355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Кетти Слейк » Лунная дорожка счастья » Текст книги (страница 1)
Лунная дорожка счастья
  • Текст добавлен: 8 сентября 2016, 21:28

Текст книги "Лунная дорожка счастья"


Автор книги: Кетти Слейк



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

Кетти Слейк
Лунная дорожка счастья

Пролог

Июнь, 1975

Сквозь ветви деревьев старик наблюдал за двумя людьми, сидевшими на берегу высохшего озера. В свете полной луны их темная одежда выделялась резко, как чернильное пятно. Его зрение уже было не столь острым, чтобы хорошо рассмотреть незнакомцев, но он видел, что лица их обращены к южной части неба. Он тоже посмотрел туда, но не увидел ничего, кроме бархатного мрака, пронизанного звездами, блеск которых соперничал с великолепием луны.

Год назад исчез Фрэд, и с тех пор Сперджен Гринаф был уверен, что здесь что-то нечисто. Он однажды видел свет в старом русле на восток от своего дома, слышал доносимые ветром нечеткие обрывки разговора. Сперджен не знал никого, у кого могли быть там дела.

Известие, что поисковый отряд из лесничих и помощников шерифа Джошуа Три Нэшнел Монумент [1]1
  National Monument – национальный монумент; имеется в виду Национальный парк-заповедник. – Ред.


[Закрыть]
никого и ничего не нашел во время поисков Фрэда, только усилило беспокойство Сперджена. Старик Фрэд, может, и становился немного странным, но не слабоумным. И он знал эту часть пустыни Мохау так же хорошо, как знал ее Сперджен.

Если бы Фрэд поранился, он бы хорошо обработал рану и ждал прихода помощи, уж как-нибудь сумев привлечь к себе внимание. Если он упал с обрыва, нашли бы его тело.

Сперджену все эти факты говорили только об одном: кто-то убил Фрэда и спрятал его тело. И Сперджен был намерен узнать, кто и почему.

Люди все еще смотрели в небо, и он бесшумно прополз немного вниз по склону.

Сегодня вечером он сидел в своей маленькой известной только ему одному пещере, смотрел на луну, разделившей пустыню на белый и черный цвета, и размышлял об исчезновении Фрэда, когда вдруг услышал, как внизу в старом русле кто-то споткнулся о камень. Потом тихое предупреждение, и больше ничего.

Старое русло пролегало в низине, вилось между двумя холмами и переходило к арройо [2]2
  Арройо – высохшее русло реки или дно оврага. – Ред.


[Закрыть]
, спускавшемуся к седловине горной цепи. На противоположной стороне такое же безводное русло спускалось к высохшему озеру.

По тихому шороху приминаемой травы Сперджен понял, что незнакомцы направлялись вверх к арройо, и выбрал более удобный и быстрый путь, чтобы немного обогнать их.

Затушив сигарету в консервной банке с песком, он включил фонарик и на полпути к холму исчез во мраке скалистого навеса.

Узкая тропинка извивалась через гору и вела к высохшему озеру. Когда несколько лет назад Сперджен случайно обнаружил ее, в некоторых местах путь был прегражден булыжниками, которые он старательно убрал с тропинки. Здесь, под каменным потолком шириной в добрую сотню футов, воздух всегда был свежим и прохладным. Возле входа была маленькая комнатка, в которой он нашел древний индейский горшок из глины, вполне пригодный для его тайных занятий, к тому же ни один служащий Монумента не знал об этом укрытии.

Но те дни давно прошли. Теперь было не выгодно гнать самогон даже для себя, уже не говоря о продаже. Сперджен бросил это занятие незадолго до отмены сухого закона. Но он по-прежнему расчищал тропинку… из-за каких-то сентиментальных чувств или, возможно, из-за смутного предчувствия, что она может пригодиться. Он и сам не мог точно сказать почему.

Заметив лунный свет в конце туннеля, он выключил фонарик и осторожно начал продвигаться вперед. Вдруг он снова увидел две фигуры, они словно чего-то ожидали. Сперджен тоже ждал. Интуиция старого мудрого человека подсказывала, что эти люди каким-то образом связаны с исчезновением Фрэда.

Вдруг ему почудилось далекое слабое жужжание, а двое людей тут же встали, всматриваясь в небо. Звук усиливался, а то, что раньше казалось лишь одной мерцающей звездочкой среди тысячи других, вдруг засверкало ярче и спустилось ниже. Люди подали сигнал. Четыре короткие вспышки света, и летящая звезда вдруг исчезла.

Но шум нарастал, и Сперджен сумел разглядеть в небе силуэт маленького аэроплана. Он сделал круг и мягко приземлился на дно высохшего озера, пропеллер замедлил обороты, но не остановился. Двое подбежали к нему, отворился люк и темная фигура спрыгнула из него на крыло аэроплана. Прилетевший человек доставал пакеты и передавал двоим на земле, укладывавшим их в рюкзаки.

Пытаясь хоть что-то услышать и побольше увидеть в таинственном свете луны, Сперджен подполз ближе и нечаянно задел камень, с треском полетевший вниз.

Три лица, белых пятна на фоне черного неба, повернулись к нему, и послышался приглушенный вскрик: тревога. Один пакет упал на землю и раскрылся. Все трое побежали к подножию холма.

Сперджен не стал ждать. Скрываясь в туннеле, он четко услышал два слова:

– Схватить его!

Он пробирался наощупь, пока туннель не сделал поворот. Тогда он включил фонарик и побежал вперед, по давно выработавшейся привычке пригибаясь и уклоняясь от выступающих острых камней. Он выбежал из индейской пещеры и спотыкаясь бросился вниз по холму, и прокатился вниз, но быстро поднялся и направился к своему маленькому каменному домику.

Захлопнув входную дверь и повернув ключ в замке, он прислонился к стенке, тяжело и прерывисто дыша. Его тощие ноги дрожали, а сердце, словно боксерский кулак, колотило по ребрам.

В потемках он нашел деревянный стул и плюхнулся на него. Комната поплыла у него перед глазами, и он опустил голову между коленей.

Сперджен Гринаф был смелым, твердым и выносливым человеком. Но ему было девяносто семь лет. И единственное, что в нем сейчас не дрожало, – это его железная воля.

Но вот его зрение немного прояснилось, он встал и заставил свои жилистые и тощие руки запереть на окнах каждый замок, заржавевший без долгого использования. Когда окна были закрыты, а дверь надежно заперта, он снял с гвоздя над камином свое старое ружье, достал из ящика пули и зарядил его.

Он был уверен, что эти люди – не имеет значения, в какие грязные игры они играют, – убили Фрэда. И он знал, что они убьют и его, если смогут. Поэтому он изо всех сил желал, чтобы поскорее в глазах прекратило рябить, пульс перестал так отчаянно биться и руки – трястись. Он положил ствол ружья на подоконник, направил на восток, откуда они должны были появиться, и уставился на освещенные луной небо и землю.

Но Сперджен так никогда и не узнал, приходили ли они, потому что гигантской силы кулак вдруг сжал его сердце. Последний вздох, и он, не выпуская из рук ружье, медленно сполз на пол. Взгляд его был устремлен в лунное небо над пустыней.

Глава первая

Кристина Вилз остановила свой четырехлетней давности «шевроле» у цепи, висевшей через пыльную дорогу и отгораживающей территорию Джошуа Три Нэшнел Монумент. По обеим сторонам дороги на песке желтели шапки из пустынных одуванчиков, сладко пахнущих и кажущихся ярче, чем само позднеапрельское солнце. Тощие деревца джошуа, растущие возле ворот, бело-зелеными цветками тянулись к безоблачному голубому небу.

Выйдя из машины, чтобы отпереть замок на цепи, она заметила рядом с новым блестящим вагончиком «меркьюри» [3]3
  Коммерческая палатка на колесах – Ред.


[Закрыть]
большой дом-трейлер, припаркованный под гранитной скалой, угрожающе нависшей над лагерем.

У трейлера, появившегося здесь, когда Кристина уезжала в деревню Джошуа Три, чтобы забрать свою почту, сделать покупки и зайти в прачечную, стояла маленькая женщина в накрахмаленном хлопчатобумажном домашнем платье. Ей было чуть больше пятидесяти, седые вьющиеся волосы обрамляли лицо с резкими, но добрыми чертами.

– Ну не самое ли чудесное утро, какое вы когда-либо видели? – спросила она, широко улыбаясь.

– Замечательное, – согласилась Кристина.

– Кэл и я… Кэл – мой муж – решили, что это самое лучшее место для лагеря во всем штате, особенно весной.

– Значит, вы бывали здесь и раньше?

– О да, много раз. – И она с нескрываемым любопытством посмотрела на цепь и замок.

– Ты тоже устраиваешься лагерем, дорогая?

– Нет, – ответила Кристина. – Я здесь живу.

– Правда? Ты работаешь в Монументе, да?

Кристина отрицательно покачала головой.

– В пределах Монумента есть несколько частных участков земли. Один из них принадлежит мне.

Она внезапно вспомнила о своих замороженных продуктах, начинающих таять, и направилась к машине.

Женщина пошла рядом.

– Вот это да. О подобном можно только мечтать! Владеть почти что парком. Кто бы говорил о частной собственности. И где ваша обитель?

– Полторы мили дальше по дороге.

Кристина взялась за ручку дверцы машины.

Женщина глуповато рассмеялась.

– Хороша же я: болтаю здесь с тобой, а даже не представилась. Я – Эмми Хокинс.

Ее широкая и дружелюбная улыбка заставила улыбнуться и Кристину.

– Кристина Вилз.

– Очень рада с тобой познакомиться. – И она протянула руку, украшенную несколькими красивыми цыганскими кольцами. – Кристина – хорошее имя. Не знаю, почему мои предки решили назвать меня Эмми, но полагаю, мне придется жить с ним всю оставшуюся жизнь.

Она оглянулась вокруг, щурясь от яркого солнца.

– Ну где же Кэл? Я хочу, чтобы он познакомился с тобой. Не успели мы припарковаться, он сразу бросился на очередные исследования местности. Как ребенок! Мы собираемся пробыть здесь пару недель. Почему бы тебе не поужинать с нами как-нибудь вечерком? Кэл отлично готовит бифштексы.

– Спасибо, возможно, я воспользуюсь вашим приглашением, – Кристина открыла дверцу «шеви». – Желаю приятно провести здесь время, миссис Хокинс.

– Рассчитываем на это. И зови меня Эмми.

Кристина переехала за цепь и вышла из машины, чтобы вновь повесить замок. Она помахала Эмми Хокинс, наблюдавшей за ней.

– До свидания.

– Пока, Крисси, и не забудь навестить нас.

Кристина улыбнулась про себя. Гостеприимность Старого Запада. Но это было правдой: здесь, в пустыне, люди были дружелюбнее. Она желала бы быть более открытой и раскованной в общении с ними, легком и естественном. Но из тихого, немного замкнутого ребенка она выросла в сдержанную, знающую себе цену, молодую женщину. Такова была ее натура, и, как она полагала, ей суждено примириться с ней, как Эмми Хокинс со своим именем.

Узкая дорога пролегала вдоль широкого песчаного русла, по берегам которого росли мескитовые деревья и пустынные ивы с набухшими почками. На равнинах до самого подножия скалистых холмов раскинулись прекрасные поля диких цветов всех оттенков желтого, белого, золотистого и голубого. Словно летающие цветы вокруг машины вились оранжевые бабочки с черными и белыми пятнышками. «Раскрашенные леди», – говорил о них Барт Девлин и объяснял, что подобные миграции из Баджо в Северную Калифорнию происходят лишь раз в несколько лет.

Кристина остановила машину, чтобы дать пройти недавно вышедшей из зимней спячки пустынной черепахе. Она выглядела древней, как мир, но по размерам панциря Кристина поняла, что та еще молода. Черепаха медленно, но целенаправленно переползала дорогу, высунув голову с яркими глазами, словно изучая машину. Кристина подумала: «Уж не приняла ли она ее «шеви» за свою отдаленную, гигантскую родственницу».

«Это место, определенно, навевает странные мысли», – подумала она усмехнувшись и продолжила свой путь, стараясь не съезжать с колеи, пока вдали не показался Стоун Хаус [4]4
  Stoune House (англ.) – дом из камня, каменный дом. – Ред.


[Закрыть]
.

Здание стояло прямо на скале и, казалось, было построено скорее Семью Гномами, чем обыкновенным человеком. Дом во многом имел случайную форму, так как фундамент повторял причудливые изгибы скалы, и некоторые комнаты были выше других. Восточную сторону украшало крыльцо, крыша которого поддерживалась изящными арками из разноцветных камней. Кто бы мог предположить, что странный старик дядя Сперджен обладал таким хорошим чувством пропорции и красоты?

Но он также был и практичным человеком. Дом имел двойную крышу, так что воздух между ними являлся барьером и для жары и для холода, а стены, толщиной в фут, служили естественными изоляторами. За домом была ветряная мельница: из-за почти постоянного ветра всегда качающая воду из колодца и создающая таким образом достаточное давление водопровода внутри дома.

Электричества в доме не было, хотя Барт Девлин неохотно, но вынужден был признать, что водяная мельница, несомненно, сможет работать как силовой двигатель для генератора. Когда Кристина точно решит, на сколько она здесь останется, то серьезно подумает об этой возможности получения электроэнергии.

Остановив машину у задней двери, она услышала, как радостно залаял Горнист. Черный лохматый, он пулей вылетел из-за двери и бешено закрутился у Кристины в ногах. Большими лапами с белыми носочками он неуклюже наступал ей на ноги, резво прыгая вокруг. Он уже совсем не походил на того несчастного голодного шестимесячного щенка, которого она нашла в январе.

Январь – месяц сильнейших ветров и неожиданных кратковременных снегопадов; месяц ужасных воспоминаний, сомнений и сожалений о том, что она так неосмотрительно связала свое будущее с этим Богом забытым местом.

Целых три дня Кристина не могла тогда выехать с ранчо Стоун Хаус из-за снежных заносов. У нее не было цепей для «шевроле», да если бы даже и были, она все равно не знала, как их прикреплять. Но на третий день в полдень снег начал стремительно таять, и к ночи появились одинокие островки песка. Небо расчистилось от туч, огромные ледяные звезды сверкали холодным светом. Ветер завывал и раскачивал голые ветви дерева, растущего у задней двери.

Кристина сидела в Стоун Хаусе, поленья в камине уже догорели, и она лениво думала, что пора идти спать. В течение последнего часа она недвижно сидела в кресле, уставившись на языки пламени, отбрасывающие причудливые тени.

Прошел год со дня смерти Дэвида, и ее пугало, что от того времени остались только разрозненные отрывочные воспоминания, боль, разочарование и отдельные вспышки других впечатлений: она пришла в себя в больнице под кислородной маской; письмо из Национальной Парковой службы с предложением продать им собственность, доставшуюся ей от двоюродного дяди Сперджена Гринафа; сердитый доктор, предупреждающий о физическом и моральном истощении, ее решение уехать в пустыню Мохау.

Она знала, что происходили и другие события, знала, что подписала с издательством контракт на иллюстрирование детской книжки, что продала кондоминиум [5]5
  Condominium (лат.) – совместное владение чем-либо. – Ред.


[Закрыть]
, собрала вещи, попрощалась… И уехала от лихорадочной жизни Лос-Анджелеса в простой и тихий Стоун Хаус. Как смешно вышло, что вспоминая всех своих знакомых, она сожалела о расставании только с Хейлом Филлипсом, который однажды поставил ее в такое неловкое положение!

Но все эти события окрашивались одним, слишком горьким, воспоминанием об умирании Дэвида: умирание, длившееся три месяца, он худел, слабел прямо у нее на глазах; а взгляд Дэвида молил понять его слова, до неузнаваемости искаженные разгоряченным мозгом.

Кристина вздрогнула и резко встала с кресла. Все кончилось. Шесть чудесных лет их брака и три кошмарных месяца, во время которых она практически не спала и не ела, если только Хейл Филлипс не ставил перед ней еду и стакан вина. Потому что единственное, чем она – или любой другой – могла помочь Дэвиду, было ее присутствие и ее любовь.

А потом целый год она сама болела, пребывая в непроходящей депрессии и глубокой скорби.

Но каким-то образом она выжила. Жизнь продолжалась, и надо было найти в ней свой путь. Найдет ли она его? Это зависело только от нее самой.

Вдруг сквозь завывание ветра ей почудился какой-то жалобный скулеж. Сначала она подумала, что это койот. Но звук отличался от обычного громкого волчьего воя, к которому Кристина уже привыкла. Она открыла дверь и вслушалась. Одинокий печальный стон доносился сквозь морозный ветер. Конечно, это собака! Но чья это была собака здесь, на окраине беспредельной пустыни? Вряд ли кто-нибудь остановился лагерем в такую погоду, а ближайшая деревня была в нескольких милях отсюда.

Кутаясь в шаль, она вышла на крыльцо и закричала в темноту:

– Иди сюда, собачка, сюда, мальчик! Или, может быть, девочка.

Дрожа на холодном ветру, она крикнула еще раз и в ответ услышала скулеж, на сей раз полный надежды.

В свете звезд – Кристина не верила, что такие далекие объекты могут давать свет, пока не приехала в пустыню и сама не убедилась в этом, – тень пошевелилась и нерешительно поползла к крыльцу.

Кристина наклонилась и протянула вперед руку.

– Давай, ползи, не бойся.

Тощий черный щенок, дрожащий от холода и слабости, еле-еле взобрался по ступенькам и прижался к ней, жалобно поскуливая.

После того, как он уплел целую тарелку корнефлейкса в теплом молоке, Кристина уложила измученного щенка на одеяло у камина, в котором тлели угольки. Но когда утром проснулась, обнаружила, что он, свернувшись калачиком, мирно спал у нее в ногах.

У Кристины никогда не было собаки. Из-за того что они жили в городских квартирах и постоянно переезжали с места на место, Кристине приходилось ограничиваться золотистой рыбкой и канарейкой. Но после того, как она услышала от Барта Девлина о том, как часто выбрасывают в пустыне собак и кошек, а ветеринар в Джошуа Три, вылечивший воспаление легких у щенка, сказал, что только благодаря ей щенок выжил, Кристина решила оставить его у себя.

Хорошо было иметь в Стоун Хаусе живое существо: с ним можно было громко разговаривать в могильной тишине дома, а главное – оно было тем, кто требует непрестанной заботы о себе. Безграничная преданность щенка сторицей вознаграждала ее поездки к ветеринару, изжеванные туфли и книги, барахтания среди ковров, происходившие ежедневно, прежде чем она приучила его не безобразничать в доме. Она назвала его Горнистом, потому что он довольно мелодично подвывал койотам.

Сейчас он был уже на несколько фунтов и инчей больше.

– Полагаю, это помесь ретривера с охотничьим пойнтером, в зрелом возрасте он будет довольно крупным, – сказал ветеринар, и Кристина ужаснулась.

В доме он был неуклюжим щенком, иногда запутывался и падал на свои огромные лапы. Но когда он бегал по улице, как, например, сейчас, пока Кристина выносила продукты и вещи, он выглядел сильным и изящным.

Пес исчез из виду, как только она вошла в дом и начала раскладывать вещи в гардеробе и продукты в холодильнике, который вместе с водонагревателем, работавшим на бутане, был единственной ее покупкой для этого дома. Горнист становился все смелее, и, как она подозревала, частенько нарушал границы ее тридцатиакрового владения и бегал в Джошуа Три Нэшнел Монумент. «Поскольку здесь существовали строгие правила содержания домашних животных, и в частности собак, лучше будет огородить для него территорию, – подумала Кристина и покачала головой. – Правы были китайцы, когда говорили, что спасение чужой жизни делает человека ответственным за нее».

Она села в тени дома с задней стороны и открыла конверт с рукописью, присланной издателем для иллюстрирования. На титульном листе Кристина прочитала название: «Ферма у озера». Похоже, это была очаровательная история в духе Шарлотты Веб.

Для городской девушки Кристина делала поразительные успехи в рисовании зверей, и диких и домашних. В феврале она бывало часами сидела в перчатках и шапке, натянутой на самые уши, делая наброски с молодого гуся и двух важных бельгийских зайцев, живших на маленьком пятиакровом ранчо за пределами Джошуа Три. Местные ребятишки приходили в восторг от того, что их животные выступают в роли натурщиков для картинок в книгах.

Горнист показался с западной стороны и вприпрыжку несся к ней. Он осторожно положил что-то Кристине на колени, и в его глазах светилось великое удовлетворение.

Кристина инстинктивно откинулась назад. В последние несколько недель Горнист уже успел принести ей обглоданную кость, два камня, живых жуков, клочки кроличьей шерсти, а также кактус с длиннющими шипами, острыми как иголки. Она до сих пор не могла понять, как он умудрился не поранить пасть.

В этот раз он принес толстый прямоугольный кусок стекла. Кристина с облегчением вздохнула.

– Спасибо, Горнист. Очень мило, – сказала она, рассматривая его находку.

Стекло красиво переливалось на свету. Горнист, довольный собой и оценкой своего подарка, улегся рядом и радостно забил по земле хвостом.

Кристина ничего не понимала в геологии, но засомневалась в том, что стекло вулканического происхождения могло приобрести такой ярко-зеленый окрас и такую правильную форму. Скорее всего, это был кусок от бутылки, разбитой так давно, что его острые углы стесались. Она положила стекло в стоящий рядом горшок с цветущим суккулентом.

Надо не забыть спросить об этом Барта Девлина. Кстати, он уже давно не был у нее. С удивлением Кристина отметила, что ждет его скорейшего приезда. «Ну что же, – подумала она, откидывая назад голову и размышляя над этим открытием, – я, должно быть, просто очень нуждаюсь в обществе».

Среди всех, кого она встретила за четыре месяца пребывания здесь, лесничий Барт Девлин был самым неприветливым…

Барт Девлин въехал на светло-зеленом пикапе службы лесничества в лагерь Тауэр Рок [6]6
  Каменная башня. – Ред.


[Закрыть]
и осмотрелся вокруг. На территории было только два лагеря, один с трейлером, другой с компактным домом на кузове, который в спешке собирали, надеясь не попасть в воскресные автомобильные пробки. Барт заметил рядом с машиной мусор и подъехал ближе.

– Хорошо провели здесь время? – учтиво спросил он.

Хозяин метнул взгляд на мусор и кивнул рядом стоявшему пареньку, который тут же торопливо начал его подбирать.

– Да… конечно, – ответил мужчина.

Барт ухмыльнулся.

– Хорошо. Приезжайте еще.

У большого трейлера стояла Эмми Хокинс и толкла кусок льда в чае. Она приветливо помахала, когда Барт остановил пикап у их лагеря.

– Доброе утро. Все в порядке? – спросил Барт.

– Лучше и быть не может. Чудный апрельский денек, не правда ли?

К ним направлялся крупный мужчина в темных зеркальных очках, он легко обошел гигантский камень обнаженной породы.

– Иди сюда, – позвала его Эмми. – Познакомься с лесничим.

И она первая сказала:

– Мы – Хокинсы, Кэл и Эмми.

– Барт Девлин. Приятно с вами познакомиться, лесничий. Солнце начинает припекать, да? – и Кэл Хокинс протянул руку для рукопожатия.

Он сел на плетеный складной стул, снял соломенную шляпу и стал обмахивать ею свое лицо, которое сегодня было краснее, чем обычно.

– Вот, – Эмми передала Кэлу стакан. – Чай со льдом охладит тебя. Почему бы вам не выйти из машины и не попить с нами чайку, лесничий? У нас на всех хватит.

Барт улыбнулся и отрицательно покачал головой.

– Спасибо, но у меня еще много дел.

Эмми взглянула на другой лагерь.

– Похоже, они собираются уезжать.

– К концу следующей недели приедет больше людей, – сказал Барт. – Вы не успеете почувствовать одиночество.

– Будет здорово иметь всю местность в своем распоряжении хоть на какое-то время, – процедил сквозь зубы Кэл Хокинс.

– Да я уже подружилась здесь кое с кем, – и Эмми обратилась к мужу. – Жаль, что ты не вернулся с прогулки раньше, тогда бы ты встретился с ней. Она сказала, что живет в полутора милях дальше по дороге, на частном участке.

Рука Кэла со стаканом остановилась на полпути ко рту.

– Вот как? Должно быть, вы имеете в виду миссис Вилз, – сказал Барт.

– Да. Хорошенькая, но очень тощая. Я пригласила ее на ужин. Думаю, мы будем встречаться с ней время от времени. Это ведь единственный въезд и выезд, да, лесничий?

Барт кивнул, а Кэл спросил:

– Она там живет постоянно или просто в отпуске?

Барт недовольно скривился.

– Живет с ноября и не собирается уезжать.

Он сказал это ледяным тоном. Хокинсы удивленно посмотрели на него, и Барт торопливо добавил:

– Будут какие проблемы, обращайтесь.

– Хорошо.

Хокинсы помахали ему на прощание, когда он отъехал.

– Ну не симпатичный ли молодой человек? – спросила Эмми.

Кэл почесал подбородок.

– Похоже, не очень-то он заботится о твоей новой подружке… Интересно, она живет в этом Стоун Хаусе совсем одна или нет…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю