Текст книги "Матабар VI (СИ)"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Ардан, светясь не хуже зависшего в небе огненного шара, столь редко навещавшего город, тихонько кивнул.

– Это же замечательно! – она крепко его обняла, будто хотела вобрать в себя каждую клеточку Арда. – Я так за тебя рада!

Он отвечал тем же. Вдыхал её аромат – только-только распустившихся цветов на берегу весеннего ручья; прикасался щекой к огненным волосам, разметавшимся по плечам. Тесс не так сильно беспокоилась из-за общественных норм, так что не всегда собирала волосы в строгую прическу. Сегодня, например, вплетя в них цветочную сеточку, она ходила с распущенными.

Девушка не спрашивала ни сколько он выручил, ни какие условия получил, а просто радовалась за сам факт признания труда своего возлюбленного. Ардан чувствовал это. И, от осознания столь простого факта, ему становилось теплее, а внутри будто зажигался свет.

Только вот…

– Тесс.

– Что? – она отстранилась и поправила скошенную шляпку.

– По поводу поездки на Танцующий Полуостров…

– Поняла, – перебила Тесс. – Хорошо, что я пока еще не обсуждала ничего с госпожой Окладовой. Мы как раз закончили шить платье для жены лорда Пасского. Крупный был заказ. Во всех смыслах. Но женщина она хорошая.

– Тесс, я…

– Арди, – снова перебила Тесс, на этот раз строже и с нажимом. – Я знаю, что ты меня сейчас спросишь. Не обижена или не расстроена я. Так вот – я не обижена и не расстроена. Рада ли я? Нет. Хотела бы я, чтобы все сложилось, как мы планировали? Разумеется. Но я понимаю, как устроена твоя работа. И, скорее всего, ты вообще не должен был мне ничего говорить, так что я сделаю вид, что поверю в ту легенду, которую ты мне сейчас расскажешь. Кстати, какая она?

– Я еду не на Танцующий Полуостров, а на военный полигон.

– Да? Ого! – абсолютно ровной интонацией, наиграно удивилась Тесс. – Надолго?

– От пяти дней до полутора недель.

Тесс выдохнула и чуть крепче сжала его локоть, первой направляясь в сторону все той же цветочной лавки.

– Прости, что так вышло… – Ардан искренне жалел о том, как все обернулось. – Я обязательно тебе компенсирую и…

– Ты даже не представляешь, Арди-волшебник, насколько сильно ты это компенсируешь, – и Тесс, ненадолго замедляя шаг, отпустила его локоть, чтобы достать из миниатюрной сумочки буклет с типографским шрифтом, фотографией побережья и… изображением археологических раскопок.

' Спешите!

В начале следующего года состоится открытие обзорной площадки!

Уже летом – экскурсии!

На побережье Лазурного Моря в конце зимы известным Звездным Археологом Старшим Магистром Мартом Борсковым было обнаружено до-Имперское поселение высших эльфов, в котором найдены сенсационные находки, в том числе остов башни Эран’Хне…'

Ардан не стал акцентировать внимание на том, что редакция Имперского Вестника ошиблась в наименовании Эан’Хане. Куда больше его заинтересовала ремарка о высших эльфов. Данный подвид эльфийской расы считался далеким общих предков всех современных эльфов – южных, северных, лесных и озерных, хоть последних и осталось лишь несколько сотен и проживали они постепенно вымирающей деревенькой на берегах Крылатого Озера.

В свитках Атта’нха Арди читал несколько историй высших эльфов и их Эан’Хане, считавшихся одними из самых могущественных среди смертных народов. Все дело в том, что Первородные, по сути, являются далекими потомками Фае, а высшие эльфы, среди всех прочих рас, были наиболее близки к своим праотцам. И потому их искусство Эан’Хане обладало воистину сказочными свойствами.

Многое из того, что они создали в своих мастерских и кузнях, в последствии обросло мифами и тайнами. Причем не столько среди людского племени, которое о самом факте существования некогда высших эльфов, узнало только относительно недавно; сколько среди самих Первородных.

– Я знала, что тебе понравиться, – сладко улыбнулась Тесс, прижимаясь к его груди, вновь не заботясь на шепотки и недовольное ворчание прохожих. – Мы можем отправиться следующим летом. Сперва заедем к моим родственникам в Шамтур, затем навестим твою семью в Дельпасе, а затем, на весь остаток лета, на Лазурное побережье.

– Но…

– Ты бы и просто так согласился, – она прикрыла глаза и мечтательно вздохнула. – Если бы я сказала, что хочу отдохнуть на Лазурном побережье, где еще и родина Имперского джаза, а может даже записать пластинку в знаменитой студии «Вайски», ты бы, конечно, согласился, но только чтобы сделать мне приятно. А так – теперь и тебе будет там интересно.

Ардан переводил взгляд с буклета на Тесс, а затем обратно, и чувствовал, как все то же тепло, что разливалось внутри груди каждый раз, когда рядом с ним оказывалась его… невеста, разгоралось с новой силой.

– Я все посчитала, – продолжила Тесс. – Мы можем откладывать каждый месяц по шесть эксов. Сэкономим на наших прогулках и свиданиях. Не обязательно ведь каждую неделю ходить на танцы, а без кафе обойдемся и подавно. Конечно, могут возникнуть непредвиденные траты, но… если справимся, то нам хватит на поездку. А еще…

На этот раз не дал договорить Тесс уже сам Ард. Он наклонился и, точно так же не заботясь о мнении окружающих, нежно прикоснулся своими губами к её.

– Тесс, – произнес он тихонько, когда отстранился от невесты.

– Да?

– Я тебя люблю.

– И я тебя люблю, Арди-волшебник, – она провела ладонью по щеке и, смеясь, потянула в сторону цветочной лавки. – Пойдем скорее! Мы уже почти опаздываем!

Она держала его под локоть и вела по улице, а Ардан шел чуть позади отчетливо осознавая, что в его случае солнце в Метрополии вовсе не выглядывало на несколько недель из-за туч. Нет, вовсе нет. Для него солнце, раскидывая огненные волосы, светило внутри миниатюрной джазовой певицы, в которую он был влюблен.

Осталось только понять, каким образом ему получить отпуск на три месяца сразу, но он что-то придумает. И не только ради Тесс (хотя на девяносто девять к одному – именно ради неё), а потому, что вряд ли ему еще когда-нибудь в жизни выпадет шанс увидеть своими глазами кусочек древней истории и прикоснуться к тому, что осталось от великих Эан’Хане прошлого.

* * *

Улица Святых Воителей встретила Тесс с Арди высокими домами, архитекторы которых некогда занимались проектированием дворцов Придворцовой набережной, Ньювского проспекта и острова Святого Василия, так что неудивительно, что и здесь пышные здания, скорее, напоминали некоторую попытку скрестить роскошь с жилыми массивами, нежели… что-то иное. Впрочем, роскошь, разумеется, победила. Не такая броская, как можно представить, когда слово «дворец» вызывает в воображении нужный образ, но все еще достойная того, чтобы ей восторгаться.

Руст к русту, здания щеголяли богатым убранством, лепниной, пилястрами в виде фигур нимф и ангелов, а еще громадными дверьми парадных, приподнятых на мраморные лестницы. Все из-за близости к Ньюве и постоянным наводнениям.

Молодые люди, поднявшись по посеревшему от сырости и времени мрамору (который явно пытались отмывать домовые службы, но у них мало что получалось) и прошли за тяжелые, резные, створки из Алькадской сосны.

Внутри их, в отличии от небоскребов Нового Города, не встретили ни просторное фойе, ни гостевой холл с консьержами за стойкой информации. Нет, вовсе нет. Все так же, как и всегда, по правую руку тянулись лакированные почтовые ящички, а прямо впереди – широкая, каменная лестница с кованными перилами, ну и перед ней все те же почтовые ящички.

Всего дом насчитывал три парадных входа и шесть служебных подъездов. А на шести этажах располагалось тридцать шесть квартир. По две на каждом этаже и в каждой парадной.

Борис с Еленой жили на пятом, куда Тесс с Арди, вскоре, и поднялись. Ардан, по обыкновению, нажал на звонок в металлической чашке, прикрепленный к двери из черной, редкой древесины. Какой-то породистой. Борис, кажется, даже рассказывал, как заказывал её из Каргаамы, но Ардан уже давно забыл не самую важную деталь.

По ту сторону раздался вовсе не протяжный звон, а вполне себе легкая, музыкальная трель и уже вскоре, вместе с торопливым топотом, на пороге показался сам Борис.

В, как и всегда, костюме с иголочки по последнему писку моды Бальеро. Коричневого цвета, с броской сорочкой почти того же цвета, что и платье Тесс. И, при всем при этом, в домашних, плоских тапочках, которые, скорее всего, были немногим младше самого владельца. Такие ожидаешь увидеть на ногах обитателей Тенда с Тендари, а никак не ногах Бориса, но, узнав их историю и причину, по которой лорд Фахтов с ними никогда не расставался, заставляло Арда взглянуть на обувь совсем иначе…

– Ну наконец-то! – во весь голос, полный радости и, немного, озорства, воскликнул Борис.

Она подхватил под руки друзей и тут же утянул их внутрь их с Еленой, воистину, бесконечной квартиры с потолками по пять с половиной метров. Она начиналась с холла, где легко бы поместилась бы вся квартира Тесс с Ардом в доме номер двадцать три на канале Маркова. Планировка, как и во всех подобных домах-дворцах, была сквозная и не очень удобная. А значит из холла налево и направо вело две двери, и каждая следующая комната продолжалась из предыдущей.

Слева из холла можно было пройти в гостиную-столовую с живым камином, дальше, налево неприметная дверь вела в вытянутую вереницу из библиотеки, затем сигарной комнаты, а замыкалась сигарной (которую Борис использовал в качестве кладовки для Звездных атрибутов), а в торце – кухня, сравнимая по масштабам с кухней в « Брюсе.»

Направо же из холла можно было попасть во… вторую гостиную, уже без камина, но с множеством диванчиков и бильярдным столом. Из неё, дальше в торце, открывалось единственное разветвленное помещение с тремя дверьми. Хозяйская спальня и две детских комнаты. Направо же из второй гостиной, через такую же неприметную дверь, можно было попасть в гостевую комнату, которую, некогда, Борис и предлагал Арду за один ксо в месяц.

Уборные, в равной степени спрятанности, обнаруживались через помещение за дверями, почти целиком сливавшихся со стенами при помощи игры света и теней, создаваемой лепниной на потолке, барельефом на стенах, изысканной мебелью, сделанной явно в мастерских, а не на фабрике и крашенной штукатуркой – куда более дорогое решение, приходящее на смену обоям.

Все это, разумеется, Ардан знал тоже от Бориса.

– Тесс! – вытирая руки о простой передник, улыбнулась вышедшая к ним Елена. – Арди! Как я вам рада!

Они втроем обнялись, а Тесс вручила будущей матери цветы.

– Какие красивые, – Промыслова-Фахтова на мгновение прикоснулась лицом к бутонам, после чего, что-то прошептав на ухо Тесс, потащила ту в сторону кухни.

Девушки, смеясь и перешептываясь, исчезли за дверьми, а следом за ними пропал и звук второго сердца, бьющегося в унисон с сердцем Елены. Ребенок, которого она носила уже третий месяц, рос и креп.

– Нам привезли детскую кроватку, – Борис продемонстрировал пораненные большие пальцы, один из которых был замотан бинтом, через который просачивалась кровь, а еще следы от заноз на ладонях. – Я попросил в разобранном виде привезти. Чтобы самому собрать для будущего сына или дочери… сам не знаю зачем, кстати. Просто так как-то… правильней, что ли. Что не чужие люди соберут. Но, как ты видишь, дружище, плотник из меня вышел так себе. Ты рассказывал, что дружишь с молотком и стамеской. Поможешь, пока Елена с Тесс на кухне?

– Показывай, – только и сказал, с улыбкой, Арди, который любил возиться с подобными делами. Может потому, что это напоминало ему об отце и том дне, когда они вместе строили и собирали комод.

А ранки друга он заметил еще в тот момент, когда Борис открыл им дверь, но ничего спрашивать или акцентировать внимания не стал. Если надо – Борис сам расскажет.

– Ты меня спасаешь!

Некоторое время спустя

– Плоскогубцами…

– Это которое пассатижи, но только широкие?

– Все верно.

– Понял… так, нашел их, что дальше?

– Зацепи ими гвоздь, приложи вот сюда и сделай один, короткий удар молотком, чтобы накернить, раз керна у тебя нет.

– Ард, я даже не знаю, что это за слово такое.

– Неудивительно…

– Это ты так намекаешь, на мое аристократическое происхождение?

– Скорее на твою рыжую, не очень светлую голову.

– Вот не надо о моей голове, дылда черноволосая… так, что делать теперь?

– Теперь бери дрель, приставь её к плечу и начинай потихоньку вращать валик, только смотри ремешок на передаточной шестеренке не порви, а то придется у Елены чулки забирать и резать.

– Валик… шестеренка… и этот человек будет говорить мне, что он не разбирается в механизмах… я, вообще-то, такие нюансы знаю.

– Во-первых не совсем человек, а во-вторых, если знаешь, то давай крути.

– Я пытаюсь, но ничего не сверлится!

– Ты как себя чувствуешь, Борис? На здоровье не жалуешься?.. Ты сверло в лунку вставь сначала.

– Смотри сам не начни жаловаться, умник… Надо было уточнять!

– А подумать не надо было⁈

Борис процедил нечто нечленораздельное и, снова прижив плечом дрель, принялся медленно и осторожно крутить ручку, позволяя шестеренке вращать сверло, проделывая в боковой стойке последнее отверстие.

Арди в это время собирал изголовье, где каждой рейке должно было соответствовать отдельное углубление, но, кажется, мастерская слишком близко к сердцу восприняла просьбу заказчика о «самостоятельной сборке». Они просто прислали с посыльным набор древесины и несколько коробочек с гвоздями и саморезами. На этом все. Так что неудивительно, что Борис не справился.

Ардану тоже пришлось потратить какое-то время, чтобы разобраться что к чему. Причем разбирались они вдвоем. Так что неудивительно, что к моменту, когда они, наконец, все собрали, столица за окном уже нарядилась в сверкающий огнями Лей-фонарей и фар автомобилей, сумеречный наряд.

– Все демоны преисподней и Вечные Ангелы небес, – выдохнул Борис, опускаясь на пол и раскидывая в сторону исцарапанные, вспотевшие руки. – Если он… или она… в общем – если ребенок будет в этой великолепной, прекрасной, любимой всем моим сердцем, сран… превосходной кроватке плакать, а не спать, как заколдованный, то… я не знаю. Не знаю, Ард, но точно больше никогда не стану ничего сам собирать.

Ардан, складывая в ящик инструменты, которые Борис приобрел специально для данного «приключения», только многозначительно ухнул, совсем как филин.

Так они и провели какое-то время. В почти пустой комнате, где пока еще не раскрасили стены, а из мебели – только свежая, местами с пятнами крови, кроватка. Её еще требовалось покрыть лаком и средством от плесени, но с этим чета Фахтовых, по заверениям Бориса, заниматься сама не будет и уже завтра Борис вызовет мастера.

Ардан сидел, прислонившись спиной к стене, а Борис валялся на полу. Вспотевший, с закатанными рукавами местами порванной сорочке и в своих любимых, самодельных, рваных тапочках.

– Прости, что дал тебе возможность думать, будто я работаю на Огланова, – честно, от всего сердца, извинился Ардан. – Это было нечестно по отношению к тебе, Борис.

– Я бы сказал, что это нечестно в первую очередь по отношению к тебе, Ард, – лорд нашарил рукой лоскут тряпки и положил себе на вспотевший лоб. – Ты мой друг и я тебе доверяю. Если не сказал, то не потому, что не хотел, а потому что не должен. Это понятно. Но ты-то о себе подумай.

– Что ты имеешь ввиду?

– То и имею, господин ковбой, – чуть резко ответил Борис. – Помню, как ты выглядел пару месяцев назад… не свежее кадавров на лекциях профессора Моример… Кстати, а она с Ловровой впридачу, получается, не просто так исчезла из университета?

– Я не могу тебе сказать.

– Ну, ты уже сказал.

– Ты можешь так думать.

– Тебя когда-нибудь посылали в пешее эротическое путешествие?

Ардан задумался.

– Не уверен, что понимаю, о чем ты говоришь.

– О, поверь мне, верю, – хохотнул Борис, явно радуясь понятной только ему шутке. – Но если ты переживал, что как-то меня задел, то нет. Скажи только одно – тебя принуждали к работе в Черном Доме? Если да, то завтра же мы с тобой едем в Парламент. У меня есть возможности вытащить тебя из их лап.

Борис не лгал. И Ардану не приходилось даже слушать сердце друга. Да, скорее всего Борис действительно смог бы вытащить его из описанной ситуации. Ему бы это, во всех отношениях, многого стоило, но лорд Борис Фахтов, потомок госпожи Талии, даже и глазом бы не моргнул, чтобы помочь своему другу. Такой он человек.

Искренний, честный, со своими собственными демонами, с которыми боролся каждый новый день.

– Нет, я сам выбрал.

– Ну ты тогда и дурак, дружище.

– Они предложили очень приятные условия!

– Тогда считай, что ты приятный дурак!

Ардан заворчал, но пререкаться дальше не стал.

– Аверского, получается, ты действительно лично знал, а не только шутил, – внезапно догадался Борис. – Слушай, тогда становится понятно, почему он устроил то представление в Большом… Проклятье, ты действительно Плащ! Я ведь даже не догадался…

– Может это ты дурак? – прищурился Ардан. – Елена-то догадалась.

– Ну ты меня с ней не сравнивай, – все так же лежа на полу, пожал плечами Борис. – Она всегда была умнее.

Борис не был идиотом. И потому, очень легко, мог определить человека, умнее его самого. Что, в целом, никогда не стесняло и не уязвляло лорда Фахтова. Свои далеко не скромные, просто – обычные интеллектуальные данные он компенсировал воистину аристократическими достоинством, честью, искренностью, самоотверженностью, состраданием и еще недюжинным талантом в области военной магии.

Если бы Арда попросили представить рыцаря из эпохи Галесса и Эктаса, он бы представил именно Бориса Фахтова.

– Просто, пожалуйста, запомни, Ард, что если что-то произойдет… не знаю, если попадешь впросак на службе, если вдруг пойдешь на приступ какой-нибудь клоаки с бандитами… да даже если вдруг решишь брать приступом Парламент и Дворец Царей Прошлого и поймешь, что тебе нужна помощь, то наплюй на устав и все прочее. Наплюй и зови меня. Я помогу. Всегда.

Борис не врал. Он бы действительно помог. Даже если бы Ард взаправду отправился штурмовать Дворец Императора, Борис бы помог. Потому что такой он человек. Потому что так поступают рыцари, хотя бы однажды кого-то назвавшие другом.

И именно поэтому Ардан знал, что никогда и ни при каких обстоятельствах, не попросит друга о том, что может…

Юноша посмотрел на детскую кроватку.

Да. Он никогда не попросит друга о том, что может стать причиной, по которой сын Бориса проживет жизнь без своего отца.

– Ты меня иногда так забавляешь, Ард… у тебя на лице написано, что ты хочешь спросить про Малую Вироэйру.

– Ты прав, – не отпирался Арди.

Борис вздохнул и, поднявшись на ноги, сделал несколько шагов, после чего сполз по стене и уселся рядом с другом.

– Тут я должен извиниться. Перед тобой и перед Тесс. Что из-за меня вы попали под удар.

Ардан чуть приподнял брови.

– Ты знаешь, кто это был?

– Не знаю, но догадываюсь, – Борис хрустнул костяшками пальцев и посмотрел перед собой жестким, горячим взглядом человека, который что-то для себя твердо решил. – Бароны Орвиловы.

Барон Орвилов – так звали мелкого дворянина, который пытал Бориса на складе. Действовал он явно по указке Вселены Лорловой, которая в свою очередь, была игрушкой в руках Леи Моример. Длинная цепочка, которая, видимо, и не думала прерываться.

– И не только они, – продолжил Борис. – У самих бы руки не дошли. Слишком коротенькие. И нет столько возможностей, чтобы нанять группу иностранных наемников из числа бывших военных.

– У тебя есть враги?

– Возможно, – пожал плечами лорд. – Через шесть лет, когда мне исполнится двадцать пять, я получу право на место в Верхней Палате Парламента. И вряд ли это многим нравится.

– « Не нравится» и « расстреляют целую улицу» – две большие разницы, – заметил Ардан.

– Ты плохо знаешь аристократов из тех, что сгнили внутри, Арди, – немного печально хмыкнул Борис. – Для некоторых это в порядке вещей. Даже сна не потеряют… Подумаешь, погибло несколько десятков плебеев. Да, таких не так много, но именно они доставляют бо́льшую часть проблем.

Борис, сам того не зная, буквально повторил слова, некогда сказанные Арду отставным генералом Дэвенпортом, внебрачным сыном герцога Анорского.

– Ты думаешь…

– Это была жена моего отца, – резко и четко, будто вынес вердикт, произнес Борис.

– А она…

– О, поверь мне, Ард, на фоне даже прогнившей аристократии, эта… это создание даст фору многим, – лорд теребил в пальцах лоскут ткани и, порой, сильно сжимал его в кулаке. – Мнит о себе, из-за крови Агровых, невесть что. Царица мира, не меньше. Думаешь она забыла, что я сказал ей и отцу на похоронах матушки? И, разумеется, печется о будущем своего выводка.

– Но ты ведь вычеркнут из семьи Фахтовых! – удивился Ардан. – Причем здесь твое положение первенца?

– Притом, Ард, что когда я займу место в Верхней Палате, то смогу самолично, собственным указом, отменить решение своего сраного папашки, признав его не конституциональным и лишенным юридических оснований, – Борис явно что-то или, вернее, кого-то цитировал. – Это займет время. Пройдет суд, но… без шансов. Отменить это решение очень легко. По той простой причине, что блядский герцог не выдвигал никаких обвинений, когда я сжег его родовое поместье. А теперь уже и не докажешь ничего. Получается, что он безосновательно уязвил в правах аристократа. Это карается штрафом почти в полторы тысячи эксов и отменой незаконного решения.

Ардан едва было не подавился воздухом. Штраф в полторы тысячи эксов звучало, как нечто выдуманное. Причем не на трезвую голову.

– Так что эта тварь внимательно следит за всем, что происходит в моей жизни… – Борис в очередной раз сжал лоскут ткани, только на этот раз уже между двумя кулаками. – Я думал, что тогда в поезде это её рук дело, но… не знаю, Ард.

И тут Арди осенило. Все это время они с Еленой скрывались вовсе не от осуждения общества. Такому человеку, как Борису Фахтову, было попросту плевать, что там на фоне его брака с простолюдинкой скажут другие аристократы или дворяне. Нет, дело было вовсе в другом.

Он не хотел делать из Елены мишень для своего недруга.

– Полагаешь, она узнала, что Елена беременна?

Лоскут ткани порвался в руках Бориса, а во взгляде последнего отразился оттиск безапелляционно приговора.

– Я не знаю, Ард. Не знаю, но выясню, – его слова звучали горячее раскаленной стали. – И если окажется, что это действительно она, то я убью её. И своего отца. Потому что, видят Вечные Ангелы, у неё хватило бы апломба и дурости попытаться все это организовать, но только попытаться. Без блядского герцога у твари ничего бы не вышло.

Борис почти никогда не говорил о своей мачехе и отце как-либо иначе, кроме как в оскорбительной форме. Ардан его не осуждал. А сам давно уже привык к такой речи.

– Позови меня, когда все выяснишь, – тихонько прошептал Арди. – И если потребуется помощь чтобы выяснить – тоже зови. Я всегда приду.

Борис повернулся, посмотрел ему в глаза и молча кивнул. Потому что лорд, точно так же, как и его друг недавно, знал, что Ардан не лжет и не «возвращает любезность». Он действительно придет. Без лишних вопросов. Без осуждений. И после, когда дело будет сделано, никогда не вспомнит и ничего не спросит.

Может быть, Ард и не умел дружить с человеческим племенем, но благодаря Эргару, Атта’нха и лесным друзьям, знал – что такое дружба. И знал, когда она настоящая.

Пару минут они сидели молча, просто чувствуя поддержку дружеского плеча, а когда собирались что-то сказать, то открылась дверь:

– Может вам вызвать городскую службу спасателей… – начала явно заготовленную фразу Елена, но увидела собранную кроватку и, мило улыбнувшись, спокойно позвала их: – Пойдемте за стол, все уже готово и начинает стынуть.

– Стынуть? – взревел мигом посветлевший лицом Борис. – Это кощунственно по отношению к вашим трудам! Мы с Ардом съедим все быстрее, чем вы глазом моргнете!

– Ну нам-то тоже немного оставьте! – прыснула в ладонь Тесс, стоявшая позади Елены.

Борис вскочил на ноги и протянул руку Арду. Вскоре они вчетвером уже направились в сторону гостинной-столовой:

– А вы слышали о том, что скоро в городе откроется музей Звездной истории? – спросила Тесс.

– Милая Тесс, мы мало того, что слышали, – тут же отозвался Борис. – Так еще и опасаемся, что нам с Ардом придется принимать участие в его организации.

– Да? Это так здорово!

– Я бы так не сказал! – хором грохнули Борис с Ардом и четверо друзей, рассмеявшись, продолжили вечер за вкусным ужином, столь же вкусной беседой; а закончили только глубоко заполночь, когда опустели их тарелки, кружки с чаем, пузатый самовар, но не иссякли ни смех, ни радость от встречи, ни темы для разговоров.

* * *

Сидя в битком заполненном, душном вагоне, Ардан смотрел в окно, где постепенно отдалялся перрон Центрального вокзала Метрополии. Люди провожали друзей и родственников. Мужчины сдержано вытягивали вверх ладонь, а женщины трясли платками.

Среди них была и Тесс. Она, сняв босоножки, забралась на лавку и, смеясь, размахивала руками. Ардан, придерживая туфлями саквояж, держа посох прислоненным к окну, махал ей в ответ.

Но толчок за толчком, секунда за секундой, и вот перрон уже скрылся где-то позади, а впереди потянулось бесконечное железнодорожное полотно.

Арди с детства не любил приключения. Увы, те не отвечали ему взаимностью. И вот теперь, в разгар лета, он отправлялся в путешествие на южные рубежи Империи, чтобы отыскать правду и, самое важное, выполнить обещание, данное юному Луше, скрепленное, как бы глупо это ни звучало, его шляпой.

– Ваш билет? – спросил подошедший кондуктор, отвлекая Арда от размышлений.

– Да, конечно.

Глава 40

Поездка до Нигранда оказалась настолько тривиальной и бытовой, насколько только можно себе представить. Пару раз в вагоне разгорались небольшие споры на отстраненные темы. Кто-то слишком громко храпел, чем вызвал неудовольствии сидевшего напротив соседа; у одной господи заплакал ребенок, что, разумеется, тут же сыграло на струнах натянутых нервов и еще несколько мелочей в виде упавших с багажных полок саквояжей, оттоптанных ног и прочих неурядиц.

Ардан не сказать, что сильно утомился двухдневным путешествием в сидячем вагоне (справились бы и за день, но на этом маршруте использовались старые бойлеры, которым требовались длительные остановки на станциях), но, тем не менее, вставая и вытягиваясь во весь рост, он с приятным хрустом во всем теле, был рад, наконец, вытянуть затекшие ноги.

Забирая посох и шляпу, Арди перекинул через локоть пиджак и слегка скривился от собственного, резкого запаха. Воздух в прогретом вагоне обжигал легкие и заставлял одежду прилипать к вспотевшему телу, молящему о мыле и чистой воде.

Перрон выглядел почти таким же стареньким, пыльным и скрипучим, как и в Дельпасе. Только с той разницей, что в столице Предгорной Губернии из-за гор, защищавших город от быстрых степных ветров, не поднимались такие столпы золотистого, дорожного песка. Здесь же, в Нигранде, расположенном на узком перешейке между Ласточкиным океаном и Носатым Заливом, кроме небольшого леска больше ничего не находилось.

Проталкиваясь через толпу пассажиров как покидавших, так и прибывавших на один из ближайших к Метрополии курортов, придерживая шляпу, Арди не забывал оглядываться по сторонам.

Перрон заканчивался типовым вокзальным зданием. Выкрашенным белой краской, вытянувшимся вдоль железнодорожных путей, с высокой часовой башней и покатой крышей. Внутри оказалось ничуть не прохладней, чем снаружи, но при этом столь же шумно и многолюдно.

– Ваши документы, – спросил скучающего вида страж в легкой, летней униформе красного цвета.

Он игрался с кнопкой хлястика на кобуре револьвера и то и дело подтягивал тесемки, которыми к поясу крепилась его деревянная дубинка.

Ардан, поскольку имел приказ о путешествии инкогнито, не стал доставать свое удостоверение сотрудника Черного Дома. Вместо этого, поставив саквояж на пол, вытащил из внутреннего кармана бумаги, подтверждающие его личность, а еще заверенное разрешение на пересечение административных границ губерний, которое требовалось всем Первородным и их ближайшим потомкам.

– Ага, отлично, добро пожаловать… – страж бегло пробежался по предоставленным документам все тем же утомленным взглядом и, зевнув, кивнул. – такси у вокзала не берите, лучше чуть дальше пройдите и на первом трамвае до Цветочной площади доберитесь, а там уже разберетесь.

Немного удивившись такому радушию, даже несмотря на пометку в документах о принадлежности к ближайшим потомкам Первородных, Ардан убрал бумаги обратно, поднял саквояж и, прикоснувшись пальцами к шляпе, поблагодарил.

Уже отходя от очереди на проверку, он услышал:

– Ага, отлично, добро пожаловать, такси у вокзала не берите, а лучше…

Мимо снова люди. Кто-то с кем-то встречался, других наоборот – провожали. Скрипели колесиками груженые багажом, порой даже новомодными чемоданами, вокзальные тележки, сбивая и без того видавший лучшие времена, затертый кафель.

– Подвезу до лучшей гостиницы в городе!

– У меня есть знакомые в таверне «Ошклет», так что могу для вас договориться о хорошей цене!

– Гостиница «братьев Молен» сделает вам крупную скидку!

– Мой троюродный брат владеет прогулочным парусником! Приглашаем!

– Можем сделать для вас…

– А вы не хотели бы…

Эти и еще множество других выкриков завернули Арда в плотную простынь разноголосия. Десятки извозчиков, рядом с их массивными, старенькими автомобилями (куда более изношенными, нежели «Дерксы» второй канцелярии; некоторые и вовсе заводились не из салона, а при помощи специального рычага, которым следовало раскручивать ротор) зазывали приезжающих. Причем большинство из них выступали не только в роли водителей, но еще и живой рекламы тех заведений, с которыми сотрудничали.

Самые наглые и вовсе подходили к прибывающим в город и весьма настойчиво предлагали услуги. Порой доходило даже до свистков стражей. Ленивых и неохотливых.

К Арду тоже направилось несколько водителей, но увидев его плащ, погоны, зачехленный посох и не самый дружелюбный взгляд янтарных, нечеловеческих глаз, отходили обратно и вскоре выбирали себе новую жертву.

Ардан же, следуя совету стража, миновал вокзальную даже не площадь, а скорее – широкую улицу, и направился сквозь вереницы знакомых ему построек. Здесь все выглядело почти так же, как на центральной улице Эвергейла.

Угрюмо пыхтели накопленным, солнечным жаром низкие здания из красного кирпича с деревянными вывесками и пристроенными к рустам, угловатыми балконами. А рядом их бока подпирали их более взрослые соседи, сколоченные из досок и, редко когда, из бревен. Причем без всякого утепления (что отличалось от Эвергейла).

Всего полтора дня на юг от Метрополии, а из-за близости к океану и, соответственно, разряженности Лей-поля, влияние на погоду здесь ослаблялось, потому Танцующий полуостров, вместе с островными государствами, и славился своим мягким, теплым климатом.