Текст книги "Белая Роза (СИ)"

Автор книги: Кир Валери

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц)

– Справлюсь, – буркнул он, отложив окровавленную тряпку в мойку, и стащил рубашку, повесив ее на край, после потянулся к крану, но на полпути сморщился и ухватился за плечо.

– Что такое? – я покосилась на него.

– Ничего, – он отвернулся и уже другой рукой открыл кран.

– Смею заверить, я упрямей тебя, – закатила глаза и села рядом на второй табурет. – Дай руку.

Мальчик недоверчиво сощурился.

– Поверь, вправить смогу нормально, хоть и больно будет. Хотя, куда уже больше после того полета…

Он нехотя повиновался и спустя секунду после резкого движения взвыл, хватаясь за край мойки. Я погладила его по спутавшимся и мокрым черным волосам и поднялась.

– Теперь обмойся, а я пока едой займусь.

Решила для начала ему дать жидкого, после нескольких дней голодания, а по нему это видно, будет трудновато усвоить тяжелую пищу, поэтому в ход пошел оставшийся с обеда суп. Поставила кастрюльку на огонь, краем глаз наблюдая, как мальчишка сначала вымыл с мылом руки, а потом принялся за лицо, шипя от боли. Но кровь более-менее остановилась, не заливая все вокруг.

– После ужина свожу в баню, чтобы хорошенько отмылся, – добавила, гипнотизируя взглядом кастрюлю.

– Я все! – довольно отозвалась Адель, которая до этого активно работала шваброй, прислушиваясь к нашей перепалке.

– Молодец, – я улыбнулась девочке, отчего она радостно засветилась, и достала с верхней полки печенье, сунув ей две штуки. Пекла я их сама. – Теперь беги, отдыхай. Завтра с утра буду ждать. Я пригляжу за мальчиком.

Адель кивнула и выскочила во двор, закрыв за собой дверь. Оставшийся ребенок потянулся к чистому полотенцу, которое висело на крючке у мойки.

– Я закончил. Цилиндр верни, – раздалось за спиной.

Хм-м, а он мне нравится. Может, не отдавать?.. Только почистить его и привести в божеский вид – и красотень. А еще одеться в подходящие вещи и достать трость. Именно!

Коварную мысль пришлось прогнать:

– Куда ты на мокрую голову-то наденешь его? Ничего с цилиндром твоим не случится.

Налила в глубокую тарелку до краев суп и поставила на стол, после добавила приборы и корзинку с хлебом, которая осталась проигнорирована. Мальчик уселся и активно заработал ложкой. Я со вздохом устроилась рядом, наблюдая за ним.

Похоже, придется просить надбавку за то, что нянчусь с детьми. Вот кто? Кто просил меня во все это ввязываться? Реагировала бы на мелочь как Ворон, отпугивая нелюдимостью и мстя за непонятные обиды, если они были, или комплексы. Но мне надо было всех детей собрать, приручить, прикормить и обнимать, обнимать, обнимать. А если сбегут, то догнать и продолжить.

Просто у меня было четыре младших сестры, о которых я всю жизнь заботилась и одаривала теплом и любовью. Хотя из всех девочек только одна мне отвечала взаимностью, а остальные плевались, кривились и визжали на мои проявления тепла и любви.

Я скучаю по ним…

Растеклась по столу от печальных воспоминаний и тяжело вздохнула. Мальчишка приподнялся и перегнулся через тарелку, хватая цилиндр и кладя его рядом с собой. Я снова вздохнула, косо и обиженно посмотрев на ребенка, который подавился от такого взгляда.

– Меня зовут Роза, – улыбнулась ему, не поднимая голову от стола.

– Винтер Двейн.

– И что такой замечательный ребенок забыл у пиратов?

Он разом помрачнел и опустил ложку, прекратив выгребать остатки еды. Быстро разобрался-то. Хорошо, хоть не торопился.

– Я давно уже не ребенок! – бурно возразил мальчик. – И я собираюсь убить как можно больше людей, – его взгляд потемнел.

Внимательно посмотрела в серые глаза, напоминающие грозовое небо. В них отражались лишь ненависть и ярость, необъяснимые мне. Я не могла понять, как ребенок его лет мог спокойно говорить подобные вещи. Что такого могло произойти? Что ему сделали?..

Я протянула руку и положила ему на голову, потрепав волосы, тем самым стараясь разрядить напряженную остановку. Двейн раздраженно скинул кисть и поморщился. Хех. Смешной.

– Видимо, тебе сделали очень больно.

– Да что ты знаешь о боли! – он подскочил, сжав кулаки и вперив в меня гневный взгляд.

– Верно. Ничего не знаю, – я покачала головой и подхватила посуду, чтобы убрать в мойку.

– Ты издеваешься?!

– Ни капли, – улыбнулась и принялась намывать тарелку. – Я всю жизнь прожила как принцесса, в окружении четырех младших сестер, судьба которых мне сейчас неизвестна. И единственную боль, которую я терпела, это после травм от поединков. Когда была моложе, любила драться, – пожала плечами и убрала чистую посуду в шкаф.

Упоминание о сестрах, что-то изменило в его взгляде. Тоска и ужас. Страх одиночества.

Хотелось бросить все, подойти и обнять. Забрать себе все эти чувства и сделать ребенка счастливым. Он выглядел таким потерянным и беззащитным. На нем лица не было от горя.

– Ты больше не один.

Мальчик вздрогнул.

– Ты всегда можешь обратиться ко мне. Я открыта для тебя.

Растерянность. Он не верил мне.

Забавный.

– Ладно. Мыться идешь?..

– Странно, что ты отделался только царапинами и шишками после такого полета… – задумчиво пробормотала я, замазывая йодом ссадины на коленях мальчишки.

Он стоически терпел мои выходки весь вечер и явно шел к медали за храбрость и мужество. Конечно, не обходилось без колких фразочек в мой адрес, но они все встречали стену моего игнора и успешно разбивались об нее.

Правда, на мои слова на этот раз мальчишка ничего не ответил, лишь смешно и грозно блеснул глазищами и поджал бледные губы. Явно собирался молчать как партизан. А это значило, что мое замечание имело основание.

После того, как я провела час на лавке около бани, вглядываясь в небо и прислушиваясь к звукам ночи, Двейн выбрался, завернутый в мягкое полотенце по самый нос, и одарил меня возмущенным взглядом. Он никак не мог смириться, что я потребовала у него всю одежду для стирки, исключая трусы – тут мне пришлось поднять белый флаг и дождаться завтра, когда и решила заняться поиском новых вещей. Отвела мальчишку назад на кухню и усадила на табуретку, приготовив все для обработки ссадин. Он был весь покрыт ими. Я только вздыхала и затирала ранки под тихое шипение и ворчание.

Но перед этим процессом был небольшой спор по поводу, кто будет проводить обработку. Его недовольные протесты с «я – сам!» были задавлены моим упрямством.

Двейн был мил. Чертовски мил.

Интересно, какая история у этого одиннадцатилетнего мальчишки? Как Судьба обошлась с ним?..

– Все, – я поднялась с колен, убирая баночку и ватку в коробку, где хранилось все по мелочи из лекарств и средств первой помощи. – Пойдем тебя спать укладывать? Пока у меня поспишь, а завтра уже разберемся и с одеждой, и со спальным местом.

Мальчишка отрубился быстро на моем матраце, а мне вот где теперь спать…

Когда я вышла на кухню, к двенадцати часам, на посту уже сидел Ворон. Он жевал яблоко, стащенное с фруктовой вазочки на столе. Теперь она у меня всегда стояла и пополнялась, ведь дети, да и младший брат Виктора, любили из нее таскать плоды. Чистая белая скатерть. Везде уют, чтобы радовать глаза. Не знаю, как их, но мои точно.

Я смерила мужчину мрачным взглядом, который он проигнорировал. Как, впрочем, и всегда.

Хотелось подойти и высказать ему все о его мерзком характере, из-за которого страдали невинные дети. К черту взрослых, пусть по раз двадцать в день избивает этих пиратов, но мелочь-то зачем ломать? Им всем и так за жизнь досталось. Одна я тут, наверное, ходила не ущербная и не обделенная. Я буквально выросла на шелках, и мое очередное «хочу» исполнялось по щелчку, по одному лишь зову. Может, и не знаю о жизни столько, сколько они все, но одно точно уяснила – дети зависят от нас, и они беззащитны. Это мое мнение, мои мысли. Да, я понимаю, что у нас разные миры, а, следовательно, и менталитеты, но по глазам детей видно, как простые мелочи приводили их в искренний восторг, радовали и скрашивали дни. А это говорило о многом.

Как только он доел яблоко, оставив от него хвостик, вынул из кармана смятую бумажку, где было написано очередное «Извини».

– Одними извинениями ты не сменишь гнев на милость у этого ребенка, – сказала я, стоя напротив него. – Что бы ни вело твою «ненависть», но ты должен с ним помириться.

Ворон лениво скосил на меня взгляд, намекая, что мои попытки напрасны, большего не дождешься, женщина.

Захотелось его стукнуть. Взять и ударить в челюсть, отчего я даже сжала кулак, сведя брови. Скольких сил мне пришлось приложить, чтобы спокойно выдохнуть воздух и успокоиться. Забить на него. Ведь в противном случае и мне в ответ могло влететь не только от него, но и от Виктора, а с ним я тем более не хотела связываться.

Ладно, мне еще надо вещи Двейна простирнуть, чем и занялась. Вскоре рубашка и шорты висели на створке окна.

Я села за стол, удобно устроив голову на столешнице на скрещенных руках, и прикрыла глаза.

Надо хотя бы немного отдохнуть, а потом можно проснуться и замесить тесто… испечь пирогов и порадовать себя и команду.

Проснулась я от холодных прикосновений.

В кухне было темно, только лунный свет освещал помещение и рядом стоявшего бледного Двейна, укутанного в покрывало. Я с вопросом посмотрела на него, ощутив на плечах тяжесть, к которой коснулась. Мягкие теплые перья. Шуба Ворона?

Хм…

– Посидишь со мной? – тихо спросил ребенок, в голосе которого явственно читалась надежда.

– Конечно, – зевнула и улыбнулась, с трудом поднимаясь со стула и выходя из-за стола.

Тело занемело от одного положения.

Снова уложив мальчишку, я села рядом, поперек матраца, накинув на себя шубу Ворона, которую нагло стащила с собой. А нечего было ее оставлять где попало. Теперь она моя. Мягкая и теплая, слегка отдающая запахом табака и яблок.

Просидела я так менее пяти минут, после чего мальчишка подхватил подушку и положил мне на колени, чем порядком удивил. Схватил за руку… и не отпускал ее всю ночь, крепко сжимая.

– Спокойной ночи, – прошептала, поглаживая по голове.

Так что же случилось с этим ребенком?..

С таким вопросом, крутящимся в голове, я и уснула, перебирая пальцами мягкие волосы Двейна.

И зря я терзалась в догадках. Лучше бы не поднимала эту тему…

Сон первый

Сначала они уничтожили Источник. Место, дарующую не только силу нашему народу, но и жизнь. Без него мы умрем.

Но, видимо, Альянсу было мало этого, и они пошли войной в Даркхолд. А ведь никогда еще наше королевство не выказывало агрессию и мирно сосуществовало с остальными странами.

Эти люди приходили в наши клиники, искали исцеление от смертельных болезней и учились лечить других. Многие годы они получали знания, они спасали родных и близких. Но хватило лишь одного приказа Императоров, чтобы эти же люди пошли войной на своих учителей и спасителей.

Мы никогда не были воинами и в жизни не брали в руки оружие. Нам это было не надо. Но люди вынудили нас.

Странные ощущения настигли меня. Картина была нечеткой и расплывчатой, поддернутой дымкой. Узнавались лишь высокие дома, окутанные тенью. Люди без лиц, спешащие куда-то, и огонь.

Я дернулась, пытаясь осознать, где оказалась на этот раз, как взгляд зацепил фигурки, стоявшие в отдалении, будто под светом прожектора.

Высокая миловидная девушка с растрепанными черными кудряшками присела на колени и обняла трех мальчишек, двое из которых были как две капли воды, и третий бледен и растерян.

– Элис, мама и папа… – голос дрожал, и я с трудом узнала Двейна, цеплявшегося за девушку.

Черт, где я? Неужели?..

Я завертела головой, но реально, окружающая среда ускользала от внимания, поскольку центром этого маленького мирка были именно четверо детей, стоявших около распахнутой дверцы в подвал за углом дома. Дым от пожарищ не ощущался, крики людей казались далеким гулом. Словно просмотр фильма.

Воспоминания? Но как…

– Я вернусь в клинику и скажу им, где вы, – названная Элис крепко обняла Двейна и поцеловала в лоб, сбив с головы цилиндр. – Пригляди пока за мальчиками, а вы слушайтесь его, – она слабо улыбнулась и подскочила на ноги. – Верь мне. Я скоро!

Я осторожно и неторопливо подошла к ним, но присутствующие меня не замечали, даже когда я помахала руками у них перед глазами.

Элис сильнее запахнула пальто и, плотно сжав губы и смаргивая слезы, сорвалась в бег, исчезая на улице, беснующейся в огне. Я хотела пойти за ней, но чем дальше отходила, тем сильнее окутывал мрак, а хрупкие очертания домов расплывались и пропадали.

Видела только то, что помнил Двейн.

Мальчишки забрались в подвал, и я поспешила прошмыгнуть за ними, пока старший возился с дверцей. Дети уселись в сухом углу и принялись ждать близких, а я прислушивалась к шепоту и словам, которыми успокаивал братьев Двейн. Тихо, робко, неуверенно, и с добрым взглядом, полным надежды.

– Они обязательно вернутся? – сдерживая всхлип, спросил один из близнецов. Им от силы было лет пять.

– Элис обещала… – пробормотал старший и неловко погладил по голове брата.

Сколько они просидели там в темноте и тишине, прижавшись друг к другу, я не знаю. Время текло по-другому, как и ощущалось. Вот один из них вздрогнул, что-то услышав, а второй пожаловался, что хочет кушать. Вскоре близнецы начали капризничать, игнорируя Двейна и его жалкие попытки успокоить их.

В конце концов, ему пришлось покинуть их маленькое убежище, оставив сорванцов в одиночестве, чтобы найти поесть, а заодно узнать, почему родители и сестра задерживались. Ведь до клиники всего пару шагов от дома номер три на Лебединой площади. Он закрыл дверь и вышел в застывший и опустевший город, покрытый копотью и утонувший в дыме. Мальчишка закашлялся, отчего ему пришлось стащить испачканный пиджак и прижать к носу, чтобы хоть как-то дышать. Глаза его заслезились, а вот я ничего не ощущала.

Двейн побежал вперед по тротуару вдоль длинного дома с зияющими темными провалами выбитых окон. Но несся он недолго и вскоре выскочил на просторную площадь с большим белоснежным фонтаном в центре из трех скульптур танцующих лебедей. Вода неслышно журчала, стекая с распахнутых крыльев.

Мальчик резко остановился и уставился на открывшуюся картину. Я замерла у него за спиной. Холодок пронесся по коже от догадки, а ужас застыл в душе.

На площади в окружении солдат в черно-белой форме были собраны дети и женщины. Они плакали и молили не трогать их чад, но агрессивно наставленные ружья говорили о решимости. Двое из них подводили отстающих и толкали в общую кучу, отцепляя их руки от своей одежды с презрением на лице и без эмоций ударяя прикладом по их телам.

– На счет три! – твердым голосом произнес мужчина, стоявший за спинами солдат, когда они закончили собирать всех.

Минута напряжения и тишины, и ни капли жалости на их лицах.

– Три, – холодно и четко обронил командующий.

Выстрелы раздались громом, заглушая все остальные звуки. Слова проклятий. Крики боли. Стоны. Все тонуло под громкими хлопками.

Я смотрела, не в силах оторваться, в ужасе. Как лебеди покрылись алыми разводами, а вода приобрела красный цвет. Как солдаты пинали мертвые тела и с омерзением бросали: «Нечестивые отродья. Кровососы». Как они восхваляли Альянс…

Очнулась только тогда, когда мальчишка развернулся и унесся прочь, размазывая слезы по лицу. Я отправилась догонять его, боясь потерять из виду, а он, поддавшись эмоциям, глупо бежал по улице, у всех на виду.

Один из патрульных отрядов заметили его и бросились в погоню. Шальная пуля задела плечо Двейна. Мальчик покачнулся, прижав ладонь к ране, но продолжил бежать, ныряя в улочки и выныривая, пока не выскочил к вычурным распахнутым вратам.

Богатое поместье полыхало.

Двейн побелел от страха, смотря на алые всполохи, танцующие на здании. И он стоял и смотрел завороженно на творившееся, пока сзади не раздались крики солдат. Они словно послужили толчком, и ребенок с криком бросился в пылающий дом, игнорируя огонь. Мальчишка вбежал в выломанный проход и замер в холле, окруженный пламенем.

– Элис! Мама! Папа!

Но никто ему не ответил.

– Они сбежали. Они успели, – тихо, дрожащим голосом шептал Двейн в попытке убедить себя в хорошем исходе, растерянно смотря по сторонам.

Он медленно отступал назад к выходу, дальше от приближающегося огня. Не заметив порожек, пятясь, споткнулся о него и вывалился за проем. И в этот момент перед его носом рухнула прогоревшая балка, осыпав мальчика искрами. Двейн быстро отполз, сбивая угольки с одежды, начавшей медленно тлеть, как тут его подхватили за шкирку, вздергивая вверх.

– Ты чего тут забыл, пацан? Бежать надо! – хриплый голос заставил его вздрогнуть и оглянуться.

Незнакомец осторожно поставил ребенка на землю и внимательно осмотрел его. Затем поднял с земли упавший с головы мальчика цилиндр и накинул ему на голову.

– Жив? Цел? – говорил он быстро, будто торопился, да нервозно оглядывался по сторонам, высматривая военных. – Тогда поторопись. Следуй за мной.

Мужчина махнул рукой ошарашенному и заплаканному Двейну и быстрым шагом направился к выходу. Мальчик помедлил, смотря на широкую спину, покрытую тяжелым черным пальто, но спустя секунду бросился догонять.

– У меня братья остались в укрытии! Мне надо к ним!

– Где? – только и спросил незнакомец.

– Лебединая площадь, дом три.

Я поспешила за ними.

И снова перебежки, где мужчина следил за ребенком, укрывая в момент появления патрулей в тени, да и сам лихо скрываясь в ней. Они обошли площадь по дуге, и было видно, как на глаза мальчика легла тень и печаль.

– Вы кто? – тихо прошептал Двейн, внимательно разглядывая сосредоточенного спасителя, выглядывающего за угол. Рыжие короткие волосы, покрытые пеплом и торчащие в стороны. Черно-серая дорогая одежда, запачканная копотью, словно он лично заходил в пылающие дома, спасая кого-либо. Мужчина средних лет с очень привлекательной внешностью и добрым взглядом поразительно зеленых глаз, необычно горящих в полумраке улицы, где они прятались.

– Джем Лис к вашим услугам, господин, – шутливо произнес мужчина, а глаза мальчишки расширились от изумления.

– Тот самый Лис?!

– Ой, да брось, – махнул рукой Джем и мотнул головой, осторожно выскальзывая из-за угла. – Я же не бормочу восторженно, что ты тот самый из семьи Винтер, чей отец гениальнейший хирург нашего времени, – фыркнул мужчина и схватил ребенка за руку, ведя дальше по улице.

– Ну, так то мой отец, а это вы лично, – пожал плечами Двейн и бросил взгляд на пустой дом.

– Угу, и у такого гениального врача не менее гениальный сын, успевший отличиться, – хмыкнул Лис. – Пришли. И где они? – мужчина прошелся цепким взглядом по строению.

– Там. В подвале! – мальчик махнул рукой за угол здания и бросился туда.

Но достигнув места, резко замер, в ужасе смотря на распаханную дверь. Джем все понял по одному взгляду.

– Стой здесь, – мрачно скомандовал Лис и шагнул на ступеньки, спускаясь вниз.

Я осталась вместе с Двейном, потерянно заглядывающим в темноту подвала. Надежда в его глазах гасла.

Джем появился вскоре. Он твердо взглянул на мальчишку, и в этом взгляде было что-то пугающее – в зеленых глазах застыл огонь ярости. А внутри ребенка что-то оборвалось, что-то существенное и живое.

– Пошли. Нам пора. Может, еще успеем пробраться на один из кораблей, – холодно и серо произнес Лис и положил руку на плечо Двейна.

Но мальчишка вырвался и, чуть ли не падая со ступенек, рванул во тьму. Я боялась заходить туда с ним, оставшись стоять рядом с мужчиной, печально смотревшим вслед ребенку. Он так и остался на месте, ожидая, когда Двейн придет в себя.

И он появился не скоро. Мальчик был мрачен, губы искусаны в кровь, а в серых глазах застыло безумное дикое пламя.

– Я убью их всех. Уничтожу, – тяжело припечатал ребенок. И у меня не возникло сомнений в этих словах.

Он убьет всех.

Я сдавленно выдохнула воздух и закусила губу. Наблюдать за этим было больно и сложно, особенно понимая, что не в силах исправить творившееся. Это страшно. Война… уничтожение…

Мне хотелось верить, что все лишь сон, что это не воспоминания Двейна, но… оставалось лишь верить.

Джем стиснул челюсти и схватил мальчика за плечо, потащив по улочкам снова перебежками, пока не достигли пристани, где была собрана основная часть армии. Двейн не спрашивал, как они попадут на корабль, он был в своих мыслях, бездумно следуя за мужчиной, который внимательно осматривался и пробирался к цели. А я безбоязненно шла за ними.

– Надо спрятаться в тех ящиках, – он указал на аккуратно заставленные деревянные контейнеры. – Они погрузят их на корабль, и вуаля, через сутки мы на другом острове, а там уже можно будет действовать, – Лис ободряюще улыбнулся, но мальчик его совсем не слушал.

Мужчина грустно вздохнул и пошел выполнять затеянное.

Я проследила, как он помог Двейну забраться в ящик, вытащив меха из него, оставив только у стенок и на дне, чтобы ребенку было удобно, бросил туда хлеба и фруктов, стащенные из бочки по соседству, а после плотно прикрыл крышку, бросив тихо: «Ни звука!».

Окружающее подернулось дымкой, не давая наблюдать за дальнейшим, поскольку этого мальчик не видел. Я прошла на корабль, куда двое грузчиков занесли ящик, и села рядом с ним, слыша тихое тяжелое дыхание за деревянными стенками.

Время снова изменило ход.

Вот уже контейнер снова был перенесен на сушу, и вскоре крышку открыл явившийся Лис. Фрукты были все съедены, а вот хлеб остался лежать в стороне. Двейн с отрешенным видом глянул на Джема, помогшему выбраться из ящика.

– Я ведь умру? – еле слышно спросил ребенок, когда мужчина возвращал крышку на место.

Я заметила на ней вырезанный крестик чем-то острым, видимо, чтобы сориентироваться в поиске мальчика. Но вопрос заставил обернуться.

Двейн хмуро смотрел на помрачневшего Лиса, ожидая ответ.

– Нет. Если найдешь Кристалл, то он станет твоим личным Источником, – мужчина вытащил одну из шкур из ящика и потеплее укутал в нее ребенка.

– Поэтому вы могли легко покидать остров? – догадка скользнула во взгляде мальчика, на что мужчина кивнул. – Но, а если не найду?

– У тебя есть около двух лет на поиски, пока твоя внутренняя энергия не иссякнет, – Джем ткнул пальцем в грудь мальчика. – Так что поторопись.

Они не успели скрыться со склада. Ослабленный и уставший Двейн споткнулся и сбил у стены трубы, вызвав грохот. Стоявшие на посту охранники среагировали и метнулись к центру шума. Ругающийся Лис, уже не скрываясь, потащил мальчишку к выходу.

– Стоя-ять! – заорал один из охранников, облаченных в армейскую форму.

Он наставил на сбегающих ружье, как и его коллеги, и, не дожидаясь, выстрелил.

Лис необычайно ловко извернулся, закрывая спину Двейна. В зеленых глазах полыхнул стальной оттенок. Он взмахнул рукой – из кончиков пальцев вырвались тонкие металлические струны, перерезавшую летевшую пулю и замерших солдат.

Сила… я впервые видела ее проявление. Неужели она у всех разная? Не такая как магия, без фаерболлов и прочего? У каждого свое?

Я посмотрела на свою руку, обычную человеческую конечность, и сжала в кулак.

Надо будет попробовать.

А между тем Джем со спокойствием на лице развернулся к Двейну и толкнул его в плечо, поторапливая и отворачивая от жутко кровавой сцены.

– Поспешим. А то еще сбегутся.

Мальчик заторможено кивнул.

Но они не успели выбраться. В распахнутые двери ввалились толпы вооруженных людей и стали взглядами рыскать по заставленному ящиками складу, реагируя на каждый шорох выстрелом из ружей. Джем прижал ребенка к стене, прикрыв собой, и стал задумчиво осматриваться, не забывая отмечать верхний этаж. Остановив взгляд на широких стеклянных окнах, он схватил за руку Двейна.

– Иди сюда и держись крепче за шею, – он подсадил мальчика на спину, и тот сцепил пальцы, обхватывая крепкую шею рыжего мужчины.

А дальше я наблюдала за представлением местного Человека-Паука. Реально. Он выпустил из пальцев стальные струны, цепляясь за балки, и поднялся в воздух.

Солдаты открыли огонь.

Я испуганно смотрела на них, но вскоре успокоилась, заметив, что пули не долетали до Джема, крошась на подходе. Двейн обернулся, с изумлением следя, как солдаты бессмысленно тратили боеприпасы, злясь.

Мужчина и мальчик успешно вылетели в разбитое от выстрелов окно и скрылись на улице. Я поспешила выбежать, поскольку их дорогой последовать не могла, и обогнула мутный и подернутый дымкой склад на предположительное место. Надо было не упустить их из виду, а то окружающее пространство совсем истает.

Они бежали по пустырю за складом, пытаясь оторваться от преследователей. Двейн продолжал сидеть на спине Джема, оглядываясь назад и что-то говоря мужчине. Я пыталась догнать их, но двигался Лис слишком быстро, нечеловечески быстро. Они вбежали в город – он с легкостью перепрыгнул через двухметровый забор, – и помчались по узким грязным улочкам, петляя и пытаясь оторваться от солдат, но их становилось с каждым разом больше.

Джем вбежал в очередной закуток и остановился перевести дух.

– Извини, пацан, но я запыхался, – тяжело выдал мужчина и скривился.

Двейн сжал губы и понимающе кивнул, слезая со спины спасителя.

– Тебе надо где-нибудь укрыться, пока я их отвлеку, – не предложил, а больше приказал Лис, осматривая стоящие тесно друг к другу дома. Старые и бедные.

Мальчишка переполошился и схватил Лиса за рукав, заставляя отвлечься от поисков места для укрытия.

– Нет! Я с тобой! – активно замотал головой Двейн.

– Ты будешь обузой, пацан. Я как управлюсь, приду за тобой.

– Обещаешь? – закусил губу мальчишка, смотря в глаза Джема.

– Даю слово! Верь мне, – он задорно подмигнул и улыбнулся. – Еще не нашлось ни одного человека, способного победить меня! Того самого Джема Лиса!

Ребенок кивнул и сделал шаг назад, отступая от мужчины.

А я продолжила следить за суетой Лиса, пытающегося без вреда для обстановки открыть дверь, чтобы не вызвать лишние вопросы и подозрения у солдат. Сомнения на лице так и боролись с уверенностью. Он не мог утверждать точно, что вернется, но и бросать так просто ребенка не в силах.

Я смотрела, как Джем закрыл в одном из домов Двейна. Как мальчик выглянул в окно, провожая взглядом мужчину, быстро скрывшегося в темноте окружающей среды. И время снова изменило ход.

Была ночь, когда ребенок шелохнулся, проснувшись. Он сощурился, пытаясь вглядеться во тьму и понять, где находится, а через секунду подскочил на ноги и прильнул к окну. С сожалением на лице он отошел и вернулся в угол, где до этого уснул. Прижав колени к груди, он уткнулся лицом в них и тихо заплакал.

Я села рядом и протянула руку в попытке коснуться его подрагивающего плеча, но она скользнула насквозь, не встретив преграды. Вздохнув, опустила глаза, разглядывая ноги.

В дверь раздался стук, а после скрежет от пинка. Дерево дрогнуло, но не открыло проход. Сдержанная ругань сквозь зубы и новая попытка. Двейн встрепенулся, узнавая голос, и бросился помогать, роняя на пол теплую шкуру.

Джем схватил в охапку ребенка, потерянную меховую накидку, и скользнул на улицу. Я поспешила за ними.

– Я нашел лодку и карту с компасом. В сутках пути от острова, по словам наемников, стоит плавучий остров, но надо успеть, пока он не ушел. Мы пойдем туда и скроемся, пока шумиха насчет Даркхолда не уляжется. После будем думать за жизнь, идет? – быстро протараторил Лис, снова торопясь по улочкам в сторону пристани.

Двейн лишь растерянно кивнул.

Я с тоской смотрела на мужчину.

Если он так помогал этому ребенку, то где он сейчас? Почему мальчишка пришел один к Гранду? И мне уже становилось больно от догадки.

Джем Лис найдет того, кто победит его.

На пристани сновали редкие патрули, осматривая каждый закуток. Но мужчина уверенно вел ребенка к цели, изредка замирая и чего-то ожидая. Пробежал по деревянной узкой пристани к накрытой тентом покачивающейся лодке с одинокой мачтой. Джем резким движением сорвал плотную ткань и спешно сложил, бросая на дно судна.

– Забирайся, пацан, – он сам запрыгнул на борт и помог ребенку, мигом принимаясь разбираться с тросами, подвязывая и развязывая.

Я прыгнула к ним и осмотрелась. Две бочки на корме, явно с припасами, и рядом валялась сумка, к которой подсел Двейн и вытряхнул оттуда карту и компас, но не обычный – с двумя стрелками: синей и красной.

– Синяя – показывает обычное магнитное поле. А красная настроена на плавучие острова. Но этот компас ни в коем случае не должен попасть в руки Альянса, иначе они накроют всех свободных, – Джем разжег фонарь и прикрепил к мачте.

Неужели я ошиблась и их пути разошлись по-другому? Ведь они уже почти покинули этот остров. Так что произошло?..

Вопрос повис в воздухе.

Время будто замедлилось в разы, и я в изумлении смотрела на несущуюся пулю, нацеленную на грудь Джема. Она пронеслась мимо глаз и встретила свою цель. Двейн вздрогнул от грохота, с которым вылетел снаряд, и в ужасе смотрел, как мужчину выкинуло за борт.

– Джем!! – в панике выкрикнул мальчишка и бросился к краю, почти касаясь лицом волнующейся воды, забравшей Лиса.

– Иди сюда, мелкий, – ребенка схватил за шкирку незнакомец и встряхнул. – За вас дали неплохую награду. И чего так Альянс разбушевался?.. Поймать проще простого было, – оскалился нападавший, еще раз дернув мальчика, чтобы тот прекратил вырываться.

Высокий мужчина как котенка держал мальчика одной рукой и скалился в гадкой улыбке, разглядывая его невероятно синими глазами. Белые волосы были прилизаны и покрыты широкополой шляпой. Черный кожаный плащ расстегнут, а под ним свободные брюки и рубаха синих цветов. На косом ремне две кобуры, одна из которых была свободна, и пистолет, похожий на кремневый, был зажат в левой руке.

– Бледнючий ты, мелочь, – с прищуром осмотрел он ребенка, подставляя его под свет фонаря.

Двейн оскалился, и я заметила маленькие клыки. В его глазах плясали искры ярости и безумия, и он как волчонок был готов наброситься на мужчину и перегрызть ему глотку.

Незнакомец снова встряхнул мальчика, отчего тот невольно клацнул зубами, рассмешив своего мучителя.

– Вот какой ты, вампиреныш…

– Убери от господина свои грязные лапы, хрен собачий, – с рычанием раздалось со стороны, и послышался плеск воды.

Лодка покачнулась.

Я смотрела на невероятно злого Джема, державшегося за борт судна. Он взглядом прожигал незнакомца, который довольно заулыбался, сверкая глазами. Кровь испачкала аккуратно бритый подбородок, как и зубы, которые скалил взрослый внушительный вампир.

– Тебе было мало, Лис? – вскинул бровь блондин в превосходстве. – Так я с радостью добавлю, – и он приставил дуло ко лбу Джема.

– Нет!! – заорал Двейн и дернулся в руке, резко отпустившей его.

Мальчик рухнул на дно и охнул от боли, неудобно упав на скамейку.

Джем неприятно улыбнулся, отчего у меня аж мурашки по коже пробежали. А в следующую секунду еле уловимо двинул пальцем. Но блондин жест заметил и дернулся, заводя курок, но спустить не успел. Трос, державший парус, лопнул, распуская плотную ткань, и рея ощутимо ударила по виску незнакомца, крутанувшись вокруг оси. Мужчина вывалился из судна, роняя пистолет на палубу.