Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.14"
Автор книги: Кир Булычев
Жанр:
Детская фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 39 (всего у книги 65 страниц)
Во дворе ждала Мила Руткевич с промасленным пакетом.
– Перерыв на обед, – сказала Юлька. – Ничего не нашли?
– Ничего, – сказала Алиса. – В этот подъезд они все вошли, и никто из него не вышел. Не представляю, что делать.
– Пошли на скамеечку, – сказала Катя. – Ум хорошо, а десять лучше. Перекусим и что-нибудь придумаем.
– Обязательно придумаем, – сказал Фима Королев. – Во мне уже формируются кое-какие идеи.
– Я знаю, – сказал Садовский. – Я уже научился читать мысли без миелофона. В голове у Королева формируется идея космических полетов на воздушных шарах.
– Отстань! – сказал Фима. – С тобой совершенно невозможно серьезно разговаривать!
– А я с тобой и не намерен серьезно разговаривать, – сказал Садовский. – Если с тобой серьезно разговаривать, можно лопнуть от смеха.
Мила раздала бутерброды и половинки огурцов.
Тут, ко всеобщему удивлению, пришла и Лариса. Она шла, широко зевая, и тащила целую корзинку съестных припасов.
– Умираю, спать хочу! – сказала она. – Я даже по дороге на ходу спала.
– Лариса, ты великий человек, – сказал Коля Сулима.
– Ты так серьезно думаешь? – спросила Лариса. – Мне очень приятно.
Сулима ей нравился, потому что был серьезный, играл в шахматы и носил очки.
– Он так не думает, – сказал Фима. – И если мне не веришь, возьми миелофон и послушай его мысли.
– В жизни не слушала чужих мыслей. И не буду.
– Почему? – спросила Юлька, распаковывая ее корзинку.
– А вдруг в мыслях неприличное слово встретится?
– Где же ты набрала столько продовольствия? – спросила Юлька.
– Это мне бабушка дала, – сказала Лариса. – Я ей объяснила.
– Что ты ей объяснила? – испугалась Катя Михайлова.
– Я ей ничего лишнего не сказала, – ответила Лариса. – Я только сказала, что к нам приехала одна девочка из будущего и она проголодалась.
– А бабушка? – спросила Катя.
– А бабушка ахнула и сказала: «Ой, такой путь – и ничего не поесть!» Вот мы с ней и опустошили холодильник.
Пока ребята ели, Алиса прислушивалась к мыслям двух женщин, которые остановились посреди двора и обсуждали плохое поведение какого-то Ивана Петровича, который играет по ночам на аккордеоне и не дает никому спать. Алиса слушала их мысли, потому что надеялась, что они могли видеть пиратов или Колю.
Вдруг Алиса поднялась, спрятала проводок в сумку, подошла к женщинам, и ребята услышали, как она сказала:
– Вы правильно беспокоитесь о вашей девочке. Она уже полчаса плачет горючими слезами, потому что думает, что вы никогда уже не вернетесь. Она плачет, а вы тут обсуждаете поведение какого-то Ивана Петровича!
Сказав так, Алиса вернулась к скамейке, а женщины удивленно смотрели ей вслед. Потом одна из них сказала:
– Я и в самом деле заболталась, – и скрылась в подъезде.
Вторая посмотрела на Алису подозрительно и сказала:
– Какая невоспитанная девочка!
– Ты ей про какую девочку сказала? – спросила Юлька.
– Ее дочка дома сидит и думает, что мама никогда не вернется. А мама совсем о ней забыла. Пришлось напомнить.
– Попробуй пирога, – сказала Лариса. – Моя бабушка велела обязательно тебя угостить. Она сказала, что таких у вас не делают, потому что она унесет свой секрет с собой в могилу.
– А пускай она тебя научит, – сказала Юлька.
– Меня не научишь, – вздохнула Лариса. – Я совершенно неспособная к домашнему хозяйству.
Алиса жевала пирог и думала, что же делать дальше. Время идет, уже скоро двенадцать.
– Что будем делать? – без миелофона угадала ее мысли Юлька.
– Ясно что. – Фима жевал торт, и у него получились большие розовые усы на красных щеках. – Сейчас передохнем и пойдем дальше.
– Куда идти? – сказала Алиса. – Мы весь подъезд обошли.
– По другим домам пойдем, – сказал Фима. – Если ты устанешь, я тебя подменю.
– Зачем ходить до другим домам? – удивилась Алиса. – Ведь они отсюда не выходили.
– Постой, – сказал Садовский. – А ты уверена, что у них нет шапки-невидимки?
– Нет, – сказала Алиса, – это антинаучно.
– А почему ты так уверена, Алиса, что они не выходили из подъезда? – спросила Мила Руткевич. – А вдруг тот человек соврал?
Сулима поднялся со скамейки и сказал:
– У нас есть два варианта. Первый – обойти с миелофоном все дома в этом дворе.
– А второй вариант? – спросила Алиса.
– А второй вариант – найти того человека, который сказал, что не видел пиратов, и проверить его мысли.
– Гениально! – сказала Лариса. – Даже не нужно читать мысли. Мне достаточно посмотреть человеку в глаза, и я сразу вижу, лжет он или говорит правду.
– И все-таки надежней с миелофоном, – сказал Сулима. – Ты не помнишь, Алиса, куда он исчез?
– Я не заметила. Наверно, сюда. – и Алиса показала на дверь небольшого желтого трехэтажного дома.
И бывают же такие совпадения: в этот момент дверь открылась, и в ней показался полный, гладкий мужчина в замшевом пиджаке, замшевых брюках и замшевых ботинках.
– Это он, – прошептала Алиса, шаря рукой в сумке, чтобы найти наушничек.
Увидев Алису, человек непроизвольно сделал шаг назад. Он испугался.
Человек, наверно, целую минуту стоял в дверях, делая вид, что вспоминает, не забыл ли дома ключи. Но ключи были на месте. Затем он достал из кармана бумажник и заглянул в него.
Алиса принимала его мысли:
«Зачем эта проклятая девчонка здесь? И еще других привела. Что, не поверила, что ли? Неужели подозревает? Но что же я мог поделать? Я же не хочу ни во что вмешиваться. Это их дела – наверно, все они хороши, преступники… Попытаюсь прорваться. Главное – чтобы никто не подумал, что я чего-то опасаюсь…»
И Петр Ишутин, человек в замше, решительно пошел через двор к воротам.
– Он что-то знает, – сказала быстро Алиса. – Но скрывает.
– Я заговорю с ним, – сказал Фима, вскакивая со скамейки.
– У меня лучше получится, – сказал Садовский. – Это я гарантирую. А ты доедай пирог.
Садовский в несколько шагов догнал Петра Ишутина, встал у него на дороге и спросил громко, так, что все ребята слышали:
– Скажите, вы будете Наполеон Бонапарт?
– Что? – спросил Петр Ишутин. – Что такое? Какой Наполеон?..
А в его голове неслись мысли, которые отлично слышала Алиса:
«Наверно, намекает. Тот тоже был под Наполеона одет. Только ничем себя не выдать… Вот попал меж двух огней! И от этих пощады не будет и от тех… В милицию, что ли, бежать… Но что я скажу в милиции?»
– Если вы Наполеон, – сказал Садовский, который был величайшим мастером говорить чепуху с серьезным видом, – значит, вас в любой момент могут подстрелить. Разве вы не знаете, что сезон охоты на Наполеонов уже открыт? А ваша шкура будет замечательным украшением моей гостиной. Разрешите пощупать? А рога вы забыли дома?
Садовский протянул руку, чтобы пощупать оленью замшу.
Ишутин в страхе отпрыгнул в сторону. Он забыл, что втрое сильнее Садовского. Его мысли неслись наперегонки:
«Намекает, что мне живым отсюда не уйти. Закричать? Наверно, лучше всего закричать – сейчас день, кто-нибудь дома, меня спасут. Но сказать тоже нельзя. Тот, наверно, смотрит за мной из окна и, как только я скажу, тут же меня укокошит…»
Услышав это, Алиса поднялась со скамейки и пошла к воротам. По дороге она сказала Садовскому:
– Дай ему пройти.
– Правильно, это хулиганство, – сказал Ишутин, спеша к воротам.
Коля дорогу ему уступил, но не отстал, а шел в трех шагах сзади и задумчиво бубнил:
– Скрытность еще никогда не доводила до добра. Мой дедушка, когда собирался охотиться на Наполеонов, всегда брал с собой ведро с керосином. Он брызгал керосином Наполеону на хвост, и тот тут же сдавался в плен. Но однажды он решил полить керосином тигра..
Ишутин почти бегом влетел под арку ворот, но тут эта противная девчонка преградила ему путь и сказала тихо, словно по секрету:
– Теперь вас из окна не видно. И вы можете сказать всю правду.
– Откуда ты знаешь? – сказал Ишутин, и у него подкосились ноги, пришлось опереться спиной о стену.
– Они поймали мальчика? – спросила Алиса.
– Не знаю, не видел… – почти кричал Ишутин.
Алиса одним ухом слушала его вопли, но в другом звучали мысли замшевого человека, который никогда ни во что не вмешивается: «Конечно, они его поймали. Они его несли совершенно бесчувственного…»
Ишутин нашел в себе силы оттолкнуть Алису и выбежать на улицу. Он спешил подальше от этого страшного дома и думал:
«Никогда не вернусь! Сегодня же сяду в поезд – и в любую сторону, хоть в Магадан…»
Коля Садовский обогнал Ишутина и снова загородил ему дорогу.
– Мы же не договорили, – заявил он. – Самое интересное впереди.
Ишутину пришлось затормозить.
– Куда они понесли бесчувственного мальчика? – спросила Алиса.
«Ведьма! – думал Ишутин. – Еще издевается! Все знает и издевается. Знает же, что понесли его в заколоченный дом посреди двора».
– Все, – сказала Алиса Садовскому. – Отпускай. Он нам больше не нужен. Они унесли Колю в заколоченный дом посреди двора.
– Ты что, мысли читаешь? – спросил Ишутин с облегчением. Хорошо, что отпустили. Могло и хуже кончиться.
– Стыдно вам! – сказала Алиса. – У вас на глазах два здоровых мужика тащат мальчика, а вы от страха пытаетесь скрыть это преступление.
– Я не хотел скрывать, но меня попросили. А может, у них есть право мальчиков носить?
– Вы подлец, – сказал Коля Садовский вполне серьезно, – и не смейте возражать. И я с вами еще встречусь. Вам от меня никуда не деться.
И тогда Ишутин вдруг припустил по улице. Лишь фалды его замшевого пиджака развевались, будто сзади за Ишутиным гнались два гуся. Алиса слышала его удаляющиеся сбивчивые мысли:
«А ведь доберется… кто-нибудь до меня и доберется… Как же так – хочешь не вмешиваться, и обязательно до тебя кто-нибудь доберется… Нет, никогда! В первый же поезд и в Магадан, в Сочи, во Львов… там устроюсь поваром… и ни во что не вмешиваться…»
– Он безнадежен, – сказала Алиса. – Его не перевоспитаешь. Таких людей лечить надо.
– Побежали обратно, – сказал Садовский.
Они повернули обратно под арку. Вдруг Алиса замерла.
– Стой, – шепнула она Садовскому.
Доски, которыми было заколочено окно на дальней от ребят стороне дома, раздвинулись. Из окна вылезла скромная маленькая, горбатая старушка в белом платочке в горошек и с букетом тюльпанов. Старушка не спеша засеменила к воротам. Ребята у скамейки не обратили на нее внимания.
Старушка вышла из заколоченного дома. Алиса быстро завертела настройкой, ловя мысли старушки. И хорошо сделала, потому что никто, кроме нее самой, не понял бы ни слова в мыслях этой мирной бабушки: бабушка думала на космолингве – языке, которого в наше время никто еще и не знает.
«Скорей, – думала бабушка, – они поймали этого рохлю и труса. Он обязательно во всем сознается, как только скроется из моих глаз. Если трус продал кого-то один раз, он и других продаст. Надо догнать его и обезвредить… А почему Алиса догадалась, что он соврал? Вот и она, в воротах стоит, на меня смотрит… Что у нее торчит из уха? Не провод ли миелофона?..»
Алиса схватила Садовского за рукав, и они выбежали в переулок.
– Скорей! – крикнула Алиса. – В подъезд!
Они успели нырнуть в подъезд в тот момент, когда Крысс в образе старушки с невероятной для такого пожилого человека резвостью выскочил из ворот. Сквозь застекленную дверь подъезда они видели, как старушка подобрала юбку, из-под которой были видны наполеоновские сапоги с золотыми шпорами, и побежала по бульвару. Алиса услышала мысли пирата:
«Попались, голубчики, теперь не уйдете! Если мы ничего не добились от парня, добьемся от Алисы… Сейчас или никогда…»
– За мной! – крикнула Алиса Садовскому. – Не рассуждай!
– А я давно уже не рассуждаю, – ответил Коля, послушно выскакивая вслед за Алисой во двор через черный код.
Увидев их, ребята поняли, что случилось что-то очень важное.
– Узнали? – спросила Юлька. – Где он?
– Коля и толстый пират вон в том заколоченном доме, – сказала Алиса. – Второй пират побежал к бульвару. Он вернется через три минуты. За три минуты мы должны освободить Колю. Окно с той стороны забито плохо, и доски отодвигаются. Как окажемся внутри дома, шумите, пугайте его! Ясно?
Заколоченный двухэтажный флигель знал, что не сегодня-завтра придут строители, его снесут, а на его месте разобьют клумбу, и печально глядел на ребят подслеповатыми забитыми окнами.
Первой в окно, которое было у самой земли, осторожно влезла Алиса, за ней Коля Сулима, Садовский, Королев, Юлька и Катя Михайлова. Остальные остались на улице под командованием Милы Руткевич и окружили дом, чтобы никто не мог из него выскочить.
Они оказались в большой пустой комнате, оклеенной веселенькими голубыми обоями, кое-где сорванными со стены. На стенах остались темные пятна – следы стоявших раньше шкафов, комода, висевших картин и фотографий. Дверь в коридор была открыта. Алиса на цыпочках вбежала туда, и тут же в ухе зазвучали встревоженные далекие мысли Весельчака У: «Куда задевался Крысс? Зачем он оставил меня одного? Вокруг столько здешних детей, они нас выследят. Надо бы скрыться… Почему так тихо?»
Мысли доносились откуда-то справа.
– За мной! – закричала Алиса. – Вперед!
И все закричали: кто – «ура», кто – «держи его», кто – «Коля, ты где?»
От шума дом зашатался, потому что в шестом классе «Б», если нужно покричать, найдутся, без преувеличения сказать, настоящие чемпионы по этому виду спорта.
В десять секунд ребята добежали до лестницы в подвал, и им пришлось остановиться, потому что навстречу вылетел, как бомба, обалдевший от неожиданной психической атаки толстый пират в разорванном плаще. Ничего не видя перед собой, он оглушил и без того оглушенную Алису мыслями: «Попался! Попался! Спасайся кто может!», помчался по коридору, прыгнул головой вперед в забитое досками окно. У окна стояла Лариса, которая мирно доедала кусок торта и рассуждала вслух:
– Все-таки, когда ребята так шумят и кричат, их можно понять, но Юльку с Катей Михайловой я осуждаю.
В этот момент доски, которыми было забито окно первого этажа, разлетелись с треском, и что-то очень большое, круглое и тяжелое вылетело наружу и шмякнулось у ее ног.
Лариса чуть не подавилась куском торта, но тут же взяла себя в руки и сказала пирату, лежавшему на животе:
– Вот видите, до чего доводит такое поведение.
Пират попытался подняться. Он был в нокауте, как неудачливый боксер.
Боря Мессерер подскочил к нему и стал считать, как судья на ринге:
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть… Аут!
24. ПРОЩАЙ, СУПЕРГЕРЛА!Ребята поспешили вниз, в подвал, откуда так стремительно вылетел пират.
В подвале было полутемно, и лишь одинокий лучик света, в котором плавали потревоженные пиратом пылинки, освещал лицо лежавшего на полу Коли.
Алиса наклонилась над ним.
– Коля, – сказала она, – ты меня слышишь?
Под глазом у Наумова был большой кровоподтек, и щека была расцарапана. Он с трудом открыл мутные глаза.
– И не надейтесь, – сказал он сонным, глухим голосом. – Вам все равно ничего не найти… миелофон спрятан в надежном месте… в надежном месте…
– Коля! – сказала Юлька Грибкова. – Ты нас не узнаешь? Это же мы, из шестого «Б»!
– Ой!.. – Коля постарался приподнять голову. – Ребята… вы здесь… я ничего не сказал… Они в меня чем-то выстрелили, и я заснул… Они потом меня били и говорили, что мне не выйти отсюда… но я ничего не сказал… Алиса…
– Я здесь, Коля, не беспокойся. Мы нашли миелофон…
И тут Коля вдруг заволновался…
– Скорей… – сказал он. – Я ничего не скажу, беги… они же тебя догонят… Скорей…
– Коленька, – Фима проглотил слезы, – ты у нас герой… ты…
– Я дурак, а не герой, – сказал Коля. – Алиса… беги…
– Мы ничего не боимся, – сказала Алиса. – Нас много… Они ничего с нами не сделают…
Но она ошиблась.
Сзади раздался голос:
– Попрошу не двигаться! Этот мальчик был прав, Алиса. Тебе надо было сразу бежать, а не заниматься спасением чужих людей. Никогда не заботься о других – обязательно проиграешь. Отдай миелофон, дурочка.
Ребята обернулись.
В дверях подвала стоял пират Крысс. На этот раз он снова был в образе Наполеона Бонапарта. В руке у него поблескивал пистолет.
– Сюда, сюда, – поманил он Алису пальцем. – Здесь никто не услышит ваших криков, непоседливые дети. Каждым выстрелом я могу усыпить троих. Я не жестокий… Но мне нужен миелофон. Ну! Долго я должен ждать?
– Возьми, попробуй, – сказала Алиса.
Она видела, что Коля Сулима не растерялся и осторожно, чтобы Крысс не видел, заходит сбоку.
– Возьми, – повторила Алиса, краем глаза следя, как Коля подбирается к Крыссу.
– Ну! – Крысс сделал шаг вперед.
И в этот момент Коля Сулима бросился на него. Правда, не очень удачно, потому что был плохим спортсменом. Крысс успел выставить локоть. Коля ударился о него, пистолет дернулся, и выстрел пришелся в потолок.
В этот момент в бой вступила Юлька Грибкова – она-то была хорошей спортсменкой. Она подпрыгнула и повисла на рукаве Наполеона. Алиса совершила свой лучший в жизни прыжок – она взлетела, словно птица, умудрилась дотянуться до поднятого кверху пистолета и, падая, вывернула руку пирата так, что он выпустил оружие.
И тут все остальные навалились на Крысса, так что пират попросту исчез под грудой своих врагов.
– Ой! – вскрикнула вдруг Катя. – Он ускользает!
В полутьме подвала все увидели, как пират превратился в скользкий упругий шар и покатился в угол. Никто, кроме Алисы, не знал, что он принял облик перекатчиков с планеты Всик.
Ребята замерли. Но у Алисы в руке был пистолет.
– Не двигайся, Крысс с планеты Крокрыс! – сказала она. – А то я стреляю.
Шар покатился к выходу.
Алиса подняла пистолет и прицелилась.
Ее остановил голос от двери:
– Не стреляй, Алиса. Он никуда не уйдет.
На ступеньках, ведущих в подвал, стоял высокий, худой мужчина в синем костюме.
Алиса опустила руку. В голосе мужчины звучала такая уверенность, что ослушаться его было невозможно.
– Крысс, – сказал он, – прими какую-нибудь разумную форму. Никуда тебе не деться.
И в то же мгновение снова возник Наполеон Бонапарт.
– Николай Николаевич, – сказал Коля Наумов, – это я во всем виноват…
– Вы дежурный на станции времени? – спросила Алиса.
– Да, – сказал Николай Николаевич. – И виноват во всем только я один. Так что не будем сейчас искать виновных.
– Николай Николаевич, – сказала Алиса, – второй пират бежал.
– Недалеко он сбежал, – сказал Николай Николаевич. – Он лежит посреди двора в глубоком нокауте. И его надо убрать оттуда как можно скорее, а то начали собираться соседки. Идем, гроза космических трасс, и не пытайся бежать.
– Ни в коем случае, – поспешил ответить Крысс. – Я был лишь слепым оружием в руках негодяя Весельчака У, он меня заставлял…
Все из шестого «Б», кто участвовал в операции «Космические пираты», – так назвал ее Фима Королев, – собрались у Коли Наумова.
Николай Николаевич дал ему лекарство и велел до вечера полежать на диване, не прыгать и не суетиться. Коля полулежал на подушках, вид у него был гордый и виноватый.
Николай Николаевич стоял посреди комнаты.
– Я хотел бы сказать несколько слов, – начал он. – Мы не будем искать, кто прав, а кто виноват в том, что произошло. Виноват в первую очередь я, потому что не следил за своим здоровьем и неожиданно заболел, оставив свою аппаратуру без присмотра. Виноват и Коля, которого никто не просил совать нос, куда его не просят. Виновата и Алиса, которая отлично знает, что нельзя без разрешения приближаться к машине времени. В результате два опасных преступника проникли в наше время. И хорошо еще, что они не успели натворить дел…
– Мы бы им не дали, – сказал Фима Королев, который был глубоко убежден, что это он всех спас и победил пиратов.
– Хорошо, будем считать, что многие ошибки исправил шестой класс «Б». За что ему спасибо от имени двадцать первого века.
– Пожалуйста, не стоит благодарности, – ответил за всех Коля Садовский.
– В дальнейшем можете на нас рассчитывать.
– А как вы нас нашли? – спросила Мила Руткевич.
– Автоматические приборы в Институте времени зарегистрировали несколько переходов во времени, причем все без разрешения. Тогда вызвали меня. Мой пункт не отвечает. Послали сотрудника института. Он видит – меня нет. К сожалению, молодой сотрудник, который примчался меня разыскивать, растерялся и не догадался обратиться к соседям. И пока он меня отыскал, драгоценное время было упущено. Тем временем вычислительная машина подсчитала с точностью до миллиграмма вес и габариты нарушителей времени, и начался детектив. Временщики искали свидетелей, опросили десять тысяч человек и наконец узнали, кто же пользовался машиной. Меня срочно вылечили, сменили мне сердце, и я поспешил в ваш шестой «Б». Прибегаю, а класса нет – он убежал ловить космических пиратов. Поэтому я опоздал.
– И хорошо, что опоздали, – сказал Фима Королев, – а то бы нам не удалось самим покончить с космическим пиратством в Москве.
– Не будем спорить, – улыбнулся Николай Николаевич. – Алиса, через пять минут твоя очередь. Так что прощайся, поехали…
Николай Николаевич вышел, все обернулись к Алисе.
– Жалко, – сказала Юлька, – что ты уезжаешь. Мне всегда хотелось иметь сестру, а ты вполне для этого подходишь.
– Мне самой не хочется уезжать, – сказала Алиса. – Но надо. Я ведь уже живу в будущем. Нельзя жить сразу в двух временах.
Все замолчали.
– Ты не сердишься, Алиса? – спросил Коля Наумов.
– Нет, – сказала Алиса. – Я рада, что с вами познакомилась.
– Слушай, Алиса, – сказал Фима Королев, – мы так и не успели спросить: ты что-нибудь слышала о нас там, в будущем?
– Этого нельзя рассказывать, – сказала Мила Руткевич. – Это нарушение закона.
– Знаешь что, Алиска, – сказала Юлька Грибкова, – ты тогда придумай что-нибудь, а мы сделаем вид, что тебе верим.
– Хорошо, – сказала Алиса. – Только вы мне не верьте. Хорошо?
– Ни за что не поверим, – сказала Лариса. – Обещаем. Но ты нам обязательно льсти.
– Тогда слушайте. Боря Мессерер станет знаменитым художником. Он будет работать в Большом театре и делать декорации. Только он не вырастет и останется небольшого роста.
– Я к этому готов, – сказал Борис. – Пускай. Я буду лестницу подставлять.
– А вот Коля Садовский станет знаменитым писателем, сказочником. Он будет писать удивительные фантастические сказки.
– И их не будут печатать, – сказал Фима Королев.
– Фима Королев станет инженером. Он стал бы великим инженером, если бы поменьше хвастался. Лариса будет знаменитой киноактрисой. Ее портреты будут висеть во всех кинотеатрах.
– Я же говорила, что не поверю, – сказала Лариса, покраснев от радости, и краем глаза покосилась на зеркало.
– Коля Наумов станет строителем домов.
– Спасибо, – сказал Коля. – Я даже знаю каких.
– Юлька будет детским врачом. К ней приедут лечиться со всех концов света. Катя Михайлова выиграет Уимблдонский турнир в Англии. Мила Руткевич станет учительницей, директором школы. И очень строгим…
– Странно, – перебил Алису Коля Сулима. – Все, по-твоему, должны стать знаменитыми и великими. А кому же быть обыкновенными?
– Но это же сказка, Коля, как ты не понимаешь? – воскликнула Лариса. – Я могу стать и не очень великой актрисой.
– Нет, вы не правы, – сказала Алиса, – мне лучше знать. Я из будущего. В будущем не станет обыкновенных людей. На Земле будет жить пять миллиардов исключительных, знаменитых, одаренных людей. И среди них, – тут Алиса коварно улыбнулась, – будет только один обыкновенный человек – Коля Сулима. К нему специально будут приезжать на экскурсии из других стран. Он будет самым обыкновенным в истории человечества чемпионом мира по шахматам и изобретателем машины времени. Теперь ты удовлетворен?
– Разумеется, – сказал Коля Сулима.
Вошел Николай Николаевич.
– Алиса, попрощалась? Пора в путь.
– Ой! – сказала Юлька Грибкова, и у нее в глазах появились большие слезы. – Что же я маме и бабушке скажу?
– Не беспокойся, – сказал Николай Николаевич. – Я сам сегодня зайду к вам как отец Алисы. Они мне поверят…
Юлька поцеловалась с Алисой. И Алиса успела шепнуть ей на ухо:
– Мы с тобой скоро увидимся.
– Кстати, ребята, – сказал Николай Николаевич, – я понимаю, что просить вас об этом нельзя, вы и сами все понимаете, но все-таки напомню: как только вы выйдете из этой комнаты, вы меня забудете. Вы меня никогда не видели. Никаких космических пиратов не видели, а Алиса приезжала из другого города и уехала. От того, насколько хорошо вы будете хранить нашу тайну, многое зависит. Это не игрушка. Это Время.
– Договорились, – сказала Катя Михайлова.
Алиса в последний раз поглядела на всех, сказала тихо: «Прощайте, ребята», – и вышла из комнаты.
Навсегда.
И что удивительно: в шестом классе «Б» учатся разные люди. Некоторым, как например Фиме Королеву или Ларисе, вообще никаких секретов доверять нельзя – завтра же всем разболтают. Но ни один из них никому ни разу не рассказывал о приключениях и невероятных событиях, случившихся в те апрельские дни.
