Текст книги "Кошмарной вам ночи (СИ)"
Автор книги: Кира Лексина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)
***
Лос-Анджелес, март 1927 года.
Раз в квартал принц Лос-Анджелеса собирал примогенов и других влиятельных сородичей в своей резиденции для обсуждения насущных дел. Менес позволял также присутствовать их сателлитам, если те принимали активное участие в делах своих сиров и наставников.
Мидас был самым юным из присутствующих, и большинству вампиров это не нравилось. Больше всех высказывали недовольство Кастор и Мэйв, примоген гангрелов, но Менес уважал мнение и советы Оро, ведь тот был его предшественником, и потому не препятствовал тому, чтобы он брал на собрания неоната. Да и некоторые другие гарпии относились к Мидасу благосклонно, потому Кастору и Мэйв оставалось лишь бросать на него колкие взгляды.
– За прошедшие два месяца деятельность шабаша на территории Лос-Анджелеса значительно сократилась, – сообщил Менес, просматривая доклады.
– Они прячутся, – сказал Кондор, примоген носферату, – их видели в катакомбах. Полагаю, шабашиты так просто не сдадутся. Будут наращивать мощь.
– Соберём отряды, прочешем всю территорию. Это возможно? – Менес бросил на Кондора вопросительный взгляд.
– Катакомбы почти полностью под контролем носферату, да, мы можем провести разведку. Но у нас нет схем канализации, надстроенной людьми полвека назад. Шабашиты могли расположиться и в новой части.
– Если позволите… – вмешался Мидас.
Менес перевёл взор на неоната. Другие сородичи тоже смерили его любопытным взглядом.
– Ты не предупредил своего птенца, что на собраниях надо помалкивать и слушать? – вспенился Кастор, сверля Оро злобой.
– Ему есть что сказать, я полагаю, – ответил тот, стукнув тростью о пол, – не так ли? – добавил Оро, обращаясь к Мидасу. В тоне его голоса слышались язвительные нотки, но их заметил только тот, кому они предназначались.
– Я достану для вас схемы. Или составлю по памяти. В то время я понемногу участвовал в проектировании многих объектов в Лос-Анджелесе.
– О как! – удивился Менес и обратился к Оро. – Вы не говорили, что ваш потомок архитектор.
– Инженер-проектировщик, – поправил Мидас. Оро надавил ему на пальцы ног тростью, но неонат не выдал своих чувств ни словом, ни эмоцией.
– Как ваше имя, ещё раз? – спросил Менес, проигнорировав замечание юного сородича.
– Мидас.
– Останьтесь после собрания и обсудите этот момент с примогеном. А теперь перейдём к другому вопросу…
Мидас сделал, как велел принц, но Кондор явно не горел желанием сотрудничать с птенцом. Вместо того, чтобы поговорить с ним, он обратился к Оро, даже не взглянув на его дитя.
– Я передам все поручения своему помощнику, он свяжется с неонатом. Надеюсь, он настолько же полезный, насколько и наглый. Не хочу тратить своё время на глупости, – сказал Кондор, нисколько не стесняя себя тем фактом, что Мидас стоит рядом.
Оро предупреждал о таком отношении. Первые сто, а то и сто пятьдесят лет сородич считается пустым местом, никем. Редко кому удаётся убедить старейшин в своей значимости, не достигнув трёх веков от становления, но Мидас старался показать, что может принести пользу камарилье уже сейчас, и Оро всячески поддерживал его инициативу, хоть и весьма отстранённо.
– Конечно, Кондор. Подскажи только, о каком конкретно помощнике идёт речь?
– Я говорю об Эдгаре.
Мидас и Оро хмыкнули одновременно, но Мидас всего лишь удивился такому стечению обстоятельств, а Оро, похоже, знал об Эдгаре нечто такое, от чего его лицо перекосило отвращением, и Кондор заметил это.
– Не нужно так реагировать, Оро. Мне тоже не нравится держать его у себя под боком, но работу он выполняет как следует, – сказал он.
– Уж мне ли не знать.
На этом беседа была окончена. Примоген на прощание пожал гарпии руку и удалился. Оро развернулся к Мидасу и ткнул ему в грудь набалдашником трости в виде драконьей головы.
– Будь моя воля, я послал бы тебя убить этого мерзавца. Но сукин сын слишком хорош в своём деле, чтобы стирать его с лица земли, – произнёс он вполголоса.
– О чём вы говорите? – как можно более спокойным тоном поинтересовался Мидас. Его разрывало от любопытства. Что такого сделал Эдгар, что Оро желает ему смерти?
– Лучше тебе не знать. Мало кого оставят равнодушным подробности о его пристрастиях.
Больше Оро не проронил ни слова, хоть неонат и пытался осторожно и ненавязчиво вытащить из него больше информации о старом знакомом.
Эдгар довольно скоро дал о себе знать. Он прислал гонца с письмом, в котором предлагал Мидасу зайти к нему в гости в любое удобное для него время. Оро, к счастью, не поинтересовался содержимым сообщения, иначе у него возникло бы немало вопросов к тону, которым оно было написано. Мидас не стал медлить и тут же отправился к другу.
Весь путь до общины носферату он думал об Эдгар и не находил себе места от предположений. О таких, как Эд, говорят «себе на уме», но Мидасу он казался вполне нормальным сородичем. Возможно, так было потому, что старый носси всегда был добр к неонату, и когда тот делился с ним какими-то тайнами, любил с улыбкой отвечать: «я могила, босс». Однако если даже индифферентный к чужим порокам Оро взбеленился, то речь идёт о серьёзном проступке. Быть может, Эдгар диаблерист? Камарилья не одобряет диаблери и запрещает его. Возможность поглотить другого сородича законно возникает крайне редко и только во время кровавой охоты. Но даже при таких обстоятельствах отношение к совершившему амарант вампиру может ухудшиться.
В катакомбах Мидаса встретила Джулс. Они подружились вскоре после его становления, когда его появление среди носферату перестало быть чем-то из ряда вон выходящим. И хотя число недовольных даже увеличилось из-за того, что Мидаса обратили в клан вентру, всё же сородича они принимали лучше, чем человека.
– Ты сегодня какой-то серьёзный, – заметила девушка. – По делам что ли пришёл?
– Какая ты наблюдательная, – с учтивой улыбкой ответил Мидас и коснулся кончика носа девушки.
– Эй, не уходи от темы и не веди себя так, будто я мелкая!
– Но ты же младше меня, – парировал мужчина.
– Бу-у-у, – обиженно протянула Джулс и сложила руки на груди. Мидас защекотал её, и она, хихикнув, отбежала и исчезла.
– Эдгар у себя? – спросил Мидас.
– Кажется, выходил куда-то пару часов назад, – ответила невидимка. – Может, уже вернулся. Не обратила внимания.
– Ладно, думаю, он не разозлится, если я подожду его в кабинете.
– Ага, разбежался. Он заперт.
– Я знаю, – ответил Мидас и, достав из кармана пальто ключи, звякнул ими. Джулс появилась рядом и потянула к ключам руку, Мидас спрятал их за спину.
– Откуда они у тебя? – изумилась носси.
– Секрет, – ухмыльнулся мужчина.
Он развернулся на пятках и направился к кабинету Эдгар. Тот действительно был заперт. Мидас открыл дверь и вошёл внутрь. Повернув задвижку, он огляделся. Есть ли в кабинете Эдгар что-то, что укажет на его тайну?
Мидас прошёл к рабочему столу и покопался в ящиках, там были лишь учётные документы – их с Кондором общие дела. На полках с книгами тоже ничего. Лезть глубже и переворачивать всё верх дном Мидас не хотел. Он сел на диван и стал размышлять. Его внимание привлекли длинные бахромки плетёной салфетки, лежавшей на комоде с антиквариатом. Они покачивались от сквозняка, которого здесь не должно быть.
Мидас отодвинул комод и увидел лаз и лестницу, ведущую вниз. Он спустился по ней и оказался в извилистом коридоре, по правую сторону которого находилась укреплённая дверь с кодовым замком. Сейчас она была приоткрыта и оттуда доносились странные звуки. Мидас подкрался к двери и заглянул в щель между ней и металлической рамой.
С потолка на крюках, словно свиные туши, свисали скелеты, подвешенные под челюстью за позвоночник. Отполированные и сцепленные между собой белоснежные косточки, маленькие и хрупкие, принадлежали деткам. Мидас смотрел в огромные чернеющие глазницы на маленьких черепах и не мог пошевелиться. У дальней стены на столе лежала мумия. Тоже ребёнок. Лет шести или семи, не больше. Даже с такого расстояния Мидас мог видеть, что его плотная, как пергамент кожа, испещрена укусами и царапинами. Следы клыков покрывали шею, конечности и туловище, словно на него напала стая шабашитов, но что-то подсказывало Мидасу, что укусы принадлежали только одному существу.
– Такой чудесный и нежный, – донёсся чей-то шепот из комнаты, – словно шёлк. Не волнуйся, милый Люсьен, я сохраню твою красоту…
Мидас шагнул в сторону и открыл дверь шире. Она не скрипнула, не выдала его присутствия, и он мог наблюдать за тем, что происходит внутри, оставаясь незамеченным. Он сжал кулаки до того крепко, что острые когти впились в ладонь, и между пальцев закапала густая кровь. Он не видел всего – Эдгар стоял к нему спиной, но и этого было достаточно, чтобы понять, чем он занимается.
Слова никак не складывались. Мидас хотел что-то сказать, произнести хоть звук, но не получалось. Его сознание сковали отвращение и боль. Всё хорошее, что он знал об Эдгаре, померкло в один миг, он узрел наконец его истинную сущность, его чёрную гнилую душу, его… «пристрастие».
Мидас закрыл глаза и с трудом выдавил из горла приказ:
– Прекрати это.
Эдгар вздрогнул. Он остановился, но не из-за применённой к нему дисциплины. Он не ожидал, что его застанут врасплох: дверь кабинета заперта, проход заблокирован комодом, где находится другой вход знает только сам Эдгар. Ничего подобного не могло случиться. Но случилось из-за допущенной некогда ошибки.
Носферату надел брюки и, застегнув их, обернулся к незваному гостю.
– Только не горячись, ладно? – произнёс он ласковым тоном, будто это могло сгладить впечатление.
Мидас окинул пустым взглядом десятки скелетов и мумий, развешенных и уложенных в тайной комнате Эдгар, словно музейные экспонаты медицинской школы. Носферату трепетно относился к своим жертвам: следил за их состоянием и переодевал, для этого у него имелись различные инструменты и баночки со снадобьями, из-за которых помещение наполнял запах эфирных масел и формальдегида. Заметив их, Мидас направился прямиком к кушетке с разложенным на ней инструментарием для вскрытия и мумифицирования тел.
– Что ты хочешь сделать? Постой, давай поговорим.
Мидас схватил секционный нож и бросился на Эдгар. Тот исчез, но отскочить не успел, неонат вцепился в его шею пальцами, пронзив ногтями кожу и мышцы, и принялся рубить лезвием ножа по его невидимому лицу. Носферату оттолкнул Мидаса и выскочил в коридор, а затем закрыл за собой дверь снаружи на засов. Мидас остался один в комнате, полной мёртвых детей.
– Теперь ты меня выслушаешь?! – донеслось из-за двери. – Господи, блядь! Ах… Дерьмо, ты едва не лишил меня глаза!
– Я убью тебя, – выдавил Мидас. Он дёрнул ручку двери, но та не поддалась.
– Это плохое решение, мон ами. Тебя потом тоже убьют. Послушай, то, что ты видел… – Эдгар громко вздохнул. – У всех есть недостатки.
– Недостатки?! – вспылил Мидас. – Ты… Ты ёбаный…
– Не надо, я знаю, кто я. Думаешь, ты единственный раскрыл мой секрет?
– Нет, – ответил неонат. – Оро знает. Кондор.
– Именно. Что это значит, по-твоему?
Как бы тяжело не давалось рациональное мышление, Мидас всё же понимал, что Оро уже давно в курсе тех мерзких вещей, которыми занимается Эдгар. И если он не устранил его, когда имел на то не только основания, но и право, значит, носферату было что противопоставить принцу и примогену.
– Что ты, мразь, тоже держишь на них компромат, – догадался он.
– Умница, Мидас. Ещё как держу. У меня есть компромат на каждого, кто имеет хоть какую-то власть в камарилье.
– Но не на меня! Мне плевать! Я уничтожу тебя!
– Ох, Мидас… – Эдгар прислонился спиной к стене коридора и закурил. – В моей жизни было много ошибок, но в не-жизни я совершил только одну: не сделал тебя частью своей коллекции. Я позволил тебе уйти, и посмотри – судьба всё равно привела тебя ко мне, но явно не за тем, чтобы принести окончательную смерть. У тебя на это не хватит ни сил, ни мозгов.
Мидас грохнул кулаком по двери так, что та заходила ходуном.
– Я убью тебя!
– Не убьёшь, – ответил Эдгар. – Прости, дружок, но придётся тебе посидеть тут и успокоиться. Я вернусь позже, и тогда мы снова обсудим нашу проблему.
Отравленный обнаруженной правдой, Мидас сел на пол и накрыл голову ладонями. Он ничего не мог сделать. Совершенно ничего. Но и не мог оставить всё, как есть. Должен быть способ наказать подонка хоть как-то.
Прошло несколько часов, прежде чем Эдгар наконец спустился в потайной лаз. Он приблизился к запертой двери и постучался. Ответа не последовало.
– Ты же не наложил на себя руки, не так ли? – спросил он, ощущая волнение. Нельзя было оставлять Мидаса одного, но из-за своего неравнодушия к нему Эдгар совершал промах за промахом, и это выводило его из себя. – Слышишь меня или нет?
И снова Мидас не ответил.
Носферату отодвинул засов и заглянул в помещение. То, что он увидел, повергло его в ужас: вся его коллекция была уничтожена – скелеты разобраны, а каждая косточка раздроблена, мумии сожжены, склянки с маслами разбиты, инструменты испорчены. Пламя, которое развёл Мидас, могло уничтожить всё, включая его самого, но комната была хорошо опечатана, и оно погасло, когда выгорел весь кислород. Эдгар схватился за голову и взревел от ярости. Он заметил Мидаса в обгоревшей и покрытой сажей одежде, сидящего у стены без чувств, подскочил к нему, схватил за грудки и поднял на ноги.
– Что ты наделал?! – закричал Эдгар, тряся неоната.
– То, что должно, – одними губами ответил тот и, вцепившись в жидкие волосы носферату, укусил его.
Эд снова закричал – звонко и испуганно. Не стоило больших усилий понять, чего хочет Мидас. Эдгар попытался отцепить его от себя, но сородич оказался неожиданно сильным. Он высасывал его кровь так жадно и стремительно, что носферату на мгновение решил, что он всё же сможет прикончить его.
– Нет! Нет, стой! Прошу! – взмолился он, чувствуя, как утекают его силы. – Прошу тебя…
Они рухнули на грязный и липкий пол, источавший едкий аромат эфира, носферату заходил пятками по нему, захрипел.
– Пусти! Не делай этого… Прекрати!
Зверь требовал крови, требовал уничтожить извращенца и детоубийцу, он жаждал его страданий и гибели, а Мидас жаждал исполнить желание зверя. Природа вампиров бесконечно порочна, но то, чем занимался Эдгар, было уже слишком. Ублюдку не место среди живых и неживых.
«Это не я», – пронеслось в мыслях Мидаса. Он зажмурился и замер, отгоняя от себя кровавое наваждение. Отстранившись от Эда, он ударил его несколько раз кулаком по исполосованному ножом лицу. Его собственное было искажено яростью и презрением, но он больше не искал сиюминутного возмездия.
– Гори в аду! – прорычал Мидас и плюнул кровью в глаза носферату. – Если я узнаю, что ты снова сделал это, тебе не сносить головы.
Эдгар закрылся предплечьем от новых ударов и хрипло рассмеялся.
– Какого хера ты ржёшь?!
– Не узнаешь, босс, я об этом позабочусь…
Мидас снова ударил Эдгара и выбил из него остатки сознания. А затем ушёл прочь.
Он вернулся в элизиум Оро под утро. В холле его встретил Редукс и озадачился потрёпанным видом брата, от которого несло смесью не самых приятных запахов. Тут же появился и сам Оро, что было некстати. Он сразу понял, в чём дело.
– Что ты с ним сделал? – задал он вопрос.
– Вернее будет спросить, чего я не сделал, – ответил неонат и стиснул зубы.
Оро замахнулся и отвесил Мидасу звонкую пощёчину.
– Тупица! Ты хоть представляешь себе, что ты натворил? Держи свои эмоции при себе, какими бы они ни были. Ты больше не человек, ты сородич, вентру! Веди себя, как положено вампиру твоего статуса, и не лезь в чужие дела. Это не твоя проблема и никогда не будет ей.
– Это вообще не проблема, это зло, которое нужно искоренить, – сказал Мидас, трогая лицо.
– Зло? Хочешь поговорить о добре и зле? Не на ту сторону ты влезаешь, голубчик. Напомнить тебе, от кого мы произошли? – Оро сжал пальцами подбородок подопечного и обернул его лицо к себе. – От человека, совершившего первое в истории мира убийство. А знаешь, почему Каин убил своего брата? Я скажу тебе. Из-за тривиальной зависти.
Мидас смерил Оро взглядом, полным ледяной ярости.
– Если ты станешь убивать каждого за его грехи, мир захлебнётся в крови. Молись, чтобы он не сообщил об этом инциденте, иначе я разорву тебя собственными руками. Я не позволю жалкому птенцу рушить мою репутацию. Слышишь?! Не вздумай снова выкинуть нечто подобное, или я сотру тебя в порошок!
– Он никому ничего не скажет. Клянусь.
Оро уставился на Мидаса пристальным взглядом, словно оценивая, насколько тот уверен в своих собственных словах, а затем оттолкнул его от себя, нетерпеливо стукнул каблуком и, развернувшись, направился в свои покои.
– Что это, чёрт возьми, было? – спросил шепотом Редукс, когда сир скрылся из виду, но Мидас не ответил.
То, что произошло в той комнате, осталось тайной, но впредь Мидас избегал встреч с Эдгаром и если приходил в общину носферату, то лишь затем, чтобы увидеться с Джулс, и только тогда, когда знал наверняка, что Эдгар поблизости нет.
Глава 19: Ход принцессы
Прошло три дня и четыре ночи с тех пор, как Мидас, Грёза и Дина отправились на спасательную операцию, но так и не вернулись. Казалось, это никак не отразилось на других сородичах: Кумитэ некогда было думать о Грёзе и остальных – её подрядили в компании малкавиан с Занозой во главе каждую ночь выбираться в город за пропитанием, ведь большая часть запасов ушла на кормление раненного Мяускула; Редукс, которому нечем было заняться все эти ночи, часто обращался мыслями к брату, но успокаивал себя тем, что он достаточно силён, чтобы выстоять против любой опасности; Ренегат, хотя и не показывал своего беспокойства, чувствовал – случилось что-то нехорошее, но выяснить, что именно, не мог; Оро как будто бы тоже не проявлял интереса к судьбе своих потомков, однако потихоньку восстанавливал прежние связи и смог выведать кое-какую информацию о вероятном местонахождении Мидаса и девушек. Хьюго также знал о передвижениях своего врага и, несомненно, сделал всё, чтобы поймать его, а, возможно, уже поймал… Надеясь на благосклонность судьбы к Мидасу, Оро решил рассказать обо всём Ренегату.
Ренегат обосновался в заброшенной части академии, подальше от сородичей, которых раздражало его присутствие. Он понимал их и не обижался, в конце концов, нагараджа и сам не был в восторге от соседства с целым кланом безумцев, которыми, словно марионетками, управлял старый хитрый примоген. Потому Ренегат не ждал гостей и был удивлён, когда увидел на пороге Оро.
Вентру вошёл без стука. Он не считал нужным предупреждать кого бы то ни было о своём прибытии, кроме того, в помещении попросту отсутствовала дверь – её чернеющие останки лежали снаружи поперёк коридора. Кабинет, в котором обитал Ренегат, некогда занимал директор академии, теперь здесь были только пепел, гарь да скрипучий диван, который нагараджа притащил из другого крыла, чтобы дневать. Окна кабинета наглухо заколотили досками, а проводку восстанавливать не стали, потому единственным источником света здесь служили восковые свечи, расставленные по углам и в центре комнаты на полусгоревшем дубовом столе.
– Чем обязан? – спросил Ренегат, приподнимаясь и откладывая в сторону книгу.
Оро переступил через обломки старой мебели и встал у свечи, отбрасывая широкую тень на противоположную стену.
– Не задавай идиотских вопросов, – бросил он и вскинул подбородок. – «Чем обязан?». Ты обязан мне служить.
– Я никому не служу, – ответил Ренегат. – Говори, зачем пришёл.
– Отребье, – произнёс вполголоса Оро и поджал губы. – Мидас отсутствует зело долго. Негоже нам сидеть без дела.
– Негоже, – передразнил Ренегат. – Есть предложения?
Вентру сощурился, словно желал пронзить холодным взглядом непокорного сородича, но воздержался от комментирования его реакции и продолжил:
– Мне известно, где он находится. Охотники на вампиров преследовали Мидаса до города и подстроили аварию. Однако он выбрался и скрылся у носферату. Но Хьюго не оставит Мидаса в покое, потому ему нужна наша помощь и как можно скорее.
– А девушки? – нагараджа решил напомнить о существовании Грёзы и Дины. Оро недовольно цокнул языком и закатил глаза.
– Вестимо, с ними тоже всё в порядке. Пока что, – прошипел он. – Матерь божья, доколе ты намерен раздражать меня подобными вопросами?
– Я не стал бы этого делать, будь ты менее высокомерен. Дитя Мидаса и малкавианка имеют для нашего дела не меньшее значение, чем сам Мидас, если говорить на единственном понятном тебе языке – языке выгоды.
Оро хотел возразить, но Ренегат перебил его:
– Итак, какой план? Я должен пойти и в одиночку вытащить их из катакомб? Полагаю, что встречу там агентов Хьюго.
– Всё верно, этот остолоп отослал своих людей патрулировать все переходы и выходы, и среди них много анархов, хотя, насколько я ведаю, их названный лидер был убит, а значит, либо они действуют по собственному желанию, либо по велению новоиспечённого вождя.
– Не это важно, Оро.
Из коридора донеслись шорох и невнятное бормотание. Кто-то тащил что-то тяжёлое в сторону кабинета и ругался. Вскоре в дверном проёме показалась Кумитэ и остановилась, вглядываясь в лица Оро и Ренегата, обеими руками она держала что-то крупное.
– Оу, – нарушил молчание нагараджа, заметив, что это человеческая нога, – это… очень мило с твоей стороны, Кумитэ.
– Они не захотели засунуть его в багажник, – сказала она высоким от раздражения голосом и отпустила голень, нога стукнулась пяткой о пол. – Эти психи уехали, оставив меня одну в центре города. С трупом на руках!
– О чём ты молвишь, дитя? – поинтересовался Оро.
– Я говорю, что свернула шею этому мужику и хотела сунуть его в багажник той странной тачки, на которой мы приехали, а Заноза такая: «эта машина не предназначена для перевозки мусора», захлопнула у меня перед носом дверь и уехала! Мне пришлось вызвать такси и убедить водителя, что я везу бухого батю домой.
– Неужели он поверил?
– А что он мог противопоставить моей харизме? – усмехнулась Кумитэ и смахнула с плеча прядь волос. – Ну, короче, я притащила тебе пожрать. Мы же… Семья. Вроде как. Один за всех и все за одного.
– Я тронут, – сказал Ренегат и улыбнулся. – Оставь у порога, я сам занесу.
– Ага, я пойду тогда. Мне тут не нравится. В основном из-за дедули.
– Постойте-ка, юная леди! – окликнул девушку Оро, стукнув тростью о дощатый пол.
– Я не буду слушать упрёки старой перечницы. Мы вроде всё порешали – я не трогаю вас, вы – меня.
– Нам всё же нужно кое-что обсудить, – вмешался Ренегат. Кумитэ сложила руки на груди и вошла в кабинет.
Нагараджа поднялся с дивана, прошёл мимо Кумитэ к телу и, взвалив его на плечо, перенёс на директорский стол. Затем последовало извлечение инструментария и немедленное вскрытие покойника с целью употребления его в пищу. Оро закрыл рот тыльной стороной ладони и отвернулся, а Кумитэ обошла Ренегата сбоку и вытянула шею, чтобы посмотреть, что он делает. На её лице читалось отвращение и изумление, но глаз она не отводила, находя развернувшуюся перед ней картину любопытной. Она видела прежде, как сородич питается трупами, однако при этом он не пользовался своими замысловатыми ножами и пинцетами, поскольку время и место не располагали к этому. Сам Ренегат нисколько не стеснялся ни реакции Оро, ни пристального взгляда Кумитэ, заглядывавшей ему под руки. Он был слишком стар и флегматичен для этого.
– Так что там… ты хотел обсудить? – напомнила Кумитэ, изучая препарированный труп.
– Скажи, тебя не беспокоит то, что твой сир отсутствует уже довольно продолжительное время? – спросил Ренегат, его рука легко и ловко вела кончик скальпеля по футлярам мышц, которые он сепарировал.
Девушка встрепенулась и уставилась на него широко раскрытыми глазами.
– Как я должна понимать этот вопрос? Что-то случилось с Грёзой?
– Именно это мы и собираемся выяснить.
– Гадство, – снова буркнул Оро и взглянул на неоната из-за плеча. – Уж не хочешь ли ты взять сию басура дескарада с собой?
– Её, Редукса и, конечно, Мяускула, если он достаточно окреп, – сказал Ренегат. – А как иначе? Один за всех и все за одного.
– Ар-рг! – только и ответил Оро. – Делай, как знаешь! Отыщете меня, когда соберётесь. Мне обрыдло здесь находиться.
Вентру выскочил из кабинета и ушёл прочь, отчеканивая каждый свой шаг стуком каблуков. Кумитэ заметно посмурнела и ждала от Ренегата разъяснений.
– Мы идём спасать Мидаса и девочек, что тут непонятного, – сказал он, заметив взгляд девушки. – Оро считает, они затаились в катакомбах, где обитают носферату. А я думаю, что с ними случилась беда. Хьюго тоже известно, где они, он отправил своих людей на их поимку. Кто знает, как ребята перенесли столкновение с инквизицией, возможно, они не в состоянии отразить ещё и нападение наёмников Хьюго.
– А мы-то что можем сделать?
Ренегат отделил несколько волокон от большой грудной мышцы и положил в рот. Прожевав, он взглянул на Кумитэ и ответил:
– Отдать свои не-жизни за Золотого Принца. Ведь именно это подразумевалось, когда создавалась котерия.
***
Комната, которую Козырь предоставил Оро, находилась на почтенном удалении от остальных, чтобы никто не мешал уважаемому вентру заниматься своими делами. Это было ему на руку, ведь он не хотел, чтобы посторонние знали о его планах. Удерживать подручных Козыря подальше от них оказалось непростой задачей, но выбора у Оро не оставалось, раз уж его родовой особняк превратился в безокого монстра ушедших веков.
Оро как раз закончил разговор по телефону, который купил ему Редукс и к которому он до сих пор не мог привыкнуть после использования проводных устройств. Прежде ему приходилось ждать, пока оператор соединит его с абонентом, теперь же всё происходило мгновенно, но все эти бессмысленные картинки на экране и звонки от стоматологических клиник… За один только сегодняшний вечер Оро проклял с десяток надоедливых рекламщиков, но они всё продолжали звонить, предлагая услуги для смертных. В дверь постучались. Мужчина разрешил войти и, увидев Ренегата, тут же припомнил, как тот ел покойника, и едва не расстался с недавно употреблённой кровью. Следом за нагараджа зашли Редукс и Кумитэ.
– А что же гангрел? – поинтересовался Оро и откашлялся.
– Он ещё не в состоянии идти с нами, – ответил Ренегат.
– Идти-то он может, а вот сражаться, – сказал Редукс. – Уж я-то знаю, каково валяться сутками напролёт в беспамятстве с ожогами третьей и четвёртой степеней. – Он провёл ладонью по ёжику тёмных волос и вздохнул. – Значит, дело плохо, раз вы отправляете нас на помощь Мидасу?
– Я не предполагал, что ты и твоя пута будете участвовать, – осклабился Оро.
– Да почему нет? – вспылила Кумитэ. – И что означает «пута»?!
Редукс сжал ладонь Кумитэ в своей, и та замолчала, но недовольство на её лице никуда не исчезло, что лишь позабавило старого сварливого вентру.
– Мой сир, я знаю, что ваше отношение ко мне совершенно иное, чем к моему брату, но вы должны знать, что я изменился. В лучшую сторону, конечно.
– Никто не меняется, Редукс, мы лишь становимся несноснее прежнего, – ответил Оро. – Я ни за что не обратил бы тебя, однако же…
– У вас не было выбора. Да, я знаю о предсказании.
– Откуда? – насторожился Оро, но тут же понял, что выбор невелик: либо об этом как-то узнал Ренегат и поведал братьям, либо сама Старфиш посчитала нужным поставить их в известность. – Впрочем, неважно.
– Да, неважно, – согласился Редукс. – Потому что все эти предсказания и предназначения – полная чушь. Но сделанного не отменить, и хотели вы того или нет, но вы мой сир. Я прожил хреновую жизнь, топил себя в алкоголе и грехах, такой же стала и не-жизнь, которую я начал с худшего из преступлений. Но у меня было время для того, чтобы переосмыслить свои деяния. Теперь всё будет иначе.
Оро улыбнулся и положил голову на ладонь поставленной на локоть руки.
– Неужели дуэль с тремером перевернула твоё мировоззрение? – усмехнулся он. – Ледяные щупальца окончательной смерти, объявшие тебя в тот момент, остудили твой неуправляемый нрав? Прошу, ущипните меня, ибо я сплю и впервые за пять веков вижу сон. О нет, постой, я понял, – добавил Оро издевательским тоном и перевёл взгляд на Кумитэ, – ты наконец-таки познал, что значит нести ответственность, не так ли? Видеть себя со стороны оказалось дюже горько, верно я рассуждаю?
Редукс опустил взгляд. По его скулам ходили желваки, но он не проронил ни слова в ответ, а Оро цокнул языком и продолжил:
– Ладно, довольно травить мою душу сердобольными откровениями. Садитесь уже. Ещё я не выслушивал истории ваших страданий, мы и так потеряли много времени, околачиваясь здесь, пока Мидас сражается с нашими врагами. Вестимо, ему проще, чем агентам Хьюго – он знает подземный лабиринт, как свои пять пальцев, а вот вам, мои птенчики, придётся несладко. Я не имею ни малейшего понятия о том, где нынче раздобыть чертежи канализации и катакомб.
– В этом нет необходимости, – ответил Редукс, всё так же не поднимая глаз от пола, словно зрительный контакт с Оро мог добить его. – Отец таскал чертежи домой, и мы с Мидасом играли на них фигурками. В общем, я кое-что помню, хоть и смутно. Думаю, смогу сориентироваться.
– Мальчик мой, видеть схемы катакомб и оказаться там не одно и то же, – сказал Оро.
– Я бывал в них, – добавил Ренегат. – Давно, но вместе мы разберёмся.
– А я смотрела видеоролики диггеров в сети, – вклинилась Кумитэ и, поймав на себе снисходительные взгляды мужчин, добавила: – Что? Я тоже хочу быть полезной.
Оро некоторое время смотрел то на Редукса, то на Кумитэ своими непроницаемыми чёрными глазами, а затем обратился к Ренегату:
– Приглядывай за этими балбесами, ладно? – попросил он. Ренегат фыркнул и покачал головой.
– Да почему мы балбесы? – обиделась девушка.
– Хьюго постарался расставить своих людей у всех входов в канализацию и катакомбы, – продолжил Оро, игнорируя её, – Несомненно, охранять буквально каждый люк невозможно, но мы не можем знать, где наткнёмся на противника, а где нет. Однако мне ведомы пути, которые никоим образом охраняться не могут, потому как о них никто не знает. Один из таких проходов есть на старом кладбище. В часовне под каменной скамьёй, стоящей у восточной стены, вы найдёте лаз. Он приведёт вас прямиком в катакомбы. Идти следует только по правую руку, и тогда вы выйдете к заброшенной части канализации. Там был обвал, часть ветки отрезало от основной линии, однако затем завал расчистили, но пришедшие в негодность коммуникации не восстановили. Окажетесь там и дальше сами разумеете, куда следует идти.
– Вроде ничего сложного, – заключила Кумитэ, мысленно воспроизводя словесное описание, которое дал Оро.
