Текст книги "Кошмарной вам ночи (СИ)"
Автор книги: Кира Лексина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)
Глава 4. Воспоминание: Мяускул
Сквозь неплотно прикрытые шторы падал узкий луч лунного света, пересекавший комнату наискось. Этого было достаточно, чтобы видеть. Глаза Мяускула улавливали даже слабейшее свечение и делали самую тёмную ночь светлее.
Он сидел на низкой табуретке перед полированным оловянным подносом, стоящим вместо зеркала на комоде, и смотрел на своё отражение. Зрение человека различило бы только глаза. Зелёные и озлобленные. Но Мяускул видел, как стремительно его лицо приобрело животный вид. Шерсть росла теперь везде, делая его похожим на чёртового кота. Кота! И это когда его сородичи превращались в волков, медведей, рысей, да кого угодно, только не в домашних котов! Если он когда-нибудь встретит своего непутёвого сира, то вырвет ему сердце через глотку.
Жажда была невыносимая. Крови одного крупного мужчины едва хватало до конца дня, а идти за медицинской кровью больше не представлялось возможным: он теперь и близко не напоминает человека, дороги в общественные места закрыты.
Мяускул вздохнул. Возможно, ещё можно было кое-что сделать. Он встал и поплёлся в ванную, шаркая по полу длинными ногтями, набрал в раковину воду. Свет включать не хотелось, но без него он наверняка порежет себе лицо.
Щелчок. В воде незнакомое отражение какого-то совершенно дикого существа: ещё не животное, но уже не человек. Мяускул тронул пальцами уплощившийся нос и тонкие кошачьи губы. Каждую ночь он видит всё новые и новые изменения. Уши снова сдвинулись ближе к макушке и заострились. Было что-то мерзкое в этой медленной, но неотвратимой трансформации. Превратись его лицо в кошачью морду одномоментно, он ещё мог хотя бы умилиться.
Мяускул включил холодную воду и ополоснул лезвие опасной бритвы, натянул кожу на щеке и медленно срезал клок чёрной лоснящейся шерсти, смыл. На всё лицо ушло около часа. Выбрить нос оказалось самой сложной задачей. Мяускул промокнул кожу полотенцем и посмотрел в мутную воду, на поверхности которой плавали волоски. Отвёл взгляд.
– Ёбаный кошмар.
Он не знал, с чем себя сравнить. Даже лысые кошки со складками на морде и то были симпатичнее. Зрелище лишь очередной раз убедило его в том, что без лыжной маски на улицу выходить не стоит. Но таковой у него не было.
Надев пальто, Мяускул намотал вокруг рта и носа плотный чёрный шарф, натянул шапку по самую переносицу. Должно сойти, если никто не станет приглядываться.
Прохожим не было до него никакого дела. Мяускул спокойно добрался до больницы тёмными переулками и тихими скверами. Больница скорой помощи стояла между тесно прилегающими жилыми домами. Кабинет переливания крови находился в подвальном помещении и имел отдельный вход, запертый на навесной замок. Мяускулу не нужно было иметь воровских способностей, он просто сорвал замок рукой, разломав дужку и кольца, на котором тот держался.
На лестничной площадке было пусто. Мяускул тихо спустился в подвал и, пройдя по длинному коридору, встал напротив зарешеченного окошка. В кабинете за ним возилась девушка в круглых очках и с двумя высокими хвостиками.
– Кристалл, – позвал Мяускул и постучал по стеклу.
Девушка испуганно подскочила и схватилась за сердце. Увидев Мяускула, она злобно сплюнула и открыла окошко.
– Какого чёрта ты пугаешь меня? И во что ты вырядился, позволь спросить?
Вампир опустил шарф. Кристалл скривила лицо и отшатнулась. Затем, осознав, что могла оскорбить своей реакцией друга, принялась извиняться с виноватым видом.
– Не надо, я прекрасно знаю, как выгляжу. Мне нужна кровь.
– Мяускул… – неуверенно произнесла девушка и прижала между зубов ноготь большого пальца. – Сегодня перестрелка была на пляже, много пострадавших. Вся кровь ушла на них. Вообще ничего нет, а поставка будет только завтра.
– Твою мать, – прошипел Мяускул и внезапно долбанул лбом о стекло, отчего по нему разошлись во все стороны трещины.
– Блять! Не сходи с ума! Господи… Слушай, если тебе очень надо, ну… Давай я тебе дам немного своей.
– Этого слишком мало.
– У тебя есть выбор? – воскликнула Кристалл.
Поразмыслив, вампир согласился. Девушка впустила его в кабинет и, заперев за ним дверь изнутри, закрыла жалюзи на приёмном окошке.
– Только быстро и сразу разбуди меня, не валяться же мне без сознания всю ночь.
– Конечно. Спасибо, Кристалл.
– Да иди ты.
Мяускул снял шарф, чтобы тот не мешал ему, и девушка отвернулась, не особо горя желанием смотреть на его лицо. Вампир вздохнул и аккуратно, но быстро укусил Кристалл. Она тихо ойкнула и тут же расслабилась – «поцелуй» вампира всегда был приятен, неважно, к какому клану тот относился или как уродливо выглядел. Девушка даже приобняла Мяускула за шею и прижалась щекой к его косматой голове.
Всего один несчастный литр. Это вообще ничто. Но Мяускул не мог позволить себе больше, иначе у Кристалл будут серьёзные проблемы. Он отпустил её и, мягко удерживая в руках, легонько встряхнул. Девушка тяжело пробудилась и разлепила сонные глаза. Опять скривилась, увидев лицо вампира.
– В порядке? – спросил Мяускул.
– Да, наверное. Всё, вали отсюда. Если дотянешь до следующей ночи, приходи. Деньги есть?
– Да, я заплачу.
Вампир покинул больницу и поплёлся домой, всё ещё ощущая голод, но хотя бы не так остро, как раньше. Всё же кровь здоровых молодых людей была очень питательна.
После очередного мучительного пробуждения Мяускул обнаружил, что его лицо снова заросло чёрной шерстью. Плюнув на бритьё, он укутался шарфом и надел солнечные очки с широкими линзами.
Ещё на подходе к больнице, в переулке, Мяускул почуял неладное. До него здесь побывали другие сородичи, и это было нормально, но в воздухе витал запах крови Кристалл. Позабыв об осторожности, он ворвался в больницу через взломанную дверь на лестнице и, припав на передние конечности, помчался, словно животное, в подвал.
Дверь в кабинет Кристалл была распахнута настежь, внутри царил беспорядок: дверцы шкафа выломаны, все пакеты крови, включая те, что девушка обещала оставить Мяускулу, пропали.
Сама Кристалл лежала на полу, бледная, как смерть. Вампир опустился рядом с ней на колени и осторожно приподнял её голову. Неожиданно для него, Кристалл приоткрыла глаза и губы, пытаясь что-то сказать.
– Боже мой, ты жива! – выдохнул Мяускул, искренне радуясь.
Глаза девушки остановились на лице вампира и замерли, потеряв осознанность.
– Нет… нет-нет, не смей умирать! Чёрт!
Мяускул опустил Кристалл и стащил с себя пальто и шарф. Затем он вцепился зубами в собственное запястье и оторвал кусок плоти, обнажая вены. Вампирская кровь тёмными каплями упала на белоснежный халат Кристалл.
– Вот, глотай, тебе станет лучше, – забормотал Мяускул, поднося запястье к губам девушки. Вязкая кровь потекла в её рот.
Несколько секунд ничего не происходило, и вампир уже потерял надежду вернуть подруге жизнь, как та зажмурилась и закашляла, выплёвывая кровь. Мяускул помог ей сесть.
– Вы… зови… – произнесла Кристалл шепотом, показывая пальцем на тревожную кнопку.
– Мне придётся тебя оставить, я не могу показаться людям. Ты выдержишь?
– Убей их.
– Ч-что? – не понял Мяускул, затем догадался, что она говорит о тех вампирах, которых он учуял в переулке.
Он коротко рыкнул, соображая, должен ли он нападать на сородичей ради человека. Друг она или нет, но ему грозила Окончательная Смерть, если его найдут.
– Пожалуйста, – произнесла одними губами Кристалл и коснулась рукой лица Мяускула. В её глазах читалась мольба и страдание.
Вампир отнёс Кристалл в кресло и, накинув на плечи пальто, нажал тревожную кнопку. Бросив на девушку тревожный и виноватый взгляд, он помчался прочь из больницы.
Запах крови привёл Мяускула в сквер неподалёку. Людей поблизости не было, но он чуял их кровь да так сильно, что едва сдерживал себя. Пируют, суки, вскрывают предназначавшиеся ему пакеты один за другим. А он ослаблен голодом.
А, впрочем, нет. Пусть Зверь покажется. Он с ним заодно, и они оба желают смерти мудакам, укравшим их ужин.
Мяускул отбросил в сторону плащ и направился туда, откуда доносился запах крови. Группа молодых вампиров сидела на лавке и обсуждала только что совершённый на кабинет переливания крови набег. Почувствовав приближение другого сородича, они встали и попрятали кровь в рюкзаки.
Мяускул остановился в нескольких метрах от них и замер, выжидая. Неонаты не были похожи на шабашевцев, но их поведения явно не соответствовало принятым в Камарилье законам. Пускай вампирское общество считает людей скотом, но вот так открыто нападать на них, тем более на тех, кто сотрудничает с сородичами и помогает им… Чёрт, да по херу, откуда они!
– Чего уставился, урод? – крикнул один из шайки.
– Отвали от нас, тебе здесь не место, – добавил другой.
– Слабокровные ублюдки. Вы напали на моего друга. – Хотел сказать Мяускул, но из его пасти вышло только злобное шипение.
Сглотнув, он прикрыл глаза и попытался успокоить Зверя. Ещё не хватало потерять человеческую речь.
– Он какой-то ненормальный, – сказала девушка, хмурясь. – Давайте завалим его?
– Ты погляди, какой он огромный.
– Нас больше. Справимся.
Мяускул шепеляво засмеялся.
Первых двух нападающих он просто отбросил мощными ударами в сторону, третьего схватил за шиворот и выгрыз из его шеи кусок плоти, оставив несчастного истекать кровью. Подоспевшей на подмогу девушке сломал кулаком рёбра. Она взвизгнула и упала ничком у его ног.
Кто-то огрел Мяускула сзади битой по голове. Он обернулся и, сжав руками голову обидчика, свернул ему хребет. Другой всадил ему под ребра нож. Мяускул сломал ему руку и, подтянув жертву к себе, осушил до последней капли.
Наконец-то… вот чего так не хватало ему. Вкусной ароматной крови. А кровь вампиров была намного приятнее человеческой, особенно, если высосать её вместе с душой. Но нет, Мяускул таким заниматься не станет. Ему не нужны ещё большие проблемы, чем уже есть.
Сразу прибавилось сил. Без особого напряжения он добил последних сородичей и огляделся. Свидетелей как будто бы не было. Или всё же…
Припав на все конечности, он в несколько прыжков достиг тени у сломанного фонаря, намереваясь ударить скрывавшегося в ней вампира когтистой рукой, но голос в голове сказал:
«Стой». И Мяускул замер, злясь на самого себя, что поддался манипуляции какого-то вентру.
– Зря ты убил всех этих неонатов, – произнёс мягкий баритон.
– Из-за них пострадал мой друг, – ответил Мяускул, пытаясь сопротивляться приказу, но тело не слушалось.
– Кристалл пострадала потому, что вчера ты пил из неё. Тот придурок, что решил сделать то же самое, понятия не имел, что у неё уже выраженная анемия.
– Ты следил за мной? – опешил Мяускул. – А неважно. Он не должен был её касаться и точка.
– Как и ты, мой друг. Боюсь, у тебя теперь большие проблемы с бароном Санта-Моники.
– Это с тобой что ль?
– Обалдеть, ты даже не знаешь, кто владеет этим городом. Откуда ты вообще взялся?
– Не твоё дело, гр-р-р!
Сородич вышел из тени, и, глядя холодными золотыми глазами на Мяускула, закурил.
– Знаешь, ты мне нравишься, – сказал он, затягиваясь. – Я дам тебе шанс откупиться от барона, но тогда ты будешь служить мне.
– Иди ты в задницу со своими служениями, я ненавижу Камарилью!
– У меня своя котерия.
– Мой ответ не изменился.
– Я дам тебе пару минут на раздумье. Только знай, что, во-первых, я пришёл тебя убить, а во-вторых, со мной тебе не придётся маскироваться и самостоятельно искать пропитание. Другие гангрелы, как я понял, тебя не приняли из-за твоей миленькой формы?
Мяускул злобно и печально зарычал.
– Ну думай, думай.
Казалось, выбор был очевиден. Хочешь жить – присоединяйся. Сородич уже показал, что ему достаточно одного приказа, чтобы Мяускул просто стоял, не в силах пошевелиться. Чёртовы вентру с их поганым доминированием. Даже если они с ним станут сражаться без применения ментальных дисциплин, это затянется до самого утра и ещё чуть-чуть, пока даже их стойкие к многим воздействиям тела не рассыплются под лучами солнца.
К тому же он должен узнать, подоспела ли к Кристалл помощь. И попросить прощения… Возможно, вина действительно лежит на нём одном.
– Ладно, – злобно выплюнул Мяускул. – Я согласен сотрудничать.
– Нет, сотрудничать мы не будем, – сказал сородич и, достав из-за спины позолоченный нож, надрезал запястье. – Ты будешь мне подчиняться и никак иначе.
– Нет уж, этого никогда не случится!
«Кристалл ещё понадобится твоя кровь, чтобы вылечиться, – раздался голос вентру в голове Мяускула. – Неужели ты допустишь, чтобы она погибла?»
Мяускул вынужден был согласился. Пусть и слабые, но Узы Крови теперь связывали его с другим сородичем, которого гангрел не сможет предать, не приложив к этому волевого усилия. Впрочем, тот мог просто приказать выпить его кровь, но не сделал этого.
Мидас. Мяускулу не нравился этот сородич. Да и кому понравится тот, кто обязал служить ему? Но он провёл его в больницу мимо людей, заставив их всех «ослепнуть», и позволил встретиться с Кристалл, чтобы дать ей ещё немного крови.
По сути, Мяускул точно так же привязал её к себе, пусть и сделал это во спасение. Если они не будут видеться достаточно долго, их узы ослабнут и исчезнут вовсе. Что ж, придётся ему забыть о своей подруге на пару-тройку лет.
– Всё будет хорошо, – сказал Мяускул, сидя у постели Кристалл. Девушка его слов не слышала, она крепко спала, восстанавливая силы.
Глава 5. Временное убежище
Город остался позади. Машина неслась по трассе вдоль обступающих её деревьев и гор, освещая путь ярким светом фар. До рассвета оставалось около трёх часов, но добраться до места они должны были раньше.
Прежде Грёзу всегда слегка укачивало в дороге, и она дремала под шум колёс и гул мотора, но теперь ей приходилось пялиться в окно безо всякого на то интереса – сон не шёл к ней до положенного на то времени, как бы она его ни желала.
– Я хочу кушать, – напомнила о себе Кумитэ.
Мидас обернулся к ней и одарил равнодушным взглядом.
– Перед поворотом на коттеджный посёлок будет заправка, при ней есть продуктовый магазин, – сказала Кумитэ. – Если остановитесь, я быстро сбегаю за едой. Очень быстро, – добавила она, глядя на сощурившегося Мидаса.
– Хорошо, – ответил он, вздохнув.
– Только у меня денег нет.
Вампир недовольно цокнул и стал копаться в бардачке, где всегда лежала заначка на случай, если их остановит полицейский патруль для досмотра. Мяускул передал девушке пачку протянутых Мидасом банкнот.
– Ого! Мне даже бабуля столько не даёт на день рождения, – буркнула она, считая деньги. – Если бы мне предложили вернуться в прошлое и остаться дома в ту ночь, я определённо отказалась бы от предложения.
– Кумитэ! – недовольно воскликнула Грёза.
– Не надо, давай не будем ссориться из-за ребят. В том, что они мертвы, моей вины нет. Я пыталась помочь Крайту, так что моя совесть чиста.
– Сможешь сказать ему это в глаза? – внезапно спросил Ренегат.
Кумитэ дрогнула и побледнела, лишь на мгновение допустив, что каким-то волшебным образом может встретить Крайта снова.
– Не пугай девушку, – вмешался Редукс. – Незачем ей общаться с призраками погибших друзей.
– Волнуешься, что она засомневается в искренности чувств к тебе, увидев бывшего парня? – тихим вкрадчивым тоном поинтересовался Мидас и бросил на Редукса ехидный взгляд.
– Иди ты, – одними губами произнёс тот.
– Ты можешь вызывать духов? – спросила Грёза у Ренегата.
– Да, – ответил он.
Тему больше не затрагивали, поскольку никто из присутствующих не желал встретиться ни с Крайтом, ни с Линкс, ни с её бойфрендом Ронином. Грёзе точно нечего было им сказать, а Кумитэ вдруг поняла, что всё же не до конца безвинна, раз спокойно сидит рядом с женщиной, убившей её парня, и состоит в очень странных любовных отношениях с её сородичем. Она почесала нахмуренные брови и сделала вид, что задремала.
Когда машина остановилась на заправке, Кумитэ и Грёза вышли из неё и направились в круглосуточный магазин.
– Как думаешь, долго нам придётся пробыть в горах? – спросила Кумитэ.
– Если ты хочешь узнать у меня, продлится наше изгнание пару дней, несколько недель или хренову кучу лет, то у меня нет ответа на этот вопрос. Я понятия не имею, во что мы влипли.
– Ладно, закуплюсь консервами и твинки, – сказала девушка, вздыхая. – Один плюс от вас – не придётся делиться.
– Смотря чем, – ответила Грёза, напомнив Кумитэ, что она каждые несколько дней отдаёт немного крови своему домитору.
– Если пообещаешь никому не говорить, я поделюсь с тобой. Но совсем немножко, чтоб Редукс не заметил.
– Ты так добра, – съязвила Грёза, толкая перед собой тележку с покупками.
Проехав мимо мужчины в красной кожаной куртке, который читал один из журналов со стойки, Грёза на миг замерла. Она ощутила мрачную ауру, исходящую от незнакомца, и обернулась посмотреть на него. Холодные светло-серые глаза с любопытством изучали её.
В его внешности не было ничего примечательного, даже наоборот – спроси кто-нибудь Грёзу через пять минут, как он выглядел, она бы пожала плечами. Единственное, что цепляло – его пронизывающий взгляд.
Девушка могла лишь догадываться, принадлежит ли незнакомый мужчина к роду вампиров. Но вот он знал наверняка, что Грёза – сородич.
Подъехав к Кумитэ, выбиравшей чипсы по скидке, Грёза ткнула её в бедро тележкой и шикнула, когда та открыла рот, чтобы накричать на подругу.
«Двигай на кассу, живо», – сказала Грёза телепатически. Кумитэ услышала её и, прижав к груди огромную пачку чипсов, поспешила к выходу.
Кассир оказался на удивление быстрым. Грёза стояла с пакетами и собирала в них пробитые товары. Незнакомец в красной куртке встал в очередь за Кумитэ и улыбнулся Грёзе, растянув и без того узкие губы.
– Сдачи не надо, – сказала Кумитэ, швыряя несколько купюр в кассира и хватая объёмные пакеты с едой.
Девушки спешно выскочили из магазина и помчались к машине. Заметив их странное поведение, Мидас открыл дверь и вышел наружу. И увидел, от кого они бежали.
Мужчина в красной куртке вытащил из-за пазухи какую-то белую в алых разводах тряпку, оказавшуюся балаклавой, и надел её на голову. На лбу у него красовался небрежно нанесённый краской красный крест.
– Откуда здесь Икс? – изумился Редукс, вылезая из машины. – Какого хрена ты здесь забыл?
– Шёл на запах крови моего дитя, ублюдок, – раздался жёсткий голос мужчины.
– Сядь в машину, Редукс! – приказал Мидас.
Вампир взвыл от ярости, пытаясь сопротивляться приказу, но Мидас был не только сильнее его, но и имел над ним власть из-за уз крови. Редукс рухнул обратно на сидение и стал лупить по рулю кулаком.
Девушки залетели в открытую им Диной дверь, разбросав продукты по салону. Икс готовился к атаке, собирая между ладоней огромный шар из собственной крови.
– Только сделай шаг, Отмеченный Горем, и я разорву твоё бренное тело громогласным огнём, – прошипела Дина, доставая гранатомёт и направляя его дуло в Икса.
– Безумное дитя, ты убьёшь всех нас одним выстрелом, – ответил он, но остановился.
Возле Дины вылезла Кумитэ и, вытянув вперёд руку с зажатым в ней пистолетом, выстрелила несколько раз в Икса, попав ему в сердце, шею и щёку. Он пошатнулся, но удержался на ногах. Минивэн резко тронулся с места, оставив за собой лишь облако пыли.
– Кто это был?! – воскликнула Грёза, вглядываясь в заднее стекло.
– Мой личный враг, – процедил сквозь зубы Редукс и гневно зыркнул на Мидаса. – Ты обещал не использовать на мне доминирование!
– Я должен был позволить Иксу убить тебя?
– Да мы б его вот так! – Редукс щёлкнул пальцами.
– Идиот, с нами твой гуль и неокрепший неонат, – напомнил Мидас.
– Строго говоря, у меня с этим тремером никаких общих дел нет, – сказал Ренегат. Мяускул согласно фыркнул. – Ты должен сразиться с ним один на один и либо погибнуть, либо победить, доказав свою правоту.
– Ну спасибо, друг, – буркнул Редукс, ссутуливаясь.
Машина неслась по дороге, отдаляясь от злополучной заправки. Грёза не прекращала всматриваться в пейзаж позади, ощущая тревогу. Ей казалось, что в небе что-то есть, что-то незаметное, но притом очень опасное. Конечно, это было невозможно… Что могло лететь под звёздами, сливаясь с ними в одно целое?
Дина, глядя на задумчивую и напряжённую Грёзу, обернулась и, заметив то же, что и она, подалась вперёд, прильнув носом к стеклу.
– Горгульи, – произнесла она с ужасом в голосе.
– Штяу?! – воскликнул Мяускул, обернувшись.
– Горгульи! – закричала Дина и накрыла собой Кумитэ.
Что-то тяжёлое рухнуло на крышу, продавив её книзу. Ренегат коснулся её ладонью, и металл вместе с внутренней обшивкой развалился на кусочки, словно гнилая плоть. В образовавшееся отверстие показалась омерзительная серая морда с огромными клыками. Мяускул врезал ей кулаком, и существо, скатившись по крыше, упало на дорогу.
– Не останавливайся, – сказал Мидас Редуксу.
– Нет, ты веди, а я избавлюсь от них.
Мидас схватил внезапно отпущенный Редуксом руль и выругался, протянул левую ногу, чтобы нажать на педаль газа вместо сородича. Редукс открыл окно до конца и вылез в него наполовину, сев на дверь. Перевалившись через подлокотник, Мидас продолжал управлять одной рукой автомобилем, а другой схватил Редукса за жилетку, чтобы он не вывалился.
Тремер нашёптывал неразборчивые слова на незнакомом языке и проделывал руками замысловатые жесты. Последним он изобразил пальцами треугольник и развёл ладони, между которыми возникла септаграмма из тонких красных нитей. Редукс направил перед собой энергию витэ, и две озлобленные горгульи, преследовавшие машину, рассыпались в мелкую крошку.
Редукс покачнулся из-за охватившей его слабости, в глазах резко потемнело. Он едва не опрокинулся наружу, но Мидас успел затащить его обратно в машину.
– Неужели была необходимость тратить сразу всё? – заворчал Мидас, глядя на оглушённого от применения столь сильной магии Редукса.
– Всё что ли? – спросил Ренегат, выглядывая из окна на дорогу.
– Хорошо бы, а то придётся тебе поработать секирой.
– Здесь надо повернуть направо и ехать до конца дороги, – сказала Кумитэ, выбираясь из-под укрывавшей её Дины и показывая пальцем на развилку. – Скоро будем на месте.
Девушка бросила на вампиршу кроткий взгляд и поблагодарила её за заботу, Дина в ответ широко улыбнулась.
Посёлок был совсем крошечный. Вдоль единственной улицы стояли одно– и двухэтажные уютные домишки, несколько фонарей, которые оказались заросшими широкими кронами клёнов, едва освещали дорогу.
Мидас завёл минивэн за указанный Кумитэ коттедж и припарковал его у выхода на задний дворик, передавив цветочную клумбу её мамы.
Девушка открыла домик запасным ключом, спрятанным под фигуркой садового гнома, и впустила вампиров внутрь. Предвосхищая рассвет, они сразу же стали закрывать окна журналами, скатертями и всем, что попадалось под руку, так как подвала в коттедже не оказалось.
Дождались первых лучей солнца. Теперь можно было выдохнуть и заняться насущными делами – никто не станет нападать на них днём, даже горгульи, хоть те и могли превращаться в камень и стоять весь день под палящим солнцем, должны были оставаться при этом неподвижными.
Грёза наконец добралась до ванной и встала под горячий душ, смывая с себя пыль и негативные эмоции. Пока выдалась минутка, она могла позволить себе расслабиться и успокоить нервы. Но непонимание, тревога и страх заставили её снова ощутить безысходность. Она опустилась на корточки и, обняв колени, расплакалась.
Больше всего на свете Грёза жалела вовсе не о том, что стала частью семьи тех, кто убил её друзей. Они ведь и не были, на самом деле, её друзьями. Крайт – возможно, но не Линкс и Ронин, с ними она виделась всего два или три раза до того дня и даже не успела понять, были они на самом деле такими, какими хотели себя показать перед ней, или нет.
Она жалела о том, что перед своим уходом поругалась с родителями, не желавшими отпускать Грёзу на прогулку. Может быть, они что-то почувствовали? Липкую тревогу на задворках разума, голос интуиции, подсказывавшей, что произойдёт что-то непоправимое. Грёза должна была остаться дома, но не осталась, поддавшись бурлившему в ней максимализму. И теперь никогда не сможет увидеться ни с матерью, ни с отцом. Новая «семья» этого не допустит, слишком ревностно они оберегают этот чёртов Маскарад…
Выключив воду, Грёза переступила из душа на странный, но приятный наощупь пробковый коврик. В голове возникла мысль: «интересно, его клеила Кумите или её мама?» и тут же исчезла. Грёзе просто нужно было отвлечься от терзающей её вины перед родителями.
Переодевшись в пижаму Кумитэ, девушка прошла в столовую, где проходило срочное собрание. Она опустилась на стул между Мяускулом и подругой и положила локти на стол.
– Завтра едем в Сан-Диего, а там посмотрим, – сообщил Мидас, постукивая пальцами по столешнице.
– Предлагаю вообще свалить в Канаду на ближайшие лет пятьдесят, – сказал Редукс, попивая из пакета кровь.
– Нас не пустят через границу, – напомнил Мидас, незаметно поглядывая на Ренегата, Мяускула и Грёзу, фотографию которой постоянно крутили по телевидению. – И в лесах прятаться не вариант…
– Морфей зовёт меня, – произнесла Дина, клевая носом.
– Сколько спален в доме?
– Две: моя и родительская. Ещё раскладывающийся диван в зале, – ответила Кумитэ, уминая свой ранний завтрак прямо из консервов.
– Ну-с, сородичи, вы уж извините…
– Наше более низкое положение в котерии относительно тебя и твоего брата было очевидно с самого начала, – буркнул Ренегат. – Я могу отдохнуть и в старом продавленном кресле, а вы, – он кивнул Мяускулу и Дине, – забирайте диван.
– Ура! – воскликнула Дина, обнимая замурчавшего гангрела.
– Я буду спать с подругой, – заявила Грёза, вставая из-за стола.
Редукс поднял на неё столь снисходительный взгляд, что девушке захотелось его ударить в лицо.
– Нет, – возразил он тоном, не терпящим пререканий.
Кумитэ предательски молчала, уткнувшись в свои бобы с томатным соусом. Ей тоже можно было бы надавать тумаков. Вместо того, чтобы как-то объясниться или хотя бы поддержать Грёзу, она усердно делала вид, что ничего вокруг не замечает.
– Идём, Скайли, поговорим, – сказал Мидас и, поднявшись со стула, направился наверх в спальню родителей Кумитэ.
Девушка оскалилась, недобро поглядывая на Редукса и поплелась за сиром.
Сняв только жилет и ботинки, Мидас лёг поверх пыльного покрывала и похлопал по нему ладонью рядом с собой. Грёза отбросила одеяло и села по-турецки на своей половине кровати спиной к мужчине.
Из-за стены послышалось, как в соседнюю спальню зашли Кумитэ и Редукс. Грёза недовольно вздохнула.
– Ты же не станешь избегать меня только потому, что у нас был секс? – вполголоса произнёс Мидас. – Для меня он оказался столь же неожиданным, как и для тебя. Однако вынужден напомнить, что я всё-таки твой сир и исчезнуть из твоей не-жизни не могу. Если желаешь, мы можем прямо сейчас раз и навсегда решить вопрос, обозначив границы наших отношений.
Раздался тихий смех Кумитэ и неразборчивая речь её домитора.
– Дурацкие картонные дома, – прошипела Грёза, напрягая плечевой пояс и сутулясь.
– Тебе нужен союзник, опора в лице понимающего тебя человека. И это не Кумитэ. И уж точно не Ренегат, не Мяускул и не Дина. О Редуксе даже речи нет, он балбес и эгоист и был таким всегда, сколько я его знаю.
– Какой прозрачный намёк!
– Прекрати сопротивляться связывающим нас узам, ты так только психозы наживёшь. Расслабься. Теперь я твой самый близкий друг.
Грёза уловила странные звуки и повела головой, прислушиваясь. Когда до неё дошло, что это были тихие стоны, которые пыталась сдерживать Кумитэ, Грёза зарычала и закрыла уши руками.
Ей было безумно обидно, что подруга в очередной раз показала, как легко она приспособилась к новой жизни. Кумитэ, похоже, не волновало даже, беспокоятся ли о ней её родители. Может быть, она всегда была такой легкомысленной, а Грёза и не замечала, насколько они с ней разные.
Резко развернувшись к Мидасу, девушка бросилась ему на грудь и заплакала.
– Грёза, чёрт тебя побери… белая же рубашка.
Он вздохнул, видя, что неонату глубоко плевать на испорченную вещь, и, приобняв её, стал гладить по волосам.
«Почему мы убегаем?!» – мысленно спросила она, не желая, чтобы их диалог слышал кто-то посторонний.
«Дело в нас с тобой. Это нелегко объяснить. Я искренне надеюсь, что всё это нелепая ошибка, но Сирена верит в то, что пророчество сбудется, и потому ей нужен мой потомок. Но не ты. Её безграничное собственничество не позволит Сирене оставить тебя в живых», – ответил Мидас.
«Какое пророчество?»
Грёза подняла на сира недоумённый взгляд.
«Будет лучше, если ты не узнаешь его содержание».
«Скажи мне!»
– А ну-ка брось это, – тихо процедил сквозь зубы Мидас, сжимая пальцами челюсть девушки. – Ты только посмотри, что удумала!
«Зачем ты выбрал меня?»
«Я рискнул, не зная о тебе ничего. И интуиция не подвела меня – ты не потеряла человечность, как многие из сородичей, приняв объятия вечности, и не позволишь впредь ни Зверю, ни интригам поработить тебя. Если пророчество действительно существует, а не является плодом омрачённого безумием разума, то кандидатуры лучшей, чем ты, не сыскать. А теперь спи, едва солнце сядет, мы двинемся на север».
Грёза уронила голову на плечо Мидаса и замерла, погрузившись во тьму.
Ни снов, ни чувств, ничего не дарил дневной отдых, словно сородичи умирали по-настоящему на несколько часов, пока не зайдёт солнце.
Открыв глаза на закате, Грёза обнаружила, что по-прежнему лежит на груди своего сира. Она осторожно приподнялась и посмотрела на его мертвенно-безразличное лицо. Мидас всё ещё спал, прижимая её к себе, и Грёза могла спокойно разглядывать его, не смущаясь своего любопытства.
Девушка помнила то безграничное чувство обожания, когда в ночь её обращения он приказал Грёзе любить его, и знала, что даже сейчас ощущает к Мидасу симпатию лишь потому, что он привязал её к себе собственной кровью. Но он был участлив и добр к Грёзе в той мере, в которой должен быть сир по отношению к своему дитя. А что если не должен? Быть может, ей одной уделяют такое внимание. Быть может, других вовсе бросают, едва обратив в чудовище. Быть может, кто-то ещё лишает несчастных неонатов их сира за то, что он подарил становление без разрешения старейшин…
Грёза мягко коснулась устами губ Мидаса, оставляя на них едва уловимый поцелуй. Мужчина открыл глаза и посмотрел на девушку с интересом и лёгкой улыбкой.
Грёза нахмурилась, ожидая едкой насмешки со стороны Мидаса, но он не сказал ни слова, лишь продолжал рассматривать её с теплом во взгляде. И тогда она, спешно встав с кровати прежде, чем произойдёт что-то другое, пошла умываться в ванную.
Переодевшись, Грёза спустилась на первый этаж и отчего-то решила выглянуть на улицу. Приоткрыв входную дверь, она увидела, что на дороге перед домом стоит несколько чёрных тонированных джипов. Девушка резко захлопнула дверь и развернулась, подпирая её спиной.
