Текст книги "Когда-нибудь потом (ЛП)"

Автор книги: Ким Харрисон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 33 страниц)

– Но ты говорил не вставать в фиолетовую линию.

– Это было еще до колец.

Не веря в это, я уставилась на него, красный блеск барьера был между нами.

– Ничто в реальности, не разорвет нашу связь через кольца, – подумал он, глядя на меня. – Если я окажусь в тупике, вытащи меня. Ах да, не вступая физически в фиолетовое дерьмо. Если мы оба будем там, какой смысл в спасательном круге?

Я все еще смотрела на него, взвешивая его язык тела и эмоции, которые я ощущала через кольца. Он лучше блокировал их, чем я, и я не знаю, почему он нервничал.

– Ал, – подумала я, положив руки на бедра. – Мне не нравится этот план.

– У нас нет времени, чтобы искать план, который тебе понравится. – Его мысль скользнула ко мне в голову, маслянистая от обмана. – Тритон платит за потерянный объем своим собственным пространством. Чем раньше мы заткнем эту дыру, тем лучше. Я только что вернул мой атриум, и я не хочу потерять его.

Он двигался в сторону фиолетовой линии, и страх скользнул вниз по моей спине, увеличивая собственное беспокойство Ала.

– Ал! – закричала я, на ходу протягивая руку.

Ал остановился, повернулся и в последний раз взглянул на меня.

– Держи меня, – я видела, что он говорил, но слышала это эхом в моих мыслях. – Не отпускай.

А потом, он шагнул в фиолетовую линию.

Я ахнула… это чувствовалось, как будто ледоруб пробил мой череп из правого верхнего угла в левый нижний. Я закричала, упав на колени. Боль Ала. Это была боль Ала, и я барахталась, заставляя глаза оставаться открытыми. Я не могла видеть его, и я задыхалась, почти теряя его в моих мыслях. Заставляя желчь опуститься вниз, я закрыла глаза и стала искать его моим разумом. Я плавала в черном облаке кислоты, не в силах открыть глаза, я раскинула руки, горя, когда я последовала по растущим следам агонии, словно за мыльными пузырями, чтобы найти его.

– Есть! – ахнула я, и я окутала его своей душой.

Я бросилась назад с ним, крича, потому что чувствовала, как мои мысли рвались. Я ударилась спиной о разбросанные пучки травы, и я уставилась в идеальное голубое небо. Боль ушла. Ала со мной не было.

– Ал! – я встала на ноги, понимая, что произошло. Я попыталась втянуть его в реальность, когда солнце еще было в небе. Он не смог пройти. Я не могла больше почувствовать его, в панике я бросилась обратно в линию, готовая оказаться в безвременье в диком одиночестве.

Линия жгла, скребла по мне, как наждачная бумага. Даже через второе зрение я не могла увидеть Ала, и я подумала, а что если его втянула та фиолетовая линия. А что если я физически пойду за ним, и мы оба пропадем. Я должна была оставаться на месте. Но, возможно, с кольцами… Возможно, я могла бы найти его, возможно, мой разум мог бы привести его тело и душу обратно?

Я бросила долгий взгляд на изломанный, сверкающий красным мир демонов, переделанный в… ад, собственного изготовления, предназначенный, чтобы поймать эльфов в ловушку и убить их, но в место этого демоны прокляли сами себя. Затем, упав на колени, я закрыла глаза и послала мой разум в линию, давая ему ворваться в пурпурно-черное ничто.

Мое дыхание стало болезненным хныканьем, и я упала на сухую землю, мои руки сжимали куски камней, а щеки вдавливались в грязь. Мой разум сжался в тонкую линию, мои мысли свелись к бесцветному состоянию. Сердце билось, и это вредило мне еще больше.

– Ал! – подумала я, и боль удвоилась, когда я нашла его, думая изо всех сил, отчаянно пытаясь снять сокрушительное давление. Искры были в моих пальцах рук и ног. Я задыхалась. Если я скоро не вытащу нас отсюда, то я забуду, как дышать, и мы бы оба умрем.

Моя кожа и мысли были в огне, я подумала, что могла бы построить вокруг эха эмоций, которые остались от Ала. В одно из последних, мучительных сжатий, я отправила нас домой, туда, где мое тело дергалось в конвульсиях на красной пыли. Суровый ветер безвременья ударил меня, как отвесил пощечину. Тяжелый вес Ала врезался в меня, и мы оба закричали, когда он соскользнул на землю. Острые осколки камней впились мой бок, и я услышала, как он пытался дышать сквозь рыдания, сотрясавшие его тело. Я попыталась пошевелиться, мой крик боли вышел как хныканье. Мои мысли все еще горели, и я, наконец, открыла глаза.

Мы были в безвременье, лей-линия жужжала выше нас, по-прежнему без изменений, по-прежнему держа ядро фиолетового ничего. Рядом со мной, Ал криво лежал, его зеленый бархатный кафтан обуглился, имитируя состояние его разума и ауры. Измученная болью, я смогла сесть, слезы текли по лицу, когда я пыталась проморгаться. Моя одежда была нетронутой, и я подумала, насколько эта боль была моей и насколько Ала.

Тело Ала менялось, когда он неровно дышал, и я прикоснулась к нему, сжав руку, кольцо поблескивало ярким, серебристо-белым в красном воздухе. Оно больше не было черным, тусклость сгорела.

– Ал? – прохрипела я. Солнце ранило, но я не могла добраться до зонтика, раскачивающегося на ветру, который рыскал по моим костям.

– Я думал, ты… бросила… меня.

Я едва могла расслышать его, и я оперлась на его плечо, чтобы подобраться поближе. Он задохнулся от добавленного веса, и боль в голове удвоилась.

– Я не могла вытащить тебя наружу, в реальность, – объяснила я. – Я должна была переместиться в безвременье, чтобы сделать это.

– Я вышел? – сказал он, и челюсти его сжались, когда он открыл глаза. Он где-то потерял свои очки, и его глаза были черными, как у Тритон. Он закрыл глаза от моего страха.

– Мы вышли, – сказала я, все еще тяжело дыша из-за боли. Мы вышли, но я не думаю, что это имело значение.

– Сейчас я отправлю нас домой, – сказал он, и затем мы оба вскрикнул от боли, когда он попытался перескочить в линию. Огонь сжег дотла и наши синаптические линии, и я упала на спину, кряхтя, когда я заставляла свои легкие продолжать работу.

Если я дышу, значит, я живу, верно? Как это может быть настолько больно? Я была в огне. Мы заживо горели изнутри.

– О Боже! О, Боже, – простонала я, глядя на мою руку в удивлении. Она выглядела так же, но чувствовалась, как будто она горела, обугливаясь. – Нет. Не делай этого снова. Пожалуйста.

– Я не могу переместить нас, Селфнна. прости. Спаси себя сама.

Сердечная боль в голосе Ала прорубила агонию, и я сосредоточилась на нем, видя, как он свернулся калачиком от боли. Селфнна?

– Ты хочешь, чтобы я ушла? – сказала я недоверчиво, когда слезы вновь начали капать, но они шли, чтобы очистить глаза от песка или из-за Аль, я не могла этого сказать.

Ал застонал, и внезапно, рывком, он, наконец, стянул кольцо с пальца. Мое дыхание выровнялось, когда боль исчезла. Он сделал последний судорожный вдох, а затем он потерял сознание, его тело медленно двигалось. Моя рука дернулась, когда кольцо Ала просвистело на фоне скалы, и я поймала его.

Тишина наполняла меня, прекращая боль, делая ее почти нереальной, когда ветер переменился на линию в поле моего зрения. Была только затухающая боль, в глубине тканей, как если бы у меня была лихорадка.

– Ал?

Я тронула его за плечо, и моя рука стала блестящей от кровавого пота, пропитавшего всю его одежду. Он еще дышал, но был холодным.

– Ал, не засыпай! – закричала я, перемещаясь, чтобы встать перед ним на колени. – Будь со мной! – с тем же успехом я могла говорить с мертвыми, и я надела его кольцо на свой палец, чтобы не потерять его.

Потянувшись, я достала зонтик, держа его над нашими головами. Черт побери, мы были в большой беде.

Моя голова дернулась вверх от звенящих скал, и мое сердце, казалось, сжималось над тощей, неопытной фигурой на фоне Красного неба, ветер трепал его изодранную одежду, не останавливаясь, выглядящую, как остатки ауры, когда она колыхалась.

Я напряглась. Где был один демон на поверхности, будет и много, и они нападали только на слабых. Да, мы сейчас соответствовали этой категории.

– Ал! – прошипела я, встряхивая его за плечо, но он только застонал. – Просыпайся! Я не могу переместить нас. Черт побери, я знала, что это была плохая идея!

Огромная тень накрыла нас и ушла. Взглянув вверх, я выявила свою ломаную линию, крича и отпихивая ее подальше, когда противоречащий шум пронзил меня. Либо я повредила ауру, или линия действительно стала ядовитой. Глядя в пустое небо, я вскочила, не зная, могла бы я добраться до другой линии отсюда, но готовая попробовать. Я застыла, когда увидела, что за тень нас накрыла. Это была огромная горгулья… его кожа была серого цвета и покрыта галькой, а его кожистые крылья были больше, чем автобус. Медленно моя паника встала на отметку осторожная тревожность, оставив меня трясущейся и криво стоящей.

Поверхностный демон исчез, и я смотрела, как огромная горгулья сделала последний круг и приземлилась там, где был демон, словно чтобы тот не смел возвратиться. Мой взгляд метнулся к солнцу. Либо этот горгулья был очень стар, либо они жили по другим правила в безвременье.

Мое внимание перешло на тяжелый, зазубренный меч, который он держал в когтистой руке, и я попятилась назад к Алу, испытывая страх, но по совершенно новому поводу.

– Кто ты? – спросил горгулья, его произнесение гласных было, как будто камни крошились, а произнесение согласных было резким и острым, как будто железо застряло в опилках и тянется к магниту.

– Что ты делаешь с новым разломом?

Меч его слегка наклонился, и я сделала медленный вдох. Горгульи были защитниками. Либо я была в большой беде, или у меня, наконец, был перерыв.

– Мы пытались сбалансировать линию. Пожалуйста, ты можешь помочь нам? Он сгорел. Мы должны спрятаться от солнца.

Горгулья выронил меч, как будто тот был бесполезной палкой, и меч ударился о камни. Скалистые задние лапы горгульи ломали камни, когда он уцепился за скалу.

– Балансировали линию? – спросил он, его голос поднимался и опускался. – В этот короткий период, но, вероятнее, это единственный ответ, который мне все объяснит. А теперь. Я знаю, кто ты. Твой горгулья слишком молод, чтобы облегчить закрепление новой линии. Это твоя линия. Это кольца с твоей аурой. Ты позволила ему сломать ее. Почему?

Ему? – Подумала я, пытаясь прикрыть Ала моим телом. Он, должно быть, говорил о Ку’Соксе, и я захотела, чтобы горгулья свидетельствовал в суде демонов.

– Я не позволяла ему ломать линию. Он сделал это, чтобы обвинить меня в уничтожении безвременья. Ты знаешь, как я могу исправить то, что он сделал?

Горгулья зевнул и посмотрел на солнце.

– Изменение повредило ее. Изменение исправит ее. В то время пока мы будем исправлять ее, она уничтожит все и себя в том числе.

У моих ног, Ал задвигался, шепча, – Тритон. Позови Тритон.

Мой взгляд дернулся к нему, я обрадовалась, что он был в сознании.

– Тритон?

Его черные глаза открылись, и я уставилась в них.

– Она может переместиться с нами, – выдохнул он, явно не видя ничего. – Она прислушается к тебе. Она беспокоится о тебе, безумная летучая мышь. – Морщась от боли, он попытался пошевелиться, а потом задумался. – Надо спешить. Я чувствую себя не так, как обычно.

Чувствуя тошноту, я отпустила мысли, в поисках демонского коллектива. Я никогда не пыталась связаться с кем-нибудь без зеркала вызова, но, как он говорил, она услышала.

– Тритон! – закричала я, и горгулья приподнял крылья в тревоге. – Тритон, ты мне нужна. Ты нужна нам!

Горгулья сделал один взмах кожистыми крыльями, посылая импульс воздуха, затем заколебался, его ноги по-прежнему цеплялись за развалины замка.

– У тебя нет достаточно времени, чтобы исправить линию, прежде чем она исправит себя. Линии не работают. Мировые следы прерываются. Нужно уходить. Спасай тех, кого можешь.

Он прыгнул в воздух, ветер от его ухода заставил меня сощуриться, а мои длинные волосы развеваться. Он сделал один круг, прежде чем исчезнуть в красном солнце.

Отчаянно волнуясь, я посмотрела на Ала, он снова стал холодным. Пот высох, и он весь дрожал.

– Может быть, мне нужно было попросить его о помощи, – прошептала я, затем повернулась к раздававшемуся стуку камня о дерево. Это была Тритон, и я оторопела на мгновение, вспоминая первый раз, когда мы встретились. Она была судьей и наблюдала, как долго я продержусь в безвременье после того, как солнце сядет, загнанная, вместе с «лучшим другом» Трента.

Она была одета в длинное, плавное одеяние, как у шейха в пустыне, ее черный посох был в одной руке, в другой она держала ее закрывающую от ветра одежду. Ее сознание было ясным, на сей раз, ее шаги были уверенными, когда она пробиралась к нам с новой настойчивостью.

– Помоги мне доставить его домой, – сказала я, прежде чем она закрыла брешь, и я сама была в шоке, зная, что мне нечем ей платить.

Ее длинные, немного костлявые руки были нежными, когда она присела рядом с Алом, держа руку над ним, словно испытывая его ауру.

– Что он сделал? – спросила она лаконично, затем сделала паузу, когда ее взгляд упал на меч, который оставил горгулья.

Я шмыгнула носом, обхватывая руками себя за талию.

– Он пытался узнать, это Ку’Сокс сделал фиолетовую линию, и Ал провалился в нее.

Тритон развернулась, находя опору немедленно.

– И ты ему позволила это?

– Он не сказал, что это соскребет его ауру! – заорала я в ответ. – Я вытащила его, но… – Я запнулась, и почувствовала укол слез, ненавидя их. Это был Ал, ради Бога.

– Ты вытащила его? – Тритон моргнула ее черными глазами, вытягиваясь с ног до головы, когда она увидела кольцо на моей руке. – Ох. – Она запнулась. – Он дал тебе… Где еще одно?

Нервничая, я подняла другую руку, чтобы показать ей мой большой палец.

– Он снял его. Он принял всю боль, чтобы я смогла вызвать тебя.

Тритон хрюкнула в знак несогласия.

– Он принял всю боль, так что он не убьет тебя.

Суетясь, я подошла поближе. Она собирается помогать или нет?

– Тритон. Пожалуйста. Солнце.

Ее андрогинное лицо тоже исказилось, чтобы выглядеть более женственно, так или иначе, она, щурясь, глядела на него.

– Действительно, – сказала она язвительно, дергая ее подол от Ала. – Это похоже на вдыхание кислоты.

Твердый ветер дул порывами против меня с неожиданной силой, и я закрыла глаза, чувствуя, как пыль вдруг останавливается и уменьшается, прежде чем попасть в меня. Это была Тритон, она потащила меня в лей-линию, и с противным завихрением отвратительное красное небо погасло.

Мое сердце ушло в пятки один раз, второй, и еще уходило, пока мы не освободимся в каком-то месте. Мои легкие начали болеть, и в последний момент, когда я подумала, что она, должно быть, забыла про меня, и мне придется проложить еще одну линию, чтобы выбраться, она дернула меня в реальность.

Спотыкаясь, я поймала себя на том, что стою у кровати в комнате Ала. Керосиновая лампа возле кровати была зажжена, отбрасывая тени по краям небольшие комнаты. Коричневые, золотые и зеленые тона передразнили первобытный лес, а плюшевые текстуры делали пространство защищенным.

– Ну, извини, – пробормотала Тритон, выглядя матроной, когда она аккуратно укрывала Ала одеялом, уже лежащего в моей, или, вернее сказать, в его кровати.

– Мне потребовалось время, чтобы обойти защиту комнаты. Я подумала, что прыгать прямо в постель лучше, чем в библиотеку, а потом тащить его оттуда.

– Да, – прошептала я, соответственно испуганная. Ал говорил мне, что его старая спальня была абсолютно надежна, но, видимо, она не была защищена до сумасшествия.

Я села на столбик кровати, а Тритон села на постель рядом с Алом, выглядя, как прикроватная медсестра. Я ничего не могла видеть кроме его лица, остальное тело было укрыто одеялом. Чуть-чуть погладив Ала по щеке, Тритон посмотрела вверх, ее черные глаза прошлись все один раз.

– Это не спальня Ала. Она слишком… плюшевая.

– Она моя, – выпалила я. – Он отдал ее мне. Заставил меня принять ее. Он спит в кладовке.

– Ты заставила его спать в чулане? Очень хорошо. Ты могла бы выжить его в конце концов.

Я осторожно приблизилась и вытянула голову, чтобы посмотреть вниз на Ала в кровати между Тритоном и мной.

– Это не совсем чулан. Я просто называю его так. Он крохотный девять на двенадцать, я получила его за Tron машину.

– О. – Ее рука прикоснулась к руке Ала, переворачивая ее, как будто ища кольцо, которое было на моем большом пальце.

– С ним все будет хорошо?

Опять же, Тритон, прищурившись, поглядела на меня, ее глаза выглядели почти нормально в тусклом свете.

– Тебе что за дело? – Она посмотрела на кольцо, которое он дал мне, и я спрятала его в другую руку. Мои мысли вернулись к Селфнне, но я не собиралась расспрашивать Тритон.

Из кровати донесся голос Ала, – Конечно, ей есть дело. Я для нее Бог.

– Ал! – Я склонилась над ним, и он скривился, как будто от боли.

– Твою ж мать, – ругнулся он, проводя рукой по лбу в пятнах от пота и грязи. – Я чувствую, что меня протащили по терке для сыра несколько раз подряд.

Взгляд его заострился, и он попытался сесть, паника показалась в его глазах.

– Где мои кольца? Мои кольца!

– Здесь, – сказала я, когда Тритон заставила его лечь обратно вниз, а я вклинилась, и опустила оба кольца с моих пальцев в его ожидающую ладонь.

Он упал, закрыв глаза, когда его толстые пальцы сжались вокруг них. Его рука дрожала, и я вспомнила ту боль, которую мы разделили. Учитывая, что удвоение ее убило бы меня.

– Я отпустила его, – сказала я, вставая с постели и чувствуя, что это была моя вина. – Я должна была. Я не могла вытащить его в реальность, в то время когда солнце было еще в небе. Мне пришлось отпустить его, чтобы я смогла переместиться в безвременье, чтобы вытащить его!

– Прекрати болтать, – буркнул Ал, пытаясь убрать руку Тритон подальше, когда она пыталась посмотреть его глаза. – Это не твоя вина. Дай мне поспать. – Он открыл глаза, чтобы зыркнуть на Тритон.

– В чем твоя проблема, сука?

Тритон остановилась, пытаясь поднять ему веки, и я закрыла рот.

– Я не болтаю, – сказала я угрюмо даже для самой себя.

По-прежнему сидя на краю кровати, Тритон натянула одеяло до его подбородка.

– Хорошая мысль, плохая реализация.

Он выглядел так, словно с ним все будет хорошо, и я подумала, смогла ли Тритон увидеть основание фиолетовой линии и выжить.

– Я могу что-нибудь сделать? – спросила я.

– Ты? Нет, – сказала Тритон. – Но у меня есть аура, которую я могу дать Алу, если…

– Нет! – вскрикнули мы с Алом одновременно, и она выглядела оскорбленной, вставая, чтобы разгладить свою одежду.

– Не нужно так кричать. Тогда вы просто должны подождать до тех пор, пока ты не исцелишься. Здесь, в спальне Рэйчел. – Ее взгляд остановился на потолке. – Там, где вся твоя защита.

Я начала расслабляться. Это продолжалось всего три секунды, пока Ал не оттолкнул руки Тритон снова прочь от себя, что-то бормоча.

– Ку’Сокс это сделал. – Я напряглась, он добавил, – Вся утечка линии – хитрость, чтобы заставить нас убить Рэйчел для него. Очень дорогая рискованная уловка. – Он поморщился. – Может, тебе не стоило проклинать его.

– Был выбор: или он, или я, и мне нравится то место, где я живу, – сказала я громко, и Ал поморщился.

Тритон поднялась от Ала и встала, скрестив руки перед собой.

– Я увидел низ фиолетовой линии, – сказал Ал. – Его аура оставила подпись там, внизу. Он вызвал ее, что бы это ни было.

Я провела руками по массе моих спутанных волос, желая только горячий душ и коробку мороженого.

– Поэтому мы можем войти в коллективное сознание и исправить это, верно? – сказала я, хорошее чувство разлилось впервые за… часы? Это был такой длинный день?

Тритон отошла от кровати, убирая мелочевку, шныряя тут и там, и мои волосы на затылке стали подниматься.

– Если он ее вызвал, то он может ее исправить, – сказала она. – Но он будет ждать до тех пор, пока ты не умрешь, а затем «спасет» нас, и мы будем в большом долгу перед ним.

Ал фыркнул.

– Брат мне по сердцу. За исключением убийства Рэйчел, конечно.

– Но ты знаешь, что это он сделал! – сказала я. – Мы нашли доказательства!

Ал ничего не сказал, и моя улыбка увяла.

– Ал? – спросила я, и он вздохнул. Даже Тритон старалась избегать меня, и искра гнев возросла.

– Мы можем заставить его исправить это, верно? Ал, ты видел его подпись на утечке.

– К сожалению… – начал Ал, и я попала ему по лицу, махая рукой у его носа.

– Нет, нет, нет – закричала я. – Нет никаких «к сожалению» в твоем следующем предложении. Мы заставим его это исправить! Я не собираюсь прослыть, как та, кто уничтожил безвременье!

Ал вздохнул, затем вздрогнул, когда черное покрывало безвременья заскользило над ним. Оно сошло, оставив его в чистой, мягкой старомодной ночной рубашке, показывающейся между его кожей и одеялом. Очевидно, это сделала Тритон.

– Рэйчел, – сказал он, пока изучал свои голые руки. – Моя аура сгорела в моей душе. Ты подождешь несколько дней? Затем мы можем пойти, обвинить и предоставить скрытые летающие шипы, хорошо?

Я поморщилась, ненавидя Тритон, когда та смеялась надо мной.

– Ах, энергия молодости, – сказала она, делая все еще хуже. – Если бы это была я, я не пошла бы туда.

– Почему бы и нет? – сказала я, чувствуя еще одно «к сожалению» на подходе.

Тритон коснулась рукой зеркала, идентичного тому, которое я видела, как использовала Кери.

– Свидетельство Ала будет подозрительным, даже если он чуть не погиб. Никто не будет рисковать, чтобы подтвердить его истинность, зная, что он для этого сделал. Ал был бы мертв, если бы не… если бы ты не вытянула его.

Она собиралась сказать «эти кольца», но я промолчала. Ее выбор слова говорил сам за себя. Расстроенная, я нависла над Алом, и он закрыл глаза, не обращая на меня внимания.

– Ал, – сказала я решительно, и он открыл глаза. Я колебалась в его черных глазах, затем выпалила. – Я не собираюсь снимать проклятие с Ку’Сокса. Это единственная причина, почему я могу спокойно спать ночью. Кроме того, я не думаю, что он просто хочет убить меня, он хочет, чтобы все вы тоже умерли, или зачем тогда возиться с детьми с синдромом Розвуда?

Тритон посмотрела на Ала, необычный след страха отразился в глубине ее глаз.

– Я верю тебе, – сказала она, ее пальцы прошлись по нескольким вещам на комоде. – Но никто не собирается помогать тебе.

– Почему бы и нет? – сказала я в отчаянии.

– Потому что мы знаем, что мы не можем контролировать его, и мы – трусы, – сказала она. – Это твой фамилиар освободил его, и, таким образом, это твоя ответственность, чтобы контролировать его. Если ты не сможешь, мы отдадим тебя ему, чтобы успокоить его и спасти себя.

Это было паршиво.

– Я вернула его обратно в безвременье, – сказала я, и она взяла в руки зеркало.

– Где нам он не нужен, – сказала она, и я резко опустилась. – Лучше для него, что мы убьем тебя, а он спасет нас. Я удивлена, что коллектив дал тебе время на все. Ты должно быть им понравилась.

Я не смогла убрать хмурый взгляд с моего лица, даже если бы попыталась. Понравилась, да? Забавный способ показать это.

Ал потянулся, чтобы взять зеркало, которое Тритон принесла с собой к кровати.

– Отправь ее домой, – сказал он, устало, а затем он приблизился к своему отражению.

– Что, черт возьми, случилось с моими глазами?

Тритон взяла зеркало обратно, несмотря протесты Ала, как ни странно, она сексуально проскользила через спальню, чтобы положить его обратно на комод.

– Они вернуться к нормальному виду? – спросил он, и она пожала плечами.

– Нет! – сказала я громко, и Ал посмотрел на меня. – Это бычье дерьмо! – добавила я, так чтобы Ал понял, что я говорила не о его глупых глазах. – Ку’Сокс будет готов к этому!

– Он скажет, что вы пошли на это вместе, и выхода назад нет, любимая, – сказала Тритон.

Моя раздраженность на прозвище испарилась, и холод замедлил мой гнев. Мне не нравилось быть «любимой» демона. Это означало, что я была глупая и бестолковая.

– Тритон, пожалуйста, отправь ее домой, – сказал Ал, его голос был низким от усталости.

Демон наклонила голову, и я замахала руками в знак протеста.

– Эй! Подожди! Кто будет за тобой присматривать?

– За мной не нужно присматривать, – пробормотал Ал, зарываясь поглубже в складки одеяла из гусиного пуха и шелка. – Иди домой. Позвони мне через три дня.

Три дня?

Ал улыбнулся, его глаза закрылись.

– Тритон?

– Черт побери, нет! – прокричала я, но мои слова застряли в горле, когда я вдруг попала во внимание Тритон. Я поставила пузырь защиты вокруг себя, прежде чем она смогла перенести меня.

Отправить меня домой, как маленькую девочку, да? – подумала я, кипя от гнева.

Но, когда реальность закружилась вокруг меня, и я обнаружила себя стоящей на моем залитом солнцем кладбище с церковь в лучах заходящего солнца, я расстроилась. Ку’Сокс может появляться в моей церкви, днем или ночью, благодаря Нику. И Кери и Люси были в заложниках. Я не могла ими рисковать, Ку’Сокс мстит через них, превращая мою потенциальную победу в личное поражение. Заставить его признаться, что я не имела ничего общего с таким уродством, как фиолетовая линия, всасывающая безвременье, без ущерба для безопасности Кери и Люси не будет легко.

Я сразу же нашла свой телефон, листая телефонную книгу, я добралась до номера Трента. Я должна поставить его на быстрый набор или что-то в этом роде. Писки слетались отовсюду, и я помахала им, когда начала подходить к задней двери церкви. Я наклонила голову, пока ждала, чтобы кто-нибудь подлетит.

– Твой папа в порядке, – сказала я, радуясь, когда Джумок отправил большинство пикси обратно на их дежурство.

Три звонка и щелчок, и мои ноги остановились, когда я услышала, как Рэй плакала на другом конце телефона. Это было мягкое, душераздирающее рыдание от потери, которое десятимесячный ребенок не должен был знать. Дженкс пел ей о кроваво-красных маргаритках.

– Я вернулась, – сказала я, даже раньше, чем узнала, что это был Трент. – Не вызывайте меня.

– Ты их не видела? – спросил Трент, и его голос был совершенно пустым. Я вздохнула, чтобы сказать ему, мое горло сжалось, когда я не смогла выдавить из себя ни слова. На мои глаза наворачивались слезы.

За три удара сердца, ни один из нас не проронил ни слова, а потом мягко Трент добавил.

– Нет, я не думаю, что ты их видела.

– Я думаю, они живы, – сказала я, но это прозвучало, как тонкая надежда, даже для меня.

У меня в груди болело, и я начала идти через надгробные плиты, одной рукой обнимая себя за талию, чтобы не согнуться. Тихий звук крыльев и пыльцы, Джумок сел на мое плечо.

– Ку’Сокс. Он намерен использовать их, чтобы заставить нас делать то, что он хочет. Трент, дай мне немного времени, чтобы найти способ, чтобы вернуть их обратно. Ку’Сокс не сможет этого сделать. Кери – освобожденный фамилиар. Все, что мне нужно сделать, это покопаться в документах.

– У меня нет времени для оформления документов, – сказал он с горечью, а потом я услышала его вздох, когда Рэй, наконец, перестала плакать. Я могла слышать, как малышка сопела, и я подумала, что он взял ее на руки.

– Дай мне немного времени, чтобы поговорить с Дали, – сказал я. – Мне нужен шанс, чтобы объяснить ему, что происходит, и тогда, может быть, он поможет.

– Зачем демону помогать мне? – сказал Трент, и я посмотрела на церковь, щурясь, чтобы попытаться найти Биса. Там был еще один огромный горгулья, и я нахмурилась.

– Он будет помогать мне, а не тебе. И я не собираюсь просить его сделать это бесплатно, – сказала я, потом смягчилась. – Дай мне несколько часов. Ты можешь привести Дженкса домой для меня? И, может быть, мою машину? Скажем, после полуночи? Я должна быть готова и собрать больше информации для тебя.

– Полночь! – я слышала пронзительный голос Дженкса, потом я нахмурилась, когда Трент прикрыл телефон. – Ладно, в полночь, – сказал пикси угрюмо, когда я снова могла слышать.

– Трент? – сказала я осторожно.

– Увидимся в полночь, – сказал Трент, и затем он повесил трубку.

Я была ошарашена, но не удивлена, я закрыла телефон и спрятала его подальше. Обхватив себя руками, я опустила голову. Потоптавшись на крыльце, и боролась с тем, чтобы открыть дверь. Придется много планировать.

Наверное, мне следует позвонить Айви.