Текст книги "Клуб желаний"

Автор книги: Ким Стрикленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

– Вы же знаете Джил – любит побыть в одиночестве. Уверен, с ней все в порядке. – Он снова сверкнул улыбкой, но ответных не получил. – Если она позвонит или я ее увижу, передам, что вы ее ищете.

– Спасибо, Мэттью. Мы будем очень признательны. – Грета, стоявшая рядом с Линдси, шагнула вперед.

Мэттью дернул головой в сторону Греты, словно пойманный врасплох ее голосом. И закивал с опасливой улыбкой – как нашкодивший мальчишка, которого отчитывает мать.

Клаудия отметила, что «хендай» набит под завязку. Заднее сиденье завалено коробками, на полу свернутый холст. У заднего стекла тоже куча хлама, чертежный тубус, а венчает гору открытая коробка, куда без разбору, явно в спешке, свалены книги и прочее добро. Клаудия перевела взгляд на багажник, и перед глазами снова всплыло видение скотча и Джил… Всплыло, обретая смысл.

– В Нью-Йорк на машине ездили? – обратилась она к Мэттью.

– Самолетом. Я бы рад вам помочь, дамы, но мне пора.

– Никто уже давно не видел Джил – во всяком случае, никто из друзей. – Клаудия будто и не слышала. – Мы очень за нее тревожимся. Вы утверждаете, что летали вместе с ней в Нью-Йорк, однако об этой поездке никому не известно – даже Грете. С какой стати Джил уезжать накануне открытия собственной выставки?

Тон Мэттью стал натянутым – парня явно раздражали надоедливые тетки.

– Слушайте, не знаю я, что там она вам говорила, а чего не говорила. Повторяю, поездка была спонтанной. Вчера днем я подвез ее домой и больше не видел. И рад бы помочь, милые дамы, но тороплюсь, мне в самом деле давно пора ехать.

– Затеяли переезд? В другой город? В другой штат? – Клаудия похлопала по багажнику; Мэттью сверкнул на нее глазами, в них мелькнул страх, затем ярость. Клаудия выдержала его взгляд.

Мимо прогрохотал поезд, железным лязганьем заглушив все прочие звуки, в том числе и звон ключей, которые Мэттью подбрасывал на ладони. Поезд промчался, ярко вспыхнули и погасли рельсы.

Судя по недоуменной мине, Линдси была озадачена поведением Клаудии.

Клаудия дважды дернула себя за правое ухо и покосилась на багажник «хендая». Линдси вытаращила глаза.

– И куда же ты собрался? В очередное путешествие? – поинтересовалась она и, сделав пару шагов, встала перед водительской дверцей.

– Надо на пару деньков сгонять в Небраску. Отцу нездоровится. – Мэттью снова опробовал на Линдси свою обольстительную улыбочку.

– На пару деньков? – Линдси демонстративно вытянула шею, глядя на заднее сиденье. – Круто. Даже я столько не набрала бы.

– Слушай! – снова озлился он. – Чего пристали? Говорю вам, понятия не имею, где Джил. Все, я поехал. А куда и на сколько – вас не касается.

– А нам почему-то кажется… – Клаудия встала рядом с Линдси, – что очень даже касается.

– Рехнулись, что ли? – Мэттью беспардонно отпихнул Клаудию плечом, та выронила сумку, но даже головы не опустила – посмотреть, что там выпало.

– Лично мне кажется, ты знаешь, где она. Мне кажется, с ней беда. И мне кажется, из-за тебя.

– Что ты с ней сделал? – рявкнула Линдси.

– Где она?! – воскликнула Мара.

Мэттью сделал выпад и грубо толкнул Линдси. Та едва удержалась на ногах.

Он нагнулся отпереть дверцу, но Клаудия бросилась ему на спину, обеими руками обхватив за шею.

– Никуда ты не уедешь, пока не скажешь, где она!

– Ч-черт! – прошипел Мэттью, силясь разомкнуть руки Клаудии.

Сверток холстов полетел на землю; извернувшись, Мэттью отправил на землю и Клаудию. Крутанулся лицом к женщинам и выхватил из-за спины финку. В тусклом свете блеснуло лезвие. И Мэттью определенно не собирался демонстрировать безопасность своего оружия.

– Полагаю, теперь вы меня выслушаете, дамы.

Они затаили дыхание: безмолвные статуи на траве.

– Больше никаких вопросов. Никаких обвинений. Я уезжаю. А вы мне не мешаете. – Он сделал паузу. Никто не шелохнулся. – Так-то лучше.

Выставив нож перед собой, Мэттью попятился, присел, подобрал свои холсты и выпрямился с наглой ухмылкой.

Клаудия оцепенела, лежа на земле. «А я прыгнула ему на спину! Запросто мог пырнуть ножом. Ужас, ужас!»

Не спуская с них глаз, Мэттью открыл дверцу, забросил назад холсты и сел за руль.

– Счастливо разыскать свою подружку Джил!

Последние слова потонули в грохоте – мимо промчался очередной поезд, рассылая белые искры из-под колес. В их свете что-то металлическое блеснуло на земле и привлекло внимание Клаудии. Как только дверь за Мэттью захлопнулась, Клаудия рванулась за… циркулем.

Заурчал двигатель. Клаудия воткнула острие циркуля в заднюю шину, когда машина уже тронулась от обочины.

Распластавшись на животе, Клаудия следила за машиной. С визгом колес по асфальту «хендай» на всей скорости пролетел мимо знака «стоп», свернул за угол в конце квартала и, мигнув задними фарами, скрылся из виду.

– Господи! Как ты? – Мара подскочила к Клаудии, в голосе никакой музыки, одна тревога.

– Что делать, что делать?! Джил наверняка у него! Он ее убьет! – Линдси переводила взгляд с Греты на Клаудию и обратно. – Или… уже убил?

Гейл тыкала в кнопки мобильника:

– Я запомнила номер машины. Звоню в полицию. Далеко ему не уйти.

– Ты что там делаешь, Клаудия? – Потирая ушибленное плечо, Линдси глянула на подругу. Взгляд был более чем красноречив: тут такое творится, а ты разлеглась.

– Клаудия постаралась превратить наше поражение в победу, – раздался голос Греты.

Трое из членов Клуба озадаченно уставились на Грету.

– Он не уйдет далеко. – Клаудия все смотрела в ту сторону, куда умчал Мэттью. – У меня своя политика абсолютной нетерпимости.

30

Джил очнулась, и ее сразу замутило от вони машинного масла. Она не могла ни пошевелиться, ни крикнуть: связана по рукам и ногам, а рот плотно заклеен. Пальцы на руках как чужие – слишком туго стянуты руки, а босые ноги совершенно заледенели. И очень больно дышать.

Мэттью затолкал ее в багажник своей машины – это Джил отчетливо сознавала. Под щекой коврик, снизу гудят по асфальту шины, вокруг шум оживленной дороги. Машина ухнула в выбоину, и грудь пронзила боль. По крайней мере, можно не сомневаться, что они еще в Чикаго.

Машина затормозила и остановилась, мотор тарахтел вхолостую, глушитель вибрировал, и у Джил заныло в правом боку. Здорово ее отделал Мэттью – видно, уже после того, как она потеряла сознание. Судя по острой боли в груди, еще и ребра сломал. Джил попыталась перевернуться на спину, чтоб дышалось легче, но боль стала нестерпимой. Да и не поворочаешься особенно в такой тесноте. Машина дернулась и снова набрала скорость.

Куда он ее везет? Что задумал? Джил в жизни не испытывала такого ужаса. «Он убьет тебя, Джил. Вот что он задумал». Она попробовала дышать глубже, чтобы хоть чуть-чуть успокоиться. Какое там – только ребра разбередила.

Послушалась бы Линдси – сидела бы сейчас в Клубе желаний, а не ждала смерти в багажнике своего безумного любовника. Почему не обратила внимания на явные признаки? Почему не прислушалась? Ладно, отругает она себя потом, было бы время. А сейчас надо что-то придумать. Джил снова дернула руками – нет, замотаны намертво.

Она закрыла глаза. В первый раз за долгие годы Джил молилась.

– Поехали, – бросила Клаудия, поднимаясь с земли.

– Куда поехали? – не поняла Линдси.

– За ним. – Клаудия махнула рукой. – Давайте все в машину. Надо спешить. Джил у него в багажнике, я точно знаю. Уверена – и все тут! Мы должны ее спасти.

– Клаудия права, – закивала Грета. – Я тоже почувствовала.

Гейл направила пульт на минивэн, двери поползли в сторону. Мобильник она сунула в руку Маре:

– Держи. Когда ответят, скажешь, что запомнила номер. Сообщи, что у него нож и что он нам угрожал. И объясни, в какую сторону он поехал.

Женщины забрались в машину. Гейл рванула с места, не дожидаясь, пока закроются двери и смолкнет писк сигнализации.

Шины под ухом шуршали по гравию – должно быть, она опять на какое-то время отключилась. Машина накренилась на сторону, Джил сползла ногами вниз. Шорох гравия сопровождался мягким ритмичным стуком. Гул магистрали отдалился, почти исчез.

Вдруг машина встала. Тишина. Джил чувствовала, как Мэттью возится на переднем сиденье. Открылась и захлопнулась дверца. Шаги направились к Джил. Замерли.

– Чертовы суки, мать их!

Шаркнули башмаки – он поддал ногой гравий, камни звонко забарабанили по багажнику. Джил вздрогнула. Снова стало тихо.

– Черт бы их драл! И как мне те… – Мэттью оборвал себя на полуслове.

Опять шорох гравия – подъехала другая машина. Остановилась. Благодарю тебя, Господи!

– Эй! Что вы здесь делаете? – окликнул мужской голос. – Это запретная зона.

– Шину проколол. Пришлось съехать с шоссе – глянуть, что да как.

«Прибрежная Аллея?» По проекту реконструкции все дороги вблизи озера засыпали гравием. «Мы у озера?»

Джил услышала, как хлопнула дверца, шаги двинулись в их сторону, а Мэттью прошел к капоту своего «хендая».

– Я хотел найти местечко поспокойнее, чтобы поменять колесо.

Джил так и видела, как он откидывает голову, пуская в ход все свое обаяние, – знает ведь, что и на мужчин действует.

– Я не собирался далеко заезжать, – добавил Мэттью.

– Запаска есть?

– В багажнике.

– Сами управитесь?

– А как же.

Джил попыталась крикнуть, но сквозь скотч прорвался лишь едва слышный стон. Она силилась поднять ноги и постучать в крышку багажника, но боль была невыносима. «Вам…» раздалось совсем глухо. На большее ее не хватило. Хотела поднять ноги еще раз, но бессильно обмякла от боли.

– Что ж, ладно. – Блюститель порядка не услышал ее возни. – Меняйте колесо и отчаливайте. Надо было воспользоваться одним из дорожных «карманов». А сюда нельзя, ремонт здесь.

Шаги удалились. Джил закрыла глаза. Надежда таяла, паника росла с каждой минутой.

– Он уезжает! Нет, вы представляете – уезжает! Что будем делать? – Линдси понизила голос, хотя они сидели в машине на другой стороне парка, далеко от «хендая» Мэттью.

– Полиция сказала, чтоб мы к нему не приближались. – Мара потрясла мобильником Гейл. – Строго-настрого запретили – из-за ножа.

– Тогда почему коп его не взял? – спросила Гейл. – Неужели еще не в курсе? Может, звякнуть им еще раз?

– Надо что-то делать! – согласилась Клаудия.

– Хорошо, дамы! – решительно вступила Грета. – Рановато, пожалуй, но деваться некуда – приступаем к практическим занятиям. Ваш разум открыт, помыслы чисты.

Они переглянулись. Как скажете.И Грета начала первый урок Магии.

– Виноват, командир, – сказал Мэттью. – Спасибо! – крикнул он напоследок.

Джил услышала, как другая машина тронулась с места.

«Боже правый, это полицейский! Здесь был коп, а теперь уезжает!» Она снова попыталась крикнуть, поднять ноги. Перекатилась на спину, адская боль раздирала грудь.

Мэттью стоял не двигаясь возле машины – верно, обдумывал следующий шаг, как и сама Джил.

Звук чужого мотора стихал.

– И на том спасибо, командир гребаный. – Мэттью все еще стоял у капота.

Чтобы достать запаску, ему придется открыть багажник. И что? Наброситься на него она не может, закричать тоже не может. Да и кто услышит – особенно если они на самом деле у озера. Слыхал ли Мэттью, как она пыталась поднять шум? Слыхал – не слыхал… Есть ли разница?

Мэттью обошел машину, направился к багажнику и сунул в замок ключ. Единственное, что Джил смогла придумать, – это закрыть глаза и притвориться мертвой. Крышка распахнулась, и Джил обдало ночным воздухом.

– Так, так, так. Моя маленькая Джили. Мы задремали? – Он подождал. – Кончай придуриваться, я тебя слышал.

Джил открыла глаза – по ним больно резанул свет.

– Небось надеялась, что добрый дядя спасет? «М-м-мф. М-м-мф», – передразнил он. – Неужто и впрямь думала, что жирный старый тугоухий коп расслышит такую хрень? Да этому ублюдку лень было на пять шагов отойти от своей тачки. – Мэттью навис над багажником, задрав обе руки на крышку. Загоготал: – А эти твои клуши из Клуба – уж как старались спасти твою жалкую задницу. Одна стерва даже шину мне проколола. Но должен сказать, в общем и целом все вышло не так уж плохо. А теперь пора вытащить тебя отсюда, потому как ты идешь немного поплавать.

Мэттью достал из багажника несколько пластиковых пакетов, расстелил на земле и потянулся за Джил. Она было откатилась, но куда? И так уже прижималась к задней стенке. Он за плечи подтащил ее к краю и, просунув руки под мышки, вытащил наружу. Джил зажмурилась от боли. Дыхание перехватило, но она не переставала сопротивляться.

«Он собирается бросить меня в озеро? Здесь?! Полный дебил. Коп его видел, а в багажнике останутся мои волосы и частицы одежды. „CSI – место преступления“ не смотрел, придурок?»

Джил извивалась что было сил.

– Спокойно, Джили, спокойно. Ишь, разбуянилась.

На берегу не было ни души. И куда подевались все чокнутые полуночные бегуны? Слева Джил различила во мраке вагончик строителей. Кучи гравия, груды труб и кирпича в беспорядке загромоздили площадку. Справа, метрах в тридцати, темнело озеро. «Потому как ты идешь немного поплавать».

«Господи, прошу тебя, пошли бегуна или бродягу! – снова взмолилась Джил. – Кого угодно! Обещаю, я буду хорошо себя вести!» Мгновенного ответа не последовало, и Джил обратила мольбы святому Иуде.

Женщины взялись за руки и образовали круг, насколько это было возможно в мини-вэне Гейл. У каждой перед мысленным взором стоял образ Мэттью: ноги увязли в расплавленном свинце, он не в силах шагнуть ни назад, ни вперед.

Грета руководила мыслями и образами:

– Заморозьте его. Вообразите, что он не может двинуться, словно оказался по колено в сыром цементе.

«Это ведь черная магия?» Клаудия не решилась задать вопрос Грете, из страха прервать заклятье, которое должно спасти Джил. Она прикусила язык и сосредоточилась. Позже они найдут время обсудить детали колдовской этики. А сейчас главное – остановить Мэттью.

– Пропустите энергию через себя, – продолжала Грета. – Черпайте ее из центра Земли, через ноги. Превратите ее в луч лазера, исходящий от каждой из вас, – холодный, синий как лед, смертельно острый. Пусть лучи соединятся, сольются в один… а теперь – вверх и в Мэттью! Сразите его лучом, окутайте с головы до ног ледяным пламенем. Теперь сфокусируйтесь на ногах. Вот так. Вот так… Очень хорошо. Прекрасно!

«Неужели она видит этот самый луч света?» Клаудия изо всех сил старалась сосредоточиться, но получалось не очень здорово. Она исподтишка глянула на Грету. Та сидела, закрыв глаза, по лицу блуждала легкая улыбка.

Грета выглядела очень довольной.

Перекинув Джил через плечо, Мэттью широко шагал к воде, и каждый шаг отдавался взрывом боли в груди Джил. Она заплакала. Она не хотела умирать. Только не так!

Сильнее запахло водой, Мэттью сбавил скорость. Должно быть, подошли к берегу.

Джил открыла глаза. Мэттью едва перебирал ногами, хотя до озера еще оставалось метров шесть. Вдруг он пошатнулся, словно потеряв равновесие. Качаясь на месте как пьяный, перенес всю тяжесть тела на одну ногу. Казалось, этот шаг дался ему с превеликим трудом. Он замотал головой и со стоном сделал еще один шаг, тяжело переставляя ноги, будто на каждую налипло по центнеру цемента, – как во сне, когда надо бежать, а ноги не слушаются.

Джил снова начала извиваться, он старался ухватить ее покрепче, но в руках не было прежней силы.

Чтобы удержать ее, нетвердо стоявшему на ногах Мэттью пришлось остановиться, и Джил снова дернулась, силясь вырваться. Мэттью замычал, попытался сделать шаг. Он совершенно не может двигаться! Извернувшись, Джил сползла с его плеча и плашмя рухнула на землю. Он вскинул к ней руку; падая, Джил задела ее щекой. Рука была холодна как лед.

Джил треснулась о землю в ту самую секунду, когда за спиной взвизгнули шины и веером разлетелся гравий из-под колес. Она хотела приподнять голову, но не смогла. Сил хватило только на то, чтоб открыть один глаз. К ним мчалась полицейская машина.

Мэттью тоже обернулся. В глазах запрыгал страх. Он бросил взгляд вниз, на Джил, мгновение колебался, прикованный к месту. Потом все же сделал шаг, изумленно вздернул брови. Сделал другой шаг, коротко ухмыльнулся и пустился рысью вдоль озера.

Один из полицейских выскочил из патрульной машины и бросился вдогонку, оба силуэта тут же скрылись в темноте.

Второй полицейский, постарше и покрупнее, бежал к Джил. За его спиной Джил увидела, как на площадку влетел минивэн и затормозил возле патрульной машины.

– Господи помилуй, – выдохнул полицейский, склонившись над Джил, и осторожно коснулся ее лба. На плече у него висела рация, он вызвал «скорую», указав место, где они находились, – гавань Монтроз.

Из минивэна высыпали Клаудия, Линдси, Мара, Грета и Гейл, подбежали к ним, обступили Джил и копа, упали на колени, потянулись к ней, окутали теплом своего присутствия.

– Как она?

– Она поправится?

– Не дайте этому подонку уйти!

Ошеломленный внезапным напором женских эмоций, полицейский опешил. Затем поднял руку типично мужским жестом: спокойнее, спокойнее.

– Ее сильно избили, но она в сознании. «Скорая» уже едет.

Опустившись на колени, Гейл прикоснулась пальцем к скотчу на губах Джил.

– Можно снять? – спросила она копа и Джил.

Джил закрыла глаза и чуть кивнула.

Коп тоже кивнул. Гейл осторожно отлепила скотч. Больно не было, но Джил все равно застонала. Падая, она разбила голову. Кровь заливала один глаз. Губы распухли. Она провела языком во рту – несколько зубов сломано, нижняя губа кровоточила.

Клаудия опустила руку Джил на плечо. Прикосновение было почти невесомым, словно она боялась причинить ей новую боль, и все же достаточным, чтобы дать Джил знать – подруги рядом, она не одна.

– Сейчас приедет «скорая», – сказала Клаудия. – Все будет хорошо.

Джил облизнула пересохшие губы и шепнула:

– Знаю.

31

– Я себя чувствую такой идиоткой. – Огромные синие глаза глянули на Клаудию, и веки тут же опустились – Джил снова уставилась себе в колени.

Члены Клуба желаний окружили больничную койку. Должно быть, они с трудом разбирали ее слова, потому что, по примеру Клаудии, придвинулись ближе.

– Идиоткой? – переспросила Гейл.

– Потому что полюбила? Из-за этого нельзя чувствовать себя идиоткой, – возразила Мара.

– А я из-за любви всегда чувствую себя идиоткой. – Клаудия скорчила Джил гримасу: – Вот такая я дура.

– Я… – Джил, морщась от боли, перевела дыхание. – Мне кажется, я должна была раньше… сообразить. Нельзя быть… такой слепой. Как вспомнишь… все ж было очевидно.

– Ах, подружка, забыла поговорку, что любовь всегда слепа? – Линдси поправила тонкое больничное одеяло. – Слишком уж ты строга к себе. Думай лучше о том, как встать на ноги.

– Говорят, для крушения самолета одной ошибки мало. – Грета сидела спиной к окну, за которым открывался вид на Линкольн-парк. – Говорят, нужна целая серия ошибок, цепь ошибок, совершенных не одним человеком. В жизни точно так же. Самые ужасные злоключения – результат серии ошибок.

– Верно, – кивнула Гейл. – Мэттью, конечно, маньяк, но как он им стал? И почему его не поймали раньше? Ты не можешь винить себя за то, что стала последним звеном в цепочке.

Мэттью в действительности оказался Джоном Лэтамом из города Райс-Лейк штата Висконсин, разыскиваемым в штатах Канзас и Небраска для допроса в связи с исчезновением двух темноволосых женщин с синими глазами.

Полиция подозревала, что обе женщины мертвы.

У Джил из уголка глаза выкатилась слезинка и сползла по лиловой щеке.

– Кошмар какой-то… в первый раз по-настоящему сблизилась… пустила в душу. – Джил поморщилась, снова вздохнула. – А он оказался психом.

– Псих или не псих, – заговорила Грета, – но он помог тебе понять, что ты способна дарить любовь. Как ни дико это звучит. Способом не лучшим и не единственным, но – помог. И это начало. Хорошее начало для тебя, дорогая.

По щекам Джил бежали слезы. Она снова посмотрела на одеяло, прикрывавшее ей ноги, потом, словно извиняясь, пробормотала:

– Все болит.

Мэттью как следует над ней поработал – три сломанных ребра, сломанная рука, сотрясение мозга и несколько внутренних гематом. Плюс два сломанных зуба.

– Конечно, болит, дорогая. – Грета поднялась со стула и встала у кровати. – И еще какое-то время поболит. Но теперь тебе надо самой о себе позаботиться и постараться выздороветь. Подари капельку любви самой себе.

Совершенно сбитая с толку, Джил подняла глаза на Грету.

– Знаю, дорогая, этамысль может показаться тебе странной, но сказать по чести, ты никогда не относилась к себе с нежностью. Совсем наоборот. Предлагаю тебе попробовать. Уверена, ты сама удивишься. А когда тебе это удастся, ты обнаружишь целый табун отличных парней, выстроившихся в очередь, чтобы вскружить тебе голову.

– А пока… – Линдси широко распахнула руки ладонями кверху, – помни, что у тебя есть мы.

Джил улыбнулась сквозь слезы.

– Моя личная секта. – Она все смотрела на Грету. – Ты никогда не говорила, что ты колдунья.

– Дорогая, это не совсем то, в чем стоит признаваться при первой встрече. Людей это, как правило… скажем, сильно смущает. Хотя с недавних пор я начала замечать, что они меньше шарахаются. Чаще начинают расспрашивать или просить о помощи. Но при знакомстве с тобой у меня возникло ощущение, что ты, пожалуй, не будешь столь непредубежденной.

Джил кивнула:

– Ни за что бы не поверила, что меня спасет колдовство. – Она покачала головой, снова потупившись. – Не знаю, чем… – Джил скривилась от боли, перевела дыхание. – Чем я заслужила таких подруг. Ума не приложу! – Она умолкла, всхлипнула, потом улыбнулась, засияла от полноты чувств. И тут же полились ручьем слезы. – Спасибо вам! Спасибо, что спасли меня!

Гейл просунула голову в кабинет Джона:

– Ау! Я дома.

Она только что вернулась с майского заседания Клуба книголюбов.

– Ба, Саманта Стефенс! [22]22
  Колдунья, героиня сериала «Зачарованные».


[Закрыть]– Джон развернулся вместе со стулом лицом к ней. – Я и не слыхал, как ты подкралась. Небось штучки вашей старухи-ведьмы? Чему она вас там учит?

Гейл вошла в кабинет, прихрамывая, – колено побаливало после артроскопии, которую ей делали в начале недели.

– Ничему она нас не учит. Рядовой член Клуба книголюбов. Ты просто оглох от своей музыки.

Джон скептически покачал головой: дескать, так он и поверил, что Клуб книголюбов снова обратился в Клуб книголюбов, особенно с появлением Греты.

– Моя музыка лучше твоих «говорящих голов». – Он похлопал себя по коленям, Гейл плюхнулась, и Джон обхватил ее за бедра. – Ну, кто был? Всегдашние неблагонадежные личности?

– Ага. Все, кроме Джил. Линдси говорит, она не в состоянии. Только я не поняла, что она имела в виду. Не в состоянии физически или… вообще не в состоянии.

– Быть может, она не хочет возвращаться, и я не судил бы ее слишком строго.

Гейл кивнула.

– Ну и как? – продолжал расспрашивать Джон. – Всем книжка понравилась?

– Угу. Нам нравится все, что выбирает Клаудия. Жду не дождусь, когда она допишет собственную книжку. Ужасно хочется почитать. И ты бы видел Клаудию. Постриглась, представляешь?! Теперь волосы до плеч, и выглядит она потрясающе – ей так гораздо больше идет.

Джон улыбнулся, как будто его и впрямь интересовала новая прическа Клаудии.

– Значит… не было никаких… э-э…

– Нет. Ничего такого. – Гейл пару раз дернула носом, на манер хорошенькой ведьмы из сериала «Моя жена меня приворожила». Подождала. Проделала это снова.

Джон подозрительно наблюдал за ее манипуляциями.

– Да ладно. Шучу! – хмыкнула Гейл, и Джон облегченно расплылся в улыбке. Гейл посерьезнела. – Я еще не сказала тебе спасибо за то, что ты все это терпишь, Клуб желаний и все такое. Тебе это должно казаться чистым безумием.

– Нет. Не кажется. Раз ты этим занимаешься… Но мне тут одному становится скучновато. Сначала твоя театральная мастерская, теперь Клуб книголюбов. А дальше что? Пойдешь вместе с Линдси учиться стрелять из лука?

Гейл рассмеялась:

– Нет. Никаких коварных замыслов. Пока. Да, кстати, внизу я заметила коробку из-под пиццы. Водим компанию с «Братьями Марио»? Вы тут без меня не грустите!

Джон прижал руку к сердцу: с «Братьями Марио»? Кто, я?

Гейл с ухмылкой подняла глаза и над столом Джона увидела на полке свою золотую «Клио». Нет, сейчас ей не хочется возвращаться на работу, и неизвестно, захочется ли. Пока мастерская при театре «Мост мудрости» – как раз то, что нужно. Возможность заниматься любимым делом и общаться не только с детьми. Кто знает, быть может, это к чему-нибудь приведет… или нет. Как бы там ни было, отправляясь в театр, она гнала от себя чувство вины. Если ей хорошо, то и всем хорошо. По крайней мере, ее семейство, да и все остальные могут успокоиться – театральная мастерская с колдовством дела не имеет. Если, конечно, не захотят попробовать себя в «Макбете».

– Странное дело – в последнее время я много думаю обо всем этом: о наших желаниях, об Эндрю и о пожаре. И теперь… когда я абсолютно уверена в могуществе заговоров, я начинаю сомневаться, что мы не имели к этому отношения.

– Считаешь, пожар устроили вы?

Гейл пожала плечами:

– Нет… не знаю. Одно время я свято верила, что не мы, что это невозможно, а сейчас просто не знаю. – Она заглянула мужу в глаза: слушает ли, не ждет ли очередной шутки из сериалов про ведьм?

А тот прижал ее к себе покрепче и очень серьезно заметил:

– Такое бывает, любовь моя. На некоторые вопросы просто нет ответов.

Мара сама не заметила, как снова загляделась на акварель с яхтой, что висела напротив ее стола. В последнее время она то и дело пялилась на картину, даже шея ныла, потому что приходилось держать голову очень прямо, чтобы не отсвечивало стекло. Ветер надувал большой белый парус яхты. На парусе, рядом с сине-белым флажком, выделялось число 365. Художник, молодец, здорово поймал свет: солнечные лучи брызнули из-за края паруса. Мара дивилась на число – что оно означает? Что-то связанное с навигацией? Номер яхты? Число дней в году? Что бы ни значило загадочное число, разглядывая яхту каждый божий день, она мечтала уплыть.

Неуклюжей походкой к Мариному столу подошел доктор Сили, сложил губы куриной гузкой.

– Вы ведь, кажется, знакомы с Джил Требелмейер?

– Знакома.

– Какой ужас, что с ней случилось. Ужасно.

– Да, ужасно. – Кому, как не Маре, знать, насколько ужасно.

Доктор Сили сверлил Мару взглядом, та хладнокровно смотрела на него. Ждала.

– Говорят, этого Джона Лэтама подозревают в исчезновении еще одной девушки. В Висконсине.

Мара кивнула:

– Я читала в газетах.

– До меня также дошли весьма тревожные слухи о том, что ваша книжная группа каким-то образом связана… что вы занимаетесь… э-э… колдовством. Что скажете? – Доктор Сили вздернул подбородок.

Мара похлопала ресницами.

– Ах, это? – Улыбнулась и для пущего эффекта подпустила в голос беспечности. – Что с этими слухами поделаешь! – Она покачала головой и фыркнула. – Какое там колдовство. Обычная салонная игра – вроде столоверчения. Когда-то мы прочитали книжку про ведьм, ну и захотели подурачиться. Колдовать и не думали. Вы об этом спрашивали? – Мара скорчила мину: какой, мол, идиотизм!

– Я случайно заметил, что вы читаете книги по колдовству, заговорам и заклинаниям.

«Случайно заметил книги в закрытом ящике моего стола?»

– А когда нагрянули полицейские и расспрашивали вас о Мэттью, я случайно услышал, что они интересовались и колдовством.

«Случайно услышал – когда настежь распахнул свою дверь!»

И все стало ясно.

Доктор Сили – вот кто стукач! Слухи поползли с его подачи. Он обнаружил книги, когда рылся у нее в столе. Ему были известны имена членов ее книжного клуба. И у него есть пациентки из Женского фонда. А уж коли эти сороки что-то пронюхают – добра не жди.

Отвращения во взгляде Мары доктор, казалось, не заметил.

– Что ж. Я просто спросил. – Он немного подождал, будто рассчитывая, что Мара как на духу во всем сознается. Убедившись, что чистосердечного признания не будет, добавил: – Хорошо, что маньяка поймали. И хорошо, что с вашей Требелмейер все в порядке. Она ведь оправилась?

– Да-да, вполне. Не сегодня-завтра встанет рядом с нами у кипящего котла.

Глаза у доктора Сили полезли на лоб.

– Оглянуться не успеете, как она уже будет напропалую творить заговоры и налагать проклятья на нехороших парней. – Мара выразительно щелкнула пальцами. Сделав вид, что лишь сейчас заметила испуг доктора, хихикнула: – Это я так, дурака валяю.

Доктор неуверенно улыбнулся.

«Как только у тебя морда не треснула», – подумала Мара.

– Хм. Ладно… – Сили кашлянул. – Работайте.

И просеменил к своему кабинету.

Работайте?Вот зануда. А как он с ней разговаривает иногда – цедит через губу. В чужой стол нос сует, подслушивает, слухи распускает. А с виду-то мы все такие важные да гордые!

Мара посмотрела на часы. Однако и впрямь надо браться за работу, а то он снова заявится и примется ворчать. Хорошо хоть в животе больше не урчит с утра до ночи. Время было почти обеденное, но Мара решила сначала закончить с картами пациентов.

Грете, слава богу, удалось отменить их заклинания. Мара больше не принималась распевать ни с того ни с сего и сбросила два килограмма из тех, что набрала. По килограмму в неделю. Если б только можно было худеть, как Линдси, играючи… Но Мара не смела и заикнуться об этом. Диета – не такое уж суровое наказание.

Аппетит стал прежним; она уже не уплетала по целой коробке печенья в один присест. А Генри снова брился только раз в день, а дня два назад Мара обнаружила на полу ванной клочок шерсти. Напустилась на Типпи – вечно от него вокруг лохмы, – но пригляделась и сообразила, что шерсть, надо думать, с мужниной спины.

Доктор Бернштейн признался, что результаты гормональных анализов не позволяют сделать определенный вывод. По его словам, единственное, чем можно объяснить внезапное оволосение Генри и столь же внезапное прекращение роста волос, – это стресс.

Мара ничего не рассказала Генри про заговоры, а слухи, гулявшие по Академии, до него не дошли. Он заметил неловкое молчание, повисавшее в учительской при его появлении, и натянутые улыбки в коридорах, но решил, что все дело в его небывалой волосатости. А причиной были слухи о том, что его жена-колдунья вместе со своей книжной группой превратила бедолагу в вервольфа. Правда открылась ему только три недели назад, когда на бейсбольной тренировке он незаметно подошел к группе мальчишек.

– Ага, его жена и миссис Дюбуа, они обе ведьмы! – говорил один из мальчишек.

– Врешь!

– Чтоб мне сдохнуть! Гляньте на него, они ж его в оборотня превратили. А миссис Дюбуа нашла пацана в туалете – это как? Говорю вам, в нашей школе такое творится – почище чем в ужастике!

– Заткнись, – прошипел другой мальчишка: тренер О'Коннор стоял прямо у них за спиной.

Тем же вечером Генри припер Мару к стенке. Прошло всего несколько дней после похищения Джил, и поначалу Мара принялась было все отрицать – завела старую песню про салонную игру типа столоверчения, но оборвала себя на полуслове.