Текст книги "Десятый столик. Трилогия (ЛП)"

Автор книги: Кейт Джиффи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

– Я скучал по тебе, – бормочу я между пылкими поцелуями, поднимая ее, чтобы она обвила ногами мою талию.

Посадив ее на комод в спальне, я задираю ее платье и снимаю через голову. То, что ждет меня под ним, даже лучше, чем то, что все остальные могут видеть. Это черное, кружевное и прозрачное, и оно делает мой член твердым.

– Это для меня. – Я не спрашиваю – констатирую факт.

Она одела это, зная, что я увижу. И мне безумно нравится.

Я не против ее простых белых трусиков и бюстгальтера, но это совсем другое, и меня это заводит, черт возьми, даже больше, чем обычно.

Она смотрит на меня с серьезным лицом и кивает, пока  мой взгляд бродит по ее телу, запоминая каждый изгиб и выпуклость.

– Сними.

Это не просьба, это требование.

Потому что несмотря на то, как сильно мне нравится сексуальное черное кружево, то, что под ним, нравится мне больше.

Потянувшись за спину, она расстегивает лифчик, позволив ему упасть на колени.

Я больше не могу сопротивляться, наклоняюсь вперед и беру сосок в рот, посасывая и закручивая языком вокруг пика. Потребность укусить ее подавляюща. Я просто хочу ее всю. Я как оголодавший человек в буфете. Я хочу все, и я хочу это сейчас.

Подвинув  к себе,  поднимаю ее и несу на кровать, бросая на матрас.

Когда она приземляется, ее сиськи великолепно пружинят, умоляя меня уделить им больше внимания, и я это сделаю, но сначала она нужна мне полностью обнаженная.

Заканчивая то, что она начала в другой комнате, я расстегиваю запонки и сбрасываю рубашку. Затем скидываю туфли и снимаю штаны вместе с боксерами одним движением, бросая их на пол. Как и в первый раз, она наблюдает за мной, всегда наблюдает за мной.

Я люблю внимание, которое она дарит мне. Мне нравится, как ее взгляд ощущается на моем теле, как продолжение ее рук.

Наклонившись, я хватаю ее малюсенькие трусики и стягиваю вниз по ногам, добавляя их в растущую кучу одежды.

– Совсем другое дело, – я облизываю губы, когда думаю о том, что передо мной.

Пироги Кади вкусные, но ее киска – то, из чего сделаны мои мечты.

Я ползу по кровати меж ее ног, будто преследую свою добычу. Несколько раз отвлекаюсь, оставляя невесомые поцелуи на ее ногах, пока, наконец, добираюсь до места, где хочу быть. Ноги Кади начинают дрожать с первым проходом моего языка по ее мокрой щели. Она готова для меня. Но сначала ее удовольствие.

Разделив губки пальцами, я поглаживаю вход носом, а затем языком – дегустируя ее, доставляя ей удовольствие, и наблюдаю, как она корчится подо мной.

– Нейтан, – застонав, она прижимает голову обратно к кровати, и я не могу видеть ее лицо.

– Посмотри на меня, –  приказываю я. – Смотри, как я заставлю тебя кончить.

Она медленно поднимает голову, и я удерживаю ее взгляд. С распахнутым ротиком и полузакрытыми веками она наблюдает, как я продолжаю сосать и лизать. Потирая ее клитор,  перехожу на другой уровень, заменяя язык пальцами, и вскоре она разлетается.

Я целую ее киску, затем живот, поднимаясь выше, и нависаю над ней, наблюдая, как она медленно возвращается на землю.

– Как это было? – спрашиваю я, целуя ее за ушком.

– Удивительно, – отвечает она. – Лучший оргазм в моей жизни.

– Ну, я перфекционист и немного отличник, в случае, если ты не заметила. И хотя твои слова делают меня счастливым, мне, возможно, потребуется посмотреть, смогу ли я сделать лучше.

Кади улыбается, обхватывает мое лицо руками и целует. Она как будто хочет что-то сказать, но молчит. Продолжая целовать меня, она сдвигает бедра так, что мой член оказывается возле ее входа.

– Мне нужно чувствовать тебя. Ты нужен мне внутри, – настаивает она.

Я даю ей то, что она хочет, загоняя в нее член до основания, давая ей почувствовать каждый дюйм меня.

Когда я пытаюсь сменить позицию и опрокинуть нас, чтобы наблюдать, как она объезжает меня, Кади удерживает меня.

– Нет, только так. Мне нужно чувствовать тебя.

Взяв ее руки, я переплетаю пальцы и поднимаю их над головой, нежно целую, пока мы поднимаемся на вершину, на этот раз вместе.

Мы не разговариваем. Кади оборачивает мою руку вокруг себя и прижимается ко мне.

Так мы засыпаем, обвивая друг друга – она цепляется за меня, и мне интересно, не должен ли я сделать то же самое.

* * *

Звуки шуршания одежды и шагов по комнате отеля будят меня от беспокойного сна. Я протягиваю руку в поисках Кади, но ее сторона кровати холодная и пустая. Я тянусь дальше, включаю лампу и нахожу ее возле двери, полностью одетую и с сумкой в руке.

Свет от светильника мягкий, но она не скрывается от света, она сияет в нем. Она знает, что ее поймали при попытке к бегству, и я вижу, что чувство вины и стыда охватывает ее тонкие черты.

Пытаюсь сохранять спокойствие, игнорируя вихри страха, кружащие в моем животе со вчерашнего вечера, и поднимаюсь на руки. Может быть, я предполагаю самое худшее, делаю поспешные выводы, не давая ей шанса объяснить. Это маленькая нить надежды, но это единственное, что у меня есть, и я держу ее как можно дольше.

– Куда ты идешь?

Она застегивает сумку и фокусируется на своих пальцах, сжимающих ручку, когда отвечает.

– Думаю, мне нужно идти домой.

– Почему? Сейчас середина ночи, Кади. Ты плохо себя чувствуешь?

Она глубоко вздыхает и садится на угол кровати, оставив свою сумку на стуле у двери.

– Нейтан, я так больше не могу.

Холодная дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я слышу пять самых страшных слов, собранных в предложение. Я сажусь и приближаюсь к ней. Вижу, как напрягается ее тело, когда я подсаживаюсь слишком близко, так что  останавливаюсь, давая ей пространство, в котором она нуждается, даже если это противоречит всему, что я хочу и в чем нуждаюсь сейчас.

– Что ты имеешь в виду? Что случилось прошлой ночью?

– Ничего не случилось. Гала был потрясающим, но это заставило меня понять, насколько мы разные. Я имею в виду, я знала, что наши миры противоположны, но до вчерашнего вечера не понимала, насколько.

– Фуфло. Ты используешь эти различия, как оправдания. Ты с первого дня знала, с кем связываешься.

– Я не использую это как оправдание. Я думала, что смогу сделать это. Я думала, смогу притворяться достаточно, чтобы вписаться хотя бы на одну ночь, но  не смогла. И если я не могу притвориться на одну ночь, не смогу и дальше, Нейтан.

– Кади, я не хочу, чтобы ты вписывалась.

– О, так ты хотел, чтобы я провалилась? Так? Ты думал, что оденешь меня и выставишь напоказ, чтобы преподать мне урок?

– Блядь, нет. Послушай меня. Мне нравится, что ты отличаешься от всех шаблонных женщин, которые были на Гала прошлой ночью. Я никогда не встречал никого, похожего на тебя. Это я хотел показать. Ты лучше всех тех женщин, и ты потерпишь неудачу, если попытаешься соответствовать их стандартам. Ты – та, кого я хочу, а не они. Я думал, ты поняла это.

Она зажмуривает глаза, и слезы начинают стекать по ее щекам. Я хватаю ее за руку, не заботясь о том, что это лишнее для нее сейчас. Она должна знать, насколько я серьезен.

– Кади, я…

– Нейтан, не надо, – она поворачивается ко мне всем телом, взяв своими руками мою руку. – Я так благодарна за все, что ты сделал для меня. Не просто за то, что ты помог мне с ключами или разрешил остаться в твоей квартире, когда мне некуда было идти, но ты помогаешь мне. Ты веришь в меня так сильно, что я могу не начать верить в себя. Ты дал мне возможности, которые уже изменили мою жизнь к лучшему, и я всегда буду благодарна, но я так больше не могу, особенно когда мне нечего дать взамен.

– Я ничего не хочу от тебя, мне нужна только ты. Тебя больше, чем достаточно... больше, чем я мог себе представить. Безусловно, больше, чем я когда-либо заслужил.

Она не смотрит на меня, поэтому я пробую другую тактику.

– Так это все? Ты просто использовала меня?

Это привлекает ее внимание.

Видеть боль, которую я причиняю своими словами,  как нож в моем собственном животе. Она должна знать, что я не это имел в виду.

– Вот что они скажут, – шепчет Кади.

– Кто? О чем ты говоришь? – я знаю, что есть что-то большее, о чем она не говорит мне, и будь я проклят, если отпущу это дерьмо. Если я узнаю, что кто-то был груб или оскорбил ее, они пожалеют об этом.

– Ни о чем. Никто ничего не сказал мне, но я знаю,  все думают, что я использую тебя.

– К черту их! Мы знаем, что правда, а что нет. Не позволяй им победить, Кади.

Я вижу борьбу на ее лице. Она хочет остаться так же сильно, как чувствует необходимость уйти, и мое сердце разбивается, потому что я знаю, что теряю ее. Не знаю, как мы оказались здесь так быстро. Я думал, что она другая... я думал, что мыдругие и что у нас может что-то получиться.

Я вижу, когда она принимает решение. Она расправляет плечи, и с ее лица сходят все эмоции. Она отпускает мою руку и встает.

– Речь не о выигрыше или проигрыше, Нейтан. Я должна сделать это самостоятельно; я не могу использовать тебя в качестве костыля.

Теперь я стою. Простыня больше не прикрывает мое тело, и от меня не ускользает, что я голый. Не только физически, но и эмоционально. Я раскрыт перед ней, отдал управление своей судьбой в ее руки.

– Кади, ты знаешь, что я чувствую к тебе. Конечно, ты знаешь, что я…

– Я сказала не надо, Нейтан! – она хватает свою сумку и подходит к двери. – Я знаю все о тебе и о том, как ты действуешь. Я отказываюсь быть еще одним проектом для тебя, тем, кого нужно... исправлять, – она останавливается, раздраженно выдохнув, но потом вбивает гвоздь в крышку гроба. – Последние пару месяцев были фантазией, а я не могу себе их позволить. Фантазии приводят к разочарованию. Я не собираюсь сидеть на месте и позволять себе стать слабой, забывая о том, как позаботиться о себе, когда ты закончишь со мной и перейдешь к новому проекту.

Проект. 

Ее слова отражают то, что сказал отец, и они режут меня, застают врасплох. Я так потрясен, что едва фиксирую, как она выходит за дверь, оставляя меня навсегда. Я обижен, зол, растерян и абсолютно опустошен, но  люблю ее достаточно, чтобы отпустить.

Я люблю ее. 

Не могу поверить, что  только что увидел нашу связь – в момент, когда она вышла отсюда, вышла из моей жизни. Думаю, я знал это уже некоторое время, но с ее уходом  я больше не в состоянии обманывать себя. Это не страсть или увлечение. Это большее, и это написано в каждом вздохе, прорезающем мои легкие, и удушающей боли, разрывающей мою грудь.

Больше всего я хочу бежать за ней по коридору, заставить ее вернуться в эту комнату и заползти обратно в постель со мной, но я этого не делаю. Суть в том, что я хочу ее счастливой и хочу лучшего для нее, но если Кади считает, что ей лучше без меня, тогда я должен доверять ей.

Но даже тогда я бесцельно сижу на краю кровати, обхватив голову руками, и пытаюсь придумать какой-нибудь способ исправить это.

Исправить. 

Вот, что она сказала.

Я всегда пытаюсь все исправить.

Может быть, это я исправить не могу.

~ᵗʶᶛᶯˢᶩᶛᵗᶝ ̴ ᶹᶩᶛᵈᶛᵑᵞ©~

Прошла неделя с тех пор, как Кади вышла из гостиничного номера.

Неделя виски.

Неделя бессонных ночей.

Неделя, как я позволил ее запаху исчезнуть из моей постели.

Неделю назад у меня был ее пирог.

Неделю назад я был в закусочной.

Неделя с тех пор, как моя жизнь потеряла смысл.

– Нейтан, – зовет дядя Тедди от двери моего кабинета, вытаскивая меня из моих мыслей. – Мы собираемся пообедать с ребятами из Премьер Пропетис. Будь готов в десять.

Встреча – последнее, что я хочу сегодня сделать. Но если бы не работа и миллион наших проектов, я бы сошел с ума. Все, что я делаю последнюю неделю, это думаю о Кади – что я мог сделать по-другому, что она делает сейчас, в безопасности ли она, есть ли способ вернуть ее обратно. Так что, по крайней мере, встречи – это способ избежать «что если бы» и подумать о чем-то еще, хотя бы на мгновение.

– Все еще думаешь о той официантке?

Его вопрос пугает меня, потому что я думал, что он ушел, но то, как он говорит, заставляет меня ощетиниться. Он не имеет право называть ее той официанткой. Он даже не встречал ее. Он не знает ее.

– У нее есть имя.

– Ох, извините, – говорит он со смехом. Всегда все в шутку у дяди Тедди. Он ничего в жизни не принимает всерьез, кроме денег, и это сомнительно. Иногда я задаюсь вопросом, не думает ли он, что играет в «Монополию». – Как там ее, Каданс? – Когда я не отвечаю, он продолжает. – Да, я думаю, тебе просто давненько не причиняли боль. Встряхнись, ковбой. Отрасти яйца. Потрахайся. Все пройдет. Черт, получи минет. Это всегда прочищает мои мозги.

– Я не нуждаюсь в советах, но спасибо, – говорю я резко.

– Ты слишком серьезно к этому относишься, Нейтан. Думаю, пришло время отпустить ее и двигаться дальше.

– Мне решать это. Не тебе. Кроме того, это не твоя область знаний. Так что мне не нужны твои пять копеек.

Он снова смеется, встав с кресла, которое занимал.

– Твой отец сказал, что ты влюбился, но я не поверил, – остановившись у двери, он оборачивается, качая головой. – Зачем ты это сделал? Разве я ничему тебя не научил? Женщины... любовь... все, что они делают – это все усложняют. В жизни есть только две вещи, на которые можно положиться: смерть и налоги. И только одно из них является определенным.

– Она другая.

– Теперь ты говоришь, как твой отец.

 Я отворачиваюсь от него и смотрю в окно, в его глазах намек на разочарование. Полагаю, он всегда думал, что я выберу холостяцкий образ жизни, как он – никаких осложнений, никаких отвлечений.

– Ну, не сиди просто так. Ты Хендрикс. Мы всегда добиваемся намеченной цели и возвращаемся в седло. Единственное, что я знаю, ты не можешь заставить женщину тебя полюбить. Я пробовал однажды, и это не сработало, только вышло мне боком. Поэтому сделай себе одолжение и отпусти ее. Используй эту голову для более важных вещей, например, как сделать свой следующий миллион.

* * *

Ты не можешь заставить кого-то полюбить тебя. 

Эти слова вертятся в моей голове с тех пор, как вышли из уст дяди Тэдди неделю назад. Как и все, что он когда-либо мне говорил, я решаю, что оставить, а что игнорировать. Но эти слова застряли со мной. Думаю, потому что всегда знал, что это правда.

Я четко усвоил их. Я провел первые годы жизни, пытаясь заставить моих родителей полюбить меня, но это не сработало. Я был талоном на еду и теплую постель.

Было время, когда я думал, что могу быть неспособен на любовь. Наверное, что-то внутри меня было сломано. Мой терапевт сказал, что некоторые дети, которых оставляют в таком юном возрасте, имеют проблемы с привязанностью. Как правило, это проявляется в отношениях с людьми, которые пытаются заполнить роль родителей. Но когда мне удалось почувствовать искреннюю любовь к своим приемным родителям, я думал, что я – редкий случай, и что мне каким-то образом удалось ускользнуть от моего тяжелого детства, отделавшись несколькими шрамами, но никаких серьезных травм.

Тогда я попробовал позволить себе влюбиться, дать разрешение впустить кого-то в свою жизнь, но никогда не чувствовал связи. В моей жизни были три женщины, с которыми у меня были серьезные отношения, и теперь я знаю, что никого из них не любил. Они были моим желанием помочь кому-то или кого-то исправить, и я привязывался к этому человеку, но не по-настоящему. И тогда я начал заводить бессмысленные отношения с женщинами для собственной выгоды. Но ни одни отношения не принесли мне истинного счастья, особенно такого счастья, которое я чувствовал с Кади.

Может быть, я пытался заработать любовь Кади.

Одно я знаю точно –  она не проект или кто-то, кого я пытаюсь исправить.

Все совсем наоборот.

Она сделала меня лучше. Она заставила меня видеть вещи ясно. Она заставила меня чувствовать себя живым. Она показала мне перспективу. Она дала мне понять, что я могу влюбиться. И я влюбился… сильно.

Я по-прежнему ее люблю.

Я все еще хочу Каданс Девис.

Я знаю, что ей больше не нужна моя помощь, но  все еще верю в нее и  ее мечты. Если я не могу быть рядом, чтобы заботиться о ней, я хочу, чтобы она могла позаботиться о себе. Поэтому этим утром я сделал для нее последнее дело. Она может принять его или отказаться, но это даст мне душевное спокойствие – знать, что у нее есть возможность двигаться вперед по жизни, если она так выберет.

Теперь мяч на ее стороне.

– Ненси, – говорю я в интерком.

– Да, мистер Хендрикс.

– У меня есть конверт, который нужно доставить.

– Да, сэр. Куда?

– Закусочная Мака.

КНИГА ТРЕТЬЯ

Глава 1
Кади

– Можешь обслужить десятый столик? – спрашивает ЛуЭнн, проходя мимо меня по пути на кухню с посудой в руках. – Новая девушка плохо выполняет свои обязанности.

Я разочарованно вздыхаю и беру свой блокнот для заказов, запихивая его в передний карман фартука.

Пока поворачиваюсь к столу, мое сердце выскакивает из груди и застревает в горле, как всегда, но я знаю, что это не может быть он. Я не видела Нейтана уже две недели, и с каждым днем все больше скучаю по нему. Это только моя вина. Я психанула и убежала.

И я все еще не уверена, правильно ли поступила.

Потому что когда ты поступаешь правильно, даже если это больно, ты все равно чувствуешь себя спокойно, и это помогает справиться.

Но я не чувствую спокойствия.

– Что я могу сделать для вас? – спрашиваю я мужчину за столом.

Он смотрит на меня через оправу своих очков для чтения и убирает меню.

– Я буду два яйца средней прожарки, два кусочка слегка поджаренного пшеничного хлеба, фрукты и горячий чай.

Он определенно не Нейтан. В нем нет ничего от Нейтана. Каждый раз, когда кто-то садится за этот столик, я хочу выгнать его. Я хочу придумать какое-нибудь оправдание, почему никто не может там сидеть – грязные ноги или еще что-то. Ведь без него за столом это чувствуется неправильно.

Все неправильно.

– Что-нибудь еще?

– Просто стакан воды, – он натянуто улыбается. – И побыстрее, пожалуйста.

– Конечно, – я выдавливаю из себя улыбку и иду на кухню, чтобы передать заказ.

– Ты должна выбраться из этой депрессии, – говорит ЛуЭнн, толкая меня бедрами, когда проходит мимо. – Кроме того, на кассе послание для тебя. Какая-то женщина позвонила и заказала еще больше пирогов.

Уже много женщин звонило с заказами. На прошлой неделе я заработала дополнительные четыре сотни долларов. Это здорово, но я серьезно истощена. Работа допоздна в закусочной изматывает меня, но я не могу отказаться от заказов. Хотя я не нуждаюсь в деньгах прямо сейчас, я могу отложить их на будущее.

К тому же искра, которую зажег Нейтан, до сих пор здесь. Она едва тлеет, но я чувствую это – желание большего.

Мысль, что я однажды могла бы открыть собственное дело, кажется сумасшедшей и вне досягаемости. Я даже не знаю, что нужно для создания бизнеса, но это не значит, что я не хочу этого.

Я хочу. Очень.

Я не мечтала о таком, когда приехала сюда. На самом деле, я даже не помню, почему именно приехала. Что бы то ни было, оно похоронено под разочарованием и трудными временами.

Когда я покинула Хамбл, я просто хотела уехать. Я хотела начать жить самостоятельно. Я хотела увидеть больше, сделать больше, быть большим.

Нейтан напомнил мне об этом. Я снова начала верить в себя.

Я вспомнила, о чем мечтала. Но в тоже время начала чувствовать себя комфортно и в безопасности. Я так привыкла, что обо мне заботятся. Я так привыкла, что живу в его хорошей квартире, и позволила ему возить меня в рестораны. Я и забыла, каково это – самой о себе заботиться, полагаться только на себя.

Затем был Гала. Я с самого начала сомневалась, потому что это место было не для меня. Я не хожу на модные вечеринки в модных платьях и не ем необычную еду. Но я хотела пойти, потому что это было важно для Нейтана. И на мгновение я позволила себе представить себя рядом с ним. И если быть честной, это была одна из моих детских фантазий – красивое платье, красивые волосы, красивый макияж. Но вместо того, чтобы быть сказкой, торжество превратилось в кошмар.

С того момента, как Нейтан позвонил и сказал, что не сможет меня забрать, у меня появилось плохое предчувствие. Вероятно, оно назревало несколько дней, но я игнорировала его и списывала на страх и нервы. Всю неделю до Гала Нейтан был занят, и мы не проводили много времени вместе. Именно тогда стены нашего пузыря начали рушиться.

Я поняла, что жизнь, которой мы жили последний месяц или около того – я оставалась у него, и мы играли в дом – была нереальной.

С самого начала Гала все пошло не так. Я чувствовала себя неловко, невпопад и как самозванка.

А потом появилась Саманта. Я никогда не забуду ее имя, потому что она именно такая, как я представляю себе, когда думаю, с какой женщиной в итоге останется Нейтан. Она чопорная, правильная, образованная, богатая… идеальная.

И она знала Нейтана. Я поняла это по тому, как она говорила о нем. Она знала о нем все. И она точно знала, что сказать, чтобы заставить меня убежать.

Она сыграла на моих слабостях, и я позволила ей.

Но только потому, что  знала – ее слова были правдой.

Нейтан – даритель. 

Он всегда ищет новый проект. 

Саманта сравнила меня с одной из его давних подружек из колледжа – Джиллиан – и что она тоже была проектом. Саманта сказала, что она выиграла стипендию, но была никем. Боже сохрани. Она сказала мне, что Нейтан взял ее под свое крыло и заставил их всех рассматривать ее как равную.

Я знала, почему она рассказала мне все это.

Я поняла. Возможно, я не была хорошо образована. Не училась в престижном университете.

Но я не глупа.

Я знала, о чем думала Саманта. Я знала,  она намекала, что я новая Джиллиан Нейтана.

Его новый проект.

Затем я почувствовала, что убегаю, потому что не могла позволить себе быть той, о ком она говорила.

Я не могла позволить себе влюбиться в кого-то, кто видел меня только как благотворительность. Я не могла быть с Нейтаном, потому что  влюблялась так тяжело и быстро, и он бы мне позволил, пока я не была бы разбита на миллион частей.

А что потом?

Кто был бы рядом, чтобы снова собрать меня воедино? Никто. Я бы вернулась к одиночеству, и мне оставалось бы лишь заботиться о себе самой. Как только я была готова сбежать, поднялся Нейтан и начал делать то, что у него получается лучше всего – быть потрясающим и сногсшибательным.

Снова.

В ту ночь мои голова и сердце были в состоянии войны. Сердце говорило, что Саманта не знает, о чем говорит. Она не знает, что он заставляет меня чувствовать себя в безопасности, заботится, лелеет, желает. Она не знает, как он смотрит на меня, словно я единственный человек на земле. Она не знает наших разговоров или что у нас есть нечто общее. Она может знать Нейтана, но она не знает меня.

Она не знает нас.

Позже этим вечером я впервые разговаривала с мамой Нейтана, и она была чудесной, но довела до конца то, что начала Саманта. Она снова и снова рассказывала о любви Нейтана к благотворительным делам. Она рассказала о Фонде Хендрикса и о том, как Нейтан полностью отдает себя работе, которую они делают. Я видела гордость на ее лице.

Возможно, не она родила Нейтана, но она любит его, как родная мать. Ее любовь идет из сердца.

Последние ее слова были о том, что если Нейтан что-то задумал, он просто не может  отступить, пока не доведет до конца.

Она говорила обо мне?

Она тоже пыталась сказать мне, что я просто была новым проектом для него?

Благотворительностью?

Я не знаю.

Но я не могла ждать, чтобы выяснить это.

– Земля вызывает Кади, – говорит ЛуЭнн, щелкая пальцами. – Слушай, я не могу все время нянчиться с тобой, как на прошлой неделе, и новая девушка тоже вытворяет всякое дерьмо.

– Извини, – я беру тарелку, которую она протягивает.

– Десятый столик хочет яйца, как вчера.

– Верно, – говорю я ей, бесцельно шагая к прилавку, все еще пытаясь вытряхнуть из себя депрессию, о которой говорит ЛуЭнн, туман измождения и мысли о Нейтане.

– Ты все еще думаешь о Нейтане, милая? – она следует за мной.

– Нет, я просто не выспалась прошлой ночью, – лгу я. – Последние несколько ночей я работала над заказами.

– Ты знаешь, парень пришел бы в ярость, если бы узнал, что ты работаешь допоздна и одна идешь домой.

– А какой у меня выбор? – Я прохожу мимо нее и иду к своему столу.

 Мне нужно прекратить фантазировать и вернуться к реальной жизни.