Текст книги "Лунная дорожка счастья"
Автор книги: Кетти Слейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
Глава четвертая
Был уже почти полдень, когда Кристина со свалки вернулась в Монумент. Горнист настороженно сидел рядом с ней, и его ноздри раздувались, жадно вдыхая свежий весенний воздух.
Она вышла из машины, чтобы снять цепь, и увидела Эмми Хокинс.
– Привет, Крисси! Похоже, сегодня установился еще один чудный денек.
– Да, хорошая погода, – ответила Кристина седоволосой женщине, засуетившейся вокруг.
Никогда ее не называли Крисси, и это уменьшительное имя звучало для нее странно.
– Подойди сюда, я познакомлю тебя с Кэлом. Он очень хотел встретиться с тобой.
Эмми взяла Кристину за руку и повела к трейлеру. К ним по металлическим ступенькам спускался большой Кэл Хокинс. На носу у него были черные очки, а пояс застегивался под мягким брюшком.
– Кэл, – сказала ему Эмми, – это Кристина Вилз, маленькая подружка, живущая дальше по дороге, о которой я рассказывала.
– Здравствуйте, миссис Вилз, – он неуклюже взял руку Кристины в свою большую шершавую ладонь. – Рад с вами познакомиться.
– Господи! – рассмеялась Эмми, когда Кристина бормотала ответное приветствие. – Зови ее Крисси, как я, Кэл. Она нам в дочери годится.
Кэл ухмыльнулся.
– И достаточно богатая, чтобы мы с радостью объявили ее таковой, а?
– Садись, дорогуша, – настаивала Эмми.
– Я не могу, правда, – возразила Кристина. – Собака в машине, и ей очень жарко на таком солнце.
– Я сейчас приведу его вам. – Кэл двинулся к «шевроле». – Мы с Эм очень любим собак.
Кристина остановила его движением руки.
– Ему не нравится, когда чужие прикасаются к машине.
– Ну что же, в таком случае иди за ним сама, – сказала Эмми, – а я тем временем достану из холодильника картофельный салат. Мы с Кэлом как раз собирались перекусить, а этим салатом можно накормить целую армию. Если хочешь, присоединяйся к нам.
Кристина не знала, как быть. Большой радиоприемник на батарейках играл легко запоминающуюся западную музыку, раскладной стол с голубой, в клетку, скатертью и разноцветными пластиковыми тарелками манил к себе, хотя, по правде говоря, больше всего на свете ей сейчас хотелось бутерброда с сыром.
– Если вы не считаете меня навязчивой…
– Конечно, нет!
– Тогда хорошо, – сказала Кристина, благодарно улыбаясь.
Она вывела Горниста из машины и привязала к цементной скамье в тени. Кэл Хокинс принес чашку с водой.
– Отличное животное! – Он присел на корточки перед собакой. – Наверняка, хороший сторож.
– Ему нет еще и года, – с гордостью произнесла Кристина, – но он уже хороший защитник.
Кэл вытянул руку.
– Привет, приятель. – Затем он взглянул на Кристину. – Как его зовут?
– Горнист.
– Привет, Горнист.
Со свойственной ему осторожностью и равнодушием Горнист обнюхал пальцы Кэла, отвернулся и лег, уставившись на Кристину.
– Он не горит желанием подружиться со мной, да? – спросил Кэл.
– Пока что он редко видится с людьми, – ответила Кристина, немного смущенная невежливостью своего пса. – Я думаю, он еще не научился вести себя с посторонними.
– Оставь его в покое, Кэл, – сказала Эмми. – Он свое наверстает, когда подрастет… Прошу всех к столу.
У Кристины слюнки потекли от взгляда на нарезанную кусочками буженину, салат из картофеля, темно-красные помидоры, разные соления, домашние булочки и масло. Кэл сел на скамью и хлопнул пухлой ладонью рядом с собой; при этом его кольцо с резным изображением и зеленым камнем эффектно заиграло в лучах, пробивавшихся сквозь листву.
– Налетай, Крисси. Если ты не поешь от души, то Эм решит, что ее стряпня никуда не годится.
Еда оказалась восхитительной, и несколько минут они молча уписывали за обе щеки, Кристина, кивнув в сторону жилого автофургона, остановившегося на противоположной стороне площадки для кемпинга, проговорила:
– Я вижу, у вас появились соседи.
В отличие от роскошного трейлера Хокинсов это был всего лишь потрепанный пикап с металлическим верхом. Небольшой холодильник, который можно было приобрести у Монумента, стоял возле кухонной плиты с чугунной решеткой.
– Да, – Кэл хмуро посмотрел на прибывших. – Хиповая парочка. Пожалуй, не мешает запереть на замок все наше добро или забить его гвоздями.
– Хиповая?
– Ну это те, кто носит длинные волосы и отращивает бороды, – пояснила Эмми. – Но беседовали они довольно мило, когда этим утром отправились в дорогу. – Попробуй булочку, Крисси. Тебе не мешает немного поправиться. – Она критически оглядела фигуру Кристины. – Наверняка, сидишь на слишком строгой диете… все вы, молодые, сегодня хотите быть спичками.
– Нет, – горько усмехнулась Кристина. – Не в этом дело. Прошлым летом я простудилась и еще не успела набрать то, что потеряла.
Кэл с довольным видом погладил свое брюшко.
– Вся беда худых – им не на что рассчитывать, если заболеют. – Он подложил себе еще картофельного салата, широко улыбаясь. – Не думаю, что когда-либо столкнусь с этой проблемой.
– Да уж! – фыркнула Эмми. – Тебе грозит как раз противоположное.
– Сама виновата, Эм. Ты готовишь слишком хорошо.
– Не поверишь, – сказала Эмми Кристине, – но когда я выходила за Кэла, он был очень симпатичный мужчина. Мы выросли на ранчо в Техасе, а сидя все время в седле и присматривая за стадом, не очень-то нагуляешь бока.
Кристина, чуть сожалея, улыбнулась, слушая дружескую перепалку супругов.
– Вот почему мы так любим бывать здесь, – вставил Кэл. – Даю голову на отсечение, что тебе то и дело снятся эти просторы.
Лицо Эмми мгновенно сделалось хмурым. – Порой мне хочется снова отправиться сюда. Но после того, как Кэл вернулся в конце второй мировой войны, нам больше пришлась по душе мысль поселиться в Южной Калифорнии. Кэл получил хорошую работу; он заведовал складом. Все могло быть по-другому, будь у нас детки… город не место для их воспитания.
– Да, Эм… – проговорил Кэл. – Мы достигли многого, вкалывая как проклятые.
– Пожалуй… – Лицо Эмми разгладилось и, как прежде, стало веселым. – Пожалуй… я думаю, нам не на что жаловаться. У тебя есть дети? – спросила она Кристину.
– Нет. – Кристина в который раз подумала, была бы для нее потеря Дэвида не столь тяжела, будь у них ребенок.
– Не огорчайся, – продолжала Эмми. – У тебя есть еще время. Что ты делала сегодня утром, Крисси?
– Да ничего особенного. Убралась в доме, погуляла с Горнистом, затем отвезла мусор на свалку.
– В этих вот больших канистрах, что на заднем сиденьи? – спросил Кэл и нахмурился. – Такой худышке, как ты, с ними тяжело управляться. Разве муж не может заняться этим?
Кристина помолчала, потом тихо ответила:
– Мой муж умер в январе прошлого года.
Эмми быстро наклонилась над столом и взяла ее за руку, сердито посмотрев на Кэла.
– Вечно ты не умеешь держать язык за зубами!
– Все в порядке, – успокоила Кристина. – Вы же не знали.
– Я ужасно виноват, Крисси, – поежился Кэл.
Наступила пауза, после которой Эмми сказала:
– Так, значит, ты живешь совершенно одна? Со всеми этими гремучими змеями и все такое?
– Здесь так красиво и тихо, – улыбнулась Кристина. – Мне очень нравится. А змею я видела только один раз, и испугалась она, а не я.
Кэл снисходительно улыбнулся и заметил:
– Эм до смерти боится змей. – Он сунул руку в задний карман и вынул большую рогатку. – Тебе надо завести вот такую. Она всегда со мной в этих местах. Выстрелишь несколько камушков, и змеи расползаются во все стороны в целости и сохранности.
Эмми встала и принялась убирать тарелки.
– Так что, Крисси, будь осторожна.
– Я смотрю под ноги, когда гуляю, и потом со мной всегда Горнист. Этой весной я не замечала змей вблизи дома. Не думаю, что им по душе общество собак.
Эмми исчезла в трейлере, и Кэл повернулся к Кристине.
– Там, где ты живешь, нет соседей, и, наверное, друзья часто навещают тебя, чтобы развеять одиночество.
– Я мало кого здесь знаю, – призналась Кристина, – но иногда заглядывает кто-нибудь из объездчиков, лесников, конных полицейских. По правде говоря, я вовсе не против одиночества. Я рада, когда предоставлена сама себе.
Сквозь открытую дверь трейлера Кристине был виден ворсистый ковер, шкафы темного цвета, мягкая и роскошная раздвижная софа.
«Вот здорово, – подумала она, – в таком комфорте с шиком ехать туда, куда хочешь».
Эмми вернулась, неся шоколадный торт.
– Как ни как, а молодой девушке, вроде тебя, следует бывать на людях и развлекаться. – Она разрезала торт на большие куски. – Вот, попробуйте. Я всегда перед тем, как отправиться на природу, запасаюсь продуктами. У нас большой холодильник, так что есть где держать. Кэл… он не любит готовые десерты.
– Я не обвиняю его в таком пристрастии. Я хотела бы научиться готовить, как вы, Эмми.
– Все дело в практике, – просияв, сказала Эмми, стараясь скрыть чувство гордости.
Когда и с тортом было покончено, и Эмми принялась убирать со стола, Кристина предложила:
– Давайте я помогу мыть посуду.
– И не думай! – возразила Эмми. – Во-первых, там вдвоем не повернешься, и потом ты уже наработалась по дому. Я помою попозже, когда Кэл будет дремать.
Кэл поднял руку, и на его часах заискрились бриллианты.
– Ровно двенадцать часов сорок две минуты, понедельник 21 апреля, и до полнолуния меньше недели. – Он усмехнулся. – Рождественский подарок от Эм; до сих пор никак не могу к ним привыкнуть. Не убегай так скоро, Крисси. – Он взял со стола кусочек ветчины, поднес его к Горнисту и помахал им перед носом собаки. Молодой пес жадно втянул воздух и выжидающе уставился на хозяйку.
– Можно, Горнист.
Пес живо схватил мясо, попятился назад и принялся разделываться с ним.
– Ему уже нечего наверстывать, – сказал Кэл.
– Мне кажется, что он не очень доверяет людям. Его бросили у Монумента. Когда я подобрала щенка, он едва дышал от холода и голода. – Кристина мягко потрепала уши собаки. – Надо думать, ему здорово досталось.
– Теперь понятно, почему он так к тебе привязан, – кивая головой, заметил Кэл. – Каких он кровей?
– Ветеринар предположил, что он наполовину пойнтер, наполовину ретривер [7]7
Ретривер – поисковая собака. – Ред.
[Закрыть]. В последнем я ничуть не сомневаюсь. Он всегда мне что-нибудь находит.
– А что именно?
– О… разное. Насекомых, камни… раз даже притащил ветку кактуса. А вчера утром, когда я его прогуливала, он отыскал кость. Мистер Девлин, смотритель, сказал, что она похожа на кость руки человека, и собирается показать ее эксперту.
Эмми подалась вперед, а лоб Кэла, над темными очками, избороздили морщины.
– Кость человека? – переспросил он.
– Так считает мистер Девлин. Поговаривали, что почти три года назад здесь пропал один человек по имени Фрэд Бегли… приятель дяди, который оставил мне Стоун Хаус. Он исчез без следа, и я полагаю, что мистер Девлин подозревает, что эта кость его.
Эмми бросила быстрый взгляд на Кэла.
– Это… – закашлялась она, – все так страшно, правда?
– Да… приятного мало, – согласилась с ней Кристина.
Кэл задумчиво принялся играть своим резным кольцом.
– Не надо заводиться, девочки… Мало ли что может произойти со старым человеком, заблудившимся в пустыне.
– Правильно, – сказала Кристина. – Однако если бы он умер естественной смертью, то смотритель с помощниками шерифа обязательно наткнулись бы на него.
– О… почем я знаю. Он мог бы забраться в какое-нибудь укромное местечко. В любом случае к тебе это не имеет никакого отношения. Все произошло так давно.
– Пожалуй, вы правы, – сказала Кристина.
Кэл откинулся на спинку раскладного стула и принялся тихо насвистывать, но Эмми, сцепив пальцы рук на подоле хлопчатобумажного платья в цветочек, беспокойно продолжала:
– Я все же считаю, что они не смогут точно установить, кому она принадлежала.
– Да кому угодно, – спокойно заметил Кэл. – Может, какой-то индеец умер несколько лет назад. Газеты писали, что здесь в январе прошел сильный дождь. Внезапное наводнение, и все такое. Водой ее могло принести откуда угодно.
– Знаете, в каньоне было полно воды, – сказала Кристина.
– Вот видишь, – заметил он Эмми.
– Я вот что думаю, как там живет Крисси… совсем одна.
– Черт возьми, Эм, перестань ныть. Тебе не о чем беспокоиться. Вечно ты все выдумываешь.
– Кроме того, у меня есть Горнист, – улыбнулась Кристина. – Я не совсем одинока.
– Вот именно, – глубокомысленно кивнул Кэл. – И не вздумайте избавиться от этой собаки. Я говорю вам обеим. – Он задумчиво прикусил нижнюю губу. – Что до этой кости, то, девочки, поймите – это не змея. Она вас не укусит, если вы приблизитесь к ней. Мне представляется, что дело не стоит и выеденного яйца.
– Пожалуй, что да, – нехотя согласилась Эмми. – Я просто не хочу, чтобы с Крисси что-то случилось.
Кэл своими темными очками уставился на нее и раздраженно спросил:
– Эй, а с чего это ты решила, что с ней должно что-то случиться?
– Всякое бывает…
Кристина коснулась плеча Эмми.
– Не беспокойтесь обо мне, я в полном порядке. Как сказал Кэл, даже если это кость Фрэда Бегли, то трагедия разыгралась задолго до моего приезда сюда.
Эмми улыбнулась и положила ладонь на ее руку. Очарование визита пропало. Спустя несколько минут Кристина сказала, что должна ехать, и отвязала Горниста. Хокинсы пошли вместе с ней к машине.
– Возвращайся, слышишь, – крикнула на прощание Эмми. – Приглашение на ужин остается в силе.
– Я помню, и спасибо за восхитительный завтрак.
– Не выходи из машины, – сказал Кэл, когда Кристина переехала через незакрепленную цепь. Я сам запру ее на замок.
Он и Эмми помахали ей на прощание, и Кристина долго еще видела их в зеркале заднего обзора.
Глава пятая
Взяв рукопись, Кристина вышла из дома и расположилась во внутреннем дворике, обдуваемом легким прохладным ветерком. Ей необходимо было решить вопрос с иллюстрациями. Вскоре издатель потребует ответа.
Не привыкшая к плотному завтраку, она испытывала сонливость и вместо того, чтобы работать, откинув голову назад, принялась обозревать пейзаж, расстилавшийся перед ее блуждающим взором.
«Таким чистым и насыщенным свет, наверное, может быть только в Греции», – подумала Кристина.
Она читала, что некоторые авторитетные специалисты приписывали страсть греков к чистым простым линиям во всем – от одежды до архитектуры – качеству света, который подчеркивал скульптурную природу их земли. Подобным образом и здесь, в пустыне, всевозможные изгибы местности, не прикрытые густой растительностью, представали в чистой классической красоте.
Разрозненные каменные породы, похожие на гигантские пирамиды, рухнувшие бастионы и башни, циклопические стены и пригнувшиеся доисторические животные, неумолимо надвигались из песчаной долины. Склоны гор украшали редкие поросли можжевельника да отдельные сосны. Полуденное солнце заставляло источать их живительный аромат, а легкий ветерок смешивал его с благоуханием цветов.
Растения со странным названием юкка, представители крупнейшего в мире семейства лиловых, подобно огромным китайским иероглифам резко выделялись на фоне голубого неба. Тут и там окотилос воздевали свои длинные огненно-красные побеги навстречу солнцу. Пятна ярко-золотистого мака и ослепительно голубых колокольчиков расцвечивали горы.
За исключением весенних цветов краски пустыни были приглушенными и менялись по мере того, как менялось освещение. Камни и земля приобретали самые различные оттенки: рыжевато-красные, зеленовато-желтые, медно-зеленые, серебристо-голубые… В отличие от большинства любителей природы Кристина не назвала бы эти тона пастельными. Они, скорее, представлялись ей разноцветной одеждой библейского Иосифа, давным-давно брошенной на землю и выцветшей от палящего солнца и обжигающих ветров.
Кристина знала, что многим людям пустынные безбрежные просторы внушают страх одиночества. Конечно, такая опасность существует. Солнце и сухой воздух способны невероятно быстро иссушить человека; расстояния кажутся столь огромными, что пешему ничего не стоит заблудиться или потеряться без малейшего шанса на то, что его когда-нибудь отыщут; да и колючие кактусы, внезапные наводнения, падающие камни, ядовитые змеи и насекомые не каждому по душе.
Однако с умом и осторожностью эти опасности можно свести к минимуму; и потом, ведь никто никогда не обещал человеку, что природа будет ему родителем, которому свойственна только нежность и мягкость. Природа надеется, что ее дети проявят рассудительность и здравомыслие. А если они не оправдали ее ожиданий… ну что ж, пусть сами отвечают за последствия.
Для себя Кристина пришла к выводу, что пустыня подчеркивает нашу неразрывную связь со Вселенной. Только здесь она поняла, насколько городская жизнь неестественна…
Как легко слиться с живительной красотой и таинством пустыни… отведать успокоительного и восстанавливающего силы природного эликсира! Но счета в банке представляли собой другую реальность и требовали внимания. И пересилив себя, она вернулась к чтению, а вскоре с головой ушла в работу, отмечая места, выгодные для иллюстрирования.
Только когда отрывисто залаял Горнист, она заметила мужчину на подъездной аллее, и в испуге уставилась на него. Он был среднего роста, с темно-каштановыми волосами, хорошо сложен, и его кожа имела оливковый оттенок. Легкой изящной походкой он напомнил ей тореадоров, которых она видела в кино.
Он быстро снял с головы запачканную парусиновую шляпу, и она заметила, что волосы у него черные, вьющиеся и ниспадают на шею.
– Прошу прощения, сеньорита. Антонио Альварадо Перес… к вашим услугам. – Он слегка поклонился, и его живые глаза быстро смерили ее с головы до ног. – Не могли бы вы дать мне стакан воды? Утром мне показалось, что будет не так жарко, и я по глупости не взял с собой фляжку.
– Пожалуйста.
Кристина вошла в дом и, вынув из холодильника графин, наполнила высокий стакан.
Голос у мужчины был теплым и ласкающим, под стать его глазам. «Сексуальным», – сразу пришло ей на ум определение, впрочем лишенное оскорбительных оттенков, которые обычно ассоциируются с ним. Его английский был почти без акцента, если не считать слишком строгое построение фраз и ритмичную модуляцию голоса, сразу выдававшую в нем латиноамериканца. Механически Кристина поправила свои пышные рыжеватые волосы прежде, чем выйти во двор.
Антонио Альварадо Перес сел на стул, стоявший рядом с кадкой с растением, но, завидев Кристину, вскочил на ноги.
– Тысяча благодарностей. Очень любезно с вашей стороны.
– Прошу вас, сядьте, мистер Альварадо, – сказала Кристина, опускаясь на стул, позади которого расположился Горнист, грозно шевеля ушами.
– О, вы понимаете, как мы, испанцы, обращаемся друг к другу, – ослепительно улыбаясь, проговорил он. – Я вспоминаю, как огорчился мой дядя, Энрике Альварадо Йёрба. Он чувствовал себя так, словно у него не было отца, потому что к нему обращались по фамилии матери. – Он отпил из стакана и глубоко вздохнул. – Как хорошо! Знаете, я не ожидал встретить такую молодую и красивую леди здесь. Решил, что это, должно быть, станция смотрителя.
– Ближайшая станция смотрителя находится в долине Потерянной Лошади. – Она махнула рукой на юг. – Это фактически частная территория, и, между прочим, вся земля по эту сторону каньона закрыта для посетителей Монумента.
– Выходит… я не предполагал. Я заметил двух молодых людей неподалеку, но они шли в противоположную сторону, и очевидно не слышали, как я окликнул их. А теперь вот вторгся и нарушил ваш покой, мисс…
– Вилз, – подсказала она. – Кристина Вилз. – Ей подумалось, что проще остаться незамужней женщиной.
– Мисс Кристина Вилз, – певуче произнес он ее имя и фамилию. – Прошу прощения. Я не собирался вламываться к вам.
– Вы прощены, – улыбнулась ему Кристина. – Это ваш первый визит в Монумент?
– Да. Люблю лазить по горам. Я родился в тени пирамиды Солнца, вблизи Мехико-сити, и едва научившись ходить, уже карабкался по его крутым каменным ступеням. В своей стране я взошел на многие горы как естественные, так и искусственные, а в этом году решил испытать себя на ваших. Взял в аренду фургон, в котором есть все, что нужно, и вот я здесь. – Он сделал экспансивный и вместе с тем грациозный жест в чисто латиноамериканском стиле.
– И вы не боитесь лазить один? – спросила Кристина.
– Вначале… или когда взбирался на трудную гору… да, боялся. Но я… – его ослепительная улыбка показала, что он не лишен тщеславия, – я эксперт, и, понимаете, прибыл сюда ради разнообразия, а не для серьезного восхождения. Здесь, у вас, почти не нужно никакого снаряжения… разве что сильные пальцы, чтобы, как обезьяна, хвататься за выступающие камни. – Он пошевелил ногой в мягком альпинистском ботинке.
– Звучит забавно.
– Так оно и есть… и даже больше. Вид с этих вершин, – он указал рукой на громоздящиеся вокруг горы, – поражает необыкновенной красотой. Подобную близость к природе не ощутишь больше нигде.
Кристина подалась вперед, чуть склонив голову набок, и, блестя глазами, проговорила воодушевленно.
– О, как я вас понимаю! На днях, когда я поднялась на вершину одной горы, мне почудилось, что я присутствую при сотворении мира.
Антонио тепло улыбнулся ей.
– Я вижу, что мы с вами родственные души.
Она приняла прежнюю позу и, чтобы охладить его пыл, равнодушно спросила. – В каком лагере вы остановились?
– А… это… – Он усмехнулся, вульгарно вскинув бровь. – На этой неделе было так мало народу, что у меня оказался широкий выбор. Поэтому я перехожу с места на место всякий раз, когда меня зовут к себе горы…
Он замолчал, и его темные глаза задумчиво взглянули на кадку с растением. На миг они сузились, а ровные черные брови сошлись вместе. Затем он вскинул голову, и на лице Кристины прочел вопрос.
– Я пытался вспомнить название этого растения. В Мексике тоже встречаются такие.
– Мы называем их заячья капуста, или долгожители, – ответила она. – Они относятся к широко распространенному семейству сочных.
– Долгожители, – повторил он. – Интересное название.
– Это не совсем точно. То есть они не живут долго, но во время засухи сжимаются так, что кажутся мертвыми, чтобы потом, под дождями, вновь ожить.
– Вы отлично изучили пустыню. Давно живете здесь?
Кристина покачала головой и призналась.
– Просто вы спросили о том немногом, что мне известно. Я нахожусь тут всего несколько месяцев, меня многому научили смотрители, и я изучила одну книгу по ботанике.
– Я заметил небольшие кусты у высохшего озера по ту сторону гор. – Он кивнул в восточном направлении. – У них серебристые листья, и вначале я подумал, что они засохли. Вы знаете, как они называются?
– Нет, я не думаю, что видела нечто подобное. Я там никогда не бывала. – Она попыталась вспомнить, что писал Джейгер о растениях солоноватых почв, типичных для пересохших озер. – Они, скорее всего, из отряда лебеды.
Антонио с нескрываемым удовольствием медленно допил воду.
– Разрешите принести вам еще, – сказала Кристина, поднимаясь.
– Нет, нет, вполне достаточно. Я уже напился. Надо думать, я не очень нарушил ваше уединение, навязав свое общество.
– Я не гонюсь за уединением, – не в силах сдержать улыбку ответила она. – Разумеется, это не было навязчивостью с вашей стороны.
– Превосходно! – На его лице снова мелькнула теплая интимная улыбка. – Поскольку я обнаружил такое очаровательное местечко… и еще более очаровательную хозяйку… я не смогу удержаться, чтобы не прийти сюда еще. – Он вопросительно выгнул бровь. – Если, конечно, вы не спустите собаку на незваного гостя…
Кристина рассмеялась. Нет, в самом деле, его нахальство выглядело очаровательным.
– Я не думаю, что вам следует переживать на сей счет. Горнист ни на кого не нападает, если только я не прикажу или посторонние не попытаются прикоснуться ко мне.
Глаза Кристины озорно сверкнули. Антонио смерил ее долгим взглядом.
– В таком случае у пса должен быть значительный опыт. Все-таки я льщу себя надеждой, что случаются эпизоды, когда вы сдерживаете его… нет?
– Случаются… довольно редко, – призналась Кристина.
– Хорошо. Надежда необходима человеку, как вода. Я буду считать часы до момента нашей новой встречи. – Он легко поднялся. – Не смею вас больше отвлекать.
Кристина тоже встала, и Горнист на всякий случай вскочил. Антонио хотел было протянуть ей руку, но, посмотрев на собаку, смешно пожал плечами.
– Всего хорошего, мисс Кристина Вилз.
Махнув рукой, он отправился туда, откуда пришел, и Кристина, улыбаясь, глядела на его удаляющуюся прямую спину.
«Такой тип грациозного и забавного флирта необходимо восстановить в американской культуре, – подумала она, – хотя бы из-за того, что он несет с собой столько радости».
Когда из дома его уже невозможно было заметить, Антонио Альварадо Перес вошел в кусты, извлек спрятанную там фляжку, прикрепил ее к ремню и легко и свободно зашагал к лагерной стоянке Тауэр Рок, весело насвистывая мелодии из «Компарситы».
Нарезав порционный кусок мяса на тонкие полосы для приготовления бефстроганова на обед, Кристина обнаружила, что ей не хватает сметаны.
– Черт, – пробормотала она, глядя на тяжелую чугунную сковородку и не зная, как быть. Может быть, отказаться от бефстроганова? С чем можно использовать приготовленный гарнир? Ни с чем. Впрочем, нет такого закона, обязывающего есть в одно и то же время. Своим временем она вольна распоряжаться, как ей хочется.
Она запихнула приготовленные продукты в холодильник и взяла сумку. Один из недостатков проживания в Стоун Хаусе заключался в том, что если ты забыл что-то купить на рынке, то придется целый час потратить на поездку к дереву Иуды. Там, рядом с новым мотелем «Окотилло», недавно открылся универсальный магазин. Это было на несколько миль ближе, и потом в косых лучах заходящего солнца пустыня необыкновенно красива.
Она взяла поводок, болтавшийся на ручке задней двери. Собака без слов поняла в чем дело и уже радостно терлась у ног хозяйки.
Выйдя из дома, чтобы освободить цепь, Кристина обнаружила, что Кэл не до конца закрыл тугой висячий замок. Надо будет спросить у Барта Девлина, подумала она, какую лучше использовать смазку, масляную или графитовую.
На душе у Кристины давно не было так легко, когда она вела свой «шевроле» по извилистой дороге, ведущей к Монументу. Красота окружающего пейзажа, позолоченного заходящим солнцем, соблазнительный аромат весны, простое и дружеское расположение Хокинсов, открытое восхищение ею Антонио Альварадо – все это вместе создавало атмосферу какого-то чудесного ожидания… вернее возрождения.
Она ощущала необыкновенный прилив энергии в преддверии какого-то события, которое может случиться в любую минуту. И она почти не удивилась, когда увидела знакомую фигуру у мотеля.
– Хейл, – окликнула она. – Хейл Филлипс!
