Текст книги "Мэгги по книжке"
Автор книги: Кейси Майклз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 8
Услышав голос Сен-Жюста, Мэгги на цыпочках подкралась к двери, открыла ее и приложила палец к губам.
– Ш-ш-ш, на диване спит Вирджиния. Стой здесь. Я обуюсь, и мы пойдем вниз, в фойе. Я оставила записку, что мы займем ей место на лекции Венеры.
– Мне тоже надо идти? – спросил Стерлинг у Мэгги, которая влезла в свои шпильки и схватила сумочку. – По правде сказать, я хотел прикорнуть, и, кроме того, нужно покормить Генри, и все такое. Смотри, – он вынул измятую салфетку. – Прихватил с ланча сыр и салат-латук.
– Вкуснота. Ладно, Стерлинг, сиди тут с Вирджинией. А ты знаешь, где будет лекция?
Он кивнул:
– Там же, где ланч. Мы с Вирджинией придем ровно в пять.
– Ну что, мы все устроили, как вам хотелось, мэм? – спросил Сен-Жюст, приглашая Мэгги к открытой двери. – Только в фойе нельзя курить, дорогая.
– Можно, я узнавала. Но это не спасает. Нельзя курить за обедом, в холле или конференц-зале. Нельзя курить рядом с Вирджинией, а она все время рядом. В общем, пора завязывать.
– Я чрезвычайно благодарен, что ты предупредила, дорогая. Если тебе случится беседовать с лев-тенантом Венделлом, не попросишь ли у него пуленепробиваемый жилет? И шлем, и разные другие приспособления. Кажется, это называется «штурмовое снаряжение».
– Давай, повеселись, Алекс, – ответила Мэгги, когда они входили в лифт. После чего им пришлось хранить молчание всю долгую поездку вниз, поскольку кабину заполонили участники конференции.
Трое из них с чемоданами.
– С этим надо что-то делать, Алекс, – произнесла Мэгги, когда они расположились в фойе так, чтобы видеть ресторан, бар и стойку регистрации.
– По-моему, мы уже согласились помочь Венере. Но сначала расскажи про Рэгги Холла.
– А что с ним?
– Он уезжает, вот что с ним.
– Да, его напугала горилла, – кивнула Мэгги. – Вирджиния рассказала. А ты видел?
– Похоже, это видели все. Да, и я тоже. Рэгги – он предложил мне называть его Рэгги, что несравнимо удобнее, чем если бы он просил именовать его Региной, – испугался гориллы, но гораздо сильнее его тревожило то, что еще могло бы произойти. Здесь кроется тайна, я уверен.
Мэгги покачала головой:
– Не волнуйся. Это не имеет отношения к происходящему. Рэгги классный. Табби недавно взялась работать с ним, так что дела у него пойдут в гору, и ему не придется… в общем, он сможет оставить некоторую побочную деятельность.
– Великолепно завуалировано, дорогая. И совершенно зря, поскольку скрывать уже нечего. Где была его голова, когда он придумывал это ужасающее имя? Леди Шпилька. Ужасно.
Мэгги посмотрела на него, расширив глаза.
– Ты… но откуда? Неужели Табби?..
– Неужели Табби рассказала? Замечательно. Значит, Табби знает. Берни, как можно предположить, тоже знает. Ты знаешь. А мне кто-нибудь сказал? Нет. – Он покачал головой. – Я сокрушен, Мэгги, просто сокрушен. Ты не доверяешь мне то, что могло бы оказаться важной информацией.
– Важной? Рэгги разносит других писателей ради забавы и выгоды. Леди Шпилька – это его кукла для чревовещания, его альтер-эго, его секрет, его тайная забава. И что? Зачем это тебе нужно?
– Не знаю. Возможно, потому, что хулиганство не прекращается, а Леди Шпилька тоже в каком-то смысле хулиганит.
– Рэгги не смог бы запустить мышей в комнату Веры или стукнуть Джанкарло носком с четвертаками. Рэгги безобиден. Это невозможно.
– Согласен. Вычеркиваем из списка Рэгги, он все равно покидает этот заколдованный город через несколько часов, так что вопрос о его причастности весьма спорный.
– Тогда зачем ты об этом заговорил? – прищурилась Мэгги.
– Просто так, – улыбнулся Сен-Жюст.
– Да, конечно. Просто так. Ты лишь хотел доказать, что у меня не может быть секретов от виконта Сен-Жюста, великого разоблачителя.
– Опять неверно, дорогая. Видишь ли, Рэгги – наш дорогой Рэгги – Шпилька…
– Заткнись.
– Я еще не закончил. Пожалуй, расскажу тебе всю правду, не стану изводить, хоть это и приятно. Так вот, Рэгги, обнаружив, что вставил кусок обзора Леди Шпильки в рукопись, которую отправил нашей дражайшей Табби, приготовился к возможным неприятностям.
– Но ты сделал вид, будто не знаком с Табби, – Мэгги замахала руками, словно желая стереть из воздуха свои слова. – Ладно, неважно. Кажется, я поняла. Он решил, что Табби всем расскажет? Фу, как это низко. Он думал, что Табби проболтается только потому, что она женщина?
Сен-Жюст приподнял четко очерченную бровь.
– Ладно, ладно. Но, кроме нас с Верни, она никому не рассказала.
– Табби рассказала тебе только то, что знала. Мэгги сощурилась:
– Ты это к чему?
– К тому, что дражайший Рэгги на самом деле мягкотелый, тут ты права. Однако его жена таит злобу на любого писателя, более преуспевающего, чем ее возлюбленный и, разумеется, самый талантливый муж. О, кажется, я тебя удивил. День прожит не зря.
– Ну и молодец, – произнесла Мэгги и наклонилась вперед. – То есть это его жена? Не сам Рэгги?
– Нет, не он. Загвоздка в том, что его супруга зарабатывает больше денег своей интернетной стрельбой из укрытия, чем он – своими книгами. Но довольно о Рэгги и его весьма саркастичной жене, поскольку от них толку мало. Лишь очередное подтверждение, дорогая, что из нас двоих лучший детектив – я.
– Да-да. Мамочка приколет тебе розочку.
– Благодарю за щедрость, но только не к этому костюму. Так, а не пошутил ли кто-нибудь еще? По крайней мере, с час назад я услышал ужасающий вопль.
– Пока что нет, насколько я знаю. Вера согласилась держать меня в курсе, но потом принялась готовиться к лекции. Смотри-ка, вон еще участник вашего конкурса.
Сен-Жюст обернулся и увидел мужчину, точную копию Джанкарло, только со светлыми локонами. Он был в трикотажной рубашке с открытым воротом и широко шагал от бедра. Такая походка означала, что он чрезвычайно горд собой либо хочет «проветрить» неудобную сыпь между ног.
– А вон еще один, – Мэгги заглянула за спину Сен-Жюста. – О, рыжий. Наверняка позирует для шотландских романов, и все такое, как сказал бы Стерлинг. Слушай, Алекс, если ты зажмешь нос и выдохнешь, может, мускулы надуются?
– Не слишком ли часто ты веселишься за мой счет? – сказал Сен-Жюст, глядя, как мужчины встретились, остановились, смерили друг друга взглядом, откинули волосы, фыркнули и продолжили путь. – Словно петухи на гумне. Я удивлен, что они не стали рыть землю шпорами и нападать друг на друга.
– Ты что, а если они поцарапают свои хорошенькие мордашки?
– Действительно. Я провел некоторое расследование и полагаю, что блондин – это Дамьен, а рыжий идет под именем Люсиус. Видимо, произносится как «Люциус». Возможно, он ошибся при написании, хотя сомневаюсь, что он об этом когда-либо задумывался. Тебе не кажется, что оба не разговаривают, а рычат? В любом случае я увидел всех конкурсантов мужского пола и полагаю, Мэгги, что мы можем уже подсчитывать выигрыш.
– Не задирай нос… хотя постой. Участников только четверо? Не слишком-то большой конкурс.
– Четверо мужчин и четыре женщины. Все-таки участие стоило тысячу долларов.
Мэгги молчала, но глаза ее округлялись. Тысяча долларов? За Алекса? И еще за Мари-Луизу?
– Я убью тебя, – произнесла она наконец.
– И ты имела бы право, если бы я проиграл, но я выиграю. А за конкурс костюмов не было взноса, так что не волнуйся.
– Да? Это уже лучше… Нет. Скажи-ка, Алекс, если тут все накроется, деньги мне вернут?
– Не имею представления, – ответил он, – но поскольку это деловые расходы, то полагаю, что их полностью возместят.
– Ну конечно. Сейчас пойду и потребую вернуть две тысячи баксов за участие в конкурсе. Лучше ты давай выигрывай, хвастун.
– Я понимаю, ты вправе считать, что я несколько переусердствовал, поэтому нам предстоит сделать все возможное, чтобы конференцию не сорвали, верно?
– Верно. Ты сначала выиграй, а уж потом я тебя убью. – Она дотянулась до чашки с орехами, вытащила кешью и сунула в рот. – Что у нас есть на данный момент?
– Без ложной скромности я оцениваю число голосов минимум в пять сотен.
Мэгги запустила в него орешком.
– Дурак, я не об этом… что у нас на предмет того, кто устраивает эти трюки?
Сен-Жюст подобрал с колена кешью и кинул в рот.
– А может, и шесть сотен, если вернутся те, кто уехал… Нет-нет, не хмурься. Что у нас есть? Боюсь, крайне мало, учитывая более тысячи подозреваемых, если считать – а я склонен считать именно так, – что Шутник, которому вполне подходит это прозвище, является членом ГиТЛЭРа и участником конференции.
– Не просто членом ГиТЛЭРа, Алекс. Розу и ее шайку-лейку тоже надо включить в список. – Она нахмурилась. – Ты знаешь, ведь Роза вела свою весьма удачную конференцию, но большинство писателей не в состоянии позволить себе две крупные конференции в год, и ГиТЛЭР победил. Вдруг она за всем этим стоит? Нужно выяснить, возвращаются ли вклады, если все идет не так, как рекламировали. Спонсорам, да и каждому из нас. Если возвращаются, то можно вычеркнуть Розу из списка. А если нет, то она неплохо подзаработает, когда тут все накроется до начала конкурса.
– Я полагаюсь в этом на тебя, – кивнул Сен-Жюст. – Между тем я представлюсь этой женщине, Розе, побеседую с ней, завоюю доверие. У тебя много достоинств, дорогая, но в этом коротком списке очарование не на первом месте.
– О да, конечно, ты собираешься очаровать Розу. Она старая рухлядь, Алекс. Ты лучше приударь за редактором ее интернет-журнала. По-моему, ее зовут Лиза Лэнг. Помнишь, та, которую утром мы видели с Розой?
– Договорились. Что еще мы можем сделать? Венера составляет список тех, над кем подшутили, исключая их из числа подозреваемых – я не вполне согласен с такой логикой, – и попросила Марту докладывать ей обо всех, кто выезжает из отеля и улетает домой.
– Да, я знаю, – сказала Мэгги, – этот список не так уж мал, но больше у нас ничего нет. Кстати, а вот и Лиза. Видишь ее? Низенькая брюнетка с папкой выходит из ресторана. Ты подойдешь к ней, чтобы… Ну да, а я останусь тут говорить сама с собой, – произнесла она в удаляющуюся спину Сен-Жюста.
Сен-Жюст слегка поклонился, извинившись за опоздание, и занял свое место за столом, где уже сидели Мэгги, Стерлинг, Вирджиния, Табби и Берни. Мари-Луиза собиралась пропустить и ужин, и лекцию. Она сидела в номере и делала педикюр.
– Дамы, Стерлинг, простите великодушно. Мы дивно поболтали с Лизой.
– Вы, черт возьми, дивно болтали целых два часа, – пробурчала Мэгги, протянув ему корзинку с одиноким печеньем на льняной салфетке. – Ешь быстрее. Я спросила добавку, и мне сказали, что столу на шестерых положено только шесть, вот так. Это пумперникель. Больше никто не любит пумперникели, так что это твой.
– Спасибо, дорогая, – Сен-Жюст положил печенье к себе на тарелку. Затем вопросительно приподнял бровь, глядя на Стерлинга, который изображал курение. Покачал головой и пожал плечами. – А можно ли попросить масла, или мои надежды простираются непозволительно далеко?
– Вот, – Мэгги дотянулась до блюдечка и кинула ему завернутый в фольгу кубик. – На горячее будет тунец. Ненавижу тунца, если только его не нарезать с луком и сельдереем и не залить майонезом. И добавить приправу «Все специи». Только с ней получается отличный салат из тунца.
– Правда? «Все специи», говоришь? – Сен-Жюст аккуратно разломил печенье пополам. – В последний раз, когда ты заходила на кухню что-то приготовить, это закончилось тем, что тебя заподозрили в убийстве через отравление. Видимо, рецептом поделился Марио?
– Нет, – вздохнула Мэгги. – Салат из тунца с приправой «Все специи» делала моя мать. Я уже год его не ела, хотя для этого надо бы съездить домой, но я еще не сошла с ума. Черт, зачем мне этот толстый ломоть дурацкого тунца? У них что, нет нормальной еды вроде ростбифа с картофельным пюре? Сейчас пойду и куплю где-нибудь гамбургер. Я уже слышала эту лекцию Веры. Если ей что-то удается один раз, она, блин, повторяет это десять лет.
– Алекс, правда она чудо? Сияет, как солнышко, весь ужин, – заявила Берни, прикладываясь к скотчу. – Мы подумываем проголосовать за присвоение ей звания Мисс Конгениальность. – Она подняла стакан. – За вас!
Сен-Жюст посмотрел на карманные часы.
– Если я не ошибаюсь, прошло примерно шесть часов с тех пор, как наша Мэгги выкурила последнюю сигарету. Или она вам не рассказывала? Она бросила курить, выкинула даму Никотин в мусорную корзину.
– О господи, опять, – Берни воздела пустой стакан и крикнула: – Скотч! Сюда! Сейчас!
– Ладно, хватит. Можете развлекаться дальше, но я сваливаю, – Мэгги бросила смятую салфетку на тарелку. – Табби, а ты как?
Агентша посмотрела на Берни, потом на Мэгги.
– Ну, хорошо. Все равно я в игре не участвую. Берни, Венера – твой автор, так что ты остаешься. А я пойду за ковшиком холодной воды – охладить Мэгги. Встретимся в фойе.
– Холодной воды? – Берни вздохнула. – Надежнее будет молоток: вырубить ее недели на две, пока никотин из организма не выйдет. Не понимаю, зачем бросать то, что доставляет удовольствие… О, спасибо, Чарльз, – поблагодарила она официанта, который поставил перед ней свежий стакан скотча. Эта женщина уже знала всех официантов по именам, а они знали ее – по марке «Джонни Уолкер».
– Нет, Верни, – Сен-Жюст покачал головой. – Конечно, не понимаешь. Где же Венера?
– Там, наверху, – Вирджиния указала на небольшую кафедру с микрофоном, по обеим сторонам которой сидело около двадцати женщин. Три стула пустовали. – Неужели три члена оргкомитета удрали? Хорошенький пример для остальных! А, вот и тунец. Умираю с голоду. Не говорите, что Мэгги не вернется, съедим и ее порцию.
Сен-Жюст ел неохотно, обнаружив, что его то-особенно вдохновляет тунец, приготовленный целым и жирным куском. Во время ужина он большей частью оглядывал зал, замечая много пустых стульев.
Он также увидел стол, за которым сидели конкурсанты, и мужчины, и женщины, а также Роза Шервуд и Лиза Лэнг. Много длинных волос, но почти никакой беседы. Он снова уверился в том, что они считают друг друга конкурентами, и отложил на потом это маленькое наблюдение.
Наконец представили Венеру, и все развернули стулья, чтобы сидеть лицом к подиуму.
– Мэгги права, – шепнула Вирджиния Сен-Жюсту. – Венера каждый раз произносит примерно одно и то же. С небольшими вариациями. Как вначале она была бедной и кроткой, долго боролась за право опубликоваться, как она благодарна ГиТЛЭРу за поддержку и долгожданный успех и бла-бла-бла. Потом скромно сравнивает себя с учителем, который вдохновляет неопубликованных, ведет своих верных учеников, формируя их судьбы, исполняя мечты, побуждая к более высоким целям и прочее в таком духе. Потом все плачут.
– Прошу прощения, – склонился к ней Сен-Жюст. – Плачут?
– О да. Мы все плачем. Она, президиум, публика. Ведь так чудесно, когда можешь вдохновить на подвиг и так далее, я уже говорила. Увидите. Когда она подходит к этой части, то как бы всхлипывает, хватает микрофон, нижняя губа дрожит. Благодарит своих читателей, поклонников, всех… – она нарисовала руками кавычки в воздухе, – … «маленьких людей», которые привели ее к успеху. Вот такая тошнотина. Но она так умело это преподносит, что во всем зале не останется ни одних сухих глаз.
– Иначе говоря, нам следует радоваться, что Мэгги ушла? – тихо спросил Сен-Жюст, пока Марта Коловски заканчивала вступительное слово.
– Это уж точно, – вздохнула Вирджиния. – Ну вот, уже скоро. Смотрите и слушайте.
Зазвучал ровный голос Венеры, который становился выразительнее, когда она цитировала письма поклонников. Сен-Жюст наблюдал, как двигались ее руки, как ее глаза встречались с глазами слушателей, будто она обращалась лично к каждому. Он с удовольствием взял бы ее к себе уличным оратором.
И тут случилось вот что.
– …И вы, мои дорогие читатели, и преданные члены ГиТЛЭРа, все, кто вдохновлял меня на пути к победе. Я от всего сердца благодарю вас и с гордостью называю своими друзьями. Я… – она замолчала и прижала пальцы к губам, подавив тихий всхлип, затем мужественно взяла себя в руки и продолжила: – В посвящении к моей новой книге «Волшебная Гора», которая только что попала на третье место в списке бестселлеров «Нью-Йорк Тайме», я пишу о том, в каком неоплатном долгу перед вами, мои дорогие читатели. От всей души…
Венера протянула руку, чтобы взять микрофон, в глазах поблескивали слезы.
Она дотронулась до металла, и внезапно из колонок раздался ужасающий громкий скрежет, а Венера все стояла, вытаращив глаза и содрогаясь всем телом. В руке она держала микрофон.
Так же внезапно скрежет оборвался, и Венера упала на пол.
– Бог мой, ее же ударило током! – закричала Верни, оттолкнула стул с такой силой, что тот опрокинулся, и ринулась к сцене.
– Сен-Жюст, она умерла?
– Подожди, Стерлинг, – Сен-Жюст пристально оглядел зал, отмечая, что одни зрители неподвижно сидят в шоке, другие бегут к подиуму. Все, кроме одного человека в дальнем углу, который быстро шел в противоположном направлении. – Разыщи Мэгги и не выпускай ее из виду. В опасности каждый писатель.
Сам же он, стараясь не привлекать внимания, поспешил за незнакомцем, который тем временем уже вышел в холл через одну из множества дверей. Сен-Жюст вышел через другую.
Человек свернул направо и затрусил к надписи «Выход» в конце коридора.
– Эй, постойте! – окликнул Сен-Жюст, но мужчина, не оборачиваясь, толкнул дверь на лестницу и скрылся за ней. После чего раздался вопль: – Гром и молния! Руки прочь, болван!
– Еще чего, приятель, – огромный мужчина с дурным запахом изо рта удерживал правую руку Сен-Жюста, а его напарник схватил левую. – Служба безопасности отеля. Куда торопитесь?
– Спаси нас бог от дураков, – произнес Сен-Жюст своим обычным, спокойным, как он думал, тоном, и дородные охранники тут же впечатали его в стену. – Я преследую злоумышленника, глупцы.
– Зло… кого? – спросил второй охранник, глядя на первого, который, очевидно, был главным. Хотя оба вряд ли способны быть главными в любом деле посложнее почесывания собственной задницы.
– Эй, отпустите его, – приказала Вирджиния, внедряясь в гущу событий животом вперед. – Это Алекс Блейкли, участник конкурса «Лицо с обложки». Он не сделал ничего плохого. Вызовите «скорую».
– Черт, дамочка! Вам нужна «скорая»?
– Не мне, а докладчице. Ее ударило током. Алекс преследовал человека, который это сделал. Правда, Алекс?
– Вовсе нет, дорогая, – Сен-Жюст отряхнул рукава пиджака, поскольку охранники наконец-то его отпустили. Он бы с удовольствием врезал Болвану Номер Один, затем уложил на лопатки Болвана Номер Два, но важнее было другое. В частности, не обсуждать свои догадки при них. – Сначала я думал, что так и есть, но затем понял свою ошибку. К несчастью, тем временем явились Гог и Магог и напали на меня.
– Гог и кто?
Автор двух десятков исторических романов об эпохе Регентства проинформировала Болвана Номер Два:
– Существует много разных теорий. Но исторически сложилось, что со дня основания Лондона так называют два соломенных чучела, которые прежде стояли в ратуше и…
– Соломенных, говорите?
– Замолчи, Фред, – оборвал его первый охранник. – Простите, сэр. Но нас сюда срочно вызвали, а вы бежали, и… в общем, прошу прощения. Если хотите подать на нас жалобу, то мы поймем.
– Нет-нет, джентльмены, вина всецело моя. Приношу свои извинения. Но я думаю, что вы нужнее там, в аудитории. Вирджиния, – Сен-Жюст предложил ей руку. – Не желаете ли пройтись в зал и посмотреть, в каком состоянии Венера?
– А? То есть ладно. Конечно, – ответила Вирджиния, и Сен-Жюст повел ее в зал. – Там Стерлинг с Берни, а я боялась застрять в толпе со своим животом и пошла за вами. Вы действительно кого-то видели?
– Это зависит от того, кто спрашивает, моя прекрасная леди. Если вопрос задают Гог и Магог, то нет. Если спрашиваете вы, то да, видел и пытался преследовать некоего джентльмена, довольно неприметного, с коричневатыми волосами, в мешковатой униформе – также коричневой – с надписью «Свет Для Всех» на спине и с изображением лампочки под нею. Но это только для вас.
– И вы считаете…
– В настоящий момент я вообще ничего не считаю. А вот и Берни со Стерлингом. Готовы отчитаться, я надеюсь?
– Она жива, – Берни поправила свои яркие рыжие кудри. – Немножко тряхнуло, но ничего. Ток вовремя отключили, так что ничего серьезного. Но ее забрали в госпиталь на обследование.
– Еще одна шуточка, – произнес Стерлинг, который явно самостоятельно пришел к такому выводу. – Становится все опаснее, как ты и предполагал, Сен-Жюст.
– Да, похоже на то, Стерлинг. А что с Мэгги?
– Они с Мари-Луизой сидят в номере, заказали туда гамбургеры и жареную картошку. Я звонил, и она сказала, что скоро придет к нам в фойе.
– Спасибо, Стерлинг, – Сен-Жюст неторопливо подошел к толпе, которая постепенно редела. Все шестеро конкурсантов исчезли, и это его нисколько не удивило. Сплошная показуха, не более того. Он заметил Розу и приветливую Лизу, которая была с ним такой милой, хотя и казалась очень занятой и не поддавалась его обаянию. Он увидел Банни Уилкинсон и ее собачонку, Марту Коловски. Ничего необычного.
Но почему из всех шестисот человек он все время видит одних и тех же людей? Какова вероятность этого?
– Значит, она жива, – произнесла Мэгги, чуть не добавив «хотя какая разница», но она знала, что ее друзья этого не одобрят.
Они устроились в углу фойе, сдвинув два стола и подтащив дополнительные стулья. Им хотелось понаблюдать за происходящим.
Основным зрелищем был великий исход. Участники конференции выстроились у стойки регистрации, покидали гостиницу, швейцары катили тележки, заваленные чемоданами. Мари-Луиза издала восторженный вопль, увидев одну из конкурсанток, блондинку, с тяжеленными сумками семенившую к стойке.
– Драгоценная Мари-Луиза, сколько раз я буду вынужден упоминать о твоих достойных сожаления манерах? Пожалуйста, сотри эту ужасную зеленую краску с пальцев ног. Это слишком напоминает гангрену, – выговаривал Сен-Жюст. – Ты должна победить, потому что ты лучшая, но не потому, что осталась единственной конкурсант-кой.
– Я б не рискнула биться об заклад, Вик. Я просто хочу выиграть, – Мари-Луиза взяла бутылку виски «Четыре Розы» и стакан колы. Она как-то рассказала, что в детстве на семейных праздниках пила спиртное, когда дядюшка Томми тихонько подливал ей в колу «Четыре Розы». Ей это очень нравилось.
– Алекс, – Мэгги наклонилась и уперлась локтями в колени. – Может, все это оттого, что кто-то пытается выиграть нечто?
– Что именно, дорогая? – Сен-Жюст коснулся пальцем губ, так что ей нужно было ответить ему, черт побери, или сделать вид, будто у нее нет ответа. Она выбрала первое.
– Что, если это проделки конкурсантов? Напали на Джанкарло. По идее, так можно было убрать его с конкурса, – заявила она, зная, что ошибается.
Сен-Жюст мгновенно указал на это:
– Венера не участвует ни в конкурсе «Лицо с обложки», ни в конкурсе костюмов. Есть ли другие версии?
– Мне нужна сигарета, – пробурчала Мэгги, откидываясь на спинку стула. – Неужели я сморозила такую глупость.
– У меня есть версия, – неуверенно подняла руку Табби.
Все повернулись к ней. На Табби была довольно пышная юбка, мешковатая шелковая блуза, которая висела на ее мальчишеских плечах, и разноцветный шарф, которым вполне можно было накрыть целый стол. Светлые волосы, которые всегда выглядели так, будто их растрепал сильный ветер, были зачесаны наверх, но большей частью спадали на плечи.
– А что? – спросила она, когда все посмотрели на нее. – Я не способна породить версию?
– Прости, Табби, – сказала Верни. – Нам очень стыдно. Мы и вправду не ожидали услышать от тебя что-то, кроме чудесного способа избавления ванны от налета или новой хитроумной формулировки в контракте.
– Очень смешно, Верни, – Табби поправила юбку, доходящую до ее скрещенных лодыжек. – Так вот, я думаю, что это Роза.
– Роза? Как? Почему?
– Ну, Верни, к ней на конференцию приезжала куча народу. Конечно же, она приглашала книготорговцев и читателей, опубликованных и будущих авторов, но не смогла удержаться на плаву, когда большинство опубликованных авторов перестали участвовать. То есть исчезли и редакторы, и агенты. ГиТЛЭР стал событием номер один. Но если ее часть конференции проходит гладко, а ГиТЛЭРовская – коту под хвост, то ей это выгодно.
– Коту под хвост, Табби? Вот именно этого мне и не хватало, – рассмеялась Мэгги.
– Хорошая версия, Табби, – сказал Сен-Жюст. – Однако мы вновь кое-что упускаем. Джанкарло. Он ведь участник Розиного представления. Мудрая птица не гадит в своем гнезде.
– Мы пошли по второму кругу, – Мэгги достала никотиновый ингалятор. – Что вы смотрите? – спросила она, когда Табби огорченно цокнула языком. – Ведь именно так многие бросают курить.
– Если бы ты правильно им пользовалась, то да, – сказала Табби. – Я беспокоюсь о тебе.
– То есть беспокоишься о своем проценте, – заявила Берни, и агентша огорченно взглянула на нее. – А иначе тебя не волновал бы порок, который доставляет ей радость. Каждому нужен свой порок. Спиртное, еда, кольцо в носу, никотин, увлечение туфельками и тому подобное. Это и есть американский образ жизни.
– Может, сменим тему? – Мэгги сжала зубами ингалятор. – О, смотрите, вон из лифта выходит Вера. Кто это с нею?
– Мисс Уилкинсон и мисс Коловски, – ответил Сен-Жюст, обернувшись. – А джентльмен? Стерлинг, поправь меня, если я ошибаюсь, но, кажется, потянуло копом?
