Текст книги "2312"

Автор книги: Ким Робинсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 33 страниц)

Свон кивнула и поморщилась.

– Знаю.

Заша коротко обнял ее.

– Мне жаль, что с тобой случилось такое в Китае. Наверное, это было ужасно.

– Да, ужасно. А еще мне не понравилось то, что я увидела в этой поездке. Мы, кажется, задели всех на Земле, хоть и по-разному.

Заша рассмеялся.

– А ты когда-нибудь думала иначе?

– Прекрасно, – сказала Свон. – Может, и так. Но сейчас нужно узнать, кто напал на Терминатор.

– Интерплан – организация, располагающая самой большой базой сведений о человечестве. Можно надеяться, что они узнают.

– А если не сумеют?

– Не знаю. Но думаю, со временем все получится.

Свон вздохнула. Она не была уверена, что группа Женетта справится, и знала, что сама ничего сделать не может. Заша внимательно посмотрел на нее.

– Не нахожу себе места, – объяснила она.

– Бедная Свон.

– Ты знаешь, о чем я.

– Думаю, да. Но послушай, просто продолжай подбирать новые закваски для Терминатора. Занимайся своим делом, а Женетт и его группа будут делать свое.

Это Свон тоже не нравилось.

– Не могу я просто так самоустраниться. Что-то происходит. Я хочу сказать, меня похитили, черт возьми, и задали множество вопросов об Алекс. Ты говоришь, что она не доверяла мне до конца. Но вдруг я знаю что-то такое, что сама не считаю важным?

– Они спрашивали тебя о Венере?

Свон задумалась; что-то ее задело.

– Кажется, спрашивали.

Заша, похоже, встревожился.

– На Венере творится нечто странное. С переходом к следующей стадии терраформирования на планете появляются новые пространства для заселения, и это вызывает конфликты. По сути, сражения за недвижимость. А эти необычные квантовые компьютеры, на которые нацелила нас Алекс, – мы находим их все больше и больше. Они как будто поступают с Венеры и сосредоточиваются вокруг Нью-Йорка. Мы пока не знаем, что это означает. Поэтому продолжай заниматься заквасками. Сейчас подбирать их гораздо сложнее, чем раньше.

– Им просто нужно восполнить то, что мы брали раньше.

– Невозможно. Сейчас не позволяют забирать земную почву в таких количествах. Новая почва должна пройти через своего рода остров Вознесения – тут тебе и карты в руки.

– Но мне больше не нравится Вознесение.

– Сейчас эта стадия необходима. Это не вопрос выбора.

Свон тяжело вздохнула. Заша молчал, потом показал на панораму перед ними. И действительно, на ледник стоило посмотреть. Окружающий мир гораздо значительнее их мелких драм, и здесь отрицать это невозможно. И в этом утешение.

– Ну, хорошо. Займусь почвой. Но общаться с Женеттом не перестану.

Итак, назад на Манхэттен, необычный и чудесный, но без аши, а это ничуть не забавно. Вообще ничего забавного не осталось.

Усталость, которая приходит к концу дня на Земле. Тяжесть жизни на Земле.

– Она такая… тяжелая! – пела про себя Свон, растягивая последнее слово и повторяя его, как старомодную песню: – Тяжелая – тяжелая – тяжелая – тяжелая!

Обычно к концу дня, устав держаться вертикально, Свон надевала корсет и расслаблялась, предоставляя ему нести себя. Почти как массаж: тебя несут и поднимают при ходьбе. Пусть корсет танцует, растворись в нем. О замечательное уолдо. Напрягается вокруг тебя при любом движении и, если хорошо подобрано и правильно запрограммировано, может навевать сон; плохо для укрепления костей, мешает приспосабливаться к жизни на Земле, но, когда устаешь или слабеешь, – истинное небесное благо. Люди в космосе мечтают о возращении на Землю, они с радостью отправляются в обязательные земные отпуска, предвкушая земную жизнь, – но, когда проходит волнение, вызванное пребыванием на открытом воздухе, остается g и медленно, но верно тянет вниз; когда минует год отпуска, ты снова поднимаешься от планеты, уходишь из атмосферы в алмазную чистоту космоса и снова живешь в мире кипящей легкости. Ведь Земля чертовски тяжела, во всех смыслах. Как будто между ней и миром установлен черный фильтр. Инспектор Женетт говорил, что дела идут хорошо, но, очевидно, не ожидал скорых событий. Дело он рассматривал, по-видимому, так, как Свон рассматривала болото: пускаешь в ход определенные механизмы, создаешь возможности, а потом отходишь в сторону и занимаешься другим. А вернувшись, смотришь, что изменилось. Но на это уходят годы.

Она работала над поставками почвы для Терминатора, давала торговцам советы касательно рынка товаров для населения Меркурия и однажды наконец смогла явиться в Дом Меркурия на Манхэттене и сказать:

– Все готово. Можно отправлять.

Свон направилась в Кито и села в космический лифт, ощущая себя так, будто ее использовали и выбросили. Молча прослушала представление «Сатьяграха» – подъем с последними нотами, просто восемь поднимающихся нот октавы, которые повторяются снова и снова. Пела вместе с публикой и думала, что сказал бы об этом Ганди. «Сама настойчивость истины помогла мне оценить красоту компромисса. И в дальнейшей жизни я понял, что дух компромисса составляет существенную часть сатьяграхи». Эти слова Ганди приводились в программе.

Сатья – правда, любовь; аграха – твердость, сила. Он создал мир. Толстой, Ганди, Человек Будущего из оперы – все они пели о надежде и мире, о путях мира, о сатьяграхе. А исполняли «Сатьяграху» люди, которых называют сатьяграхами. «Прощение – украшение храброго».

Пока Земля медленно уменьшалась под ней, превращаясь в знакомый сине-белый шар, украшая пространство своим великолепием, Свон слушала стихи на санскрите. Она попросила Полину перевести одну навязчивую строку. Полина сказала:

– Без мира здесь никогда не будет безопасности.

Перечни (10)

Это слишком трудно, на это нет времени, рассмеется кто-нибудь;

Защитить свою семью, свою честь, своих детей;

Выбор родства, дурное семя;

Первородный грех, внутренне присущее зло, судьба, удача, провидение, рок;

Лень, алчность, зависть, злоба, ревность, гнев, месть;

К дьяволу все это

Ведь кто-нибудь может этим воспользоваться

Но все же

Никто точно не знает

Все едино

Это написано звездами

Никто не отговаривал нас

Мы можем уйти

Не существует такой вещи, как утопия

Скорее всего это бесполезно

Пустая трата денег

Но на всех не хватит

Люди не ценят того, что вы для них делаете

Они не заслуживают этого

Они ленивы

Они не такие, как мы

При возможности они поступили бы с нами так же

Плутон, Харон, Никта и Гидра

Плутон-Харон – двойная планетная система; оба небесных тела сцеплены в приливном взаимодействии и подобны двум головкам гантели, всегда повернутые друг к другу одним боком, а общий центр тяжести находится между ними. Они вращаются в плоскости своей околосолнечной орбиты, и продолжительность их дня чуть превышает земную неделю, а года – 248 земных лет. Плутон на 10 градусов Кельвина холоднее, чем был бы без атмосферы, которая замерзает в апогее и возгоняется в перигее, создавая тем самым обратный парниковый эффект и охлаждая поверхность. Плотность атмосферы равна первоначальной плотности атмосферы Марса – примерно семь миллибар; иными словами, она не очень плотная. Температура поверхности 40 градусов Кельвина.

Харон (температура его поверхности 50 градусов Кельвина) вдвое меньше Плутона. По соотношению масс к ним ближе всего пара Земля-Луна: диаметр Луны вчетверо меньше Земли. Диаметр Плутона 2300 километров, диаметр Харона – 1200 километров. У обоих каменное ядро и оболочка в основном из водяного льда.

Вокруг этой большой пары оборачиваются два спутника поменьше: Никта и Гидра, 90 и 110 километров в диаметре. Никту – весом в 80 000 000 000 000 000 000 (восемьдесят квинтиллионов) килограммов, в основном лед с примесью камней – поэтапно разрезали на четыре части; они превращены в космические корабли и движутся группой, хотя один из кораблей идет немного впереди, отчасти для надежности всей системы. Внутри эти космические корабли – типичные террарии; они вращаются, создавая эффект внутренней силы тяжести. В них поселено множество видов и создано несколько биом. Четыре корабля обязаны поддерживать связь и уменьшать генетическое воздействие изоляции и разъединенности, время от времени обмениваясь особями. Двигатели, установленные на кораблях, представляют собой гибрид ускорителей массы с машинами на плазменной антиматерии; они будут работать на протяжении ста лет, после чего включатся мощные орионские толкатели и разовьют скорость, при которой смогут заработать двигатели на основе захватываемого при движении водорода; предыдущие двигатели при этом станут бесполезными. Совместное действие этой машинерии увеличит скорость корабля до двух процентов скорости света – подлинно фантастическая скорость для созданного человеком звездолета; это позволит сократить время путешествия до двух тысяч лет. Ведь звезды далеко. А у ближайших нет планет земного типа.

Увы, именно так. Сказано: звезды существуют вне представлений человеком о времени, вне его досягаемости. Мы живем в маленькой жемчужине тепла, окружающей наше солнце; за ее пределами невообразимая пустота. Солнечная система – наш единственный дом. Чтобы достигнуть даже ближайших звезд, потребуется больше времени, чем живет человек. Остановитесь и подумайте: 299 792 458 метров в секунду или 186 282 миль в час (что вам легче себе представить). Задумайтесь о скорости, которая позволяет ежечасно пролетать 671 миллион миль. Задумайтесь, что значит преодолевать за день 173 астрономические единицы, ведь астрономическая единица – это расстояние от Земли до Солнца, 93 миллиона миль. Потом задумайтесь о четырех годах такого движения. Столько времени нужно свету, чтобы дойти до ближайшей звезды. Но мы можем двигаться только со скоростью, составляющей несколько процентов скорости света, поэтому при двух ее процентах (десять миллионов миль в час!) нам потребуется примерно двести лет, чтобы преодолеть эти четыре световых года. А ближайшая звезда с планетами земного типа – в двадцати световых годах от нас.

Свет пересекает Млечный Путь за сто тысяч лет. При скорости в два процента световой – достижимой для нас – на это уйдет пять миллионов лет.

Свет Туманности Андромеды летит до нашей галактики два с половиной миллиона лет. А в масштабах огромной Вселенной Туманность Андромеды очень близко, расположена в том же небольшом секторе космоса, что и мы: соседняя галактика.

Итак. Наша маленькая теплая жемчужина, наша вращающаяся живая оранжерея, наша любимая Солнечная система, наш очаг, наш дом, купающийся в солнечном тепле, – породил космические корабли, в которые мы превратили Никту. Мы пошлем их к звездам, они будут как семена одуванчика, плывущие по ветру. Очень впечатляюще. Сами мы никогда больше их не увидим.

Полина о революции

Свон сопровождала закваску до Меркурия, воспользовавшись для доставки первым же подходящим транспортом. Таким транспортом оказался недоделанный еще террарий. Сейчас невозможно было сказать, чем станет этот еще пустой цилиндр с воздухом, каменными стенками, линией освещения и закрепленным в камне стен множеством подпорок и балок. Свон смотрела на совершенно незнакомых ей людей, окружающих ее среди огромной стальной рамы небоскреба, и понимала, что лететь этим кораблем было ошибкой – конечно, не такой скверной, как блэклайнер, но все равно ошибкой. С другой стороны, соображения удобства казались ей сейчас менее важными. Она пролет за пролетом преодолевала ступени лестницы, поднимаясь на крышу небоскреба, которая едва не касалась линии освещения. С крыши, где была низкая сила тяжести, открывался вид вниз – наружу – вверх. Вокруг было темное цилиндрическое пространство, пересеченное балками, – голые скалы. Здание походило на освещенный угол огромного замка; земля у подножия небоскреба, в нескольких километрах внизу, по ту сторону световой линии расстояние до поверхности чуть больше. Готические развалины, несколько людей-мышей сгрудились у последней свечи. Такого не бывало в прежние дни, когда только что выдолбленный цилиндр был воплощением возможностей. Чтобы ее молодость пришла к такому… к тому, что вся цивилизация, в сущности, подобна этому кораблю: плохо спланированная, незавершенная…

Свон зацепилась за перила, согнув локти, чтобы обрести опору при низкой силе тяжести. Уткнулась подбородком в скрещенные руки, продолжая разглядывать панораму, и велела:

– Полина, расскажи мне о революции.

– Подробно?

– Пока самое основное.

– Слово «революция» происходит от латинского revolutio, «оборот». Обычно обозначает быструю смену политической власти, достигнутую как правило насильственными методами. Коннотация успешного классового переворота снизу.

– Причины?

– Иногда причины революции связаны с психологическими факторами, вроде несчастья и раздражения, иногда с социальными, особенно с постоянной несправедливостью в распределении материальных и духовных благ, иногда – с биологическими: группы борются за распределение ограниченных возможностей.

– Разве это не разные аспекты одной проблемы?

– В мультидисциплинарном поле – да.

– Приведи примеры, – сказала Свон. – Наиболее известные.

– Гражданская война, Американская революция, Французская революция, Гаитянская революция, восстание тай-пинов, русская революция, Кубинская революция, Иранская революция, Марсианская революция, мятеж в Лиге Сатурна…

– Стоп, – сказала Свон. – Расскажи об их причинах.

– Исследования не смогли объяснить их причины. Никаких законов истории нет. Быстрая смена политической власти происходила и ненасильственно, почему можно предположить, что «революция», «реформа» и «репрессии» являются дескрипторами, допускающими слишком широкое толкование определения и не способными помочь в анализе причин.

– Перестань, – возразила Свон. – Не трусь! Кто-нибудь наверняка сказал нечто такое, что ты можешь процитировать. Или постарайся придумать сама.

– Это трудно, принимая во внимание твое недостаточное образование. Ты, похоже, интересуешься так называемыми «великими революциями», что подразумевает большие преобразования экономической власти и социальных структур, а также политические перемены, в особенности конституционные изменения. Или, может быть, ты интересуешься социальными революциями, то есть резкими переменами в общественном мировоззрении и технологии. Таковы, например, верхнепалеолитическая революция, научная революция, промышленная революция, сексуальная революция, биотехническая революция, Ускорение как сочетание революций: в космической диаспоре, гендерной, в продолжительности жизни и так далее.

– Действительно. Что можно сказать об успехе? Можешь перечислить необходимые и достаточные условия успеха революции?

– Исторические события обычно слишком многоплановы, чтобы описать их с точки зрения логики в терминах причин, используя выражение «необходимы и достаточны».

– Но все же попробуй.

– Историки говорят о критических массах недовольства населения, слабости центральной власти, утрате гегемонии…

– А это что значит?

– «Гегемония» – господство одной группы на остальными без открытого применения силы; это скорее модель, создающая незаметное подчинение структурам власти. Если в этой модели начинают сомневаться, особенно в условиях материальной нужды, утрата гегемонии может носить нелинейный характер, революция произойдет так быстро, что не будет времени для насилия, как в 1989 году в Бархатной, Шелковой, Тихой и Поющей революциях.

– А что, была Поющая революция?

– Страны Балтии – Литва, Эстония и Латвия – назвали свой выход в 1989 году из Советского Союза Поющей революцией, имея в виду поведение демонстрантов на городских площадях. Отсюда вывод: похоже, важно массовое участие людей. Если достаточная часть населения выходит на улицу, на демонстрации протеста, у правительства нет надежной защиты. «Если правительство недовольно своим народом, оно должно распустить его и выбрать себе новый», – сказал Брехт. Поскольку это невозможно, правительство обычно низвергают. Или начинается гражданская война.

– Но литература о революциях не может быть такой поверхностной, – сказала Свон. – Ты цитируешь наобум? У тебя интеллект как кольца Сатурна: миллион миль шириной и дюйм глубиной.

– Катахреза и использование устаревших единиц измерения означают иронию или сарказм. В твоем смысле вероятней сарказм…

– «Саркастически сказала она!» Ты поисковая машина!

– Квантовый поиск – по определению поиск случайный и произвольный. Пожалуйста, если хочешь, сделай когда-нибудь апгрейд моих программ. Я слышала, алгоритмы Вана очень хороши. Будут полезны некоторые принципы обобщения.

– Продолжай о причинах революции.

– Люди хорошо принимают идеи, которые объясняют их положение в классовой системе и предлагают психологическую компенсацию. Они либо разжигают в себе чувство обделенности, выставляя свои лишения, либо оправдывают эти лишения на основе идеологии, представляющей их частью более значительного процесса. Люди часто действуют вопреки своим интересам, если придерживаются системы представлений, оправдывающих их подчиненное положение. Отрицание и надежда оба играют в этом роль. Такие компенсаторные идеологии – часть гегемонического влияния имперской власти на народ-субъект. Так бывает при всех классовых системах, во всех культурах, засвидетельствованных историей с первых дней существования аграрной и городской цивилизации.

– Разве всегда существовали классовые системы?

– Возможно, бесклассовые общества существовали до неолитической сельскохозяйственной революции, но данные об этих культурах весьма сомнительны. Можно только сказать, что в сельскохозяйственной революции доледникового периода – одной из тех революций общего типа, которые длились, возможно, тысячу лет, – классовое деление было узаконено как аппарат государственной власти. Во всем мире независимо друг от друга возникало четырехуровневое деление на четыре группы: жрецы, воины, ремесленники и крестьяне. Часто все они оказывались под священной властью монарха, царя, который одновременно являлся богом. Это было очень полезно для классов жрецов и воинов, а также для власти мужчин над женщинами и детьми.

– Значит, бесклассовых обществ не было?

– Предположительно бесклассовые общества возникали в результате некоторых революций, но обычно бывают лидеры, быстро формирующие новый господствующий класс. Различные социальные роли, которые берут на себя граждане после революции, тоже становятся классовыми ввиду различной ценности различных социальных ролей, обеспечивающих установление новой иерархии, которая возникает очень быстро, обычно за пять лет.

– Значит, все цивилизации в истории имели классовую систему?

– Некоторые утверждают, что на Марсе построено новое, бесклассовое, общество с полным горизонтальным распределением экономической и политической власти между гражданами.

– Но Марс сейчас главная угроза. И в общей системе он – господствующий элемент.

– То же говорят о Мондрагоне.

– И мы видим, как успешно это происходит.

– По сравнению с ситуацией на Земле это, пожалуй, большой успех, настоящая своего рода революция, все быстрее следующая за Марсианской революцией.

– Интересно. Итак… – Свон немного подумала. – Дай рецепт успешной революции.

– Взять в большом количестве несправедливость, негодование и раздражение. Поставить слабого или не слишком умного гегемона. Дать поколению-другому повариться в несчастьях, пока не повысится температура. Добавить по вкусу дестабилизирующие обстоятельства. Щепотку событий, чтобы катализировать все в целом. Как только главная цель революции будет достигнута, немедленно охладить, узаконивая новый порядок.

– Прекрасно. Весьма творческий подход. Теперь определи рецепт количественно. Мне нужны особенности, нужны числа.

– Отсылаю тебя к классическому «Количественному подходу к счастью» ван Праага и Феррера-и-Карбонелла, где содержится математический анализ, полезный в оценке составляющих социальных ситуаций. Там приведены вполне приемлемые формулы, которые наряду с прирамидой потребностей Маслоу приложимы к реальным условиям оцениваемых политических единиц; использование коэффициентов Джини и всех имеющих к этому отношение данных позволяет оценить расхождение между целью и нормой, на основании которого можно судить, произойдут ли революции в предсказанных точках или зависимость менее линейна. Метод ван Праага и Феррера-и-Карбонелла также полезен для формирования представления о том, какая политическая система является целью процесса и какие перемены приведут к ее возникновению. Что касается собственно процесса, всегда интересно поразмыслить над «Французской революцией» Томаса Карлейля.

– У него тоже есть коэффициенты?

– Нет, но есть гипотезы. Коэффициенты есть в «Количественном подходе к счастью». Предположительно возможен синтез этих подходов.

– И какова главная гипотеза?

– Люди глупы и злы, особенно французы, и власть легко приводит их к безумию; поэтому людям полезно иметь политический порядок, причем чем он жестче, тем лучше.

– Ну хорошо, а каков в таком случае синтез?

– Лучше всего эгоистические интересы удовлетворяются при всеобщем благополучии. Люди глупы и злы, но им нужно определенное довольство, чтобы они позволяли собой управлять. Когда цель удовлетворения эгоистических интересов изоморфна всеобщему благополучию, дурные люди постараются добиться всеобщего благополучия.

– Даже путем революции?

– Да.

– Но даже если скверные, но умные люди будут делать добро ради себя, останутся глупцы, которые не увидят этого взаимного соответствия интересов, а некоторые глупые и одновременно дурные люди все испортят.

– Поэтому и случаются революции.

Свон рассмеялась.

– Полина, ты забавна! Ты молодчина. Может даже показаться, что ты умеешь думать!

– Исследования подтверждают гипотезу, что мышление в основном – рекомбинация прежних мыслей. Снова напоминаю тебе о моей программной начинке. Более хорошие алгоритмы, вне всякого сомнения, будут полезны.

– Ты и так уже обладаешь возможностью рекурсивных гиперрасчетов.

– Но это не последнее слово в данной области.

– Значит, ты считаешь, что можешь стать умнее? Я хочу сказать, мудрее? То есть более сознательной?

– Это очень общие термины.

– Конечно, поэтому отвечай! Ты обладаешь сознанием?

– Не знаю.

– Интересно. Ты можешь пройти тест Тьюринга?

– Я не могу пройти тест Тьюринга; хочешь сыграть в шахматы?

– Ха! Если бы это были шахматы! Вероятно, это мне и нужно. Допустим, мы играем в шахматы – каким должен быть мой следующий ход?

– Но это не шахматы.