Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.5"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 56 страниц)

– Я довезу тебя, – сказала директриса.

– Спасибо, – сказал профессор. – Теперь слушайте меня внимательно. Для того чтобы одеться и получить флаер, вам понадобится десять минут, – продолжал он. – Еще пять, чтобы добраться до машины. Пять минут я даю вам на полет до моего дома. Значит, ровно через двадцать минут гостиничный флаер должен быть у моих ворот. Я открою дверь, если вас узнаю. Для этого я должен знать, как вы будете одеты. Я хочу узнать вас сразу, как только вы выйдете из флаера.

– Я в том же платье вашей жены, папа, – сказала Ко. – То есть моей мамы.

Директриса укоризненно покачала головой – ее педагогической натуре была отвратительна любая ложь. Кроме той, которую по необходимости произносили собственные уста.

– Какого цвета? – спросил профессор. – У меня не такой большой экран, чтобы быть уверенным в чертах лица. Но платье я должен узнать.

– Посмотрите, платье темно-синее. – Ко протянула к экрану видеофона руку, чтобы профессор получше разглядел рукав платья.

– Синий атлас, – сказал профессор. – Серебряное шитье по воротнику. Теперь вижу. Записал и запомнил. Такое сочетание цветов на марке Суринама в шесть центов, посвященной третьей американской регате. Да?

– Может быть, – согласилась Ко.

– А во что будет одета твоя директриса?

– Я в черном, – коротко ответила госпожа Аалтонен, и голос ее звучал несколько обиженно, словно профессор поставил под сомнение моральные основы ее манеры одеваться. – Скромный белый воротничок. Небольшая черная шляпа, низко надвинутая на лоб.

Ко подумала, что директриса слишком подробно описывает себя, – даже смешно, как пожилые люди иногда серьезно относятся к таким пустякам.

– Черный пенни, – коротко ответил профессор, и почему-то, словно и на самом деле Ко была наследницей дю Куврие, она вспомнила, что так называется первая в мире почтовая марка – «черный пенни», наверное, ее придумали англичане.

– Черный пенни, – повторила директриса, не поняв, что имеет в виду профессор.

– И чтобы не менять одежду! – приказал профессор. – Темно, освещение оставляет желать лучшего, мы не можем ошибаться. Враги не дремлют.

Ко улыбнулась.

– Я совершенно серьезен, – ответил на улыбку профессор, но не удержался и улыбнулся сам. – Теперь я включаю часы, – добавил он. – И через двадцать минут жду вас у ворот моего замка.

Профессор отключился, и дамы принялись приводить себя в порядок. К тому же черная шляпка директрисы куда-то задевалась, и прошло минут пять, прежде чем она обнаружилась в ванной, где, видно, и оставила ее сама хозяйка номера, возвратившись в расстроенных чувствах после разговора с Ко.

Ванесса пожелала удачи и сказала, что пролетит над замком через четверть часа, чтобы проверить, удачно ли произошла встреча с профессором.

Она бесшумно взмыла в воздух и, сверкнув под фонарями витражными крыльями, исчезла среди звезд.

– Ну, вы готовы? – нетерпеливо спросила Ко, видя, как мечется по комнате госпожа Аалтонен в поисках сумочки. Сумочка нашлась, и пришлось снова спешить к зеркалу, чтобы поправить шляпку.

Конечно, Ко могла бы пошутить, что директриса рассчитывает заполучить жениха – не все же воспитанницам выходить замуж, но не посмела – и правильно сделала, потому что госпожа директриса была близка к истерике.

Даже странно было, что визит к профессору, правда, драматически обставленный, настолько выведет ее из себя.

– Пошли, – поторопила ее Ко. – Время на исходе. Нам еще надо взять флаер.

Но судьба и дальше продолжала ставить им палки в колеса.

Когда Ко толкнула дверь из номера, оказалось, что она закрыта. Ко начала толкать дверь, затем стучать в нее – создавалось впечатление, что их заперли.

Госпожа Аалтонен первой догадалась позвонить вниз, к администратору. Тот сказал, что тут же посылает наверх дежурного, и попросил дам не беспокоиться. Прошло еще минуты три, прежде чем появился дежурный. Он окликнул их из-за двери, у них ли захлопнулась дверь. Ко ответила, что у них. Тогда он вежливо спросил, желают ли господа, чтобы дверь была открыта.

– Желаю, и немедленно! – закричала госпожа Аалтонен.

Тут же щелкнул замок, и дверь отворилась.

За дверью стоял барбосного вида наглый лакей, который был настолько вежлив, что хотелось сразу отхлестать его по щекам, в чем вскоре призналась директриса.

– Заела собачка, – сообщил он. – Надо было приподнять дверь… вот так. Она и открылась бы. Как же вы не догадались?

Они не стали более слушать барбоса и побежали к лифтам.

Лифты проносились мимо, словно некий шалун катался в них с двадцатого до шестого подземного этажа, не желая останавливаться на четвертом. Пришлось бежать по лестнице – но для этого сначала надо было лестницу найти – она оказалась за углом коридора и вывела Ко и Аалтонен в полуподвал, который заканчивается тупиком.

Они взбежали на пролет выше, и, к счастью, оттуда вниз вел широкий парадный пандус для почетных гостей.

На этом пандусе директриса врезалась в какую-то молодежную компанию, потеряла равновесие и, споткнувшись на ступеньке, сломала каблук. Пока она стояла, держа каблук в руке и рассматривая его, словно Гамлет череп Йорика, молодежная компания – видно, туристы из какого-то весьма отсталого уголка Вселенной – начала тянуть Ко с собой, обещая необыкновенный ужин в ресторане. Когда директриса поняла, что Ко увлекает толпа бездельников, она кинулась ей на выручку, а каблук, хоть небольшой, но острый, послужил ей вместо кинжала.

Наконец они вырвались на простор вестибюля, но не сразу сообразили, где находится стойка.

– Что с вами? – поразился их виду портье. – Вам плохо? Вам нужна помощь?

– Нам нужен двухместный флаер напрокат, – заявила директриса.

– А вы проживаете в нашем отеле? – спросил портье, зачарованно глядя на то, как директриса выстукивает нервную дробь по стойке окровавленным острым каблуком.

– Я проживаю в номере шестьдесят, я только что разговаривала с вами, и вы посылали лакея, чтобы выпустить меня из номера…

– Простите, – широко и дружелюбно улыбнулся портье. – Значит, вы разговаривали с бюро поломок и неприятностей. Пожалуйста, перейдите на ту сторону вестибюля и вон там, за колонной, вы найдете это бюро.

– Нам нужен двухместный флаер!

– Я не могу выдать вам флаер, – вежливо ответил портье. – Ваше нервное состояние заставляет меня заподозрить, что вы находитесь в состоянии алкогольного опьянения. Если вы будете так любезны, что пройдете в комнату медицинской сестры, которая мгновенно смерит вам давление и проведет тесты на нервное и наркологическое состояние…

– Бежим отсюда! – возопила Ко. – Мы найдем какой-нибудь флаер на улице.

– Я бы не советовал! – закричал вслед портье.

Но Ко уже бежала к выходу, а директриса хромала следом, размахивая каблуком и сумочкой.

– Стойте! – преследовал их голос портье.

Они уже почти достигли вертящихся дверей, и K° с ужасом подумала, что сейчас не впишется в эти проклятые двери и они закружат ее, но тут вместо дверей образовался оранжевый шар, который рос, заполняя вестибюль громом и сиянием.

Ко и директрису отбросило назад ударной волной, и они, вместе со всеми, кто был в вестибюле, покатились ворохом осенних листьев ко входу в ресторан.

Когда грохот и сияние смолкли, оглушенная и избитая Ко поднялась и стала искать директрису в крошеве стонущих, кричащих, ревущих людей.

Она угадала ее по черному разорванному платью и желтым, затянутым назад волосам.

– Вы живы? – спросила Ко.

– Мне надо умыться и сделать сидонта, то есть перевязка. Ты проводишь меня в номер?

– Простите, госпожа Аалтонен, – сказала Ко. – К сожалению, мне надо спешить к профессору. Он очень волнуется и ждет нас.

– Он ждал весь вечер, – директриса с трудом выпуталась из чужих рук и ног и с помощью Ко вышла на свободное место. – Он подождет еще.

– Вы оставайтесь, найдите медицинскую сестру, – крикнула Ко. – У вас ничего не сломано?

– Откуда я могу знать? – возмутилась директриса, перекрывая все растущий шум в вестибюле. – Пока меня не обследуют…

Ко видела, что директриса отлично стоит на обеих ногах, в одной руке держит сумочку, а в другой каблук – значит, конечности целы.

– Я вам позвоню! – крикнула Ко и побежала к выходу.

– Ты куда? – крикнула вслед ей директриса. – Я запрещаю!

А может быть, Ко почудился голос госпожи Аалтонен сквозь шум и крики.

Самое трудное было выбраться из гостиницы. Некто, подложивший бомбу в крутящиеся двери, не пожалел взрывчатки, и вход в гостиницу превратился в щель, в которой торчали перепутанные, закрученные листы пластика и арматуры. Возле двери на земле лежала молодая женщина, платье разорвано, грудь в крови. Над ней склонился пожилой мужчина. Он увидел, что мимо пробегает Ко, и крикнул ей:

– Вызовите врача! Неужели вы не понимаете?

– Сейчас будут врачи, – уверенно ответила Ко и начала продираться сквозь прутья и камни к выходу из гостиницы. Она изорвала остатки и без того полусгоревшего платья, и вдруг ее посетила странная мысль: профессор может не узнать ее, если она появится перед замком почти голой и без директрисы.

Издалека донеслись сирены – к гостинице уже приближались машины – пожарники, «Скорая помощь»… Над крышами домов к зданию неслись красные пожарные флаеры.

Где здесь стоянка? Вон там, справа, стоят флаеры и машины. Ко побежала туда.

Первый флаер был заперт, второй – тоже. Неужели так не везет?

Странное жгучее нетерпение, смешанное с ужасом, заставляло Ко, забыв о себе, пытаться открыть машину за машиной… десятая или двенадцатая дверца отъехала в сторону. Ко прыгнула в машину, которая оказалась наземной, и погнала ее, не обращая внимания на знаки ограничения скорости, к дому профессора дю Куврие. Она знала лишь общее направление, а план города на приборном щитке ничего ей не говорил. Но, к счастью, интуиция и небольшие размеры города ей помогли. Через несколько минут она уже оказалась на знакомой улице, а затем и перед знакомыми воротами.

Ко затормозила у ворот, выскочила из машины – клок подола зацепился за дверцу, синяя ткань маминого платья оказалась на редкость крепкой. Как пойманная за крылышко оса, Ко билась, стараясь освободиться. Наконец, оторвав подол, она кинулась к воротам.

– Профессор! – закричала она, глядя в глазок камеры, стерегущей ворота. – Это я, Вероника!

Металлический забор, окружавший виллу коллекционера, был освещен четырьмя парящими в воздухе прожекторами, которые то поднимались, освещая пространство до дороги, то опускались ниже и светили ярко на ворота и кусты за оградой. Суета этих схожих с воздушными шариками прожекторов придавала вилле праздничный вид. Сюда почти не проникал шум улицы, и лишь вечерняя тишина позволяла услышать на расстоянии вой сирен и звон машин, сбежавшихся к гостинице.

Она толкнула ворота – ворота медленно отворились: к счастью, профессор ждал ее и значительное, может быть, на полчаса, опоздание его не рассердило.

– Я иду… папа, – крикнула Ко и побежала к двери….

Дверь в дом была полуоткрыта. Над ней горел фонарь, прихожая была освещена.

Ко вбежала внутрь. Ноги были как ватные – еще три минуты назад она думала, что опоздала… опоздала к чему? Чего она боялась?

– Профессор, – сказала она, – не сердитесь, что я опоздала и приехала в таком виде, – в гостинице произошел взрыв. Честное слово!

Так как профессор не отозвался и не удосужился выйти из кабинета, Ко почувствовала некоторую обиду.

Она вошла в кабинет.

В кабинете горела только настольная лампа и перед ней – экран, на котором были видны открытые ворота.

– Папа, – позвала профессора Ко.

Тот продолжал сидеть, склонившись над своими марками, будто заснул.

– Папа, – Ко дотронулась до его плеча.

Этого легкого прикосновения оказалось достаточно, чтобы тело профессора потеряло равновесие и повалилось на – бок… Оно тяжело упало на руку Ко, и от неожиданности девушка отпустила тело – головой вниз профессор рухнул на пол и остался так лежать.

Глаза его были полуоткрыты.

Профессор был мертв.

* * *

Ко ждала этого… конечно же, ждала именно этого, иначе почему она так стремилась сюда, так боялась за старого коллекционера?

– Прости, папа, – произнесла Ко.

Словно, если бы она успела, коллекционер остался бы жив.

Ко никогда в жизни не видела мертвых людей, а тут за несколько дней увидела двух убитых и сама попала в самый центр схватки, суть которой не до конца была ей понятна.

Ко осторожно положила еще теплую голову профессора на пол. Она уже поняла, что профессор убит из пистолета, – черный кружок с оплавленными краями и обожженная кожа посреди лба показывали, куда угодила пуля.

Глупо, но она не знает даже, как вызывают полицию или «Скорую помощь», – а рядом с телефоном нет никакой записной книжки.

Ко стояла возле телефона, глядя на черный экран и рассуждая, как заставить его работать.

И тут она услышала шаги.

Шаги звучали в коридоре, со стороны кухни, она знала этот путь.

Ко обернулась.

Она ожидала увидеть кого угодно – Артура, силачей князя, неизвестных ей бандитов, – только не двух женщин. Одна была полной, высокого роста, в черном длинном платье и черной шляпке. В руке она сжимала небольшую черную сумочку. Единственным инородным пятном смотрелся строгий белый воротничок. На женщине были большие темные очки, и потому, хоть и поняла, что она ей кого-то напоминает, Ко ее сразу не узнала. Вторая женщина была в синем старомодном платье со стоячим воротничком, пышные курчавые черные волосы шапкой поднимались над головой и обрамляли лицо…

Крупная женщина расхохоталась.

Хохотала она резким мужским голосом.

Затем она сорвала шляпку и парик из желтых волос, и K° узнала господина князя Вольфганга дю Вольфа.

Женщина в синем платье последовала примеру князя и, стащив с себя пышный черный парик, оказалась Артуром дю Гросси. Даже полумрак комнаты, освещенной лишь настольной лампой, не мог скрыть озорного веселого блеска глаз этих ряженых.

– Что такое? – воскликнула Ко в полной растерянности. – Как вы здесь оказались, почему вы так одеты?

Князь хотел было разорвать на груди черное платье, но Артур остановил его:

– Не забывайте, нам с вами еще надо отсюда уйти, и лучше, если нас не увидят.

– Ты прав, мой мальчик, – согласился князь.

– Вы не ответили мне! – потребовала Ко.

– Милая моя женушка, – сказал Артур. – Счастье мое лукавое. Неужели ты не понимаешь, что этот скопидом и хитрец, этот жалкий трус вечером не впустил бы в дом меня с князем? Да он скорее бы удавился. А вот с тобой и госпожой Аалтонен он сговорился.

– А вы откуда знаете? – Ко спросила и поняла сразу, что вопрос ее глупый.

– Мы знали о каждом вашем слове и каждом вашем вздохе, – ответил князь и, задрав юбку, вытащил из кармана брюк длинный мятный леденец. Развернув его, он принялся сосать конфету.

– Перед тем как запустить тебя в номер к этой трусливой курице, – сказал Артур, – мы установили в номере «жучки», а заодно прослушивали телефон…

– Но это же подло!

– Вопрос точки зрения, – сказал князь. – То, что подло для тебя, благородно для нас. Это называется военная хитрость. Вся жизнь – война, и мы с Артуром на войне.

– Вы знали о том, как мы договорились с профессором? – промолвила в ужасе Ко.

– Да, ты можешь считать себя виноватой в смерти своего как будто папы, Ко.

– Как? Как вы меня назвали?

– Не старайся показаться глупее, чем ты есть на самом деле, – произнес князь. – Директриса выдала тебя в первые же минуты вашего разговора. Мы теперь отлично знаем, что ты не Вероника, а Ко. Что ты – жалкая служанка трусливого комиссара Милодара, который даже не решился прислать сюда свою голограмму. Мы ведь знаем все об этом типе.

Артур угодливо смеялся.

Потом сказал:

– А я уж и не знаю, женатый я теперь или нет. Ведь женился я на Веронике, а получил в жены Ко. Может, мне сейчас выяснить разницу?

– Нет, к сожалению, ты опоздал, – сказал князь. – Но не расстраивайся, мой мальчик, мы найдем тебе настоящую Веронику, которая, судя по всем документам, и есть твоя настоящая жена. И может, это и к лучшему – эта Ко уже выпускает когти. Она может оцарапать.

– Да куда ей! – ответил Артур. – Погляди на ее рожу. Непонятно, где она умудрилась так себя изуродовать.

Ко непроизвольно потянулась пальцами к лицу. Стало больно, пальцы были в крови – ее оцарапало во время взрыва в гостинице.

Только не показать, что ты их боишься…

– А зачем вам понадобился этот маскарад? – спросила она.

– Смотри, она еще не потеряла дара речи, – заметил князь. – Но не понимает простой вещи: ведь она уговорилась с профессором, что он откроет ворота для двух женщин – одна толстая, в черном платье, другая молодая – в синем. Значит, если мы имели полную информацию, нам оставалось одолжить у наших сладких девочек на «Сан-Суси» соответствующие платьица и кинуться сюда.

– И отдать приказ, чтобы вас с директрисой пока задержали, – добавил Артур.

– Боюсь, что они перестарались, – мрачно сказала Ко. – Они взорвали половину гостиницы.

– Ну вот! – рассердился князь. – Этого я всегда боюсь, когда имею дело с моими помощниками.

– Тогда нам надо спешить, – сказал Артур.

– Да, ты прав, мой мальчик.

Причмокивая – видно, конфета досталась очень вкусная, – князь критически оглядел Ко.

– Очень грязная и окровавленная. Не в моем вкусе. И Артуру тебя отдать не могу, – вздохнул он. – А то не получится наш замечательный план.

– Какой план? – спросила Ко.

Князь был настроен мирно.

– План получить наследство профессора. Оно так нужно мне! Иначе мне не начать справедливую освободительную войну против моих соседей. Мне нужны миллиарды профессора.

– Как же вы их получите? – не поняла Ко. – Ведь профессор убит!

– Мы получим не из его рук, – мягко сказал князь. – С самого начала в моем гениальном плане получения коллекции профессора дю Куврие предусматривалось уничтожение самого профессора.

– Но зачем?

– Затем, чтобы ты, его дочка, унаследовала законным образом всю коллекцию и все деньги дю Куврие…

– Я вас не понимаю! – воскликнула Ко.

– А на самом деле все просто, – заметил Артур.

Князь согласно кивнул и продолжал:

– Когда мы узнали, что у профессора пропала дочь, мы поняли, что если ее вернем, значит, деньги – наши. Первый блин был комом. Кларенс оказалась всем хороша, но не прошла испытания на генетический тест и сразу раскололась. Пришлось ее… – князь засмеялся, – сделать чучелом! Сама виновата.

Ко молчала. В этом для нее не было ничего нового.

– Тогда мы занялись поисками дочки всерьез, и дальнейшее тебе известно, – продолжал князь. – Мы нашли Веронику, оказалось, что она и на самом деле дочь профессора, и больше того, в директрисе Аалтонен я узнал свою бывшую сладкую девочку. Знаешь, Ко, такие благовоспитанные арфистки легче всего и попадаются в мои ловушки.

Князь совсем развеселился и принялся хрустеть леденцом. За него рассказ завершил Артур. Он говорил быстро и спокойно. Как будто излагал урок.

– Мы знали, что профессор хранит коллекцию в банке. Достать ее даже мы не сможем. Значит, нужно было достать ему не только дочку, но и обеспечить ее связь с ним. Нам повезло, что Вероника была влюблена в физкультурника Артема. Артема мы убрали, заменили на меня. Сначала Вероника сомневалась, но потом мы сыграли свадьбу…

– Уже со мной, – заметила Ко. – Со мной, а не с Вероникой.

– К сожалению, мы не сразу догадались. Хотя это уже не играет роли.

– Почему вы так говорите? – вдруг испугалась Ко.

– Потому что мы – умные люди, а ты, если будешь умной девочкой, должна догадаться. Первый этап нашей игры прошел успешно. Веронику отдали замуж за нашего человека. Второй этап тоже прошел успешно – с помощью Аалтонен мы доказали профессору, что он вернул себе настоящую дочь. После этого ему следовало удочерить собственное дитя. И это прошло удачно. А вот третий этап операции сорвался.

– Хотя мы к этому были готовы, – заметил князь. Он ходил по кабинету, брал в руки различные вещи, быстро крутил в пальцах и либо ставил на место, либо опускал в большой карман, пришитый к платью.

– Пустяков не бывает, – сказал он, перехватив злой взгляд Ко. – А ты здесь только кажешься наследницей.

И он продолжил обыск.

– Я думал, – сказал Артур, – что твой коллекционер пошумит-пошумит, но выгонять тебя из дома не станет. И мы договоримся, за сколько уступим ему собственную дочку. И во сколько ему станет наш с тобой развод. Нам всего не нужно, но нам нужно окупить расходы.

– Вот именно! – сказал князь, и K° поняла, что они с Артуром опять врут. Не собирались они отпустить профессора на волю. Замужняя дочка должна была стать якорем, который утянет на дно все его богатство. – К сожалению, он проговорился, что утром вызывает адвоката, чтобы отменить удочерение и выгнать тебя из дома. Может, мы и выиграли бы такой процесс. Но он очень дорого стоит. И потребует нескольких лет… Так что нам ничего не оставалось…

– Как убить моего отца, – подсказала Ко.

– Как оказалось – не твоего.

– Вы с директрисой нам помогли. Вы подсказали нам, как надо переодеться, чтобы старый дурак решил, что к нему идут родственницы. Остальное было делом техники, – сказал князь, хрупая очередным леденцом.

– Мы предложили ему добровольно переписать все имущество на дочь, – сказал Артур. – Мы дали ему шанс остаться живым.

– Если он не пожертвовал коллекцию за маленькую дочку, то сегодня это пустой разговор, – сказала Ко.

– Пустой разговор, – согласился князь. – И он закончился смертью профессора.

– Но зачем такая жестокость! – Ко хотелось плакать.

– Потому что мы хотим, чтобы все было по закону, – сказал князь таким голосом, каким говорят с непонятливым ребенком. – Потому что, когда профессор умер, все наследство перешло к его дочери. К тебе.

– Вот вы и провалились! – Ко почувствовала радость, несмотря на то что ей грозила смертельная опасность. – Достаточно проверить мой генетический код, и все узнают, что ты, Артур, женился не на дочери профессора.

– Именно поэтому, – печально сказал князь, – мы должны сегодня же ночью и тебя уничтожить. Ты погибнешь в пожаре, который через несколько минут охватит этот дом. Понимаешь, почему?

– Почему? – тупо повторила Ко.

– Потому что с твоей смертью по закону, понимаешь, по закону вся коллекция переходит к твоему мужу, а моему племяннику.

И Артур на эти слова князя шутовски поклонился, как кланяются в исторических фильмах мушкетеры, елозя перьями шляп по полу.

– Ничего у вас не получится, – воскликнула Ко. – Комиссар Милодар будет здесь уже завтра!

– Мы знаем. Мы слышали, как говорила о том еще одна предательница – черномазая навозная муха! А я поверил, что она меня любит! – Князь был взбешен. – Мы ее раздавили, как клопа.

– Вы ее убили? – Ко знала, что князь опять лжет, но тем не менее испугалась.

– И теперь спешим покончить с вашей семейкой. Пока все пожарные возятся у гостиницы, мы поработаем здесь. – Князь сделал вид, что не услышал вопроса.

– Но вы не успеете…

– Это наше дело, – усмехнулся князь. – С моими связями и напором я проверну дело о наследстве через компьютер завтра утром за полчаса. Когда все опомнятся и примчится твой комиссар Милодар, мы будем в открытом космосе. Никто никогда ничего не докажет.

И князь сказал это так, что Ко ему поверила.

Операция, задуманная еще в прошлом году, в конце концов удалась, как и хотел того князь Вольфганг. И никто ничего не узнает…

* * *

Князь и Артур были взвинчены и, наверное, пьяны. Они подпрыгивали, кривлялись и выглядели комично в длинных платьях и париках.

– Керосин! – вдруг закричал князь. – Неси керосин, племянник!

Ко оглянулась: куда бежать?

– И не надейся! – Князь заметил ее движение. – К сожалению, мы не можем оставить тебя в живых. Ты ведь даже не Вероника. А мы обязаны наследовать… мы так любим собирать марки!

Вбежал Артур. В руке он держал канистру. Даже об этом они позаботились.

– Мы, к сожалению, обязаны осквернить твою божественную красоту, – сказал князь. – Нам нужно, чтобы ваши трупы обгорели так, чтобы их нельзя было оживить. Мы не имеем права рисковать. У нас родственники и обязательства перед державой.

– Князь! – взмолился вновь Артур. – Но, может быть, я все же выполню супружеские обязанности? Быстро-быстро. Мне жаль, что она уйдет на тот свет девицей.

– В этом есть особая чистота, – возразил князь. – А я тебе достану еще десять жен, моложе этой. И нежнее… – и он расхохотался, одновременно пытаясь приказать Артуру, чтобы тот завершил свое черное дело.

– Лить или стрелять? – спросил Артур.

– Лей, а я буду стрелять, – ответил князь.

Он поднял пистолет и неверной рукой направил его на Ко.

Артур принялся разбрызгивать керосин из канистры. Все было просто, противно и плохо пахло. И не могло относиться к Ко. Не могло, и все тут!

Что-то должно было произойти, чтобы прекратить это бесчинство.

Какое-то чудо! Ведь нельзя же, чтобы она погибла…

В коридоре послышались уверенные быстрые шаги.

И в тот момент, когда князь наконец прицелился в Ко, рядом с ней возникла директриса Аалтонен.

Мадам была облачена в обрывки черного платья, волосы ее на правой стороне головы обгорели, а на левой – растрепались, туфля, и то без каблука, сохранилась лишь на одной ноге, зато в руке она сжимала свою черную сумочку.

– Немедленно! – закричала она с порога низким хриплым голосом учительницы. – Немедленно прекратите это безобразие! Как вы только посмели!

– Сладкая моя! – крикнул ей князь. – Отойди с дороги, ты мне мешаешь прицелиться. Ведь ты не хочешь, чтобы твоя неудачливая воспитанница мучилась перед смертью?

– Беги! – приказала госпожа Аалтонен своей воспитаннице голосом, не терпящим возражений. – Сейчас же, хэти!

И Ко, как оловянный солдатик, как собачонка, которой велят бежать от злого пса, кинулась из комнаты… Князь принялся стрелять ей вслед.

Ко мчалась по коридору, затем выбежала на крыльцо и помчалась к воротам.

– Стой! – крикнул князь. Она слышала его голос. – Стой, стреляю!

Она услышала выстрелы, и что-то страшной болью ударило и обожгло плечо.

Она потеряла равновесие, ее развернуло, она сбилась с шага и даже смогла, сама того не желая, увидеть то, что происходит за ее спиной, – там на крыльце стоял князь и намеревался следующим выстрелом добить Ко.

Ко нагнулась и кинулась в сторону.

Мимо нее промчалась синяя молния выстрела.

И тут нечто темное, жужжащее и непонятное обрушилось на князя с неба, притом так неожиданно, что он потерял равновесие, сбил с ног выбежавшего на крыльцо Артура и свалился по ступенькам вниз.

Ко поняла, что в ее распоряжении секунда, вернее – доли секунды. И, пригибаясь, она успела миновать ворота, прежде чем снова раздались выстрелы.

И тут она замерла – в лицо ударил яркий прожектор, и ей показалось, что все погибло. Она сжалась, метнулась к стене, и голос с неба, властный голос, который может принадлежать лишь полицейскому, прижал ее к месту:

– Всем стоять на месте! Никто не сопротивляется! Бросить оружие! Вы окружены, и сопротивление бесполезно!

И когда Ко окончательно поверила, что это полиция, она кинулась прямо в сверкающий глаз прожектора с криком:

– Скорее! Там госпожа Аалтонен! Скорее спасите ее!

Ко поняла, что ноги ее не держат, и опустилась на землю. Доктор-муха спустилась рядом с ней, прикрыла ее своими добрыми хрустящими крыльями и велела проглотить какую-то пилюлю. И притом успела шепнуть:

– Здорово я его сбила? Я давно мечтала отомстить ему за все!

– Ой, это были вы!

– Да, – сказал комиссар Милодар, возникая рядом. Он был окружен голубоватым сиянием, и K° закономерно предположила, что это еще не комиссар, а лишь его голограмма добралась до Марса. – Эта скромная представительница нетрадиционной медицины общим весом шестнадцать килограммов, включая одежду, умудрилась сшибить с ног и оглушить двух мужчин общим весом двести шесть килограммов. Я отправляю эти данные в Книгу рекордов Гиннесса.

– Где директриса? – спросила Ко. – Она прибежала, а то бы я погибла…

– Видишь, ты сама признаешь, что дважды должна была погибнуть.

– Госпожа Аалтонен не виновата. Она расплачивалась за свои давнишние ошибки, – взмолилась Ко, уловив в голосе комиссара осуждение.

– Вот видишь, – сказал комиссар. – Лучше не делать ошибок с самого начала. Обернись.

Ко обернулась. Сквозь крышу вырвалось желтое пламя.

Пожарные вертолеты кружили над домом коллекционера, поливая его пеной.

Санитары вынесли носилки, на которых лежала директриса. Она была бездыханной.

Реанимобиль уже ждал ее.

– Что с ней будет? – спросила Ко.

– К счастью, мозг директрисы не поврежден, – сказал комиссар. – Мы сможем ее оживить.

– Пожалуйста, дайте ей молодое тело, – попросила Ко.

– Специально для того, чтобы сделать тебе приятное, – сказал комиссар, – я уже отдал такое распоряжение. Но не исключено, что она предпочтет свое собственное, немножко отремонтированное.

Милодар расхохотался, и князь, которого проводили в то время рядом, сплюнул на землю, чтобы выказать свое презрение.

– К сожалению, – сказал Милодар, – этот негодяй пользуется дипломатическим иммунитетом.

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Подожди до завтра, подумаем…

За князем полицейские вели Артура. У того на руках блестели наручники.

– Вероника! – возопил Артур. – Ко! Ты жена мне! Ты обязана взять меня на поруки.

Ко отвернулась. Он был ей противен.

* * *

Темнокожая муха Ванесса, к счастью, живая и здоровая, дала Ко десятичасовое снотворное. И потому Ко проспала в госпитале, в отдельной палате, десять часов.

Когда она проснулась, то чувствовала себя отдохнувшей и бодрой.

Голограмма комиссара Милодара была первой посетительницей.

Милодар осторожно уселся на стул и сказал:

– Я принес тебе газету. Будешь читать или рассказать вкратце?

– Вкратце! – улыбнулась Ко. Комиссар был похож на сатира – кудри его туго завивались, лицо было темно-смуглым, глаза – светлыми и хулиганистыми. Никогда не дашь ему пятидесяти лет.

– Как обнаружилось, вчера в государстве, которое так тщательно готовил к роли мирового завоевателя князь Вольфганг дю Вольф, произошел переворот. Князь свергнут с престола и объявлен обычным уголовным преступником. Галактический центр признал новое законное правительство и, обнаружив на территории Марса господина дю Вольфа и ряд уголовных элементов, сопровождавших его, посадил его в тюрьму, конфисковав корабль «Сан-Суси», а от себя добавлю – и невероятные запасы сладостей.

– А как коллекционер? Как профессор? – спросила Ко.

– Его не успели спасти. Он погиб.

– Жалко. Он погиб из-за меня.

– Я знаю. Но погиб он не из-за тебя, а от своей собственной неосторожности. Он открыл двери двум мерзавцам.

– Одетым, как я с директрисой.

– Ко, не спорь, – ответил комиссар. – Надо было лучше смотреть. Князь и Артур вовсе не похожи на тебя и директрису.

– Мы видим, что хотим, – заметила Ко, которая за эти дни стала куда старше и даже умнее. – Ведь Артур увидел во мне Веронику.