Текст книги "Мэгги по книжке"
Автор книги: Кейси Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)
Глава 10
(Нет, извините, не та глава 10.)
Сен-Жюст неторопливо шел к бальному залу – Мэгги на одной руке, трость на другой – и ловил на себе оценивающие взгляды. Как джентльмен до мозга костей, он вежливо склонял голову перед каждой встречной дамой, чем заслужил реверанс от юной особы в викторианском платье, дерзкий присвист девчонки в странном наряде из фольги, а также весьма игривый шлепок по задней части тела.
Впрочем, подобной благосклонности он удостоился от Джея, так что это не в счет.
– Тебя прямо распирает от счастья, – заметила Мэгги, когда они подошли к залу и женщина в дверях, одетая соответственно случаю, проверила их входные билеты – судя по всему, она изображала валькирию. Облик дополняли светлые косы и нагрудник. И громадные босые ноги.
– Разумеется, дорогая, – кивнул Сен-Жюст. – Я наконец-то снова джентльмен эпохи Регентства. Кроме того, Стерлинг, отправленный на разведку, обнаружил, что никто из моих соперников не участвует сегодня в конкурсе.
– Почему? Их набедренные повязки потерялись в химчистке?
– Никогда больше не кури, Мэгги. Я без ума от твоего едкого сарказма.
– Ну, укуси меня!
– Я уже сделал это, дорогая, – к своему удовольствию Сен-Жюст заметил, что Мэгги вспыхнула. – Что касается конкурса, похоже, что Джанкарло, Дамьен и Люциус – или Люсиус – уже выигрывали, поэтому выбывают из состязания. То же самое с женщинами. Я возлагаю очень большие надежды как на Мари-Луизу, так и на себя самого.
– Потому что ты высокомерный, напыщенный и считаешь себя пупом земли.
– И таким меня сделала ты, за что я тебе бесконечно благодарен. Мне, знаешь ли, чрезвычайно трудно считать себя менее значительной персоной, чем я есть на самом деле, – заявил Сен-Жюст, посмотрел по сторонам и увидел Венеру Бут Симмонс.
На ней было платье из китайского нежно-голубого шелка, с глубоким декольте и шлейфом в стиле Ватто[12]12
Жан-Антуан Ватто (1684-1721) – французский живописец, один из крупнейших художников рококо. Первым стал изображать «галантное празднество», где изысканно одетые молодые люди предаются веселью в романтической пасторальной обстановке.
[Закрыть], а под юбками мог поместиться сервиз на шесть персон и самовар, если бы она вздумала их украсть во время бала. Голову венчал башнеподобный напудренный белый парик, щеку и подбородок украшали мушки – их расположение указывало, что она поддерживает одновременно и виги, и тори. А может, ей просто казалось, что мушки – это красиво.
– Мария-Антуанетта, я полагаю? – Сен-Жюст отпустил Мэгги, расшаркался самым галантным образом (он был в этом уверен) и склонился к руке Венеры. – Enchanfe[13]13
Я очарован (фр.).
[Закрыть], Ваше королевское Величество. И да позволено мне будет добавить, tres magnifique[14]14
Вы великолепны (фр.).
[Закрыть]. Вы прекраснейшая из дам, можете поверить мне, как истинному знатоку женской красоты.
– Ах, спасибо, monsieur, – прощебетала Венера, и он мужественно удержался, чтобы не содрогнуться от ее произношения, поскольку в ее устах это слово прозвучало как «мусьё». Он не содрогнулся даже, когда Мэгги, раздраженная, как никогда, вонзила ему под ребра локоть.
– Надо же, – Сен-Жюст запоздало заметил спутника Венеры. – Сержант Деккер, неужели это вы? – Он поднес к глазу монокль и приосанился, ощутив себя самим собой – джентльменом на балу эпохи Регентства. Мэгги говорила, что он высокомерен? Он ей покажет, что такое настоящее высокомерие. – Выглядите на все сто, сержант, чтоб мне провалиться.
И тут же заработал новый тычок под ребро, но оно того стоило.
– Да, и что? – Сержант, наряженный пиратом – а таких тут было множество, как успел заметить Сен-Жюст, – выставил свой уже и без того выступающий подбородок.
– Ничего, любезнейший, совсем ничего. Смотритесь очень… по-пиратски. Вы случайно не проводите здесь секретную операцию? Это остроумно.
– Нет, я не на дежурстве, – сержант покачал головой. – Вы, наверное, знаете, что Роза предложила мне поучаствовать в конкурсе. Я так и сделал.
– Роза… Которая «Все о романе знает Роза»?
– Она самая. Роза познакомилась с сержантом, когда мы проводили разведку, – объяснила Венера, опираясь на мускулистую руку Деккера. – Мы это так называем, правда, Вилли? Разведка. Она даже не стала брать с него взнос. Роза считает, что из него получится отличная модель. Правда здорово?
– Несомненно, – согласился Сен-Жюст и наконец заметил, что Стерлинг и Мари-Луиза исчезли. Он хотел представить всех друг другу как полагается, но Джей и Носокс уже произвели настоящий фурор – все смотрели на них раскрыв рот, а Мари-Луизы нигде не было видно. Стерлинг же, как догадывался Сен-Жюст, разнюхал, где стол с закусками, и, видимо, безжалостно уничтожал стройные ряды маленьких воздушных пирожных, которые покорили его сердце в самый первый вечер.
– Благодарю за цветы, Мэгги, – Венера цедила каждое слово так, будто на самом деле произносила: «Иди утопись в сортире».
– Всегда пожалуйста. Все-таки тебя здорово тряхануло, – Мэгги ухмыльнулась.
Сен-Жюст сделал вид, что не понял завуалированной издевки.
– Очень мило, Мэгги, – сказала Венера. – Ну, нам пора. Аu revoir.
Это прозвучало как «о, резервуар».
– До встречи, Венера, – Сен-Жюст поклонился и добавил: – До встречи, Вилли.
– Что ты ищешь? – спросила Мэгги, когда Венера и сержант удалились, направившись в самую толпу, чтобы – Сен-Жюст был в этом абсолютно уверен – их увидело как можно больше людей.
В конце концов, он сам к этому стремился. Нельзя сказать, что участие сержанта в конкурсе беспокоило его, поскольку Сен-Жюст не страдал от недостатка уверенности в себе.
– Не что, а кого, дорогая. А именно Мари-Луизу, – он снова оглядел переполненный людьми коридор и наконец увидел, как она выходит из-за спины чрезмерно толстого Генриха VIII. – А вот и она. Мари-Луиза, почему ты ушла?
– Не люблю копов, – призналась она. – Это ведь был Деккер? Раньше он все время околачивался рядом с портом. Один раз пытался меня задержать за попрошайничество, но я отбилась. Как думаешь, он меня узнает?
– В таком наряде? – удивилась Мэгги. – Вряд ли. Не хватайся постоянно за нож, а то кажется, что ты готова выпустить кишки любому, кто к тебе подойдет. Это я так, к слову.
– Смею добавить, что у тебя весьма интересная жизнь, – Сен-Жюст протянул Мари-Луизе руку. – Может, тебе написать книгу?
– Конечно, кто угодно может написать книгу. Главное, чтобы выдался выходной, когда больше нечем будет заняться, – огрызнулась Мэгги за его спиной… как он и предполагал.
Сен-Жюст улыбнулся и повел всех к валькирии.
– А как же Носокс и Джей? – поинтересовалась Мэгги, когда они протянули билеты.
– Не беспокойся за них. Если ты выглядишь и ведешь себя, словно король, все будут считать тебя королем.
– Ты так говоришь, потому что не видел, как пять лет назад охранник не пропустил основательницу ГиТЛЭРа на заключительный банкет, где она должна была вручать призы, поскольку у нее не оказалось входного билета.
– Мне кажется, тебе пора отпустить прошлое на свободу, Мэгги, – Сен-Жюст предусмотрительно держался от нее подальше. – Сегодня вечер наслаждений, так что наслаждайся.
– Сейчас возьму свой дополнительный стакан вина и оторвусь на всю катушку, – Мэгги зашагала к бару.
– Вот брюзга, – хмыкнула Мари-Луиза, подтягивая пояс, на котором висел нож. – А вот и Стерлинг. Я уж думала, что он потерялся. Бедный толстячок никак не может разобраться, что такое Джей-Джейн.
– Похоже, сейчас он озабочен чем-то другим, – заметил Сен-Жюст, глядя на Стерлинга, который казался еще более растерянным, чем обычно. – Стерлинг, что-то случилось?
– Я не знаю, – Стерлинг не поднимал глаз. – Что такое имплантированный пенис?
Мари-Луиза закашлялась, давясь смехом.
– Прошу прощения, Стерлинг?
– Имплантированный пенис, – повторил тот с очаровательной наивностью. – Джанкарло собирался побить – совершенно точно, Сен-Жюст, – этого Дамьена. Дамьен сказал, что Джанкарло делал пластическую операцию. Я не совсем понял, о чем речь, но потом Джанкарло сказал, что Дамьену имплантировали пенис, и Дамьен, похоже, воспринял это как ужасное оскорбление. Лизе Лэнг пришлось их разнимать.
Мари-Луиза буквально повисла на руке Сен-Жюста. Она хохотала, фыркала и почему-то сжимала ноги, пока наконец не смогла выдавить:
– Мне… в туалет… ой, не могу… Блин, Стерлинг, я тебя обожаю!
– Э… спасибо, – Стерлинг посмотрел на Сен-Жюста. – Мэгги тоже меня любит. Как сестра. Думаешь, Мари-Луиза тоже любит меня как сестра?
– Понятия не имею, Стерлинг, – ответил Сен-Жюст, повторяя про себя выражение «имплантированный пенис», пока не догадался, что это значит. Все-таки он смотрел «Учебный канал».
Он поразмыслил над словами Стерлинга. Каким-то образом его друг, благослови его бог, умудрялся оказываться в нужное время в нужном месте. Ему удалось выяснить, что Джанкарло, который так долго был на пьедестале, по слухам, вот-вот уступит свою корону Дамьену. Ничего удивительного, что эти двое в открытую были на ножах.
– Да, я думаю, что понял правильно. Как сестра, – Стерлинг, очевидно, все еще обдумывал этот вопрос.
– Великолепно. Ты наверняка рад, что у тебя теперь столько сестер. Представляю, как они дарят тебе на Рождество тапочки с вышивкой. Но ты сказал, что Лиза Лэнг разняла этих джентльменов? Лиза Лэнг из интернет-журнала «Все о романе знает Роза»?
– Да. Она схватила Джанкарло и оттащила его. А что?
– Ничего. Я просто сопоставляю разных людей.
– Зачем?
– Опять же, не знаю. А вот Носокс и Джейн. Джентльмены, у вас не возникло сложностей на входе в зал?
– Нет, – ответил Носокс. – А вот две дамы в коридоре все еще роются в сумочках, не знают, куда подевались билеты. Джейн у нас чертовски талантлива, правда, радость моя?
Стерлинг уставился на улыбающегося Джея-Джейн.
– Вы залезли к ним в сумочки? Вот это да! Будь я проклят, если вы не прихватили еще и карточки!
В ответ Джей-Джейн сделал реверанс и протянул Стерлингу руку в черной митенке для поцелуя.
– Вот это да! – мужественно повторил Стерлинг и энергично встряхнул руку Джея-Джейн.
Сен-Жюст, стоя у него за спиной, пытался скрыть улыбку.
Джей-Джейн с щелчком раскрыл веер и принялся им обмахиваться.
– Я вам не нравлюсь, Стерлинг? – спросила она кокетливо.
– Да, то есть нет! То есть да… Я хочу сказать… – он повернулся к Сен-Жюсту, который поднял бровь. – Что мне делать, Сен-Жюст? Было бы так здорово, если бы он… если бы она… ох, ну что за чудачество.
– Поосторожней, дружище, – произнес Носокс.
– Я сказал что-то не то? – Стерлинг, нахмурившись, повернулся к нему: – Я не хотел никого обидеть!
– Ты никого не обидел, Стерлинг, – Носокс похлопал его по плечу, после того как Сен-Жюст слегка качнул головой, словно говоря, что Стерлинг не имел в виду ничего плохого. – Теперь пойдемте все вместе, сейчас начнется конкурс. Ты костюме?
– Я? Нет, я не участвую. Я так оделся, потому что мне нравится, правда, Сен-Жюст?
– О да, ты чрезвычайно привязан к этому жилету, к моему великому сожалению, – виконт смягчил ядовитые слова улыбкой.
– Мэгги он тоже нравится, – запротестовал Стерлинг. – Но я, знаете ли, не слишком гожусь для того, чтобы участвовать в конкурсах, быть королевой бала…
– Это уже второй раз, Алекс, – Носокс поднял два пальца. – Ты уверен, что он не понимает, о чем говорит?
– Что? Что? – спрашивал Стерлинг, переводя взгляд с Носокса на Сен-Жюста, а потом на Джея-Джейн, который хихикал, прикрываясь веером.
– Не беспокойся, Стерлинг, все нормально. Смотрите, Роза уже на сцене. Похоже, наш маленький конкурс вот-вот начнется. Не самое достойное занятие, но приходится, когда карман пуст и нужда заставляет. Носокс, мадам? Выходим?
– Мы решили выходить последними, – отозвался Носокс. – Последних лучше запоминают.
Сен-Жюст пошел один, отметив, что, хотя к конкурсу приготовились многие, примерно столько же участников конференции, как и Мэгги, были без костюмов.
Он вышел в коридор, где собрались конкурсанты, и с удивлением обнаружил, что Бернис Толанд-Джеймс в их число не входит.
– Берни? – Сен-Жюст поднес к глазу монокль и жестом попросил ее повернуться, чтобы полюбоваться со всех сторон. – Боже, ты великолепна!
– А как же иначе, – Берни явно кокетничала. – Тебе нравится? – она вытянула руки в стороны и снова покрутилась, теперь в другую сторону.
– Безмерно, – Сен-Жюст поцеловал ей руку. – А кто ты?
– Ты что, не видишь? – Берни подняла брови. – Ева, конечно.
– Конечно же, дорогая, – мужественно сдержав улыбку, ответил он. – После грехопадения. Ведь это фиговые листья?
– Да, и фиговые листья «от кутюр». Они также в волосах. И надкушенное яблоко, видишь?
– А в другой руке – стакан скотча. Еще один грешок?
– Точно. Похоть, обжорство, пьянство и тому подобная чепуха, – Берни поправила короткое платье из фиговых листьев – без рукавов, с бретелькой через одно плечо, – которое почти целиком открывало ее бедра и красивые длинные ноги со стройными лодыжками. Дополняли наряд ярко-красные туфли на шпильках. – Я не удержалась. Мэгги наверняка будет дуться. Как в прошлом году, когда я в таком виде пришла в издательство на вечеринку в честь Хэллоуина.
– Мэгги будет нечего сказать на это.
– Да, но это не значит, что она промолчит. Она такая скромница. Я все время говорю ей, что жизнь коротка и надо брать от нее все, – Берни тряхнула головой, длинные, до талии, рыжие волосы разметались. Она поманила Сен-Жюста поближе к себе. – Не говори Мэгги, что Табби исчезла.
– Исчезла?
– Отчалила. Свалила. Уехала домой.
– Но почему? Только не говори, что из-за этих розыгрышей.
– Нет, хуже. Она позволила этому хрену вернуться домой.
– Дэвиду? Они помирились?
– Можешь называть это так. Я бы не назвала. Она дала слабину, вот что. Струсила, черт побери. Она никогда не разведется с этим козлом.
Сен-Жюст кашлянул в кулак.
– Что? Ладно. Прости. Но у меня самой двое бывших, и оба уроды, если помнишь, и я давала им прикурить, пока они не померли, тот и другой. Но зато я от них отделалась. А Дэвид висит у Табби на шее, словно камень, и тянет ее на дно каждый раз, когда она начинает верить в себя. Он спит со всем, что движется, пьет, как сапожник, и тратит денег больше, чем Табби зарабатывает. Просто в голове не укладывается!
– Не все такие смелые, как ты, Берни, не у всех такая воля и сила духа, – сказал Сен-Жюст, когда они встали в ряд с другими парами, готовясь войти в зал.
– Истина в вине, – Берни подняла бокал. – У Мэгги сигареты, у меня – виски. Может, нам и для Табби найти зависимость, помимо Дэвида?
– Может, рисование? Акварелью? Прекрасное занятие для леди. Я подумаю об этом, – улыбнулся Сен-Жюст.
В зале приглушили свет, и Роза постучала по микрофонам деревянной указкой, чтобы ее не ударило током.
– Дамы и господа! Добрый вечер и добро пожаловать на первый ежегодный конкурс костюмов, организованный компанией «Бифштексы дядюшки Джима»! Достойная прелюдия к нашему грандиозному финалу, конкурсу «Лицо с обложки», – хрипловато пробасила в один из двух микрофонов Роза. Микрофон не работал. Но Мэгги все равно слышала эту женщину, чей тихий шепот (если она вообще когда-нибудь шептала) можно было бы расслышать в округе Квинс.
Лиза Лэнг быстро поднялась на сцену и придвинула второй микрофон.
– Спасибо, Лиза. Теперь меня слышно? – Роза повысила голос. – Раз, раз! – Колонки содрогнулись и захрипели. – Ой, извините. Зато теперь слышно. О, спасибо, спасибо, – поклонилась она, когда все вежливо засмеялись. – Сегодня вечером состоится первое развлекательное шоу. По итогам всех конкурсов мы выберем мужчину и женщину, которые в следующем году украсят собой обложки наших любимых романов. А сегодня вечером каждый, кроме прежних победителей, может претендовать на приз за лучший костюм. Милые дамы и господа, кто поддерживал меня все эти годы, это – ваша награда, моя благодарность за вашу любовь.
– Ладно, пустая болтовня закончилась. Слушай, – шепнула Берни. – Сейчас назовут первую номинацию. Эта тетка отлично умеет накалять обстановку.
– В каждой номинации будет три награды – пятьсот, триста и сто долларов. А также нас ждут два главных приза, женский и мужской, по десять тысяч долларов.
– Толпа безумствует, – пробормотала Берни, закатывая глаза, пока все хлопали и вопили. – Какого черта я здесь делаю? Знаешь, однажды кому-нибудь нужно усадить меня и проверить, что творится у меня на чердаке. И вообще, у меня уже задница вспотела. Почему в коридорах всегда так жарко?
– Тихо, Берни, я хочу послушать.
– Итак, у нас четыре номинации, – продолжала Роза. – Лучший образ, мужской и женский.
– Ну наконец-то, – Берни отодрала от платья фиговый лист и принялась им обмахиваться. – Сейчас все пойдет как по маслу.
– Самый оригинальный европейский костюм. Самый оригинальный американский костюм. И, наконец, приз за костюм реального исторического персонажа. На каждое место мужской и женский приз.
– В последней номинации победит Венера, – закивала Берни. – Она выложила не меньше двух тысяч за свою Марию-Антуанетту. Окончательного сходства она добьется, только если отрежет себе голову и будет таскать ее в корзине. Я хотела предложить ей помощь в этом, но сдержалась. Она и так отлично держится. Я просто сказала ей, что уверена: если она выиграет главный приз, то пожертвует эти десять тысяч долларов на рекламную кампанию ГиТЛЭРа. Вряд ли бы она сама до этого додумалась.
– Берни, слушать тебя – неземное удовольствие, – Сен-Жюст наклонился и поцеловал ее в щеку. Тут заиграла музыка, и конкурс начался. Он протянул Берни руку: – Пойдем.
Мэгги стояла с краю толпы на левой стороне зала, грея в руках стакан белого «Зинфанделя», поскольку боялась, что если выпьет больше одного, то у нее, как всегда, зачешется нос, а язык начнет заплетаться.
– Мне больше нравится вон та, – Стерлинг указал на Малютку Бо-Пип[15]15
Малютка Бо-Пип – пастушка, персонаж английской народной песенки.
[Закрыть] с длинным посохом и чучелом барашка, которая бродила по залу. – Гораздо больше, чем тот вампир, – добавил он, вздрогнув.
– Это не настоящий вампир, знаешь ли.
– Я-то знаю, но знает ли он? – Стерлинг снова вздрогнул. – А вон мисс Симмонс и сержант.
Мэгги перевела взгляд на Венеру, которая плыла по залу, опираясь на руку сержанта Деккера, с высоко поднятой головой и такой… заносчивой улыбкой.
– А Деккер идет, словно ему вставили палку в… ладно, это я так. Черт, Лиза вывела Венеру из ряда. Наверное, это мелочно, но я правда не хочу, чтобы она выиграла.
Сен-Жюст произвел обычный фурор, когда остановился посреди зала, вставил в глаз монокль и принял эффектную позу, затем повернулся к своей партнерше и самым что ни на есть элегантным образом расшаркался, склоняясь к ее руке.
– Выпендривается… – произнесла было Мэгги, но тут ее глаза вылезли из орбит. – Господи, это что, Берни?
– Где? – спросил Стерлинг, оглядываясь.
– Вон там, – Мэгги ткнула пальцем в середину зала, – с Алексом. Да она полуголая! А, я вспомнила. Это Ева, – она пожала плечами. – На этот раз причесалась получше, и то ладно.
– О, смотри, Мэгги. Сен-Жюста пригласили к сцене. Он наверняка победит.
Но Мэгги смотрела вовсе не туда. Ее целиком поглотило зрелище, которое являли собою Носокс и Джей-Джейн. Они шли последними, поодаль от остальных. Носокс невероятно убедительно изображал головореза, а за ним с высоко поднятой головой семенил Джей-Джейн, виртуозно обмахиваясь огромным шелковым веером. Он… она… или кто оно там – с головы до пят королева красоты, подумала Мэгги и содрогнулась.
Обоих также пригласили на сцену.
– Итак, дамы и господа, первый ежегодный конкурс костюмов, и он великолепен, мои славные! – завопила Роза в микрофон.
– Зачем так орать, а? – Мэгги потерла заложенные уши. – Спрашивается, для чего тогда микрофон?
– Тише, – попросил Стерлинг. – Сейчас объявят победителей.
– Ой, тоже мне, важность. Извини, конечно, Стерлинг, – пробурчала Мэгги, допивая вино. – Просто мечтаю это увидеть.
– Сен-Жюст и Мари-Луиза могут выиграть по десять тысяч долларов, – напомнил Стерлинг.
– Тоже верно, – Мэгги поставила пустой стакан на сервировочный столик за спиной. – Ладно, давай послушаем.
Первый приз первой номинации ушел к Генриху VIII и женщине-викингу. Или викингине?
Мари-Луиза получила первый приз в американской номинации и, кажется, была довольна, поскольку выхватила из-за пояса нож и взмахнула им несколько раз перед тем, как подойти за призом.
Потом Мэгги хлопала и свистела Носоксу, который тоже занял первое место в этой номинации, а Стерлинг выдал троекратное «Ура!».
Исторические костюмы как-то не запомнились, кроме третьего места, которое заняла Венера Бут Симмонс. По мнению Мэгги, получая приз, она улыбалась весьма натянуто.
Подошло время объявления главного приза, все камеры были наготове, участники и журналисты пришли в волнение, и наконец Роза попросила Венеру назвать призеров.
– Роза умница, – объяснила Мэгги Стерлингу. – Она отлично знает, что Вера расстроилась, поэтому подкинула ей конфетку. Теперь Вера попадет в газеты вместе с победителями, понимаешь?
– Понимаю ли я? Нет, не понимаю, – со вздохом ответил Стерлинг. – Я вообще не понимаю женщин. О, Роза вскрывает конверт.
Роза разрезала конверт и вынула из него лист бумаги. Сняла блестящие вычурные очки, протерла их перед своей обширной грудью, снова надела.
– Итак! – выкрикнула она в микрофон, и от ее голоса содрогнулись люстры. – Обладатель главного приза – Александр Блейкли!
Стерлинг, мягко выражаясь, ошалел. Он вопил, топал, визжал «Ур-р-р-а-а-а!». Он был настолько счастлив, что схватил Мэгги за плечи и крепко поцеловал. Потом отступил, совершенно ошеломленный.
– О матерь божья, я с ума сошел… Прости.
– Ничего страшного, Стерлинг, – заверила его Мэгги. – Я тоже счастлива. Даже готова простить Алексу его надменную улыбку. Знаешь ли ты, что мы обречены созерцать ее вечно?
– Ну, может, большой телевизионный механизм поможет нам это пережить, – Стерлинг подмигнул и улыбнулся.
– Особенно радует, что стоять он будет в вашей квартире, – ответила Мэгги и стащила стакан воды со столика.
– А теперь наш последний приз на сегодня за лучший женский образ! – заорала Роза, когда Сен-Жюст поклонился, улыбнулся, поклонился снова и поднял вверх огромный импровизированный чек, который вручила ему Венера. – Победительницу зовут… Прошу прощения…
Она жестом позвала Лизу на сцену и заговорила. Та прикрыла рукой микрофон (увы, как раз сломанный).
– Это действительно так? Только одно имя? Точно? Я хочу все закончить и свалить отсюда к черту. Эти распоследние придурки вырядились, как цирковые пони. Если бы я велела им выйти голыми, они бы вышли голыми. Мои славные! Стадо баранов, вот кто они такие. Я сейчас помру, честное слово. Ты взяла мой метамуцил? Я же просила взять его, ты, ленивая шлюшка, даже этого не можешь сделать. Что? Что-то не так?
Зал притих, поскольку Розины поклонники слышали каждое сказанное слово.
Лиза Лэнг, многострадальная помощница, заметила это, улыбнулась публике (ей самой, видимо, было неловко) и прикрыла теперь уже работающий микрофон, после чего что-то прошептала на ухо Розе.
Роза побелела, затем порозовела вновь. И пожала плечами, словно происходящее не имело никакого значения.
Возможно, слухи правдивы, и Роза исполняла свою лебединую песню, готовясь уйти на пенсию, удалиться с поста издателя интернет-журнала «Все о романе знает Роза», оставить империю, которая носит ее имя.
Сначала Мэгги решила, что Роза просто смертельно устала. Потом с любопытством посмотрела на Лизу. Именно Лиза устанавливала микрофоны для Розы. И прекрасно знала, какой работает, а какой нет, но прикрыла не тот, который следовало.
Случайно ли? Может, Лиза намеренно подставила прямодушную Розу? И почему ее назвали шлюшкой? Вряд ли это ласковое прозвище, но вдруг это не просто оскорбление?
Роза снова постучала по микрофону и выкрикнула:
– А теперь, мои славные, мои замечательные, главный приз за лучший женский образ получает… Джейн!
Мэгги, которая последние несколько минут размышляла над происшествием, потягивая воду из стакана, прыснула, поперхнулась и теперь пыталась не дать Стерлингу захлопать ее до смерти по спине.
– Мэгги, это же здорово! – воскликнул Стерлинг, все еще колотя ее по спине, пока она стряхивала воду с платья. – Джей выиграл!
– Да, Стерлинг. Приз за лучший женский образ, – Мэгги наконец прокашлялась, вытерла воду с подбородка и теперь смотрела, как Вера протягивает Джею-Джейн огромный символический чек.
Он взял чек, сунул под мышку, присел в реверансе, а затем, выпрямившись, театральным жестом сорвал парик, под которым оказалась сеточка, прикрывающая короткие темные волосы. Джей передал парик Венере и поклонился. Мало кто из женщин мог затмить его красотой, когда он был в гриме и парике. Но как нелепо, даже жутко, словно в подростковом боевике, выглядел Джей сейчас: грим, бальное платье, и вдруг – мужчина. Какой кошмар.
Женщины заверещали. Засверкали вспышки фотоаппаратов. Роза проворчала «вот сучий потрох» прямо в микрофон. Вера широко раскрыла глаза, побледнела и с визгом выронила парик. Мэгги подняла стакан воды и произнесла тост: – Знаешь, Стерлинг, перефразируя Джулию Роберте, «иногда я действительно люблю свою жизнь».
