Текст книги "Убежище (ЛП)"

Автор книги: Кей Хупер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Поведав ему лишь частично о своих снах, Эмма столкнулась с той же реакцией, что и с доктором.

Ее убеждали, что она видит обычные сны, кошмары – остаточные явления травмы, полученной при падении.

Не забивай свою милую маленькую головку.

Эмма не желала видеть эту реакцию снова. Но она не хотела просто сидеть и ждать.

Но что она могла сделать? Даже если предположить, что женщина существовала, и ее держат взаперти, Эмма не представляла, где и кто это делает. Во время похищения, до того как на голову девушки накинули капюшон, Эмма не увидела ничего знакомого. И она не имела ни малейшего представления, с чего начать поиски.

У нее было только имя.

– Кэрол Престон, – пробормотала она. – Кто ты? Где ты? И что за монстр держит тебя?

1 июля

– Что-то нашел? – спросила Мэгги.

Наварро быстро определил места в центре Бэррон-Холлоу, где лучше всего ловила сотовая связь. И одно из них удачно выпало на внутренний дворик маленького кафе, в котором столы и стулья скрывались под большими зонтами.

Обеденное меню включало неплохой выбор разных сэндвичей, и он только что попробовал один из них.

– Как я и говорил, атмосфера этого места ужасна. Я что-то ощущаю, но ощущение… расплывчато. Не могу собрать его воедино. Чем дольше я здесь, тем хуже. И каждый раз, когда я думаю о возвращении в горы, я будто натыкаюсь на стену.

– Будто не должен находиться там?

– Похоже на то.

– Что-то блокирует тебя или тянет в другое место?

– Я не знаю. Пока нет. – Наварро потер висок. – Кроме того, приближается чертов ураган, а это не помогает.

Не на всех экстрасенсов так уж сильно влияли ураганы, но, к несчастью, Наварро был в их числе.

– Слушай, не дави на себя, – проговорила Мэгги. – Делай что можешь, чтобы уменьшить влияние урагана, и жди более подходящего времени. Если ты свалишься, то не сумеешь помочь никому.

– Да, понял.

– Ты уже виделся с Джесси?

– Нет, если только мы не прошли мимо друг друга на улице или в Рэйберн-Хаусе. Я все время был в комнате либо на прогулке, поэтому не видел никого из сестер.

Мэгги вздохнула.

– Ненавижу расследования, когда ничего не происходит. В таких случаях мы практически всегда обнаруживаем позже, что происходило многое, о чем мы просто не знали.

– Вот и у меня такое ощущение, – сказал Наварро. – Девушка, которую я нашел вчера, не была ни первой, ни последней жертвой.

И самое ненавистное, что узнать правду он сможет, только когда найдет больше тел. Или останков.

– Как отреагировали в городе?

– Шеф полиции сделал свою работу и спустил тело с гор, не беспокоя туристов. Его официальный отчет – несчастный случай, пока улики не докажут обратного, несмотря на отсутствие одежды и других личных вещей. Судя по тому, что я слышал, в городе обсуждаются все факты этой смерти. Жители поверили в несчастный случай. Ведь никто из своих не пропал.

– Достаточно цинично.

– Именно так я себя и чувствую. А еще ощущаю себя более чем бесполезным. И это мне не нравится. – Он замолчал, затем продолжил: – Шеф полиции не может сопоставить останки ни с кем из его списка пропавших. Кроме того, его медэксперт подтвердил, что она умерла едва ли больше недели назад, а в этих временных рамках нет никого из списка.

– Согласно той мизерной информации, которую ты мне предоставил, совпадений нет и в национальной базе данных. Я проверила. Судмедэксперт штата предоставит нам результаты ДНК теста, мы ими займемся.

Наварро был немного удивлен.

– Предоставит нам?

– Джон попросил об одолжении.

– Ясно. Что ж я рад. Но все равно на это уйдут недели, верно?

– Чтобы просто провести тест в лаборатории  вероятно, да. Я также поставила метки во всех базах данных пропавших, поэтому если какая-то женщина подойдет под параметры, мы узнаем.

– Хорошо. – Он моргнул, когда его голова внезапно разболелась.

– Ураган приближается?

Наварро перестал задавать вопросы, откуда она знает подобные вещи, находясь в сотнях, если не в тысячах миль.

– Да, я собираюсь обратно в гостиницу переждать ураган там. Отчитаюсь позже в установленное время, если будут изменения, то раньше.

– Ясно. Буду ждать.

Наварро быстро понял, что пользоваться личным входом имеет смысл только поздно ночью или рано утром. Поскольку вход располагался в задней части дома, и рядом не было места для стоянки, ходить через него в дневное время казалось излишней секретностью.

Пусть его и считали писателем-отшельником, погруженным в написание книги, но не хотелось бы, чтобы люди начали задаваться вопросом, почему он захотел тайно приходить и уходить в течение дня, тогда как главный вход куда удобней.

А с другой стороны, главный вход ставил в известность других гостей, когда он уходил и приходил.

Пока он не решил, хорошо это или плохо.

Наварро необходимо было сделать не более трех шагов, но на пути стояла гора багажа и коробок, в которых, вероятно, хранилось какое-то оборудование. Он решил двигаться к стойке регистрации, поскольку другое направление привело бы его прямо в центр тихого, но оживленного спора трех человек – двоих мужчин и женщины.

Обеспокоенная Пенни Уиллис, администратор гостиницы, обратилась к нему тихим голосом:

– Ради бога, прошу вас, только не говорите им, что вы писатель. Рано или поздно они это узнают, но пусть это будет поздно. Готова поспорить, у них очень много историй для вас.

Он остановился у стойки, подняв одну бровь.

– Каких историй? – спросил он таким же тихим голосом.

– О привидениях. Если только они не ищут демонов или других представителей злых сил. Подобные группы заинтересованы либо в том, либо в другом. – Она вздохнула. – Исследователи паранормального с севера. Время от времени они появляются у нас.

– Да, шеф Мэйтленд говорил об этом вчера.

– Да уж, их маленькая группа очень взбудоражена найденным вчера телом. Они пытаются решить, идти в горы сегодня или подождать до завтра. Вероятно, вам не стоит говорить им, что именно вы нашли тело.

– Спасибо за предупреждение. – Наварро почувствовал приближение очередного приступа головной боли. – Сегодня они вряд ли куда попадут, если только не любят гулять во время урагана. На мой взгляд, до начала стихии около пятнадцати минут.

– Вы тоже можете чувствовать приближение урагана? Я становлюсь дерганой.

Рассеянно подумав, не является ли она скрытым экстрасенсом, Наварро отвлекся на очередной приступ и добавил:

– Низкое атмосферное давление влияет на многих людей и по-разному. Пустяки, – достаточно сухо добавил он. – Писатели обычно знают немного больше о многих вещах.

– Что вероятно, очень полезно в настольных играх, – ответила она с улыбкой.

Наварро едва не сказал, что ничего об этом не знает, но лишь улыбнулся в ответ. Едва подняв руку в прощальном жесте, он пошел дальше к коридору, который вел к двум гостевым комнатам Рэйберн-Хауса на первом этаже.

Гранатовая и Опаловая комнаты. Все номера в гостинице были названы в честь драгоценных или полудрагоценных камней. Он не знал, почему, хотя и полагал, что такие имена более привлекательны, нежели обычные цифры.

Он почти дошел до коридора, когда услышал голос Пенни от стойки регистрации:

– О, Эмма, Дилан на кухне. Он хочет поговорить с тобой о новой плите.

Наварро вновь почувствовал боль. Но сейчас она была сильней, и даже сквозь нее он ощутил что-то еще – тягу глубоко внутри, порыв, который он не мог игнорировать. Он остановился и развернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как из другого коридора, ведущего к кабинетам Пенни и владелицы гостиницы, выходит женщина.

Она была высокой, лет тридцати, с роскошной фигурой, темными волосами и поразительными зелено-голубыми глазами. Ее лицо не было прекрасным, но невероятно запоминающимся, с правильными высокими скулами и чувственными губами.

Наварро точно помнил их. Ее.

Она увидела его, ее лицо окаменело, и он не знал, от шока или гнева. Но это выражение быстро прошло, и она махнула Пенни, давая понять, что услышала ее слова, но к кухне не повернулась, а сделала несколько шагов навстречу к нему.

– Так значит ты писатель, – проговорила она, ее голос звучал приятно и мелодично.

– А у тебя своя гостиница. – Его голос прозвучал грубее, нежели он хотел. Он не мог отвести взгляда от ее глаз, искал в них то, в отсутствии чего заверял его разум. – Эмма Рейберн.

– Да.

– В Сент-Луисе у тебя было другое имя.

– У тебя тоже. – Она даже не моргнула.

Наварро прекрасно осознавал, что они стоят рядом с общими залами, вероятно, под надзором не одной пары любопытных глаз. В гостинице текла обычная повседневная рутина, поэтому здесь и сейчас было не время и не место для вопросов и объяснений, стучащих в его голове.

– Нам надо поговорить, – сумел он вымолвить.

– Да? Может позже. Наслаждайтесь вечером, мистер… Наварро.

В этот раз Эмма свернула к кухне, ее движения были такими же изящными, как он помнил.

Он наблюдал за ней, пока она не скрылась за углом, затем заставил себя продолжить путь к своему номеру. Хотелось верить, что ему удалось сохранить спокойное и нейтральное выражение лица, по крайней мере, до входа в номер.

Войдя в комнату и закрыв дверь, он облокотился на холодное дерево, глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Это не помогло.

Только что достаточно простое расследование стало куда более сложным. И куда более странным.

Глава 9

2 июля

– О чем ты говоришь?

– Фестиваль искусства, – терпеливо повторила Эмма. – Он пройдет четвертого июля. Послезавтра, в субботу.

Джесси мгновение смотрела на сестру с необычно опустошенным выражением лица, затем моргнула и, похоже, наконец увидела ее.

– Фестиваль искусства. Как я понимаю, для подобных событий перекрывают центральную улицу и на каждом шагу выставляют кабинки, столы и палатки с различной едой?

– Никогда не думала о празднике в этом ключе, но в принципе ты права. Весь город выходит на улицу, плюс огромное количество туристов. Мастера и художники, у которых нет своих помещений, могут продемонстрировать и продать свои творения. Всегда проводятся лотереи, разыгрываются призы, играет живая музыка, ночью запускают салют и… Ты меня вообще слушаешь?

– Прости. Задумалась, – Джесси снова моргнула. – Что ты делаешь на фестивале?

– В этом году я буду куратором.

– Что? – Джесси, нахмурившись, посмотрела на сестру.

Эмма вновь вздохнула.

– На ступеньках здания суда в течение дня играют местные группы. Я контролирую, чтобы каждая следующая группа начинала играть, когда закончится предыдущее выступление. Я должна убедиться, что у них есть все необходимое. Это может быть забавно, а может стать занозой в одном месте.

– По мне, второй вариант более вероятен.

– В прошлом году все было не так уж и плохо, – пожала плечами Эмма. – Просто хочу, чтобы ты была в курсе, если вдруг не исчезнешь, как обычно.

Джесси не пыталась отрицать свое частое отсутствие в последние дни, а просто сказала:

– Я и не представляла, насколько большой участок земли мне нужно проверить.

– Надеюсь, ты хотя бы нашла укрытие вчера во время урагана.

– Что? А, да. Конечно. У меня разболелась голова из-за непогоды, поэтому я рано легла.

Не встречаясь и не разговаривая с сестрой.

– Я думала, духи Рейберн-Хауса все еще беспокоят тебя, – проговорила Эмма.

– Знаешь, я едва ли замечала их последние дня два, – немного удивленно ответила Джесси. – Мои мысли заняты совершенно другим.

Осознавая, что сестра едва сдерживает нетерпение и желание отправиться по своим делам, Эмма проговорила:

– Мне ждать тебя к ужину?

– До темноты вернусь точно. Меня устроит любой твой выбор.

– Хорошо.

Казалось, Джесси не заметила ничего странного в голосе Эммы, а просто махнула рукой и вышла из гостиницы, поправляя свой вездесущий рюкзак.

Проходя мимо стойки регистрации, Эмма услышала сочувствующей голос Пенни:

– Если тебе нужно плечо, я здесь.

– Так очевидно?

– Что вы с сестрой не общались с ее приезда? Боюсь, да.

– Не знаю, почему я ожидала чего-то другого. Мы не были близки, будучи детьми, а повзрослев, выбрали совершенно разные дороги. Пятнадцать лет – большой срок.

Пенни нахмурилась.

– Да, но… Это не мое дело, но я считаю, что Джесси вернулась сюда не для общения с семьей. С ней происходит что-то другое, и это очень важно для нее. Здесь у нее своя миссия.

Эмма совсем не удивилась этим словами. Вспомнила признание Джесси о смутных воспоминаниях того лета и медленно кивнула.

– Ты тогда не жила в Бэррон-Холлоу, – проговорила она, – но… Это было странное, напряженное лето, даже до того, как Джесси уехала. Не могу объяснить, но я чувствовала это, а мне было только пятнадцать. А Джесси… Я не знаю всего, но уверена, что она прошла через что-то травмирующее. Достаточно серьезное, чтобы убежать навсегда. Думаю эта поездка своего рода исцеление.

– Если здесь ей причинили боль, тогда поездка для сведения счетов, – грубо добавила Пенни. – Или для другого, явно менее доброго, нежели исцеление старых ран. Эмма, даже не знакомый с твоей сестрой человек видит, что она от чего-то бежит. И в ней много гнева. И понимания, что времени не так много. Может, ее отпуск заканчивается, и она должна закончить дела перед отъездом, может, она знает, что никогда не вернется в Бэррон-Холлоу. В общем, она заставляет себя что-то делать, и не думаю, что это исцеление.

– Да, – вздохнула Эмма. – Слушай, у меня несколько дел сегодня. Сможешь продержать оборону?

– Конечно. Я присмотрю за Лиззи, если хочешь.

– Нет, я возьму ее с собой. – Она обычно так и делала – воспитанная собака на поводке делам не мешала.

Одна из встреч Эммы запланирована в офисе семейного адвоката, но это позже. Сейчас у нее возникло непреодолимое желание покинуть гостиницу, и она знала, что должна подчиниться тяге и рассказать кому-нибудь о своем последнем сне.

Даже если он просто погладит ее по голове.

Шеф полиции Дэн Мэйтленд не совсем жалел ее, но и не мог полностью скрыть свое нетерпение.

– Еще один сон? Эмма…

– Знаю-знаю. Мы уже говорили об этом. Но в этот раз у меня есть имя, Дэн. Кэрол Престон. Можешь хотя бы проверить, числится ли это имя в списке пропавших?

Он записал имя на блокноте рядом с телефоном.

– Я проверю, но уже сейчас могу сказать: в нашем местном и штатном списке нет этого имени, если только его не добавили только что. Я разглядываю их с момента обнаружения тела в горах.

– Как понимаю, безуспешно?

– Да. И, честно говоря, ничего другого я и не ждал. И даже когда лаборатория вернет результаты ДНК-теста, высока вероятность, что мы ничего не добьемся. Ведь большая часть данных собрана от преступников, чиновников или военных. Черт, я только сейчас заношу сведения о своих людях в базу данных правоохранительных органов, а в некоторых городках не делают и этого. Слишком много споров о злоупотреблении подобной информацией.

Зная, что он работает непрестанно с момента обнаружение тела, и ему предстоит еще больше работы из-за фестиваля, Эмма поднялась.

– Знаю, что у тебя много дел. Просто… Если это имя всплывет в твоих запросах…

– Сразу дам тебе знать, – пообещал он, тоже вставая. – А пока почему бы тебе и Лиззи не насладиться приготовлениями к фестивалю? Она опять на меня странно смотрит.

Эмма взглянула на собаку, которая стояла у стола и действительно смотрела на Дэна, и засмеялась.

– Прости, но ты знаешь, что обычно она не любит мужчин. Рычит на Виктора, и мне кажется, что он воспринимает это как личное оскорбление.

– Потому что никто не любит его? – сухо предположил Дэн.

– Думаю, да, хотя он говорит, что все животные обожают его, и проблема в Лиззи.

– Ага, конечно. Не буду винить ее в том, что она не любит меня, но этот взгляд меня немного нервирует. Увидимся на фестивале, если ничего не произойдет раньше. Ты отвечаешь за группы в этом году, да?

– Видимо, это расплата за грехи.

Эмма подняла руку в прощальном жесте и покинула кабинет. Поздоровалась с несколькими офицерами и продолжила идти к выходу.

Она бросила взгляд на часы и нахмурилась, поняв, что они остановились. Но не придала этому особого значения, поскольку часы на углу банка сказали ей, который час. У нее еще оставалось время до встречи в офисе Трента, но она была слишком взвинчена, чтобы возвращаться в гостиницу.

Дело в ней. Это не имело никакого отношения к Наварро.

Совершенно никакого.

Она надеялась, что глаза привыкнут ко тьме, и она сможет разглядеть хоть какие-то детали своей тюрьмы. По крайней мере, какая-то часть нее надеялась на это, другая же часть не хотела видеть ничего.

Но проходили часы, и Кэрол Престон обнаружила, что тьма была абсолютной, и человеческий глаз ее не воспринимает. В этом месте не было света, абсолютно никакого.

Если она и будет исследовать свою тюрьму, делать это придется на ощупь.

И все в ней содрогалось от этой мысли.

Она никогда не считала себя смелой, но уверенности в себе ей было не занимать. Кэрол цеплялась за это, убеждая себя понять, насколько серьезна ситуация. Может, ее похититель совершил ошибку и оставил что-то, что поможет ей освободиться.

Это было вероятно.

И это была ее единственная надежда.

Мысленно собравшись, она медленно начала ощупывать пространство вокруг себя. На матрасе было много мокрых пятен, ощущалась жесткость материала, что указывало на то, что он был мокрый и раньше.

Привыкнув к запахам, она смогла опознать мочу и фекалии, а понимая, что ее мочевой пузырь становится полным, она испытала страх обмочиться. Или еще хуже.

Сейчас ощущая влажность и твердость матраса, она понимала, что не первая столкнулась с такой проблемой. Она наклонилась к матрасу в разных местах и точно различила запахи мочи и крови.

С усилием откинув эту мысль, с неохотой расслабилась на кровати. Цепь, которая приковывала ее к стене, позволяла только встать с кровати и опуститься на колени. Она даже не могла подвигать лодыжками, чтобы подняться на ноги.

Ее ступни были онемевшими, и она в первый раз задумалась, не была ли лента перетянута слишком туго, не нарушено ли кровообращение.

Ловкий метод предотвратить побег.

Опустившись на колени, она медленно коснулась пальцами грязного пола.

Дерево.

Она трогала что-то вроде ножки от стула, но когда провела рукой до низа, ощутила, что это была раковина, уходящая прямо в землю.

Она не знала, как глубоко, но поняла, что ножка едва ли сдвинулась с места, когда она потянула за нее.

Протянула руку дальше и обнаружила вторую ножку. В этот раз она очень медленно стала ощупывать предмет вверх, пока не дошла до края сидения.

Стул. Она практически была уверена, что это стул.

Практически на краю зоны досягаемости она ощутила… волосы. Длинные пряди. Липкие.

Липкие от крови?

Ее желудок сжался, и снова Кэрол сдержалась. Вместо этого она потянулась так далеко, как только могла, едва чувствуя боль в запястье, заставив себя провести рукой вдоль прядей на сиденье.

Она почувствовала что-то еще. Ее пальцы были настолько холодными, что вначале она даже не поняла своей находки. Но затем она надавила и поняла, что касается замороженной человеческой плоти.

Она касалась ужасно избитого женского лица, и оно было повернуто к ней.

Лицо. Голова.

Не тело.

Кэрол Престон заползла обратно на кровать, даже не осознавая, насколько громкий плач вырывается с ее горла.

Нелли Холт лениво потянулась, оценивая отсутствие реакции сквозь полуопущенные ресницы, затем вздохнула с нетерпением, нежели с болью:

– Вик, ты настоящий поддонок.

– Почему в этот раз? – спросил Виктор Рейберн.

– У нас только что случился бешеный секс посреди дня, а обе твои руки на блэкберри, а не на моей груди.

– Ключевое слово здесь – случился, – проговорил он, не смотря на нее. – Мы уже закончили.

Нелли кинула в него подушку.

Он пригнулся, доказывая, что смотрел не только в телефон, и отбросил его в сторону. Усмехаясь, дотянулся до Нелли. Она же ускользнула от него.

– О, нет-нет-нет. Я оскорблена. Больше никакого дикого секса, маленький засранец.

– А животный секс? Или даже…

– Мне жаль, что я начала все это, – объявила Нелли, обрывая его, прежде чем он оскорбил ее еще больше.

Он толкнул ее обратно на оставшиеся подушки и дал понять, что секс все еще входил в его планы.

– Хорошо, – в конце концов проговорила она, немного задыхаясь. – Я в игре. Но почти четыре, и…

– О, черт, – перебил он, вставая.

И Нелли с горечью подумала, что его-то дыхание ровно.

– Встреча? – спросила она.

– Да, прости. – Он провел пальцами по темным волосам и кинул извиняющийся взгляд. – У меня встреча с Эммой в офисе Трента.

Нелли облокотилась на подушки, наблюдая, как он двигается по комнате, обнаженный и раскованный, собирая одежду.

– Как получается, что вы с Эммой разговариваете только у адвоката?

– Ты же знаешь Эмму.

– Да. Но я знаю и тебя. Лучше остальных, смею сказать. Так что происходит между вами?

– Обычное семейное дерьмо.

Поскольку он не сознался, в чем именно дело, Нелли открыла было рот, чтобы спросить. Но прежде чем она смогла сформулировать фразу невинно и без требования, он задал вопрос настолько нормальный, будто и не стараясь оборвать ее мысли.

– Не против, если я быстро приму душ?

– Конечно, нет. Я оставила чистые полотенца для тебя

– Спасибо, дорогая.

Он исчез в ванной, прикрывая, но не полностью закрывая за собой дверь.

Лежа на скомканных простынях, Нелли думала о нем. И бескрайней нежности. Он наполнил паром ее ванную и половину спальни, прежде чем закончил принимать «быстрый» душ. А что до нежности и ласки, она не была молодой и наивной, чтобы воспринять ее серьезно.

Она не была любовью Виктора Рейберна.

Месяц назад, даже год назад она бы с уверенностью сказала, что он любит только себя. Вик Рейберн и думал в основном о себе.

В нем было тщеславие, заносчивость и очень много уверенности. Он наслаждался тем, что имел значимость в Бэррон-Холлоу, будучи при деньгах и влиянии, обладая значительной властью. Привлекательный мужчина, обаятельность и сексуальность которого буквально сочились сквозь поры.

Удачный «улов», если женщина хочет приятно провести время в кровати.

Но очень неуловимый любовник, если ожидать чего-то большего.

Он подходил Нелли идеально.

Водит правильную машину и красиво одевается, знает, как произвести приятное впечатление.

Нелли когда-то задумывалась, что могло удержать такое совершенство в достаточно скучном маленьком городке. Но ей казалось, она знает ответ.

Потому что здесь он был Виктором Рейберном, и с его мнением считались практически везде. Он происходил из старой, авторитетной семьи, которую уважали в этих краях. Родители оставили ему несколько процветающих предприятий, очень большой дом и достаточно земли, которую вполне можно было назвать поместьем, а также многочисленную собственность, сдаваемую в аренду, которая также приносила приятный доход. И даже со всем этим практически везде он был бы просто еще одним привлекательным, обаятельным мужчиной с достаточным количеством денег и отвращением к браку и длительным отношениям. Обычным мужчиной.

Поэтому Виктор выбрал остаться кем-то значимым в Бэррон-Холлоу, нежели быть посредственностью в другом месте.

Нелли была уверена, что на текущий момент он наслаждался жизнью, и у него не было сожалений. Но она также понимала: недавно что-то изменилось, и хотя Нелли работала репортером на полставки в их маленькой местной газете, да и то делала это по большей части ради удовольствия, она ощутила дуновение какой-то интересной истории в последнюю неделю или около того.

Хотя они никогда не были особо близки, было очевидно, что Вик и его кузина Эмма пытаются скрыть напряжение. С тех пор… С тех пор как вернулась Джесси, теперь поняла Нелли.

Нелли нахмурилась, пытаясь решить, действительно ли враждебность между родственниками началась с момента возвращения Джесси. Она не была уверена. Нелли немного знала Джесси, когда они были детьми, а за последние несколько дней она лишь раз или два краем глаза видела ее в городе.

Хотя ничего другого она и не ожидала. Джесси не рассматривала ее как подругу пятнадцать лет назад, поэтому странно было бы, измени она свое мнение сейчас, и это чувство было взаимно.

Нелли всегда поддерживала отношения с Эммой, но они жили в маленьком городке и периодически встречались в различных комитетах или на городских мероприятиях. Их общение не включало совместные обеды или другие заранее назначенные встречи.

В любом случае, Нелли никак не могла узнать точно, была ли Джесси причиной того напряжения, что возникло между Виктором и Эммой. Если только она не подкараулит Эмму и не спросит ту напрямую. Но Эмма в последние дни была крайне неуловима, даже уклончива, и у Нелли не было возможности удовлетворить свое любопытство.

Учитывая, что и Виктор был очень уклончив.

Нелли наклонилась вперед, обнимая руками свои колени, и посмотрела на дверь ванной, наблюдая, как пар выходит из комнаты и уплывает в потолок.

Джесси. Была ли она до сих пор безответственным возмутителем спокойствия, порождающим драму? Как в семнадцать лет, когда она завела свой Форд Мустанг и оставила Бэррон-Холлоу в зеркале заднего вида? Или Джесси Рейберн изменилась, как и все они, за прошедшие пятнадцать лет?

Даже с таким сильным стремлением пробиться, ей потребовалось больше силы, нежели она полагала, чтобы просто вернуться. И даже это ей будет дорого стоить.

Но она решила подумать об этом позже.

И пробившись, она была очень удивлена оказаться там, где была. Она старалась пробиться к Джесси, но ее стены были подняты и укреплены невероятно сильно. По какой-то причине Джесси закрылась от мира духов.

А эта была более чем открыла, пусть и не знала об этом. Она даже никогда не встречала Нелли Холт, но в этом переходном месте, где она обитала, она знала эту женщину. По крайней мере, в какой-то степени. Она знала, кто она, ее имя, странные факты из ее жизни. Она знала, что может доверять Нелли.

И даже при всем при этом она медлила. Найти в таком маленьком городке, где все связаны, людей, в непричастности которых можно не сомневаться… тяжело. А найти того, кто действительно мог помочь и позаботиться о Джесси и Эмме, пока не слишком поздно, было еще тяжелей.

Пока убийце удавалось скрывать свои преступления очень долгое время, а если это не изменится, если его не остановят, он станет только смелей. Он может решить, что закон не для него, что его никогда не поймают.

Особенно если почувствует угрозу, безысходность и стремление скрыть свой секрет.

И если изменит свои методы охоты. И примется за местных.

Например, за Джесси. Она ведь занималась раскрытием прошлого, которое угрожает его секрету. Она сумела убежать и была очень уязвима из-за этого. Да никто и не удивится, если Джесси исчезнет, снова «убежит»? Даже сестра.

Дух подплыл ближе, вновь разочаровавшись в том, что ее не видят, не чувствуют.

Было унизительно наблюдать, как мир продолжает жить без нее. А ей нужна помощь. Кто-то должен был остановить его и как можно скорей. Потому что когда он избавится от Джесси и, возможно, от Эммы… он сможет продолжать убивать, и никто не будет знать об этом.

Этому городу необходима помощь. Всем его будущим жертвам необходима помощь. Джесси и Эмме необходима помощь. Им нужен кто-то или что-то, способное встать между ними и монстром.

Да им нужен тот, кто просто знал о существовании монстра.

Было бы куда легче, если бы она просто могла все объяснить. Все выложить. Десять минут прямого разговора, даже пять минут, и этого хватило бы. Черт, две минуты  и она смогла бы втолковать хоть что-то важное. Но будь у нее достаточно силы для этого, и кто-то открыл бы ей дверь, есть вещи, которых не допускает вселенная.

У всех живущих и умерших своя роль, и некоторые вещи должны случаться так, как случаются.

И все-таки она до сих пор не была до конца уверена. Она могла кое-что сделать.

Поэтому сосредоточилась так сильно, как только могла, и сделала все возможное, чтобы воспроизвести таинственное предупреждение.

Глава 10

Хотя, с изумлением подумала Нелли, Вик не особо-то и изменился за пятнадцать лет.

Да и за всю жизнь, если говорить откровенно.

Но, по мнению Нелли, не поменялась и Эмма. Пусть она и уехала в колледж на другом конце страны и за четыре года учебы редко появлялась дома. Но в итоге вернулась в семейный дом, хотя могла бы отправиться куда угодно. Эмма по-прежнему казалась дружелюбной, милой провинциальной девчонкой с приятным чувством юмора. Работая учителем, она каждое лето могла путешествовать по стране и даже по миру. Но, несмотря на все увиденные места, Эмма всегда возвращалась домой. И все еще хранила нить жемчуга, доставшуюся/оставшуюся/унаследованную от матери, как фамильную драгоценность.

Она практически никогда не носит его. Интересно, почему?

Именно такие вопросы заставляли Нелли писать для местной газеты, хотя она и не зарабатывала этим на жизнь.

Ее нельзя было назвать состоятельной, но бережливые родители оставили ей небольшое наследство и дом без ипотеки, поэтому Нелли смогла найти интересную работу с частичной занятостью и заниматься благотворительностью.

А сейчас ее очень занимал вопрос об Эмме. Она любила загадки. Любила тайны. Ей нравилось пытаться их разгадать либо для статьи, либо для собственного удовлетворения. Работа в газете лишь давала уважительную причину проявить свое природное любопытство.

Засунуть нос в дела других людей.

Нелли достала из верхнего ящика тумбочки записную книжку и ручку. Открыла чистую страницу и поставила пометку для себя, даже не зная, сможет ли найти повод, чтобы задать вопрос Эмме о жемчуге или о напряженных отношениях с кузеном.

Эмма и Вик никогда не были особо близки, но, насколько помнила Нелли, достаточно легко общались друг с другом. Когда Эмма была подростком, они хорошо находили общий язык, даже десятилетняя разница не была помехой.

Так что же происходит сейчас? И зачем им встречаться в офисе семейного адвоката? Это явно не касается наследства: Рейберн-Хаус вместе с другой собственностью и фондами достались Эмме и Джесси от отца, который умер пять лет назад. Нелли помнила, насколько удивился Вик, узнав, что дядя оставил ему дорогой старинный автомобиль (который сейчас он с радостью водил).

Как было известно Нелли, автомобиль Эмму никогда не заботил. И тот факт, что машина досталась Вику, ее совершенно не возмущал. Она с головой ушла в дела, занимаясь значительным отцовским имуществом, учитывая отсутствие Джесси.

Насколько могла судить Нелли, единственное, что могло повлиять на отношения между кузенами, – внезапное появление Джесси.

Так какую же грязь взбаламутило возвращение блудной дочери?

Нелли продолжала сидеть с поднятыми ногами, рассеяно постукивая ручкой по блокноту, еще несколько минут. Благодаря живому воображению на ум приходило достаточно много идей. А воображение у нее было даже слишком живым для газетного дела, о чем не раз говорил начальник.

Но сейчас проблема состояла в разнообразности этих идей, начиная от простых, заканчивая драматическими и мелодраматическими. Не имея хотя бы малейшего намека на происходящее в семье Рейберн, не было смысла даже гадать.