Текст книги "Кошмарной вам ночи (СИ)"
Автор книги: Кира Лексина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)
– Я делаю то, что считаю нужным, – сказал Мидас ледяным тоном. Выражение его лица было непроницаемым, но Грёза чувствовала, что он изо всех сил старается держать себя в руках.
– Ты делаешь всё неправильно, – процедил Оро, кривя лицо и губы.
– Это не неправда.
– Полагаешь? Расскажи мне тогда, как тебе без глаза? Или нет, не нужно, я и так всё великолепно вижу. Ты ни разу не притронулся к своему бокалу, потому что у тебя нарушена пространственная ориентация, и ты боишься, что перевернёшь его и тем самым твоя маленькая проблема раскроется. Но я хочу тебе напомнить, что все сидящие за этим столом в курсе, что такое бинокулярное зрение, не так ли, дитя? – обратился Оро к Грёзе, а затем вновь обернулся к Мидасу: – Вот к чему привели тебя твои «правильные» решения. Задай себе вопрос: чем ты поплатишься в следующий раз? Рукой? Ногой? Или сразу головой?
Ответа Оро не ждал, лишь наслаждался аурой животрепещущего гнева и конфуза, нависшего над столом. Он питался злостью, направленной в него, и получал от этого удовольствия ничуть не меньше, чем если бы пил их кровь по-настоящему.
Оро поставил руку на подлокотник, наклонил голову вбок и провёл пальцем вдоль брови, поправляя волоски. Ему хотелось добавить что-то ещё, и он знал, что именно.
– Я не бессердечен, Мидас, не надо так думать обо мне. Я переживаю за тебя, и мне зело жаль, что всё так обернулось, правда. Ты был красивым мужчиной.
Грёза усмехнулась в сторону и подумала про себя, что такое замечание было бессмысленным, но затем она увидела, как Мидас облизнул губы и опустил глаза, и поняла, что Оро ударил точно в цель. Раньше она никогда бы не подумала, что Мидас беспокоится о своей внешности, ей казалось, что то, как он одевается и как подаёт себя, лишь привычное поведение человека его социального положения, да и вообще многие сородичи могли позволить себе изысканный и элегантный внешний вид. Но нет, дело было вовсе не в этом…
«Он в край ёбнулся, не слушай его», – сказала Грёза телепатически, надеясь успокоить Мидаса, но тот в ответ цокнул языком и посмотрел на девушку усталым и раздражённым взглядом.
– Ты же понимаешь, что я слышу тебя? – отозвался Оро с едкой улыбкой на губах.
Грёза ощутила тепло на щеках, но не успела взять свои эмоции под контроль, и теперь её лицо стало прекрасной картиной смущения.
«Поздравляю», – бросила она в ответ и, опрокинув в себя свой бокал с кровью, а затем и порцию Мидаса, встала из-за стола.
– Сядь на место, я не закончил. Думаешь, для тебя ничего не было припасено? Как бы не так, милая!
«Я не стану слушать оскорбления в свой адрес, мне плевать на тебя и твоё мнение! – огрызнулась Грёза и показала Оро неприличный жест. – Лучше бы ты и дальше гнил в склепе, мудак».
Грёза отпихнула ногой стул, так что тот с грохотом упал на пол, и направилась к выходу.
– Не забывай, что на тебя, на Мидаса и всю вашу шайку объявлена Кровавая Охота, а я как ваш предок имею полное право вас всех убить, – предупредил Оро. – Так что будь лаской, подними стул и сядь обратно, пока я не разозлился.
Развернувшись на середине пути, Грёза прошла вдоль стола, взяла лежавший у тарелки нож и, подойдя к Оро, протянула ему его.
«Валяй, – сказала она, глядя вампиру в глаза. – Ну, чего ждёшь, дедуля?»
Вентру поджал губы и бросил на Грёзу испепеляющий взор. Конечно же, он не собирался никого убивать. Его дети были нужны ему. Возможно, даже больше, чем он им, и если Мидас и Редукс это не понимали в силу влияния на них уз крови, то Грёза, а тем паче Кумитэ ощущали исходящую от него неискренность и сторонились его. Они не доверяли Оро и не хотели иметь с ним ничего общего.
– Успокой свою девку, Мидас, она слишком много о себе возомнила, – ледяным тоном произнёс Оро и, взяв у Грёзы из рук нож, положил его на столешницу.
«Так я и думала», – сказала она и ушла наконец из столовой.
Мидас догнал Грёзу в коридоре общежития. Она остановилась, услышав стук металлических набоек его обуви, и обернулась. Мужчина приблизился к ней и вздохнул.
– Тебе не следовало так говорить с ним.
Грёза фыркнула и с улыбкой покачала головой, а затем отмахнулась и направилась дальше.
– Я знаю, что ты так не думаешь, но он прав, – продолжил Мидас, идя за ней. – Мы давно не имели дело с Инквизицией. Когда я сражался с ними последний раз, они забрасывали меня чесноком и распятиями, а теперь у них на вооружении свинец и магия.
Девушка развернулась и посмотрела на Мидаса.
«Не в этом дело, – сказала она. – Неужели ты не видишь, что его не волнует, как закончилось наше столкновение с охотниками? Он просто ищет повод унизить нас. Да что с тобой такое? Почему ты защищаешь Оро? Ты сам говорил мне, что вы никогда не были близки, так почему ты позволяешь ему оскорблять тебя, будто он твой родной отец? Чёрт, да будь он кем угодно, это не даёт ему права так обращаться с тобой!»
Грёза протянула руку к лицу Мидаса и коснулась пальцами шрама под глазом. Мидас отвернулся и убрал ладонь Грёзы от себя.
«Ладно, – сказал он ей так же мысленно, – Я как-нибудь разрулю эту ситуацию. Просто постарайся не усугублять натянутость отношений между вами».
«Эй, я говорила тебе, что ты безумно красивый?»
Мидас отвёл взгляд и наклонил голову.
«И всегда будешь таким, со шрамом или без него. Пойдём в какое-нибудь укромное место?»
«Для чего?», – спросил он, хотя понимал, что Грёза имеет в виду.
«Что за глупые вопросы?», – Девушка хрипло рассмеялась.
«Я не в настроении».
«Мидас…», – Скай посмотрела на него с укором и обняла.
– Не сейчас, Грёза, – бросил он в ответ и, отцепив от себя девушку, направился прочь, но она схватила его за руку и вернула к себе.
«Я не могу тебя отпустить. С этим шрамом ты стал ещё привлекательнее, чем прежде. Теперь мне постоянно придётся быть настороже и следить, как бы тебя не увела какая-нибудь малкавианка или вертихвостка-тореадорка».
– Прекрати, – буркнул Мидас. Тон его голоса уже не был таким пасмурным, как прежде. – Ты говоришь так только потому, что любишь меня.
«Вовсе нет. Я люблю пиратов! Не думал на счёт повязки на глаз? По-моему, очень сексуально».
– Это уже слишком, – ответил мужчина, отстраняя от себя Грёзу. – Придумываешь чёрт знает что.
«А как тебя ещё уломать на секс? Только лестью и лаской, никак иначе», – сказала она и прижалась к возлюбленному.
– И от кого в тебе столько коварства?
Девушка встала на носочки и чмокнула Мидаса в щëку, он вздохнул и приобнял еë, за что получил ещë несколько поцелуев и наконец ответил на них. Они стояли некоторое время в полутьме коридора, а затем мужчина подхватил возлюбленную на руки и понëс в ближайшую незапертую комнату. Они понятия не имели, кому она принадлежала, но она была пуста, и это их устроило.
Мидас посадил Грëзу на трельяж и стал снимать брюки, девушка последовала его примеру и, сбросив кроссовки, расстегнула джинсы. Мидас помог ей стащить их и встал между еë ножек, которыми Грëза обвила его поясницу.
Она притянула возлюбленного к себе и запустила руки под его рубашку. Мидас целовал Грëзу, гладил еë шелковистые волосы и ласково поддерживал еë подбородок. Его прикосновения были столь нежными и осторожными, что Скай расплылась в руках Мидаса и чуть ли мурчала, как довольная кошечка.
Еë прохладные пальчики опустились вдоль торса мужчины и легли на возбуждëнный член. Грëза обхватила его ствол рукой и стала водить ладонью вдоль него. Мидас придвинул таз девушки ближе к себе и, положив свою руку поверх еë, направил фаллос в еë лоно. Грëза прикрыла глаза и, протяжно выдохнув, положила голову на плечо мужчины.
Мидас постепенно набирал темп, но Скай не терпелось сразу перейти к активным движениям, от которых шатался бы трельяж и дрожали пальчики на ногах. Она схватила Мидаса за обнажëнный зад и ущипнула его. Он понял намëк и, положив ладони на бëдра Грëзы, стал двигаться усерднее. Девушка застонала и крепко обняла его. На еë лице возникла довольная улыбка и забвение, она отстранилась от всего насущного и с головой погрузилась в приятные ощущения.
Грëза вспомнила тот раз на берегу озера, вспомнила так отчётливо, словно это было не далее вчерашнего вечера. Она могла воспроизвести каждую деталь того момента и сейчас, прокручивая их в мыслях, ощущала приток воодушевления. Ей казалось, что никогда в жизни и не-жизни она не была так счастлива, как с Мидасом, и никогда не будет ни с кем другим.
Чуть отстранившись, Грëза взглянула на мужчину, а затем прильнула к его губам.
– Ты чего плачешь? – спросил Мидас, посмотрев на лицо любимой.
– Мне так хорошо с тобой, – ответила она ещё чуть хрипловатым голосом и улыбнулась.
– И мне тоже хорошо с тобой.
Мидас прижал девушку к себе и поцеловал еë в висок.
Утопая в удовольствии и любви, Грëза перестала себя контролировать. Она стонала и шептала имя возлюбленного, моля его не останавливаться. Зеркало на трельяже за еë спиной угрожающе раскачивалось и грохотало о стену, чудом оставаясь до сих пор целым.
Когда девушка ощутила, что скоро кончит, она выгнулась, упëрлась затылком в зеркало и сжала в кулаках рубашку Мидаса, она раскрыла рот и замерла, ожидая вспышку экстаза, и в момент, когда случилась разрядка, дверь в комнату открылась, и громкий стон Грëзы прервался испуганным вскриком. Она закрыла промежность нижним краем футболки и уставилась на незваного гостя. Мидас тоже замер и обернулся.
Это оказался Банан. Он перевëл взгляд с любовников на пол, сморщил жëлтое лицо, будто вот-вот заплачет от обиды, а затем выскочил в коридор. По всей видимости, комната, которую оккупировала парочка, принадлежала ему.
– Неловко получилось, – сказал Мидас, Грёза фыркнула.
Они оделись и поспешили покинуть чужие апартаменты, чтобы не смущать несчастного молчаливого Банана.
В коридоре Мидас и Грëза встретили Дину и Ренегата, направлявшихся в сторону главного крыла. Малкавианка выглядела уставшей и помятой, было похоже, что она весь день не спала.
– Ты сейчас с Мяускулом? – поинтересовался Мидас у Дины, та кивнула. – Как он?
– Он сказал богу смерти: не сегодня, – ответила женщина с кроткой улыбкой.
– Славно. А куда вы идëте?
– Козырь опять что-то надумал и разослал своих приспешников собрать нас в аудитории, – ответил Ренегат. – Вы разве не туда же шли?
– Нет, но теперь, видимо, туда.
Когда сородичи вошли в зал, все остальные уже были здесь, кроме, разумеется, Мяускула, которого откапывали кровью, и Деми, поскольку ей было не место на собрании вампиров.
– Наконец-то, – обрадовался Козырь, – мы ждали только вас.
Мидас сел на свободный стул, закинул голень одной ноги на бедро другой и закурил.
– Отправишь на очередную дипломатическую миссию? – спросил он с ноткой недовольства в голосе. – И суток не прошло с последней бойни.
– Миссия не дипломатическая, а спасательная, и ждать, пока ты отдохнёшь, у нас нет времени, – сказал Оро и стукнул тростью о пол. – И в этот раз я ожидаю, что ты поступишь правильно. Провал исключён.
– Не давите на него, – произнёс Козырь с теплотой. – Золотой Принц действительно нуждается в передышке, и мне жаль, что нынешняя ситуация складывается так, что это невозможно.
– В чëм дело-то? – спросила Мара. Она терпеть не могла бессмысленный трëп.
– Из достоверного источника мне стало известно, что в Лос-Анджелес прибыл юстициар носферату, чтобы разобраться, на каком основании принц удерживает примогена и других представителей еë клана в плену.
– Зачем ему это делать? – поинтересовался Ренегат с недоверием.
– Затем, что носферату планировали перейти на нашу сторону, – ответил Козырь.
– Для принца это значило бы потерпеть поражение, учитывая ресурсы этого клана, – добавил Оро. – Остаётся под вопросом то, как именно он пленил их. Есть мнение, что к своим порочным связям с инквизицией и шабашем он добавил не менее омерзительный союз с колдунами.
– Я что, просто так бился с Иксом, чтобы тремеры потом всë равно прислуживали Хьюго? – возмутился Редукс.
– Он говорит про людей-магов, – пояснил Ренегат. – Вот только какая им выгода от этого?
Козырь в ответ лишь пожал плечами.
– Здесь мои источники молчат.
– То есть мы должны помочь носферату? – усмехнулся Мидас. – Которые при желании и сами способы вызволить себя из неволи.
– Нет, мы поможем юстициару.
– А с ней-то что стряслось?
– Пример Сирены не научил Хьюго тому, что инквзиция никогда не упустит возможности убить вампира, но свою гибель он отсрочил, сдав им Арахну. Она сейчас тоже в плену, но у людей.
– Арахна? В плену? Это шутка? – ужаснулся Мидас. – Носферату шестого, мать её, поколения, в плену у инквизиции?
Он выкинул в сторону бычок и вскочил со стула, как ужаленный.
– По-вашему, кучка сопляков вроде нас способна преуспеть там, где не сумела Арахна? Знаете, если вы хотите убрать меня, то придумайте план проще.
– Ты и сам способен убить себя, не прилагая к тому усилий, – заметил Оро и закатил глаза.
– Не нужно так волноваться, Золотой Принц, – поспешил успокоить Мидаса Козырь. – Я не стал бы рисковать не-жизнями тебя и твоих соратников, не знай, что всё обойдётся малой кровью.
– У вас неправильное понимание словосочетания «малая кровь».
– Прекрати язвить и выслушай, – произнёс Оро громким и поставленным голосом. – Я уверен, что Арахну держат в заброшенном храме Пресвятой Богородицы, что в нескольких милях от северной черты города. Он считался одной из засекреченных баз инквизиции, ещё когда я был принцем. Полагаю, является ей и по сей день, потому как более подходящих баз так близко к городу у Инквизиции нет. Храм небольшой, это скорее перевалочный пункт.
Арахну доставили в город этим вечером на грузовом судне, её гроб выкрали из порта и должны были перевезти куда-то до заката, иначе, сам понимаешь, что стало бы с её похитителями. Более подходящего места, чем этот храм, я не знаю.
– Как и я, – согласился Козырь.
Мидас скрестил руки на груди и задумался.
– Допустим. И что дальше? Там будет полно охотников во главе с Брутом, как мы проберёмся внутрь?
– Не будет. Хьюго слили информацию, что ваш достопочтенный сир едет на встречу с новым лидером анархов, – ответил Козырь.
– Этот щенок желает заполучить всё и сразу, потому я убеждён, что он натравит на меня главу инквизиции, ныне обосновавшегося в Лос-Анджелесе, – сказал Оро и добавил, глядя на Мидаса с укором: – Из-за тебя, к слову говоря.
Тот пропустил колкость мимо ушей.
– Классный план, дедуля, и как ты собираешься выкручиваться? – усмехнулась Кумитэ.
– Легко, моя милая, – ответил Оро, скорчив гримасу, – я никуда не поеду.
– А так можно было? – сказала Мара с ноткой сарказма, намекая на то, что этот ход конём хорош для всех присутствующих, некоторые из сородичей поддержали её смешками или тихим бормотанием.
– Ну довольно вам, – успокоил их Козырь. – Кое-кто всё же пойдёт на встречу, чтобы не дать инквизиции понять раньше времени, что их обманули. У вас будет пара часов на операцию. Гурьбой туда лучше не идти, возьми только тех, в ком уверен. Обещаю, – добавил он вкрадчиво, – всё будет хорошо.
– Мы сокрушим охотников! – заявила Дина, взяв Мидаса и Грёзу за руки и подняв их вверх. – Во имя свинца и дыма, и больного уха. Бабах!
– Я отправлюсь с вами, – сказал Ренегат.
– Не-е-е-ет! – запротестовала Дина и оттолкнула его. – Ты большой и неповоротливый, ты не влезешь в проход!
Ренегат посмотрел на женщину сверху вниз и изогнул бровь.
– Не стану спорить, раз ты так уверена в этом.
Мидас не проронил ни слова. Он уже смирился с тем, что его судьба в чьих-то руках, только не в его собственных. Всё это настолько осточертело ему, что он просто кивнул и, развернувшись, направился прочь из аудитории. Козырь крикнул вслед, что известит его, как только всё будет готово и можно будет вдвигаться.
Глава 16. Паук, попавший в чужую сеть
Прошла половина ночи, прежде чем Козырь дал наконец добро на выезд. За это время Грёза разобралась со своей раной и больше не жаловалась на боли или осиплость голоса. Она оделась удобнее, памятуя о том, что может их ждать, и сидела на заднем сидении всё того же бежевого седана, внутри которого до сих пор пахло палёной шерстью и мясом.
Путь до храма был неблизкий, к тому же предстояло вновь драться с охотниками, потому Грёзе поручили везти сумку с кровью. Она ответственно отнеслась к этому и всю дорогу прижимала её к бедру, как будто та могла испариться.
За несколько миль до въезда на территорию заброшенного храма Мидас съехал в чащобу у трассы и спрятал машину. Дальше они с Грёзой и Диной шли пешком в гору, на склоне которой располагалась база инквизиции.
По периметру храма был выставлен патруль. Сородичи миновали его без проблем, укрытые тенями Дины. Они вошли в невысокое здание с островерхой крышей и оказались в просторном зале для богослужений. Скамьи для прихожан были отставлены к стенам, чтобы освободить место в центре, где находились тяжёлые деревянные ящики с грузом, которые ещё не успели перенести в хранилище или наоборот вынести из него. Мидас отодрал от крышки одного из них доску, чтобы взглянуть на содержимое. Внутри оказалось огнестрельное оружие, винтовки Steyr AUG.
К главному залу с южной стороны примыкал короткий коридор, ведущий к двухэтажному домику, где по задумке живут служители церкви. Сородичи прошли в него, поднялись по деревянной лестнице на второй этаж и осмотрелись. Вдоль длинного коридора располагались спальни, а в конце он расширялся, образуя просторную лоджию. Там на стульях и диванах вокруг круглого стола сидела группа из нескольких охотников, они смотрели футбол по телевизору и что-то бурно обсуждали, не замечая незваных гостей.
Мидас жестами показал Дине и Грёзе, чтобы те разобрались с охотниками, пока он осмотрит комнаты. Почти все они были пусты, но в каждой стояло по две, а то и три кровати, застеленных чистым бельём. По грубым подсчётам Мидаса, в храме находилось около трёх десятков охотников, но сейчас большая их часть отсутствовала, и это не могло не радовать его.
В одной из спален на кушетке под капельницами лежал Зиг. Мидас украдкой взглянул в дальний конец коридора и, убедившись, что у девушек всё под контролем, вошёл в комнату и прикрыл за собой дверь.
Зиг спал. Он был бледен из-за большой потери крови. Культю оторванной руки прооперировали и перевязали, поставили капельницы с плазмой и витаминами на оставшуюся руку и ноги, чтобы как можно скорее восстановить баланс жидкости в его организме и вернуть в строй.
Мидас провёл пальцем вдоль трубки одной из капельниц, подведённой к руке, а затем рванул её на себя. Трубка вместе с иглой выскочила из вены, сорвав пластырь, которым была подклеена к коже, тренога, обвешанная пакетами с препаратами крови, покачнулась и с грохотом упала на пол. Зиг очнулся и вздрогнул, увидев у своей постели Мидаса.
– Не следовало им везти тебя сюда, – сказал он. – Хотя я понимаю, что выбора у тебя не было – ведь это самая ближайшая к Эл Эй база инквизиции, не так ли? Чем же она так хороша, что за несколько веков вы так и не ушли отсюда, хотя Камарилья знала о ней? А-а, это вы не знали, что мы в курсе. Ц-ц-ц!
Зиг молчал. Он понимал, что в нынешнем состоянии ему не справиться с вампиром, а если его товарищи не прибежали на шум, то уже и не прибегут.
– Покончим с этим, – процедил охотник и сглотнул ком, вставший в горле от волнения.
– Как тебе будет угодно.
Мидас обхватил рукой шею Зига и надавил ладонью на трахею. Поначалу тот не сопротивлялся, лишь корчился от боли и хватал воздух ртом, затем он вцепился единственной рукой в запястье Мидаса и попытался оторвать его от себя, но не смог. Слёзы лились из его глаз, а из груди вырывался протяжный хрип, лицо побагровело от напряжения и застоя крови. Спустя минуту мышцы наконец расслабились, а рука упала на постель. Мидас отпустил Зига, убедившись, что он мёртв, и покинул комнату.
Дина и Грёза к этому моменту разобрались со своей задачей. Больше никого на этаже не осталось. Они спустились на первый, на котором располагались кухня со столовой и ванная с туалетом, но тот пустовал.
Одна из комнат была заперта на ключ, Мидас хотел было выбить дверь, но Дина остановила его, предложив более изящный вариант: она достала из волос две невидимки и влезла ими в замочную скважину с видом, будто всю жизнь вскрывала замки подручными средствами. Несколько минут малкавианка пыталась отпереть дверь, но не смогла сделать этого, и Мидас всё равно выбил её ногой, как и планировал. За ней оказалась крутая лестница вниз.
В подвале, оборудованном под винный погреб, не было ничего примечательного, и именно это вызывало подозрение. Спальных мест и нескольких ящиков с оружием недостаточно, чтобы считать церковь секретной базой.
– Ищите рычаги или проходы, прикрытые чем-то для отвода глаз, – сказал Мидас, осматриваясь. – Где-то здесь наверняка должен быть вход в пещеры под горой.
Долго обыскивать подвал не пришлось – Дина сразу же указала на шкаф с пустыми бочками, за одной из которых находился узкий лаз. Сородичи прошли в него, пригнувшись, а затем несколько футов продвигались боком и оказались в просторном гроте, в стенах которого инквизиторы прошлого построили небольшую каменную крепость. К ней примыкала современная площадка для посадки вертолёта, а в своде пещеры виднелся люк, открывавшийся при необходимости дистанционно.
– Ничего себе база, – присвистнула Грёза. Мидас закрыл ей рот ладонью и указал на нескольких часовых, расставленных у крепости.
Дина снова укрыла их тенями, и они смогли проскользнуть мимо охотников, не вызвав тревоги.
Внутри крепости было не так много помещений. Здесь обитал только Брут, потому одна из комнат представляла собой его кабинет, остальные же отвели под пыточные камеры. Многие из них пустовали, в других же сородичи обнаружили изувеченные и сожжённые трупы, но следов Арахны нигде не было.
Грёза задержалась у тела одной из жертв пыток. Оно лежало на металлическом столе, лишённое конечностей и обгоревшее до неузнаваемости. Кем был этот человек при жизни и почему с ним так поступили, она не знала, но сочувствовала ему и не находила себе места от злости на инквизицию.
– Зачем они делают это? – спросила она шепотом. – Разве они не убивают только чудовищ?
– Наверное, это гули, – предположил Мидас. – Либо оборотень. Да кто угодно… Теперь уже не разберёшь. В любом случае, не вампир, тот давно обратился бы в прах от полученных травм.
– Кто-нибудь знает, как выглядит Арахна? – спросила Дина, рыская по камерам.
– Как горстка пепла, я полагаю.
Грёза подошла к телу ближе и закрыла рукой рот и нос, ощутив неприятный запах гари. Она присмотрелась и заметила, что одно ухо жертвы отрезали, другое же осталось целым и было странной удлинённой формы, не характерной для человека. Это заинтересовало её, и Скай продолжила изучать тело. Она не могла разглядеть из-за копоти и корочек спёкшейся крови на разъеденной коже, но ей казалось, будто у существа на лице было… восемь глаз. Они теснились в двух глазницах, по четыре в каждой, и девушка, поняв это, открыла рот, чтобы позвать Мидаса, и тут шесть из них распахнулись и взглянули на неё страшными красными радужками. Существо попыталось разлепить веки оставшихся двух глаз, но кожа и ресницы на них пригорели друг к другу. Грёза отшатнулась и, запнувшись о собственную ногу, упала на пол.
Мидас обернулся на шум и подскочил к столу.
– Приш… ли… – прошелестело существо сквозь сомкнутые спайками губы.
– Арахна?! – опешил Мидас. – Твою мать… Как вы… Как вы до сих пор живы?
– Жду.
Она была на грани и с трудом ворочала языком. Дина прибежала к ним, услышав разговор и, сумбурно перекрестившись, встала в проходе настороже.
– Это та, кого мы ищем? – спросила Грёза, поднявшись и взглянув на то, что осталось от сородича с жалостью и отвращением.
– Да, – ответил Мидас. Он был ошеломлён тем, что вампир смог продержаться так долго. Он невольно вспомнил Сирену и нервно усмехнулся.
– Грё… за… – одними губами произнесла Арахна и перевела взгляд маленьких красных глаз на девушку. Ничего больше она не смогла сказать, вместо слов выходил лишь хрип и свист. Мидас нагнулся ухом к её рту, но это нисколько не помогло.
«Чего вы ждали?» – спросил он Арахну телепатически.
«Твоё дитя… – Её мысли были такими же рваными, как её речь. – Она должна сделать это. Диаблери. Скорее».
«Исключено. Нет», – ответил Мидас и напрягся всем телом, ощутив гнев. Пророчество начало сбываться.
«Должна, – повторила Арахна и закрыла веки. Её не-жизнь угасала с каждым мгновением. – Таков мой путь. Её предназначение. Должна».
– Этого не будет, – сказал Мидас вслух, словно так его позиция становилась твёрже.
– О чём вы говорите? – спросила Грёза, но не получила ответа.
Арахна не двигалась, не открывала глаз и не говорила. Она держалась в этом мире из последних сих и не хотела тратить их на бессмысленный спор. Её молчание значило куда больше.
– Вы хотите передать свои силы и свой опыт, я всё это понимаю, но я не могу допустить, чтобы моё дитя осквернило себя амарантом. Дьявол, я сам это сделаю, но Скайли не позволю.
«Грёза, – настаивала Арахна. Она посмотрела на Мидаса из-под полуоткрытых век. – Её ждут великие свершения. Не тебя».
– Она права, Золотой Принц, – отозвалась Дина. – Только ей суждено встретить Вечную Воительницу лицом к лицу.
– Кто такая Вечная Воительница? – спросила Грёза.
– Не знаю, – ответила Дина и почесала макушку. Скай всплеснула руками, на что малкавиака лишь пожала плечами. Она действительно не имела понятия, о чём говорит, просто вспомнила что-то, чего никогда в действительности не знала, и это случалось с ней постоянно.
Мидас медлил. Он метался между пророчеством и чувствами к Грёзе. Он понимал: если не они сами, кто-то другой заставит их следовать этому пути. Бороться бессмысленно. Все вокруг – камарилья, шабаш, анархи, инквизия – знали о предсказанной Грёзе судьбе и подталкивали её в нужном для них направлении. Всё, что оставалось Мидасу, это бороться за то, чтобы Скайли не потеряла Человечность. С каждой ночью это становилось сложнее.
«Отступи, – вновь заговорила Арахна. – Мало сил. Мало времени. Не сомневайся… она справится».
Носферату перевела взгляд шести алых глаз на Грёзу и продолжила диалог только с ней:
«Пей. До последней капли. Не останавливайся. Будет тяжело. Душа… будет сопротивляться. Ты выдержишь».
Грёза смотрела на Мидаса. В её взоре читались страх и нерешительность. Ещё бы! Она знала, что такое диаблери и к чему оно приводит, и неважно, что эта женщина позволяет сделать это с ней, диаблери – грех, кара за который – окончательная смерть. Впрочем, Грёзу, Мидаса, Кумитэ и остальных и так ждала гибель, если они проиграют в этой войне.
Быть может, в том, чтобы поглотить душу другого сородича, есть смысл. Она станет сильнее и сможет защитить новоприобретённую семью. Сможет защитить Мидаса, когда тот свергнет нынешнего принца.
Скрепя сердце, Мидас ответил Скай коротким кивком и отошёл от стола, позволяя девушке приблизиться к нему. Грёза склонилась к покрытой чёрными струпьями шее Арахны и прокусила клыками хрустящую и горькую кожу. Прохладная кровь наполнила её рот и потекла внутрь, охватывая Грёзу трепетным волнением. Кровь вампиров вкуснее человеческой, а кровь древних вампиров – настоящее лакомство.
Едва последняя капля витэ покинула вены Арахны, её тело начало трястись, как и тело Грёзы. Первая билась в агонии, вторая – в экстазе. Если бы она и пожелала, она не смогла бы остановиться, настолько сильными и невероятными были переживания во время поглощения души. При том, чем больше Арахна сопротивлялась диаблери, тем приятнее было Грёзе. Она налегла на обгоревшее туловище, чтобы дрожь, охватившая его, никоим образом не могла ей помешать, крепко придавила рукой голову носферату и обрубок плеча и впилась глубже зубами в сухую плоть.
Она слышала вопль сородича не то наяву, не то в собственной голове, но он был где-то далеко, когда здесь и сейчас Грёза наслаждалась чем-то раннее недоступным ей. Всё, о чём она мечтала, всё, к чему она шла, находилось перед ней и в ней, наполняло её необъятной мощью, которую Грёза никогда прежде не встречала. Эта новая сила пьянила её, весь мир вокруг таял и рушился, но это не имело никакого значения, ведь она обрела нечто такое, о чём другие могут только мечтать.
Голос Арахны замолк, и Грёза наконец оторвалась от её шеи. Опираясь на стол, она сделала несколько шагов и почувствовала, что ноги перестают её слушаться. Она опустила глаза и заметила, как её тело источает серую дымку. Грёза подняла ладонь к глазам, и это движение показалось ей длящимся целую вечность. Она словно находилась в густом тумане и не видела ничего, кроме своей руки, а та расслаивалась, расплывалась, рассыпалась, становясь бестелесной.
Чей-то силуэт закрыл собой единственный источник света в изоляторе. Грёза медленно перевела взгляд с ладони на Тень и замерла, пытаясь понять, что она видит. Это была женщина… Верхняя часть принадлежала женщине, но нижняя представляла собой паучье брюхо с шестью гигантскими лапами, четвёртая пара была вместо рук, и чудовище постоянно двигало ими без всякого смысла. На лице существа Грёза могла различить лишь восемь алых глаз, они смотрели на неё с ненавистью и жаждой крови.
«Это Арахна… – пронеслось в мыслях Грёзы. – Зачем она здесь?»
«Чтобы убить» – последовал ответ, который эхом разнёсся по гроту.
Мир вздрогнул, и невыносимая боль пронзила тело Скай. Она рухнула на колени и закричала. Всё, что она могла чувствовать теперь, это боль и отчаяние. Душа Арахны поглощала её саму, и Грёза никак не могла остановить это.
«Сопротивляйся или исчезнешь».
Голова раскалывалась надвое, собственный голос Грёзы оглушал её. Она зажала уши ладонями, но ничего не менялось.
Между ней и Арахной возникла другая тень, и чей-то зов ворвался в её сознание:
«Слушай. Мой. Голос».
Глаза нестерпимо жгло, и что-то горячее лилось по щекам.
«Слушай мой голос!»
Грёза узнала его. Кто-то знакомый, кто-то дорогой её мёртвому сердцу. Туман вокруг стал расплываться, и она смогла различить лицо. Скай сделала глубокий вдох и разрыдалась. Боль не отпускала, но теперь она вспомнила, ради чего должна бороться.
Ещё один вдох. Грёза зажмурилась и зарычала, напрягая все силы и всю волю, что у неё были. Она не позволит забрать её тело. Не позволит забрать её не-жизнь. Ни в этот, ни в другой раз.
Что-то невидимое взорвалось внутри неё, и волна отбросила Мидаса от девушки. Монструозная фигура Арахны растаяла.
Дина подскочила к мужчине и помогла ему подняться, Грёза тем временем встала на ноги сама и чуть покачнулась. Голова всё ещё кружилась, но той боли, что сковывала её, уже не было.
Мидас подошёл к девушке и взял её за плечи.
– Как ты? – с волнением спросил он.
