Текст книги "Бегущий по лезвию 2"

Автор книги: Кевин Джеттер (Джетер)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 20 страниц)

Он знал. Впервые он заподозрил это еще там, в городе, когда отправился в штаб-квартиру корпорации «Тирелл» и разговаривал с тем человеком. Чувствовалось нечто нездоровое в атмосфере обрамленного колоннами кабинета, некая напряженность, которую полицейские, точно собаки, тут же способны унюхать. Он вспомнил улыбку Элдона Тирелла, властную и пресыщенную, вспомнил, как неестественно поднимались уголки губ. Сама тишина вокруг него была слишком красноречива.

– Никогда бы не подумал, что человек, подобный тебе, смог примириться с таким положением – играть роль темпланта.

– Декард, ну в самом деле.. – Тон ее был почти жалостливым. – Неужели у меня оставался выбор? Ты правильно подметил: когда мой дядя был жив, я являлась собственностью корпорации. Именно так. К тому же, какая у меня могла быть альтернатива? Если бы я не стала темплантом, никакой Рейчел не было бы. Были бы только он и я.

Декард знал все эти вещи или, по крайней мере, догадывался о многом, хотя Рейчел ничего ему не говорила. Он знал это по ее молчанию, по тому, как иногда она застывала в его руках, пряча свое лицо. От него, от любимого мужчины.

– Возможно… возможно, что сделанная копия… была просто способом показать, что он и правда любил тебя.

– Да, он кого-то любил, – глаза и голос Сары одновременно наполнились ядом, – но только не меня.

Тишина леса просачивалась сквозь стены, погружая в свои объятия живых и мертвых. Декард решил, что он не хочет больше ничего слушать о проблемах этой женщины. Вот только есть ли у него такая возможность?

– Как ты нас отыскала?

– Это было просто. Ты допустил ошибку. – Сара постучала ноготком по стеклянной крышке. – Ты сумел великолепно затаиться, но лишь до тех пор, пока не решил украсть транспортный модуль. Не самая удачная мысль для полицейского. Неужели ты и впрямь думал, что твои воры не могут одновременно работать на корпорацию? Они сдали тебя с потрохами через две минуты после того, как доставили товар.

Этого и следовало ожидать. Декард и тогда не колебался бы ни минуты, поскольку выбора не было. Или выкрасть модуль и принести его в убежище, или же наблюдать, как среди бушующих метелей умирает Рейчел, доживая часы своего четырехгодичного цикла.

– Так ты за этим и прибыла сюда? – показал Декард на саркофаг. – Тебе нужна твоя собственность? Ты не могла бы оказать мне милость и позволить подержать ее у себя еще несколько месяцев? Не так уж много я прошу.

– Да держи ее у себя хоть всю жизнь. Похорони ее в этом гробу, если хочешь. – Сара еще раз глянула на свое спящее лицо. – Я решила отыскать тебя совсем по другому поводу. – Голос женщины стал тише, резкость исчезла. – Тогда я была в Цюрихе… тут-то все и произошло. Один из слуг моего дядюшки прилетел ко мне и поведал о его смерти. Я отправилась в Лос-Анджелес и узнала подробности. Пленки были целы, а люди мне все рассказали, рассказали о тебе… и о ней. – Сара внезапно сделала шаг вперед и взяла его за руку, потянув к гробу. – Пойдем.

Стоя рядом с Сарой, Декард наблюдал, как женщина сняла пальто, обнажив плечи и тонкий золотой браслет на руке. Он ощутил аромат пахнущих орхидеей духов, разогретых теплом ее кожи. Сара наклонилась, коснувшись его, чтобы восстановить равновесие. Встав коленями на грубо отесанные планки, распустила волосы, качнула головой, и те рассыпались черной мягкой волной, резко оттеняя белизну горла.

– Ты видишь? – прошептала она.

Сара чуть поднялась и оперлась обеими руками о прозрачную крышку гроба, а потом облокотилась на руку, глядя на Декарда снизу вверх.

– Превосходно, не так ли?

Декард одновременно мог видеть лица Рейчел и Сары, разделенные всего лишь несколькими дюймами. Взгляд Сары притягивал к себе, пронзал его… а под стеклом лежала с таким же лицом спящая умирающая женщина. Глаза Рейчел были закрыты, губы чуточку подрагивали в такт мерным долгим вдохам. Волосы женщин были одного цвета, и ему показалось, что перед ним одна и та же плоть – рядом с гробом и внутри.

– Я хочу знать… – Сара повернулась к стеклу так, что могла видеть свое отражение внизу, – ведь это звучит так странно – что ты можешь любить нечто… в действительности не существующее. Чем это может быть? – Она подняла голову, снова глядя в глаза мужчине. – Не для тебя – для нее.

– Не знаю. – Декард медленно покачал головой. – Она никогда мне не говорила.

– Ну… ты многого не знаешь. – Сара поднялась на ноги, стряхнув с юбки пыль. Опять накинула на себя пальто, и в голосе вновь прорезался холодок. – Вот именно за этим я сюда и пришла: сказать, что ты еще многого не знаешь, хотя тебе предстоит это выяснить.

Пройдя мимо него, женщина распахнула дверь в хижину и растворилась в темноте, даже не удосужившись обернуться.

Из маленького окошка Декард увидел, как ее летательный аппарат поднялся в ночное небо. На миг завис… но едва Декард представил себе сидящую за пультом управления Сару, как лодка сделала круг и исчезла среди мерцающих звезд, направившись на юг, к Лос-Анджелесу.

Замаячили новые огоньки. Декард насчитал два, а следом появился третий. «Они, должно быть, ждали. А потом она их позвала».

Разумом Декард был только рад, что его пистолет потерян где-то в лесу. Будь у него оружие, он наверняка поддался бы искушению сделать нечто глупое. Например, ввязаться в стычку.

Когда агенты в серых, лишенных опознавательных знаков защитных костюмах распахнули дверь, Декард ждал их, сидя в единственном в хижине кресле.

– Декард? – Руководитель группы из нескольких громил направил укороченный ствол автомата прямо ему в грудь. Все парни были коротко пострижены и смотрели на него тяжелым взглядом роботов. Возможно, они входили в состав одного из элитных полицейских подразделений, хотя никого из них Декард раньше не видел. Он не успел ответить, как старший группы с улыбкой направил автомат к потолку. – Хорошо. Ты оказался умным.

Декард только вздохнул. Все эти «лихие ребята» неизменно нагоняли на него тоску.

– А чего вы ожидали?

– Декард, ты отправляешься с нами.

– Не могу. – Он показал кивком на гроб. – Мне надо заботиться о ней.

– С ней все будет в порядке. – Двое дюжих молодцов взяли Декарда под руки и повели к выходу. – Много времени это не займет.

На летательных аппаратах никаких опознавательных знаков не было.

– Парни, вы из «Тирелл»? – спросил Декард, глядя на прилетевших незнакомцев. «АНДЕРССОН», – прочел он нашивку над карманом старшего.

– Тебе эта информация ни к чему. – Старший нажал на кнопку взлета, и земля растворилась гдето в темноте.

Декард откинулся на спинку кресла, глядя, как две другие машины заняли места по бокам.

– Куда мы направляемся?

– Не будь дураком. – Старший не отрывал взгляда от приборной панели. – Ты знаешь куда.

Он и впрямь знал. Пальцы невольно сжались в кулаки.

– Но почему?

Андерссон смерил его взглядом.

– Не догадываешься? Ты оставил слишком много недоделанной работы, вот почему.

Декард закрыл глаза. Он летел домой, в Лос-Анджелес.

Глава 3

– Как поживает пациент?

Широкоплечий медбрат обернулся на звук голоса. Перед ним стоял улыбающийся мужчина в зеленом халате и стерильных тапочках.

– Вы о ком? – спросил санитар. Незнакомца он видел впервые: либо кто-то из новеньких, либо же из того крыла больницы, ходить в которую ему не доводилось.

– Сердечно-легочный больной с восемьдесят третьего этажа, – ответил мужчина, бросив быстрый взгляд на потолок и дернув головой. – Как он себя чувствует?

– Кажется, нормально, – пожал плечами санитар. – То есть дышать будет… пока его кто-нибудь не отключит. – В сверкающей хромом и набитой различным оборудованием тележке имелся десятимиллилитровый сосуд, наполненный красной жидкостью, которую санитар только что отсосал из развороченных бронхиальных труб раненого. Если подобную операцию не производить каждые два часа, этот несчастный с дыркой в груди может в любой момент помереть от удушья, несмотря на все эти ультрасовременные насосы и аппараты жизнеобеспечения. – Зачем вам это?

Незнакомец только пожал плечами.

– Из чистого любопытства. – Улыбка точно прилипла к его лицу, хотя пронзительные глаза хранили серьезность. – Тебе не кажется, что вокруг этого типа слишком много шума? Этаж перекрыт наглухо, да еще и полицейские на каждом углу. – В тоне незнакомца чувствовалась насмешка, но глаза его сузились, превратившись в стальные иглы. – Забавно, не правда ли? А что он вообще за птица?

– Не мое дело. – Санитар нажал на кнопку лифта, разглядывая панель с цифрами этажей. Как и многое другое в больнице, они или уже перестали работать, или же никогда и не работали. – Для меня это просто кусок мяса, подключенный к системе жизнеобеспечения.

В шахте послышался скрежет, и долгожданный лифт наконец-то распахнул двери. Внутри валялись разбитые тубы и обрывки перепачканных кровью бинтов.

– Меня это не касается. – Затолкав внутрь тележку, санитар обошел ее, хрустя стеклом, повернулся и нажал кнопку нужного ему этажа. – Думаю, что тебя это не касается тоже, – ухмыльнулся он, наблюдая, как закрываются двери.

Настырный тип резко встрепенулся и отодвинул одну из створок с такой силой, что она с грохотом вошла обратно в паз. Незнакомец сделал пару шагов вперед. В его взгляде сверкала ярость, и санитар невольно забился в угол, закрывшись тележкой.

– Ты прав, – спокойно и учтиво кивнул незнакомец, снова улыбаясь. – Меня это совершенно не касается. Не забудь.

Он отошел назад и, все так же улыбаясь, наблюдал, как дверцы закрылись и лифт двинулся с места.

«Сумасшедший, – подумал санитар, отодвигая от себя тележку. – Администрация, похоже, готова взять на работу любого психа!»

Полковник Пушистый и Скрипучий Гусарик мерным шагом двигались по закоулкам, неся на себе беспокойную ношу.

– Поосторожнее, вы меня уроните! – Себастьян еще крепче ухватился за шею Полковника. При свете звезд сталь и тефлон просвечивали сквозь изношенную шерсть медведя. – Давайте, ребята, не для того я вас собирал!..

Светящиеся глазки посмотрели на Себастьяна. Одетый в оборванный мундир мишка рявкнул, повернув шею и обнажив хромированные клыки.

Когда батареи начинают садиться, Пушистик всегда становится ворчливым. «Наверняка здесь где-нибудь найдутся новые», – озабоченно подумал Себастьян. Отключить Полковника будет совсем не просто, поскольку ему уже давно пришлось встроить блок самозащиты, дабы у Полковника был шанс выжить на задворках этого мира. Клыки у Пушистика длиннее и острее, чем у настоящего медведя, и очень трудно будет добраться до реле выключателя, спрятанного под полинялым наполеоновским сюртуком. Еще меньше надежды пытаться достичь убежища с помощью одного лишь легкого и быстрого, но довольно слабого Скрипуна.

Игрушечный медведь двинулся вперед, а Себастьян устроился поудобнее в перетянутой кожей картонной корзине, оглядываясь на пройденный ими путь. Место было незнакомым. Полковник, Гусарик и он или никогда не были здесь, или же здешние края изменились с тех пор, как им пришлось бежать из каньонов Лос-Анджелеса с его вздымающимися ввысь небоскребами. Тогда Себастьян еще мог ходить, иначе просто никогда не выжил бы.

Большинство окон, которые при дневном палящем солнце сияли точно мягкие, раскаленные добела наковальни, были сделаны из растягивающихся прочных листов, так что вряд ли следовало бояться падений и мучительных поисков выхода среди глухих кабинетов юристов и пустынных владений банкиров. Если Полковник Пушистый потеряет силу, Скрипун едва ли поможет ему перебраться через сырую и неровную местность. Себастьяну вовсе не улыбалась перспектива ползти домой при помощи единственной оставшейся у него руки.

«Господи Боже мой, – молился Себастьян, прижавшись к грубой шерсти медведя, – хоть бы батарейки не сели! Это все, что мне нужно. По крайней мере, сейчас».

– Себастьян! Сюда! – среди разбитых и скрученных балок послышался голос Гусарика. – Я нашел, нашел!

Не дожидаясь команды, Полковник зашагал быстрее, раздвигая мощными лапами глыбы развороченного бетона. Когда они перевалили через холм, Себастьян поднялся над плечом Полковника: Гусар, пританцовывая, рукой показывал направление. Ярко-оранжевая звезда с мягкими зубцами светилась в месте, где контейнер с гуманитарной помощью ударился о землю.

– Осторожно, ребята, дайте сначала я проверю.

Медведь где бегом, а где ползком добрался до своего оживленного собрата, и теперь они вместе нетерпеливо сучили ногами возле упавшей стены. Полковник Пушистый издал глубокий утробный рев, а Себастьян тем временем принялся собирать воедино детали миноискателя.

– Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал. Теперь…

Себастьян вытянул хромированный мин соискатель из-за плеча медведя и потыкал глыбообразные пакеты, выпавшие из разбитого контейнера. Осторожность была не излишней, поскольку безжалос'тные типы из правительственных служб установили в трущобах немало мин-ловушек. Какая-нибудь бумажная коробка могла разорвать нашедшего ее в куски.

Концом палки Себастьян пошарил внутри контейнера, но никаких электрических цепей не обнаружил.

– Ну, давай же, Себастьян… – взмолился Скрипучий Гусарик, водя своим едва заметным под шлемом носиком возле разбитого контейнера. Его яркие кукольные глазки чуть не выкатились из орбит. – Мы столько времени ждали…

– Ладно, ладно. Если вы когда-нибудь подорветесь, пеняйте на себя. – Себастьян принялся разбирать и укладывать в корзину детали миноискателя. – Хорошо, давайте глянем на нашу находку.

Удача пришла к ним в образе завернутых в дешевую бумагу портативных батареек, и, что еще лучше, больших квадратных чешских батарей из неприкосновенных запасов. Этих больших квадратных штучек хватило бы, чтобы дать силу обеим рукам, имейся они у него в наличии.

Когда Себастьян перестал пользоваться линией снабжения корпорации «Тирелл», ему пришлось настроить Пушистика и Скрипуна так, чтобы отыскивать буквально любую вещь, способную дать заряд. Батареи оказались как нельзя кстати.

– Что у нас там еще? – Себастьян оперся на руку.

Полковник вынул его из корзины и положил у стены, а сам тем временем направился к контейнеру. Теперь мишка вместе со Скрипуном бродил среди наборов батарей, консервных банок, коробок вишни в шоколаде и анкет для эмиграции во внеземные миры.

– Маленькие волшебники, – рассмеялся Себастьян, глядя, как Пушистик со Скрипуном повесили себе на шеи по связке тюрингских мороженых сосисок, стянутых в тугой узел. – Хватит баловаться, давайте собираться!

Навьюченные, они двинулись домой. Себастьян вставил одну из больших чешских батарей в камеру на груди Пушистика так, что у медведя теперь хватало сил нести его и помогать Гусару тащить тяжелую сумку. Теперь Полковник уже не пошатывался. Прижавшись к его спине, Себастьян чувствовал надежное жужжание сервомоторов и соленоидов.

Когда почти год назад Сара Тирелл вернулась из Цюриха и те, кто ныне работал на нее, пришли и рассказали ей эту новость, она велела опечатать кабинет и весь этаж, где ее дядя жил, работал и умер. Тем самым она превратила это место в небольшой музей, в монумент, воздвигнутый в честь Элдона Тирелла, в мавзолей, где прошлое застыло, заключенное в четырех стенах, бессильное выбраться и ранить ее.

Теперь она решила сломать печать.

Ползущий вверх по углу здания лифт замер, и послышался бесплотный голос: «Доступ в данный сектор закрыт для всех служащих корпорации «Тирелл» и прочих лиц. Никакие разрешения в настоящий момент в этом секторе не действуют. Выйдите и вернитесь на ваше место работы. Служба безопасности компании предупреждена».

– Все в порядке, – ответила Сара вслух. Кроме нее, в лифте никого не было. – Это я… Внеси новую запись в протокол доступа. – Она не знала, сколько ей нужно говорить, чтобы компьютер распознал голос. – М-м… Godiam, fugace е rapido, е il gaudio dellamore.

Слова сами пришли ей на ум. Буквально только что она лежала в, кровати в собственных апартаментах внутри корпорации «Тирелл». Над головой вился дымок, а Сара слушала добрую старую «Травиату». Ее любимую оперу, ведь она по-прежнему не могла слушать партии Каллас. Все эти завывания слишком напоминали голоса внутри ее головы.

Компьютерный голос ничего не ответил, однако лифт двинулся далее по стене здания. Дверь через несколько секунд открылась, и Сара ступила на порог некогда личных владений ее дяди.

Она уже бывала здесь: заходила однажды на несколько минут после возвращения в Лос-Анджелес лишь для того, чтобы осмотреться, а затем вернуться к подчиненным и отдать приказания. Весь этаж был опломбирован сразу после убийства Элдона Тирелла. Тела его, естественно, там уже не было. Убитого унесли, кремировали и преподнесли прах племяннице во время некой языческой церемонии передачи власти; набросив на лицо черную вуаль, Сара стояла на платформе перед лицом собравшихся подчиненных. Маленькую урну с выгравированным именем дяди она отнесла в свои покои. С тех пор урна медленно, но неизбежно набирала в весе по мере того, как Сара стряхивала в открытое отверстие пепел от очередной сигареты. Урна стояла рядом с туалетным столиком исключительно для этой цели.

Несмотря на кондиционирование и системы фильтрации, воздух в огромных высоких залах отдавал склепом. Словно в помещениях было наглухо закрыто то, что нельзя вычистить механическими вентиляторами. Здесь таилось не просто бремя одного года, прошедшего со дня смерти дяди; здесь таилось прошлое многих лет и множество незначительных, но связанных с ними смертей.

В этой знакомой спальне она видела сияние на своей коже. Сияние напоминало свечи в соборе и было столь сильным, что маленький порез на руке отсвечивал рубином. Теперь свечи превратились в нагромождения воска с черными семенами фитилей внутри, в белые сталактиты, замершие над мятыми шелковыми простынями. Наваленные у массивного изголовья подушки по-прежнему хранили отпечатки спины и плеч дяди. Здесь было место его ночных мечтаний, здесь его мозг неустанно трудился в те часы, когда работали лишь биржи во Владивостоке и Пекине. На далеких шахматных досках он передвигал пешки и фигуры с наличностью во все более острые и выгодные положения.

Дальше игра шла без него. Шахматист в конце концов получил мат.

Шагая по тускло освещенной спальне, Сара задела носком туфли фигурку черной королевы. Прочие фигуры валялись на полу: труп, падая, перевернул доску. «Интересно, а кто все же выиграл – дядя или его соперник?» – подумала Сара. Трудно было представить дядю проигравшим.

Из других комнат лился слабый свет, и под ногами Сара приметила еще кое-что. На полу темнел бесформенный континент с некоей безграничной карты. Здесь Элдон и лежал, прямо в луже крови, расплывшейся под холодеющими руками. Тогда следы на полу были красными, но за год уже успели потемнеть.

Сара переступила через высохшую кровь и направилась. дальше, шагая на каблуках точно по тонкому слою шеллака. Перейдя на другую сторону, она остановилась и бросила взгляд на пустую спальню. Мертвая и безопасная, эта комната нравилась ей куда больше.

Откуда-то сверху послышался шепот: «Операция не завершена. Жду дальнейших указаний. Желаете возобновить торговлю?»

Это заговорила программа торгов ее дяди, немая и безынициативная, способная лишь выполнять полученные указания. Учитывая время его смерти, наверняка он занимался именно этим, когда в спальню вошел репликант с зачесанной назад копной светлых волос (Сара видела его фотографии) и улыбкой сумасшедшего, Тихий голос программы торгов не вызывал у Сары болезненных воспоминаний, он не был связан с теми ночами, когда дядя ее еще не был убит, хотя она того и хотела. И вот теперь она у этих шелковых подушек, а программа где-то вдали бормочет номера…

– Прошу ответить, – в голосе программы слышались отчаянные нотки. – Поступили запросы касательно счета. Жду указаний.

Сара внезапно вспомнила, что привело ее сюда. Нерешенные дела. Необходимо взять власть в свои руки. Не просто признать контроль над корпорацией «Тирелл», но сделать ее своей собственностью.

В процессе этого необходимо последовательно пройти через все ступени.

Это уже одна из последних. Осталось не так много.

– Инструкции следующие… – Сара знала, что программа торгов выполнит ее приказания, поскольку была подключена к той же голосовой цепи, что и охрана дверей. – Прекратить все операции с ценными бумагами. Все счета закрыть. Обратить в наличность и внести суммы на депозит личного счета Сары Тирелл.

В голосе программы послышалось сомнение:

– Действующий счет открыт на имя Элдона Тирелла.

– Старый счет закрыть.

Несколькими секундами позже программа торгов завершила работу и замерла в некоем подобии благодарности. Другой по тону бесплотный голос прочел балансовое заключение, которое для Сары ничего не значило. На уровне наследницы корпорации «Тирелл» деньги превращались в абстрактную силу, подобную гравитации. Никто их не замечал.

Сара шла по кабинету, и никакие голоса к ней больше не обращались. На полу лежали тени от колонн. Даже вечно шепчущиеся голоса внутри нее стали замирать в тишине. Уголки губ Сары удовлетворенно поднялись.

За спальней, этим частным мирком Элдона Тирелла, раскинулись залы приемной и рабочего кабинета. В огромных помещениях, призванных ошеломлять и устрашать, царила пустота. Сара пошире распахнула двойные двери. В воздухе меж высоких колонн висели частички пыли. Навстречу девушке выкатилось жаркое послеобеденное солнце. Какой-то датчик почувствовал присутствие человека и заботливо навесил на окна поляризующие фильтры.

Каблучки стучали здесь значительно громче, напоминая эхо от выстрелов. Для подобного случая Сара оделась так, как требовало от нее незримое присутствие власти и денег. Власть и деньги не теряли силы и требовали к себе уважения, даже если их земная инкарнация более не существовала.

Сара прошла мимо поставленной буквой «Т» стойки, чья перекладина приходилась ей как раз по плечо. Прежде чем Сара повелела запереть все апартаменты, она сделала одно доброе дело. Один из подчиненных покойного напомнил ей о сове, любимой птице ее близорукого дяди. Сова то ли могла умереть от голода, то ли ее батареи могли сесть… Сара так точно этого и не узнала. Теперь сова жила где-то в комплексе, ее кормили, о ней заботились. Когда Сара готовилась вылететь на север, в голову вдруг пришло неясное желание взять сову с собой и отпустить на волю в тех самых заповедных лесах, где скрылась ее будущая жертва. Поразмыслив, она отбросила эту идею. Птица была совершенно не приспособлена – совсем другая программа, – чтобы выжить среди дикой природы. Лесные вороны мигом растерзают ее – живую или искусственную.

Сара уселась за некогда принадлежавшее дяде бюро эпохи Людовика XIV, выполненное Андре-Чарльзом Булэ. Она была еще школьницей, когда Элдон приобрел единственный сохранившийся письменный стол о шести ножках, принадлежавший некогда Гивенчи и лорду Эшбурнхэму. Стол прибыл в контейнере, наполненном древесными щепками вкупе с блестящей черепаховой мозаикой. Для Элдона Тирелла было недостаточно иметь просто некую музейную редкость, ему требовался единственный экземпляр.

Время от времени Сару так и подмывало взять топор и разнести вдребезги это произведение искусства. Пока ей удавалось подавлять в себе этот позыв, хотя, проводя рукой по полированной глади стола, она чувствовала, что желание никуда не пропало.

Хлопнули двери, которые вели в коридор за частными апартаментами. Подняв голову, Сара успела заметить взгляд Андерссона, подозрительный и властный одновременно.

– Я уже бывал здесь, – просто сообщил Декард, оглядываясь по сторонам. – Очень давно.

Сара откинулась на спинку стула:

– Не очень.

– Пожалуй, ты права. – В голосе Декарда не чувствовалось ни особой радости, ни удивления. – Как будто я попал в другой мир. В другую жизнь.

Поднявшись из-за стола, Сара медленно прошла к бару по тебризским коврам кабинета, отныне ставшим ее собственностью.

– Хочешь что-нибудь выпить? Мне доподлинно известно, что ты отдаешь предпочтение напиткам, вкус которых подобен грязи.

– Чем дальше к северу, – ответил Декард, – тем лучше. Впрочем, подойдет любой. Я уже давно перестал быть прихотливым.

Женщина передала ему небольшой бокал и налила такой же себе.

– Твое здоровье.

– Вот уж никак не мог предположить, что оно станет предметом твоей заботы.

Декард выпил залпом, и Сара подумала, что все блейдранеры, которых она только видела, пили абсолютно одинаково, точно пытались. зажечь небольшой огонь внутри.

– Когда ты меня нашла, у меня все было в порядке. В Лос-Анджелесе мне далеко не так хорошо.

Сара медленно кивнула, читая намек между фраз.

– Поэтому, полагаю, мне надлежит сделать тебе хорошее предложение, дабы компенсировать твое… неудобство.

Потянувшись за бутылкой, Декард налил себе еще.

– Вряд ли у тебя получится. Достаточно хорошего не найдется.

– Посмотрим. – Сара снова уселась за бюро, поставив рядом бокал. Жестом указала на кресло. – Устраивайся поудобнее. Нам предстоит о многом поговорить.

Декард взял бутылку виски с собой.

– Например? – осведомился он, медленно и степенно опускаясь в кресло и вытягивая ноги.

– Как я уже сказала, я хочу сделать тебе предложение. Предложение работы. Хочу, чтобы ты нашел для меня кое-кого. Вернее, кое-что. Именно это ты и умеешь, не так ли?

– Когда-то умел, хотя навыки уже не те. – Декард сделал небольшой глоток. – Возможно, тебе стоит нанять кого-нибудь другого, более хваткого.

– У тебя непревзойденные способности, – улыбнулась Сара уголками губ, – именно для необходимого мне дела.

– Есть ведь другие блейдранеры. Настоящие, те, которым это нравится. – Декард провел пальцем по краю бокала. – У меня был напарник, который как нельзя лучше подойдет для этой роли. Его зовут Холден, Дейв Холден. Позвони ему, он как раз должен был выписаться из больницы. Дейву работа нужнее, чем мне. Наверняка надо оплачивать счета.

– Любопытно. – Сара снова откинулась в кресле. – Ты не первый раз его рекомендуешь. Сначала ты рекомендовал Холдена не мне… своему бывшему начальнику Брайанту.

– Возможно, – пожал плечами собеседник. – Мне уже этого не припомнить.

– О, у меня есть доказательства. – Сара открыла бюро. Внутри лежали нож для разрезания бумаги и пульт дистанционного управления. Вынув его, женщина нажала кнопку, и часть стены отъехала в сторону. – Гляди.

Сара уже имела возможность вдоволь насмотреться на запись. Вот почему она принялась наблюдать за Декардом, который повернул свой взгляд навстречу тускло освещенным теням, вызванным к жизни одновременно и камерой, и прошлым.

Послышались голоса:

– Предложи это Холдену. Дейв справится.

Это голос Декарда, следом – ответ Брайанта:

– Уже предложил. Он может нормально дышать – пока его кто-нибудь не отключит…

Сара нажала на другую кнопку, и запись замерла.

– Теперь вспомнил?

– Где ты сумела ее раздобыть? – Во взгляде Декарда читались одновременно подозрение и невольное уважение. – Это же собственность Управления полиции! Пленка из камер в кабинете Брайанта.

– Как я говорила раньше, есть разные способы. Отношения между полицией и корпорацией «Тирелл» далеко не такие натянутые, как привыкли считать многие. Или, во всяком случае, не всегда натянутые. Есть некоторые области, в которых мы находим общий язык; или же, выражаясь иначе, я всегда могу отыскать в полицейском Управлении людей, желающих со мной сотрудничать. – Улыбка женщины осталась неизменной. – Я могу найти людей, которые делают для меня одолжения, подобные этому. Хочешь взглянуть еще?

Декард покачал головой:

– Не очень. Мне и в первый раз все это не понравилось.

– Возможно, сейчас ты посмотришь с более… практичной точки зрения. Смотри.

Сара перемотала кассету обратно до того места, где Декард по-прежнему стоял в кабинете.

Снова послышался голос Брайанта:

– Еще четыре объекта гуляют по улицам…

– Ты уловил? – Сара остановила пленку. – Когда Брайант ставил тебе задачу, когда он рассказывал тебе о появившейся в Лос-Анджелесе группе сбежавших репликантов, какое число он назвал?

– Я не… – Декард пожал плечами, точно раздосадованный. – Я не помню точно, какое число он назвал. Наверное, четыре. Наверняка их столько и было. По крайней мере, именно за таким количеством я и начал охотиться.

– Очень хорошо. Послушай теперь, что сообщил он тебе минутой-двумя позже. – Женщина перемотала кассету вперед и вновь включила запись. – Слушай внимательно.

На экране монитора появилась другая комната. («Хотя и ее Декард наверняка узнал», – подумала Сара.) Брайант и Декард находились в маленькой просмотровой. Неподалеку виднелась принесенная Брайантом бутылка виски.

Экран внутри экрана. На пленке Брайант и Декард также наблюдали запись интервью Холдена с репликантом Ковальским в штаб-квартире корпорации «Тирелл».

– Я уже проходил тест на развитие интеллекта в этом году… – Крупным планом – скуластое лицо Ковальского. – С таким, по-моему, не встречался…

– Система отбора информации запрограммирована так, чтобы отображать самый последний вид объекта, – пояснила Сара, показывая на экран. – Холден был последним, кто как следует рассмотрел Ковальского – последним живым. Теперь послушай, что тебе скажут о том, сколько репликантов бежало из колонии и появилось на Земле.

Снова раздался скрипучий голос Брайанта:

– Шесть репликантов – трое мужчин, три женщины…

– Шесть. – Декард в недоумении уставился на экран. – Теперь я припоминаю… он сообщил мне, что сбежавших репликантов было шесть.

Декард медленно покачал головой, точно силясь распознать скрытый смысл.

– Ты начинаешь догадываться, – тихо проговорила Сара. – Дальше на этой пленке Брайант продолжает говорить о пяти репликантах. Одного он не назвал, поскольку первый из них был уничтожен системой защиты, когда беглецы пытались в первый раз взять штурмом здание корпорации «Тирелл». Потом он предоставил тебе фотографии, сообщил имена и всю прочую информацию о репликантах. Тебе это может показаться интересным.

Пошла оставшаяся часть пленки. На мониторе в кабинете Брайанта поплыли лица, результаты сканирования. Уголком глаза Сара заметила, что Декард смотрит на экран с застывшей ухмылкой на лице.

– Посчитай сам, – заметила Сара, остановив запись; на стене остался только голубой светящийся квадрат. Женщина положила на стол кулачки. – Первый – мертвый репликант, сгоревший на проволоке, которой обнесена корпорация «Тирелл». – Она отогнула мизинец. – Затем Ковальский, тот, кто застрелил Холдена. Теперь женщины, одна по имени Прис и брюнетка Жора. Добавим к ним репликанта Роя Бейти. – Сара вытянула руку перед монитором. – Всего получается пять, а не шесть.

Плечи Декарда заметно напряглись при упоминании имени Роя Бейти. Он был последним из бежавших репликантов и едва не лишил его жизни.