Текст книги "Кошмарной вам ночи (СИ)"
Автор книги: Кира Лексина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)
Остаток пути сородичи прошли без приключений, и за всё время никто не сказал ни слова.
Укрытие носферату располагалось глубоко под землёй, под канализацией и заброшенными катакомбами. Они жили здесь чуть ли не с самого основания города и сделали всё, чтобы посторонние не могли их найти. Каменные стены и потолки тоннелей были укреплены современными металлоконструкциями, а под их сводами тянулись охапки проводов. То здесь, то там горели пёстрые вывески давно закрытых магазинов и клубов, они освещали коридоры разноцветным неоном. Сваленная у стен техника, пришедшая в негодность, стала местом обитания крыс и насекомых.
Тоннели ветвились и образовывали карманы, каждый из которых служил пристанищем какому-то сородичу. Вместо привычных входных дверей встречались двойные створки, как в салуне, занавески из винных пробок или дверцы шкафа-купе.Это выглядело аляповато и броско. Грёза не представляла, кто мог обставить своё убежище таким образом, а затем увидела нескольких носферату, и всё встало на свои места. Более эксцентричных личностей ей прежде не доводилось всречать. Одни не парились по поводу того, во что одеты, и походили на обычных бомжей, а другие носили своеобразные костюмы, будто практиковали БДСМ сутками напролёт.
Грёза посмотрела на Джоунси в старом, но чистом кашемировом пальто с высоким воротником и затёртых, но навакшенных туфлях. Тот заметил её любопытный взгляд и сказал:
– Проклятье в нашей крови делает нас не самыми симпатичными из сородичей, зато мозгов прибавляет. И так уж складывается, что умному, но не обременённому красотой существу абсолютно индифферентно, как он выглядит и каким дерьмом себя окружает.
– Но не тебе, – подметила Грёза.
– Я тут за дипломата. Меня не страшно выпускать на поверхность, так что приходится соответствовать высшему вампирскому обществу, – ответил Красавчик и сплюнул под ноги.
Навстречу вампирам вышли двое: девушка в оранжевом комбинезоне, надетом на голое тело и вымазанном соляркой, и парень в фиолетовом спортивном костюме. Увидев гостей, девушка подскочила на месте и вскрикнула:
– Мидас! Ты вернулся!
Она подбежала к мужчине, прыгнула к нему в объятия и расцеловала лицо. Мидас улыбнулся и прижал незнакомку к себе. Грëза сложила руки на груди и уставилась на парочку.
– Это моя сестра. Названная, – пояснил мужчина. – Знакомьтесь, это Джулс, Джулс, это Грëза и Дина.
– Я знаю, – ответила девушка с улыбкой и протянула Грëзе руку, та неохотно пожала её. – Рада встретиться с тобой, наконец. Наслышана, наслышана…
Дина, смотревшая на троицу со стороны, задумчиво почесала подбородок и изрекла:
– Разве с вами не должен быть ещё мальчик? Чёрненький такой, с синими глазами, похожий на Мидаса?
– Какой мальчик? – переспросила Джулс.
– Она малкавианка, – пояснил Мидас и пожал плечами.
– О да, – подал голос парень в спортивках, – у неё больше, чем просто несколько багов в софте. Извините, но эту техническую проблему я не могу решить.
– Это не твоя реплика! – упрекнула его Дина.
– Как скажешь…
– Это Фейд, мой парень. – представила Джулс незнакомца, а затем снова обернулась к Мидасу. – Его обратили всего тридцать лет назад, потому ты не был в курсе, но теперь знаешь.
– Двадцать девять, – поправил Фейд.
– Всего-то, – буркнула Грëза. – Меня тогда ещё на свете не было…
– Время для людей и сородичей течёт по-разному. Мы наблюдаем смену эпох и прочей фигни, что нам десятилетия, когда некоторые живут тысячи лет.
– Я бы рад обсудить события, которые произошли с нами за время разлуки, – сказал Мидас и взял руки Джулс в свои ладони, – но мы здесь по делу.
– Вижу, вы встретили наших «тюремщиков». – Джулс глянула на пропитанную кровью одежду Грёзы. – Принц так уверен, что держит нас под ногтем, что я по ночам просыпаюсь от собственного хохота. Тебе ведь не нужна Грёза? Я поищу ей шмотки, пока вы занимаетесь «делами».
Девушка закрутила головой, представив, во что её нарядят.
– Не ссы, у меня есть кое-что подходящее, – сказала носси и, подхватив Грёзу под локоть, потянула за собой. Фейд побрёл в ту же сторону.
Мидас улыбнулся и, посмотрев на Дину, кивнул ей вслед удаляющимся сородичам. Та без слов поняла, что он от неё хочет, и последовала за компанией.
– Теперь ты не будешь делать вид, что не знаешь Эдгара? – спросил Красавчик, когда поблизости не осталось лишних ушей.
– Не лезь не в своё дело, Джоунси, – ответил Мидас и направился прочь. Сопровождение носферату ему не требовалось, но тот всё равно пошёл с ним.
– Я должен сообщить о случившемся, – пояснил он.
– Разве я что-то сказал?
– Ну, я прояснил. На всякий случай.
Сородичи пересекли длинный коридор, от которого не было никаких ответвлений и в котором не присутствовало ничего, кроме сетевых кабелей. Они привели их к массивной дубовой двери с домофоном. Мидас нажал звонок и сложил руки на груди. Спустя несколько секунд прозвучал сигнал, и дверь приоткрылась. Носферату пропустил гостя вперёд и зашёл следом.
Они оказались в просторном кабинете, стены которого были заставлены книжными шкафами и завешены картинами. На полках помимо книг стояли статуэтки, лежали различные предметы из разных эпох, деревянные маски, винтики, лампы накаливания причудливой формы, на крючках висели ружья и арбалеты. На полу высились стопки энциклопедий, на которых лежали кости животных и, возможно, людей. Среди необычной коллекции нашлось даже место для огромного китового позвонка.
В центре же располагался широкий письменный стол и кресло с высокой спинкой, которое было повёрнуто к электрическому камину. Развернувшись к вошедшим, хозяин кабинета улыбнулся и сплёл пальцы перед собой.
Эдгаром оказался тощий бледный носферату, который походил на гоблинов из детских сказок, только вместо тряпья и шкур он носил приталенный костюм в чёрно-белую полоску и остроносые туфли.
– Рад видеть тебя, Мидас. Сколько лет ты не наведывался в гости?
– Сорок или пятьдесят, – ответил мужчина и, пройдя к столу, сел на кожаный диванчик.
– Много воды утекло с тех пор. Да-да, я знаю, с какими трудностями тебе пришлось столкнуться в последнее десятилетие. Впрочем, сейчас об этом знают все.
Эдгар достал из-за пазухи портсигар и бензиновую зажигалку и протянул их Мидасу. Тот взял сигариллу и прикурил.
– Ты что-то хотел, Джоунси, мой мальчик? – поинтересовался Эдгар.
– По пути сюда мы столкнулись с двумя анархами и двумя колдунами, – ответил тот.
– Среди них, случаем, не было гангрела и девушки с чудными голубыми волосами?
– Именно их мы и встретили, – подтвердил Красавчик.
– Бедняжки. Они заблудились в катакомбах и бродили по запутанным коридорам почти полтора часа… Вы показали им дорогу?
– Вроде того, – сказал носферату и хмыкнул.
– Вот и славно. Ты свободен, мой хороший.
Джоунси кивнул и поспешил удалиться. Напоследок он бросил скользящий взгляд на Мидаса и закрыл дверь.
Эдгар пустил кольцо сизого дыма и улыбнулся. Мидас смотрел на тлеющий кончик сигариллы. Они молчали некоторое время, будто им нечего было сказать друг другу. Отстукивали время настенные часы. Пауза затягивалась.
– Всё ещё обижаешься? – спросил Эдгар. Тон его голоса сделался серьёзным, а сам голос тихим и вкрадчивым. Казалось, он надел иную личину, знакомую только Мидасу.
– Причём тут обида? – сказал тот и воззрился на носферату холодным пронизывающим взглядом. – Ты обманул меня. Снова.
– Не начинай. Ты знаешь, что я такой, какой есть. Становление не даёт нам избавления от прежних грехов, скорее наоборот.
– Это херовое оправдание, и сейчас не те времена, когда дети могли случайно забрести в катакомбы.
Эдгар опустил глаза на свои руки и сделал вид, будто рассматривает длинные жёлтые ногти.
– Подумаешь тоже… Ну пропал один беспризорник.
– Не один, мать твою, далеко не один, – процедил сквозь зубы Мидас.
– Мы уже обсуждали это. У тебя нет доказательств. К тому же, ты теперь не шериф, так что, будь добр, отцепись.
– Я был о тебе иного мнения.
– Да-да, я помню, – вздохнул Эдгар. – Детские впечатления, порой, мешают нам увидеть истину. Это не твоя вина, я очень старался казаться добрым. Мы когда-нибудь закроем эту тему?
– Только после того, как один из нас умрёт.
– Ты такая королева драмы, Мидас! Давай сделаем вид, что все мы здесь интеллигентные сородичи и собрались с единственной целью – обсудить наши общие дела.
– Я только затем сюда и пришёл. Кратко говоря: Арахна убита.
– Приятная новость.
Во взгляде Мидаса появились новые грани презрения.
– Я сейчас ослышался? – переспросил он.
– Вовсе нет, мой друг. Я рад, что Арахна встретила окончательную смерть. Это значит, что теперь мои планы куда грандиознее. Доселе я метил на место примогена, а теперь могу претендовать на должность повыше. В конце концов, пора бы мне сменить эти приевшиеся стены на что-то более подходящее моей персоне.
– Колумбарий, например.
– Не заговаривайся, Мидас, – беззлобно ответил Эдгар. – Тебе нужен союзник в верхах. Как только ты сместишь Хьюго, начнётся такая волокита, что ты пожалеешь о том, что влез в это дерьмо.
– У меня есть пара козырей в рукаве.
– Замечательный каламбур. Несомненно, Козырь имеет вес в решении многих вопросов. Но это лишь при условии, что он будет поддерживать тебя и после того, как ты станешь принцем, в чём я сомневаюсь.
– Как будто ты будешь… – усмехнулся Мидас.
– Естественно буду! О чём ты вообще говоришь, я единственный сородич, который знал тебя, ещё когда ты был человеком. Ребёнком даже!
– Не единственный.
– А… Редукс. – Эдгар нахмурился и глубоко затянулся. – Да, я забыл про этого паразита, потому что мне нет до него никакого дела. Позволю себе напомнить, мой друг, что диаблеристов в нашем обществе не любят. Да-да, я в курсе, что Козырь помог разрешить эту проблему, но осадочек-то остался.
Итак, что получается в итоге: с одной стороны – Хьюго во главе камарильи, который заручился поддержкой инквизиции и магов, с другой – ты, и за спиной у тебя мощный альянс малкавиан, тремеров и носферату. Полагаю, в скором времени сюда же подключатся анархи. Есть ли у Хьюго хоть какие-то шансы? – Эдгар скорчил насмешливую гримасу и показал жестом зеро. – Никаких. Сородичам очень не нравится его политика. Ладно бы только маги, но инквизиция?! Я слышал, это он сдал им нашу незабвенную Арахну… Ему конец. И чем скорее ты занесёшь над его шеей меч, тем выше вероятность того, что они, – Эдгар указал пальцем вверх, – не тронут тебя. Возможно, согласятся поставить принцем, учитывая твою золотую родословную. Сам знаешь, никто не любит возню, так что если я и Козырь замолвим словечко, всё обойдётся малой кровью.
Мидас раздавил окурок в пепельнице и откинулся на спинку дивана.
– У меня рот вяжет от твоих сладких речей.
– Обычные речи, – Эдгар отмахнулся и плутовски улыбнулся. – Однако остаётся несколько моментов, решение которых кардинальным образом вряд ли тебе понравится.
– Моя котерия, – догадался Мидас.
– Именно так, – кивнул Эдгар. – Я не говорю о каждом из них, только о Редуксе и юной диаблеристке. Хочу заметить, что ей понравилось.
– На что ты намекаешь? – насторожился Мидас.
– Я не намекаю, я тебе открыто говорю, что час назад она сожрала ещё одного сородича. Ой, только не делай вид, будто ты изумлён и оскорблён до глубины души. Не веришь? Могу показать видео с камеры наблюдения. Конечно, лица не разобрать, но… – Эдгар потянулся к ноутбуку, чтобы открыть архив записей.
– Не нужно, – буркнул Мидас и опустил голову.
Эдгар смерил его сочувствующим взглядом и, облокотившись на предплечья, подался вперёд.
– Не огорчайся. В конце концов, во время кровавой охоты (а Хьюго на неё отчаянно напрашивается) диаблери не запрещено. Можно это обыграть.
– Теперь ты ещё и адвокат? Послушай, я сам разберусь. От тебя мне ничего не нужно – ни советов, ни поддержки.
– Ну, конечно, – вполголоса произнёс Эдгар. – У тебя же есть сир. Знаешь, я ведь хотел отыскать тебя, чтобы обратить, да только Оро меня опередил.
– И я этому безгранично рад. Не хочу иметь с тобой ничего общего, – сказал Мидас и, встав с дивана, направился к выходу из кабинета.
– Очень жаль, – ответил Эдгар и подложил кулак под подбородок. – Я относился бы к тебе совсем иначе.
Мидас обернулся и бросил на носферату обжигающий холодом взгляд. «Лучше тысячу лет терпеть оскорбления и нападки Оро, чем быть потомком детоубийцы», – подумал он, но вслух ничего не произнёс.
Сородичи ждали Мидаса неподалёку. Он не остановился, поравнявшись с ними, а кивнул Грёзе и Дине в сторону тоннелей, из которых они пришли.
– Надо уходить.
– Так скоро? – возмутилась Джулс. – Как же так? Мы и поговорить толком не успели.
Мидас подошёл к девушке и, положив ей ладони на плечи, кротко улыбнулся.
– Сейчас неподходящее время для дружеских бесед. Повсюду рыскают наёмники Хьюго, и мы должны вернуться к своим до рассвета. Мы ещё увидимся, сестричка, но в другой раз, когда никто не будет наступать мне на пятки.
– К твоему сведению, прямо сейчас вам на пятки наступает солнце, – сказал Джоунси, стряхивая пепел под ноги. – Половина седьмого утра, рассвет через двадцать пять минут. Вы не успеете не то что добраться до укрытия, а даже покинуть катакомбы.
– Вот-вот! – подхватила Джулс и, взяв Мидаса под руку, потащила за собой. – У нас с тобой це-е-елый день для разговоров.
Мидас обернулся и посмотрел на Грёзу. Та была одета в старый бежевый свитер с черепом на груди и потёртые джинсы с высокой талией. На ссутуленных плечиках лежали две короткие косички. Грёза поймала на себе взгляд сира и вжала голову в плечи. Она поняла, что ему всё известно. Девушка дождалась, пока Мидас и Джулс уйдут и приблизилась к Джоунси.
– Можно мне тоже? – спросила она, указывая на сигарету.
– А не маленькая ты ещё для курения? – осклабился носси.
– Мне девятнадцать, и я чёртов упырь. Просто дай мне одну и всё.
Красавчик достал из внутреннего кармана мятую пачку и зажигалку и протянул Грёзе. Та закурила и закашлялась.
– Сначала сигареты, потом ты начнёшь питаться алкоголиками, а закончишь тем, что будешь искать нариков по подворотням, чтобы кайфануть. Лучше не начинать, – предупредил Джоунси.
– Ты из какого века, дед? – огрызнулась Грёза и отошла в сторону, чтобы не слушать старческие бредни.
– Дитя нуждается в отдыхе, как и этот сородич, – сказала Дина и положила ладонь на грудь. – Пойдём, я найду кокон для нас.
Грёза кивнула и, бросив недокуренную сигарету в сторону, поплелась за малкавианкой. Они нашли закуток в одном из коридоров, где по бокам от сломанного журнального столика стояли два старых пыльных дивана, и легли на них, чтобы передневать. Скай отключилась почти сразу. Она думала о Мидасе и о том, что он её возненавидит. Его образ, холодный и пугающий, его взгляд, полный презрения – последнее, что она представляла, а затем наступила тьма.
Глава 18. Воспоминание: Мидас
Лос-Анджелес, ноябрь 1842 года.
В кабинете без окон за простым рабочим столом сидели двое: худой высокий мужчина, корпевший над бумагами под светом нескольких свечей, и ребёнок пяти лет с фигурками солдатиков, которых он водил по схеме тоннелей и перекрёстков. Мужчина закончил расчёты и, сняв очки, взглянул на сына. Тот воображал невероятные приключения в подземных переходах огромного мрачного замка и нашёптывал себе под нос переговоры между воинственными и отважными рыцарями.
– Мне нужно отойти ненадолго, проконтролировать работу бригады. Посидишь здесь?
Мальчик кивнул, не поднимая глаз.
– Никуда не выходи, сиди в кабинете. Ты понял? Мидас?
Ребёнок наконец оторвался от увлекательной игры и посмотрел на отца.
– Сиди здесь. Можешь играть схемами, но ничего на них не рисуй, хорошо?
– Да, пап.
Мужчина набросил на плечи пальто, надел каску и покинул помещение, в которое тут же принесло сквозняком прохладу и запах влажной земли.
Время летело незаметно. Когда Мидасу надоело играть солдатиками, он нашёл в ящике стола чистый рулон бумаги и стал рисовать. Из-под его карандаша выходили удивительно красивые и детальные изображения зубастых и косматых монстров и рыцарей, сражавшихся с ними.
Мальчика отвлёк тихий стук в дверь, будто потревоженные ветром ветви дерева скреблись в окно. Он замер и повернул голову. Стук повторился.
– Папа вышел, – громко сказал Мидас.
Дверная ручка опустилась, дверь со скрипом приоткрылась, но в кабинет никто не заглянул.
– Папы нет, – повторил мальчик и сжал в кулаке карандаш. Ему стало не по себе. Казалось, кто-то следил за ним, но снаружи никого не было.
«Это сквозняк», – подумал Мидас и тут же забыл о тревоге. Он развернулся к столу и продолжил рисовать, но ухо держал востро, словно ожидал, что стук раздастся снова.
И тут кто-то позвал его по имени.
Мальчик отложил карандаш и спрыгнул со стула. Голос был незнакомым. Может, это кто-то из сотрудников отца? Мидас подошёл к двери и распахнул её. Никого.
Осмотревшись, ребёнок пожал плечами и развернулся, чтобы зайти обратно в кабинет, но его снова окликнули. Голос доносился из дальнего конца недостроенного коридора. Часть его укрепили и выложили пол камнем, а часть ещё оставалась «голой» после раскопок.
– Кто там? – спросил Мидас, делая шаг вперёд. Он вспомнил, что отец наказывал ему оставаться в кабинете, и оглянулся. Но ведь ничего дурного не случится, если он сбегает и посмотрит, кто его зовёт, так ведь? Туда и обратно, это всего минутка.
Мальчик закрыл дверь и направился быстрыми короткими шажками к недостроенному тоннелю. Из его глубины веяло сыростью и холодом. Мидас запахнул кафтан и остановился. В коридоре под потолком висели фонари, но сейчас они не горели за ненадобностью. Привыкнув к темноте, он стал различать силуэт мужчины, прятавшегося за поворотом.
– Кто вы? – спросил Мидас, пытаясь разглядеть незнакомца.
– Идём со мной, я покажу тебе кое-что занимательное, – ответил тот и исчез.
– Я не могу, папа… – мальчик замолк, поняв, что странный дядя уже убежал, – папа не разрешил… – Мидас снова обернулся. Он колебался между долгом и любопытством. С самого рождения в нём обитал дух детского бунтарства, не дававший покоя родителям, потому мальчик решил, что уже достаточно большой, чтобы делать то, что ему хочется. Сжав кулачки, он побежал за незнакомцем.
Он уводил ребёнка всё дальше и дальше, глубже и глубже в катакомбы, туда, где не было света, не было людей и даже воздух был тяжёлым и спёртым. Но Мидас не боялся, ему никогда прежде не доводилось сталкиваться со злом. Человек, полагал он, всегда хороший и добрый. Человек не может замышлять плохое. Другое дело монстры – огромные и страшные, с горящими глазами, с когтистыми лапами, с шипастыми хвостами и длинными ушами, с крыльями и рогами. Во всех сказках они похищают принцесс, разоряют деревни и пытаются покалечить рыцарей.
– Эй! Мне уже надоело ходить. Здесь темно и холодно. Я устал, – пожаловался Мидас и сел на корточки, чтобы отдохнуть.
– Как скажешь, мой юный друг, – раздался голос рядом.
Из ниоткуда возник силуэт высокого тощего мужчины. Он зажёг спичку и закурил папиросу. В свете дрожащего пламени Мидас увидел безобразное вытянутое лицо с крючковатым носом. Незнакомец улыбнулся, показав кривые длинные зубы, затем спичка погасла.
– Ты не боишься? – изумился он, не услышав привычного вопля ужаса.
– Папа говорит, что нехорошо показывать пальцем, смеяться или кричать, если я вижу необычного человека.
Незнакомец закрыл рот ладонью и захихикал.
– Ну надо же! Такой интеллигентный и вежливый мальчик… А кто же твой отец по профессии?
– Инженер-проек-ти-ров-щик, – произнёс Мидас заученное слово.
– Ясно. А ты у нас – милый наивный юнец, который никогда не слышал сказок про страшных существ, крадущих малышей из их постелей.
– Неправда! Я много читаю, – ответил Мидас, надув и без того пухлые алые губки.
– И что же ты читаешь? – поинтересовался мужчина. Он присел на корточки и пустил кольцо сизого дыма.
– Приключения рыцарей.
– Славно, славно. Да, на дракона я совсем не похож, потому тебе определённо нечего бояться.
– Драконы не страшные. Рыцари всегда побеждают их. Я тоже стану рыцарем, когда вырасту, и буду бороться со злом.
– В реальной жизни зло не всегда имеет облик монстра. Порой бесчестными и несправедливыми оказываются те, кто обладает поистине ангельской внешностью… Но ты и сам всё это узнаешь, когда повзрослеешь. То есть… Ох.
Незнакомец облизнул губы и усмехнулся. Он не был голоден. Может, именно потому в его разум закралась эта предательская мысль. Мальчик казался симпатичным и умненьким малышом. Наивный, а потому бесстрашный, он мог иметь большое будущее. Возможно, он пойдёт по стопам отца, выучится на градостроителя, оставит заметный след в истории Лос-Анджелеса. Или вскорости всё закончится прямо здесь. Его иссушенное тельце никто и никогда не найдёт. Оно станет ещё одним кирпичиком в стенах чёрного замка, в который выросла слабость Эдгара к несмышлёным деткам.
Мужчина положил когтистую руку на макушку мальчика и потрепал его шелковистые чёрные волосы. Мидас улыбнулся и опустил голову.
– Я обещал тебе показать нечто очень интересное.
– Что же?
– Поверь, такого ты ещё не видел. Давай я возьму тебя на руки, раз ты устал.
– Нет, спасибо, – деловито ответил Мидас, чем снова рассмешил носферату. – Я сам.
Эдгар показал мальчику свой кабинет и коллекцию костей разных животных, в том числе огромный китовый позвонок, восхитивший ребёнка. А затем отвёл обратно к людям, взяв с Мидаса слово, что тот непременно придёт в гости к дяде Эдди ещё раз.
Отец искал Мидаса несколько часов, прежде чем тот сам вернулся в кабинет. Он не ругал сына – был слишком перепуганным и уставшим. Мать не узнала об этом случае, но впредь отец никогда не брал Мидаса с собой на работу.
Однако прошли года, сын пошёл по стопам своего родителя, и, в конце концов, судьба снова привела его в знакомые подземные лабиринты.
***
Лос-Анджелес, июнь 1868 года.
– Мы не ходили туда, слишком опасно. Стены и потолок тоннеля не укреплены, а после недавнего землетрясения часть ходов обвалились, – доложил подчинённый. – А ещё…
Мужчина замолк и потупил взгляд.
– В чём дело? – спросил Мидас, вскинув бровь.
– В прошлом месяце там видели странное существо. А в ушедшем году и того хуже – говорят, тогдашняя бригада обнаружила в недостроенных коридорах покойника. Обескровленного.
– Небось бездомный забрёл и заблудился, – отмахнулся Мидас. – Что же тут необычного?
– Нет, сэр, это… Это был ребёнок. Мальчик. Его тело ещё не успело околеть. По-видимому, рабочие спугнули то, что сделало это с ним, но оно всё ещё прячется в катакомбах. Люди боятся.
Мидас поджал губы и отвернулся.
– Если говорят, это не значит, что так было на самом деле. Вы видели тело собственными глазами? Нет. Откуда бы здесь взялся ребёнок?
– Глубоко в канализации живут чудовища, сэр. Их стоны слышны по ночам.
– Довольно. Волшебных существ и монстров не бывает, это всё сказки и городские легенды.
– Но стоны…
– Похожий звук возникает при выходе воздуха из проседающих пород. Не мне вам объяснять, как это происходит. Собирайте бригаду, а я пока схожу и взгляну на масштабы обвала.
Мидас пресёк новые попытки подчинённого убедить его в существовании сверхъестественных существ и, надев каску, направился вдоль освещённых фонарями стен вглубь подземных коридоров. Он хорошо ориентировался в старой части канализации, потому как её строили современники его отца и он сам, и у Мидаса было много времени и возможностей изучить схемы расположения тоннелей.
Всё здесь требовало обновления и укрепления. Но выделенных денег едва хватало на замену треснувшей кладки. Мидас делал заметки в ежедневнике, проходил всё дальше и, в конце концов, добравшись до катакомб, остановился. Здесь уже не было освещения, и он зажёг взятый с собой фонарь. Завал находился дальше по коридору. Обвалившаяся стена соединяла коридор с узким проходом, которого Мидас не помнил. Сделав очередную заметку, он шагнул в него и стал потихоньку пробираться вглубь, стараясь не задевать влажные стены.
Через несколько метров Мидас оказался в просторном зале, который служил коллектором. Он осмотрел помещение и заключил, что ему не менее полувека. По какой-то причине оно больше не использовалось и было отграничено от остальной, более современной канализации.
Мидас услышал шорох и развернул фонарь в сторону, откуда он доносился, но ничего не увидел. Ему стало не по себе. Нужно было возвращаться назад, а сюда идти уже с бригадой. После страшилок подчинённого не хотелось оставаться одному в лабиринте тёмных тоннелей. Пусть он и не верил в призраков или полтергейстов, но мнительность всё же была ему присуща.
С каждым мгновением волнение Мидаса росло. Смутное ощущение того, что он уже был здесь, не покидало его, хотя Мидас точно знал, что никогда не забредал так далеко. Он ещё раз осмотрелся, подметил несколько тоннелей под низкими покатыми сводами, и развернулся, чтобы уйти, но перед ним возникла тень. Широкий сутулый силуэт перегораживал его путь и выглядел пугающе. Фонарь выхватил из тьмы изуродованное ужасными образованиями лицо; маленькие глазки под тяжёлыми надбровными дугами смотрели злобно и голодно.
– Здравствуй, человек, – сказал неизвестный.
Мидас сунул руку в карман куртки и, достав складной нож, раскрыл его и выставил перед собой.
– Это не поможет.
Так же внезапно, как появилось, существо растворилось в воздухе. Мидас сжал рукоять крепче и отступил назад. Бороться с невидимым противником – задача непростая. Он развернулся, пересёк зал в несколько прыжков и нырнул под один из сводов, надеясь уйти от преследователя по тоннелям. Но Мидас не знал эту часть катакомб, тогда как существо, похоже, прекрасно ориентировалось в них. Деваться было некуда, он бежал вперёд, не разбирая дороги, ступая по влажной и скользкой каменной кладке.
Заметив расщелину в стене, Мидас спрятался в ней и затаился. Сердце колотилось от страха, заглушая своим гулом другие звуки. Мужчина постарался успокоиться и восстановить дыхание, прислушался к шорохам, доносившимся из коридора. Преследователь внезапно возник рядом с ним, протянул к Мидасу когтистую руку и вцепился в куртку. Расщелина была слишком узкой, чтобы развернуться и полоснуть его ножом, и Мидасу пришлось пролезать глубже. Существо стало протискиваться следом, но застряло – его килевидная грудь не позволяла ему передвигаться боком. Мидас же выбрался на другой стороне и убежал.
Лабиринты тоннелей привели его к сети коридоров, походивших на улей. В их стенах располагались выточенные карманы, отграниченные от остального пространства занавесками или другим мусором, стоявшим вместо дверей. Мидас слышал голоса вокруг себя, но никого не видел. Тревога внутри него росла, он ощущал опасность, с которой ему не справиться, и интуитивно жался к стенам спиной, выставив перед собой нож. Мидас понимал, что раскладной ножичек не поможет ему против невидимых тварей, но и сдаваться без сопротивления он не желал.
Голоса раздавались всё ближе. Один прозвучал совсем рядом, окликнул Мидаса с язвительным и насмешливым тоном, он развернулся к нему и ткнул остриём вперёд, но никуда не попал. Что-то тяжёлое рухнуло на его голову. Мидас ахнул и упал ничком. Перед глазами всё закружилось и померкло.
Очнувшись, Мидас первым делом стал искать нож и не нашёл его. Он лежал на кожаном диване в чьём-то кабинете, куртка висела на стуле рядом, извлечённые из карманов вещи – на его сидении, в том числе и нож. Мужчина потянулся за ним, ощущая, как от напряжения растёт боль в затылке.
– Не нужно. Здесь тебе ничто не угрожает, – сказал кто-то.
Мидас заметил его не сразу. Мужчина сидел за столом и курил. Его обезображенное оспинами лицо с маленькими сощуренными чёрными глазками, длинным крючковатым носом и узкими губами, изогнутыми в ухмылке, казались знакомыми.
– Прости моих ребят. Мы не привыкли к тому, что люди врываются в нашу общину. Это всё из-за обвала. Я поставил нескольких сородичей охранять открывшийся проход и наказал не трогать рабочих. Только потому ты ещё жив. И я солгу, если скажу, что не рад этому.
– Почему? – спросил Мидас, садясь. Его беспокоила голова, мысли с трудом укладывались в ней.
– Не узнаёшь? Это немудрено. Сколько же лет прошло? – Мужчина задумался, подсчитывая в уме года. – Двадцать? Нет, кажется, двадцать пять.
– Кто вы такие?
– Чудовища из твоих детских сказок. Драконы, которых рыцари всегда побеждают. Или нет.
Мидас уставился на собеседника с недоумением. На границе его сознания крутилось смутное воспоминание из детства. «Двадцать пять лет? – думал он. – О чём он говорит? Какие драконы?». Он огляделся: винтажные шкафы, картины, пыльные книги и кости, китовый позвонок. И тут всё прояснилось.
– Быть того не может…
– О! – воскликнул мужчина. – Вижу, ты вспомнил.
– Энтони? Эдвард? – Мидас начал вслух перебирать имена, пытаясь припомнить то, которое принадлежит его старому знакомому.
– Эдгар, – поправил тот. – Ты был близок, но я не в обиде.
– Я думал, мне всё причудилось. – Словно кадры из фильма, перед взором Мидаса возник образ из прошлого. – Отец разозлился, что я ослушался его, и больше никогда не брал меня с собой на работу. Но и матери он ничего не сказал. И я забыл о произошедшем. А потом всё казалось нереальным. Я был уверен, что заблудился в тоннелях и выдумал тебя, чтобы справиться со страхом.
Эдгар хмыкнул и пустил кольцо дыма.
– Я ждал тебя, – сказал он с грустной улыбкой, а затем рассмеялся, – и таки дождался.
– Ты совсем не изменился… – заметил, наконец, Мидас. – Почему?
– Я вампир, – ответил Эдгар, показав длинные жёлтые резцы.
Мидас вскочил с дивана и отступил к стене, подальше от монстра. Эдгар фыркнул.
– Взросление дарит нам одно из самых отвратительных чувств на свете – страх. Ребёнком ты меня не боялся.
– Я был глуп и наивен!
– Поверь мне, таким и остался. Это говорит тебе тот, кто пережил немало поколений людей и сородичей и наблюдал за ними. Люди не меняются, а только становятся старше.
– Что со мной будет?
– Ничего, – ответил Эдгар.
Это не успокоило Мидаса. Он вдруг осознал, в какой опасности находился тогда, будучи ребёнком, и что сейчас ситуация ничуть не лучше.
– Тебе ничего не грозит, – повторил вампир. – Пока я тебя защищаю.
– И зачем ты это делаешь? – спросил Мидас.
– Затем, что ты мой друг. Ну же, расслабься. Если бы я хотел тебя съесть, я сделал это четверть века назад.
– Сейчас тоже подходящее время и место.
– Нет. Есть определённые… Условия. Ты меня не интересуешь как пища. А остальным я объяснил, что их ждёт, если они тронут тебя ещё раз.
– Это бред. Вампиры всегда убивают людей! – не унимался перепуганный мужчина.
Эдгар открыл ящик стола, извлёк из него портсигар и протянул Мидасу.
– Ты узнал о существовании сородичей пять минут назад, но уже считаешь, что ведаешь о нас всё. Сядь и успокойся. Поговорим, как старые добрые знакомые. Я расскажу то, что тебе следует знать, а затем отпущу. От тебя требуется только одно: держать язык за зубами, а людей – подальше от катакомб.
