Текст книги "Кошмарной вам ночи (СИ)"
Автор книги: Кира Лексина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 20 страниц)
Глава 13. Воспоминание: Оро
Долгое путешествие через Тихий Океан подходило к концу. Почти два месяца Ренегат провёл в трюме, прятался от команды грузового корабля и питался скромными запасами, которые захватил с собой. Он тешил себя мыслями о том, что в Америке ему не придётся голодать, ведь, говорят, что в Новом Свете всё иначе, в городах негде яблоку упасть. Ренегат был бы рад подтвердить эти слухи. Прежде он путешествовал только по пустынной Африке и Западной Европе, которую терзали инфекции и инквизиция.
Времена меняются, меняются и люди. Они находят лекарства, изобретают первый источник электричества, однако становятся на пороге очередной войны. Ренегат старался держаться дальше от вооружённых столкновений, потому покинул родные края и отправился в Америку.
Корабль прибыл в порт поздней ночью. Сородичу удалось незаметно покинуть его и выйти на длинную улицу, лежавшую вдоль берега. Здесь он и столкнулся с первой проблемой, которую прибрежный городок подбросил гостю вместо приветствия: на обочине ждала карета, запряжённая двойкой вороных лошадей. Они фыркали и отводили морды, когда стоявший рядом с ними юноша протягивал к ним руку, чтобы погладить. Заметив Ренегата, он сказал что-то вознице и пошёл навстречу вампиру.
– Ты нагараджа? – задал он вопрос, приблизившись.
Ренегат кивнул. Разница между европейскими и американскими сородичами была разительной. Последние отличались нахальным и горделивым поведением, словно вампиризм для них был даром, а не проклятием.
– Барон велел подать карету. Садись и не балакай. Так надо.
– Моё питание последние пятьдесят дней было скудным, я бы хотел вначале подкрепиться.
– Сказал же, сядь в чёртову карету…
Похоже, спорить с юным вампиром было бесполезно.
Внутри зашторенной кабинки сидела молодая женщина в изящном кружевном платье с корсажем и глубоким декольте. Её волосы были собраны в высокий пучок. Не смотреть на изящную тонкую шейку было просто невозможно. Запах молодой ароматной плоти на миг опьянил Ренегата, едва он открыл дверь и заглянул внутрь. Увидев серокожего вампира, девушка испуганно вздрогнула и отвела глаза.
– Меня прислал к вам Оро, – сказала она. – Вы, верно, голодны. Можете выпить меня.
Ренегат прикрыл дверь и обернулся к юноше, который его сопровождал. Ему даже не пришлось задавать вопросов, по выражению его лица сородич и сам понял, что интересовало нагараджа.
– Не сумлевайся, Оро знает о твоей слабости. Бери девку.
– Мне неведомы стеснение или жалость к пище, но я не стану питаться человеком, которого мне подкладывает принц. Убери её.
– Ты думаешь, что это подстава? Не боись, всё нормально.
Ренегат снова открыл карету и отошёл в сторону, чтобы выпустить девушку.
– Выходи.
– Я чем-то не угодила вам, сэр? – поинтересовалась она и зарделась от обиды.
– Дело не в тебе, гуль, а в твоём домиторе. Я не принимаю даров от незнакомцев.
Девица подобрала пышное платье и выскочила из кареты, она бросила гневный взгляд на юношу и поцокала каблучками по мостовой прочь.
Ренегат сел, наконец, в экипаж, и тот тронулся, подгоняемый возницей.
Особняк принца располагался на центральном проспекте. Это было одно из немногих зданий, которое выделялось своими размерами и архитектурой на манер европейских шале.
Уличные фонари стояли только у дома Оро, потому те редкие прохожие, что оказывались на улице в столь поздний час, не могли не обратить свой взор на роскошный особняк.
Многие сородичи тяготеют к помпезности и вниманию смертных, от этого никуда не деться, они живут веками, копя богатство и упиваясь властью. Оро был из числа таких и, несомненно, принадлежал к клану вентру или тореадор. Ренегат не любил емуподобных. Нужно знать меру, нужно соблюдать Маскарад, а он касается не только питания сородичей и их сверхъестественных сил, но и образа жизни.
Холл особняка встретил гостя красным деревом и позолотой. Все предметы мебели, на какие только падал глаз, были выполнены на заказ. Узкая прихожая упиралась в винтовую лестницу с изящными перилами, слева и справа были двухстворчатые двери, которые вели в примыкающие комнаты.
Дворецкий принял старое драповое пальто Ренегата и повесил его в гардеробной, под которую обустроили чулан.
– Присядьте на кушетку в приёмной, сэр, барон скоро освободится.
Ренегат кивнул, вошёл в соседнюю комнату вслед за дворецким и заинтересовался стенкой, увешанной семейными портретами. Рядом с каждым из них находился какой-то предмет, который, по всей видимости, принадлежал изображённому на полотне человеку. Обычно личная вещь требовалась для того, чтобы призвать дух умершего.
В центре стены располагался портрет мужчины в полный рост. Он был одет в военную форму и держал в руках двуручную секиру. Само оружие находилось здесь же в специально изготовленной для него витрине.
– Я не намерен делиться с кем-либо своей кровью, – донёсся из-за закрытой двери неприятный скрежещущий голос. – Наш род прервался двести лет назад с безвременной кончиной моей племянницы, а чужаков мы никогда не обращали и впредь не будем.
– Вас ждёт забвение, Оро, – вторил ему густой, как патока, женский голос, – тебя и твой великий род. Не этого желал твой прародитель. Ты должен следовать его заветам, члены вашей семьи сделали немало для процветания сородичей, но это и всё грядущее пропадёт втуне, если ты встретишь окончательную смерть. Всего два новообращённых ради будущего камарильи… Это зело большая цена для тебя, Оро?
– Значит, двух братьев? Положим, я поверил. Где мне их искать?
– Ты встретишь их, путешествуя по стране, но тебе не нужно намеренно срываться в путь, судьба сама сведёт тебя с ними. Ты должен лишь протянуть руку и взять, что предлагают.
Речь сородичей перешла на шёпот, и Ренегат смог разобрать лишь два слова: «Арахна» и «голконда». Он невольно хмыкнул, чем привлёк внимание дворецкого. Ренегат не беспокоился о том, что его обвинят в подслушивании, но отчего-то захотелось отвести от себя подозрения, и он поинтересовался, кто тот мужчина, что изображён на полотне с секирой, и получил в ответ целый список титулов и родовых имён, которых дворецкий так старательно заучил.
– Я должен принять кое-кого, – сказал принц, когда услышал диалог в гостиной. – Иди через потайной ход. И Старфиш… никому ни слова.
– Конечно.
Вскоре дверь кабинета открылась, и Оро, бросив на Ренегата оценивающий взгляд, пригласил его внутрь.
Принц был довольно высоким и мускулистым мужчиной, его чёрный костюм эффектно контрастировал со светло-золотистыми длинными волосами, чёрные глаза на бледном лице смотрели жёстко и подозрительно, а пухлые губы и длинный нос с горбинкой придавали Оро надменности.
Он сел в плетёное кресло и указал пальцем на диван напротив. Ренегат опустился на него и, положив локти на бёдра, наклонился вперёд.
– Как твоё имя? – задал вопрос Оро, наливая в бокал бордовую жидкость из винной бутылки. Это, несомненно, была кровь, но принц предпочитал представлять, будто это вино или портвейн.
– Ренегат.
– Выполни для меня одно дельце, Ренегат.
– Какое?
– Ничего дурного, просто хочу повидаться кое с кем.
– С духом усопшего?
– Верно. Полагаю, ты видел семейные портреты… У нас принято сохранять личные вещи умершего, чтобы в случае нужды призвать его дух. Но этот человек не из числа моих родственников. Ты же сделаешь это? Признаюсь, твоё прибытие в Америку для меня настоящий подарок. Обычно я отправлялся в Йемен и пользовался услугами одного знакомого сородича из твоего клана, но сейчас обстоятельства вынуждают меня оставаться в этой стране. Обещаю, я зело щедро вознагражу тебя.
– Меня не интересуют деньги, а духам не любо возвращаться в мир живых, это истощает их.
– Впервые слышу подобную глупость, – усмехнулся Оро. – Добро, что ты хочешь?
– Секиру, что много лет лежит без дела под стеклом.
– Ты спятил? – опешил принц. – Это оружие служило моему прадеду, когда ты ещё сосал мамину титьку!
– Уверен, что правильно оценил мой возраст? – спокойно произнёс Ренегат и посмотрел Оро прямо в глаза.
Тот на миг нахмурился, соображая, стоит ли влезать в голову сородичу, если он действительно настолько стар. В лучшем случае нагараджа просто уйдёт, и Оро надолго потеряет возможность вызывать духов, а в худшем – нападёт на него. Проще было поверить и не спорить с гостем.
– Хорошо, я отдам тебе чёртову секиру, – процедил принц сквозь зубы.
Ренегат про себя усмехнулся. Он слабо верил в то, что Оро повёлся на его блеф, значит, хочет повидаться с кем-то настолько важным, что готов смириться и отдать семейную реликвию.
– Имя, место и время смерти, личный предмет, – сказал Ренегат.
– Данте, Париж, тысяча триста сорок шестой год.
Нагараджа удручённо покачал головой.
– Я знаю. Придётся потрудиться, но тебе-то это по плечу?
– Конечно.
Оро взял со столика потрёпанную тетрадь в истлевшей кожаной обложке и осторожно передал её Ренегату. Это был дневник, который чудом сохранился до настоящего времени. Сородич сел удобнее, закинув ноги на диван одну на другую, и положил тетрадь перед собой. Поиск духа на таком расстоянии и спустя столь долгое время заберёт у него те последние крохи сил, что оставались после путешествия. Надо было съесть девчонку, с досадой подумал Ренегат.
Он оставил все лишние мысли, очистил разум и позвал дух по имени. Бескрайняя чернь ответила лишь тишиной. Ренегат снова произнёс имя; мелкая дрожь прошлась по его рукам, приподняв волоски. Свечи, расставленные в кабинете, загорелись ослепительно ярко и тут же погасли, загудел граммофон, лопнул бокал в руках Оро, осыпав осколками ковёр. Принц вздрогнул и только, будто боялся пошевелиться, хотя по его ладони и предплечью текла кровь и пропитывала рубашку.
В залитой лунным светом комнате завибрировал воздух, собрался незнамо откуда взявшийся туман, который начал сгущаться в центре, обретая человеческие черты.
Принц медленно поднялся из кресла и подошёл к духу, протягивая ему руки. Тот отшатнулся, оставив за собой светлый полупрозрачный шлейф.
– Снова ты! – раздалось эхо. Дух был разгневан. – Я говорил тебе оставить меня в покое!
– Но я…
– Скучаешь по мне?! Я слышал это много раз. Скука не помешала тебе бросить меня в нашем доме и уехать в Америку, как того желал твой отец.
– Я не мог противиться его воле и не мог знать, что скоро ты умрёшь.
– Это уже не имеет значения. Я не прощу тебя, Оро, не мечтай об этом, – сказал дух и обратился к Ренегату. – Прошу, освободи меня, я не хочу здесь дольше находиться.
– Ты волен уйти в любой момент, я не держу тебя, – ответил нагараджа.
– Твои собратья говорили иное. Видимо, нашёлся наконец тот, кто не боится тебя и твоей гнусной семьи, Оро.
– Не отпускай его, – приказал Оро Ренегату.
Лицо сородича исказилось от напряжения и злобы. Сейчас он был ослаблен голодом, приходилось изо всех сил сопротивляться доминированию. Не будь Оро младше Ренегата на поколение, а то и два, он подчинился бы ему.
– Уходи, дух, и никогда больше не отзывайся на зов.
– Разве так можно? – спросил тот с недоверием.
– Да. Будет нелегко, но ты справишься.
Туман исчез, свечи сами по себе зажглись и утопили комнату в тёплом оранжевом свете. Оро стоял неподвижно и сжимал кулаки до того сильно, что под ногтями проступали капельки крови.
– Ты! – произнёс он и, обернувшись, приблизился к Ренегату. – Да как ты смеешь…
Оро схватил кочергу, стоявшую у каминной решётки, и замахнулся. Нагараджа остановил удар рукой, и кочерга рассыпалась в прах. Принц отшатнулся, беспокоясь, что Ренегат коснётся и его, но тот сидел на диване, не выказывая агрессии.
– Зачем ты сделал это, чёрт тебя подери?
– Я должен был помочь ему обрести свободу. Прекрати мучить себя и его. Твой возлюбленный мёртв, ничего уже не попишешь.
– Откуда… Как ты понял? – спросил Оро и отвернулся.
– Это имеет значение? Мне плевать, кто ты и чем занимаешься. Я выполнил твою просьбу, теперь я забираю секиру и ухожу.
– Нет, я не могу… Дьявол! Если хоть кто-то узнает…
– Кто станет слушать сплетни уродливого негра, который балакает небылицы про белого богача из Европы? Не трогай меня, принц, я найду себе безопасное место и буду сидеть там тише воды, ниже травы. Мы с тобой вряд ли увидимся впредь, так что беспокоиться тебе не о чем.
Недобрый взгляд Оро остановился на сородиче. Принц размышлял, достоин ли Ренегат его доверия. Нагараджа никогда не отличались тягой в интригам, а этот и подавно не выглядел знатоком закулисных игр. Что-то располагало к нему, и хотя Оро пришлось надавить себе на горло, он понимал, что никакого иного решения он сейчас не придумает. Хотелось выпить много, очень много алкоголя, но чистым он принимать его не мог.
– Уходи, – сказал Оро вполголоса, – уходи и держись от этого поселения подальше.
Ренегат поднялся и вышел из кабинета в гостиную. Витрина под портретом не запиралась, потому он просто поднял стекло и забрал лежавшую на бархатной подушке секиру с двойным лезвием. В конце концов, хоть что-то в этот день принесло ему удовлетворение.
Глава 14. Заклятые враги
В шкафу висело два вечерних платья: тёмно-синее с корсажем и кружевным белым воротником для Грёзы и красное с пышной юбкой и глубоким декольте для Кумитэ. Появились они там потому, что Оро устраивал ужин, на который, по словам Мидаса, ни в коем случае нельзя было приходить в футболке и джинсах. «Ну ладно», – подумала тогда Грёза, положившись на сира в вопросе выбора подходящей одежды. Ей и не пришло в голову, что им с подругой придётся наряжаться в средневековый отстой. Не хватало только уложить волосы на макушку и заплести в них птичье гнездо.
– Я это не надену, – сказала Кумитэ, закрывая дверцу шкафа. Грёза последовала её примеру. – Пусть со мной делают, что хотят. Не надену и точка.
– Но не переодеться вовсе тоже не вариант, – ответила девушка, оттягивая подол покрытой пятнами грязи и крови футболки. – Давай спросим у той женщины в маске, может, у неё есть что-то из нормальной одежды?
– На тебе её шмот будет висеть…
– Как будто у меня есть выбор.
К счастью, подругам не пришлось долго плутать по академии в поисках Занозы – они нашли малкавианку в её комнате.
– Чего вам? – поинтересовалась она, открыв дверь девушкам.
– Нам очень неудобно просить у вас о таких вещах, – начала Грёза.
– У тебя есть нормальные платья? – перебила её Кумитэ. – Мы не можем идти на ужин с нашим стариканом в таком виде. Вернём сразу, как всё закончится. Я даже постараюсь не запачкаться.
Заноза окинула Кумитэ ледяным взглядом и перевела его на Грёзу.
– Пожалуйста, простите её за грубость, – сказала та, покраснев от стыда за подругу. Новая не-жизнь обострила худшие качества Кумитэ и обнажила те, что девушка скрывала до становления. Вероятно, так было у всех сородичей, но Грёза надеялась, что её такие перемены не коснулись.
– Ладно, покажу вам несколько платьев, которые уже не ношу, – процедила Заноза, отходя от порога к платяному шкафу. Когда она его раскрыла, Кумитэ присвистнула.
– У тебя столько вещей, а ты всё время ходишь в одном и том же костюме! – сказала она, разглядывая забитый одеждой шкаф. – С ума сойти, по три шмотки на одной вешалке…
Малкавианка медленно обернулась, но не стала комментировать поведение Кумитэ. Она прошлась пальчиками по своему гардеробу, отбирая подходящие варианты, и сбросила их на кровать небольшой цветастой кучкой. Девушки стали разбирать костюмы и платья в поисках чего-то менее вычурного.
– Я уж думала, придётся идти в нашей одежде, – произнесла вполголоса Кумитэ, когда они с Грёзой приближались к столовой. – Вкус у неё, конечно, хреновый.
– Она специально дала нам такие вещи, потому что кое-кто напрочь забыл о вежливости.
– Ой, не нуди, – отмахнулась подруга и открыла двухстворчатую дверь.
Посреди просторного зала стоял длинный стол, уставленный свечами и столовыми приборами на пять персон.
Во главе его сидел Оро. Он привёл себя в порядок: тщательно вымыл и уложил гелем золотисто-белые волосы, оделся в чёрный костюм-тройку, который сшили на заказ точно к его возвращению, и даже расчесал густые чёрные брови. А внимательный взгляд отметил бы также и то, что Оро подкрасил веки и светлые ресницы, чтобы подчеркнуть глубину чёрных глаз.
Мидас сидел по правую руку от сира, Редукс – слева. Они обернулись к девушкам, и первый недовольно поджал губы, увидев, во что они нарядились. И чёрт бы с тем, что Грёза надела белую блузку и голубые расклешённые брюки с чёрными лодочками – этот образ был ей к лицу, но вид Кумитэ в коротком шёлковом платьице на бретелях и с кружевом на подоле, которое, скорее всего, было и не платьем вовсе, а пеньюаром, бросил сородичей в бледный румянец.
Оро оглядел девушек с видом ведущего модного приговора и цокнул языком. Высказывать своё мнение он не стал, а лишь указал на приготовленные для них места. Грёза села рядом со своим сиром, Кумитэ – напротив неё, слева от Редукса.
Перед ними стояли глубокая тарелка и бокал для вина. И то, и другое было наполнено кровью. Кумитэ долго смотрела на эту композицию, соображая, для чего нужен такой выпендрёж. Она закрыла лицо сбоку ладонью, чтобы Оро не видел её реакции, и закусила губу, пытаясь не рассмеяться. Грёза же растерянно смотрела то на подругу, то на сира, не понимая, что ей нужно делать.
– Век от века люди и сородичи становятся всё тупее и беспардоннее, – произнёс Оро и пригубил бокал.
– Обязательно начинать с оскорблений? – буркнула Кумитэ, обернувшись к «старикану». Редукс сунул руку под стол и больно сжал её бедро пальцами, девушка ойкнула и обратила на мужчину недовольный взгляд.
– Яблоко от яблони… – заметил Оро, глядя на Редукса.
– Не я её сир, господин, – тихо ответил тот, опуская глаза. Блондин перевёл взор на Мидаса. Тот вздохнул и собрался было ответить, но его перебила Грёза:
– Я обратила её, потому что она умирала. Не могла же я её бросить истекать кровью?
– Во-первых, я не позволял тебе открывать рот, птенец, а во-вторых, не просто могла, а должна была, – сказал Оро.
– Можно я уйду? – спросила Кумитэ, закатив глаза.
– Сиди и помалкивай, – не глядя в её сторону, бросил Оро. – Будь я до сих пор принцем, отделил бы тебе голову собственными руками.
– Она ещё покажет себя с лучшей стороны, сир, – заступился за Кумитэ Мидас.
– О, ты так полагаешь? Строго говоря, мне индифферентно, что она мой сородич. Будь она тореадоркой, бруха или, упаси господь, носферату, я не обратил бы на неё ровным счётом никакого внимания, но эта девчонка – представитель самого влиятельного вампирского клана, элита и свет Камарильи, и она позорит нас своим поведением.
Кумитэ громко выдохнула и, чтобы воздержаться от пререканий, уткнулась в свою тарелку и стала мешать кровь ложкой.
– Возможно, ещё не всё потеряно, – не унимался Оро, и когда Кумитэ всё же решилась высказать ему, кто он есть на самом деле, он переключился на Грёзу: – А кто позволил тебе обращать кого бы то ни было в вампира? Четырнадцать лет от роду, сородичем была всего месяц или два, а туда же – дарит объятия кому попало. Действительно говорят, наступили Последние Ночи…
– Мне девятнадцать, – прошептала Грёза, ссутуливаясь.
– Какая необходимость была в том, чтобы давать становление неокрепшей девице? – обратился Оро к Мидасу, проигнорировав ответ девушки.
– Так велело пророчество, – сказал тот и взглянул сиру в глаза. Пожалуй, Оро даже лучше него знал о том, как некстати порой бывают пророчества.
Блондин наконец отстал от своих детей, сконфуженный напоминанием о том, что он сам был на месте Мидаса, и принялся за ужин. Остальные сородичи последовали его примеру, хотя аппетита ни у кого не было после разбора полётов.
Есть кровь ложкой из тарелки было странно и неудобно, но девушки смирились с этим, ведь проще сделать так, как хочет Оро, чем выслушивать от него упрёки и оскорбления.
Когда с церемониями было покончено, Грёза взглянула на Мидаса, ожидая разрешения уйти, но ужин явно не спешил близиться к своему завершению.
– Насколько я понял из разговора с Джозефом, нынешний принц, Хьюго, нажил себе немало врагов, и ты собираешь союзников, чтобы свергнуть его, – вновь заговорил Оро.
– Если смотреть с такой стороны, то всё именно так и выглядит, – ответил Мидас.
– А есть другая сторона? – поинтересовался Оро, сцепив пальцы перед собой.
– Есть пророчество и есть сородичи, которые верят, что оно сбудется. В их числе, естественно, Козырь, который, по моему мнению, активнее остальных насаждает угодную ему правду в умы Камарильи, Анархов и прочих желающих его слушать. Хотите знать моё мнение? Всё это выглядит как постановка с единственной целью – убрать своенравного принца из Лос-Анжелеса.
– Отчасти ты прав, – согласился Оро, – но тогда зачем нужен я, если принцем должен стать ты? Я понимаю тебя, Мидас, меня также терзают сомнения, но если всё это только ради того, чтобы заменить одну шахматную фигуру другой, зачем вынашивать план ещё с тех пор, когда нынешний принц был желторотым птенцом? За время своего правления он не сделал ничего значительного для фракции, и я не уверен, что сделаешь ты. Значит, суть кроется где-то глубже, где-то рядом с причиной, по которой ты обратил эту девочку. Я думаю, есть кто-то ещё, кто руководит действиями Козыря. Потому-то я и собрал вас. Я не доверяю другим сородичам из твоей котерии, Мидас, не доверяю и малкавианам. Этим соплячкам, в целом, тоже нет доверия, но они моя кровь, и я вынужден мириться с данным фактом.
– Спасибо, дедуля, – выпалила Кумитэ.
Оро смерил девушку обжигающе ледяным взором.
– Было одно обстоятельство, из-за которого при жизни я не взял себе жены и не завёл детей. И ты, басура дескарада, превосходно его олицетворяешь.
Редукс предусмотрительно сжал руку Кумитэ, оберегая её от совершения ужасной ошибки, за которую она могла поплатиться. Ей стоило больших усилий промолчать, но она пообещала себе, что как только окажется в своей комнате, выскажет абсолютно всё, что думает об Оро, да такими словами, что он задохнётся от икоты.
Выдержав паузу, Оро продолжил:
– Всё, о чём я прошу тебя, Мидас, это быть осторожнее в выборе союзников и слов, которые ты будешь им говорить. По сути, единственный сородич, который всегда на твоей стороне – это ты сам. Помни об этом, и ты легко примешь верное решение, когда это понадобится. А теперь ступай. Твоя задача – наращивать мощь, а моя – налаживать старые связи, которые пригодятся тебе в скором времени.
После ужина Мидас отправился к Козырю. Он попросил его выделить кого-то для охраны Кристалл. Тот был вовсе не против, тем более что небольшое вложение ресурсов сулило ему ещё один источник питания. О Занозе, на которую рассчитывал Мидас, речи не зашло, её Козырь держал для особых случаев, а в кабинет переливания крови отослал Джека Гурдона.
Решив вопрос с Мидасом, Козырь позвал к себе Кумитэ. После беседы с Оро она не ожидала от другого старого вампира радушия, и удивилась, когда тот подарил ей изящный короткий меч вакидзаси.
– Зачем он мне? – поинтересовалась она.
– Чтобы защищать тех, кого ты любишь, – ответил Козырь и заложил руки за спину. – Нравится?
– Мне кажется, автомат Калашникова был бы эффективнее.
Малк рассмеялся, Кумитэ ухмыльнулась и продолжила рассматривать подарок.
– Против людей – возможно, но против сверхъестественных существ пули практически бесполезны. Подумай сама: чтобы убить вампира, тебе понадобится расстрелять в него целый магазин, а то и два. А врагов может быть двое, трое или целый отряд. Удобно ли будет тебе носить с собой столько амуниции, когда с мечом тебе достаточно сделать несколько быстрых движений и отрубить противнику голову, разобравшись с ним раз и навсегда?
– Убедили, – согласилась девушка и прижала к себе меч.
– Возьми его сегодня с собой и отправляйся вместе с Золотым Принцем.
Кумитэ сощурилась и глянула на Козыря с подозрением. Теперь ей стало ясно, что примоген никогда ничего не делает просто так – за необычным подарком крылся очередной замысел.
– Не нужно лишних вопросов, просто сделай, как я говорю, дитя.
– Ладно, дедуля… – ответила Кумитэ и ухмыльнулась. – Ох и плетёте вы, конечно.
Когда Кумитэ вышла во внутренний дворик, Мидас, Мяускул, Джек и Грëза уже садились в неприметный бежевый седан, собираясь выезжать в город. Она втиснулась в салон на заднее сидение рядом с подругой и гангрелом и положила на колени вакидзаси. Мидас обернулся к ней и опустил взгляд на меч.
– Откуда у тебя это? – спросил он.
– Козырь подарил.
Мидас не стал углубляться в подробности и развернулся к рулю. Он завëл мотор и вывел машину на проезжую часть.
По пути к больнице сородичи собрали чуть ли не все красные сигналы светофоров, словно что-то хотело задержать их. Мидас не придал этому сакрального значения, а вот Джек выглядел встревоженным. Взглянув на него мельком, Мидас пожалел, что убедил парня оставить свою тыквенную голову дома. Лучше бы он не видел его лица. Взволнованный малк склонен заражать окружающих его людей своим беспокойством.
– Если тебе есть, что сказать – говори, – произнёс Мидас. Джек зыркнул на него и убрал от лица пальцы с обломанными ногтями. – Ну, в чëм дело?
– Всë в порядке, – ответил Гурдон и кротко улыбнулся.
До самой больницы малк старался держаться спокойно, поняв, что сопровождающие его сородичи внимательнее, чем он предполагал. Говорить о своëм дурном предчувствии он не желал. В любом случае, думал он, вентру и гангрел смогут защитить неонатов, а он защитит доверенную ему девушку.
Мидас припарковал машину у ломбарда напротив больницы и направился прямиком к главному входу. Мяускул показал жестами, что зайдёт со стороны переулка, и собрался было отделиться от компании, но его окликнул Джек.
– Я могу замаскировать тебя, вернуть человеческий облик ненадолго. Если хочешь, конечно.
Гангрел остановился и воззрился на малкавиана с недоумением.
– Мне хорошо даётся создание иллюзий. Так что думаешь?
Уговаривать Мяускула дважды не пришлось – он согласно кивнул и лишь затем задумался над тем, как именно Джек сделает его человеком и насколько это будет болезненно.
– Хорошо, – только и сказал Гурдон и, пройдя вперёд, открыл дверь, чтобы пропустить перед собой девушек.
Мяускул тряхнул головой и поднял руки, как бы вопрошая: «ну и что дальше?», а затем заметил взгляды сородичей, направленные на него. Любопытнее всех казалась Кумитэ, она улыбнулась и спросила:
– Ты ему придумал такую внешность или…
– Нет, это его лицо, – ответил Джек. – Извини, мне пришлось залезть в твою голову, чтобы найти воспоминания о твоём прежнем образе.
Мяускул рванул к стеклянной двери и уставился на своё отражение. Это действительно был он: прямые чёрные брови, миндалевидные глаза, обрамлённые густыми ресницами, длинный прямой нос, высокие скулы, крупные губы и ямочка на подбородке, доставшаяся от отца.
– А ты красавчик, – подметила Кумитэ и зашла в больницу следом за сородичами.
Мужчина провёл дрожащей рукой по лицу. Вместо привычной шерсти была короткая щетина на впалых щеках и подбородке, нос ощущался как настоящий, уши тоже были совершенно нормальными.
Он давно не видел себя таким. Это было приятно и в то же время больно.
– Ты идёшь? – позвал Мяускула Мидас.
Гангрел ещё раз посмотрел на своё отражение в стекле и неохотно последовал за остальными в помещение.
Зацепившую его и остальных вампиров медсестру, которая сидела в регистратуре, Мидас убедил, что они работают в больнице. Они спустились в подвал и прошли прямиком в кабинет переливания крови.
– Я уж думала, вы забыли про меня, – сказала Кристалл, не отрываясь от заполнения документов. – И кто же будет моим личным телохранителем?
– Я, – одновременно ответили Мяускул и Джек. Малкавиан недоумëнно вскинул бровь. Мяускул обернулся к Мидасу и показал ему жестом, чтобы тот прочëл его мысли.
«Позволь мне остаться с ней. Я не доверяю людям Козыря», – сказал он.
– И это после того, как я оказал тебе одну маленькую услугу? – спросил Джек и сложил руки на груди.
Гангрел обратил на него затравленный взгляд.
«Какого хрена ты влез в мои мысли?», – опешил он.
Ответить малк не успел, так как Кристалл, заинтересованная, отчего весь сыр-бор, оторвалась от своих дел и посмотрела на вампиров. Увидев Мяускула, она зарделась и бросилась к нему в объятия.
– Ты вернул себе прежний облик? – обрадовалась она. Гангрел покачал головой.
– Это иллюзия, – ответил за него Джек.
Девушка огорчилась, но от друга не отошла, продолжая разглядывать его во все глаза.
– Послушай, Мяускул, – сказал Мидас, – мы обо всëм уже договорились. С Кристалл будет Джек. А ты нужен мне.
«Я в долгу перед ней…»
– О чëм речь? – поинтересовался Джек и чуть наклонил голову вбок.
Вентру и гангрел перевели на него прохладный взгляд, Гурдон лишь ухмыльнулся, а затем вдруг посмурнел.
– Уведите девушку из здания, – сказал он шепотом.
– Всë-таки, что-то случилось? – догадался Мидас.
– Я не знаю, что именно произойдëт, могу лишь предчувствовать беду. Уводите же еë!
Мяускул схватил Кристалл за руку и потащил по коридору к выходу, остальные бросились за ними.
Дверь, ведущая на лестничную площадку, распахнулась, и в еë проходе показались три человека. Судя по тому, как они выглядели, догадаться о причине их появления в больнице было несложно. Догнавший Мяускула и Кристалл Мидас обогнул их и встал между сородичами и охотниками.
– Ну надо же! Какая удача, что я встретил тебя здесь, – сказал шедший впереди парень. Он остановился и тряхнул белоснежными волосами.
С ним были две женщины. Одна оделась, как охотники на вампиров прошлого: широкополая шляпа, бандана, закрывавшая часть лица, длинный кожаный плащ поверх удобного костюма с множеством карманов на поясе и высокие сапоги со шпорами; вторая носила плотно прилегавший шлем с окулярами на макушке и баллон с горючим, от которого к еë запястьям шли трубки и крепились к выпускающим устройствам.
– Слышал, в вашей семье стало на одного охотника меньше, – ответил Мидас. – Опять. Сожалею, Зиг. Очень сожалею, что твоего брата убил не я, но, думаю, наша вражда от этого не ослабнет, не так ли?
– Ах ты язвительный сукин сын, – прошипел Зиг, краснея от злости.
– Позвольте мне убить их, капитан, – попросила женщина в шлеме и направила руки в сторону вампиров, держа пальцы на спуске.
– Шерифа не троньте. Он мой.
«Уводи девушек», – сказал Мидас Мяускулу телепатически. – «Джек?»
– Я не боец, но помогу тебе, чем смогу, – ответил тот.
Мяускул подтолкнул Кристалл и Грëзу в противоположную от охотников сторону, а Кумитэ уже сама спешила ретироваться. Грëза развернулась и встала рядом с Мидасом.
«Я тебя не оставлю», – сказала она и взяла его за руку.
«Не сходи с ума, уходи отсюда. Я не вынесу, если с тобой что-то случится».
