Текст книги "Сквозь тернии к счастью (СИ)"

Автор книги: Кира Фарди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– За что? Я не понимаю. Мы никому ничего плохого не сделали. Почему так несправедлива к нам судьба?

– Так, Маргарита! Прекращай истерику! – Антон поцеловал меня в шею. – теперь ни одна зараза нас не разлучит. А хочешь, я вообще перееду к тебе жить?

– Ты что! – мои слёзы мгновенно высохли. – Да твоя мать меня со свету сживет и кафе с лицом земли сравняет!

– Значит, не хочешь меня? Думаешь, стану обузой?

– Антон, не выворачивай мои слова наизнанку.

Я высвободилась из его рук и встала. Взгляд наткнулся на пакет, валявшийся на полу. Я подняла его и вытащила контейнер с тортом.

– О, ура! Давай его сюда! – Антон схватил контейнер и стал уплетать торт, приговаривая, – вкуснотища какая! Ух, ну, и мастерица ты!

Внезапно дверь распахнулась.

Мы испуганно посмотрели на вход, там стояла Анна Анатольевна с перекошенным лицом. Она пулей пронеслась по палате, оттолкнула меня и выхватила контейнер из рук сына.

Одно движение – и торт летит в мусорную корзину, а мы как заворожённые наблюдаем, как нежный крем по стенке сползает на дно.

Глава 34. Антон

Мама не успокоилась на том, что выбросила торт. Она схватила Риту за руку и стала теснить ее к двери.

– Ты что делаешь, малолетняя идиотка! Убить хочешь моего сына?

– Я… нет…, – лепетала Рита.

Ее лицо дрожало от ужаса. Тушь, расплывшаяся от недавних слез, застыла на щеках. Я от отчаяния мог только кричать.

– Ма-ма! Мама, перестань! – вопил я, но меня никто не слушал. – Что со мной случится от кусочка торта?

Мама будто сошла с ума. Она толкала Риту к двери, а та растерянно пятилась, не в силах противостоять мощи гнева, ревности, или… безумия. Короче, чего-то, не объяснимого простыми словами.

– Убирайся! Чтобы ноги твоей здесь не было!

– Простите! Простите!

– Ма-м-а-а-а…

Паника заметалась в голове.

Рита! Надо спасти Риту! Я одним движением столкнул безжизненные ноги с края кровати, опустил их вниз, рванулся и… встал.

– А-а-а, – по палате разнесся потрясённый крик.

Мои колени подогнулись, словно испугались звуковой атаки.

Я с грохотом, который, наверное, слышно было по всей клинике, свалился на пол. Затылок больно приложился о колесо кресла. Голова съехала вниз.

Две женщины упали рядом на колени.

– Антошечка, миленький, – плакала в голос Рита.

– Врача! Срочно! – металась в истерике мама, хотя достаточно было нажать кнопку вызова.

Дверь распахнулась: на пороге показались испуганные папа и Дима.

– Ох! – голова папы сразу исчезла, а Дима кинулся ко мне.

– Не трогай его, – взвизгнула мама. – Вдруг поврежден позвоночника!

– Н-е-е-е-т! – ответила Рита и схватила меня за руку.

Так, теперь они уже действуют заодно! А если мать узнает, что у неё есть чудесная внучка? О боже! Как же нам с Леночкой тяжело придётся!

– Все хорошо, со мной все в порядке! – пытался успокоить я своих женщин и охранника. – Я жив-здоров. Все нормально. Только… ноги… больно.

– Где больно? Где? Миленький мой!

Рита резко задрала пижамные брюки до колен. Я видел красные пятна на коже и… чувствовал боль. Благословенную боль!

– Дамы, брысь отсюда! – в палату ворвался лысый доктор, за его спиной моталась папина голова. Его встревоженные глаза лихорадочно блестели.

Профессор, доктор наук, Борис Иванович Щеглов, тряся кудряшками, совершенно не по-джентльменски растолкал моих дам и наклонился ко мне. И тут же, словно простокваша, вылившаяся из бутылки, палата наполнилась людьми в белых халатах.

– Выведите их! Немедленно! – крикнул доктор, показывая на маму и Риту пальцем.

Я видел, как Их подхватили под руки и помогли встать на ноги. Обе плакали: мама уже пришла в себя, поэтому только всхлипывала, а Рита – навзрыд. Она протянула руки ко мне.

– Погодите. Я хочу остаться! Антоша…

– Иди, иди. Не волнуйся. Со мной все хорошо.

– Точно хорошо? – спросил врач.

– Да. С такой высоты убиться насмерть невозможно, – пошутил я и подмигнул всем.

– Как знать, как знать. Хм. Поднимите его.

Папа взял маму и Риту под руки и насильно потащил их из палаты. Я вытянул шею, пытаясь в стеклянную полоску на двери разглядеть, все ли в порядке с Ритой, и напряжённо прислушался. Из коридора доносился только голос отца, который сердито отчитывал моих женщин.

– Как вы можете устраивать в клинике свару! – ругался он, и после секундной паузы: – Ничего не хочу знать…

Дальше я не расслышал: ко мне наклонился доктор Щеглов, который о чем-то совещался с коллегами, пока Дима поднимал меня с пола и устраивал на кровати.

– Так-с, молодой человек! И что вы тут придумали? Гонки по пересечённой местности решили устроить?

– Встать захотел, – засмеялся я, – вот, теперь ноги болят.

– Болят, значит, хм, посмотрим. Это хорошо, что болят.

И началось тотальное обследование и обстукивание моего тела. А оно реагировало. Впервые за пять лет я чувствовал прикосновение молоточка, и коленки дергались, слабо, едва заметно, но дергались. Душа ликовала от восторга, сердце стучало где-то в ушах, а я твердил одно:

– Доктор, я буду ходить. Да? Скажите мне? Буду?

– И-и-и, – протянул врач, но по его просветлевшему лицу и по взглядам, которыми обменивались медики, я сразу угадал ответ.

– Не тяните, доктор. Скажите! Я же чувствую ноги.

– Надежда есть. Точно! Но поработать ещё придётся много.

– Сделаем! Я теперь готов горы свернуть.

– Ну, горы не надо. Сделаешь самостоятельно первый шаг, будем считать, что поправишься. А почему ты вдруг решил встать?

– Рита принесла торт. Я попросил. Она так вкусно готовит, пальчики оближешь! А тут мама влетела, как фурия, и вышвырнула кусок в корзину, а потом на Риту набросилась. Я хотел защитить ее от нападок мамы.

– Ну-ну, кажется, мы остатки торта ещё долго со стен соскабливать будем, – пошутил доктор и показал пальцем на чёрный кусочек, прилипший к плинтусу.

– Простите, – смутился я.

– А вообще, будь с тортиками поосторожнее. Я только что твоей маме говорил, что надо соблюдать диету. Ногам, которые пять лет не двигались, понадобится много времени, чтобы научиться держать твоё тело. И теперь представь, что ты на тортиках своей жены поправляться начнёшь.

– Нет, что вы. Я не злоупотребляю.

– Если не хочешь время реабилитации увеличить вдвое, лучше воздержись от жирного, мучного и сладкого.

– Хорошо. Все сделаю. Зуб даю! Во сколько мне завтра приехать, Борис Иванович?

– Ну, зуб мне твой не нужен, – засмеялся доктор. – А вот этот вопрос пока открыт. Думаю, придётся тебе на несколько дней составить компанию этим стенам и мне.

– Я не могу! Вы не понимаете! У меня только жизнь началась.

Я опять оттолкнулся руками и резко сел. Движение с каждым разом давалось мне все легче. Организм просыпался и готов был служить своему хозяину.

– Молодец! Так держать! Но все же, – доктор снял очки и протер салфеткой, – полежи немного в клинике. Здесь наблюдать за тобой будет легче. А дома эти женщины, – он покосился на дверь, – все мозги тебе вынесут.

– Тогда я хочу поговорить с женой.

– Странные у вас в семье отношения, – усмехнулся врач. – Анна Анатольевна утверждает, что эта девушка вовсе не твоя жена, а случайная знакомая, которая тебя заворожила.

– Ерунда! Не слушайте ее. Мы официально женаты, только я родителей забыл пригласить на свадьбу. Вот так и получилось, что мама не признает Риту.

– Да, чудны дела твои Господи! Ну, не буду тебе мешать. Отдыхай.

– Риту позовите! Я останусь в клинике только после разговора с ней.

– Вот настырный пациент! – Борис Иванович нажал кнопку вызова медсестры, – Наташа, зайди на минутку.

Я настороженно наблюдал, как красивая девушка с чёрной косой через плечо подошла к врачу, согласно кивнула, а потом начала рыться в ящике медицинского столика, который стоял недалёко от кровати.

– Борис Иванович, мне не нужны успокаивающие и снотворные. Прошу вас! Я не нервничаю, меня переполняют эмоции. Радостные! Я хочу успокоить жену, чтобы она не волновалась.

– Ладно, Наташа, не надо.

– Позовёте Риту?

– Уговорил.

Я остался в палате один и нетерпеливо посматривал на дверь, потом не выдержал и набрал номер Риты. Она ответила сразу.

– Как ты? Все нормально? Ты где?

– Не переживай. Я в порядке. Ещё в клинике.

– Рита, ты можешь зайти ко мне в палату.

– Хорошо, но позже. Доктор хочет с нами поговорить.

– С кем, с нами? – мне стало дурно, даже испарина выступила на лбу. Опять появилась непреодолимая потребность защищать.

– С родителями и со мной. Не волнуйся.

Рита отключилась. Я секунду смотрел на смартфон, потом сел и свесил ноги с кровати. Дверь. Вот она, рядом. Несколько шагов, и я на месте.

Но… Дальше длинный коридор, лифт, другой этаж. Такое расстояние мне не преодолеть. Нужна коляска. Совсем недавно, в израильской клинике, я предпринял такой же маршрут. И цель была та же: защитить Риту, только вот способ другой.

– Дима, ты там?

– Да, Антон Николаевич.

– Антон! Антоха! Повтори! – набросился я на охранника, когда он вошёл в палату.

– А-антон.

– Вот и славно. Помоги мне сесть в кресло, – Дима привычно просунул руку под мои колени. – Не так. Я хочу встать на пол. Ты только меня держи.

– Может, не надо? Вдруг хуже сделаете?

– Не спорь со мной. Я же чувствую свой организм.

Дима помог мне встать, но я всей тяжестью тела повалился на него. Он успел подхватить меня на руки, потом осторожно посадил в кресло.

– Я же говорил. Рано тебе ещё ходить.

– Ничего. Каждый день потихоньку буду вставать. Проводишь меня к кабинету Бориса Ивановича?

Дима быстро доставил меня на место. Я немного помедлил у дверей и горько усмехнулся: скоро буду профессиональным шпионом. Но из кабинета не доносилось ни звука. Тогда я просто распахнул дверь и услышал:

– Анна Анатольевна, прошу вас смириться, но я хочу, чтобы жена Антона Николаевича находилась рядом с ним.

Глава 35. Рита

Николай Сергеевич вытащил нас в коридор. Я не сопротивлялась. Анна Анатольевна что-то пыталась доказать мужу, он даже повысил на неё голос, но я их не слушала, настолько была потрясена.

То, что мы сейчас увидели, походило на чудо. Нет, это и было чудо, родившееся у нас на глазах. Я отошла к окну и посмотрела на небо. Оно сегодня как специально было чистое и такое синее, что рябило в глазах. Взгляд зацепился за белое облако, комком ваты висевшее на горизонте. Мне вдруг показалось, что я вижу очертания лиц

«Господи! Ты и вправду есть? – зашептала я. – Спасибо тебе! Спасибо! Я не умею молиться и не знаю, как отблагодарить тебя за Антона, но прошу тебя, дай ему шанс поправиться. А я здесь, на земле, сделаю все, что в моих силах!»

– Что ты там бормочешь?

Резкий голос с визгливыми нотками за моей спиной заставил меня вздрогнуть и повернуться.

– Простите, – мои щёки залила краска стыда. – Я не знала, что Антону нельзя есть сладкое.

– Если не знаешь, тогда зачем лезешь? – Анна Анатольевна по-прежнему была агрессивна, но уже говорила тише.

– Антоша попросил…

– Антоша. Нет, Коля, посмотри на неё! Что за наглая девица!

Неожиданно Николай Сергеевич разозлился. Его лицо пошло красными пятнами, губы вытянулись в тонкую нить и задергались, словно хотели выплюнуть ядовитые слова, только не получалось. Он взял жену за плечи и хорошенько встряхнул. Ее голова дёрнулась, как у сломанной куклы. Я даже испугалась и подалась вперёд.

– Аня! Приди в себя! Девочка ничего плохого не сделала. Наоборот. Антон начал оживать. Неужели ты не видишь, как он на неё реагирует?

– Вижу. Потому мне и плохо. Коля, как же мне плохо! Разве я могу отдать своего сына нищенке без роду и племени.

Я смотрела на эту женщину и удивлялась. Она, как лошадь, на глаза которой возчик надел шоры, видела только одну дорогу и не желала сворачивать в сторону.

Внезапно я почувствовала к ней жалость. Даже сердце замерло, так захотелось вдруг обнять эту стойкую женщину.

Всю жизнь она борется. Сначала поднимает бизнес и занимается семьей, которая полностью лежит на ее плечах, теперь вот болезнь сына буквально сбивает с ног. А тут ещё и я нарисовалась на горизонте. Не успешная модель и красавица Мария, о которой она мечтала, а простая девушка из русской глубинки – настоящий удар по самолюбию и гипертрофированным амбициям.

– Почему без роду и племени? – тихо сказала я. – Хотите расскажу о себе?

– Ничего не желаю знать.

– Рассказывай, дочка. Пойдём, посидим на диване. Все равно Бориса Ивановича ждать придётся.

Я огляделась. Рядом с палатой Антона находилась просторная рекреация, где стояли вдоль стен мягкие кожаные диваны и низкие столики. За ними высились пальмы в кадках, на широком подоконнике скромно примостилась целая плантация разноцветных фиалок. И все это зеленое великолепие заливало солнце через широкое окно.

Николай Сергеевич крепко взял сопротивлявшуюся жену за локоть и насильно усадил ее на диван, сам пристроился рядом, а мне показал место напротив.

– Что вы хотите обо мне знать?

– Все, раз сын называет тебя своей женой.

– Мои родители умерли рано. Отец был вертолетчиком, погиб, выполняя боевое задание. Мама через год сгорела от лейкоза. Я их не помню, только фотографии остались. Меня воспитывала бабушка.

– Плохо воспитала, – попыталась вскочить Анна Анатольевна.

– Неправда, хорошо, – не согласилась я. – Иначе я бы спокойно взяла у вас деньги.

– Какие деньги? Аня, ты предлагала девочке деньги?

– А что? Такие охотницы за чужими сыновьями только ради денег и крутят им головы, – мать Антона гордо задрала подбородок и с вызовом посмотрела на меня.

Я опять почувствовала, что мне ее жалко. Господи, не такую бабушку я хотела для своей дочки! Но, увы, судьба распорядилась по-другому. Господи, не дай раздражению и гневу затуманить мне голову.

– Если бы я была охотницей за деньгами, то рассказала бы Антоше, что вы меня пытались подкупить.

– Значит, ты меня пожалела? Да, у тебя были далеко идущие планы.

– Аня, ты послушай себя! – Николай Сергеевич снова встряхнул жену. – Что ты несёшь? Юная девочка придумала пятилетний план, чтобы завладеть твоим богатством, – в его голосе звучал сарказм. – Не выдумывай!

– А что! Может, это она организовала аварию! – вскинулась Анна Анатольевна.

– Бред не неси!

– А мне это зачем? – тихо спросила я. Внутри все дрожало от обиды. – Я не понимаю логики ваших предположений. Какая мне выгода с того, что Антон погибнет. А уж такой вариант, как муж-инвалид – точно мой далеко идущий план по завоеванию вашего наследства.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Я улыбнулась. Николай Сергеевич согласно закивал. Анна Анатольевна вскинулась, хотела что-то сказать и вдруг уставилась на меня, будто только что разглядела. Кажется, она поняла, что я шутила, и это уже было достижением, маленьким шагом навстречу контакту.

Она откинулась на спинку дивана и опустила плечи, и сразу стала маленькой и беспомощной, будто из неё, как из воздушного шара, выпустили весь воздух. Муж поглаживал ее плечо и что-то шептал на ухо. Я молчала.

– Умойся! – вдруг приказала она, подняв на меня глаза. – На тебя страшно смотреть: все лицо в чёрных полосах. Даже тушь не можешь выбрать себе водостойкую.

– Правда? – я увидела на стене зеркало и подбежала к нему. – Спасибо. Очень эмоциональное было утро.

Я неуверенно улыбнулась: есть контакт или нет? Анна Анатольевна положила голову на плечо мужа. Она ещё не сдалась, но уже и не кипела от ярости, как несколько минут назад.

Я полезла в сумку, но, как назло, влажных салфеток там не было. Когда в семье есть маленький ребёнок, они сгорают мгновенно.

– На.

Я изумлённо подняла глаза: мать Антона протягивала мне пакет. Это были не салфетки, это была трубка мира.

– Возьми, дочка, – улыбнулся Николай Сергеевич.

Я неуверенно протянула руку, но Анна Анатольевна буквально втиснула мне в пальцы упаковку. Не успела я привести себя в порядок, как показался доктор.

– Ну-с, юные леди! Сумели договориться? – широко улыбнулся он, и я засияла в ответ. – Вот и славно. Прошу ко мне в кабинет.

– Я тоже?

– А без вас мы теперь никуда.

Антон позвонил именно в тот момент, когда мы входили в просторный кабинет врача. Я задержалась в коридоре. Стояла, слушала любимый голос и таяла от счастья. Доктор успел сказать только одно предложение, а любимый уже появился на пороге и заявил:

– Я хочу сам решать свою судьбу. И я согласен с Борисом Ивановичем: Рита теперь будет рядом со мной.

Он подъехал к моему стулу и крепко взял меня за руку. Я испуганно посмотрела на Анну Анатольевну: ее лицо помрачнело, зато спина выпрямилась, подбородок полез вверх. Кто-то невидимый опять надувал эту женщину воздухом самомнения.

Достигнутое перемирие вот-вот должно было лопнуть.

– Антоша, ты же знаешь, я не могу бросить работу, – торопливо зашептала я. – И другое…

– Знаю, Ритуля. Все знаю, – ласково ответил он. – Но часик в день ты сможешь мне выделить?

– Часик? – не выдержала мать Антона. – Разве этого хватит, чтобы ты встал на ноги?

Странная женщина: то она меня и на дух не переносила, а тут ей часа показалось мало.

– Но я действительно не могу.

– Тихо, тихо! Дамы, брейк! Анна Анатольевна, от Риты нужна моральная поддержка. Она же не будет делать с мужем гимнастику, с этим лучше всего справятся профессионалы. Часика в день будет вполне достаточно. И потом, есть ещё телефон, скайп, Вайбер и куча других приложений, с помощью которых молодые могут общаться. Главное, не запрещайте им это делать.

– Борис Иванович, мы можем поговорить с Ритой наедине.

Доктор согласно кивнул, и Антон вытащил меня в коридор.

– Антоша, ты меня извини, я не могу бросить кафе, – потерянно сказала я. – Мы только недавно открылись, и у нас не хватает рабочих рук. Я даже бухгалтерией не успеваю заниматься.

– Слушай, женушка! Так я могу помочь в этом вопросе! – воскликнул Антон. – Я все-таки дипломированный экономист. Разберусь как-нибудь и в бухучете.

– Ты окончил вуз? – ахнула я.

– Конечно, заочно. Не сразу, но, когда смог учиться, вернулся к занятиям: надо было чем-то заполнить голову. Правда, пришлось это делать уже в Германии.

– Договорились. Прямо камень с плеч свалился. Я ничего в этом не понимаю, – обрадовалась я.

– Но в ответ попрошу награду, – притянул меня к себе Антон.

Я поцеловала его в щеку, но он на этом не успокоился, дернул к себе на колени и впился в мои губы настоящим чувственным поцелуем. Я подскочила, как ужаленная.

– Ты что делаешь? Мы в клинике!

– Ох! – притворно понурил голову Антон. – Придётся тебе по-другому расплачиваться.

– Как? – сердце от волнения сжалось, а потом учащенно заколотилось. Воображение тут же дорисовало картину, и я покраснел.

– О, какие шаловливые мысли в голове у моей девочки! – проворковал Антон, опять потянул на себя и зашептал щекотно в ухо: – Я хочу, чтобы ты привела ко мне Леночку. Сегодня, после садика.

– Но родители…

– Я от них избавлюсь. Договорились?

– Да!

Глава 36. Антон

– Так! Ура! – закричал я одними губами, прекрасно понимая, что добился всех поставленных перед собой целей.

Во-первых, смешно сказать, но благодаря скандалу я впервые за пять лет встал. Пусть на одну секунду, нет, на долю секунды, но я чувствовал ноги, и они держали меня.

– Во-вторых, опять же благодаря скандалу мама смирилась с тем, что Рита будет каждый день приходить в клинику. Это настоящая победа.

Прости меня, дорогая мамуля, но пуповину пора перерезать!

В-третьих, Рита согласилась познакомить меня с дочкой, и это было самое главное событие сегодняшнего дня. Осталось дождаться вечера.

День пролетел незаметно. Меня возили по кабинетам, делали процедуры. Дима только вытаскивал меня из зала лечебной физкультуры, как сразу доставлял на массаж. А ещё была ванна, лимфодренаж, консилиум врачей и суетливая мама рядом, которая будто специально не отходила от меня ни на шаг.

Я попросил Диму проводить меня в туалет, куда мама не входила. Он обычно ждал, пока я справлюсь с нуждой, но сейчас я хотел поговорить без любопытных ушей.

– Дим, надо как-то выпроводить мать.

– Потерпите немного, она скоро уйдёт.

– Да, не могу я терпеть! – яростно зашептал я. – Скоро Рита дочку привезёт.

Дима сделал круглые глаза.

– Какую дочку? Так, эта девочка с фотографии – ваша дочь? Ну, вы даёте!

– Представляешь! – я намочил ладони и потёр ими лицо: оно у меня горело от возбуждения. – Рита вчера призналась. Димон, я счастлив! Даже не думал, что меня такая радость дома ждала. Сидел в этом чертовом Израиле.

Я произнёс эти слова вслух, и так радостно стало на душе, так легко. Казалось, встану сейчас с кресла и побегу кросс на звание чемпиона мира.

У меня есть дочь! Эта мысль и радовала, и шокировала. Я вспомнил, как хотел спрыгнуть в море и расстаться с никчемной жизнью. Проведение или случай уберегли меня от этого глупого шага.

Никогда, ни за что я не брошу моих девочек! Даже если не буду прежним, все равно зубами, ногтями буду защищать свою семью!

– Так, может быть, есть смысл познакомить девочку и с бабушкой? – спросил Дима.

– Ты что? Не дай бог! Неизвестно, что матери придёт в голову. Нет, ещё не время. Придумай что-нибудь, будь другом.

Мы вышли из туалета. Мама поправляла мою постель и отдавала распоряжения нянечке и постовой медсестре.

– Антон любит спать на правом боку. Следите, чтобы простыня была чистая, без крошек и качественно натянута. Если увижу на коже сына хотя бы одно красное пятно, засужу! Так и знайте!

Да, уж что-что, а угрожать мама умела. Ее все и всегда слушались беспрекословно.

– Анна Анатольевна, у Антона закончились ночные памперсы, – сказал Дима, заглянув в прикроватную тумбочку.

– Правда, съезди в аптеку и купи, – тут же распорядилась мама.

Я нахмурил брови: тоже мне, конспиратор! Нашёл, что сказать!

– Мама, может, ты сама? Как я без Димы справлюсь?

– Папа тебе поможет.

– Родители, вы решили задушить меня своей опекой? – воскликнул я. – Я не смертельно больной человек! Хочу просто расслабиться, посмотреть телевизор, побыть один, в конце концов!

– И этой позвонить? – мамино лицо пошло красными пятнами.

– Да, хочу поговорить со своей женой. Ты довольна?

– Аня, – папа взял мама за руку. – И правда, поехали домой. Ты устала.

– А завтра…

– Мамочка, и завтра возьми выходной. Съезди, проконтролируй свои магазины. Вдруг без тебя вся торговля разладилась! Ты же видишь: со мной все хорошо.

Родители ушли, а я облегченно выдохнул: ещё чуть-чуть, и они бы столкнулись с Ритой и Леночкой.

Действительно, мои девочки пришли через полчаса.

Сначала в палату заглянул Дима и показал глазами на кого-то у себя за спиной.

– Да, заходите! – воскликнул я.

Даже ладони вспотели от напряжения. Я вытер их о спортивные брюки. Дима специально посадил меня в кресло, чтобы не напугать девочку.

Рита вошла, держа за руку Леночку. Малышка с любопытством посмотрела по сторонам, потом ее взгляд замер на мне. Она спряталась за спину матери.

– Ну, что ты, Леночка! – Рита подтолкнула ее ко мне. – Поздоровайся с дядей Антоном.

– Здравствуйте, – милое личико выглянуло из-за маминой ноги и снова скрылось.

– Леночка, подойди ближе, – позвал ее я.

Мой голос прерывался от спазма, стянувшего горло. Я боялся расплакаться, как ребёнок.

Но… мужчины не плачут!

– Не пойду.

– Почему?

– Не хочу. А это что у тебя? Ой, у вас? – девочка смутилась.

Я проследил взглядом за ее пальцем: он указывал на вазу с фруктами, которая стояла на тумбочке.

– Лена! Так нельзя! – Рита покраснела.

– Иди сюда, – я протянул руку. – Что ты хочешь взять: яблоко или грушу?

– Мандаринку.

Мы с Ритой переглянулись и рассмеялись.

– Вот так всегда: ее об одном спрашивают, а она другое. Лена, покажи дяде рисунок, который ты принесла.

Опять это слово «дядя». Оно уже второй раз царапнуло меня. Я понимал, что нельзя сразу сказать ребёнку, что я ее отец, но все равно было неприятно.

Рита подтолкнула девочку ко мне. Она доверчиво подошла и протянула мне рисунок. Сердце сжалось, как только я разглядел, что на нем изображено. А там стоял кривобокий дом, рядом дерево. В центре листа девочка – палка, палка, огуречик в платьице треугольником – держала за руку мужчину – палка, палка, огуречик плюс штаны. Волосы на головах торчали во все стороны.

– Это кто? – шепотом спросил я, втягивая носом детский, ещё молочный, запах.

– Ты, – доверчиво посмотрела на меня дочка. – Правда красиво? Мама говорит, что я хорошо рисую. Правда, мама?

– Очень! Ты моя прелесть! Можно я тебя обниму? – едва выдавил из себя я дрожащими губами.

– Мама, – Леночка повернулась к Рите, – можно?

– Д-да.

Рита неожиданно всхлипнула и выскочила из палаты. Мы остались с дочкой одни.

– Иди сюда, – я протянул к ней руки. – Покатаю.

– А тебе не больно? – Леночка ткнула пальцем в мою ногу и тут же его отдернула.

– Нет. Садись.

Я подхватил дочку на руки и пристроил ее у себя на коленях. Она доверчиво прижалась ко мне спиной. Ее тепло окончательно растопило лёд в моей душе.

Как я мог! Как я мог лишить себя такого счастья! Не увидел первые шаги своего ребёнка, не услышал первое слово, ни разу не отвёл в садик. Идиот! Надо же быть таким идиотом!

Я застонал, видимо, громко, потому что Леночка подняла голову и посмотрела мне в лицо: глаза в глаза, серые к серым. Даже сомнений не было, что это моя девочка.

– Ну, куда хочешь прокатиться?

– Вперёд!

– Отлично!

– А мандаринку?

– О, прости! Забыл.

Я дал Леночке обещанный фрукт, взялся руками за колеса и опять пожалел, что нет рядом моей Меуры. Вот был бы восторг у ребёнка! Мы подъехали к двери, открыли ее, а потом отправились путешествовать по клинике. Одни.

Рита было рванулась за нами, но я остановил ее взглядом. Сегодня я знакомлюсь с дочкой, хочу побыть только с ней. Полчаса мы весело катались. Посетили все знакомые мне места.

– А что это? – спрашивала она меня, показывая ладошкой точна одно, то на другое. – А это?

Я рассказывал, и показывал, и развлекал. Нет, я заливался соловьем, так мне хотелось понравиться своему ребёнку. А Леночка оказалась благодарным слушателем и зрителем. Она на все смотрела с таким восторгом, что у меня крылья за спиной вырастали.

Рита разыскала нас через час. Любимое лицо тоже лучилось внутренним светом, к которому тянуло, как к огоньку костра.

– Вот вы где, проказники! Елена Антоновна, нам пора домой.

– Антоновна? – ахнул я.

– Да, – девочка повернулась ко мне. – Ты дядя Антон, а я Антоновна, так звали моего папу.

Я посмотрел на Риту и взял ее за руку. Прохладные пальцы коснулись моей горячей ладони, и электрический ток пробежал по коже и заставил нас вздрогнуть.

– Спасибо! Спасибо, дорогая, – прошептал я. – Ты даже не представляешь, как я счастлив.

– Дядя Антон, ты плачешь? – Лена показала пальцем на мое веко, на котором висела непрошеная слеза.

– Нет, что ты! Мужчины не плачут. Это звездочки горят в глазах. Я очень рад, что познакомился с такой замечательной девочкой. Придёшь ещё ко мне в гости?

– А ты меня покатаешь?

– Конечно.

– А мандаринку дашь?

– Забери все с собой. Ты их любишь?

– Да, а ещё помело. Только розовое люблю. Купишь мне розовое?

– Да, малышка.

Леночка сползла с моих колен и побежала к матери, но тут же вернулась и поцеловала меня в щеку.

– Пока, дядя Антон. Я ещё приду. Можно с Сенькой?

– Это твой друг?

– Ага. А ещё вчера у него сестренка появилась. У тети Люды был в-о-о-о-т такой живот, – Лена расставила ручонки в стороны. – Мы завтра пойдём ее смотреть в род… мама, как там? – девочка посмотрела на мать.

– В роддом.

– Да. В род-дом.

– Вы ко мне не придёте? – сердце ухнуло вниз и расплылось лужицей на полу.

– Придём, но только повидаться, договорились? – Рита наклонилась ко мне и тоже поцеловала в щеку, потом резко выпрямилась, чтобы я не успел ничего сделать.

Я огорчённо вздохнул, а жена мне подмигнула, и настроение сразу поднялось.

В тот момент я ещё не предполагал, что скоро наша идиллия будет снова разрушена самым вероломным способом.

Незаметно пролетела неделя. С Леночкой мы стали настоящими друзьями. Она приходила в палату, деловито разглядывала подарки, которые я ей готовил: покупал что-то в кафе при центре или гонял Димку в игрушечный магазин.

– Скоро я сам ребёнка захочу, – ворчал он.

– А что? Пора уже. Сколько тебе лет?

– Двадцать восемь.

– Ого! Старше меня. И до сих пор не женат?

– Я женат на работе, – засмеялся Димка.

– А если серьёзно?

– Была у меня одна, но сплыла. Не хочу даже вспоминать. С моим другом шашни закрутила, а я застал, пришёл домой раньше с работы неожиданно.

– Да, правду говорят, не хочешь иметь неприятных сюрпризов, предупреди звонком о своём визите. И что ты? Прибил заразу?

– Вскипел, конечно. С другом мы теперь не общаемся, а девушку выставил из квартиры. Вот с тех пор и холостой.

– Я заметил, что на тебя Анжела облизывается. Можешь закрутить.

– Нет, я пока присмотрюсь.

Леночка подарки благосклонно принимала. Что-то критиковала, от другого приходила в восторг. Так я постепенно узнавал свою дочку. Вечером по скайпу я желал ей спокойной ночи, иногда читал сказки.

Однажды Рита привела и Сеньку. Черноглазый мальчишка строго посмотрел на меня, насупив брови, и поинтересовался:

– Ты кто?

– Дядя Антон.

– А тётя Рита твоя жена?

– Да, – осторожно ответил я и посмотрел на Риту, она нахмурилась, но промолчала.

– Ага. Понятно. Яблоко можно? – я кивнул, мальчик взял его из вазы и откусил. Он жевал, а я видел, какой мыслительный процесс идёт в его голове. Надо отвлечь, но чем? Я тронул руками колеса. Кресло подалось вперёд. Ребёнок отскочил и засмеялся: – Круто! Покатаешь?

Мы переглянулись и выдохнули: ребёнок переключился, и Слава богу!

– Конечно! – ответил я.

Дети по очереди катались у меня на коленях по коридорам клиники. Сотрудники реабилитационного центра уже привыкли к нашим путешествиям и не обращали внимания, только Борис Иванович однажды сказал:

– Девочка так на вас похожа, Антон!

– Да, это моя дочь, – с гордостью ответил я. – Только, пожалуйста, не говорите пока родителям. Не хочу нового скандала. Пусть привыкнут сначала к Рите.

– А вы у нас любитель приключений! – он похлопал меня по плечу. – То женитесь тайком от родителей, то в аварию попадаете.

Доктор слово сдержал: мать приходила каждый день утром, однако допрос мне не устраивала. Но фраза Бориса Ивановича об аварии вернула меня в прошлое. Как-то странно казалось, что никто и ничего не знает о ней. Словно я попал под колёса машине-невидимке.

Я полез в интернет, пытаясь найти следы того происшествия. Но и здесь был полный облом: ни статей, ни упоминаний в новостях, словно авария мне во сне привиделась.

И тут в палату зашёл Димка. Идея мгновенно щелкнула в голове.

– Слушай, у тебя есть связи в полиции?

– Ну, остались ещё.

– Можешь узнать что-то о моей аварии? Странной мне она кажется.

– Попробую.

На какое-то время я успокоился, но нет-нет, да и возвращался мыслями в тот день. Как я не заметил машину на пустынной дороге? Ладно я! Задумался. Но водитель тоже временно ослеп? Неудачное стечение обстоятельств или…