Текст книги "Чернокнижник. Черная Месса"

Автор книги: Кирилл Клеванский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2. Черная книга

Алекс еще не успел разобрать сумку, как вспомнил о самом важном. Отделу по делам студентов нужен его адрес, а следовательно – необходимо его как‑то подтвердить.

Дум закрыл противно скрипящую дверцу шкафа и сбежал вниз по лестнице. Благо, за двадцать минут в ломбарде ничего не изменилось. Дверь никуда не перемещалась и прилавки не обзавелись новыми, странными вещичками.

– Мистер… – тут парень понял, что не знает как зовут продавца и, видимо, владельца.

Оглядевшись, Дум внезапно осознал, что в магазине находится он один. Правда, так продлилось не долго. Не успел парень подойти к толстому гроссбуху в надежде, что там найдется пара визиток, как массивная дверь буквально слетела с петель. На пороге показался низенький джентльмен в смешном зеленом котелке. Настолько высоким, что посетитель слегка покачивался, пытаясь сохранить равновесие.

– За мной гоняться! – с ходу крикнул он.

– Это Нью – Йорк, – философски заметил Алекс. – здесь всегда за кем‑то гонятся.

Коротышка проигнорировал скрытую насмешку и перешагнул через полоску камня. В этот же момент Алекс понял, что означает выражение – открыть рот от удивления. По телу джентльмена прошла легкая рябь, а его котелок внезапно увеличился до таких размеров, что на долю мгновения закрыл собой все тело. Когда же головной убор вернулся на законное место, то перед Думом предстало нечто.

Нечто со смешными остроносыми туфлями с бубенцами, зелеными в белую полоску леггинсами, зелеными же шортами, коротким камзолом того же цвета и фиолетовым лицом. Огромные, миндалевидные глаза без белков (только зрачок и зеленая радужка) и острые уши, увенчанные короткими волосиками.

– Великий Змей, – всхлипнуло нечто, подлетая к прилавку и обрушивая на него толстый фолиант завернутый в парчу. – я простой лепрекон, а не Хранитель для гримория.

– П – п-простите, что?

Руки Алекса дрожали так сильно, что ими можно было приготовить взбитые сливки.

– Заберите у меня это, – назвавшийся лепреконом коротышка со страхом указал на книгу.

Дум с надеждой обернулся, но не увидел продавца. В голове же прозвучали страшные слова «работать в дни, когда необходимо». Видимо Алексу придется отрабатывать свою койку прямо в день заселения.

– Вам, наверно, нужно заполнить какую‑нибудь форму…

Стоило только произнести эти слова, как гроссбух, лежавший на прилавке, самостоятельно открылся. Прошелестели страницы, резво перебегая с одного края на другой, пока книга не замерла на чистом листе. В воздух, под усилившееся дрожание рук, взмыла старая перьевая ручка и зашкрябала по бумаге.

«Гриморий „Черная месса“ принят 23 августа, 5678 г. от падения Змея».

– Падения змея, – пробубнил Алекс, не веря своим глазам. – Проклятье, что было в том хот – доге?! Который, если подумать, я так и не съел…

– Так вы возьмете книгу или нет?! – пропищал поклонник зеленого цвета.

Только сейчас Дум заметил, что коротышка стоял вовсе не на земле, а на небольшом облаке. Именно из‑за этого он мог спокойно выглядывать из‑за высокого прилавка.

– У вас там электрический привод и система зеркал, да? – с надеждой в голосе спросил парень.

– Какой, к чешуйкам Змея, привод?! Вы что, не поним… – и без того огромные глаза клиента распахнулись еще шире и он с неподдельным ужасом уставился на входную дверь. Та, словно дополняя и без того безумную ситуацию, каким‑то образом оказалась в центре стены. – Уже поздно…

С легким хлопком облачко исчезло и «лепрекон» рухнул на пол. Обняв себя за плечи, он заплакал.

– Мы покойники, мы покойники, мы покойники, – бубнил он, жуя нижнюю губу.

– Сэр, успокойтесь, – произнес Алекс, понимая что самому ему до спокойствия очень далеко. – Кто за вами гонится? Может надо вызвать полицию?

– Полицию? – фыркнул коротышка. – Что полиция сможет сделать с Искариотами?

– С кем?

– С нами, – прозвучал ответ.

Через порог перешагнуло пятеро человек. Все, как на подбор, высокие, широкоплечие, с обветренными лицами и стальными, полными решимости взглядами. Впереди же и вовсе стоял эдакий «дядька Черномор». Короткая черная борода и лысая голова лишь подчеркивали неестественно мускулистую шею и руки, способные скрутить не только подкову, но и футбольную штангу.

– Все, я понял! – чуть ли не истерически засмеялся Алекс. – Это какое‑то студенческое посвящение? Прием в «братство»? Вон, и футболисты уже здесь. А вы, сэр, наверно актер по найму, да?

– Не вмешивайся, Продавец, – прозвучал тихий, свистящий голос.

К пятерке «футболистов» присоединился дедок. Если так можно было назвать каланчу под шесть футов ростом и около двух в плечах. Такому бы на сцене мышцами сверкать, а не девушек под руки водить. Леди, кстати, была не то чтобы красива, но мила. Разве что коротковата ростом и слишком по – мальчишески стрижена. Алексу такие никогда не нравились.

– Простите, но…

И вновь договорить парню не было суждено. Пока пара не перешагнула порог, Дум ясно видел, как старик вел спутницу под руку, но стоило им миновать каменную полосу и все изменилось. Теперь старче держал леди на привязи. Странная цепь и ошейник, словно выкованные из тумана, надежно удерживали девушку.

– Я вызываю полицию! – голос Дума дал петуха.

Пока парень пытался дозвониться до «9–1–1» в зале висела тишина. Бессмертная Нокиа не подвела хозяина и послушно включилась, но сеть телефон так и не обнаружил.

– Стационарный! – Алекс ринулся к трубке, но, как это было этажом выше, не обнаружил ни провода, ни розетки.

Некоторое время Дум стоял безмолвно, пока медленно не поднял руки в известном жесте сдачи.

– Я бедный студент, – все так же с надеждой произнес он. – у меня есть только семь сотен. Забирайте, только не калечьте. Я еще страховку не успел оформить.

«Футболисты» переглянулись и один из них картинно помахал пальцем у виска.

– Я слышал, что Продавцы эксцентричны, – произнес он. – Но этот явно дурак.

В зале вновь повисла тишина, но на этот раз прервалась вовсе не диалогом на грани безумия. «Лепрекон», решивший, что ему представился шанс сделать ноги, слишком резко вскочил. Звякнули бубенцы, вдребезги разбивая покров безмолвия.

Великан ловким движением скрутил крышку тубуса, но коротышка оказался быстрее. Он поднял ладонь и выстрелил из неё прозрачной радужной лентой. Та взвилась змеей и, опутав тубус, выдернула его из рук преследователя.

По залу просвистел даже с виду старый меч – бастард, вонзившись в книжный стеллаж всего в дюйме от головы Алекса. Тот успел различить и обычную крестовину и странное «яблоко», где вместо противовеса красовалась расплющенная древняя монета. Еще более древняя, чем серебристый клинок.

– Джин, – просвистел старик и дернул туманную цепь.

Леди что‑то произнесла и коснулась одного из многочисленных колец. То вспыхнуло черным и с ладони девушки сорвалась сияющая тьмой молния. Лепрекон закричал и выставил перед собой схваченный с прилавка фолиант.

– Нет! – чуть ли не хором выкрикнули Искариоты, но было уже поздно.

Ошалевший Дум будто в замедленной съемке наблюдал за тем, как медленно ползет сквозь зал темно – фиолетовая молния. Как жадно она прогрызает себе путь сквозь воздух, сжигая кислород и осыпая пол горячими искрами.

Алекс от испуга шагнул назад и ударился спиной о стойку. Завибрировал клинок и выскользнул из деревянного плена. В падении меч зацепил вазу, а она, в свою очередь, столкнула с прилавка зеркало. То взлетело и попало прямо между молнией и зажмурившимся коротышкой.

Пучок света ударил по глянцевой поверхности, но не сжег или разбил её, а прошел насквозь, сменив цвет. В фолиант теперь вонзилась вовсе не темная, а белая молния. Вспыхнула порча и черным прахом развеялась книга, а лепрекон закричал так, как никогда не кричали ведьмы, снедаемые жаром инквизиторских костров.

Опять нарушая законы физики, молния прошла насквозь «зеленого джентльмена». Вот только тот все равно не пережил удара. Он лопнул мыльным пузырем, оставив после себя мерцающее, белое облачко.

Черный прах, облако и молния сплелись в каком‑то безумной танце и вся эта круговерть непонятных энергий понеслась дальше, пока не вошла прямо в грудь Алексу.

Все его тело внезапно окунули в чан с кипящей серой, но неизвестному показалось этого мало. Тот колол его иглами, протыкая каждую клеточку, каждый атом. Сдабривал раны солью и щедро поливая йодом.

Дума жгло и резало. Он горел изнутри, исчезая в незримом пламени. Он пытался кричать, но вместо крика лишь беззвучно распахнулся рот, разрывая уголки губ.

Кровь брызнула на язык и это ненадолго отрезвило Александра. Как сквозь толщу воды он услышал крик леди:

– Освободи меня!

– «Освободить её» – мысленно повторил Алекс.

Он не знал почему, но именно это желание стало для него центром вселенной. Все его мысли, все его чувства были устремлены только на одно – освободить пленную девушку. И в тот же миг боль схлынула, оставив после себя ломоту и одышку, будто парень пронесся по марафонской дистанции со спринтерской скоростью.

Когда Алекс открыл глаза, он увидел все тот же зал ломбарда. Какое‑то время, незаметную долю от доли секунды, парень надеялся, что ему все привиделось, но нет. Помещение находилось в таком состоянии, словно по нему прошлось торнадо. Все было перевернуто вверх дном, пол устлали осколки стекла, обрывки книг и ошметки разнообразного товара.

По стенкам сползали «футболисты». У кого кровь на лице, у кого конечности, изогнутые под неправдоподобными углами, а кто и вовсе придерживал тошнотворные раны. Леди же изящным мановением руки смахнула с шеи цепь. И та действительно исчезла, растворившись в воздухе призрачной дымкой.

– Быстрее! – крикнула девушка, подбегая к Алексу.

Она, положив руку парня себе на плечо, попыталась его приподнять, но чуть сама не свалилась на пол.

– Да помоги мне хоть чуть – чуть!

– «А разве я уже не помог?» – подумал Дум, с трудом пприподняясь.

– Пойдем. У нас мало времени – Искариоты крепкие ребята. Даже через чур. Так что скоро очухаются.

Со стонами (постарался Алекс) и хрипами (леди аж покраснела от натуги) они добрались до двери и та с хлопком закрылась у них перед носом.

– Открой её.

– Ты… изде…ваешься? – сквозь одышку и муть в голове спросил Дум.

– Нет! Ты чертов Продавец! Только ты и можешь её открыть!

Алекс решил, что с него на сегодня хватит безумия и потому… безропотно подчинился. Он протянул руку и легонько толкнул тяжеленную створку. К удивлению юноши, та послушно распахнулась. Вот только вместо колодца на сорок седьмой улице, она открыла проход куда‑то намного дальше… и выше!

– Что за?!

– Прыгаем!

И девушка, утаскивая за собой Дума, шагнула с высоты, на которой никак не мог оказаться странный ломбард.

Пролетев (или вернее будет сказать – «пропадав»?) первое облако, Алекс увидел, как прямо в небе закрывается дверь в его новый дом. Вот прямо так – посреди лазурной синевы берет и бесшумно закрывается. Истончается до толщины женского волоса, а потом и вовсе бесследно исчезает.

– Мы падаем! – донеслось до Алекса.

– «Не удивительно, мы же не птицы» – подумал юноша.

– Хватить уже думать о падении, – кричала леди. – или превратимся в лепешку!

– " Да как же мне о нем не думать?"

По затылку пыльными подушками били потоки воздуха, а в ушах гремел гул взлетающего самолета.

– Мужчины, – прошипела дама. – все самой придется делать!

И с этими словами Алексу хорошенько врезали по виску. Последней мыслью Дума стало:

– "Пожалуйста, я хочу очнуться", – а потом все окутал липкий мрак.

* * *

Александр проснулся в своей старой кровати. На потолке блестели глянцевые плакаты любимых рок – групп. Из единственного шкафа, стоящего в комнате, чуть ли не вываливались не помещавшиеся в него книги. На столе – идеальный порядок и никакого широкоформатного письма.

– Так это был сон, – с легкой тоской протянул Дум.

Он откинул одеяло и спустил ноги на холодный паркет. Сквозь шторы старательно пробивались лучики утреннего солнца, но Алекс лишь угрюмо прикрывал ладонью глаза. Конечно же все ему приснилось.

Можно даже не вспоминать о безумии, творившимся в доме на сороковой улице. Достаточно просто предположить, что его могут принять на стипендию в Колумбийский колледж. Несусветная и наивная глупость. Единственное, на что он может рассчитывать – какой‑нибудь не слишком вшивый Московский университет.

Окно с треском открылось и Алекс вздрогнул, увидев, что на столе лежит толстая черная книга. Кожаный переплет с золотым тиснением и красной пентаграммой, заключенной в круг. Стоило Думу чуть приглядеться, как он увидел десятки, даже сотни символов на известных и неизвестных ему языках.

Юноша, словно кукла на ниточках, подошел к книге и коснулся пальцем уголка. Он листал желтые страницы, исписанные черными и красными чернилами. И чем глубже он погружался в текст книги, тем сильнее его тошнило. Здесь было описано и нарисовано такое, о чем не могли подумать самые извращенные умы масс – медиа.

Не выдержав, Алекс согнулся в рвотном позыве…

* * *

Вырвало Дума в заранее поставленный металлический таз. Тот находился аккурат рядом с диваном, на котором лежал юноша. Первым, что заметил Думский – он был голым. Причем – абсолютно. Неизвестные похитители, накрыв его рваным покрывалом, умыкнули даже семейники. Благо, кроме этого они ничего не забрали.

Никаких шрамов от непрошенных операций по удалению органов обнаружено не было. Разве что над сердцем теперь красовалась та же пентаграмма, какую Алекс видел во сне…

Задумавшись, парень ущипнул себя и вскрикнул от боли.

– Чего орешь? – прозвучало с лестницы.

В гостиную спустилась та самая девушка, с которой Алекс имел несчастье познакомиться. Если таким словом можно назвать абсурдный прыжок с многокилометровой высоты. Дум даже не хотел вспоминать, каким образом они вообще оказались среди облаков. И так голова пухла от самых идиотских догадок. Хотя вряд ли, конечно, Массад или Ми-6 обзавелись телепортационным оружием.

– Больно, вот и ору.

– Мужчины, – фыркнула феминистка и, перепыргнув перила, плюхнулась в кресло рядом с камином.

Вообще гостинная была ничего так – хромированный стеклянный столик, три кресла, длинный диван, где и спал Алекс, настоящий камин и пара ворсистых ковров.

– Где я? – спросил Дум, машинально натягивая одеяло.

– В безопасности, – леди все еще кривилась так, будто ей в глаз лимонным соком брызнули.

– Относительной, – добавили с кухни.

Открылась дверь и на сцене появилось новое лицо. Им оказался мужчина неопределенного возраста, одетый в смешной розовый фартук. Он нес на подносе несколько тарелок с мясными закусками. Поставив снедь на стол, неизвестный уселся на соседнее кресло и скрестил руки на груди. Под фартуком он носил странную коричневую рубашку, а вместе с кожаными штанами и высокими сапогами, создавалось впечатление, будто Алекс попал в Техасс.

Прямо перед ним сидел самый настоящий ковбой. Угловатое лицо, высокие скулы, прямой нос и острый взгляд серых глаз.

– Локсли, – представился хозяин дома. – Совсем как известного персонажа. И, прошу простить мои манеры, но в этом доме не нашлось другой еды.

– В этом доме? – переспросил Дум.

– Да, – кивнул мистер Локсли. – мне, к сожалению, пришлось позаимствовать его на время у весьма добропорядочной семьи. И, дабы не пугать вас еще больше, спешу сообщить – с ними все в порядке. В данный момент, – мужчина посмотрел на потолок и тонко улыбнулся. – они мирно сопят у себя в комнатах.

Алекс всегда гордился тем, что может понять любой говор выученного им языка. Но на этот раз ему приходилось напрягаться, чтобы разобрать, что говорит ему странный ковбой. Складывалось такое впечатление, что в "современной" обертке сидел какой‑нибудь южанин времен салемской охоты на ведьм.

– Я все еще ничего не понимаю.

– Не удивительно, – прошипела леди и в который раз добавила. – Мужчины.

– Не обращай внимание на Джин, – помахал рукой Локсли. – у неё весьма сложные отношение с нашим полом. Темная история, на которую катастрофически не хватает времени.

Алекс перевел взгляд с Локсли на феминистку и, завернувшись в одеяло, принялся беспардонно забивать рот мясными рулетиками. Есть ему хотелось так, будто последний раз он ел лет десять назад, а все оставшееся время питался школьными обедами или вовсе солнечной энергией. И что из перечисленного питательнее, вряд ли выяснят даже британские ученые.

– Итак, раз уж вы знаете наши имена, было бы неплохо узнать и ваше.

Алекс сглотнул и закашлялся. Локсли, все с тем же невозмутимым видом, взмахом руки левитировал графин с водой.

– Александр Думский, – представился парень.

– Поляк?

– Русский.

– Надо же, – удивился ковбой. – а акцента почти не слышно.

– Спасибо.

– Вот, к примеру, знал я одного русского, так он…

– Вы еще долго любезничать будете?! – перебила Джин. – У нас Искариоты на хвосте, а с этим, – леди ткнула пальцем в Дума. – и вовсе произошла какая‑то несусветная хрень!

Улыбка мистера Локсли, услышавшего ругательство, чуть померкла.

– Выражения у тебя, – в тоне прозвучала легкая брезгливость. – Ну, в целом мы познакомились, а мистер Думск… Думскх…

– Можно просто Дум.

– Мистер Дум, – кивнул Локлсли. – немного подкрепился, то стоит обсудить произошедшее. Начнем с тебя Джин. Когда ты пропала три месяца назад, я думал что Искариоты тебя убили.

– Лучше бы убили, – Джин отвела взгляд в сторону. – их умники накачали меня какой‑то дрянью. Да и не только меня. Я в том месте еще парочку магов видела.

– Гильдейские, Ковенские? – задал непонятный вопрос Локсли.

Хотя, для Алекса здесь все было непонятным, так что он просто подъедал закуски.

– Все, – леди щелкнула пальцами и из рук Дума выскользнул рулетик. Он пролетел над столом и приземлился прямо на ладони леди. – Делиться надо или тебя в пещере воспитывали?

– Спросить можно или тебя даже в пещеру не пустили?

Некоторое время Алекс и Джин сверлили друг друга взглядами, пока не вмешался Локсли.

– И что было дальше? – напомнил он.

– Плохо помню, – Джин съела рулет и демонстративно вытерла руки о подлокотник. – три месяца как в тумане. Очнулась уже в Ломбарде.

– Ты была в Ломбарде?!

Теперь ковбой не выглядел таким спокойным. От удивления и заинтересованности он даже чуть подался вперед, переместив локти на колени.

– Да, там я и встретила этого.

– Как ты связан с… впрочем, это можно обсудить и потом. Продолжай, Джин.

Думу очень не понравилось, каким тоном это было сказано, но поделать ничего не мог. Эти ребята явно не из его лиги, да и к тому же он голый! Даже сигануть в окно не получится – остановит первый же патруль. А потом объясняй в посольстве, что это не ты наркоша, а тебя похитили какие‑то темные личности, стреляющие молниями из пальца, открывающие двери в небе и леветирующие мясные рулетики.

– Помню, как лепрекон вырвал клинок у орденского Мечника.

– Невозможно! – воскликнул Локсли. – чтобы обезоружить Мечника, потребуется несколько не самых слабых магов, а не какой‑то жалкий лепрекон.

– Я тоже так думала, но видела все своими глазами.

Пока ковбой и феминистка молчали, обдумывая что‑то свое, Алекс пытался смириться со словом "маг". Нет, можно было тешить себя призрачной надеждой, что все это розыгрыш, но какой‑то уж слишком богатый. Такие спецэффекты и в кино редко бывают, а уж в реальной жизни подобного и в Лас – Вегасе не увидишь.

– Значит было там что‑то такое, что отвлекло внимание Искариота.

– Как раз об этом я и хотела рассказать. Там лежала книга. Старая, в черном переплете с золотым тиснением.

Алекс вздрогнул и вспомнил свой недавний сон. Ковбой же и вовсе потерял все остатки самообладания. Он нервно мял штаны и жевал нижнюю губу.

– Ты думаешь, это была она?

– Уверена, – кивнула Джин, вновь поворачиваясь к Алексу. – орден охотился за лепреконом не просто из спортивного интереса. Зачем им жалкое низшее существо? Нет, их интересовала добыча покрупнее.

– А на меня ты чего смотришь? – огрызнулся Дум, заворачиваясь в одеяло на манер древнегреческого политика. – я в этой стране вообще первый день.

– Четвертый, – поправил Локсли. – ты лежал без сознания три дня.

– Три дня, – выдохнул разом поникший Алекс.

До начала занятий оставалась всего половина недели, а чутье подсказывало, что он вляпался в… слишком большую переделку.

– Тогда переходим к нашему новому знакомому, – ковбой повернулся к Думу и приглашающе взмахнул рукой. – Рассказывай.

– Что?

– Все.

Алекс посмотрел на Локсли, потом на Джин и устало вздохнул.

– Александр Думский, девятнадцать лет. Школу закончил экстерном в четырнадцать. Последние пять лет посвятил тому, чтобы убраться подальше из дома.

– Как это типично для русских, – фыркнула Джин.

– Я сказал из дома, а не из страны, – процедил Алекс. – я не эмигрант, а иностранный студент.

– Еще раз прошу прощения за моего компаньона, – натянуто улыбнулся Локсли. – у неё сложные отношения с русскими.

– С мужчинами сложные, с русскими… а с кем простые?

– С трупами! – многообещающе ответила Джин, и Дум невольно поежился.

– Ты продолжай.

– Приехал день назад и, узнав сколько стоит общежитие, решил найти жилье самостоятельно. И не успел разобрать вещи, как произошло… это.

В гостиной повисла тишина, нарушаемая лишь чавканием плохо воспитанной леди.

– Значит, ты простой смертный… – задумчиво протянул Локсли. – ну или был им.

– Что значит – был?!

– Знак на твоей груди, – ковбой кивнул в сторону пентограммы. – я не был уверен, но теперь можно не сомневаться – это метка Черной Мессы.

– Черная Месса, – повторил Алекс. – так назывался тот фолиант.

– Что и требовалось доказать! – воскликнула Джин, хлопая по коленям.

– Спокойнее, господа, – попросил Локсли, хотя и сам он был на взводе. – Мистер Дум, чтобы вы поняли, в какой переплет попали, я начну издалека. Итак, с самого начала времен, существовала воля. Если вы смотрели известный фильм, можете назвать её Силой, но научнее будет – воля. И вот этой самой волей и наделена часть людей. Когда‑то их называли шаманами, потом прислужниками дьявола, сейчас самое популярное – маги.

– Ты бы записывал, русский, а то забудешь еще.

– Джин, не будь вы девушкой, я бы расписал вам все прелести пешего эротического путешествия.

– Как типично по – мужски, – самодовольно хмыкнула леди.

– Вы закончили? – закатил глаза Локсли. – Если да – я продолжу. Некоторое время маги были едины, но потом одно известное событие разделило их на два лагеря. В итоге в мире сформировались две силы – маги Ковенов и маги Гильдий.

– Типо добрые и злые?

– Джин! – Локсли одернул уже начавшую скалиться девушку. – имей уважение к моему гостю.

Странно, но именно эта фраза привела леди в чувства. Та сразу как‑то поникла и даже спрятала взгляд.

– Прости, я слега забылась.

– Ничего страшного – ты много пережила за эти три месяца. Я не держу обиды. А что до вас, мистер Дум, – ковбой снова повернулся к Алексу. – добро и зло слишком узкие понятия. Если все мерить ими, то можно и запутаться. Вот ангел, убивший первенцов в Египте, он добро или зло? Для одной стороны – добро, для другой – зло. Или демон, подаривший известному музыканту слух и голос – он добро или зло?

– Простите, я больше по археологической части и к теологическим спорам немного не готов.

– Не страшно. Я вам объясню. Добро и зло это лишь грани нашего мира. Куда большего, нежели вы полагали, когда садились в самолет. Ангелы – сущности так называемого Порядка. А демоны – сущности Хаоса. Так же и с магами. Гильдии принадлежат стороне Порядка. А Ковены приверженцы Хаоса.

– Пока не понимаю, какое это имеет отношение к ситуации.

– Терпение, мистер Дум, мы уже почти добрались до сути дела, – Локсли взмахом руки левитировал себе стакан и налил в него воды. – Воля, субстанция малоизученная. Но доподлинно известно, что есть люди, которые с ней рождаются. Это, так сказать – урожденные маги. И их настолько мало, что на общем фоне почти незаметнs. В статистическом плане, конечно, потому как силы у них запредельные. Большая же часть – суррогатные. И тут мы подходим к Хартии.

Локсли глотнул воды и попросил Джин принести подходящую Алексу одежду. Та окинула парня оценивающим взглядом и едко сообщила, что за пугалом придется ехать на ферму, потому как на его размер ничего не найти. Тем не менее, леди все же удалилась на верхние этажи.

– Про трупы, кстати, не шутил, – улыбнулся Локсли. – Джин у нас некромант, хоть и весьма посредственный. Как, в целом и половина всех магов. Серая масса – не иначе.

– А что за Хартия? – спросил Алекс.

– Закон, по которому живут все маги и сущности, наделенные волей. И вот эта самая Хартия говорит, что маг, заслуживший уважение и обладающий определенным количеством воли, которая, кстати, растет с возрастом, имеет право найти себе ученика из смертных. Обычно этот свободный выбор и приносит наибольшее количество проблем, но за неимением лучшей процедуры… в конце концов – надо же как‑то сохранять Равновесие Сути.

– А что за…

– Об этом позже, – отмахнулся Локсли. – учеников готовят от десяти до тринадцати лет, а ты хочешь, чтобы я тебе все за час выложил – так не бывает. Магия не всесильна.

– Я тут недавно шагнул с высоты Эмпаер – стэйт, – напомнил Алекс.

– Детский трюк. Нет, эффектный конечно, но не самый сложный. Но вернемся к Хартии. Как ты понимаешь, маги, пусть и объединяющиеся в Ковены и Гильдии, личности весьма замкнутые. Обычно, на самих себе. У каждого есть свои наработки, свои секреты и прочее. Когда‑то, когда в мире еще не было таких удобных штук, как компьютеры, эти знания записывались в книги. Так называемые гримории.

– Компьютеры? – переспросил Алекс. – серьезно?

Вместо ответа Локсли достал новенький смартфон.

– Намного удобней колдовать с него.

– С телефона?!

– Вы опять спешите, мистер Дум. Дайте мне уже все рассказать.

– Простите, – стушевался юноша.

– Так вот, боясь утерять знания – их записывали. И, предупреждая ваш вопрос, заклинания это не два три слова, возможно услышанных вами в том Ломбарде. Слова, лишь простой ключ для воли. Направляют же её так называемые "сигилы". Сигилами могут быть пента – гексо – тетро и прочие граммы. А могут быть и ритуалы, какие‑то особые предметы, специальные погодные или астрономические условия, песни, состояния тела и души и прочее. В общем, определение "сигилы" объединяет в себе все, что требуется для воплощения заклинания. Слова же, они как курок для винтовки. Без курка выстрела не будет, но и курок без винтовки – вещь бесполезная.

Пока Алекс обдумывал услышанное, в гостинную спустилась Джин. В руках она держала кучу шмоток, которую с ходу кинула прямо в Дума. На этот раз парень проглотил ругательство. Информация о некромантстве леди неслабо напугала его. Кто знает, на что способны эти… маги. Как‑то не хотелось злить ту, кто может тебя убить, потом воскресить и снова убить.

– Что же до гриммуаров, то сейчас, когда вся библиотека мага может уместиться на одной флешке, они представляют ценность только для коллекционеров.

– А разве магические книги не должны быть написаны как‑то по особому? – поинтересовался Алекс. – Ну там – в полнолуние кровью девственницы, обернутой в листья вчерашнего подорожника?

– Особые способы – для особых заклинаний, – подмигнул Локсли. – девяносто процентов заклинаний вполне себе комфортно уживаются с цифровыми технологиями. Но есть и десять процентов. И тут вы совершенно правы – такие можно хранить только в гримориях. И именно они являются одним из сокровищей для любого мага или существа. Знания, хранящиеся в них, могут серьезно изменить расклад сил в мире.

– А я‑то думала ты ему уже все рассказал, – встряла Джин, загребая себе оставшиеся закуски. – Все никак не врубится, да?

– Джин!

– Молчу, молчу.

Ковбой в очередной раз закатил глаза.

– Всего в мире, насколько мне известно, осталось с полсотни таких гримориев. И один из них – Черная Месса. Он хранит в себе тысячу преданных забвению, самых страшных, самых по истине черных заклинаний, придуманных людьми и не только. И, не буду скрывать, мы с Джин охотились за ним.

– Охотились за подобным? – Алекс, натягивавший мешковатые штаны, застыл.

– Не стоит бояться, – улыбнулся Локсли. – мы преследуем вполне гуманные цели. Там ведь хранятся не только проклятия, но и способы их снять. Ну и помимо – малефеции, демонология, некромантия, магия крови, черные таинства и ритуалы, самые опасные зелья и просто заклинания черной магии. Если продать даже десяток из них, можно безбедно прожить несколько веков.

Алекс пару раз моргнул и застегнул ширинку. Магия на смартфонах, лепреконы, жить "несколько веков" и торговля этими самыми заклинаниями. Слишком много информации даже для абсолютной памяти.

– Ну так давайте я вам её как‑нибудь отдам и дело с концом.

– Если бы все было так просто, вы бы очнулись не в этом доме, а на пороге полицейского участка, – вздохнул Локсли. – Видите ли, я сказал "был смертным" по одной простой причине – тогда в Ломбарде вы сотворили магию.

– Я?!

– Вы, – кивнул ковбой. – И перед тем как продолжить эту лекцию, спешу вас предупредить – постарайтесь не колдовать более без сигилов. Этого избегают даже урожденные маги. Одно такое заклинание требует столько воли, что проще сразу застрелиться. Ведь если воли не хватит, то чары начнут отнимать у вас жизненную силу. Не удивлюсь, если уже к ста десяти вы обнаружите у себя первые морщины.

Дум икнул, услышав про морщины в начале второго века жизни.

– Давайте сперва определимся, доживу ли я такими темпами до пятницы.

– А мне нравится ваш подход, – Локсли пытался как‑то успокоить Алекса, но получалось у него плохо. – И вот сейчас‑то мы добрались до сути.

– "Ну теперь понятно, почему он так издалека начал" – подумал Думский. – "Если они живут веками, то могут себе позволить потратить полчасика на трепню языком.".

– Из того, что мне уже успела рассказать Джин, – продолжил Локсли. – её заклинание столкнулось с неизвестным артефактом, потом с самим гриморием, а под конец сожрало всю волю почившего лепрекона. И, учитывая символ на вашей груди, я могу смело заявить – весь этот коктейль впитался в вашу суть.

Алекс пару раз хлопнул ресницами.

– Я теперь что – лепрекон?! – закричал он, вскакивая с дивана.

– Нет конечно, – засмеялся ковбой.

– А жаль, – фыркнула Джин. – это можно было бы назвать эволюцией.

Алекс пропустил укол мимо ушей. Его сейчас мало волновала задиристость леди.

– Вы лишь впитали волю лепрекона. Её не так уж и много, но намного больше, чем у обычного человека.

– А говорили, что она есть только у магов, – Алекс плюхнулся обратно.

– У меня есть час, мистер Дум, – напомнил Локсли. – час, на лекцию, рассчитанную на тринадцать лет. Обычные люди тоже обладают волей, но самым её мизером. Впрочем, и этого достаточно, чтобы изредка с ними случались "необъяснимые" происшествия.