тот отряд, который тебя сопровождал, сейчас на дорогах разбойничает? – вдруг спросил Ингвар.

– Может, княже, – чуть подумав, ответил пленник. Он почти перестал трястись, видя, что его пока никто не собирается убивать. Он успокоился и стал более рассудительно отвечать на вопросы.

– Где расстался с охранниками, помнишь? – спросил Данила. – А, может, знаешь, кто отрядом командовал?

– Расстались мы в роще, что в пяти верстах отсюда. Есть там озерцо. Его местные Глубоким кличут. А отрядом командовал Василько – полусотник Влада. Говаривали, что это он шпионил у Мстислава, а потом его дочь выкрал.

– Говоришь ты знатно, но за измену у нас карают смертью, – сказал князь. – Так, что же мне с тобой делать?

Горислав, цепляясь за княжеский сапог, завопил:

– Княже! Не казни! Служить тебе буду, что хочешь, сделаю!

– Кому письма отправляешь, – прорычал Ратибор.

– Василько, а он дальше шлет, – тут Горислав начал мелко дрожать.

– Что хочешь, говоришь, сделаешь? – грозно спросил его Ингвар. – Хоть и не люблю изменников, но можешь ты большое зло, причиненное мне, уменьшить. Напишешь письмо Василько о том, что из Китежа ждем мы небольшой обоз. Добра в нем немерено, а охраны мало. И пройдет этот обоз по дороге, мимо озера Глубокого. А еще добавь, что с обозом идет человек с данными важными про поход летний на князя Влада. Если не обманул меня, то деньги получишь, ну а если соврал – пеняй на себя. Все понял?

Горислав обреченно кивнул.

– Мал, – двери распахнулись. В зал вошел сотник.

– Звал, княже?

– Да, проводи этого человека в соседнюю горницу. Письмо, что он напишет, мне принесешь. Ну, Данила, это все или еще что есть? – спросил Ингвар.

– Есть еще одна вещь, княже, о которой я хотел бы тебе рассказать. За две недели до твоего возвращения пришел ко мне мужик. Крепкий, зим пятидесяти. Назвался Людотой ковалем, попросил кузню и сказал, что может изготовить меч, который перерубит любой другой. Кузни у нас незанятые есть, и я распорядился дать ему одну, да за работой его приглядеть. Так вот, он с двумя помощниками к реке Ловать пошел. Неделю назад пригнал оттуда телеги, груженные рудой. А теперь заперся в кузне и четвертый день колдует.

Ингвар улыбнулся:

– Ты все правильно сделал, сотник. Пусть к его кузнице приставят двух ратников, чтоб не беспокоил никто, а как выйдет, веди его ко мне.

Ингвар не случайно так заботился о простом ковале. Он помнил, что в том, другом мире в одной книге упоминался человек по имени Людота. И жил он в Новгороде, и был самым знаменитым оружейником Руси. Его меч стоил целое состояние. Естественно Ингвар был очень рад, что и в этом мире объявился такой мастер, и работает он в его городе.

– Еще что-нибудь?

Данила отрицательно качнул головой.

– Нет, князь. Город строится. Народ, доволен.

– Спасибо тебе, сотник, а что не сумел ту шайку словить – не твоя вина.

В этот момент в зал вошли Мал с Гориславом. Протянув Ингвару письмо, сотник застыл рядом. Посмотрев написанное, Ингвар одобрительно ухмыльнулся:

– Все, отправляйте, – приказал он. – Мал, седлай две сотни и скрытно выезжай к озеру Глубокому. Если все верно наш купец сказал, с шайкой сегодня будет покончено. Их главаря, Василько, доставь живым. – Ингвар вынул кошель и бросил Гориславу. Тот поднял его и, взвесив в руке, поклонился.

– Ты щедр, князь, – сказал он, – отныне я твой верный пес.

Ингвар посмотрел на него внимательно:

– Ты завтра возьмешь к себе в дом женщину, которую я тебе укажу, и назовешь ее своей женой. Только упаси тебя Перун, от нее что-то скрыть. Теперь отправлять будешь то, что я тебе скажу. А сегодня ты будешь моим гостем. Кстати, есть еще в городе люди Влада?

Горислав активно замотал головой:

– Ближайший человек Влада, который мне известен, Василько, а других нет, я бы знал.

Ингвар кивнул:

– Хорошо. Можешь идти, кивнул Ингвар. – Мал, после того, как отправишь письмо, покажешь ему горницу.

Горислав поклонился и вместе с хмурым сотником покинул зал.

– Ну, что вы на меня так смотрите? – спросил Ингвар, видя вытянувшиеся лица своих советников.

– Не ожидал я от тебя, князь, такого решения. Думал уж, что лишится этот Горислав головы, а ты его взял и нашим лазутчиком сделал.

– Да, Гостомысл, – сказал Ингвар, – сначала я и сам хотел его на кол посадить. А потом подумал, что Влад пришлет нового, которого мы не найдем. Этого-то только случай помог схватить. А теперь он без моего разрешения даже дышать будет бояться. Мы его знаем. И Влад на время будет думать, что все в порядке.

– Здорового ты, князь, придумал его перекупить, – произнес Вадим.

За окном раздались крики, звон железа, и топот сотен коней, покидающих двор.

– Все. Мал уехал, – подвел итог Ратибор, стоявший у окна, – несладко придется нашим разбойникам.

– Ладно, – сказал Ингвар, – а теперь еще об одном деле. Вадим, ты завтра поедешь по ильменским весям набирать пять сотен воев. Данила, ты тоже собирайся. Через три дня поведешь обоз с данью в Китеж. Сопровождать его возьмешь сотню ратников из оставшихся китежан. Пускай дома побывают. Заодно и посольство к Мстиславу справишь. Хочу попросить у Великого Князя две сотни ратников, чтоб город посторожили, пока мы летом в поход на Чудь пойдем. Скажи, что постараемся вернуть назад всех целыми и невредимыми.

– Как скажешь, княже, – Данила склонил голову.

– Гостомысл, как думаешь, а не наведаться ли нам через месяц к нашим воинственным соседям – Вескому племени?

Боярин задумался:

– Прав ты, князь, не ждут они нас сейчас, слабыми считают. Но хватит ли на все казны и людей? В дружине всего семь сотен ратников. Если сотня уйдет с Данилой, а три останутся в Новгороде, то не маловато ли получается?

– Нет, Гостомысл, – произнес Ингвар, – в городе я собираюсь оставить полусотню. Остальных с собой возьму.

Глаза боярина округлились:

– Княже, это большой риск оставлять город без защиты. Стены-то ведь еще наполовину деревянные, а если, упаси нас от этого Перун, дружина не вернется, кто город защищать будет?

– Не волнуйся ты так, боярин. Вадим подкрепление приведет, его и обучишь. Будет, кому на стенах стоять. Тебя же на время похода назначу посадником. Все. На сегодня с делами закончим, – Ингвар хлопнул в ладоши. Появились отроки, несущие блюда с едой и кувшины с вином. Пришла Ярослава. И за столом полилась неспешная беседа о поездке князя на полюдье. Закончив обед, Ингвар захотел осмотреть город – тот сильно изменился за время его отсутствия.

Они с Ярославой поехали в санях. Рядом верхом ехал Ратибор и десять ратников, которые составляли на данный момент охрану Ингвара. Сани выехали на базарную площадь. Торговый день уже закончился. Но поскольку по городу со скоростью ветра пронесся слух, что князь с княгиней выехали на прогулку, она была забита народом. Сани остановились, Ингвар поднялся, гул на площади стих, люди с волнением ожидали, что скажет князь.

– Новгородцы, – прогремел над площадью его голос, – я вернулся в город, и нашел его еще более прекрасным, чем он был, когда я из него уезжал. Спасибо вам за это. Каждый из вас старается сделать его лучше и краше. Каменщики возводят непреступные стены, чтобы купцы чувствовали себя в большей безопасности за себя и за свой товар. Оружейники куют оружие для ратников, которые эти стены защищают. Крестьяне выращивают зерно, которое пекари превращают в мягкий хлеб. Плотники строят дома, ткачи ткут одежду. Каждый полезен. За это вам отдельное спасибо. Селения, находящиеся под нашей защитой, исправно платят дань. Я же с дружиной пытаюсь сделать так, чтобы вы ни о чем не тревожились и продолжали спокойно трудиться. – Народ одобрительно загудел. – Но есть враги (и их немало), которые пытаются уничтожить наш молодой город. Гибнут дружинники, гибнут крестьяне. Это непорядок. И я спрашиваю вас: как это изменить?

Над толпой повисло молчание, люди вдумывались в сказанное князем. В середине толпы раздался громкий одинокий голос:

– Князь, мы должны сражаться, а не отступать. Надо окружить наши земли союзниками и укрепить дружину. – Говоривший умолк, площадь взорвалась тысячью голосов. В отдельных криках слышалось "смерть им", "пусть непокорные уйдут", "веди нас князь".

Ингвар поднял руку, народ стих.

– Я хочу видеть говорившего.

Толпа подалась в стороны. Вперед вышел молодой парень в простой одежде, но с суровым волевым лицом.

– Как звать? – спросил Ингвар.

– Микулой кличут, – ответил он и поклонился. – Я пришел в город недавно. Сейчас я помощник плотника, но сердце мое рвется на ратную службу. Княже, молю тебя: возьми к себе в отроки.

Ингвар осмотрел парня еще раз: широкие плечи, крепкие руки, видно, что неутомим в работе.

– Хорошо, – произнес он, – приходи вечером на воинский двор, найди сотника Данилу Святославича и скажи, что князь просил его отнестись к твоей просьбе со вниманием.

Лицо парня просто светилось от счастья.

– Спасибо, княже. Я тебя не подведу, – громко сказал он и отступил от саней обратно в толпу.

– Княгиня, – из гущи народу раздался женский крик, – выслушай меня.

      Ярослава встала. Вперед прямо к саням вышла молодая женщина.

– Княгиня, выслушай меня, – попросила она еще раз.

– Говори, я тебя слушаю.

Девушка, боясь, как бы ее не прервали, начала быстро говорить: