Текст книги "Обычная магия (ЛП)"
Автор книги: Кейтлин Рубино-Бродвей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)
– Что это было? – выпалил Фред в ту же секунду, когда я вошла.
– О, ты знаешь, – сказала я, отбрасывая волосы за плечи. – Просто разговор с королем Стивом. Он спрашивал меня о школе и обо всем остальном. И пригласил меня на чай.
Питер бросил в мня передником.
– Ты такая балда, Хейл.
16
Осенний бал в городе озарился солнечным светом, нежным как сливочное масло, листья кружились по воздуху дюжиной оттенков золотого и оранжевого. Запах корицы, яблок и жарящегося мяса смешивался с прохладным, чистым осенним воздухом. Вырезанные фонарики стояли в витринах, дверных проемах и висели вдоль улиц, мерцающие огни вели на вечеринку. Люди были разодеты под стать мерцанию огня: тонкие юбки, вышитые бисером жилеты и звенящие пояса мерцали золотыми амулетами.
Я была на Осеннем балу в Ротермире только однажды, в шесть лет, и в основном я запомнила, как было громко, и каким огромным мне все казалось. Кто-то (народ проголосовал за миссис Мёрфи) понял, что держать нас взаперти, когда там, прямо у порога, огромная вечеринка, представляет собой жестокое и необычное наказание, поэтому школа позволила нам выйти наружу. Хотя в целях безопасности мы должны ходить группами, в этих группах должны быть взрослые, и нам следует одеться в школьные цвета.
Видимо, непрекращающиеся споры по поводу того, должны ли мы носить зеленую одежду вне стен школы, явно существовали. Сторонники этой идеи говорили, что там для простаков лежал страшный мир, а официальные цвета облегчали присмотр за нами. Противники же говорили, что это как раз таки и было проблемой. Смотрите, пока король Стив не взошел на трон полдюжины лет назад и не запретил покупать и продавать детей только из-за того, что они не могли творить магию, Ротермир был центром покупки и продажи простаков. Бекки (и Алекса, и мисс Мёрфи, и примерно все остальные в школе) неоднократно предупреждала нас, что до некоторых людей оповещение об этом припозднилось. Никаких продаж, по крайней мере, открытых, не проводилось, но некоторые люди все еще приезжали посмотреть, а ярко-зеленый, как правило, выделяется.
Но самое удивительное было в том, что вся моя семья собиралась приехать. Я знала, что они решили это много недель тому назад, событие было запланированное, но чем ближе оно, тем более захватывающим становилось. Я не видела никого вживую и близко, кроме Алексы, с тех пор как началась школа. Мы даже собирались праздновать ее день рождения. Он был через неделю, но сейчас мы все будем вместе, как сказала мама, это важнее, чем время. Из-за волнения было трудно вести себя тихо... ну, везде, кроме уроков у мисс МакКартни, потому что ей было все равно, жевал твою ногу красный колпак или нет, нужно было не шевелиться и молчать. Мне даже было все равно, что снова пронесся шепот о семье и родителях, достаточно громкий, что перестал шепотом быть.
Бекки и мисс МакКартни предложили сопроводить меня и Питера на фестиваль и удостовериться, что мы встретимся с нашими родителями (мисс Уиттлби ехала вместе с моими родителями), а Фред и Фрэн днем были сами по себе, так как отец Фреда не мог приехать в Ротермир, потому что устраивал пикник в компании, а родители Фрэн, которые были здесь из-за фестиваля, по словам Фрэн, приехали сюда не развлекаться, а по работе, и не смогут ничего увидеть, включая и их дочь.
Мы договорились встретиться с моей семьей и мисс Уиттлби пораньше, чтобы провести вместе целый день, поэтому мы ушли до завтрака. Утро было прохладным с предвестием скорой зимы. Небо все еще было розовым, но улицы уже забиты. Школа находилась прямо на Вест-авеню, одной из четырех крупнейших улиц, ведущих прямо к дворцу, к фестивалю ее перекрыли и сделали пешеходной, чтобы люди могли расставить лотки вдоль тротуаров, а все остальные прогуляться прямо к центру города. Обычно в конце квартала стояла повозка, но сегодня нам пришлось всю дорогу идти к Дворцовой площади – огромному круглому внутреннему двору замка, где находилась главная ярмарка.
Продавцы уже появились, они тащили столы и товары на улицы, музыканты настраивали инструменты, танцоры подтягивались на небольших импровизированных сценах. Мы прошли мимо нескольких детских аттракционов для малышей и детей до двенадцати лет, ну, для тех, которые еще не были оценены и не могли ездить на чем-то магическом. Фред начал отпускать шуточки о них, пока Питер не прервал его, сказав, что детские аттракционы единственные, на которых мы можем покататься. Самые большие, самые быстрые, самые эффектные аттракционы – с петлями, спусками, водоворотами и тому подобным – работали на магии, не только, чтобы управлять ими, но и обеспечивать безопасность людей.
Когда мы подходили ближе к главной части ярмарки, все становилось больше, роскошнее и тщательнее продуманнее. Цены на стендах продавцов повышались, у аттракционов становилось больше огней, спусков и вращений, костюмы были великолепного пошива. Даже воздух, казалось, был под стать настроению и немного нагрелся. Началось несколько шоу, лоточники выкрикивали «Удивительные Подвиги!», «Чудеса в магазине!» и «Иди и проверь!»
Здесь я поняла, что значит быть простаком. Ты отлично слышишь это слово, независимо от того, где ты, и независимо от обстоятельств. Я слышала его много раз за спиной в Ленноксе, но после недель, проведенных в закрытой школе почти забыла, как оно звучало: простушка. Будто что-то в глубине души под кожей вспыхивает каждый раз, ты не просто слышишь слово, ты чувствуешь его.
Конечно, это больше был звук, чем ощущение, когда это слово ярко и громко прокричал зазывала, обращаясь к людям, чтобы заманить их на свое шоу. Наряду со «Смертельным Левиафаном, бичом Южного моря!» и «Кровожадным Красным колпаком, подойдите и посмотрите, но не подходите слишком близко!» он обещал «Настоящего простака, ручного на сто процентов! Проходите и одарите его своим лучшим выстрелом!»
Услышав это, Бекки остановилась, настолько внезапно, что Фред налетел прямо на нее. Она мгновение постояла, сжимая руки в кулаки так сильно, что она могла что-нибудь сломать. Она быстро переглянулась с мисс МакКартни.
Мы стояли перед палаткой, длинной и извилистой, которая змеилась через всю толпу. Она была такой цветастой, что я задумалась, специально ли ее спроектировали, чтобы она выглядела глупо. Видимо, тот же самый человек утопил ее в волшебной пыли; на солнце она мерцала, и у меня разболелись глаза.
Зазывала прозвенел музыкальными подвесками и снова начал выкрикивать рутинный текст.
– Русалка Мелузин, чаровница глубин! Остерегайтесь ее песни сирены, чтобы она не околдовала Вас!
Мурашки поползли по моей коже, как пауки.
– Ты берешь их, – сказала Бекки мисс МакКартни, указывая на нас. – Я догоню.
– Они достаточно взрослые, чтобы это увидеть, – ответила мисс МакКартни без капли сочувствия. – Кроме того, если все остальные потерпят неудачу, у меня есть деньги.
Улыбка Бекки была ужасной.
– Ох, сомневаюсь, что нам понадобятся деньги, Кэролайн.
– Что там? – спросила я. – Что вы собираетесь делать?
Мисс МакКартни и Бекки переглянулись.
– А ты как думаешь? – спросила Бекки. Ее взгляд был холодным, и она добавила: – Вы взаправду хотите увидеть простака?
– Нет, – сказала Фрэн.
– Да, – сказала я.
– Да, – эхом отозвался Фред.
– Хорошо, пошли. Ты тоже, – сказала Бекки, кладя руку на плечо Фрэнсис. – Не волнуйся. Если ребенок у них в качестве экспоната, то они будут относиться к нему хорошо.
Мисс МакКартни пошла к зазывале и купила билеты, и это было странным, потому что, во-первых, мы провели много месяцев в месте, где все говорили, что мы ничем не хуже остальных, и относились к нам именно так. А сегодня мы платили реальные деньги, чтобы посмотреть на такого же как мы ребенка. Это, в некотором роде, могло покоробить ваши убеждения. И, во-вторых, потому что, когда зазывала назвал нам стоимость билета, он посмотрел на нас четверых, в наших привлекающих внимание цветах школы, и сказал что-то типа:
– О, вы что, Зеленые?
И когда мы ответили «да», он взял с мисс МакКартни оплату только за два билета, говоря, что эти дети проходят бесплатно.
– Я думал, дети идут за полцены, – сказал Питер, кивая на знак, мерцающий у входа.
Зазывала взглянул на табличку.
– Предлагаемое пожертвование, – сказал он спокойно. – Всегда читай невидимые чернила, малыш.
– Здесь нет невидимых чернил, – указал Питер, потому что мы могли прочитать их, будь они там.
– Послушай, кто тут главный, ты или я?
– Вы – главный? – спросила мисс МакКартни.
Мужчина посмотрел на нее.
– Да.
Мисс МакКартни кивнула.
– Приму к сведению.
Внутри явно поработал тот же декоратор, что и снаружи палатки. Реальный перебор. Они стремились к тусклой и мистической, понимаете ли, атмосфере. Солнечный свет был приглушенным, как будто он пытался пробить себе путь сквозь стены палатки, несколько туманных заклинаний взвихрили густой белый туман, чтобы мы могли пройти вовнутрь. При движении он вздымался волнами вокруг наших ног. В воздухе парили фонари, светящиеся пятнышки цвета в тумане, но они были такими тусклыми, явно здесь скорее для создания эффекта, чем для освещения. Пикси, или что-то в этом роде – что означало, что это мошенничество, поскольку пикси срываются с катушек, когда их ловят, а разозленные пикси это последнее, чего вы захотите на профессиональном представлении. Как часто Димитрий предупреждал нас, что быть в плену не обязательно быть беспомощным. А у пикси вспыльчивый характер и долгая память.
Время от времени мерцало что-то невидимое для нас, заворачивающееся в нужном направлении, направляя нас дальше. Оно повело нас по длинному коридору, который изредка открывался в выставочный зал, думаю, можно его так назвать.
У них была неплохая коллекция, но сразу понятно, что некоторые экспонаты, как и пикси, были поделкой. Они может и смотрелись бы хорошо, если б вы не знали лучше ... ладно, к примеру, русалку. Она выглядела именно так, как должна, по-вашему, выглядеть русалка: сидящая на покрытом мхом камне возле заводи с водяными лилиями и расчесывающая свои развевающиеся волосы, одновременно напевающая колыбельную, такую же холодную и грустную, как соленый воздух. Ее хвост шлепал по сверкающей воде. Все это было волшебством. Профессиональным, но все же только лишь заклинанием, и своими простацкими глазами мы видели сквозь него, что у нее две нормальные ноги. Кроме того, мисс МакКартни проинформировала нас о том, что их выдавали декорации, поскольку русалки существа, живущие в соленой воде; вы никогда не увидите их в пресном пруду. Она тоже не была этим довольна, потому что, мне кажется, учитель принимает тот факт, что люди не занимаются исследованиями, за личное оскорбление.
И такими были все экспонаты. Даже настоящие на самом деле ими не были. Василиск оказался кокатр̍исом (но мисс МакКартни сказала, что люди их обычно путают, хотя я и не понимаю, как, ведь первый это ядовитая змея, а второй – ядовитая курица). Феникс был обычной огненной птицей со статическим компенсатором реактивной мощности, не такой уж яркой и легковоспламеняющейся, но должна признать, получилось довольно впечатляюще убийственное зрелище. К явному облегчению Бекки, Красные колпаки оказались всего лишь домовыми в красных шапках. Я никогда не видела настоящего красного колпака вблизи, но даже я могла сказать, что этот был фальшивым. Его когти выглядели слишком короткими, а красный цвет колпака был чуточку ярче и веселей. Плюс, Бекки сказала, что и запах не тот – в смысле, у колпака. Фред только начал расспрашивать ее, какой у него тогда должен быть запах, как Питер толкнул его локтем в живот.
К тому времени, когда он пришел в себя, мы уже подошли к комнате с левиафаном. Он был настоящим, всамделишным водяным драконом, гладким и скользким, с длинными веерообразными плавниками вместо настоящих рук, ног и крыльев. Но этот экземпляр был небольшим, размером с Бекки. Он плескался в огромном бассейне со множеством колеблющихся под водой широких листьев, подплыл прямо к стеклу и уставился на нас своими огромными, черными немигающими глазами. Затем вспыхнул гребень вокруг его морды и он замер в одном положении, точно как на картинках. Мисс МакКартни билась об заклад, что это из-за холодной воды, ведь существ, обитающих в озерах можно приручить, только если держать их в теплой воде. Также мы узнали от Димитрия, что глупо бояться чего-то, только потому, что оно было большим, сильным и имело массу острых блестящих зубов. Как и большинство существ, левиафаны отлично замирали себе в одной позе, если их хорошо кормили и не тыкали в них.
Поэтому были надежды, что простак окажется нормальным ребенком с поразительной защитой. Или, может, в комнате установлены какие-то хитрости, блокирующие магию.
Но это оказалось не так. И хитрости не было. Ребенок, по крайней мере, был настоящим.
В сравнении с другими комнатами, эта была простой. Она было довольно хорошо освещена, без тумана, отблесков или еще чего-то, чтобы отвлекать. Только ребенок в клетке.
Я сказала ребенок, но это не так; он выглядел как подросток, где-то одного возраста с Джереми. Он был коренастым, с толстой шеей и приплющенным лицом, как у бульдога. И он просто сидел здесь, в клетке на скамеечке. Когда мы вошли, он читал бульварный любовный роман; он аккуратно положил закладку, встал, подошел на пару шагов ближе и стал ждать.
– Здравствуй, – начала Бекки, но со своего места он хорошо нас разглядел и что-то изменилось в нем, расслабилось. Он приблизился, прислонился к передней решетке.
– Как вы, ребята, поживаете, развлеклись уже?
Смутившись, мы кивнули.
– Это мой третий год на фестивале. Король Стив всегда устраивает хорошие праздники. Я не увижу ни одного из них до пяти, пока мы не закроемся, потому что Фрэнку не нравится, когда я брожу один, вы знаете, каково это. Эй, простите, не хотите сделать попытку? – спросил он мисс МакКартни.
– Нет. Спасибо. – Она, казалось, взяла себя в руки и спросила: – Как тебя зовут?
– Дейв. Просто Дейв, не Дэвид и не Дэйви, или еще как. Если очередь, мы ставим лимит по три заклинания на каждого, но мне не кажется, что хотя бы за час набежит толпа. Хотите попробовать? – спросил он ее опять. – Только, э-э, подождите, постойте. – Дейв поднял свою книгу и спрятал ее в углу, потом прибежал обратно. – Ладно, стреляйте.
– В этом нет необходимости, – сказала мисс МакКартни. – С тобой хорошо обращаются?
– Ага, я в порядке, – ответил Дейв бодренько. – С тех пор как король Стив издал тот закон, это как «ты свободен, ты знаешь, что ты свободен, потому что ты и впрямь свободен». Ладно, видите. – Он сделал глубокий вдох и стал перечислять: – Фрэнк мне не хозяин, он мой босс. Это моя работа, мне за нее платят, не заставляют делать то, что я не хочу делать, за исключением, возможно, есть морковь, которая отвратительна, но Фрэнк сторонник того, что перед десертом надо съедать овощи.
– Ты в клетке, – указал Питер.
– Разве, Ас? Ну, как? – Дейв махнул нам подойти. Он выудил из своего кармана ключ, открыл висячий замок, и покачал открытой передней решеткой.
– Я только что поразил вас, ну? – спросил он, закрывая все назад. – Я простак, который выбирает работу в клетке! Я ценю заботу, но серьезно, со мной все в порядке.
– Поэтому ты сидишь один-одинешенек целый день в этой клетке? – спросила я.
– Да, в значительной степени. У меня бывают перерывы и все такое, а когда время течет медленно, я могу читать. И... – Он взглянул на мисс МакКартни и понизил голос: – Знаю, это не приятно, но возиться с нормальными может быть весело.
Бекки и мисс МакКартни переглянулись.
– Кажется, мы ошиблись, – медленно произнесла мисс МакКартни. – Прошу прощения, что потревожили тебя.
Дэйв пожал плечами.
– Нет проблем. Я понял, вы знаете? Есть вещи и похуже, чем беспокоящие люди. И всегда приятно встретить парочку простаков. Заглядывайте как-нибудь еще.
Он пожал нам руки и махал нам вслед.
17
То, что произошло дальше, было моей ошибкой. Скажем откровенно. Я знаю, что Оливия обвинила Питера, Алекса обвинила современных людей в безответственности, но мне следовало знать. Ведь сколько раз Бекки говорила нам не уходить в одиночку? Она практически вытатуировала это на наших лбах.
За пределами шатра мир был нормальным. Там стояли крики, толчея, запах жареного мяса, кипящий горячий сидр и развевались на ветру цветные флажки.
– Хорошо. – Губы Бекки дернулись. – Это было не то, чего я ожидала.
– Я хочу говорить с этим Фрэнком, – сказала мисс МакКартни. – Мальчику, кажется, довольно хорошо, но, тем не менее, я бы хотела поговорить с ним.
Фрэнк Нехозяин торчал у входа, нам пришлось туда возвратиться, к этому времени там все еще была толчея, поэтому пришлось протискиваться через людей. Не уверена, сколько времени мы провели в палатке, но солнце поднялось выше, и прохлада утра уже начинала уступать осеннему теплу.
Мы услышали Фрэнка, прежде чем увидели его. Он выглядел рассерженным.
– Я сказал нет, и в правду имею это в виду! Что из этого вам не понятно?
Я только наполовину услышала ответ; слов не разобрала, но голос и резкий тон я узнала бы и посреди рок-концерта. В груди всколыхнулась паника. Я оглянулась на друзей, чтобы посмотреть, заметил ли это кто-либо еще, но Фред остановился, чтобы позволить Фрэн сжаться первой, а Бекки и мисс МакКартни не были в Ленноксе или Тортене и не знали эти голоса. Питер, тем не менее, уже двигался вперед. Мы протиснулись мимо семьи, и оказались рядом с Фрэнком, тыкающем пальцем в пару поношенных плащей. Хотя люди стояли к нам спиной, я не сомневалась в том, кем они были.
– Вы угрожаете мне? Как насчет того, что я вызову полицейских и позволю им узнать, что вы двое пытаетесь купить одного из моих детей?
Варвар Майк – а это был именно он, так как только один человек в мире был таким крупным – поднял руки. Они были покрыты тонкими, шипящими мерцающим чарами.
– Эй, нет проблем. Мы просто спрашивали. Она не хотела ничего плохого. Она немного вспыльчива, правда, детка?
Фрэнк казался спокойнее, но не менее сердитым.
– Отлично. Вы просто спрашивали. Теперь можете просто уйти, – сказал он, тыкая большим пальцем в сторону дороги.
Здоровяк затараторил «без проблем, без проблем» и отошел со своей спутницей. Я попыталась поймать взгляд Бекки, но она все еще пыталась пробиться через толпу с остальными. Как бы то ни было, Питер пошел прямо сквозь толпу. Он побежал на них. Я не была уверен, что он собирался сделать, но его вид подсказывал, что он мог сделать все что угодно.
Я должна была подождать Бекки и мисс МакКартни и рассказать им, что происходило, или что, как я думала, происходило, ведь голоса и некто с заклинанием ничего не доказывают.
Я должна была, по крайней мере, проверить Фреда и Фрэн, чтобы удостовериться, что я не сошла с ума. Но я не сделала этого. Предполагаю, что когда ты боишься или волнуешься, то твой мозг выключается, и ты делаешь первое, что взбредет в голову. А мне пришла идея углубиться в толпу вслед за Питером.
Толпа была такой тесной, что я потеряла его из виду. Но не совсем... мелькнул отблеск темных волос и в толпе людей передо мной вспыхнула зеленым одежда. Я протолкнулась за ней. Люди сердито бормотали и иногда кричали и пихались в ответ, пока мне не стало все сложнее и сложнее следить за темными волосами. Я потеряла его из виду один раз, потом второй, а затем насовсем. К тому времени я не была уверена, что это волосы Питера, или что я двигалась в правильном направлении. Улица была морем красного и золотого, и все выглядели одинаково. Я подпрыгнула, пытаясь что-нибудь увидеть, выкрикнув имя Питера. Когда это не сработало, я подумала, что можно пройти около торговцев, где было не так много людей, и я так смогу получше оглядеть толпу.
Я прошла за стенд пекарни с башней яблочных пирогов и дымящимся чаном сидра. Я оказалась права... путь был немного свободнее. Единственная проблема: куда пошел Питер? Куда пошли Варвар Майк и Трикси? Они, наверное, захотят слиться с толпой, верно?
Именно тогда большая мясистая рука накрыла мне рот и нос и дернула меня в переулок.
На мгновение я совершенно растерялась... но заметила мускулы, гигантский меч, темно-рыжие волосы, впечатляющие нахмуренные брови... и тогда удивление сменилось страхом. Я извернулась и пнула его, но Варвар Майк поднял меня за шиворот платья и перекинул через плечо. Я закричала, безумно и пронзительно:
– Отпусти меня! Отпусти меня! ОТПУСТИ МЕНЯ! – Расслышать было трудно, но везде были люди, город, фестиваль, кто-то мог услышать хоть что-нибудь. Несколько человек оглянулись; я не знаю, что они увидели, или что они думали по поводу происходящего, но они ничего не сделали. Варвар Майк рванул со мной по переулкам.
Я продолжала вопить – ПУСТИМЕНЯПУСТИМЕНЯПУСТИМЕНЯ – снова и снова, пока не осипла. Остались только паника и отчаяние. Я хваталась за стены, столбы, за все, мимо чего мы проходили, и как только эта гора даже не замечала, что я пинала его в лицо? Когда Варвар Майк пробегал мимо открытого мусорного контейнера, я схватилась за него, теперь не выкрикивая слова, а просто вопя, и он был вынужден остановиться, чтобы разжать мою хватку. Я пиналась, царапалась, крутилась и в итоге схватила его за волосы. Он зашипел от боли и защитный экран с шипением поднялся, окружив его, но мои руки прошли сквозь него, как через пленку мыльного пузыря, я дергала, и дергала, и дергала, пока не вырвала целый клок волос из его головы. Варвар Майк выругался, затем снова остановился и переставил меня, чтобы зажать рукой мой рот.
– Хватит кричать, ладно? Ты усугубляешь ситуацию.
Вот так я сильно цапнула его за руку. Настолько сильно, насколько могла, чтобы прокусить кожу. Он подскочил и я смогла вывернуться из его хватки. Я упала на землю, встала на ноги и побежала. Я не знала, куда направлялась... везде были темные переулки, повороты и повороты. Что-то впилось в мои волосы, но не знаю, что именно. Я продолжала бежать так быстро, как только могла, и я очень старалась не думать о том, сколько шагов двеннадцатилетки укладывается в шаг взрослого человека. Я осматривала улицы в поисках ковров, людей, в итоге – ничего. Я не придиралась, мне было все равно, кого я найду, но, пожалуйста, пошлите мне кого-нибудь.
Потом я во что-то врезалась... прямо животом. Это выбило из меня весь воздух, и чуть не вывернуло желудок наизнанку. Я сосредоточилась на том, чтобы меня не стошнило на кожаные ботинки Трикси.
– Не так быстро. Что-то потерял? – поддразнила она, когда подбежал Варвар Майк.
– Спасибо, крошка. – Он даже не запыхался. Она толкнула меня ему, и он поймал меня одной рукой, будто я была пакетом.
Желудок все еще приходил в себя, грудная клетка горела, поэтому я втянула воздух и завопила во всю силу легких. Я попыталась изобразить девочку из фильма ужасов. Трикси сердито ткнула пальцем мне в лицо.
– Тихо ты, или я сама тебя успокою. – Я укусила ее за палец, и она отдернула руку. Варвар Майк воспользовался возможностью, чтобы завязать что-то толстое вокруг моего рта и носа.
18
Позже я поняла, что надо было считать улицы. Считать повороты, пытаясь отследить, куда они меня несли. Но когда до меня дошло, мы прекратили двигаться.
Мы пришли в заброшенное здание, столь темное и ветхое, которого даже, вероятно, избегали бездомные. Свет за окнами превращался в бледно-розовый закат. Внутри были пыльные тени и сломанные доски. В углу свободное место, где обломки и щебень образовали своего рода альков. Два изношенных туристических рюкзака привалены к стене, а посередине пола следы огня.
Я ожидала, что они захватят рюкзаки и пойдут дальше, приготовилась кричать и напрягаться, чтобы привлечь чье-то внимание, или надеяться, что кто-то заметит их, несущих меня, закинув на плечо, как скатанный ковер. Но они остановились в алькове и поставили шипящие щиты. С огорченным «у тебя самые костлявые колени в мире», Варвар Майк скинул меня на пол; я вытащила кляп и начала вопить. Я еще попыталась сбежать, но Варвар Майк поймал меня... ему едва пришлось двигаться, он просто вытянул руку и поймал меня. Затем удерживал меня, пока Трикси связывала мои запястья и лодыжки. Волшебная веревка скользила как змея, но казалась достаточно прочной. Трикси дьявольски улыбалась, завязывая узлы. Я хотела сказать ей, что это не сработает на мне, по крайней мере, по части магии, но не думаю, что она волновалась по этому поводу.
Трикси решила закинуть петлю мне на шею... а затем сделала перерыв и присела передо мной. Она перекинула веревку через плечо.
– А это что такое? – Ее пальцы пробежались по амулету Алексы. Я почувствовала, что амулет висит у меня на шее, как валун. – Выглядит как ошейник.
Нет. Нет-нет-нет-нет.
Она прижала ладонь к моему рту, когда я снова попыталась закричать, ее внимание все еще было приковано на амулет.
– А я думала, что твоя семья из тех, кто выступал против продажи их драгоценного малыша. – Трикси фыркнула.
– Что это, крошка?
– Ошейник простака.
Варвар Майк сбросил гламор, вздрагивая от последних цепляющихся следов магии.
– Отодвинься. Разве это не та, из Леннокса? Где они развели огромную суету?
– Та, которая должна была сразу же стать нашей? Да. – Я почувствовала кислотную вспышку магии и ощутила кожей, как цепь разорвалась. – Думаю, мы просто не приложили достаточно усилий, – сказала Трикси, бросая Варвару Майку амулет. – Посмотри.
Варвар Майк поднял его к слабому свету уличных фонарей, проникающему через грязные окна.
– Довольно сложный на вид. Должно быть, продали ее в милое местечко. Нам его сломать?
Трикси посмотрела на переливающийся вспышкой щит, образующий дугу над нами. В месте, где он касался земли, стоял приглушенный гул, и он испускал холодный душистый запах, как мыло, которым мы раньше начищали кухонный пол. Я знала, что он скрывало все, что было в щите – все поле зрения и звуки. Вдобавок он был напитан магией, чтобы любой проходящий мимо никогда не смог бы даже предположить, что там скрывались люди.
Она покачала головой.
– Нет. Лучше не рисковать. Мы потом продадим его. Литье довольно необычное, а значит тот, кому она принадлежала, будет начеку. Будет безопаснее сбыть его с наших рук. Пусть кто-нибудь другой разбирается с этим.
Трикси хлопком убрала последние капли волшебства с рук, отошла от кострища на полу и швырнула маленький файербол, как раз достаточный, чтобы нам было тепло. Варвар Майк притянул свой рюкзак и начал систематически проверять его содержимое. У меня было время. Время придумать что-нибудь, понять или попробовать. Время было и у моей семьи, чтобы разобрать город по камешкам. Я думала о том моменте, когда Бекки и другие отправятся на встречу с моей семьей и скажут им, что произошло. Моя мама будет штурмовать каждый полицейский участок в городе и устроит такой хаос, что каждый детектив в городе начнет меня разыскивать. Мой папа... он облетит город на ковре, решила я.
Он облетает каждую улицу, ища меня. Я попыталась не думать о количестве кварталов и зданий. Джереми скорее всего был с родителями, вероятно с мамой, потому что способен делать отчеты, организовывать и разбираться с подобными делами. Но Гил и Оливия достаточно взрослые, чтобы действовать самостоятельно. И Алекса. Она направилась прямо в королю Стива, потому что он был ее другом, а друзья помогают друг другу, и он соберет всех своих людей. Это только вопрос времени. Они придут, они найдут меня, и с каждой секундой они становятся все ближе. Я буду помнить об этом.
Потом я закричала. Или попыталась закричать. Я попыталась издать уверенный и пронзительный вопль, который нельзя не услышать, с криком радости его не перепутаешь.
И крича, я дергалась в веревках. Конечно, если бы я освободилась, тогда все равно передо мной встала бы проблема в лице двух крупных приключенцев, которые упорно станут искать меня, но всему свой черед. Что я выучила в школе, так это то, что веревки авантюристов зачарованы, чтобы заставить тебя оцепенеть или убить участившимся пульсом каждый раз, когда ты пытаешься развязать узел. А на мне заклинания не сработали, но веревки все еще были достаточно сильно завязаны, поэтому каждое движение обжигало мои запястья. Они и раньше держали простаков; думаю, у них огромная практика с удержанием пленников.
Сначала авантюристы игнорировали меня. Они, вероятно, привыкли ко всем «воплям ужаса». Варвар Майк спокойно полировал руны на своем мече, а Трикси расшагивала взад-вперед в нашем крохотном защитном пузыре. Похоже, она не могла остановиться. Она делала несколько быстрых шагов, потом резко разворачивалась и направлялась в другую сторону, ее движения были резкими и нетерпеливыми. Время от времени Варвар Майк поглядывал на нее, когда она поворачивалась к нам спиной.
Трикси повернулась ко мне, настолько внезапно и свирепо, что мой последующий крик вырвался писком из горла. Ее рука дернулась, и я почувствовала боль, прежде чем поняла, что она бросила в меня камень.
– Прекрати, – прошипела она и повернулась к Майку. – Где кляп? Зачем ты убрал его?
– Успокойся, детка. Никто ее не услышит. – Он прервал полировку и бросил взгляд на щит. Потом пожал плечами. – Вероятно.
– Не зови меня деткой, – рявкнула Трикси. – У меня от нее головная боль. – Она присела перед костром, и секунду спустя, сорвавшись, снова начала расхаживать.
Я глубоко вдохнула, затем выдохнула. Мои легкие горели от усилий; я не была уверена, сколько я еще продержусь.
– Эй, эй. – Варвар Майк посмотрел на меня с презрением. – Успокойся. Кричать бесполезно. Никто тебя не услышит. Никто за тобой не придет.
– Мои родители придут, – прохрипела я. – И когда они найдут нас, они вас уничтожат. А затем Алекса снова оживит вас, чтобы Оливия, Гил и Джереми смогли проделать все это снова.
– Нет, не придут, – промурлыкала Трикси. – И они ничего такого не сделают.
Я никогда еще так не ненавидела никого, как ее в тот момент. Если бы я была свободна... ну, я не смогла бы ничего поделать, потому что мне двенадцать лет, и она была крупнее меня, а это подразумевало, что она победит.
– Слушай... как тебя зовут? – спросил Варвар Майк.
– Эбби, – ответила я.
– Правда? – Его брови поднялись, на секунду придавая ему серьезный и задумчивый вид. – Ты не похожа на Эбби. Может быть, Джули, я не знаю, или Зои, – решил он.
Трикси издевалась.
– На Джули не подходит.
– Тогда как ты хочешь называть ее?
– Зови ее простушка. Потому что она именно такая.
Варвар Майк пожал плечами.
– Послушай, Зои, не бойся. Мы не похищаем тебя. Мы ищем людей для благородных поисков. На благо человечества.
– И женщин, – рявкнула Трикси.
– И женщин, – эхом повторил Варвар Майк. – А также других разновидностей.
