Текст книги "Сквозь тернии к счастью (СИ)"

Автор книги: Кира Фарди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

– Останься на минуту. Никто не узнает.

Дима потоптался у двери, потом подошел к стулу у кровати и сел.

– Антон Николаевич, я все сделал.

– Спасибо тебе большое. Я в долгу не останусь! – я сжал его пальцы в знак благодарности. – Дима, расскажи, есть ли какие-то новости? Что планируют родители?

– Не знаю. Они со мной не делятся информацией.

– Но ты же всегда рядом. Может, слышал что-то?

– Нет. Видел, как Анна Анатольевна вышла от вас расстроенная, потом долго сидела в холле на диване.

– Почему?

– Не знаю. Она с кем-то договаривалась о встрече в кафе клиники.

Адреналин ударил в голову. Мысли закрутились в хороводе. Почему мать сидела одна? Что опять затеяла? С кем встречается? С папой? Черт! Враги не нужны: с такой родительницей я параноиком стану!

– Дима, прошу тебя! Сбегай в кафе, посмотри, кто придет. Если отец, сразу возвращайся.

– Я не могу, Антон Николаевич…

– Просто Антон, – перебил я его. – Будь другом! Мать постоянно что-то от меня скрывает. Я как в клетке сижу. Только посмотри тихонько и все.

Дима встал и молча вышел. Отправился он выполнять мою просьбу или нет, я не знал, поэтому следующие несколько минут изнывал от тревоги и неизвестности. Пока ждал новостей, опять позвонил в кафе и наткнулся на недовольную девицу.

– Пошел в задницу! – сказала она и отключилась.

– Вот сучка!

Я попытался вспомнить, кто это мог быть. Вариантов было немного: знали о том, что я женился на Рите только две девушки: Людмила и Анжела, соседка Риты по комнате в общежитии. Я тут же полез в интернет и снова стал разглядывать фото. Людмила явно была на последнем сроке беременности.

– Интересно, – бормотал я, разглядывая девочку и мальчика, стоявших перед взрослыми.

Оба ребенка были примерно одного возраста, или мальчик немного старше. Он был черноволосый и черноглазый, а девочка светленькая с вьющимися волосами. Когда Людмила успела настряпать столько детей? И кто ее муж?

Я увеличил изображение, и теперь заметил то, что не разглядел сначала: мальчик держал за руку девочку, а пальцы толстяка сжимали плечо ребенка. Точно! Это Азамат. Да и похожи они как две капли воды. Но что делает здесь Степан? Каким боком затесался в эту компанию?

Первая злость прошла, и мозг включился в работу. Я стал листать дальше. Рита в наряде шеф-повара с блюдом эклеров в руках. Молодец! Добилась своего. Я улыбнулся. Гордость так и переполняла мое сердце.

«Моя девочка! Как я жил все годы без тебя? Идиотом был!»

Так, а вот и Степан в длинном переднике официанта. Вздох облегчения вырвался из груди: он просто здесь работает. Следующие фото показывали интерьер кафе, посетителей за столиками, угощение. Ни Людмилы, ни Азамата, ни детей больше не было.

Вряд ли к телефону подходила Людмила. Значит, это была Анжела. Но почему на фото ее не видно? Хотя… какая разница?

Я снова набрал уже привычный номер.

– Козел! Перестань звонить!

В ухе раздались короткие гудки. Черт! Как добраться до Риты?

В дверь просунулась голова Димы, и я переключился.

– Ну, что?

– Ваша мать встречалась с вашим другом.

У меня все внутри похолодело.

– Каким? – едва выдавил я из себя.

– Высоким, светловолосым, который все больше молчал, когда был на вилле.

– Блонди! – ахнул я. – Зачем ей понадобился Блонди?

Я набрал номер Пашки, но он был недоступен. Тогда я позвонил Максу.

– Антоха, ты чего? – его радостный голос звучал сквозь уличный шум.

– Пашка с тобой? Мне он нужен.

– Нет, он уехал на Машин показ мод. Позвони ему сам.

– Абонент недоступен.

– А-а-а, может, телефон отключил, чтобы не мешал.

– Антон Николаевич, вас нужно отвезти на обследование, – топтался рядом Дима.

– Ладно, вези, – согласился я. Нужно было хорошенько подумать.

Он посадил меня в кресло, и я отправился на процедуры, которые продолжались до вечера с небольшим перерывом на ужин. Тело мое крутили во все стороны, но голова в это время была абсолютно свободна. Мысли всплывали одна тревожнее другой.

Что делать? Как предупредить Риту, что мать снова нацелилась на нее? Как ее защитить, когда и себя не могу? Выход пришел в голову сам и укоренился там намертво.

Надо возвращаться в Россию. Но как?

– Антон, как дела? Как настроение? – в палату заглянул доктор Гринберг.

Я уже лежал на кровати. Дима привез меня, помог мне вымыться и переодеться после лечебной физкультуры и массажа. Я еще несколько раз набрал номер кафе, но абонент по-прежнему был недоступен. Странно, что мама как выбежала днем из палаты, так больше и не показывалась.

– Александр Сигизмундович, каковы мои перспективы? Есть ли шанс?

– Понимаешь, Антон, пока сложно что-то сказать. Но даже если затеплилась призрачная надежда, это дело небыстрое. Появление у тебя чувствительности говорит о том, что нейронные связи не разрушены, а просто спят.

– И их можно разбудить?

– Теоретически – да. Нужна большая сила воли и много труда.

– Я готов!

– Не торопись! Главное в медицине – не навреди.

– О чем вы разговариваете?

В палату вошли родители. Они не смотрели друг на друга, сразу было видно, что поругались. И опять наверняка из-за меня.

– О тактике реабилитации. Анна Анатольевна, завтра мы начнем новое обследование, а потом определимся с лечением. Сегодня, увы, мы уже день упустили.

– Естественно! – проворчала мама. – Антону пришло в голову покачаться на перилах.

– Дайте-ка я вас осмотрю еще раз, молодой человек.

Доктор Гринберг взял в руки свой молоточек и прошелся по моим ногам. Я ничего не чувствовал, даже щекотки. Родители расстроились, доктор покачал головой. У меня сложилось впечатление, что они выдают желаемое за действительное. Нет, этим путем я буду идти очень долго, а у меня нет времени. Нужно что-то другое.

– Доктор, я хочу экзоскелет.

– Что? – Мама вытаращила на меня глаза.

– Мы ведь можем это себе позволить? – я уставился на родителей: пусть раскошеливаются. Мама может продать парочку магазинов.

– Антон, есть ли в этом смысл? – спросил папа.

– Есть. Я буду ходить. Пусть с палочкой и поддержкой, даже с костылями, но я буду ходить!

– Научиться перемещаться с помощью экзоскелета тоже непросто. Нужно много времени, чтобы получилось держать вертикально вес тела, – задумчиво сказал Гринберг. – Но это очень дорогое удовольствие.

– Сколько? – поинтересовалась мама.

– От трех миллионов и выше.

– Мама, пожалуйста, – я умоляюще смотрел на мать, понимая, что это решение в ее власти. – Я так хочу вернуться домой, в Москву!

– Лучше этой клиники нам не найти!

– Ну, почему же, – доктор Гринберг встал и пошел к двери. – В Москве есть прекрасный реабилитационный центр, оснащенный по последнему слову техники. Я сам недавно был там на конференции. Кстати, они работаю и с экзоскелетами.

– Правда, Аня, может, попробуем? Так постепенно Антон и восстановится. А дома, говорят, и стены помогают.

«Пожалуйста, пожалуйста!» – молил я глазами, боясь произнести лишнее слово.

– Ладно, – наконец выдавила мама. – Посмотрим. После завтрашнего обследования видно будет, – она наклонилась и поцеловала меня в щеку. – Спокойной ночи, сынок.

Все пошли к двери.

– Мама, позови Диму! – крикнул я.

Родители остановились и оглянулись. Вместе с ними застыл и доктор Гринберг.

– В туалет хочу. Пусть он мне поможет.

Я увидел остолбеневшие лица и вдруг понял, что только что сказал. Я пять лет не чувствовал желания к естественным потребностям организма. Сначала стоял катетер, теперь был надет памперс, потому что от выведения трубки на кожу я категорически отказался. А сейчас я и правда хотел в туалет. По-настоящему.

Глава 18. Рита

Блонди не смотрел в сторону зала, он оглядывал улицу. Его белобрысый хвостик исчез. Короткие волосы были стильно уложены, но я узнала бы этого говнюка и через двадцать лет, столько крови он у меня выпил. Мигающая реклама освещала его худощавую фигуру, отчего он казался призраком, ходячим мертвецом, пришедшим по мою душу.

От страха я резко присела и спряталась за непрозрачным низом двери. Меня трясло от ужаса.

– Ладно, уйду, – из задних комнат появилась рассерженная Анжела. Она тащила за собой чемодан. – Если тебе подруга не нужна, ну, и черт с тобой!

– Сядь на пол! – прошипела я.

– Что?

– Задницу прижми!

– А что? – все еще не понимала подружка.

Я на четвереньках, как человек-паук, добралась до нее и дернула вниз. Мы вместе повалились на пол. Я потащила Анжелу за собой под крайний стол и вовремя: к стеклу прижались ладони, а потом нарисовалось приплюснутое лицо.

– Мамочки мои! – взвизгнула Анжела и полезла за телефоном.

– Молчи!

– Я полицию вызову.

– Молчи. Замри!

Мы схватились друг за друга и несколько секунд, не отрываясь, смотрели на дверь и тряслись. Наконец Блонди выпрямился. Разглядел он что-то или нет, мы так и не поняли, но он спустился с крыльца и пошел к машине, припаркованной у тротуара.

Как только автомобиль скрылся из виду, я выдохнула и еще больше задрожала: адреналин бушевал в крови.

– Кто это был? Ты чего так испугалась? – шепотом спросила Анжела.

Я потащила ее за собой в кухню. мы на четвереньках преодолели зал и смогли расслабиться, когда закрыли за собой дверь в задние помещения.

Я кинулась в ванную и повисла над унитазом. Анжела, все еще не понимая, что сейчас произошло, сочувственно гладила меня по спине, пока я выбрасывала в туалет остатки нашего чаепития.

Подруга помогла мне встать и умыться, а потом бережно посадила на стул.

– Рита, ты меня напугала. Кто это был? – тихо спросила она, поглядывая на закрытую дверь.

– Друг Антона. Тот. Блонди. Ты его ни разу не видела.

– О боже! Это что, война началась? Сначала была телефонная атака, а теперь перешли в открытое наступление?

– Не знаю. Ну, почему ты не позвала меня к телефону? Вдруг Антон хотел о чем-то предупредить! – простонала я.

– Да, ну! – махнула рукой Анжела, но в ее лице заплескалась растерянность. – Просто вспомнил о тебе, вот и решил узнать, как ты живешь. Даже дружка подослал.

– Не мог он просить Павла. Они на ножах были. При мне дважды дрались. Антон из-за него заболел тяжело.

– Правда? Тогда что этот хмырь делал у двери кафе?

– Не знаю, потому мне и страшно. Вспомни, что Антон говорил?

– Да, я не слушала. О боже! Прости меня, я же не знала.

Подруга всхлипнула, потом обняла меня и заревела в голос.

– Анжела! Хватит посыпать голову пеплом! Вспомни! Иначе мне придется собирать вещи и уезжать назад, в Любимовку. Там меня никто не найдет.

– Ну… Погоди. Что-то блеял вроде: «Позови Риту, срочно!» Потом козой меня обозвал, я еще больше разозлилась. Как-то даже телефон из розетки выдернула, чтобы не доставал.

Анжела от смущения не знала, куда себя деть. Она снова поставила на плиту чайник. Налила нам по чашке, размешала сахар. Я пригубила чай, потому что горло судорогой сводило от сухости, но не смогла проглотить: он был похож на смертельную дозу яда, столько сахара в него положила подружка.

– Что еще?

– Голос его звучал странно. Он будто прятался от кого-то. Говорил тихо, но злился жутко.

Я потерла пальцами виски. Что же Антону надо? Почему меня разыскал? Вдруг меня будто ударило по голове молнией. Я вскочила и кинулась в комнату к Леночке. Дочка сладко спала, подложив под щеку ладошку. Я упала перед кроваткой на колени, уткнулась носом в пухлую ручку и приглушенно завыла.

– Ты чего? Идиотка? Ребенка разбудишь, – зашипела сзади Анжела.

Она подняла меня и потянула обратно в кухню. Но я ничего не соображала. Вернулась обратно, вытащила из шкафа сумку и стала кидать туда Леночкины вещи. Я бросаю – подруга вытаскивает. Потом она схватила меня за плечи, встряхнула резко, так, что я чуть не стукнулась затылком о дверцу шкафа, и потянула меня за собой.

Она подвела меня к раковине, пустила воду и сунула мою голову под ледяную струю. Я вяло отбивалась.

– Отстань. Пусти.

– Не пущу! Рассказывай, чего переполошилась? – она яростно вытирала мне волосы полотенцем, и от этих простых действий я вдруг начала приходить в себя.

– Они узнали о Леночке.

– Ну, узнали, и что? Папаша должен был сам появиться.

– Он звонит уже несколько дней. Хочет о чем-то предупредить. Это еще хуже, чем если бы он появился сам.

– Что хуже? – мою голову перестали мучить, потом полотенце свалилось мне на колени. Я подняла веки: Анжела стояла и смотрела в одну точку на стене. По ее лицу гуляли мысли. Оно то хмурилось, то светлело, то снова хмурилось. – О боже! Я поняла!

– Что?

– О ребенке узнала его мамаша.

Анжела плюхнулась рядом на стул и залпом проглотила свое сладкое пойло.

– Мне надо бежать.

– Погоди! Не гони пургу! – подруга посмотрела на меня. – Никуда ты не побежишь! Всю жизнь собралась прятаться? Нет, уж! Будем защищать и тебя, и Леночку.

– Как?

– Степка.

– Что, Степка? – не поняла ее я.

– Скажи, что он твой муж, а Леночка – совместный ребенок.

Я опешила. Такая мысль мне даже в голову не приходила. В душе распустилась пышным бутоном радость. Степка не откажется.

Но… вот тут цветок и завял.

Если я предложу другу такой вариант развития событий, он, конечно, согласится, но не примет ли блеф за правду? Не сразу, нет, но постепенно начнет предъявлять на меня права. Как я тогда выкручусь? Получается, сама загоню себя в новую ловушку.

Однако Анжела права: прятаться я точно не буду. Пусть приходит!

– Это не очень хорошая идея. Если только на самый крайний случай.

– Я о том и говорю!

– Зато я говорю о другом. Я не буду больше прятаться. Если Анна Анатольевна узнала о Леночке, скажу, что это ребенок Степана. Если же меня разыскивают по другой причине, дочку будем прятать. Но сначала я хочу поговорить с Антоном. Больше трубку не бери, я сама.

– Не буду, конечно!

– И в мои дела любовные не лезь! Я сама разберусь. Плохо это будет или хорошо, но это моя жизнь.

– Ладно, не ворчи, – Анжела протянула мне оттопыренный мизинец. – Мир?

– Мир. Пошли спать.

Следующий день закрутился в обычном режиме, только я старалась не выходить из кухни. Может быть, Блонди еще не знает, что я работаю именно в этом кафе. Просто заглянул выпить чашку кофе.

Так я убеждала себя, но надежда на случайность была слабая. Посторонний человек не вернется вечером и не станет заглядывать в закрытое кафе через стекло.

– Степа, – позвала я друга. – Надо установить сигнализацию.

– Ты же хотела немного сэкономить, раз вы с Анжелой живете при кафе.

– Теперь уже не хочу. А лучше установить видеокамеру, чтобы я могла постоянно мониторить окрестности.

– Ладно, я поспрашиваю у ребят.

Телефонный звонок раздался уже ближе к вечеру.

– Рита, подойди сама, – заглянула в кухню подруга.

– Что-то случилось? – спросил Степан, когда я, сметая стулья на бегу, примчалась к барной стойке. Мы с Анжелой решили пока держать в тайне ночное приключение.

– Нормально все, – ответила я. – Да, я слушаю!

Сердце готово было выпрыгнуть из груди от возбуждения, но волновалась я зря: это звонил поставщик кофе.

– Ну, что? – рядом тут же оказались Анжела и Степан.

– Пока ничего.

Я только сделала два шага, как телефон зазвонил снова. Пришлось бежать назад. Но уже цветы в душе не распускались.

– Маргарита Васильева слушает.

– Рита, это я, – прошелестел тихий голос.

Я глубоко вздохнула, чтобы остановить панику, перехватившую горло. Рука с телефоном задрожала. Анжела снова кинулась ко мне, но я выставила перед собой ладонь, не давая ей приблизиться.

– И что? Что ты хочешь после пяти лет отсутствия?

– Прости меня…, если сможешь.

Родной голос, далекий, но… по-прежнему любимый. Он дрожал, вибрировал, а вместе с ним дрожала и стонала от боли моя израненная душа. Я едва справлялась с эмоциями, и до спазма в суставах сжимала трубку. «Держись, держись! Не поддавайся его влиянию!» – билась в висках мысль.

– Поздно уже просить прощения, – резко ответила я. – Говори, зачем меня разыскал.

– Рита…

Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула: так психологи учат справляться со стрессом. А еще мне надо было следить за мимикой, чтобы не выдать себя близким. О боже! Как же это было трудно! Хотелось закричать, выплеснуть на Антона всю боль, которая накопилась за эти годы. Но, нет. Нельзя!

– Рита, ты меня слушаешь? – уже кричал в трубке Антон.

– Ничего. Продолжай, – выдавила из себя я, чувствуя, как по спине течет пот.

– Ты можешь куда-нибудь уехать? Временно?

– Зачем?

– Понимаешь… моя мать…

Я насторожилась и превратилась во внимание.

– Анна Анатольевна решила и через пять лет меня достать? Успокой ее. Ты свободен от нищенки.

– Не понял. Ты сейчас о чем? – у голосе Антона удивление сменило тревогу.

– О нашем браке, – зашипела я в трубку и отвернулась к стене, чтобы никто не видел выражение моего лица. – Хотел посмеяться надо мной? У тебя получилось. наговорил невинной девочке красивых слов, она и уши развесила.

– Рита! Я ничего не понимаю. Говори яснее! Почему я свободен? Мы же с тобой официально поженились!

Внезапно в дверях кафе я увидела дочь, которую из садика забрала Людмила: мы договорились это делать по очереди.

– Мамочка! – кинулась ко мне Леночка.

Импульсы ужаса побежали по всему моему телу, и я нажала на кнопку, завершая разговор.

Глава 19. Антон

И родители, и доктор Гринберг, услышав мою просьбу, вернулись в палату. На их лицах светилось радостное возбуждение. Я и сам готов был заплясать от радости, если бы мог.

– Сынок! Как здорово! – сжала мою руку мама, вытирая слезы: все же она меня любит, пусть по-своему, удушающе, но любит.

– Я так рад! Ты точно идёшь на поправку! – басил отец.

Я только сейчас заметил, что его виски стали совсем седыми. Бедные мои родители! Досталось им!

– Это просто отлично, молодой человек! – потирал руки доктор Гринберг. – Ваше выздоровление идёт быстро.

Я глядел на них и тоже радовался. Безумно. Их слова означали одно: скоро я увижу Риту.

– Доктор, если я восстанавливаюсь так быстро, через сколько времени я смогу ходить?

– Ну, Антон! Не торопитесь. Впереди ещё долгий путь. У вас атрофировались мышцы ног. Даже если пройдёт паралич, вы будете несколько месяцев учиться заново ходить.

Несколько месяцев? Эта новость отравила всколыхнувшуюся было в душе радость. У меня нет столько времени! Мне надо сейчас и сразу. Однако организм пока ещё не желал подчиняться своему хозяину.

Заснул я абсолютно счастливый. Утро началось с беготни по коридорам и этажам. Вернее, бегали все, кроме меня. Я сидел в кресле и поторапливал медиков и Диму, который везде меня сопровождал, настолько мне не терпелось наконец остаться одному.

Телефон, лежавший в кармане пижамы, буквально жёг мне бок. А мотив старой песенки крутился в голове беспрестанно. «Позвони мне, позвони, – напевал я про себя.

Наконец обследование завершилось, меня доставили в палату. Дима хотел уложить меня в постель, но я не торопился. Просто сидел в кресле у окна и задумчиво глядел на бирюзовое море, раскинувшееся до горизонта.

– Антон Николаевич, вам ещё что-нибудь нужно?

– Дима, поехали на свежий воздух.

– А как же Анна Анатольевна?

– Она вернулась на виллу за сменной одеждой. Приедет только завтра.

Я направил кресло к выходу из палаты. Эх, как не хватало мне сейчас мощности моей Меуры! На ней, как на машине, можно было бы прокатиться в город.

Охранник шагал рядом. Тёплый ветер плеснул в лицо остатки дневного жара, охладил разгоряченную кожу, помог привести мысли в порядок.

Мы поехали по аллее вдоль раздутых стволов хлопкового дерева, или хоризии. Их бутылочная форма создавалась постепенно. В сезон дождей внутри скапливалась вода. Деревья были сплошь покрыты острыми треугольниками – шипами – и походили на шкуру динозавра. Но это уродство компенсировалась потрясающими темно-розовыми бутонами. Хоризия распускается как раз в конце октября, поэтому яркие соцветия гирляндами свисали с веток, так и манили к себе. Невероятная красота, жаль только: не пахнет.

Я нашёл скамейку, спрятанную среди ветвей и подкатил к ней.

– Садись, – предложил я охраннику. Поговорить надо.

– О чем? – насторожился Димка.

«Думает сейчас небось: дал хозяйскому сыночку палец, а он и руку по локоть оттяпать хочет, – усмехнулся я.

– Ты можешь временно поработать двойным агентом?

– В смысле? – загорелое лицо охранника покраснело. Он смотрел прямо на море, стараясь не встречаться со мной взглядом.

– Я знаю, что ты обо всем докладываешь матери, – Дима предостерегающе поднял руку. – Не парься! Продолжай. Только и мне рассказывай, если что-то интересное увидишь и услышишь. Меня очень волнует тот факт, что мать связалась с Блонди.

– Почему? – теперь охранник заинтересовался.

– Понимаешь…

Я сам не заметил, как рассказал охраннику свою историю. Пять лет наедине со своими мыслями вылились в словесный понос. Меня сейчас остановить можно было только под дулом пистолета. Мне нужен был свой человек в стане врага, и на горизонте появился Димка – лучшая кандидатура для этой цели.

Когда он узнал, что я пять лет назад женился, и моя жена даже не знает об аварии, он присвистнул.

– Ну, вы даёте! Как можно о таких вещах молчать? Вы представляете, что с ней было? Девчонка, наверное, с ума сошла. Утром просыпается, а на тумбочке лежат деньги, документ о браке исчез, жениха нигде нет.

– Ты думаешь, она решила, что я с ней расплатился и исчез?

– Конечно! Других вариантов нет.

– Рита не такая. Она меня искренне любила.

– Любые чувства пройдут, когда человека так обманут. А почему вы ей не сообщили?

– Сначала было не до этого. Я и говорить не мог. А потом… время упустил. Прошло два месяца боли, страданий и отчаяния. Решил, что лучше дам ей свободу, чем привяжу к инвалидному креслу, вечным больницам и памперсам.

– Ага! Свободу. Она же была замужем. Какая свобода?

– Я планировал развестись, как только попаду в Россию или…

– Или что?

– Сделать ее вдовой.

– Молодец, Антон Николаевич! Браво! – Дима захлопал в ладоши. – Я был о вас лучшего мнения.

– А ты сам, захотел бы жить в моем состоянии? – я уже кричал. – Да еще под неусыпным контролем мамаши? Лучше уж разом покончить с этим миром!

– Ладно, ладно не кричите, – примирительно сказал он и положил мне на плечо руку. – Теперь, надеюсь, вы понимаете, что были не правы?

– Примерно так.

– Хотя…Она сама могла развестись с вами за это время и выйти замуж за другого человека.

– Разве так можно?

– Конечно. Если у пары нет детей, то достаточно заявления одного из супругов.

Слова Димы меня расстроили. Я все же эгоистично надеялся, что Рита по документам моя жена. Хотя… свидетельство о браке я взял с собой. Она могла подумать все, что угодно. Вплоть до того, что ее брак – фикция. Потому и в универ пришла, чтобы меня разыскать.

– Знаешь, что самое интересное?

– Что?

– Меня сбила машина. Я ее даже не заметил. Ни часы, ни деньги из кармана не пропали. Исчезла только сумка, с которой я был. А в ней документы.

– Антон Николаевич, здесь могут быть только две версии: либо кто-то под шумок прихватил вашу сумку. Мало ли. Вас ударило бампером, вы взмахнули рукой, сумка отлетела в сторону.

– Либо…

– Наезд совершил кто-то из своих, а сумку забрали намеренно. Хотели документы уничтожить.

Подозрение шевельнулось у меня в душе. И почему я раньше об этом не задумался? Все говорили о расследовании, но исходили из посыла, что это была роковая случайность.

Посторонняя машина шла на большой скорости. Водитель увидел меня поздно, начал тормозить, но подвела скользкая дорога. Вот я и попал под раздачу. Тормозной след действительно был. Смущал только тот факт, что шофёр скрылся с места аварии и даже не вызвал скорую помощь. Но если он скрылся, то как забрал сумку? Одни вопросы, на которые нет ответа.

– Но никто из моих знакомых не знал о свадьбе.

– Вы же говорили, что за вами следил Павел.

Яд подозрения уже разъедал мою душу. Солнечный свет померк. Хоризия теперь казалась похожей на страшного зверя, ее крупные цветы с вытянутыми языками пестиков – на раскрытую в гневе пасть змеи. Я передернул плечами от омерзения и подъехал к краю аллеи, чтобы взгляд касался только морского простора впереди.

– Дима, ты можешь разузнать по своим каналам что-то? Не хочется думать, что вокруг одни враги, но приходится.

– Мы же в Израиле, но пару звонков могу сделать.

– Ничего, скоро мы будем дома. Я теперь это точно знаю.

Мы вернулись в палату. Я снова полез в интернет. Полюбовался ещё раз на фотографию. Рита на ней выглядела такой счастливой! Я набрал номер кафе, и к моему удивлению трубку взяла она. От шока я сразу не нашёлся, что сказать. Глупо бормотал извинения, хотя надо было говорить правду и прямо в лицо. Идиота кусок!

Рита была настроена агрессивно. Она, видимо, решила разобраться со мной по полной программе. Я в ответ что-то блеял невразумительное. И вдруг детский крик, и разговор оборвался.

Я слушал короткие гудки: что это было? Повторяется тактика ведения боя, которую начала Анжела? Или что-то случилось?

Мозги заработали в усиленном режиме. Что же крикнул ребёнок? «Мамочка?» Или мне показалось? А-а-а! Наверное, кто-то из посетителей потерял ребёнка, и Рита побежала на помощь.

Хотелось думать именно так. Я не мог представить, чтобы Рита грубо оборвала разговор. Хотя… за прошедшие пять лет ее характер мог ожесточиться. Мое предательство заставило нежную и мягкую девочку стать грубой хамкой.

Я подождал полчаса. Вполне достаточно, чтобы решить проблему. От нечего делать разглядывал фото. Я укрупнил его и теперь сумел увидеть каждый завиток на милом лбу, каждую морщинку у глаз. А они появились. Ушло безмятежное выражение лица. На нем теперь лежала печать забот и тревог. А я собирался ещё добавить проблем.

Я набрал номер. Долго никто не подходил к телефону, потом раздался щелчок, и усталый голос Риты сказал:

– Заканчивай звонить! Не до твоих капризов сейчас.

У меня было время собраться с мыслями, поэтому я сразу начал с места в карьер.

– Рита, Слушай меня внимательно. Я, конечно, козел, потому что скрывался пять лет, но не по злому умыслу, это точно.

– Да-да. Конечно. Теперь вдруг вспомнил о дурочке, которую ты облапошил, и решил снова развлечься! – язвительно воскликнула она.

– Не перебивай! В то утро я ушёл из отеля, потому что хотел все рассказать родителям. Думал, успею вернуться, пока ты ещё спишь. Но…

– Тебя унесли инопланетяне на свою планету?

В голосе Риты звучала насмешка. Желание что-то рассказывать сразу пропало. Я глубоко вздохнул и выпалил:

– Я попал в аварию, – на другом конце кто-то вскрикнул, но я не остановился. – Был в тяжелом состоянии. Родители увезли меня за границу. Только не подумай, что я оправдываюсь!

– Что с тобой? – голос звучал напряжённо, будто Рита сдерживала крик.

– Это сейчас не важно. Мать вдруг решила, что ты причина всех моих бед, и поручила Блонди тебя разыскать. Не знаю, какими методами она собралась действовать, но умоляю тебя, уезжай!

– Как ты мог? – раздался в трубке протяжный стон.

– Рита, это не главное! – я кожей почувствовал, что она меня не слушает. – Рита! Очнись! Я не сказал семье, что женился. Ты смело можешь противостоять моей матери. Говори ей «нет», и все!

– Как ты мог скрыть от меня такое? – повторила она, всхлипывая. – Я же пять лет тебя проклинала!

Я оттолкнулся одной рукой и резко сел в кровати. Кажется, разговор будет долгим.

Глава 20. Рита

Я держала трубку в руках и отчаянно трясла головой от страха: чуть, идиотка, не попалась. Господи, ну, почему его голос так действует на меня?

Анжела бросилась на перехват, подняла Леночку и потащила ее в нашу квартиру. Та завизжала:

– Тетя, пусти меня! Я к маме хочу! Ма-м-а-а-а…

Людмила недоуменно пожала плечами и села возле барной стойки. Теперь и она, и Степан внимательно смотрели на меня.

– Ты чего всполошилась? Обычное дело, ребенок бежит к матери. Теперь иди, успокаивай.

Я поймала взгляды посетителей, которые повернулись на шум, кивнула в знак извинения и бросилась в квартиру, где вовсю разгорался скандал между Анжелой и Леночкой. Дочь истошно звала меня, не слушая никаких доводов.

– Все, не плачь, мама здесь.

Подруга, увидев меня, облегченно выдохнула:

– Никогда не заведу детей! Это же исчадие ада, а не милая девочка!

– Не выдумывай! – засмеялась я, целуя дочку, которая мгновенно успокоилась и показала язык Анжеле. – Ребенок целый день не видел мать, естественно, он соскучился.

– Бе-бе-бе, – высунула язык и Анжела. – Больше не буду тебя купать.

– А я с мамой пойду.

– А я маму запру в холодильнике.

– В дом Снежной Королевы?

У Леночки глаза стали похожи на серебристые пуговички, ротик приоткрылся. Она захлопала длинными ресницами и прижалась ко мне.

– Ага!

– Ма-ма! – новый вопль поднялся до потолка.

– Анжела, ты сама как маленький ребенок, – я прижала к себе дочку и закачалась с ней в обнимку. – Тихо, тихо, малыш, тетя шутит.

В комнату заглянула Людмила.

– Что у вас тут за крики? Посетителей распугаете, хозяева.

– Все уже уладили.

– Ты почему так испуганно трубку бросила?

Мы с Анжелой переглянулись, я только сейчас сообразила, что оборвала разговор с Антоном, не выслушав до конца то, что он хотел мне сказать.

– Ой, девочки, вы можете с Леночкой поиграть? Я быстро.

Я кинулась назад в зал и замерла за барной стойкой. Делала кофе, рассчитывала посетителей, а сама нервно поглядывала на телефон. Меня съедала тревога: что хотел сказать Антон? Услышал ли он крик Леночки? А если услышал, понял ли он, к кому она обращалась?

Вопросы всплывали в голове один за другим. С каждой минутой я волновалась все больше. И все равно телефон зазвенел неожиданно.

– Заканчивай звонить! Не до твоих капризов сейчас, – выпалила я, и хлопнула себя по лбу: что идиотка делаю?

Но Антон не обратил внимания на мои слова. Он больше не извинялся. Его голос не дрожал, а звучал уверенно и сильно. Но то, что он сказал, явилось для меня полным шоком.

«Авария? Какая авария? Когда он попал в аварию?» – метались в голове вопросы. Антон что-то говорил, даже кричал в трубку, но я не могла прийти в себя и только стонала: «Как ты мог!»

– Рита! Очнись! Рита! – наконец донеслись слова Антона. – Выслушай меня!

– С-слушаю, – заикаясь, выдавила я и стала опускаться на стул, но промахнулась и едва удержала равновесие.

– Девушка, вы нам счет дадите или нет?

Я подняла глаза: напротив стоял разъяренный посетитель. Он был словно окутан туманом, какая-то бесформенная тень.

– Что? Какой счёт?

Степан, пробегавший мимо, мгновенно оценил ситуацию. Он бросил поднос на барную стойку, отодвинул меня от кассы и занялся гостем. Я все это воспринимала отрешенно, будто со стороны наблюдала, но никак не участвовала в процессе, поэтому взяла трубку и пошла к выходу из зала.

Степан посмотрел на меня подозрительно и глазами спросил: «Кто это?» Я только кивнула и закрыла за собой дверь. Кроме кухни, мне больше негде было спрятаться, а шокирующая новость, которую сообщил Антон, занимала все мысли и требовала уединения.

– Ты где сейчас? Я приеду, – выпала я, не думая о последствиях.