Текст книги "Кир Булычев. Собрание сочинений в 18 томах. Т.14"

Автор книги: Кир Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 65 страниц)

Глава 8
ЧТО РАССКАЗАЛИ УШАНЫ

Все коллекционеры и любители всяческих диковин в восьмом секторе Галактики прилетают на планету Блук. Там, у города Палапутра, раз в неделю бывает базар.

В Галактике есть несколько миллиардов коллекционеров. Например, коллекционеры Солнечной системы собираются в первое воскресенье каждого месяца на Марсе, на плоскогорье у Большого канала. Мне рассказывали, что в туманности Андромеды тоже есть могучее братство коллекционеров, а на одной из планет их столько, что они взяли в свои руки власть и вся промышленность той планеты выпускает лишь альбомы для марок, пинцеты и аквариумы.

У марсианских коллекционеров я бывал. Достал там для зоопарка редких летающих рыбок. А вот на Блуке бывать мне не приходилось.

Палапутра оказалась небольшим городом. В ней было очень много гостиниц и складов. А космодрому в Палапутре могла бы позавидовать любая столица.

Как только «Пегас» опустился на бетонное поле, к нему сразу подкатил автомобиль, в котором сидели стражники.

– Вы откуда прилетели? – спросили они Полоскова, затормозив у трапа.

– С Земли, – ответил Полосков.

– Это где?

– В третьем секторе. Солнечная система.

– Ага, так я и думал, – сказал главный стражник.

Он был очень похож на вентилятор. У него было три больших круглых уха, и когда он говорил, то вертел головой так, что поднимался ветер. Поэтому в Галактике жителей Блука прозвали ушанами.

Стражники поднялись на борт и прошли в кают-компанию.

– А что будете продавать? – спросил стражник.

– Мы хотели бы посмотреть, – ответил я, – нет ли здесь интересных зверей для Московского зоопарка.

– Значит, вы ничего не будете продавать? – спросил стражник.

– Нет.

– И у вас на борту нет никаких зверей?

– У нас есть звери, – сказал я, – но не для продажи.

– Покажите мне их, – сказал стражник.

– Почему? – удивился Полосков. – Мы ваши гости, и вы должны нам верить.

– Вам бы я поверил, – сказал ушан, – но вы мало знаете коллекционеров. Они тащат со всей Галактики разных тварей, а у нас потом сплошные неприятности. Раньше мы были вежливые и не проверяли кораблей, а теперь проверяем. Научены горьким опытом.

И стражник, поднимая ветер ушами, рассказал нам такую печальную историю:

– Недавно на рынке обнаружился торговец. Он пришел на базар с маленьким мешочком и банкой. В банке были белые червяки. Любители птиц сразу оценили этих червяков. Червяки были калорийные и очень нравились животным. Один коллекционер купил банку червяков. Второй купил, третий. А торговец развязывал мешок и черпал оттуда все новых. Коллекционеры стали в очередь за червяками. Двести двадцать третьим в очереди стоял известный собиратель экзотических рыбок Крабакас с Баракаса. Он стоял, делать было нечего, и следил за тем, как торговец черпает червяков банкой из мешочка. И подсчитал, что в мешочке может уместиться только три с половиной банки червяков, не больше. Тогда Крабакас с Баракаса догадался, что дело нечисто. Он подошел к торговцу и спросил: «Разве мешок бездонный?»

– Нет, ваше благоушие, – перебил главного стражника его помощник в этом месте рассказа, – он спросил: «Откуда вы берете червяков?»

– Молчи, – сказал третий стражник. – Ничего подобного. Крабакас с Баракаса спросил его: «Дайте мне ваш мешочек посмотреть».

– Молчать! – прикрикнул на своих помощников главный стражник. – Уши откушу, если будете перебивать!.. Торговец не обратил на слова Крабакаса никакого внимания. Может быть, оттого, что диаметр Крабакаса всего полмиллиметра, хотя длиной он восемь метров и сам похож на очень-очень тонкого синего червяка. Тогда Крабакас обратился к коллекционерам, которые стояли в очереди, и воскликнул: «Мне не нравится этот подозрительный торговец!»

– Простите, ваше благоушие, – не выдержал снова помощник стражника, – но я осмелюсь сказать, что Крабакас с Баракаса сказал тогда другим коллекционерам: «Держите вора».

– Ты с ума сошел! – зашипел на него третий стражник. – Крабакас сказал: «Я не менее разумное существо, чем вы, торговец, и попрошу обращать на меня внимание! И вообще отдайте мешок».

– Все, – замахал ушами начальник стражников. – Я ухожу в отставку!

Стражники поссорились, перешли на свой, совершенно непонятный язык, который состоит в том, что они очень хитрым образом шевелят ушами. В кают-компании поднялась буря, и неизвестно, чем бы кончилась ссора стражников, если бы порывом ветра не сдуло со стола кофейник. Кофейник разбился, и стражникам стало стыдно за свое поведение.

– Простите нас, – сказал главный ушан. – Мы немного погорячились.

– Ничего, ничего, – сказал я, стараясь не улыбаться и собирая с пола осколки кофейника, пока Алиса бегала за тряпкой, чтобы вытереть коричневую лужу.

– Крабакас с Баракаса, – продолжал главный ушан, – объяснил коллекционерам свои подозрения, и они общими усилиями отняли у торговца маленький мешочек. В мешочке умещалось всего две горсти червей. Но когда они выгребли часть червей наружу, то тут же на глазах черви принялись делиться пополам и расти. Вдруг с дальнего конца базара раздался испуганный крик. Один любитель певчих птиц высыпал корм в клетку и увидел, что черви размножаются на глазах.

– Нет, – сказал второй стражник, взмахивая ушами. – Осмелюсь возразить, ваше благоушие...

Но главный стражник не стал слушать возражения. Он схватил своих помощников за уши и вытащил их из кают-компании, захлопнул дверь и сказал с облегчением:

– Теперь я расскажу спокойно.

Но дверь тут же приоткрылась, и в щель просунулось ухо непокорного стражника.

– Осмелюсь... – начал он.

– Нет, это невозможно! – Главный стражник прижался к двери тощей спиной и закончил рассказ: – Оказалось, что эти черви размножаются с невероятной быстротой. Так быстро, что в десять минут их уже втрое больше, а за час – в шестьсот раз больше, чем раньше.

– А чем же они питаются? – удивилась Алиса.

– Воздухом, – ответил стражник. – Само собой разумеется, воздухом.

– Кислородом! – крикнул из-за его спины второй стражник.

– Азотом! – закричал третий.

Главный стражник прикрыл лицо ушами от стыда за своих подчиненных. Лишь через пять минут он настолько пришел в себя, что мог закончить рассказ:

– В общем, уже через три часа весь рынок в Палапутре был на метр завален червяками, коллекционеры и торговцы разбежались куда глаза глядят.

– А торговец? – спросила Алиса.

– Торговец в суматохе исчез.

– Убежал, – послышалось из-за двери.

– Гора червяков расползлась во все стороны. К вечеру она достигла центра города. Все пожарные машины, которые заливали червяков водой и пеной из огнетушителей, не смогли справиться с нашествием. Червяков пытались жечь, травить, посыпать ДДТ, топтать ногами, но все напрасно. Воздуха на планете становилось все меньше и меньше. Пришлось раздать кислородные маски. Тревожные сигналы SOS полетели с планеты Блук во все концы Галактики. Но спас планету любитель птиц Крабакас с Баракаса. Он напустил на червяков едулок – птичек, маленьких ростом, но настолько прожорливых, что ни один уважающий себя коллекционер их держать не будет: чистое разорение. В конце концов от червяков удалось избавиться, хотя едулки заодно сожрали всех муравьев, пчел, ос, комаров, бабочек, тараканов, шмелей и навозных жуков.

– Так зачем же этот торговец продавал таких опасных червей? – спросила Алиса.

– Как – зачем? Хотел получить прибыль. Ведь этот мешочек был бездонным.

– Нет, – сказала Алиса, – этого быть не может. Не такой уж он дурак. Ведь коллекционеры скоро догадались, в чем дело.

– Конечно, не дурак! – крикнул из-за двери другой стражник. – Он хотел погубить нашу планету!

– А зачем?

– Мы сами не знаем, – признался главный стражник, отошел от двери и впустил своих помощников. – Мы не знаем, но с тех пор проверяем все корабли, приходящие из Солнечной системы.

– Почему именно из Солнечной системы?

– Это тайна, – сказал первый стражник.

– Никакая не тайна, – вмешался второй. – Просто тот торговец был из Солнечной системы. Он был Человек.

– Совсем странно, – сказал я. – Но хоть есть его описание? Как он выглядел?

– Никак. Для нас все люди на одно лицо.

– Все равно должны быть какие-то отличительные черты.

– Была черта, – сказал помощник стражника.

– Молчи! – приказал ему начальник.

– Не буду, – сказал помощник. – Тот человек ходил в головном уборе с горизонтальными полями и поперечным углублением наверху.

– Не понимаю, – сказал я. – Что еще за поперечное углубление?

– Ваше благоушие, покажите им фотографию. Может, они нам помогут, – сказал помощник.

– Нет, нельзя, это секретная фотография.

– Можно. Раз я сказал, она уже не секретная.

– Но ты не сказал, а выдал государственную тайну.

– Тем более.

Тогда его благоушие вынул из кармана фотографию. Фотография была помята, она была любительская, смазанная, но все равно никаких сомнений не оставалось: на ней был изображен доктор Верховцев с банкой в одной руке и небольшим мешочком – в другой.

– Быть не может! – удивился я.

– Вы его знаете?

– Да. Он живет на планете имени Трех Капитанов.

– Ай-ай-ай, на такой хорошей планете живет такой плохой человек! Когда вы его видели?

– Три дня назад.

– А у нас он был в прошлом месяце. Теперь давайте осмотрим ваш корабль. А вдруг у вас на борту есть червяки?

– У нас нет червяков.

– Запирается, – подсказал своему начальнику второй ушан. – Не хочет говорить.

– Тогда не разрешим выходить в город, – сказал начальник. – Где у вас телефон? Будем считать, что все на борту больны галактической чумой. Тогда вы добровольно улетите. А нет – такую дезинфекцию начнем, что пожалеете, что прилетали.

– Мы ничего дурного не замышляем, – постарался я успокоить стражника. – Мы этого человека видели только раз. И, может быть, даже не его. Ведь бывают же очень похожие люди. И зачем доктору, директору музея, торговать червяками?

– Не знаю, – сказал печально главный ушан. – У нас столько несчастий! Мы уже перестали доверять нашим гостям.

– А что еще случилось?

– И не спрашивайте. Кто-то истребил почти всех говорунов.

– Говорунов?

– Да, говорунов. Это наши любимые птицы.

Глава 9
НАМ НУЖЕН ГОВОРУН

Мы с Алисой пошли на базар пешком, а вездеходу велели подъехать туда часа через два.

Утро было хорошее, ясное, небо чистое, оранжевое, облака легкие, зеленые, песок под ногами мягкий, голубой.

Мы вышли на главную улицу города. По обе стороны ее стояли гостиницы. Гостиницы были очень не похожи одна на другую, потому что каждая из них строилась специально для жителей той или иной планеты или звездной системы.

Была там гостиница «Крак», похожая на детский воздушный шарик метров сто в поперечнике. Из-под гостиницы торчали края антигравитаторов. В ней останавливались привыкшие к невесомости космические бродяги, у которых не было своей планеты. Они летали на кометах и метеорных потоках и там раскидывали шатры.

Потом мы миновали гостиницу «Чудесное место». Эта гостиница тоже была шаром, но твердым, массивным, наполовину вкопанным в землю. На ней мы увидели вывеску: «Только для жителей метановых планет». Из-за неплотно прикрытой двери шипела струйка газа.

Следующей оказалась гостиница «Сковородка»: ее стены были раскалены – не дотронешься, несмотря на сто слоев изоляции. В «Сковородке» останавливались жители звезд, для которых купание в раскаленной лаве все равно, что для нас купание в пруду летним днем.

Были гостиницы, подвешенные в воздухе и зарытые в землю, были с дверью на крыше и вообще без окон и дверей. И вдруг мы увидели небольшое здание с колоннами, самыми обычными окошками и самой обыкновенной дверью. Над ней была вывеска: «Волга-матушка».

– Смотри, пап, это, наверно, для людей! – сказала Алиса.

Мы остановились перед гостиницей, потому что нам приятно было увидеть ее – все равно что встретиться со старым знакомым.

Из гостиницы вышел высокий человек в форме космонавта торгового флота. Он кивнул нам, и мы сказали ему:

– Здравствуйте. Вы откуда?

– Мы привезли с Земли на планету Блук регенераторы кислорода, – ответил он. – Может быть, вы слышали – здесь случилась неприятность: они чуть было не потеряли весь воздух.

Пока я разговаривал с космонавтом, Алиса стояла рядом и глядела на гостиницу. Вдруг она схватила меня за руку:

– Папа, смотри, кто там.

У окна на третьем этаже стоял доктор Верховцев и смотрел на нас сверху. Встретившись со мной взглядом, он тут же отошел от окна.

– Не может быть! – воскликнул я. – Он не успел бы сюда прилететь.

– Пойдем спросим, как он сюда попал, – сказала Алиса.

Дверь в гостиницу была резная, тяжелая, с позолоченной гнутой ручкой. А внутри холл был отделан, словно боярский терем. Стены расписаны единорогами и красными девицами, а вдоль стен стояли широкие скамьи. Видно, ушанские архитекторы видели знаменитую двадцатисерийную телепередачу «Борис Годунов». Посреди боярских палат я остановился.

– Погоди, Алиса, – сказал я. – Мне все это не нравится.

– Почему?

– Посуди сама: мы только что расстались с доктором Верховцевым, прилетаем сюда, и нам стражники говорят, что он чуть было не погубил планету, потому что продавал белых червяков, и тут же мы видим его в окне гостиницы.

– Тем более, – сказала Алиса. – Мы должны его спросить, в чем дело.

– Ну ладно, – согласился я и подошел к длинному столу, за которым между чучелом лебедя и пластиковым ковшом стоял ушастый портье в белом кафтанчике.

– Скажите, – спросил я его, – в каком номере остановился доктор Верховцев?

– Одну минуточку, добрый молодец, – ответил портье, заложил уши за спину и открыл громадную книгу в кожаном переплете с застежками. – Верховцев... – бормотал он. – Ве-ри-хо-ви-цев... Есть Верховцев!

– И где же он живет?

– В осьмом тереме проживает. На третьем этаже, – сказал портье. – А вы будете его друзья?

– Мы его знакомые, – осторожно сказал я.

– Прискорбно, – сказал портье, – что у такого плохого и грубого постояльца есть такие хорошие на вид знакомые.

– А что, – спросил я, – он вас обидел?

– Идите, – ответил портье. – Терем номер восемь. И скажите ему, басурману, что если он будет и впредь варить сосиски на кровати и ломать роботов – стольников-постельников, то мы его попросим съехать с нашего уважаемого постоялого двора.

– А мне Верховцев показался очень тихим человеком, – сказал я Алисе, когда мы поднимались по лестнице.

Навстречу нам спускались люди – линеанцы, фиксианцы и другие существа, которые живут на планетах с такими же условиями, как на Земле. Некоторые из них несли в руках клетки, аквариумы, альбомы с марками или просто сумки. Они спешили на базар.

Восьмой номер находился в самом конце длинного коридора, устланного множеством персидских ковров. Мы остановились перед пластиковой дверью, расписанной под дуб, и я нажал на кнопку звонка.

Никакого ответа.

Тогда я постучал в дверь. От легкого толчка дверь послушно растворилась. Небольшая комната была обставлена и украшена по иллюстрациям в исторических романах из жизни Земли. В ней были хрустальная люстра и керосиновая лампа без фитиля, вольфрамовый самовар и японская ширма. Но Верховцева не было.

– Доктор! – позвал я – Вы здесь?

Никакого ответа.

Алиса вошла в комнату, заглянула за ширму. Я от двери сказал ей:

– Пойдем отсюда, неудобно в чужую комнату залезать...

– Сейчас, пап, – ответила Алиса.

Я услышал за своей спиной чье-то быстрое дыхание. Я оглянулся. В дверях стоял очень толстый человек в черном кожаном костюме. У него были пухлые губы и несколько подбородков, которые лежали на воротнике.

– Вам кто нужен? – спросил он очень высоким, нежным, детским голосом.

– Мы ищем своего знакомого, – ответил я.

– Извините, я живу в соседнем номере, – сказал толстяк, – и я услышал, как пять минут назад человек, который здесь живет, ушел. Вот я и решил вас предупредить.

– А куда он пошел, не знаете?

Толстяк почесал свои подбородки, подумал немного и сказал:

– Я думаю, на базар. Куда бы ему еще пойти?

Мы покинули гостиницу и отправились к базару. «Странный человек доктор Верховцев», – думал я.

Мы миновали гостиницу, сделанную в виде аквариума, – в ней жили обитатели планет, покрытых водой, – и гостиницу, похожую на чайник. Из носика чайника вырывался пар – там жили куксы с Параселя. У них на планете жарко, вода кипит, и планета окутана горячим паром.

Из гостиниц выходили их постояльцы. Многие шли в скафандрах, и скафандры были самые разные. Кое-кто полз по земле, кое-кто летел над нашими головами. Под ногами мелькали коллекционеры ростом чуть побольше муравья, а рядом с ними шествовали коллекционеры ростом чуть пониже слона.

Чем ближе мы подходили к базару, тем гуще становилась толпа, и я взял Алису за руку, чтобы она невзначай на кого-нибудь не наступила или кто-нибудь нечаянно не наступил бы на нее.

Базар раскинулся на много километров. Он был разделен на несколько секций. Сначала мы миновали секцию собирателей раковин. Потом прошли сквозь секцию коллекционеров книг, с трудом пробились сквозь заполненную народом секцию собирателей минералов и драгоценных камней. Через цветочные ряды мы прошли довольно свободно, только в одном месте мне пришлось взять Алису на руки, потому что ей чуть не стало дурно от запаха фиксианских роз.

Но когда мы очутились в секции филателистов, Алиса попросила меня:

– Погоди.

Километровая площадка была уставлена складными столиками. Столиков было, как сказал мне один старожил, четырнадцать тысяч триста. За столиками сидели филателисты – по двое, а где и по четверо. И они менялись марками. Те, кому не досталось места за столиками, обменивались стоя или просто гуляли вокруг. Алиса купила серию объемных движущихся марок с изображением сирианских птиц, черногорскую марку 1896 года, альбом для фиксианских марок, который сам устанавливал марку на нужное место, только поднеси к нему. Потом она поменяла черногорскую марку на две марки с планеты Шешинеру.

– Это специально для тебя, пап, – сказала она.

Одна марка была совсем белая, на второй виднелась лишь надпись маленькими буквами: «Молодой склисс на пастбище».

– Ты, пап, хотел узнать про склисса.

– Но где же склисс?

– А склисс будет завтра, – сказал давешний толстяк, которого мы встретили в гостинице. Он нас догнал.

– Как так – завтра?

– На этих марках изображение появляется не каждый день, а только по четным числам, – сказал толстяк.

– А что будет на второй марке?

– На второй? На второй ничего не будет. Она истрачена.

– Так зачем же она? – удивился я.

– Это очень редкая марка. Жители Шешинеру не любят писать письма, и потому почти все марки с их планеты попадаются неиспользованные. А пустые марки очень редкие. Ваша дочка правильно сделала, что приобрела такую редкую марку.

Сказав это, толстяк помахал рукой и заспешил, подпрыгивая, дальше.

Мы чуть было не заблудились в секциях, подсекциях и отделениях рынка. Но тут впереди послышались птичьи крики, рычание зверей и писк насекомых. Мы вышли на площадь, уставленную клетками, аквариумами, садками, загонами. Это и был отдел космической живности.

Даже мне, опытному космобиологу, было очень трудно разобраться в том, что мы увидели. Звери и птицы были настолько разнообразные, а владельцы их были порой и того разнообразнее, что я начал свое путешествие с грубой ошибки. Я подошел к темно-синей птице на трех двухметровых желтых ногах. От ее ноги тянулась цепочка к ее хозяину, составленному из разноцветных шаров неизвестному мне инопланетчику, и спросил у него, сколько стоит эта прекрасная птица. И тут птица ответила мне на хорошем космическом языке:

– Я не продаюсь. Но если желаете, могу продать вам шаровика разнокрапчатого. И попрошу меня не оскорблять.

Оказывается, я перепутал, кто кого держит на цепочке. Стоявшие вокруг коллекционеры и торговцы рассмеялись, а птица тогда обиделась и стукнула меня по голове длинным клювом.

Я поспешил уйти, потому что птицу охватил гнев и она начала примериваться для следующего удара.

– Папа, – сказала вдруг Алиса, – иди сюда. Смотри, как интересно.

Я оторвался от разглядывания кристаллических жуков, которых мы давно хотели заполучить для зоопарка, и обернулся к ней.

Алиса остановилась перед большим пустым аквариумом. Рядом стоял стульчик, и на нем сидел карлик.

– Посмотри, папа, каких интересных зверей продает этот человек.

– Ничего не вижу, – признался я. – Аквариум пустой.

Человечек грустно вздохнул и смахнул слезу.

– Вы не первый, – сказал он, – вы не первый.

– А что у вас в аквариуме? – вежливо спросил я. – Микроорганизмы?

– Нет, это ужасно! – сказал карлик. – Я уйду. Совсем уйду.

– Папа, – прошептала Алиса так громко, что слышно было за десять метров, – у него там невидимые воздушные рыбы. Он мне сам сказал.

– Невидимые?

– Девочка права, – сказал карлик. – Это самые обыкновенные невидимые рыбы.

– Очень интересно, – сказал я. – А как же вы их ловите?

– Сетями, – сказал карлик. – Невидимыми сетями. Рыбы летят-летят, попадают в невидимые сети, и я их везу домой.

– А можно одну подержать? – спросил я.

– Подержать? – Карлик очень удивился. – А как же вы ее будете держать?

– Руками.

– Но вы же ее не удержите.

– Почему?

– Потому что эти воздушные рыбы очень скользкие. Они ускользают, как только до них дотронешься. Вы мне не верите?

Я не ответил. Тогда карлик взмахнул ручками и воскликнул:

– Пожалуйста! Смотрите, хватайте, выпускайте на волю! Делайте что хотите! Унижайте меня! Оскорбляйте!

Карлик стащил с аквариума большую тряпку, цепко схватил меня за руку и заставил залезть рукой в аквариум.

– Ну? – кричал он. – Ну? Поймали? Ничего вам не поймать!

Рука моя ощущала только пустоту. Никаких рыб в аквариуме не было.

– Здесь ничего нет, – сказал я.

– Ну, вот видите? – обратился карлик, заливаясь слезами, к окружившим нас любопытным. – Он убедился, что рыбы такие скользкие, что их нельзя поймать, но не хочет признаться.

Я поболтал рукой в пустом аквариуме и только вытащил руку наружу, как карлик закричал снова:

– Он выпустил всех моих рыб! Он их распугал! Разве я не предупреждал, что нельзя болтать рукой в аквариуме? Теперь я нищий! Я разорен!

Зрители недовольно роптали на двадцати языках и глядели на меня с осуждением.

Даже Алиса сказала:

– Ну зачем же ты так, папа?

– Но неужели вы не понимаете, – обратился я к окружающим, – что в аквариуме ничего не было?

– Откуда нам знать? – ответил мне вопросом полосатый, как тигр, с белыми усами житель планеты Икес. – А если он прав? Если рыбы невидимые и их нельзя поймать? Как мы можем проверить, что он говорит неправду?

– Правильно, – поддержал его ушан. – Зачем ему лететь с другой планеты и везти пустой аквариум?

– Чтобы каждый день продавать его снова. – сказал я.

Но никто меня не слушал.

Пришлось заплатить печальному карлику за десять редких рыб. Карлик, видно, не ждал, что я так быстро сдамся, и был растроган, благодарил и обещал, если поймает невидимую рыбу, обязательно принесет ее мне. А когда мы уже собирались уходить, он сказал:

– Девочка, разреши, я сделаю тебе маленький подарок.

– Пожалуйста, – сказала Алиса. – Я буду очень рада.

– Возьми.

Карлик покопался в кармане и вынул оттуда пустую руку. Сложил ладонь лодочкой, как будто в ней что-то было, и протянул Алисе.

– Это, – сказал он, – шапка-невидимка. Бери, не стесняйся. Я люблю делать хорошим людям бесценные подарки. Только осторожно. Шапка соткана из такой тонкой ткани, что она ничего не весит и ее нельзя почувствовать.

Алиса поблагодарила жулика, сделала вид, что прячет подарок в сумку, и мы пошли дальше.

Вдруг под ноги к нам бросилось непонятное существо. Оно казалось пушистым шариком на палочках и доставало до колен. Удивительного цвета было это существо – ярко-красное в белую крапинку, как мухомор.

– Держи его, пап! – сказала мне Алиса. – Он убежал у кого-то.

– И не подумаю, – сказал я, кладя в карман бумажник. – Может, это не животное, а коллекционер, который ищет убежавшего зверя. Я его поймаю, а он вызовет полицию за то, что я его оскорбил, не догадавшись, какой он умный.

Но тут же мы увидели, как вдогонку за красным шариком спешит толстая двухголовая змея в блестящем переливающемся скафандре.

– Помогите, – кричала она. – Индикатор убежал!

Красный шар пытался укрыться за моими ногами, но змея протянула одну из ста тонких ножек, болтавшихся у нее по бокам, и подхватила беглеца. Он тут же изменил цвет с красного на желтый и подобрал прямые ножки.

– Простите, – сказал я толстой змее, – что это за животное?

– Ничего интересного, – сказала змея. – Таких у нас на планете много. Мы их зовем индикаторами. Они не умеют говорить, зато меняют цвет в зависимости от настроения. И бывают очень любопытные цвета. У вас нет куска сахара?

– Нет, – сказал я.

– Жалко, – ответила змея и достала откуда-то кусок сахара.

При виде сахара шарик пошел лиловыми разводами.

– Радуется, – сказала змея. – Правда, красиво?

– Очень, – согласился я.

– Мы им специально придумываем новые ощущения, чтобы найти необыкновенные цвета. Хотите, я его стукну? Он станет черным.

– Нет, не надо, – сказал я. – А вы не продадите его нам для Московского зоопарка?

– Нет, – ответила одна из голов змеи; другая тем временем молча свесилась вниз. – Обменять могу.

– Но у меня не на что меняться.

– Ну вот на эту штуку, на этого звереныша, – сказала змея и показала сразу десятью ножками на Алису.

– Нельзя, – сказал я, стараясь не обижаться, потому что сам недавно принял разумное существо за неразумную птицу. – Это моя дочь.

– Фу, какой ужас! – воскликнула гневно змея. – Я немедленно вызову блюстителей порядка. Это же запрещено!

– Что запрещено? – удивился я.

– Запрещено торговать своими детьми. И обменивать их на зверей тоже запрещено. Неужели вы не читали правил у входа на базар? Вы изверг и варвар!

– Ничего подобного, – засмеялся я. – Я с таким же успехом могу продать Алису, как она меня.

– И того хуже! – закричала змея, прижимая к груди цветной шар: индикатор, видно, перепугался и стал белым с красными крестиками вдоль спины. – Дочь торгует собственным отцом! Где вы такое видели?

– Честное слово, – взмолился я, – мы друг друга не продаем! У нас на Земле вообще не принято отцам продавать своих детей, а детям – своих родителей. Мы просто пришли вместе купить каких-нибудь редких зверей для нашего зоопарка.

Змея подумала немножко и сказала:

– Не знаю уж, верить вам или нет. Лучше спросим у индикатора. Он такой чувствительный. – Она наклонила обе головы к индикатору и спросила его: – Этим странным существам можно верить?

Индикатор стал изумрудно-зеленым.

– Как ни странно, он уверяет, что можно.

Тут змея успокоилась и добавила совсем другим тоном:

– А ты хочешь, чтобы я тебя им отдала?

Индикатор стал золотым, словно луч солнца.

– Очень хочет, – перевела его эмоции змея. – Берите его, пока я не раздумала. И еще возьмите справочник «Как кормить индикатор и как добиться нежно-розовых эмоций».

– Но я не знаю, что дать вам взамен.

– Ничего, – сказала змея. – Я же вас оскорбила подозрениями. Если вы в обмен на индикатор согласитесь меня простить, я до вечера буду счастлива.

– Ну конечно, мы на вас не обижаемся, – сказал я.

– Нисколько, – сказала Алиса.

Тогда змея взмахнула множеством своих ножек, шар-индикатор взлетел в воздух и упал на руки Алисе. Он оставался золотым, только по его спине, словно живые, бежали голубые полоски.

– Он доволен, – сказала змея и быстро уползла, не слушая наших возражений.

Индикатор спрыгнул с Алисиных рук и пошел сзади нас, пошатываясь на тонких прямых ножках.

Нам встретилась целая семья ушанов. Большой ушан, уши у которого были больше, чем у слона, его жена-ушанка и шесть ушат. Они несли канарейку в клетке.

– Смотри! – воскликнула Алиса. – Это канарейка?

– Да.

– Это не канарейка, – сказал строго отец-ушан. – Это райская птица. Но мы ее совсем не хотели покупать. Мы искали настоящего говоруна.

– И не нашли, – сказали хором ушата, поднимая ветер ушками. – Нет ни одного говоруна.

– Это удивительно! – сказала нам ушанка. – Еще в прошлом году полбазара было занято говорунами, а теперь их совсем не стало. Вы не знаете, почему?

– Нет, – сказал я.

– И мы не знаем, – ответил ушан. – Придется нам разводить райских птиц.

– Папа, – сказала Алиса, когда они ушли, – нам нужен говорун.

– Почему? – удивился я.

– Потому что всем нужен говорун.

– Ладно, пойдем искать говоруна, – согласился я. – Только сначала я предлагаю тебе посмотреть на паука-ткача-троглодита. И если нам его отдадут, мы его обязательно купим. Это заветная мечта нашего зоопарка.