Текст книги "Бегущий по лезвию 2"

Автор книги: Кевин Джеттер (Джетер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц)

Мужчина отступил назад и нажал на кнопку вызова лифта. Кабина не ушла с этажа; двери разъехались в стороны, и он шагнул в них, продолжая улыбаться. Помахал рукой в сужающийся проем дверей: «Пока». Прислонившись к стене ползущей вниз кабины, позволил себе улыбнуться. Теперь в его глазах не было слов, была только карта, точный план отделения со всеми его аппаратами, охранниками, докторами и человеком на больничной койке, у которого вместо сердца и легких была дыра.

Мужчина в зеленом халате спустился на один этаж. Здесь не было охраны. Вытащил из пустующей кладовой свой механизм, более громоздкий и грубый, чем хромированные больничные тележки, и ввез его в родильное отделение. Там начал отгибать тяжелые распорки, которые тяжело вдавливались в истертый линолеум на полу.

– Что, черт возьми, вы тут делаете? – Помахивая планшетом„к нему семенила старшая сестра отделения. – Эту штуку нельзя здесь устанавливать. Что бы это ни было…

Улыбающийся человек повернулся к женщине.

– А я думаю, можно.

За ее спиной вдоль обеих стен за перепалкой наблюдали зрители – беременные женщины. Лежа на тесно сдвинутых кроватях и приподнимая головы, чтобы не мешали вздувшиеся животы, они силились разглядеть причину шума; их глаза, притухшие от лекарств, лучились буддистским спокойствием.

– Кроме того… – Улыбка стала еще более широкой„хотя и менее обнадеживающей, – я тут ненадолго.

– Я позову охрану! – Старшая сестра повернулась и зашагала к центральному посту.

– А вот это плохая мысль. – Мужчина прервал процедуру установки оборудования и вытащил из-под зеленого халата пистолет. Металлического щелчка было достаточно, чтобы остановить сестру; глаза ее округлились, когда она, взглянув через плечо, увидела маленькую черную дырочку нацеленную точнехонько под край белой накрахмаленной шапочки. – Зачем беспокоить охрану?

Он оттеснил женщину к стойке центрального поста, держа дуло всего в дюйме от ее лба. Мимо молоденькой, еще более испуганной сестрички, сидевшей за стойкой, свободной рукой дотянулся до телефона и выдернул шнур из розетки.

– В самом деле, я не вижу тут никаких проблем. Если только вы сами не будете их создавать. – С лучезарной улыбкой мужчина отвел пистолет от старшей сестры и указал стволом на другой стул за стойкой. – Присядьте.

И вернулся к неуклюжему приспособлению, громоздящемуся посреди предродового отделения. Взгляды всех беременных женщин были прикованы к нему; две из них, менее накачанные транквилизаторами, принялись тихонько плакать, натягивая на себя тонкие простыни, словно пытались укрыться за ними.

– Леди… вы прекрасны в вашем положении. – Он поднял пистолет, направив ствол в дырчатый звукоизолирующий потолок. – Так и лежите. Тихо-тихо. – Повернулся, одарив всех своей улыбкой. – И тогда мы разделим с вами прекрасное мгновение. Верно?

Будущие мамы замерли на кроватях, что ему и требовалось. Мужчина посмотрел через плечо на женщин за стойкой.

– Не делайте глупостей. – Свободной рукой он отогнул последнюю опору и укрепил ее на полу. – А теперь просто расслабьтесь. Это займет всего пару секунд.

В нагрудном кармане зеленого халата находился пульт дистанционного управления с двумя красными демаркированными кнопками. Отступив на шаг, мужчина выудил металлическую коробочку из кармана. Момент был слишком серьезен, чтобы сохранять улыбку на лице. Большим пальцем он нажал первую кнопку.

Двухсекундная пауза дала ему возможность отвернуться и закрыть уши руками, в одной из которых был пульт, а в другой – пистолет. Взрывная волна жарким океанским прибоем прокатилась по спине с такой силой, что он сделал несколько неверных шагов, прежде чем восстановил равновесие.

Наступившая вслед за взрывом тишина была нарушена приглушенными рыданиями беременных, перешедшими вскоре в громогласные вопли. Они заглушали стук падения кусков взорванного перекрытия, что осыпались мужчине на плечи в виде белой пыли и металлических осколков.

Человек бросился назад к механизму и вкатил его в палату. Отдача от направленного взрыва пиротехнического патрона вогнала распорки в пол еще на дюйм. Он посмотрел на потолок – там красовалась дыра с рваными краями. Посреди нее торчал гидравлический таран, который выскочил из механизма, как чертик из коробочки; его металлический корпус маслянисто поблескивал среди искореженных и обугленных балок перекрытия.

Сбоку к механизму был прикреплен атташе-кейс из черного неопрена с хромированными замками. Засунув пульт обратно в нагрудный карман, мужчина отцепил кейс и начал карабкаться вверх, цепляясь за скобы, укрепленные на таране.

Этажом выше больничная обслуга и охрана все еще пребывали в шоке из-за этой громадной тупоносой штуки, что внезапно пробила пол отделения. Острые края рваного металла оцарапали мужчине спину, когда он по пояс вылез наружу в клубах дыма и пыли. Вытащив кейс и водрузив его на край рваной пробоины, мужчина быстро огляделся и нашел пациента с дырой в груди именно там, где и рассчитывал его увидеть. Установленная на рельсах кровать была окружена шипящими аппаратами. Мониторы лихорадило, взрыв нарушил шествие остроконечных пиков, и приборы теперь издавали тревожный писк.

Выпустив на мгновение ручку кейса, но крепко сжимая пистолет, мужчина подтянулся на руках и вскочил на ноги. Врачей и сестер взрывом прижало к стене. Одного посекло осколками; ручейки крови образовали яркую сеть на лице и хирургическом халате перед тем, как несчастный упал на колени. Пациент на кровати, пребывающий на грани сознания, слабо шевелился в паутине шлангов и трубок.

– Эй, дружище!..

Улыбка вновь осветила лицо человека, но глаза его сверкнули, когда он окликнул охранника, пытавшегося дотянуться до отлетевшего в сторону автомата. Этих слов оказалось достаточно, чтобы остановить полицейского, чьи пальцы замерли в дюйме от приклада. Мгновение поколебавшись, охранник поднял голову. Это и решило его судьбу-улыбчивый человек выстрелил. Приклад ударил в плечо отдачей, и полицейский с расколотым черепом растянулся на полу.

Где-то в недрах больницы завопили сирены. Времени оставалось в обрез. Мужчина выудил пульт из кармана и нажал вторую кнопку.

В дрожащем солнечном сиянии за высокими окнами палаты возникла еще более яркая искра-полыхнул металл, подгоняемый пламенем, словно небольшой осколок солнца пролетел по низкой орбите над городскими башнями. Искра росла и приближалась, вызванная лучом, исходящим из пульта в руках человека.

Проделав это, он отложил металлическую коробочку в сторону. Затем поднял атташе-кейс за изогнутую черную ручку и быстро зашагал к кровати.

– Что… – Не шепот, не вздох, лишь несколько молекул исторгнутого дыхания. Веки пациента с дырой в груди раскрылись. – Что… вы делаете… – Красный пузырик задрожал в мутной пластиковой трубке, вставленной в трахею.

– Не бери в голову, приятель – Руки мужчины, склонившегося над кроватью, быстро мелькали.

Он тянул и дергал; трубки и гофрированные шланги выскакивали из забрызганной кровью груди пациента. – Лежи тихо и дай мне все сделать как надо. – Мужчина положил пистолет на ближайшую больничную тележку, захватил охапку остроконечных инструментов и белого стерильного пластыря, которого здесь, похоже, было в избытке.

Раздалось шипение кислорода – из тефлонового гнезда, приклеенного к грудине, вышел самый толстый шланг; плохо закрепленная банка раствора Ригнера упала на пол и разбилась, когда мужчина задел локтем стойку капельницы.

Он работал все быстрее, разложив атташе-кейс прямо на кровати рядом с пациентом. За стенами палаты нестройным хором вопили сигналы тревоги; пол дрожал от отдаленного топота множества ног.

До слуха донесся слабый торопливый звук вставляемых в магазин патронов, но мужчина даже не поднял головы. Он точно знал, сколько еще времени ему понадобится.

В лицо ударил отраженный солнечный луч.

Взглянув в окно, мужчина увидел, что к нему приближается челнок, усовершенствованная модель для перевозки небольших грузов. Место пилота пустовало; программа, запущенная нажатием кнопки на пульте, подводила челнок все ближе, вот уже его стальной нос сверкнул в метре от стекла.

Локтем мужчина оттолкнул прочь ненужные теперь аппараты. Еще одна стойка опрокинулась, разбросав трубки, словно корчащийся осьминог. С помощью хирургического пластыря он прикрепил. тонкие трубочки, извлеченные из атташе-кейса, к иголкам, торчащим из туловища пациента.

– Так, посмотрим. – Мужчина повернул выключатель под квадратным стеклянным экраном, вделанным в крышку кейса; по экрану побежала плоская зеленая линия. – Сукин сын! Ну же, давай!

Улыбка превратилась в злой оскал, кулак опустился на миниатюрные механизмы, заключенные в кейсе; крошечные мехи кашлянули, продувая воздух через фильтр, но зеленая линия по-прежнему напоминала неподвижный морской горизонт. Обеими руками, целясь в узкое пространство между горлом и красными трубками, мужчина ударил лежащего человека с такой силой, что колени пациента подскочили, словно лезвие складного ножа.

– Боже… – Агонизирующий шепот. Рука пациента с дырой в груди освободилась от пластыря, которым была прикреплена к хромированным перилам кровати; он слабо махнул ею, пытаясь защититься от нападавшего. – Боже… оставь меня…

Мужчина низко нагнулся, прижав свой рот ко рту лежащего. Мощный выдох – и грудь пациента высоко поднялась. Из атташе-кейса донеслось нечто похожее на чириканье, а зеленая линия монитора вздрогнула и поймала сдвоенный импульс. Искусственный пульс замедлился и выровнялся. Мужчина, по-прежнему улыбаясь, вытер рот и подправил рукоятку подачи адреналина.

– Надеюсь, теперь ты готов к путешествию…

Едва он успел произнести эти слова, как оконное стекло треснуло и рассыпалось по палате сверкающими осколками. Металлическая рама выгнулась, болты вылетели из стен, и нос грузового челнока вонзился в больничное здание.

Улыбающийся мужчина стряхнул осколки с краев зияющей раны пациента; одной рукой приподнял его и обмотал пластырем, закрепляя на теле атташе-кейс и трубки.

– Ну, держись!

Стекло хрустело под ногами, пока он подталкивал кровать на колесиках к челноку, неподвижно застывшему, подобно некой архитектурной занозе.

Сзади раздался выстрел. Мужчина обернулся через плечо и увидел автоматы в руках полицейских, выскакивающих из лифта. Люди в темной форме бежали, пригнув головы, рассредоточиваясь вокруг узкого входа в палату.

Звякнула пуля, срикошетив от изогнутой спинки кровати; другие стали вонзаться в стены. Вздыбленный пол с торчащим посредине тараном и тележки с медицинским оборудованием образовывали подобие баррикады между мужчиной и полицейскими, на время укрыв его от прямой атаки.

Он не глядя пошарил в поисках пистолета, но, ничего не обнаружив, вспомнил, что оставил его на аппарате искусственного дыхания между трубками и шлангами. Он даже отыскал его глазами – маленький вороненый предмет на сверкающем никеле. Слишком далеко, особенно если учесть пули, пронзающие комнату… Похититель бросился назад, к разбитому окну, наблюдая из-за распростертого на кровати тела, как снаружи поворачивается челнок – подводит раскрытую дверь грузового отсека к зубастой пасти окна. Солнечный блеск бил в лицо, словно жар расплавленного металла из домны.

Один из выступающих воздухозаборников челнока зацепился за погнутую секцию стальной рамы окна. Двигатель завизжал на высокой ноте – это автопилот пытался протолкнуть машину сквозь препятствие. Открытый люк грузового отсека неподвижно завис в метре от изуродованного оконного проема больничного здания.

Сквозь гулкое эхо автоматных очередей теперь можно было расслышать, как команда полицейских занимает позиции готовясь к броску в палату. Мужчина отступил на несколько шагов, волоча за собой кровать, затем ухватился обеими руками за нижнюю перекладину койки.

– Нет… – Пациент с дырой в груди видел, что тот, другой, собирался проделать, – Ты не сумеешь… невозможно…

– Заткнись| – Мужчина по-бычьи наклонил голову; мышцы вздулись под зеленой рубашкой, когда он что было сил рванул кровать. Секунду спустя колесики кровати ударились о нижний край оконной рамы, находящейся на уровне пола. Под действием инерции койка перескочила через стальной барьер и полетела к открытому люку челнока, попав в самый его центр. Еще один мощный толчок и похититель по инерции вылетел вслед за кроватью.

Он рухнул прямо на пациента, который застонал и попытался оттолкнуть его своими слабыми руками, Одно из колесиков кровати застряло в ободе люка; хромированная рама и матрас вывалились из челнока и, задевая больничную стену, полетели вниз.

Пули уже свистели в открытом, огороженном лишь стальной сеткой грузовом отсеке, чмокая об обшивку челнока. Внутри палаты, перескакивая через вздыбленный пол и стреляя на бегу, суетились полицейские.

Похититель сполз с пациента, не вставая с колен, подобрался к пустому сиденью в кокпите и нажал кнопку отключения автопилота на контрольной панели. Ухватился рукой за штурвал – челнок дернулся вперед, другой рукой вцепился в подголовник кресла, чтобы не отбросило назад в грузовой отсек.

Через изогнутое стекло кокпита мужчина заметил, что стальной крюк сломанной оконной рамы все глубже вонзается в воздухозаборник. Челнок опасно наклонился под углом в сорок пять градусов, а стальной град между тем выбивал мелкие щербины на наружной обшивке.

Оглянувшись через плечо, похититель увидел, что пациент беспомощно скользит к открытой двери люка. Держась одной рукой за пилотское кресло, мужчина потянулся назад и ухитрился вцепиться в простыню. Ужас пронзил пациента, снимая действие анестезии; в полном сознании, вытаращив глаза и разинув рот, он смотрел в зияющую бездну под собой, где были только воздух и нитки улиц в сотнях метрах внизу.

Держа простыню, как пращу, похититель подтянул к себе раненого. Еще одно усилие – и ему удалось поместить пациента в кресло второго пилота. Приборы и экран монитора в атташе-кейсе, закрепленном на груди пациента, взвизгнули и тревожно заплясали.

Поворот штурвала наконец освободил челнок от захвата стальной рамы, и долго сдерживаемая тяга дугой запустила машину в безоблачное небо. Полицейские, облепившие оконный проем в больничной стене, продолжали вести огонь по удаляющемуся летательному аппарату. Пули молотили в захлопнувшуюся крышку люка.

– Уфф… – На большее раненого не хватило. Его бледные руки шарили по атташе-кейсу, этой пульсирующей механике, что поддерживала в нем жизнь. – Уф-уфф.

– Не трогай. – Улыбка еще не вернулась на лицо похитителя, он обеспокоенно посмотрел на раненого. Руки его были заняты программированием бортового компьютера. – Ты действуешь мне на нервы.

Ослепительно белое солнце сверкнуло на обшивке уносящегося вдаль челнока.

– Все так говорят.

Декард глянул на фигуру в лабораторном халате по ту сторону стола.

– Что это значит?

– С-старая дерьмовая с-сказочка. – Нечто похожее на сострадание промелькнуло за толстыми линзами очков Исидора. Он с отвращением потряс головой. – Каждый раз, как люди х-хотят соскочить с к-крючка, на который п-попались, они говорят нечто п-под-добное. «Это всего лишь работа. Я выполнял приказ», – Передразнивая, он не заикался. – Ty же п-песенку пели в Нюрнб-берге.

– Что ж, может, это и там было верно.

– О старый д-добрый Декард. – Глава ветеринарной лечебницы Ван Несса прижал ладони к столу и подался вперед, сверля собеседника пронизывающим взглядом. – Великая ораторская т-тактика, отлично. Таким образом вы можете оп-оправдывать и себя, и Третий рейх.

– Погодите, давайте передохнем. – Декард отвернулся и потряс головой. – Вы затащили меня сюда, чтобы прочитать лекцию по древней истории? Мертвых закопали, а прах убийц развеяли вдоль дорог!

– Впечатляет. Какая н-начитанность!

– Ну, довольно. – Декард откинулся в кресле. – Теперь я могу идти? Потому что если вы хотели показать мне свое моральное превосходство, то зря старались. Как я уже сказал, я бросил эту работу.

– Но возможно, – сказал Исидор, – р-работа не бросила вас.

Декард вздохнул:

– Как вам угодно.

– Потому что… – Голос Исидора стал тише и мягче. – Потому что на самом деле вы ничего не имели против работы блейдранера как таковой. Вам просто расхотелось этим заниматься. Как вы сказали, слишком близок был крутой участок Кривой.

Кабинет Исидора наполнился тишиной; бумаги и старый календарь на стене неподвижно висели в тяжелом воздухе.

Декард закрыл глаза:

– Кто-то должен был выполнять эту работу. Они представляли опасность.

– Кто они?

– Да будет вами… Репликанты. Они были созданы опасными. Военное изделие… для маленьких грязных делишек за пределами планеты. Пришлось о них позаботиться. Отправить на покой.

– Кому-то вроде вас.

Декард открыл глаза:

– Да.

– З-забавно, не правда ли: они никогда не ввредили никому, кто не пытался навредить им. Не существует з-записей о том, что сбежавший репликант убил человека… по крайней мере, здесь, на Земле… за исключением тех случаев, когда их ззагоняли в угол и у них не было другого выхода.

– В самом деле? – Последние слова вызвали у Декарда ехидный смешок. – Расскажите это Элдону Тиреллу.

– Т-там было другое. Там было нечто л-личное. – Лицо Исидора омрачилось. – Кроме того, Элдон Тирелл заслуживал смерти. Он был настоящий сукин сын. Поверьте мне, я знаю.

Декард не собирался спорить. Тирелл, пока был жив, всегда вызывал в нем отвращение. Кроме того, все, что он узнал недавно – все те мрачные сведения, полученные от племянницы Тирелла Сары, – только усугубили впечатление.

– Ладно, – сказал Декард, – пусть репликанты просто святые. Все же они нелюди.

– Это в-вы говорите? Или блейдранер?

– Оставьте меня в покое.

– Но в-вы любили одну из них. Репликантку. И любите до сих пор. Вы с-спали с ней. Держа ее в объятиях.

– Это не делает ее человеком. – Он расслышал горечь в собственном голосе. Не из-за Рейчел, а из-за всего остального мира. – Если бы она была человеком, она бы сейчас не умирала. Насчет Тирелла вы правы: установить продолжительность их жизни в четыре года – одна из его блестящих идей. Репликанты серии «Нексус-6» стали надеждой Тирелла поиграть в Бога, и все, что он смог выдумать, – это внедрить смерть в их собственные клетки.

Исидор с минуту печально смотрел на него.

– Если это не с-сделало ее человеком – ваша любовь к ней, – то что же могло бы сделать?

– Ничего. – Декард покачал головой. – Есть огромная разница. Между человеком и нечеловеком. Об этом свидетельствуют все тесты. Тесты Войта-Кампфа. – Он чувствовал, что теперь говорит как блейдранер. Это был символ веры, стержень всей работы блейдранеров. – Она не прошла тесты в первый раз, когда я ей дал их там, в штаб-квартире корпорации «Тирелл». – Любопытно, сколько Исидору уже известно? Между его собеседником и Сарой Тирелл существовала какая-то связь – он только не знал еще, какая именно. – Тогда-то я ее и засек. Это заняло какое-то время, но я узнал, что она – репликантка.

– Д-дело же не только в тестах Войта-Кампфа, в той м-машине, которую вы с ребятами повсюду таскали за собой. Должно быть что-то еще. Что-то внутри вас, Что-то, что говорит вам: «Это человек, а это – нет». Что-то очень важное, верно? Особенно для блейдранера. С-способность отличать человека от н-нечеловека. От того, кто просто ходит, говорит и действует, как человек.

Декард откинулся в кресле, словно пытался уклониться от зондирования.

– Пожалуй, что так.

– Интересно, мистер Д-декард. – Исидор поправил очки указательным пальцем. – Знаете, я очень хорошо вижу – по крайней мере с этими штуками, – но есть одна в-вещь, которой я никогда не мог различить: именно эту самую разницу между людьми и нелюдьми. Между н-настоящим и п-подделкой. И не думаю, что смогу, даже если у меня будет одна из этих ваших ч-чудных машин Войта-Кампфа. – Он мотнул головой в сторону двери. – Возьмем эту территорию. Мою территорию. Это как с животными. Вы говорили, что вам становится не по себе от под-делок… от тех существ, к-которых вы посчитали подделками, потому что они были сломаны или что-то в этом роде. В ту самую минуту я даже не понял, о чем, ч-черт возьми, вы говорите. – Исидор до сих пор выглядел недоумевающим. – Я х-хочу сказать, что я понимал – я мог понять разницу между ними – вот здесь… – он ткнул пальцем в лоб, – но я не мог п-понять эту разницу здесь. – Тот же палец уткнулся в белый халат на груди. – Думаю, этим с-страдаю не только я, верно? Иначе не понадобились бы аппараты Войта-Кампфа. Или блейдранеры. Собеседник начинал действовать Декарду на нервы. Сарказм зажег в его груди искру.

– Вы кое о чем забыли. Машины Войта-Кампфа, тесты, опыт блейдранеров… все это выявляет и измеряет нечто, что действительно существует. Эмпатия. Знаете, что это такое?

– В общих чертах.

Декард подался вперед, тяжело уставившись на Исидора:

– Способность чувствовать. Чувствовать то, что чувствует другое существо. У людей эта способность есть. У репликантов нет. Вернее, не в той степени, недостаточно. И это делает их опасными.

Исидор приподнял бровь:

– Эта эмпатия… у. Рейчел ее н-нет?

Искра в груди разгорелась жарче; Декард был готов убить человека, сидящего по другую сторону стола.

– Может, и нет, – проговорил он наконец, – иначе она не позволила бы мне влюбиться в нее. Ей лучше знать.

Исидор вздохнул, покачал головой.

– Посмотрите, как вы все усложняете. С этой вашей озабоченностью о том, что н-настоящее, а что – подделка. Ваши умные машины Войта-Кампфа… что они оценивают на самом деле? Миллисекундная разница в скорости реакций; оттенок румянца, м-менее розовый, чем устанавливают нормы. Знаете, на кого вы были похожи, когда гонялись за дичью? На рассенпрюферов; нечто из времен Третьего рейха. – Искра гасла по мере того, как возрастал гнев Исидора. – Помните? Определение расовой чистоты. Они шли по Берлину с кронциркулями и измеряли у людей носы прямо на улицах. Миллиметром больше, не совсем правильная форма – и все, ты уже не считался человеком. Катись в Аушвиц. Но нацисты, по крайней мере, совершали свои убийства подальше от глаз – пожалуй, это ставит их на порядок выше вас, ребята.

Декард молчал, позволяя словам разбиваться о его лицо и падать вниз, подобно кусочкам острого льда. Он знал весь этот бред. Так писали в книжках. Он даже, помнится, размышлял об этом теми долгими ночами, лежа в окровавленной рубашке и с бутылкой в руке. Думал до тех пор, пока это не подводило его вплотную к краю Кривой. А приземлившись где-то на дне, прижимая рукой пистолет к груди, он размышлял о том, что надо действовать.

Действовать так, как только оставалось возможным…

– Послушайте, я вам уже говорил… – Он ощутил тонкую пленку пота на ладонях – ответ нервной системы на натиск собеседника. – Я больше не работаю. Брайант – мой бывший босс – попытался надавить на меня, чтобы я вернулся. Может, и не стоило посылать его к черту… но я не вернулся.

Не попался на удочку. Вы вправе думать обо мне что хотите. – Он откинулся в кресле, вцепившись в подлокотники. – Но никто никогда не слышал от меня, что быть блейдранером – хорошая работа.

– Это плохая работа, Декард, д-дерьмовая работа. – Исидор не отпускал его с крючка. – Тесты на эмпатию, машины Войта-Кампфа… все это чушь.

Они н-не действуют. Был ли хоть раз положительный результат признан неправильным? Были ли субъекты, которых после прохождения тестов признавали репликантами, а они таковыми не являлись?

Декард секунду колебался, прежде чем ответить.

Тот же самый вопрос, только другими словами, ему уже задавали раньше. Он покачал головой:

– Нет.

– Я же говорю, дерьмо все это. А как же тогда со случаем в больнице Святого Павла?

В голове Декарда зашевелились извилины, пытаясь вычислить, насколько осведомлен этот коротышка. Он знает слишком много – случай Сен-Поля более чем сверхсекретная информация. После расследования все записи были уничтожены, так что не осталось никаких файлов. Только воспоминания, запертые в головах блейдранеров.

– В больнице Святого Павла… – Слова не хотели выходить изо рта. – Это была случайность.

Те покойники – во всяком случае, их прах – были похоронены где-то в Миннесоте. Дикий выверт судьбы уготовил им смертный приговор как беглым репликантам. В разгар эпидемии гриппа фармацевт больницы Святого Павла раздал своим родственникам и друзьям остатки запасов противогриппозных препаратов, некогда популярных, но изъятых из продажи Управлением по контролю за пищевыми и лекарственными ресурсами.

В это время член отделения блейдранеров лос-анджелесском полиции едет на Рождество к друзьям, напивается в компании бывшей школьной подружки и в шутку устраивает ей тест Войта-Кампфа. Снятый с производства противогриппозный препарат содержит мягкий депрессант, которого оказывается как раз достаточно для замедления реакции радужной оболочки. Блейдранер на отдыхе, не задумываясь, выхватывает пистолет и убивает свою подружку. Далее: он пропускает через тест Войта-Кампфа всех окружающих, включая собственных престарелых родителей, похожих на персонажей Нормана Рокуэлла, и устанавливает, что окружен выводком сбежавших репликантов, выдающих себя за людей. В течение следующих двенадцати часов он делает передышку, только чтобы перезарядить оружие.

Несчастный случай, просто несчастный случай. Одному из давних товарищей Декарда по отделению, самому хладнокровному из команды, пришлось отправиться туда и пристрелить несчастного парня, который к тому времени совсем сдвинулся и повсюду видел сбежавших репликантов. Бедолагу убрали тихо; изрешеченное тело блейдранера привезли в Лос-Анджелес и похоронили с почестями, не вдаваясь в подробности гибели. Расследование переключилось на больницу Святого Павла, причем Брайант щедро подкармливал юристов суммами, извлекаемыми из нижнего ящика своего стола. Дело было окружено абсолютным молчанием… по крайней мере, пока этот тип Исидор не открыл рот.

– Как вы узнали?

На лице Исидора появилось самодовольное выражение.

– Мистер Декард, мой бизнес заключается в том, чтобы знать такие вещи. Это б-бизнес ветеринарной лечебницы Ван Несса. Настоящий бизнес.

– В самом деле? И в чем же он заключается? Исидор посмотрел на картинку, висевшую на стене.

– Я и сам н-ни о чем не догадывался, пока не умер старый мистер С-слоут. Просто работал на него, определял этих проклятых животных – подделки, как в-вы их н-называете. Но когда он умер и завещал все мне… – Старик опять повернулся к Декарду. – Он завещал мне великое дело. Ответственность. То, что он делал и что предстояло делать мне. Тогда-то я и открыл истину. – Глаза смотрели сквозь круглые линзы с мудростью и состраданием. – Вы проиграли, Декард. Проиграли еще до того, как ушли из блейдранеров. Вся эта ликвидаторская затея – проигрыш. Предполагается, что вы должны п-предотвратить расселение сбежавших репликантов по Земле, поскольку они «опасны», как вы любите говорить. И что же? Вы п-провалили это дело. Вы лично и все остальные блейдранеры. Вы не справились с задачей, не сумели выследить всех репликантов. И знаете почему? Потому что вы и не можете ничего сделать. И никогда бы не смогли. Блейдранеры – просто ш-шиш с маком. Горстка мошенников, транжирящих деньги налогоплательщиков. Полицейскому Управлению Лос-Анджелеса следовало бы отправить вас на пенсию или надеть на вас форму и сделать п-постовым на шоссе. Чтобы вы приносили хоть какую-то пользу. Потому что случаи вроде происшествия с лекарством из больницы Святого Павла – а были и другие подобные, вы о них даже не слышали… знаете, о чем они говорят?

Декард глубоко утонул в кресле, с ненавистью глядя на собеседника.

– Вы мне сейчас объясните.

– Да, именно поэтому вы з-здесь, Декард. Дело не в том, что могут быть ложные положительные реакции на тест Войта-Кампфа. И не в том, что блейдранеры уничтожают людей – н-настоящих людей, – которые по тем или иным причинам положительно среагировали на тест. Но дело также и в том, что, если вы признаете ложность методологии тестов на эмпатию, придется признать и наличие ложных отрицательных реакций. То есть то, что существуют репликанты, прошедшие тест; они разгуливают рядом с нами, потому что ваша умная машина Войта-Кампфа з-заявила, что они люди.

– Возможно. – Декард пожал плечами. – Все возможно. Но это не значит, что такое случалось.

– Однако… – Исидор сложил руки на коленях. – Я м-могу доказать, что такое случалось. Что репликанты способны благополучно проходить эмпатические тесты на ваших умных ш-шумных машинах Войта-Кампфа. Еще до того, как начали выпускать серию «Нексус-6», они проходили эти т-тесты. Вот уже годы – а м-может быть, десятилетия – сбежавшие репликанты разгуливают по Земле. Даже здесь, в Лос-Анджелесе. И ни вы, ни другие блейдранеры ничего не сможете с этим поделать. Потому что вы не в силах отыскать их.

– Метафизика. – Декард выдержал взгляд собеседника. – Дерьмо собачье. То, что вы говорите, – мракобесие. Символ веры. Постулируете наличие невидимого – это существует, только увидеть нельзя. Репликанты, неотличимые от людей, – они существуют, потому что вы думаете, что они существуют. Попробуйте-ка доказать.

– Н-не вера, Декард. Это реальность. Я их видел, говорил с ними, наблюдал, как они п-приходят и уходят… – Взгляд Исидора скользнул в сторону и словно сосредоточился на внутреннем видении. – Даже больше того. Я знаю о них все. З-забавно, не правда ли? – Изумленное выражение на лице. – Я человек, который никогда не мог увидеть разницы между людьми и нелюдьми, между п-подделкой и настоящим, – вы могли различать, а я не мог. Я был слеп к этому. Но я выиграл. То, как я вижу мир… это и есть реальность. Отсюда… – он снова дотронулся до лба, – до всего окружающего мира. – Палец описал круговое движение. – Я сделал это реальностью.

Декард молчал, наблюдая. Несколько минут назад он был уверен, что его собеседник безумен. Теперь он уверен не был. Ни в чем.

Вновь он почувствовал на себе взгляд просветленного, того, кто познал истину.

– Понимаете, Декард? – Голос мягкий и тихий, заикание исчезло. – Этим и занимается ветеринарная лечебница Ван Несса – во всяком случае, после того, как старый мистер Слоут оставил мне свое наследие. Когда я понял, что он делал – что мы все вместе делали, – у меня уже не осталось выбора. Мне пришлось все продолжить.

Декард пристально посмотрел на него:

– Что продолжить?

– Превращение подделок – как вы их называете – в настоящих людей. Именно это мы начали делать с животными – строили и чинили их так, что они перестали отличаться от рожденных обычным путем. Проделывать это с животными не запрещено законом; Ганнибал Слоут просто совершил следующий логический шаг. Необходимый шаг. Ветеринарная лечебница Ван Несса – последняя станция подземки для сбежавших репликантов: когда они выбираются из внеземных миров и прибывают на Землю, они идут прямиком сюда. Как раз перед носом у блейдранеров и лос-анджелесской полиции – кому придет в голову обыскивать ветеринарную лечебницу? Когда сбежавшие репликанты попадают сюда… я обрабатываю их. А когда я заканчиваю обработку… они могут пройти эмпатический тест. Я ускоряю время их непроизвольных реакций, их ответный румянец… добро пожаловать в объятия машины Войта-Кампфа И они проходят тест, всегда проходят. – Исидор медленно кивнул, словно о чем-то задумавшись. – Итак, учитывая, что есть настоящие люди, неспособные пройти эмпатический тест… можно сказать, что обработанные репликанты человечнее их, а?