Текст книги "В самое сердце (ЛП)"
Автор книги: Кейт Росс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
Мрачное, патрицианское лицо сэра Роберта исказилось в отвращении. Он явно слышал всё это прежде.
– Ни мистеру Кестрелю, ни мне не нужны твои объяснения. Мы лишь хотим знать, может ли быть связь между письмами и убийством.
– Я не представляю такой.
– Эта девушка не может быть как-то связана с мадемуазель Дешам? – Спросил Джулиан.
– Каким образом?
– Убитая была иностранкой. Она могла оказаться её родственницей или камеристкой.
– Я ничего об этом не знаю. – Пробормотал Джеффри.
– Когда вы в последний раз слышали о ней? Я имею в виду – о мадемуазель Дешам.
– Я потерял её след, после того как французов вытеснили за Пиренеи. Я был ранен и меня отправили в Англию. Габриэль могли убить – как и многих французов в Испании. Но она могла и бежать во Францию. С тех пор я ничего о ней не слышал. Я почти сумел забыть её, но появился Крэддок и сказал, что у него мои письма.
– Вы никогда не думали, как они уцелели? – Спросил Джулиан.
– Я пытался не думать об этом. Возможно, Габриэль сохранила их. Она бы никогда не позволила чему-то так легко ускользнуть от неё, если это можно обратить в деньги. Но будь я проклят, если знаю, как письма попали в ту шкатулку.
Джулиан задумался.
– Если Габриэль умерла, кому могло достаться её имущество?
– Я не знаю.
– Она когда-нибудь упоминала, что у неё есть семья?
– Нет. – Он заёрзал в кресле и бросил несчастный взгляд на сэра Роберта. – Что будет теперь?
– Мы с мистером Кестрелем продолжим искать связь между убийством и твоими письмами. Ты должен понять – если она найдётся, я больше не буду тебя защищать. Вся история будет предана огласке.
– А если её не найдётся? – Джеффри переводил опустошённый взор с брата на Джулиана.
– Я могу заверить вас, полковник, я нимало не заинтересован ни в чём, что касается вашей семьи, но не связано с убийством.
Джеффри с трудом поднялся
– Если вы закончили со мной, я пойду.
– У меня есть ещё несколько вопросов. – Остановил его Джулиан. – Вечером в четверг мы с леди Тарлтон встретили вас и леди Фонтклер в оружейной. Она сказал вам «Это глупо и неправильно. Пообещай, что больше не будешь думать об этом». О чём шла речь?
Красное лицо Джеффри побагровело ещё больше.
– Я думал, что могу просто зарядить один пистолет… И покончить со всем. Сесилия заставила меня пообещать, что я не буду этого делать. Она сказала, что я выкажу больше храбрости, не пожелав так убежать. И добавила, что моя смерть не заставит Крэддока отступить. – Он замолчал, а потом хрипло спросить. – Что-то ещё?
– Мне интересно, если у вас привычка носить с собой нож.
– У меня есть складной нож. – Расширив глаза, с запинкой ответил Джеффри.
– Он был у вас при себе в день убийства?
– Я… я не помню.
Сэр Роберт отошёл в стороны, будто действительно не мог больше смотреть на полковника.
– Если вы удовлетворены, мистер Кестрель, думаю, мы можем позволить моему брату идти.
Джеффри дёрнулся к двери, потом повернулся и жалобно спросил:
– Вы расскажете Гэю о моих письмах и всём прочем?
– Мы не посвящали в это Гэя. – Пояснил Джулиану сэр Роберт. – Джеффри не хотел, что он это знал, и я счёл, что нет нужды отягощать его таким знанием.
– А Хью?
– Ему мы рассказали. Мы не имели права просить его согласиться на условия Крэддока, не объяснив, что стоит на кону.
– А мисс Фонтклер?
– Ей ничего не сказали. Изабель гордится нашей семьей и её наследием, и я хотел освободить её от такого знания.
Джеффри отвернулся и медленно побрёл прочь. Сэр Роберт с каменным лицом посмотрел ему вслед, а потом позвонил лакею и приказал ему сообщить мистеру Крэддоку о том, что хотел бы с ним поговорить.
Глава 24. Манёвры
– Итак, она рассказала вам о письмах, так? – Спросил Крэддок. – Не знаю, чего она хотела этим добиться. Быть может, думала выставив меня в дурном свете, она сможет обвинить меня и в убийстве. Но она дорого заплатит, если письма будут преданы огласке. Фонтклеры смогут отказаться от брака, но это слабое утешение в сравнении с гибелью полковника. Я не осознавал, что она ненавидит меня настолько, что готова пожертвовать собственным братом, чтобы досадить мне.
– Это не менее странно, чем то, что вы готовы пожертвовать своей дочерью, чтобы досадить ей.
– Что вы имеете в виду? – Резко спросил Крэддок.
– Я имею в виду, что как бы Фонтклеры с вами не обошлись, мисс Крэддок ни в чём не виновна, и я думаю, она заслуживает большего чем быть орудием возмездия в руках собственного отца.
– Не вмешивайся не в свои дела, мальчишка! Я этого не потерплю. Знаю я, какую игру ведёшь ты – хочешь сорвать брак между моей дочерью и Хью Фонтклером, чтобы самому получить Мод и несколько сотен тысяч фунтов её приданного. Ты спелся с ней с того мига, как приехал сюда – не думай, что я этого не замечал. Что ж, тебе лучше прямо сейчас узнать то, что позже я скажу и Мод – она не получит ни полпенни из моих денег, если выйдет за кого-то кроме Хью Фонтклера.
– Мой дорогой сэр, я и не думаю покушаться ни на ваши дукаты, ни на вашу дочь. Но я очень высокого мнения о мисс Крэддок и не могу безмолвно смотреть как её отдают замуж против воли благодаря шантажу, что будет отравлять её отношения с мужем и семьей до самой смерти.
– Я не принуждал её давать согласие. Этот выбор она сделала сама.
– В неведении. Она не знала, что стоит на кону и как сильно она повредит Фонтклерам, если откажет Хью.
– Ей и не нужно было ничего знать! Я нашёл ей отличного мужа – из хорошей семьи, с хорошим характером, своими деньгами – больше ей ничего не нужно было знать. Это завидная партия – ни один отец не мог бы желать лучшего! Как я устрою такой брак – это уже моё дело.
– На вашем месте, – заметил Джулиан, – я бы тоже стыдился рассказывать дочери об этом.
– Ради Бога, сэр, это уже слишком! – Он замахнулся кулаком.
Джулиан напрягся, готовясь отразить удар. Но между ними встал сэр Роберт.
– Мистер Крэддок, вы вынуждаете меня напомнить вам, о том, что в моей власти будет арестовать вас за нападение, совершённое в моём присутствии. Что же до вас, мистер Кестрель, будьте добры помнить, что я пригласил сюда мистера Крэддока не для того, чтобы бы ссорились с ним, но лишь чтобы позволить вам расспросить его о возможной связи между убийством и письмами моего брата.
Крэддок бросил на Джулиана тяжёлый, подозрительный взгляд.
– Что вы хотите знать?
Услышав вопросы, Крэддок рассказал, как обнаружил письма, когда пришёл проверить, как идут дела в ломбарде.
– Это было в марте, три месяца назад. Шкатулка мне понравилась. Я подумал, что Мод она тоже понравится. Ворп – Сайлас Ворп, он управляет тем ломбардом – сказал, что выставил шкатулку на продажу около месяца назад, потому что она у него уже год, а владелец не выкупил её и не платил процентов.
Крэддок объяснил, что осмотрел шкатулку и обнаружил тайник с письмами.
– Я прочитал их – милая помесь слезливых любовных записочек и военных сведений. Мне едва не сделалось дурно. Сперва я хотел отнести их в правительство и газеты. Но так случилось, что я совсем недавно читал в светской хронике о совершеннолетии Хью Фонтклера. Я подумал, что найду этим письмам лучшее применение. Остальное вы знаете.
– Вы не хотели узнать, кто заложил эту шкатулку? – Спросил Джулиан.
– Конечно, хотел. Я спросил Ворпа, но он не смог ответить.
– Он не записывал имён и адресов своих клиентов?
– Он не смог найти документы на эту шкатулку. Этот человек так же туп как его клиенты. Я держу его у себя, потому что он – рохля и делает то, что скажут, и я не думаю, что он обманывает меня – или не больше, чем другие подчинённые.
– Если он потерял документы, как он мог знать, что шкатулку заложили уже больше года назад и пришло время продать её?
– Он делает бирку для каждой вещи в ломбарде – там указано, сколько за неё заплачено и когда её можно выкупать. Я говорил Ворпу, что у него слишком много бумажек – это уже не первый раз, когда он теряет документ. Я сказал, что если такое повторится, он может собирать вещи.
– Он запомнил что-нибудь о том, кто закладывал эту шкатулку?
– Нет. Я же говорил вам – у него жира больше чем мозгов. Но буду честен – клиенты бывают у него каждый день. Нельзя требовать, чтобы он вспомнил того, кто был у него больше года назад.
– А он знал о письмах?
– Насколько я знаю – нет. Я ему не сказал.
– Вы можете предположить, кто заложил шкатулку?
– Нет. Но кто бы это не был, он не знал о тайнике или думал, что его содержимое ничего не стоит.
– Да. – Протянул Джулиан. – Леди Тарлтон сказала так же.
– Я всё ещё хочу узнать, почему она рассказала вам про письма.
Джулиану было любопытно, как Крэддок себя поведёт, поэтому он сказал:
– Я думаю, она хотела, чтобы я перестал забрасывать её вопросами о том, что произошло между вами двадцать лет назад.
– Вы повсюду суёте свой нос, а? Что происходило между мной и леди Тарлтон, вас не касается!
– Я согласен – нет нужды ворошить прошлое. – Вступил сэр Роберт. – Тогда всё было тщательно расследовано…
Крэддок издал краткий смешок.
– Я выслушал вас. – Настаивал сэр Роберт. – И вам нечего было сказать в свою защиту.
– Я не стал опровергать обвинения вашей сестры, потому что не нужно было гадать, чтобы знать, кому вы поверите – ей или мне.
– Вы обвиняете мою сестру во лжи?
– Да. Она лгала.
– Вы никогда не пытались навязать её своё внимание?
– Она лгала. – Твёрдо повторил Крэддок.
– Я не буду отвечать на подобное обвинение.
– Конечно, нет. Я знаю, что не настолько джентльмен, чтобы ссориться с Фонтклером на равных.
– Нам вовсе не стоит ссориться, если уж скоро мы будем связаны браком Хью. Мы должны выказывать друг другу хотя бы видимость уважения.
– Если всё о чём вы просите – это видимость, я готов. – Крэддок повернулся к Хью. – Что вы собираете делать теперь, когда знаете, что полковник Фонтклер – изменник?
– Я намерен выяснить, имеет ли это отношение к убийству. Если нет, то это не моё дело.
– Я думаю, вы расскажете Мод о письмах?
– Нет, если не придётся. Я думал, вы могли бы сделать это сами.
Крэддок мрачно на него посмотрел.
– Отлично. Я ей скажу. Но не думаю, что она сможет переубедить меня. Пока эти письма у меня, я не выпущу Фонтклеров из рук. И если они захотят нарушить до уговор – тем хуже для них!
Он вышел. Сэр Роберт вздохнул.
– Нам лучше пойти спать. Утром будет дознание.
– Одну секунду. – Джулиан рассказал судье как побывал у миссис Уоррен и что вытянул из неё. Всё равно это может всплыть завтра на дознании, и ему не придётся отвечать за то, что он утаил это. О своих находках на старой мельнице он так ничего и не рассказал. По пути в кровать Кестрель вспомнил Дика Фелтона и его готовность помочь расследованию. Это был наблюдательный парень – возможно, у него талант к такой работе. Как бы то ни было, Джулиан это проверит. У него появилась работа для будущей ищейки с Боу-стрит.
В зеркале, что стояло у леди Фонтклер на туалетном столике, появилось отражение сэра Роберта. Он появился и дверях, прошёл внутрь и сел на стул, что всегда стоял здесь для него. Камеристка осторожно вышла из комнаты.
Судья пришёл рассказать жене про то, что Кестрелю теперь известна тайна Джеффри и о последних подвижках в расследовании. Кроме того, он хотел полюбоваться на неё с распущенными волосами – это всегда вызывало у него трепет. Пока он говорил, леди Фонтклер вынимала из прически шпильки одну за другой, и волна тёмных волос медленно ниспадала вокруг её шеи и плеч. Свет свечей превращал несколько седых волос в сверкающие серебряные нити.
Она слушала внимательно, время от времени задавая вопросы. Когда он закончил, леди Фонтклер некоторое время молчала.
– Кажется, мистер Кестрель убеждён, что тайна Джеффри и это убийство связаны. – Наконец сказала она.
– Он подозревает, что это так.
– Он думает, что Джеффри – убийца?
– Уверен, его развлекает такая возможность.
– Но, Роберт, мы с тобой знаем, что это не так!
– Любовь моя, я не уверен, что знаю это. Не теперь, когда я знаю, что Джеффри делился сведениями с врагом во время войны, я больше ему не доверяю.
– Ты не можешь верить, что он мог хладнокровно убить юную девушку!
– Да, я не верю. Но я мне могу сказать – уже не могу – что это невозможно.
– Дорогой, у тебя на плечах будто бы тяжесть всего мира. – Она поднялась, встала у мужа за спиной и стала укачивать его голову на своей груди. Сэр Роберт закрыл глаза. – Ты знаешь, что не обязан принимать подозрения мистера Кестреля близко к сердцу. Он беспокоится о том, что его слуга сейчас в тюрьме, и это подгоняет его. Я не могу винить его в этом. Та темница – ужасное место. Роберт – ты знаешь, я не хочу вмешиваться в судейские дела…
Он обернулся.
– В чём дело, дорогая?
– Похоже, что доказательств против слуги мистера Кестреля почти нет. Стоит ли дальше держать его в тюрьме?
«Как это похоже на неё. – Подумал сэр Роберт. – Её дом окружает столько проблем, он она всё равно готова позаботиться о незнакомце и слуге».
– Завтра я либо отпущу его, либо обвиню в убийстве. Я не могу удерживать человека больше трёх дней без суда.
– И что же ты решил?
– Я пока не решил. Я всё ещё ничего не узнал от Джона Ривза – это особый констебль, что отправился по пути, которым ехала эта девушка. Если она прибыла из Лондона, то она и Стоукс могли быть знакомы.
– В Лондоне живёт очень много людей. Это очень расплывчатая связь.
– Конечно. Я признаю, доказательств против Стоукса почти нет. Проблема в том, что их почти нет и против кого бы то ни было.
– Мистер Кестрель поручился за него, а он по похож на человека, что готов взять в камердинеры первого встречного. И, Роберт, я немного наблюдала за Стоуксом перед убийством – как и за всеми, кто останавливается в нашем доме, даже слугами – и он показался мне очень приятным молодым человеком. Я не могу поверить, что он кого-то убил.
– Ты правда считаешь его невиновным?
– Да, всем сердцем. – Её огромные глаза серьёзно смотрели на судью.
– Что же, если дознание не выявит никаких свидетельств против Стоукса, я прикажу его отпустить.
– О, я так рада!
Она протянула руки к мужу. Он обнял её в ответ, поцеловал её в губы, щёки, шею. Они женаты уже больше двадцати лет, но он всё ещё испытывал трепет от того, что на – его жена, что нечто столь прекрасное, яркое и доброе может принадлежать ему. Он подумал о страсти Джеффри к Габриэль Дешам и содрогнулся. Каково это – быть невольником безжалостной интриганки, женщины, который ты не можешь доверять!
Наконец, она, раскрасневшаяся и улыбающаяся, отстранилась от него и скользнула на своё место перед столиком и снова взялась за расчёску.
– По крайней мере, бедному мистеру Кестрелю больше не нужно будет обременять себя расследованием. Ведь он ввязался в него лишь потому что беспокоится о своём слуге.
– Я думаю, он заинтересовался им не только поэтому.
– Он очень умный молодой человек, а у умного молодого человека должны быть развлечения. Но я уверена, что он найдёт себе более безопасный способ провести время, чем раскрывать убийства.
На следующее утро Мод удалось поймать Джулиана одного перед завтраком.
– Я хотела поблагодарить вас за то, что убедили отца рассказать мне про письма полковника Фонтклера.
Он пожал плечами.
– Я думаю, он сказал вам, потому что решил, что вы имеете право это знать.
– Я думаю, что кто-то убедил его решить так. – Ответила Мод.
На это Джулиан ничего не ответил.
– Эта тайна будет предана огласке? – Спросила девушка.
– Это зависит о того, связана ли она с убийством.
– А вы думаете, что это так?
– Очень похоже.
– По крайней мере, если тайну сохранить не удастся, отцу больше нечем будет шантажировать Фонтклеров. То, что он сделал – это ужасно! Это унизительно, и для Фонтклеров, и для меня. Я найду способ остановить это. Я хотела бы, чтобы леди Тарлтон нашла письма, когда обыскивала его комнату. Но отец сказал, что их там не было. Он вовсе не брал их с собой в Беллегард.
– А он не упомянул, где они?
– Нет. Я спросила, но он не захотел говорить. Я думаю, они должны быть дома – в шкафу у него в кабинете. Это стальной шкаф, который он купил, чтобы хранить важные бумаги. Замок делал лучший мастер в Лондоне, а ключ отец носит на цепочке на шее, вместе с другими важными ключами, и никогда не снимает его, даже ночью. Если письма и правда там, то их никак не достать. Но должно же быть что-то, что могу сделать! Должно быть!
Дознание длилось всё утро и добрую часть дня. Оно проходило в «Синем льве», в большой задней комнате, где собирались члены местных клубов и устраивали танцы. Сейчас здесь яблоку негде было упасть от набившихся олдертонцев и соседей. Джулиан заметил трёх молодых людей – поджарых, в испачканной городской сажей одежде и со следами чернил на пальцах. Они попеременно бросали окрест острые взгляды и строчили что-то в блокнотах. Убийство явно привлекло внимание лондонских газет.
Джулиан свидетельствовал первым – он описал, как обнаружил тело в своей кровати. Эта история уже была широко известна, но её публичный пересказ вызвал шумиху. После него МакГрегор рассказал о способе убийства и предполагаемом времени смерти.
Дик Фелтон и миссис Уоррен оказались неудобными свидетелями. Фелтон развлекался вовсю и цедил то, что знает, так медленно, как только мог, а миссис Уоррен была столь напугала, что едва могла вымолвить слово. Синдерби рассказал о том, что предпринял для расследования. Среди собравшихся раздался тревожный ропот, когда стало явно, что из Беллегарда ничего не пропало и нет никаких признаков взлома. Люди не могли не понять, что теперь самые обычные мотивы убийства исключаются.
Тень подозрений неминуемо падает на Фонтклеров. Как и предсказывал МакГрегор, коронер не стал вызывать их как свидетелей или расспрашивать где они были во время убийства. Он говорил о них с глубочайшим уважением и горько сетовал на то, что семья оказалась втянута в столь скорбное происшествие. Он явственно надеялся установить, что преступником будет слуга мистера Кестреля. Но доказательств, хоть как-то связывающих мистера Стоукса с жертвой не было. Присяжным пришлось вынести вердикт – «преднамеренное убийство, совершенное неизвестным лицом или группой лиц».
После дознания Джулиан затерялся в толпе, намереваясь избежать хищных лондонцев с блокнотами. Он приметил Дика Фелтона, подошёл к нему и предложил поговорить с глазу на глаз.
Фелтон вывел Кестреля на пустующий задний дворик зеленщика, что был соседом «Синего льва».
– У вас для меня работа, сэр? – Нетерпеливо спросил парень. – Полицейская работа, я хочу сказать?
– Да, есть работёнка, которую нужно сделать.
– Я – ваш человек, сэр! Я готов на всё.
– Ты знаешь бродягу Блисса?
– Конечно, знаю! Так это он это сделал, сэр – он убийца?
– Сомневаюсь. Но мне нужно найти его. Синдерби пытается это сделать, но он не понимает, насколько важен Блисс – в отличие от меня. Ты говорил, что можешь ненадолго отлучиться из «Синего льва». Попытаешься найти для меня Блисса?
– Я смогу! Расспрошу про него по всем окрестным деревням. Я выслежу его как индеец. – Его лицо вытянулось. – Только вот я могу оставить «Льва» всего на несколько дней. Мой брат, что мог бы меня подменить, начнёт работать на ферме уже под конец недели.
– Используй эти несколько дней и посмотри, что выйдет. Быть может, ты успеешь найти Блисса или хотя бы понять, куда он мог деться.
– А что делать, если я его найду?
– Попытайся убедить его прийти сюда и ответить на несколько вопросов. Скажи ему, что я в долгу не останусь – я слышал, ничто не чарует его так, как звон монет.
– Это точно, сэр, за деньги он что угодно сделает.
Джулиан поморщился, вспомнив свои надежды на то, что пребывание в деревне облегчит жизнь его кошельку.
– Если ты найдёшь его или нападёшь на его след, я в долгу и перед тобой не останусь. И оплачу все расходы, найдёшь ты его или нет. Честная сделка?
– Да, сэр!
– И ещё кое-то. Сможешь ты привести своего брата на своё место так, чтобы ни он, и никто другой не узнал, что ты работаешь на меня?
– Не беспокойтесь, сэр. Я их всех надурю. Значит дело строго секретное?
– Именно.
– Тогда я могила, сэр. Ни слова не раззвоню. «Раззвонить» – это так преступники говорят, но вы ведь тоже это знаете, сэр? – Хитро спросил Дик.
Джулиан начал догадываться о том, что подозревает этот парень. Он улыбнулся – интересно, что бы сказали на Сент-Джеймс-стрит, узнав, что Джулиана Кестреля приняли за ищейку с Боу-стрит. В свете ищеек считали настоящим бичом и просто помехой – вечно вламываются в игорные дома, срывают дуэли, мешают джентльменам развлекаться. Впрочем, подумал Джулиан, если сыновья достойных людей знают, как раскрывать преступления, почему бы им не присоединится к ищейкам забавы ради – в конце концов, платят же они за то, чтобы выйти на бой против настоящих боксёров или взять в руки вожжи дилижанса.
Ближе к вечеру вернулся Джон Ривз – особый констебль – и явился на доклад к сэру Роберту. Джулиан узнал о его визите, когда тот уже ушёл, и немедленно встревожился. Почему не послали за ним и не пригласили послушать? Он отправился к кабинет сэра Роберта.
– Мистер Кестрель. – Поприветствовал его судья. – Я как раз собирался разыскать вас. Вы будете рады узнать, что я приказал Синдерби отпустить вашего слугу. Я не верю, что у нас есть основания обвинять его.
– Очень рад слышать это. Спасибо.
– Вам стоит благодарить леди Фонтклер. Она была очень обеспокоена судьбой мистера Стоукса и говорила в его пользу, как и в вашу.
– Это очень мило с её стороны. – Медленно проговорил Джулиан. Конечно, он был рад, что Брокер на свободе, но что-то в поведении сэра Роберта вызывало у него мурашки.
– Я вынужден просить вас и вашего слугу пока что оставаться поблизости – вы можете понадобиться, чтобы свидетельствовать в суде или отвечать на иные вопросы. Но в этом нет никаких трудностей – вы всё так же наш гость, и я надеюсь, вы останетесь и дальше, несмотря на этот печальный случай.
Сэр Роберт встал из-за стола, показывая, что разговор окончен. Но Джулиан спросил:
– Я слышал, что вернулся Ривз. Он что-нибудь обнаружил?
– Вы собираетесь и дальше участвовать в расследовании, мистер Кестрель? Но ваш слуга теперь на свободе. Теперь главная причина, что связывала вас с этим делом, устранена.
«Точно. – Подумал Джулиан. – Вы очень ловко устранили её – по настоянию леди Фонтклер».
– Даже если Брокер вышел из тюрьмы – он будет под подозрением, пока не найдут настоящего убийцу. До тех пор люди будут сплетничать и о моей роли в этих событиях. Если дело не будет раскрыто, и я, и Брокер останемся с этим пятном на всю жизнь.
– Неужели вы думаете, что я оставлю это дело прежде чем предам убийцу правосудию?
– Я думаю, что вы сделаете всё, что можно ожидать от человека, каждый поступок которого может погубить людей, которых он любит больше всего.
– Я знаю, вы полагаете, я не могу быть беспристрастным. Не буду лгать – я сам боюсь того же. Именно поэтому я согласился, чтобы вы в этом участвовали и заставляли меня рассматривать возможности, что иначе бы отбросил. Но теперь мне не нужна такая совесть. Расследование больше не в моих руках.
– Я не понимаю.
– Ривз проследил путь убитой от Олдертона до одного лондонского постоялого двора. У неё не было ни компаньонки, ни горничной – она путешествовала одна и делала всё сама. Он не узнал, зачем она приехала. Нашлось очень мало людей, что видели её или говорили с ней. Если она и называла кому-то своё имя, никто его не запомнил. У меня нет выбора, кроме как дать объявление в Лондон в надежде, что она там жила или имела знакомых, и предложить награду за сведения.
– Тогда Боу-стрит обязательно примет участие.
– Да. Вы можете представить, как мало я этого хочу. Профессиональные полицейские обязательно докопаются до писем Джеффри, узнают, как Крэддок их использует – и, в отличие от вас, без сомнений предадут огласке всё, что обнаружат. Но я ничего не могу поделать. Расспросы предстоит вести в Лондоне – иначе личность девушки не установить, а без этого не обойтись. Я не вижу способа избежать Боу-стрит.
Джулиана вмешательство ищеек радовало ещё меньше. Если Боу-стрит влезет в расследование, кто-то из ищеек может узнать Брокера, и его преступное прошлое выплывет наружу. Это может дать сэру Роберту основания обвинить камердинера в убийстве. Пребывание Брокера на свободе рискует оказаться слишком коротким.
Глава 25. Старый друг Брокера
Брокер пришёл в ужас от того, как обращались с гардеробом его господина, пока он сидел в тюрьме.
– Я бы никогда не стал так жечь утюгом. – Качая головой, сказал он, глядя на одну из рубашек Джулиана. – Посмотрите, что стало с воротничком.
Джулиан не обратил на это внимания. Брокер посмотрел, как господин ходит по комнате туда и обратно, и спросил:
– Вас что-то беспокоит, сэр?
– Сэр Роберт сказал, что расследование перемещается в Лондон. Стало быть, в дело почти наверняка вступят ищейки с Боу-стрит.
– Думаю, под конец они точно появятся. – Кивнул Брокер. – Но если они вцепятся в меня, я скажу, что вы ничего не знали, когда брали к себе. Наплету им, что убедил вас, будто я человек честный.
– И выставишь меня дураком. – Со смешком ответил Джулиан.
– Вы должны позволить мне прикрыть вас, сэр – зачем идти ко дну обоим?
Позвонили к ужину. Джулиан, несмотря на протесты Брокера, принялся переодеваться.
– Ты же знаешь. – Заметил он, хмурясь. – Твоё имя наверняка всплывало в газетах, когда там писали о дознании. Если лондонские полицейские их читали, они могут «вцепиться», как ты говоришь, в тебя ещё до того, как вообще начнут расследование.
– Необязательно, сэр. Они знают меня как Брокера, меня так называли, когда я карманничал. Они могут вовсе не знать имени «Стоукс».
– Слава Богу, что на дознании тебя всегда величали «Стоуксом». – Джулиан состроил печальное лицо. – Теперь мне нельзя будет называть тебя этим прозвищем. Они так тебе подходило.
– Мне оно всегда нравилось больше чем фамилии, сэр. Имени нужно что-то говорить о том, кто его носит, вот что я скажу.
– А за меня говорил костюм, о котором ты так печёшься – леди Тарлтон сравнила меня со зловещим чёрным вороном. Что же, могло быть и хуже. Представь, если бы я совал нос в их дела, нося красное, как малиновка с Боу-стрит, или имя вроде «Сайлас Ворп»[43].
Брокер моргнул.
– Откуда вы знаете мистера Ворпа, сэр?
– А ты его знаешь?
– Да, это же Опарыш, сэр.
– Прошу прощения?
– Так мы его называли с моими приятелями. Если бы вы видели его, то поняли бы, почему Опарыш. Он толстый, весь белый и мягкий, да ещё и лысый как бильярдный шар.
– Откуда ты его знаешь?
– Ну, между мной и вами, сэр, он был нашим мешком. Как это будет… скупщиком.
– Скупщиком краденого?
– Да, сэр. Он обычно всё сбывал через ломбард почти по-белому. Иначе, тот малый, что владеет ломбардом, вышвырнул бы его вон, а лавка Опарышу была нужна, чтобы выглядеть богато. Вообще-то у него ещё была своя хибарка, где он скупал у нас товар, но порой мы тащили добычу ему прямо в ломбард – разные мелкие вещи, вроде промокашек или луковиц, которые надо быстро с рук сбыть. Он их брал и никогда не задавал вопросов. И никогда не давал честную цену, но что тут поделаешь? Поймай нас с таким уловом, тут же посадили бы на пансион[44].
– Ты знал, что владелец этого ломбарда – Крэддок?
– Нет, сэр. – Брокер был здорово удивлён.
– Он думает, что Ворп – совершенный глупец, но честный.
– Ну так он дважды неправ, сэр. Мистер Ворп не глуп и не честен. Он всё замечает, мистер Ворп. И память у него удивительная – поглядит на луковицу или шандал или ещё какой наш улов и сразу вспомнит, откуда он у него, будто это было вчера.
– В самом деле? Брокер, я думаю, самое время поведать тебе, что я узнал, пока ты был… в пансионе. Но это – строго между нами. – Он рассказал, как Крэддок заполучил письма Джеффри и как шантажировал Фонтклеров.
– Чего я не понимаю, – закончил он. – так это, почему мистер Ворп, что, по твоим словам, помнит всё и вся, ничего не мог сказать о том, кто заложил ему эту шкатулку.
– Наверное, он был уверен, что она краденая, сэр, и не хотел сдавать вора. Он же с нас кормился, сэр. Никто ему ничего не будет носить, если узнают, что он растрепал имена своих ребят.
– Ты осознаёшь, что говоря о ворах, всегда называешь их «мы»? Ты всё ещё считаешь себя одним из них, верно?
– Непросто с этим расстаться, сэр. Я хочу сказать – когда ты в семье, то ты будто в другом мире – там, где все члены семьи – твои друзья, а все остальные – враги. Но я не скучаю по этому, сэр, и не хочу к этому возвращаться. Да чтоб мне ослепнуть, если хочу!
– Я верю тебе.
– И ещё, сэр, я думаю, что мистер Крэддок мог бы заставить мистера Ворпа расколоться, если бы надавил. Но мистер Ворп всегда строит из себя дурака. – Брокер многозначительно качнул головой. – Скорее всего, мистер Крэддок поверил, что у того и правда глухо с тем, чтобы вспомнить про шкатулку.
– Брокер, – задумчиво протянул Джулиан. – а Ворп знает, что ты бросил воровство?
– Не знаю, как бы он мог об этом узнать, сэр. Он, конечно, меня не видел почти два года, но может быть думает, что я угодил в казённый дом или записался в мореходы – то есть, думает, что выслали за море, я имею в виду.
– А он знает тебя как Томаса Стоукса или только как Брокера?
– О, только как Брокера, сэр.
– Стало быть, даже если он читал в газетах об убийстве, он никак не сможет связать его с тобой.
– Скорее всего нет. Вы что-то задумали, сэр?
– Да. – Сказал Джулиан, его глаза засветились. – Да, задумал.
В гостиной, где все собрались перед ужином, мисс Крэддок спросила Джулиана о том, как идёт расследование.
– Я ещё не говорил этого сэру Роберту, – ответил Кестрель. – но завтра я собираюсь поехать в Лондон и расшибаться в лепёшку там.
– Забавно. Я тоже завтра собираюсь в Лондон. – Она покраснела и заторопилась объяснить. – Мне нужно много всего купить перед свадьбой и уехать из Беллегарда после всего, что случилось, на несколько дней. Я хотела устроить мисс Притчард небольшой отпуск, и леди Фонтклер разрешила ей поехать со мной – ради приличия и для компании. Отец не поедет – думаю, он хочет остаться тут, чтобы следить за Фонтклерами и расследованием. – Она остановилась, чтобы перевести дыхание. Джулиан подумал, что она назвала ему решительно все возможные причины для своего путешествия, кроме настоящей. – Вы должны позволить мне пригласить вас в наш экипаж. – Добавила она. – Это новое четырёхместное ландо, очень удобное. Если погода будет хорошей, мы сможем откинуть верх.
– Это будет прекрасно. Спасибо.
Про себя он подумал, что путешествовать в одиночку вышло бы намного быстрее. В компании двух дам странствие может затянуться на весь день – не получится гнать лошадей и придётся останавливаться на каждом постоялом дворе, чтобы все подкрепили силы чашечкой чая. Но всё же он решил ехать вместе с Мод. Он подозревал, что она затеяла какую-то сложную игру и ей может потребоваться помощь.
