Текст книги "Неприрученный вампир (ЛП)"
Автор книги: Кейт Бакстер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)
Она отстранилась от блестящей головки и повела языком. Гуннар дернул бедрами, и его хватка на ее волосах усилилась. Шелль последовала вниз, что заставило его сделать резкий вдох. Снова и снова она повторяла движения в легком ритме, все время, не сводя с него глаз.
Она никогда не испытывала ничего настолько эротического.
Гуннар запрокинул голову. Шелль продолжила свой неторопливый темп, втягивая щеки, когда принимала его так глубоко, как могла. Она снова оторвалась, проводя клыками по каждому сантиметру. Когда добралась до опухшей головки, то укусила, пронзив кожу. Ответный стон Гуннара заставил клитор Шелль пульсировать. Кровь хлынула на его кожу, и она слизнула ее, закрыв проколы. Гуннар выпустил ее волосы и потянулся к ее предплечью, заставляя Шелль встать. Его рот запечатал ее в голодном поцелуе, который оставил девушку бездыханной, дрожащей и безумной.
– Мне нужно трахнуть тебя, Шелль. Теперь.
***
«Боги, ее укус…»
Гуннар никогда бы не подумал, что этот акт мог быть настолько эротичным. Что это доставит ему столько удовольствия. Приятный порыв наступил по пятам от сиюминутного укуса. Он наполнял его тело теплом, заставляя покалывать конечности. Это опьянило его. Кружило голову. И придавало ему силу, которая соперничала с маршем на битву. Это связывало Гуннара с частью его самого, которую он считал давно прирученной течением времени.
Запах ее возбуждения сводил его волка с ума. Животное поднялось на поверхность разума Гуннара, опасно близко к точке, где их две личности сливались в одну. Он поднял Шелль на руки, пока целовал. Ее ноги обернулись вокруг его туловища и сцепились за спиной. Несколько шагов, и она прижалась к стене, и Гуннар рванул домой.
– О, Боги, Гуннар.
Хриплый тембр ее голоса был всей поддержкой, в которой он нуждался. Ее желание подпитывало его похоть, и он полностью вышел, чтобы снова позволить себе удовольствие от вторжения. Гуннар никогда не знал, что может хотеть так отчаянно.
С каждым мощным толчком бедер Шелль издавала стон. Причудливая работа, висящая на стене, грохотала, но Гуннар не обращал на нее внимания.
– Сильнее, – ее команда была дикой, отчаянной, и у него не было выбора, кроме как выполнить ее. – Глубже, – мужчина не мог быть достаточно глубоко, чтобы удовлетворить их обоих. Желание сбивало, превращаясь в лихорадочные толчки, и Гуннар сжал зубы, увеличивая темп. – Еще! Не останавливайся, Гуннар. Боги, мне нужно кончить!
Мошонку Гуннара хорошо сдавило. Его член пульсировал и раздувался внутри нее. Внутренние стенки Шелль крепко сжимали его, так мокро и бархатно нежно. Ее ногти впились в его плечи, когда она уткнулась лицом ему в горло. Все в животе сжалось, когда он понял, что она собирается делать, и он схватил ее за волосы и подтолкнул ближе.
– Да, Шелль, – прорычал он. – Сделай это.
Его кожа разошлась под острым, как бритва, давлением ее клыков, и Гуннар был переполнен чувствами. Он дико толкал, загоняя глубоко каждый дюйм бедрами. Он запрокинул голову назад, и крик вырвался из его горла, когда мужчина кончил. Губы Шелль прижались к его горлу, а голова уперлась в стену. Мяукающие крики эхом отдавались в темноте, когда каждое плотное сокращение ее киски только расширяло собственное удовольствие Гуннара.
Его пара была идеальна, созданная для него и никого другого. Он никогда не позволит чему-либо встать между ними. Даже если это будет противоречить традициям его стаи.
Гуннар продолжал неглубоко толкать бедрами еще долго после того, как их страсть насытилась. Шелль прижалась к его горлу и медленными, роскошными проходами языка закрыла проколы, которые сделала. Ее ногти царапали голую кожу его головы, прежде чем нырнуть в волосы.
– Мои ноги похожи на приготовленную лапшу, – сказала она с ленивым смехом. – Не думаю, что смогу ходить, если захочу.
Ей не пришлось. Гуннар не хотел, чтобы ночь заканчивалась. Не тогда, когда было так приятно держать девушку в своих объятиях. Он вышел из нее, пока покачивал круглые изгибы ее попки в ладонях. Шелль прижалась головой к его плечу, когда он нес ее по коридору в спальню. Он ногой открыл дверь, также и закрыл за ними, прежде чем сесть на край кровати. Оборотень просто держал ее, позволяя звукам ее размеренных вдохов усыплять его.
Прошли долгие мгновения, прежде чем Шелль отстранилась, чтобы посмотреть на него. Ее безмятежное выражение лица опровергало дикую природу, будто насыщение страстей как-то приручило ее. Гуннар никогда не видел ее такой. Мягкой. Сдержанной. Деликатной. Она казалась такой хрупкой в его руках, будто малейшее неправильное обращение могло разбить ее на кусочки.
Она обняла его руками. Ее пальцы проследили узор на его шее, и Гуннар задрожал. Его член зашевелился, уже жаждущий ее снова. «Он когда-нибудь насытится ею»?
Ему даже не пришлось обдумывать ответ. «Нет».
– Разве другие не будут интересоваться, где ты?
Даже тембр ее голоса стал более уязвимым. Гуннар погладил по длине ее красивые рыжие волосы, пряди скользили по его пальцам, как шелк. Ее беспокойство придавало запаху оттенок, который заставлял нос Гуннара морщиться. Каждое мгновение, проведенное вдали от стаи, было возможностью для Арена распространить свою пропаганду. Гуннар знал, где его место. Его обязанности перед стаей давили на него, несмотря на желание остаться с Шелль. Так много осложнений. Столько традиций нужно обойти. Время не могло быть хуже, но волк Гуннара не заботился о политике и союзах. Его волк беспокоился только о своей паре.
– Возможно, – нет смысла отрицать, что его отсутствие будет замечено. Сегодняшний визит Джиллиан только доказал, что он не преуменьшил свой интерес к Шелль. Если бы она была достаточно умна, чтобы понять это, был бы только вопрос времени, прежде чем другие тоже.
– Они не будут тебя искать?
Гуннар позволил кончикам пальцев блуждать по позвоночнику Шелль. На ее коже образовались мурашки, и она издала удовлетворенный вздох.
– Ты знаешь, что не будут, – он ничего не мог поделать с разочарованием, которое вылилось в его тоне. – Арен будет давить на мое сегодняшнее отсутствие.
– Будет, – согласилась Шелль. – Вот почему ты должен пойти домой.
Она использовала свою странность, свой страх, свои отличия, чтобы оттолкнуть его. Она использовала его стаю, чтобы вбить между ними клин.
– Арен мог бы хорошо сыграть, но чтобы свергнуть меня, потребуется больше, чем его убедительные слова.
– Да, – согласилась Шелль. – Это займет больше времени. Как сила берсерков, готовых напасть на тебя. Он уже доказал, что не выше грязной игры, чтобы избавиться от тебя.
Истинный Альфа будет бороться за свое место в стае, а не позволять кому-то другому убивать за него.
– Стая никогда не примет Арена.
– Как ты можешь быть в этом уверен?
Его волк издал предупреждающий рык в глубине души. Животное было оскорблено отсутствием веры в свою силу.
– Волк недоволен тем, что я говорю, – прошептала Шелль в темноте. – Он громкий. Твои мысли трудно услышать.
Способности его пары очаровывали мужчину. Гуннар напомнил себе, что нужно больше охранять свои мысли. Она не стеснялась копаться в них.
– У меня много сомнений, – ответила Шелль. – Я просто не знаю, как их выключить.
Отчаяние подчеркивало ее слова. Гуннар обнял ее, будто только это могло решить проблемы, которые преследовали ее.
– Не хочу иметь возможность делать что-либо из этого, – ее уязвимость выпотрошила его.
– Поэтому тебе нужен Александрийский ключ? – спросил он. – Потому что думаешь, что найдешь там то, что позволит отключить способности?
Шелль вдохнула полной грудью. Она отстранилась от Гуннара и забралась к нему на колени на кровать. Всякий раз, когда он думал, что он набирает силу с ней, она делала все возможное, чтобы дистанцироваться между ними.
– Тебе нужно вернуться, пока Арен не нанес еще больший урон, – Шелль была профессионалом в уклонении, но Гуннар не собирался позволять этого. – Ты не можешь позволить ему вешать народу лапшу.
– Шелль.
– У берсерков есть дело, – она повернулась к нему спиной, соскочила с кровати и направилась через комнату к комоду, открыла верхний ящик и порылась в одежде. – Назревает что-то плохое. Трентон Макалистер хочет встретиться с Михаилом, и причины не могут быть хорошими. Тебе нужно защитить свою позицию…
– Шелль, – на этот раз настойчивей.
– Они встречаются меньше чем через неделю. Это дает более чем достаточно времени, чтобы организовать что-то.
– Шелль! – выкрикнул Гуннар. – Перестань закрываться от меня!
Плечи Шелль опустились, но она все еще отказывалась поворачиваться к нему. Она выхватила из ящика стола футболку и надела ее. – Ты не можешь быть здесь со мной. Не тогда, когда Арен ждет, когда ты оступишься.
Это было больше, чем Гуннар мог принять.
– Я веду свой род от королей! – в его голосе звучала сила Альфа-самца. – Я истинный Альфа стаи Форкбеард. Твои сомнения, твой недостаток веры, женщина, не только неуместны, но и нежелательны.
Шелль повернулась. Глубокая морщина залегла на ее лбу, и боль блестела в ее лесисто-зеленых глазах.
– Я не знаю, чего ты от меня хочешь.
У Гуннара отвисла челюсть. Боги, она его разозлила.
– Я хочу, чтобы ты доверяла мне! – прокричал он. – Я хочу, чтобы ты доверяла нашей связи.
Глава 20
Как Шелль могла доверять Гуннару, когда она не могла доверять даже себе? Он слишком многого от нее просил. Хотел больше, чем она могла дать. Девушка до смерти боялась ему довериться! Она не могла позволить себе чувствовать никаких эмоций, никакой нежности. И особенно, когда дело касалось Гуннара.
– Я пытаюсь защитить тебя! – ее голос дрожал от этих слов. – Почему ты этого не видишь?
Золото светилось в глазах Гуннара, все ярче в темной комнате.
– Что, черт возьми, заставляет тебя думать, что мне нужна твоя защита?
Боги, он был невыносим.
– Не мог бы ты оставить свое проклятое эго у двери на полсекунды? – это не имело никакого отношения к тому, что Шелль считала его неспособным. Но Гуннар не понимал, что в его броне была трещина, которой раньше там не было. Она его ослабила. Их связь ослабила его.
Его глаза сузились, челюсти сжались.
– Дело не во мне, Шелль.
– Нет, – узел эмоций забил ей горло. – Речь идет обо мне. Тебе нужно уйти, Гуннар, – ее глаза застилали слезы, и Шелль заставила слова, которые не хотела произносить, слететь с ее губ. – И больше не возвращаться.
Его ответный смех смутил и разозлил ее. Он стоял перед ней, гордый, голый, с великолепными татуировками на теле. Дикий. Высокомерный. Непримиримый. Сильный. Упрямый. И такой чертовски красивый, что было почти больно смотреть на него.
– Я никуда не собираюсь уходить.
Его тон не вызывал споров.
– Я могу заставить тебя уйти, – если он хотел играть жестко, пусть будет так.
– Ты так думаешь? – спросил Гуннар. – Тогда вперед, пожалуйста.
Шелль дернула подбородком. Если он не мог понять, почему ему опасно быть здесь, тогда у нее не было выбора, кроме как заставить его уйти. Она подошла к нему, расстояние менее дюйма разделяло их. Жар его тела бил ее, и она боролась с желанием протянуть руку, дать пальцам скользить по жестким гребням его торса.
– Гуннар, – Шелль наделила свой голос силой и посмотрела ему в глаза. – Я хочу, чтобы ты ушел отсюда и никогда не возвращался.
Гуннар показал свой волчий оскал.
– Нет.
Брови Шелль сошлись на переносице. Его собственная сила оттеснила ее, заставив мурашки по коже подняться по рукам. Она глубоко вздохнула и надавила.
– Гуннар, – повторила она. – Уходи.
Он нахмурил брови. Золото пылало в его глазах.
– Нет.
Без преамбулы, Гуннар потянулся к Шелль и прижал ее к себе. Его рот встретился с ее, сокрушительный, требовательный, чтобы она открылась для него. Она провела руками между ними и толкнула его в широкую грудь. Шелль была сильной, сильнее других вампиров, но Гуннар сумел одолеть ее. Она попыталась показать ему, почему для него опасно быть с ней, и все, что ему удалось сделать до сих пор, это доказать что вампир не права.
Сила покинула руки Шелль, когда она расплавилась против него. Зачем бороться с тем, чего она хотела? Он не собирался позволять ей оттолкнуть его. Гуннар разрушил их поцелуй только для того, чтобы снять футболку с Шелль. Его губы снова оказались на ее губах, голодный, и она ответила на его поцелуи с таким же рвением.
– Ты моя, – прорычал Гуннар у ее рта. – Моя пара. Моя навсегда. Связь пар неразрывна. Ты не избавишься от меня, – он прикусил ее нижнюю губу. – Возможно, ты и раньше заставала меня врасплох, но больше не будешь. Я не боюсь тебя, Шелль.
Было слишком поздно попытаться в последний раз отговорить его?
– Ты должен, Гуннар, – его рот коснулся ее губ. – Я боюсь саму себя.
Его язык набросился на ее закрытые губы, и Шелль снова потерялась от его лихорадочных поцелуев. Аппетит Гуннара к физическому контакту соперничал с ее. Казалось, они не могли подобраться достаточно близко, не могли поцеловать друг друга достаточно глубоко.
Гуннар повернул Шелль и нагнул над кроватью, когда вошел в нее. Она вскрикнула с облегчением, будто соединение их тел было единственным, тем, что ей нужно, чтобы стать целой. Он сильно и глубоко вонзился. Там не было ничего предварительного, пока он трахал ее, и этого и хотела Шелль.
– Сильнее.
Он обязан.
– Глубже.
Каждый толчок сотрясал ее и посылал порыв удовольствия от ее ядра наружу.
Шелль сжала покрывало в кулаки, будто хотела удержаться. Единственными звуками в комнате были их тяжелые вдохи и дикие звуки встреч и расставаний. Гуннар обнял ее и просунул руку между ее бедер. Кончики его пальцев скользнули по ее плоти, и Шелль вздрогнула, когда он нашел ее клитор и обвел узелок нервов. Сенсорная перегрузка почти настигла ее, когда Шелль отказалась от всех логических мыслей и просто позволила себе чувствовать.
– Кончи для меня, Шелль.
Горячее дыхание Гуннара у ее уха приблизило к краю. Казалось, ее тело закручивалось внутрь, наматываясь все туже и туже, пока девушка не подумала, что может выдержать еще одну унцию напряжения. Он отвел ее волосы в сторону, и в тот момент, когда его зубы задели ее горло, Шелль сломалась. Ее отчаянные рыдания становились хриплыми, когда волна за волной удовольствие обрушилось на нее. Гуннар последовал за ней через минуту, издавая крик, когда кончал.
Его грудь упиралась ей в спину, и он мелко толкал бедрами, когда они миновали пик. Гуннар бормотал мягкие слова у ее уха на древнем языке, который ничего не значил для Шелль, но она все равно чувствовала эмоции за ними. Острая нужда мужчины, которого она едва знала, поглотила ее. Остаточный страх, который чувствовала в тот момент, когда пыталась отослать его, все еще заставлял ее сердце биться в груди. Связь была абсолютной. Неразрушимой. Шелль не сомневалась, что она погибнет из-за Гуннара, и все же ничего не могла сделать, чтобы остановить это.
Гуннар отстранился, и она ощутила исчезновение тепла, как только его тело покинуло ее. Он положил ее на кровать и устроился позади, поджав колени, он снова прижался грудью к ее спине. Его борода щекотала плечо, когда он повернул голову к ней, и холодок танцевал по ее спине. Гуннар напомнил ей о солнце, которое она больше никогда не увидит. Уникальный, теплый и ослепляющий своей интенсивностью.
– Оборотнями не рождаются, – голос Гуннара потянулся к ней в темноте, роскошный и утешительный. – Они создаются. И это не очень приятный переход.
Он обхватил одной рукой ее за талию. Шелль потянулась к его руке и переплела их пальцы. Она слышала, что переход был болезненным, но знание, что Гуннар испытал эту агонию, когтями впилось ей в грудь. Она потянулась к нему сзади и позволила своим пальцам пройти от его виска по щеке до хрустящих волос его бороды. Он повернул голову под углом и прижался губами к ее ладони.
– Мы сражались с Франками, – Гуннар усмехнулся. – Тогда казалось, что мы всегда сражались с Франками. Мы планировали устроить засаду в их лагере ночью. Полная луна дала бы нам достаточно видимости, чтобы вести переговоры в лесу, и битва была бы выиграна, прежде чем они узнали, что произошло. Но наш военный отряд попал в засаду. До того, как мы добрались до Франкской армии. Волки напали без предупреждения и лишь немногие из нас выжили.
Ком встал в горле Шелль, когда воспоминания Гуннара затопили ее. Крики людей в лунном лесу, в то время как волки уничтожали их, эхом отдавались в ее ушах. Жуткие тени танцевали вокруг нее, когда стая волков атаковала ее. Холод ветра коснулся ее кожи, и Шелль задрожала, когда боролась, чтобы освободиться от воспоминаний Гуннара.
Она протолкнула слова мимо комка в горле.
– Когда ты понял, что с тобой случилось?
Его рука напряглась вокруг нее, и он крепко сжал.
– Не раньше следующего полнолуния. Я никогда не испытывал такой боли, как этот первый переход. Мои кости ломались и формировались заново. Я чувствовал, будто кожу сдирали с тела. В жилах закипала кровь. Агония не кончалась.
Собственное обращение Шелль было травмирующим. Возможно, именно это привлекло ее душу к Гуннару. Она никогда не думала об этом раньше, но они оба были созданы, в какой-то степени, магией. Слова подвели ее. Она понятия не имела, как утешить его, поскольку пережила многовековое воспоминание вместе с ним.
– Мне очень жаль, Гуннар.
– Я думал, что сошел с ума. Волк был у меня в голове. Мы понимали друг друга. Я верил, что Тор недоволен нашими воинами и послал Локи наказать меня. Это был другой раз. Суеверие восторжествовало. Тогда у наших богов была сила. Может быть, они все еще… – наступила тишина, и Шелль почувствовала, что потеряла Гуннара в его воспоминаниях. – Той ночью мы бегали по лесу. Дикие. Непроверенные. Голодные. Я не помню, что произошло, и благодарю за это богов. Я убил. Я проснулся со вкусом крови во рту. Человек? Зверь? Может оба. Возможно, я кого-то обратил. Но я молюсь, чтобы этого не было. Прошли годы, прежде чем другой и я нашли баланс между нашими двумя натурами. Но какое значение имеют годы для тех из нас, кто имеет возможность видеть вечность?
Печаль в его голосе пронзила Шелль острым лезвием. Он был настоящим мужчиной. Смертным. Шелль родилась в сверхъестественном мире. Ее сила, долгая жизнь, ускоренное исцеление, скорость – все это было частью ее естественной биологии. То, что она могла делать сейчас, было крайней версией того, на что она уже была способна. Она не могла представить, как Гуннар справился со всем этим.
– Мы покинули нашу деревню. Как мы вообще могли там оставаться? Оставшиеся люди знали, что с нами что-то случилось в ночь налета. Мы не доверяли себе, чтобы никому не навредить. У нас не было выбора, кроме как уйти.
Сердце Шелль болело за Гуннара.
– Зачем ты мне это рассказываешь?
– Потому что хочу, чтобы ты знала мои самые болезненные воспоминания. Я хотел, чтобы ты разделила мой самый уязвимый момент и поверила мне, когда я скажу, что мне страшно. Я хочу, чтобы ты увидела меня таким, каким я видел себя: безмозглым зверем. Существом из кошмара. Убийцей. Неконтролируемым. Мне нужно, чтобы ты поняла, какое влияние оказала на меня наша связь. Твоя смерть будет ударом, от которого мой волк не сможет оправиться. Волк сведет меня с ума от горя, и стае ничего не останется, как усыпить меня. Мне нужно, чтобы ты поверила, что наша связь неприкосновенна, и что ты ничего не можешь мне сказать, не можешь признаться, что заставило бы меня отвернуться от тебя.
Такой мужчина. Гуннар Фальк определенно был единственным в своем роде.
***
Гуннар почувствовал, что Шелль ускользает. В тот момент, когда она попыталась одолеть его, заставить его оставить ее и никогда не возвращаться, их связь накалилась до предела. Он отказался позволять ей делать по-своему. Его волк отказался отдавать ее без боя. Вместе, они нашли способ обойти ее способность внушать. Это займет какое-то время, но Гуннар был уверен, что скоро сможет отгородиться от нее. То, чего она боялась, он приветствовал. Гуннар никогда не сбегал от проблем. Шелль могла дать ему все. На остальное ему было все равно.
В течение долгих, мирных моментов они лежали в тишине. Гуннар закрыл глаза и просто наслаждался, держа Шелль в руках. Это правда, что они мало что знали друг о друге, но он надеялся исправить это сегодня вечером и каждый последующий вечер. У них были годы – столетия – чтобы узнать друг друга. Он не ожидал от нее признаний в любви, точно так же, как и не предлагал. Но любовь могла прийти со временем.
Гуннар был очень терпелив.
– Михаил был последним настоящим вампиром, – голос Шелль раздался тихо, тонко, почти по-детски. Такой отличный от сильной, напористой женщины, которой Гуннар восхищался. – Когда он стал привязанным и вошел в силу, он первым обратил Ронана. А потом свою пару. После этого был Дженнер. А потом Саид. Я не из линии Михаила, потому что амбициозный перевертыш взял магию, которой он не владел, и использовал ее небрежно.
Дрожь потрясла ее тело, и Гуннар прижал ее сильнее. Ее запах испортился от страха, и его волк издал низкий, угрожающий рык в углублении разума. Шелль сделала несколько глубоких вдохов. Звук ее бьющегося сердца всколыхнул его гнев, и мышцы Гуннара напряглись. Кто-то навредил его паре. Это заставило ее испугаться. И когда он найдет ублюдка, Гуннар заставит его заплатить.
– В действительности, это мои амбиции виноваты, – Шелль горько рассмеялась. – Я не могла оставить тайну нераскрытой. Ронан был уверен, что Михаил никогда не войдет в силу. Без вампиров, укрепляющих нашу – их силу – дампиры скоро вымерли бы. Гроб Сета был ответом на все наши проблемы. Ронан сомневался в самом его существовании, не говоря уже о мифе о его силе. Но не я. Мне нужно было его найти. Он поглотил меня полностью.
– Гроб Сета? – Гуннар не был знаком с вампирской мифологией. Правила стаи, собственное желание изолировать себя ставили их в невыгодное положение. Шелль дала ему новое понимание сверхъестественного мира. Открыла свой разум культурам, истокам и силам тех, кто делил с ним этот мир.
– Это история нашего создания, – сказала Шелль. Гуннар гладил ее по волосам, когда она говорила, убирая шелковые пряди с лица. – Египетский Бог создал Гроб, чтобы обмануть Осириса, которого он затем убил. Он расчленил его тело и разбросал части. Но жена Осириса, Исида, отказалась его отпускать. Она заручилась помощью колдуна, который зачаровал Гроб, построенный для его брата. Гроб воскресил Осириса. Но он не был прежним человеком. Клыки вышли из его десен, он был вынужден прятаться от солнца и жаждал крови. Осирис был первым вампиром, и мы все произошли от него.
Гуннар слушал с восхищением. Когда он был человеком, он был предан богам. Его вера была непоколебима. Он платил дань, когда это было необходимо, помнил о предзнаменованиях своих провидцев и верил, что однажды будет праздновать в Валгалле со своими братьями викингами. На протяжении столетий его вера начала ослабевать. Он научился поклоняться силе, обратил свою веру в стаю и верил, что никогда не увидит Валгаллу, но будет ходить по земле до ее конца.
Он прижался губами к виску Шелль.
– Ты нашла Гроб?
– Да, – ответила она. – И его магия реальна.
Дрожь страха охватила все тело Гуннара.
– Перевертыш тоже следил за Гробом. Он застал меня врасплох и держал в клетке посреди проклятого красного леса. – Ее тело напряглось, и Гуннар снова сжал ее. – Я все еще чувствую тот запах, – сказала она, переводя дыхание. – Сырая земля. Меня от этого тошнит. Он хотел использовать магию Гроба, чтобы создавать демонов. Но сначала ему нужно было проверить его силу. Он швырнул меня внутрь. – Она говорила взволнованно и сквозь слезы. – И когда он вытащил меня, я изменилась.
Гуннар сжал челюсти. Ярость прожгла его насквозь, съедая любые следы разума.
– Я выпотрошу этого ублюдка, – он распалился, когда его волк поднялся на поверхность. – Разорву ему горло. Скажи мне, где его найти, Шелль, и я прикончу его за то, что он сделал с тобой.
Она крепко прижалась к его телу.
– Не думаю, что тебе стоит об этом беспокоиться, – прошептала Шелль. – Его наказал собственный народ.
Гуннар отказался разжимать челюсти.
– Как ты можешь быть в этом уверена?
– Пара Ронана, Найя, позаботилась. Она могущественная ведьма, и не только я облажалась с перевертышем.
Гуннар поговорил бы с парой Ронана. Он не успокоится, пока не узнает без сомнений, что мужчина, который навредил Шелль, заплатил за свое преступление. Он заставил себя успокоиться. У них будет достаточно времени, чтобы разобраться с этим вопросом. Сегодня не было нужды Гуннару мстить за свою пару. Речь шла о Шелль, ее истории и о том, что с ней случилось. Сегодняшний вечер был посвящен созданию фундамента доверия, на который они могли бы опираться.
– Ты сама себе ковен, потому что Гроб сделал тебя вампиром, – теперь, когда Гуннар начал понимать, что с ней случилось, поведение Шелль имело смысл. – Ты создана магией и не похожа ни на кого другого. Это само по себе делает тебя уникальной.
– Больше похоже на урода, – сказала она.
Гуннар ненавидел, что она так думала о себе.
– Я сотворен магией, – ответил он. – Ты считаешь меня уродом?
– Да, тебя обратила магия. Но это была не просто мистическая трансформация, – сказала Шелль. Она засунула голову глубже в подушку. – Ты был обращен укусом, который передал эту силу тебе. Это может показаться мистическим, но по своей сути, твоя трансформация была биологической.
Гуннар засмеялся. Шелль повернула голову, чтобы посмотреть на него, хмурясь.
– Биологической? – Шелль еще больше нахмурилась от его не верящего тона. – Метафизической, в лучшем случае. Объяснение того, что со мной произошло, абстрактно. Без причин. Шелль, я был человеком. Оборотень укусил меня, и я стал мифическим существом. Я был человеком с одним духом, одним разумом. А теперь у меня двойственная природа. Два духа, делящих одно тело. Ты видишь мир глазами той, кто знает магию всю свою жизнь. Удивительные вещи для тебя обыденны. Ты произошла от Бога, так же, как я теперь произошел от волков. Мы все рождены магией. Ты просто отказываешься это видеть.
Она отрицательно покачала головой.
– Ты ничего не понимаешь. Я изменчива.
– А я? Ты не видела изменчивости, пока не пересеклась со спаренным оборотнем.
Шелль позволила себе посмеяться.
– Я всегда говорила, что спаренные самцы темпераментны.
– Это еще мягко сказано, – Гуннар повернул ее лицом к себе. – Одна мысль о том, что ты в опасности, приводит меня в состояние ярости, которое я едва могу контролировать.
– Ярость – это одно… – сказала Шелль. – Каждый человек выходит из себя, злится, чувствует себя вне контроля. Но это не меняет тебя, – ее страх обжег ноздри Гуннара. – Это не становится частью тебя.
– Может и нет, – сказал Гуннар. – Но и не овладевает тобой. Это не определяет тебя.
Шелль отвела взгляд, ее серебристо-зеленый взгляд устремился в сторону.
– Если Михаил узнает… я не уверена, что он сделает.
– Узнает о чем? – конечно, король вампиров знал, как Шелль стала вампиром.
– Он не знает, что я могу сделать, – сказала она тихо. – Он не знает, насколько я сильна. Я боюсь… – она глубоко вздохнула, – … боюсь, что он запрет меня или вонзит кол мне в сердце.
Он бы убил ее? Будто она была каким-то бешеным животным, с которым нужно было разобраться? Волк Гуннара взбудоражил его разум и выпустил территориальный рык. Он схватил Шелль за подбородок большим и указательным пальцами и заставил ее посмотреть на него.
Никто – даже король вампиров – не навредит тому, что принадлежит ему.
– Только через мой труп.
Шелль слабо улыбнулась ему.
– Когда вампир обращается, наши души уходят в небытие, – сказала Шелль. – Моя душа нашла твою и привязалась к тебе. Если ты умрешь, моя душа будет вырезана, отправлена в небытие еще раз, и я никогда не получу ее обратно.
– Твоя душа в безопасности со мной, – Гуннар был смирен тем, что душа Шелль искала его и вверилась его хранению. – Я никуда не собираюсь уходить.
Его стая может не одобрить их связь. Аристов и другие вампиры могут не одобрить. Гуннару было все равно, что подумают другие. Шелль была его, а он был ее. Он сделает последний вздох прежде, чем кто-нибудь заставит его отпустить ее.
Глава 21
– Кажется, его жажда крови под контролем. Примечательно, учитывая, что прошло всего пару дней.
Саид обратил свое внимание на Сашу.
– Хм-м-м. Да, – это правда, Диего чувствовал себя хорошо, несмотря на то, что всего три ночи назад его обратили. Хороший знак с тех пор, как Саид ожидал, что Диего скоро восстанет и возьмет временный контроль над ковеном.
– А Коллектив? – Саид не скрывал своего любопытства. – Не кажется ли, что воспоминания мучают его?
Саша нахмурилась и изучала Саида с интенсивностью, которая заставила его извиваться.
– Насколько мне известно, нет. Ты можешь спросить его сам, знаешь ли. Ты не заходил в его комнату с той ночи, когда обратил его.
Саид мог бы почувствовать укол вины, если бы у него была душа, позволяющая ему чувствовать что угодно. В голове колотило, жажда обжигала горло. Сколько времени прошло с тех пор, как он ел? Часы, ночи перетекали одна в другую, пока он не потерял всякое представление о времени. Он жил в прошлом. Погруженный в воспоминания, которые тянули его под поверхность, как усики водорослей вокруг лодыжек. Саид тонул в воспоминаниях и, как бы он ни старался, он не мог вырваться из их них.
– Его стабильность – хороший знак. – Саид не хотел вступать в дискуссию о том, почему он был слишком занят, чтобы проверить Диего. – Ты готова присоединиться к нему?
Саша глубоко вздохнула.
– У меня есть опасения.
Саид приподнял бровь.
– Например?
Она не смотрела ему в глаза.
– Таких, как состояние моего разума после обращения.
Возможно, он был одним из бездушных, но Саид почувствовал, что ее колючие слова должны были ужалить. Он посмотрел на нее. Он знал, что Саша и остальные члены ковена думали о нем.
– Ты боишься, что впадешь в безумие, как твой создатель?
Ее жалостливое выражение лица поставило бы на колени кого угодно с позором.
– Саид, пожалуйста, иди к Михаилу. Позволь ему помочь тебе ослабить контроль над Коллективом. Твой клан нуждается в тебе, – она замолчала, и голос ее затих. – Ты нужен мне.
Было время, когда Саид чувствовал некоторую привязанность к Саше. Не влюбленность, однако. Он по-прежнему любил ее. Он восхищался ее силой, интеллектом, способностью быть прагматичной, когда того требовала ситуация. Он мог почувствовать некую печаль, будь у него душа. Теперь, однако, была только огненная фейри и его одержимость, чтобы найти ее. Это значило больше всего на свете… больше, чем Диего, Саша и весь его ковен. Это значило больше, чем Михаил и его связь с Трентоном Макалистером. Больше, чем задачи Сортиари и месть берсерков. Эта нужда прожигала его, как лесной пожар. Он был беспомощен в борьбе.
