Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.5"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 55 (всего у книги 56 страниц)

Густав протянул Коре руку, и та сказала:

– Спасибо, ваше высочество.

– Для тебя я – твой друг Тесей, – ответил принц.

– Да, Тесей. Но я должна сказать, что для меня в жизни не было более сладкого поцелуя, чем тот, который у нас с тобой почти получился, но был прерван этой жалкой копией сексуального извращенца, липового гражданина государства Кувейт…

– Кора! – взмолился комиссар. – Давай не будем переходить на личности. Я к вам не приставал, а то, что позволил себе пошутить… Бог мне судья! Любите друг друга, дети мои, и я буду счастлив.

Голограмма позволила себе скатить по щеке большую слезу, которая сорвалась и упала на ковер.

– Не обращай внимания, – попросила Кора принца. – Это его обычные штучки.

– Тогда, если вы не возражаете, – сказал Милодар, – я хотел бы начать обсуждение возможных событий завтрашнего дня и нашей тактики. В нашем распоряжении не так много времени – одна ночь. И мы будем работать.

«Черт побери, – вздохнула Кора, – одна ночь! Ну почему ее нужно губить тактикой и стратегией? В конце концов, я всего лишь влюбленная женщина».

– Навигатор, – произнес Милодар, – попрошу вас принести все последние материалы по обстановке в Рагозе.

Навигатор вошел почти мгновенно – крейсер «Честь-2» невелик. Он нес чемоданчик с документами и кассетами.

«Интересно, давно ли он стоял за дверью? Мы совсем забыли, что не одни на корабле. А будем ли когда-нибудь одни?» И Кора поняла, что это в высшей степени сомнительно. Она кинула взгляд на Тесея, но тот уже перебирал пачку вчерашних газет и журналов, только что телепортированных через Галактический центр.

– Пока они не прилетели, – сказал Густав, – может быть, у нас остается шанс, что они не успеют подготовить народное восстание, чтобы нас достойно встретить.

– Это вчерашние газеты, – сказал Милодар. – Не надо себя утешать.

* * *

Крейсер «Честь-2» опускался к столице Рагозы осторожно, прощупывая эфир в поисках опасностей. Но ничего чрезвычайного услышать не удалось.

– Опускайтесь! – приказал комиссар. – В конце концов, нас не возьмешь даже прямой наводкой. Мое присутствие на борту остается тайной. Я буду посредником между вами и Галактическим центром. Никто не должен догадаться, что я здесь.

По лицу Тесея, который, как и Кора, успел прикорнуть лишь на два часа, скользнула усмешка.

– Милый, – сказала Кора, заметив усмешку, – не забудь, что наш комиссар Милодар оставляет на борту только свою голограмму. А ей ничего не грозит, так что считай, что дядя шутит. И не стоит его недооценивать.

– Мудрые слова, – согласился Милодар, – можно составить славное кладбище из героев, которые меня недооценили.

– Где опускаемся? – спросила Кора, пропустив браваду мимо ушей.

– На столичном Космодроме, – сказал Густав. – Мне стыдно таиться.

– Но на вас может быть совершено покушение! – возразил Милодар.

– Милодар! – возмутился Густав. – Я потратил полночи, чтоб убедить вас в том, что дома, на глазах у всей страны, они ничего не посмеют сделать. Иначе зачем им было тратить столько сил, чтобы убивать меня в Древней Греции?

– Я все понимаю, – сказала голограмма. Но потом махнула рукой.

Впрочем, если и оставались сомнения, то они были тут же разрешены посланием с планеты: «Кораблю «Честь-2», исполняющему специальное задание ИнтерГпола по доставке принца Густава. От Центральной диспетчерской. Вам предлагается посадка на площадке «один» Центрального космопорта. Наводка производится нами».

– Мы подчиняемся? – спросила суровая оружейница по внутренней связи.

– Разумеется, мы подчиняемся, – заявил Милодар. – Но я не пожалею жизни на то, чтобы узнать, кто мог сообщить сюда о нашем прилете и дать заранее координаты. Я их всех уничтожу! Всюду предатели!

– Извините, комиссар, – ответил навигатор «Чести-2», который слышал эту грозную филиппику голограммы. – Данные о нашем корабле в соответствии с правилами полетов я выдал Центральной диспетчерской уже два часа назад на ближних подступах к системе.

– Тогда считайте, что вы уволены!

– Простите, не скажете ли, за что? – спросил навигатор. Он был молод, подтянут и, видно, намеревался сделать космическую карьеру.

– За то, что слишком прямолинейно понимаете правила. Правила существуют для слабых. Мой крейсер правилам подчиняться не намерен. Тем более когда я нахожусь на его борту!

– Простите, а когда вы появились на его борту? – нагло спросил навигатор, которому уже нечего было терять. – В судовой роли вы не значитесь.

– Я сейчас на борту!

– Командир корабля, каковым являюсь я, – заявил навигатор, – несет ответственность лишь за тех, кто находится на борту, и принимает приказ от вышестоящего начальника, только если он находится на борту. В ином случае я рассматриваю вас как самозванца и попрошу покинуть корабль!

– Покинуть? Вы выбрасываете меня в космос?!

Внезапно навигатор отвернулся от экрана.

– Приготовиться к посадке. Держать связь с диспетчерской, – приказал он своему помощнику. Затем экран погас. – Пассажирам незачем присутствовать в навигационном отсеке во время посадки.

– Какой мерзавец! – воскликнул Милодар.

– Он прав, комиссар, – вежливо сказал Густав, забирая в свою руку пальцы Коры и легонько сжимая их. – И если вы намерены его рассчитать, я хотел бы взять его в свой флот. Мне нужны решительные навигаторы, которые не лебезят перед сумасбродными голографическими копиями своего начальства.

– Да как вы смеете!

– Я смею, комиссар… Не так ли?

Голограмма Милодара обворожительно улыбнулась в ответ. Конфликт был исчерпан.

– Приготовиться к посадке. Посадка через две минуты, – сказал навигатор.

Кора поцеловала Густава.

Поцелуй был коротким, но нежным. Милодар отвернулся. Он был мрачен.

Они пошли собираться. Следовало появиться в Рагозе в соответствующем виде.

– Какое огневое прикрытие потребуется пассажирам? – спросила оружейница у Милодара.

– Никакого огневого прикрытия, – ответил комиссар. – Наше с вами присутствие – лучшее огневое прикрытие в мире. Меньше всего рассчитывайте на ракеты, моя юная подруга. Нам еще не раз придется вместе летать, и потому советую прислушиваться к человеку с боевым и жизненным опытом.

– Слушаюсь! – ответила оружейница. На том разговор закончился. Кора поспешила в свою каюту, чтобы переодеться.

* * *

Далее происходило нечто невероятное. Площадь космодрома, внушительная своими размерами и количеством вышедших из употребления, но не вывезенных из-за хронической нехватки средств кораблей всевозможного вида и преклонного возраста, была заполнена ликующим народом. Тысячи и тысячи рагозийцев, оставив свои дела, с утра, когда какими-то своими путями руководство державы дозналось о прилете принца Густава, начали собираться туда. Одни из любопытства, другие – движимые страстью к реформам и в надежде на выход из периода исторического застоя. Были тут и многочисленные члены и слуги клана Рагозы, которые законопослушно готовились приветствовать завтрашнего сюзерена. Там стояли рука об руку горячие сторонники свободы и галактического братства и поклонники клановых законов и полной изоляции от внешних влияний. Были там князья, приехавшие на импортных «Мерседесах», и нищие с глиняными конусообразными чашами для подаяния в руках, там стояли плечом к плечу дорогие валютные проститутки из квартала Ванильных Ванн рядом с задумчивыми, но восторженными студентками физического техникума, любимого детища принца Густава. Но главное заключалось в том, что, идя по зову сердца, спеша из любопытства, торопясь по призыву клана, все эти тысячи встречавших были призваны и организованы (не подозревая о том) усилиями энергичной и неутомимой дамы Рагозы.

Но шаг этот был вынужденным, потому что дама Рагоза провела предыдущую ночь в яростных переговорах с представителями ведущих кланов, для того чтобы выработать единую линию поведения.

Даме Рагозе и ее спутникам пришлось выслушать немало горьких упреков в том, как они провалили охоту на Густава, хотя на подкуп президента и некоторых иных сановников «ВР» пошла половина годового бюджета страны, а также драгоценности покойной королевы-матери.

Разумеется, некоторые горячие головы (как доносили в Галактический центр агенты ИнтерГпола, внедренные при дворе) требовали немедленно устроить засаду и нечаянно взорвать весь Космопорт и корабль, на котором прилетит Густав, а еще лучше – взорвать его на подлете к планете. Но радикалы были поставлены на место влиятельными главами кланов, понимающими, что подобные акции дискредитируют государство и могут вызвать действия со стороны Галактического центра, тогда как веками отработаны куда более тонкие и действенные способы расправы с противником.

Надо сказать, что на совете кланов было немало сторонников Густава. По крайней мере, тех законопослушных вельмож и нуворишей, которые понимали, что на самом деле пора что-то менять в государстве Рагоза. К тому же они противились криминальным замашкам некоторых традиционалистов. Эти сторонники Густава выполняли роль амортизаторов, останавливая радикалов, которых, разумеется, ничему не научили провалы в Афинах.

В результате было решено ликвидировать принца Густава, но сделать это культурно и чисто. Для чего была выработана следующая программа:

«1. Организовать встречу принца Густава на высоком уровне.

Рассеять имеющиеся у него и у руководства ИнтерГпола подозрения. Народ встречает принца Густава. Все рады.

2. В случае если ИнтерГпол пришлет с Густавом какую-нибудь охрану, отрезать и изолировать ее, как только принц будет отвезен в предназначенную ему резиденцию.

3. При первой же возможности устроить неожиданную катастрофу, в которой обязательно должна погибнуть некая Кора Орват, объявленная врагом Отечества номер один. После ее уничтожения принести официальные извинения Галактическому центру.

4. Участникам неудачного круиза в Древнюю Грецию полностью отрицать свою причастность к этому делу и объяснять возможные совпадения нестойким состоянием психики принца Густава. Если он будет настаивать на том, что подвергался покушениям, убедить его, что убийцами были агенты ИнтерГпола во главе с Корой Орват. Тут же попытаться спровоцировать принца на убийство агента Коры Орват.

5. На следующий день, когда все уладится, назначить срок коронации Густава и тут же в тронном зале во время заседания организовать случайное появление принца Кларенса с дубиной, который потребует немедленной дуэли. После бурного объяснения совету кланов надлежит проголосовать за проведение дуэли.

6. Появление принца Кларенса, подготовку к дуэли и дуэль демонстрировать по всем телевизионным каналам в прямом эфире, чтобы не дать принцу Густаву свободы маневра. Если он соглашается на дуэль, выдать ему тяжелую, но гнилую палку, чтобы не подвергать опасности жизнь уважаемого принца Кларенса. Если Густав откажется от дуэли, то разоблачить его трусость и дезавуировать права на престол по настоянию старейшин. Особая роль при этом отводится даме Рагозе, которая должна со слезами на глазах отказаться от прав Густава на престол ввиду того, что кандидат его недостоин.

7. Совершенно лояльно и официально выслать принца Густава из страны для продолжения образования в Московском университете с последующей ликвидацией его, когда вся кутерьма затихнет.

8. Если не будет выполнен пункт 3, не дать выбраться живой с планеты агенту Коре Орват как наиболее низкому и преступному элементу, проникающему к нам с подлыми замыслами…»

* * *

Густав перестал читать документы.

– Тут дальше подписи, – сказал он. – Моя тетя старалась привязать их всех к колеснице, чтобы потом не сбежали.

– А мне нравится, – сказала Кора, – внимание к моей недостойной персоне. Как им хочется меня убить!

Они стояли в кают-компании и ждали, пока копия секретного протокола уйдет в Галактический центр. Голограмма Милодара вне себя от возмущения носилась по кают-компании, проходя сквозь рояль, диваны и столики. Комиссар утверждал, что более грязной интриги еще не встречал. Он врал, потому что не только встречал, но устраивал интриги похуже.

Представитель Космофлота Мишель с Вероникой доставили еще ночью выкраденный протокол совещания совета кланов и смогли, не обратив на себя внимания, сразу после посадки пронести его на «Честь-2», были довольны собой, но слабы в ногах от чувства опасности, которой избежали. Они-то понимали, что им, если бы попались с таким документом, на свете не жить!

Навигатор уже трижды передавал запросы с диспетчерской: почему не выходит любимец народа?

– Они снайпера не посадят? – спросила Кора. – Вон туда на крышу?

– Ничего они мне сейчас не сделают.

– Надо дождаться решения Центра! – Милодар увидел, что Густав направляется к выходу.

– Здесь правлю я, – ответил Густав. Потом улыбнулся и уточнил: – Здесь я король, мой милорд.

«Интересно, – подумала Кора, направляясь за ним. – Какого Шекспира он цитирует?»

– А ты куда? – взбеленился Милодар. – Тебя же подстрелят!

– Мне с Густавом и приятнее, и безопаснее, – ответила Кора.

– Спасибо, – сказал принц.

Он прижал к переносице дужку очков. Потом накинул плащ – легким и привычным движением царя Тесея. Взял в руку длиннющий футляр с контрафаготом, сунул в другую руку так и не дочитанную книгу воспоминаний первой жены Эйнштейна и вышел на площадку перед пандусом.

В толпе, сразу узнавшей принца, раздались приветственные крики и началось массовое размахивание флажками и портретами госпожи Рагозы, а также основателя клана короля Волкнера Великого. Также послышались крики «Да здравствует свобода!», «Да здравствует демократия!». Они были не так слышны, как возгласы в честь кланов, но в толпе тут же завязались схватки и началась некоторая суматоха, а полиция и войска стали раздвигать толпу, наводя порядок.

Все эти первые минуты Густав стоял на площадке у пандуса, Кора на полшага сзади. Так хотел Густав. Ему нравилось дразнить соперников.

– Что дальше? – спросила Кора.

– Мы будем играть на опережение.

– Осторожней, Тесей, – сказала Кора.

– Ты их не бойся. Они страшны, только когда чувствуют силу. Сейчас они не уверены в себе.

Кора подумала, что такими устами неплохо бы пить мед.

В толпе образовался довольно широкий коридор. По нему к кораблю приближалась процессия, одетая ритуально и, на взгляд Коры, нелепо. Хотя, пожалуй, если вспомнить, как она бегала в хитоне по горам Аттики, то и она сама покажется кому-нибудь нелепой.

Впереди рядком шли главы трех основных кланов. Два старика в плащах немыслимого фасона вышагивали по бокам дамы Рагозы, наряд которой был прост и темен.

На два шага сзади – остальные высшие чины государства. Кора могла различить среди них некие знакомые лица.

Дама Рагоза вытянула вперед тонкие белые ручки, и широкие рукава плаща съехали к плечам – зрелище было трогательным, почти эллинским: Пенелопа встречает возвратившегося Одиссея и не знает еще, донесли ли ему о ее любовниках.

Микрофоны всех телекомпаний страны покачивались над головами Густава и Рагозы. И потому всем телезрителям были видны их лица. И слышен возглас тетки герцогини:

– Густав, мой мальчик! Ты вернулся в родную Итаку! Как мы ждали тебя!

Дама Рагоза повисла на Густаве, и на его лице появилась весьма вымученная улыбка, замеченная всеми телезрителями.

– Наконец-то ты пришел, чтобы занять причитающийся тебе по праву престол твоих предков.

Раздался грохот салюта – фейерверк раскрылся звездами над полем, от мельтешения флагов кружилась голова. Шум стоял несусветный. Густав с трудом успел уклониться от теткиных объятий. Он передал Коре книгу воспоминаний фрау Эйнштейн и поочередно пожал расшитые перчатки вождей главных кланов.

– Обратитесь к народу? – спросил один из журналистов, что пробился со стороны.

Журналист показал на деревянную платформу, сооруженную, вероятно, специально ради такого события.

Согласно пункту № 2 протокола о намерениях кланов все должно решиться после торжественного обеда в тронном зале дворца, под юпитерами камер, когда Пирифой забьет своей дубинкой Густава. Ну что ж, видно, перед смертью Коре придется пострелять… если успеет.

– Я рад обратиться к народу!

Эта идея всех привела в восторг.

И дала возможность Густаву пройти сквозь толпу знати с минимальными рукопожатиями и объятиями. Кларисса попыталась ущипнуть Кору, и Кора не отказала себе в удовольствии так рубануть ее по кисти, что Кларисса взвыла и схватилась за руку. Она пыталась выкрикнуть какое-то обвинение, но в таком шуме разве разберешь – обвинение это или вопль восторга?

Волоча свой футляр с контрафаготом, Густав пробился к платформе и встал перед букетиком микрофонов и камер, установленных на общей толстой ноге, как на связке розг, которые таскали с собой по Древнему Риму какие-то негодяи.

Густав поднял вверх свободную руку, и народ воодушевился.

Остальные знатные люди постепенно влезали на платформу и выстраивались за его спиной. По крайней мере, с самого начала Густав перехватил инициативу.

Герцогиня Рагоза успела все же шустро нырнуть под руку Густаву и выкрикнуть в микрофон:

– Наш дорогой принц так устал с дороги. Сейчас он, показавшись народу, отправится в свою резиденцию. Завтра – торжественный прием во дворце и парад. Ура! Да здравствует принц! – И тут же она потащила Густава прочь от микрофона. Оттащить его от микрофона можно было лишь бульдозером, а бульдозера не нашлось под рукой, Пирифой же показал нерешительность. Впрочем, как и Бронзовая Маска, который двинулся было к Густаву, но восторженный крик толпы и требования, чтобы Густав сказал хоть несколько слов, остановили его.

– Дорогие мои сограждане! – заговорил Густав.

Площадь замолчала.

– Дорогие мои соотечественники. Я возвратился на родину, завершив образование, и готов теперь принять бремя власти. Я принял решение короноваться!

Толпа закричала: «Ура!»

Ариадна растерянно обернулась к Бронзовой Маске, тот к Пирифою, но остановить сейчас Тесея не представлялось возможным.

– Я надеюсь, что общими усилиями мы все вместе вытащим нашу любимую страну из той ямы, в которой ее держат князья и принцы, думающие лишь о своих клановых интересах, – продолжал Густав.

И тут на площади наступила гробовая тишина. В приветственной речи таких слов говорить не положено. Да и кто ожидал от этого физика столь решительных слов?

– Я не намерен отменять старинные законы и обычаи нашей страны. Я уважаю заветы предков. Я знаю, что многие, очень многие из граждан Рагозы были удивлены и даже шокированы моим прошлогодним решением отложить дуэль с благородным Кларенсом, представителем дружественного мне клана, до окончания моего образования. Надеюсь, однако, что никто не заподозрил меня в трусости и малодушии – в ином случае такой король нам не нужен!

– Не ну-ужен… – глухо прокатилось по площади.

– Так что прежде чем приступить к делам, я должен отдать долги. При свидетелях. Надеюсь, что мой соперник здесь?

Густав обернулся – он знал, куда смотреть. Кларенс был потрясен словами Густава и лишь тряс головой, стараясь возбудить в ней какую-нибудь разумную мысль.

– Ну что вы! – закричала, прорываясь к микрофону, дама Рагоза. – Будем ли мы омрачать поединком первый день встречи короля? Можем ли мы рисковать его жизнью и здоровьем? Нет и еще раз нет!

Герцогиня подняла ручонки, призывая толпу поддержать ее, но толпа поддержала ее далеко не так дружно, как ей того хотелось. Многие страшно обрадовались тому, что станут свидетелями исторического зрелища, другие не выносили всем надоевшего хулигана Кларенса, третьи вообще были довольны, когда господа и дамы дрались между собой. Четвертые вдруг вознадеялись, что король и на самом деле сможет противостоять этой страшной и тупой силе кланов – их же оружием!

Ариадна кинулась к Бронзовой Маске за советом. Она ничего не понимала. Спектакль разворачивался по непонятному сценарию. И это было тревожно. Но поддержки от Бронзовой Маски, за которой внимательно наблюдала Кора, полагая в нем главного противника, не последовало.

– Ну как, Кларенс? Ты готов к бою?

Спесь взяла верх. Кларенс уже пришел в себя.

– Пускай принесут из «Мерседеса» мою дубинку, – сказал он.

– Она у тебя с собой? – ласково спросил Густав.

– Я всегда готов проломить прыщик, который боги выдали тебе вместо головы. – И Кларенс засмеялся. Кларисса вторила ему.

Старики, старейшины кланов, неодобрительно качали головами. Все происходило неправильно: ведь битвы на дубинках должны проводиться лишь в кругу своих… Но поведение Кларенса также было недопустимо. И старикам лишь оставалось повторять:

– Ну и времена пошли…

Несколько полицейских уже тащили нечто завернутое в синий бархат.

Это была дубина Кларенса. Он развернул бархат. Дубина была толстой, шишковатой, с рукоятью, оклеенной для удобства акульей кожей.

– Где твое оружие, претендент? – спросил Кларенс Дормир, вложив в слово «претендент» все свое презрение к сопернику.

И тогда впервые заговорил Бронзовая Маска:

– У нас заготовлена дубина для наследника.

Он дал сигнал, и несколько молодых людей в масках вытащили на платформу не очень толстый кривой сук.

В толпе поднялись возмущенные крики.

– Другой у нас нет, – ответил, разведя руками, Бронзовая Маска. – Может, Густав привез с собой свое оружие?

И тут он осекся, потому что увидел, как Густав раскрывает черный футляр для контрфагота и там на красном бархате лежит довольно тонкая палица… И Кора поняла, откуда она у Густава. Он же отнял ее у разбойника! В первом своем подвиге. И больше того, поняла Кора, Густав с самого начала избрал судьбу Тесея не только потому, что ему понравился этот герой, но и потому, что тот был славным мастером драк на палицах. Оставалось тайной, как Тесей пронес палицу в наше время.

– Проверить оружие, проверить оружие! – закричала было Ариадна и осеклась, потому что ей подошло время отступить далеко на задний план.

– А ну, давай, братец! – закричал Густав, превращаясь вновь в молодого Тесея.

– Убью! – зарычал Кларенс.

Князья, принцы и министры в мгновение ока посыпались с платформы.

И на возвышении, открытом со всех сторон для телевизионных станций и кинокамер Галактики, два претендента на трон сошлись в смертельном бою. Вообще-то по правилам положено было надевать стальные шлемы… но в классическом бою, в бою за трон, касок не надевали.

Кларенс пошел вперед, словно Минотавр.

Он так размахивал дубиной, что Кора поняла: на самом-то деле искусство битвы на дубинах давно уж вымерло на этой планете и Кларенс в своем воображении питался лишь историческими фильмами, где князья и вожди только этим и занимались.

А Тесей… Тесей учился этому в детстве при дворе Питфея, он победил мастера своего дела – разбойника Перифета. И потом Кора не раз видела палицу в руках Тесея, полагая, что тот лишь подражает своему дяде и кумиру – Гераклу. Но лишь теперь она поняла, что тихий интеллигентный физик, глубоко сидевший в печенках царевича, все эти годы готовился к бою.

И потому бой был довольно короток и вовсе не так красив, как многие того ожидали. Раза два или три палицы тяжко ударились и застонали… Затем Тесей, дождавшись, пока Кларенс сделает выпад, отступил в сторону так, чтобы противник пронесся мимо. И когда тот летел в прыжке, он как следует врезал ему палицей по лопаткам. Кларенс ускорил полет и вылетел за пределы платформы. Тесей принял форму отдыхающего Геракла и стал ждать, пока полицейские и помощники помогут Кларенсу возвратиться на платформу, чего тот вовсе не желал.

Наконец Кларенс встал на платформе и заявил для всех телекамер:

– Так нечестно!

Коре было видно, как поперек его спины вздулся красный след.

Зрелище было удивительным, и Кора поняла, что оно ей напоминает бой Давида и Голиафа. Причем Давидом был стройный, но худой и даже чуть сутулый физик, прилетевший с Земли, Голиафом – накачанный в клубе культуристов для прогулок по пляжу кретин и развратник.

Местный Голиаф поднял дубину и вновь пошел на Густава.

Тот подождал, пока противник приблизится, и несильно ударил его по пальцам – дубина у того выпала. Густав так же легонько ударил палицей Кларенса по щеке, и на глазах у всех щека начала раздуваться.

Кларенс поднял руки и завопил:

– Ну хватит, прекратите безобразие! Развели здесь Средневековье! Я буду жаловаться!

Он закрыл лицо руками. А толпа хохотала. Один из старейшин поднялся на платформу и сказал в микрофон:

– По старинному обычаю я, как старейший из вождей, прошу победителя пощадить жизнь соперника ради его престарелых родителей. Но если ты, победитель, не примешь моих слов во внимание, никто тебя не осудит.

Густаву невозможно было принимать или не принимать слов во внимание, потому что Кларенс уже достиг своего «Мерседеса» и, давя зрителей, дал газ, чтобы уехать как можно дальше.

«Теперь осталось только убить меня – и программа выполнена», – сказала себе Кора. Густав отыскал ее глазами – она стояла у самой платформы, готовая в любой момент вскочить наверх, чтобы помочь своему Тесею. Густав подмигнул ей и тщательно уложил палицу в футляр.

Кора посмотрела на «Честь-2». Люк был открыт. Там стоял комиссар Милодар. Кора пожалела, что он стоит слишком далеко и не разглядеть выражения его лица. А приятно было бы посмотреть. Разумеется, чувство собственного превосходства над всеми остальными жалкими представителями человечества, за исключением его прямого начальства, не оставило и никогда не оставит Милодара. Но все же он получил ощутимый щелчок по носу – этот студент-физик смог провести операцию без помощи и даже в определенном смысле вопреки указаниям Милодара. Теперь комиссару предстояло выработать версию, по которой все лавры должны будут достаться именно ему.

Впрочем, Кора понимала, что операция далеко не завершена и если ты, находясь в осином рое, прихлопнул одну из ос, это вовсе не означает, что все остальные тут же попрячутся в гнездо.

Честно говоря, Кора не представляла, каким будет следующий шаг Густава. Хотя надеялась, что правильным.

А веселье на площадке не утихало – даже те, кто пришел посмеяться над свихнувшимся на Земле наследником, теперь готовы были носить его на руках. Люди непредвзятые не скрывали своих светлых ожиданий, связанных с появлением на престоле настоящего образованного демократа с дубиной.

Тем временем под бурные крики народа старейшина объявил, что отныне никаких препятствий к коронации принца Густава нет и быть не может. И состоится она, как только астрологи определят наиболее подходящие день и час. Затем старейшина обратился к принцу Густаву с вопросом, не пожелает ли он сказать несколько слов своему славному народу на прощание.

– Хорошо, – ответил Густав. – Тогда я скажу сегодня то, что хотел отложить на завтра.

Эта фраза прозвучала так странно, что толпа на площади буквально опешила.

И тут не выдержали нервы у герцогини Рагозы. С тихим повизгиванием, разносившимся далеко по площади, она начала проталкиваться сквозь толпу подальше от платформы. И Кора поняла, что герцогиня решила не дожидаться мести, которую обрушит на ее хрупкие плечи победитель.

– Тетя! – закричал тогда Густав в микрофон. – Не убегайте. Я вас простил. Вы – детище своей эпохи и всего социального воспитания. Доживайте свои дни в своих дальних имениях, только не появляйтесь мне на глаза и поменьше интригуйте.

Хотя в толпе было мало тех, кто разбирался в политике, и тем более знавших о роли герцогини в последних событиях, даму Рагозу проводили с поля свистом и криками, потому что народ уже понял, что ему повезло с новым правителем, и, следовательно, старые правители, неугодные новому, народу больше не нравятся.

Но главный сюрприз был впереди.

– Кора, – попросил он, а так как его голос разносился микрофонами, то люди стали вставать на цыпочки, чтобы увидеть, к кому обращается принц, – Кора, передай мне, пожалуйста, воспоминания первой жены физика Эйнштейна.

– Первой жены… – прокатилось по площади.

– Воспоминания…

– Эйнштейна… Вы знаете Эйнштейна? Я не знаю никакого Эйнштейна!

Кора передала книгу. Густав открыл ее, проверил, на месте ли закладка.

– А теперь, – произнес Густав столь руководящим голосом, что ослушаться его было невозможно, – я попрошу подняться ко мне вот этого господина в бронзовой маске.

Головы всех на площади стали поворачиваться к господину в непривычного вида греческом шлеме и бронзовой маске, скрывавшей лицо. Тот с опозданием почувствовал внимание толпы и осознал опасность в приглашении принца. Очевидно, подумала Кора, он просто забыл, что выделяется таким странным образом.

– Идите сюда, – позвал Густав. – К вам же обращается ваш принц.

Бронзовая Маска постарался двинуться в обратном направлении подальше от платформы. Почувствовав это, зрители на площади сомкнулись и принялись подталкивать Бронзовую Маску к платформе, причем потерявшие уверенность в своем всесилии бюрократы и аристократы, так же как простой народ, дергали Бронзовую Маску, толкали и тянули, так что через две минуты Бронзовая Маска очутился на платформе.

– Мои дорогие сограждане! – воскликнул тогда Густав озорным голосом Тесея, сражающегося на мечах со своими сверстниками. – Я хочу показать вам человека, который в последние дни предпринял несколько попыток меня убить.

– О-о-о-о! – прокатилось по площади.

– В свое время при необходимости я могу обратиться в суд и привлечь туда таких свидетелей, как принц Кларенс из рода Дормиров, даму Клариссу и даже мою родную тетку Амалию Рагозу.

Бронзовая Маска попытался спрыгнуть с платформы, но Густав решительно схватил его за плечо.

– Но я не намерен наказывать этого человека, – сказал он. – Этот человек сам придумал себе наказание, равного которого по изысканности и жестокости еще не знало человечество.

Вновь заинтригованная толпа замерла, с неба роем спустились жучки телевизионных камер и замерли над головой принца. Бронзовая Маска нервно оглядывался, и Коре было видно, как воспаленно блестят его глаза.

– Если хочешь, Оливер Джадсон, – сказал Густав, – то ты можешь снять шлем. Без него легче дышится.

Ой! – мысленно воскликнула Кора. Как же она могла не узнать главного убийцу! Он оставался для нее настолько вне подозрений, что даже разговаривая с ним, видя его глаза и руки, она, опытный профессионал, не заметила очевидного сходства. Конечно же, это Оливер Джадсон, он же Будда бесконечной жизни по имени Амитаюс, он же оракул Провала, самый знаменитый человек в государстве Рагоза.

Но мало кто в толпе догадался, кто такой Оливер Джадсон, ведь знали всесильного оракула, фактического властителя судеб всей страны. Знали Будду Амитаюса, но не Джадсона.

– Помочь тебе? – спросил Густав.

– Нет, – ответил оракул. – Мне удобнее в шлеме.

– Наивно. Весь народ нашего государства хочет увидеть тебя воочию, а ты прячешься в медном ночном горшке.

– Не смей так говорить, мальчишка! – воскликнул оракул, сам сорвал шлем и бросил его на платформу. Шлем покатился по ней и, покачавшись на краю, замер.