Текст книги "Все или ничего"
Автор книги: Кэтрин Лэниган
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 22 страниц)
На улице было ненамного прохладнее, зато дул приятный ветерок. Девушка допила молоко и вдруг услышала шум самолета. Она перегнулась через балюстраду, вглядываясь в звездное небо.
Очень скоро Морин поняла, что это не самолет. Звук был трескучим, как будто по ветру хлопали крылья.
– Вертолет! Это, наверное, Брендон!
Девушка сбежала с крыльца, посмотрела на север – туда, откуда доносился звук, – и замахала рукой. Вдруг она замерла. Нет, это не Брендон. Вертолет был намного больше и выкрашен в темно-зеленый армейский цвет. Она видела такую военную технику в Африке и других частях света, но только не в Техасе. Он летел необычно низко, двигаясь в сторону ранчо Брендона.
Морин опять взбежала на крыльцо. Ее белая кружевная сорочка служила хорошим сигнальным маячком, а ей почему-то не хотелось, чтобы ее видели с вертолета. Повинуясь какому-то безотчетному порыву, она укрылась за колонной.
Вертолет развернулся, облетел ее дом, сарай и лужайку.
Девушка стояла, притаившись за колонной. Это было нелепо – прятаться в собственных владениях, но последние недели научили ее осторожности.
Вертолет летел медленно. Потом она увидела, как по вершине холма скользнуло пятно света. Это было похоже на лазерный луч. Вертолет полетел на запад, и свет погас.
Морин вбежала в дом и кинулась на второй этаж, уже на лестнице стягивая через голову ночную сорочку. У себя в комнате она быстро надела джинсы, хлопчатобумажную рубашку, сунула ноги в сапоги и уже собралась выходить, но потом вернулась к шкафу и достала с нижней полки большой ящик с фотоаппаратами и линзами.
Много лет эта аппаратура служила ей верой и правдой, давала и славу, и благополучие. С ее помощью Морин путешествовала по миру, имела неплохой заработок и даже заводила друзей. Но, переехав в Техас, она забросила свои фотоаппараты и почти забыла об их существовании. «Как странно, – мелькнуло в голове у девушки, – то, что когда-то было жизненно необходимым, вдруг ушло в небытие».
Морин чувствовала, что сегодня ночью ей понадобятся самые лучшие линзы… может быть, даже инфракрасные.
Она действовала по наитию, не прибегая к логике. Многое менялось в ее отношении к жизни, и менялось очень быстро.
Эсприт была привязана за домом, возле старого корыта.
Когда подошла Морин, лошадь громко фыркнула.
– Что, рада меня видеть, девочка? – Она похлопала кобылу по холке и оседлала ее.
Морин не хотела брать грузовик: верхом будет тише и незаметнее.
Вскочив в седло, она погнала Эсприт галопом на ранчо Брендона.
Как только последняя гряда холмов, отделявшая ее участок от земли Брендона, осталась позади, опять послышался шум вертолета. Она спрыгнула с лошади и взяла фотоаппарат с линзами. Вертолет висел на одном месте в пятистах ярдах от нее. Луч прожектора осветил долину и вновь погас.
Девушка увидела, как с вертолета медленно спускается какой-то предмет, но не могла разглядеть, что это такое. Она быстро зарядила в фотоаппарат новую пленку, надела на объектив инфракрасную линзу и навела резкость.
– Что это, черт возьми? – шептала она, отщелкивая кадр за кадром.
В заднем отсеке вертолета были двое мужчин. Она сфотографировала их, хоть и понимала, что с такого расстояния лица на снимках выйдут нечетко. Они опустили на траву продолговатый тюк с четырьмя выступами, похожими на лапы.
Может быть, это наркотики?
Сбросив груз, они подняли трос и подлетели к следующей гряде. Там вся процедура в точности повторилась. На этот раз Морин не могла снимать вертолет был слишком далеко. Она терпеливо ждала, когда они закончат и улетят, потом села на Эсприт и поскакала к первому месту разгрузки. Подъехав ближе, она не поверила собственным глазам.
На земле лежал наполовину сгнивший труп бычка. Голова была съедена, реберные кости торчали наружу. Она сделала с полдюжины снимков и поскакала дальше.
Второй труп был еще хуже, чем первый. Сфотографировав его, Морин двинулась дальше.
Два часа девушка, старательно соблюдая дистанцию, преследовала вертолет, который методично раскладывал по земле трупы скота. Потом она привязала свою лошадь в дубовой рощице и пошла пешком, чтобы сделать последние снимки.
Ей хотелось поймать на пленку лица. Линзы давали четкое изображение, но на лицах мужчин была черная камуфляжная краска. Они были в солдатской полевой форме. Может быть, они из ЦРУ.
Она ползла на животе обратно под холм и тут услышала, как вертолет кругами взмыл в небо и, прошумев у нее над головой, улетел на запад. Морин подождала двадцать минут, желая убедиться, что они не вернутся обратно, потом села на Эсприт и благополучно доехала до дома.
Несмотря на усталость, она прямиком направилась в ванную комнату и принялась устраивать там домашнюю фотолабораторию. У нее в шкафу хранились все нужные химикаты.
Давно уже она не занималась фотопроявкой А такие страшные вещи вообще никогда не снимала.
Морин пока не знала, что происходит, но догадывалась: в ее руках улики, которые остановят этих людей. Правда, эти улики могут стоить ей жизни.
* * *
Глава 31
В ту ночь Морин не спала. К рассвету она проявила все снимки, а потом позвонила в отель «Четыре времени года» в Сан-Антонио, но портье сообщил, что Брендон уехал на такси в половине седьмого – куда, неизвестно.
Брендон говорил ей, что вернется домой сегодня в полдень. На утро у него были назначены деловые встречи, но где и с кем – она не знала.
В девять утра Хуанита вскипятила второй кофейник.
– Тебе надо поесть. Столько кофе на голодный желудок – тебя затошнить.
Морин кивнула.
– Вряд ли у нас остались дыня или персики…, – Она улыбнулась, зная страсть Хуаниты к летним фруктам.
– Почему же? У нас много и дынь, и персиков, – оскорбление заявила мексиканка, включая маленький телевизор.
Морин намазывала маслом тост, когда зазвонил телефон.
Одновременно с черного хода подошли Грэди и Расти.
– Мы поехали в город, надо забрать моток проволоки, который мы заказали, – сказал Грэди.
Морин кивнула, в то же время сообщая фармацевту на том конце телефонного провода, что Грэди захватит рецепт Хуаниты.
Тут Расти стащил со стола персик, чем навлек шумный гнев Хуаниты. Морин прощалась с фармацевтом, поглядывая на экран телевизора, и пыталась сквозь этот гам что-нибудь расслышать. Вдруг она подскочила на стуле.
– Брендон!
Показывали Сан-Антонио. Перед огромным особняком времен испанских завоевателей стоял Брендон; его атаковала целая свора репортеров, не пропуская его к такси.
– Я отказываюсь отвечать, – говорил он резко.
– Мистер Уильямс, – начал комментатор Си-би-эс, – не правильное обращение со скотом – серьезное преступление. У нас есть видеопленка с записью вашего кервиллского ранчо, которая подтверждает эти обвинения. Вы, конечно, знаете про мертвых бычков.
– Я ничего не знаю. В моем стаде нет ни одного плохого бычка. Не могу сказать, откуда взялись эти трупы, но на них нет клейма Уильямса.
Молодая черноволосая женщина-репортер сунула микрофон под нос Брендону, чуть не задев его. Он со смехом отшатнулся:
– Ваше рвение, милая дама, не так привлекательно, как вы сами.
Девушка смутилась, сраженная его обаянием, и, пролепетав что-то несвязное, отступила. Морин радостно захлопала в ладоши.
– Один ноль в нашу пользу!
Хуанита, Грэди и Расти столпились у экрана. Брендону задавали еще вопросы, но он держался спокойно и невозмутимо. Репортеры волновались, понимая, что это самая горячая новость сезона.
Местный диктор Сан-Антонио прокомментировал репортаж:
– В самом разгаре битвы за законопроект об игорном бизнесе Брендон Уильямс, который является ярым приверженцем наименее привлекательной точки зрения, попал в довольно щекотливое положение. Те доказательства, которые мы сейчас видели, позволяют с достаточной долей уверенности предполагать, что уже сегодня будет составлено официальное обвинение. Интересно, как мистер Уильямс представляет себе собственное будущее.
Диктор состроил тошнотворную улыбку. Морин с отвращением выключила телевизор.
Грэди, Расти и Хуанита потрясенно смотрели на нее.
– Он этого не делал.
– Мы знаем, мисс Макдональд. Похоже, кто-то его подставил, – сказал Грэди.
– Да…
Мысли с бешеной скоростью кружились в голове у девушки. Грэди прав кто-то его подставил. И этот кто-то обладал изощренным умом. Весь план возник много недель назад. То, что она видела сегодня ночью, было отнюдь не первым, а уже последним этапом.
Совершенно очевидно, что мафия проникла в руководство техасской телевещательной компании. Все эти репортеры не успели провести полноценного расследования, побывать на ранчо Брендона и сделать там снимки. Морин когда-то сама работала в новостях и знала, сколько времени требуется, чтобы провести в эфир какой-то репортаж. Это был тщательно срежиссированный выпад.
Вполне вероятно, что сегодня утром на ранчо Брендона состоится нашествие репортеров.
– Грэди, поедешь в город, купи мне «Хьюстон пост», «Даллас морнинг ньюс» и вообще все газеты, какие только найдешь. Обойди все газетные киоски. Да, и еще захвати «Уолл-стрит джорнэл» и «Нью-Йорк таймс».
– Слушаюсь, мэм.
Грэди и Расти поспешно вышли из кухни.
Морин задумалась. Интересно, успеют ли эти люди до вечера передать свой пасквиль в общегосударственные средства информации – ЮПИ и Ассошиэйтед Пресс? По тому, как быстро они это сделают, можно судить о степени их могущества.
Надо немедленно связаться с Брендоном и сообщить ему, что у нее есть доказательства его невиновности.
* * *
Морин позвонила в газету «Кервилл дейли таймс» и уговорила репортера новостей приехать к ней на ранчо.
– Я дам вам самую горячую сенсацию десятилетия, – пообещала она.
Потом она позвонила Стиву Зиммерману. Это был единственный человек в Хьюстоне, к которому она могла обратиться за помощью. Она знала, что у него большие связи, и хотела, чтобы он познакомил ее с кем-нибудь, кто делает новости. Это была необычная просьба к владельцу ресторана, но Стив ее выполнил.
Второй канал новостей хьюстонского телевидения послал к ней ведущую вечернего выпуска Терри Анзур и оператора.
В Далласе она нашла репортера и фотографа из «Даллас тайм геральд», которые также согласились с ней встретиться.
Журналист из «Сан-Антонио лайт» упирался, но она уговорила и его.
Почти все они прилетели самолетами и приземлились на ее взлетной полосе.
В половине второго Морин усадила компанию скептически настроенных репортеров в свой пикап и в джип Шарлип. Все были вооружены портативными телекамерами, магнитофонами, микрофонами, фотоаппаратами и мобильными телефонами, чтобы немедленно позвонить к себе в офис и передать новость если, конечно, она того заслуживает.
Репортеры по большей части были уверены, что увидят то же самое, что уже видели утром но телевизору и в собственных газетах. Но под водительским сиденьем пикапа у Морин лежала стопка глянцевых фотографий размером восемь на десять, в хронологической последовательности отражавших события прошлой ночи. По счастью, ее фотокамера автоматически проставляла на каждом кадре дату и время.
Девушка захватила свою аппаратуру, чтобы иметь возможность ответить на любые вопросы.
Они остановились возле первого мертвого бычка. Когда все выбрались из грузовичка и осмотрели место события, Морин достала снимки.
– Отвратительное зрелище! – сказала Терри Анзур.
– Если вы присмотритесь, то заметите, что снизу бычок заляпан черной грязью. Но вокруг, на земле, нет такой черной грязи. Значит, этот труп лежал сначала где-то в другом месте, – объяснила Морин.
– Вы хотите сказать, что его сюда подбросили? – спросила Терри, давая знак своему оператору начинать съемку.
– Да, и я могу это доказать.
Морин протянула репортеру стопку своих фотографий.
– Здесь видно, как эти трупы спускают с вертолета. На фотографиях стоят время и дата. Все происходило прошлой ночью. Я снимала с инфракрасной линзой. Проявив снимки, я очень внимательно их разглядывала и могу вам сказать, что на вертолете нет ни опознавательных знаков, ни номеров.
Терри потрясение смотрела на девушку.
Морин показала ей снимки, на которых была запечатлена вторая разгрузка.
– Я подвезу вас к каждому трупу. Все они есть на моих фотографиях. Она обернулась к работавшей телекамере. – У меня есть неопровержимые доказательства того, что Брендон Уильямс невиновен. Кто-то хотел запятнать его имя.
Терри поднесла свой микрофон к лицу Морин.
– Почему, как вы думаете?
– Потому что мистер Уильямс успешно борется с законом об игорном бизнесе, который в настоящий момент проводится в Остине. По его убеждению, с принятием этого билля Техас станет криминальным штатом. Ясно, что мистер Уильямс представляет угрозу для определенных кругов.
Морин подвезла репортеров к каждому мертвому бычку, после чего все перезвонили своему руководству и попросили оставить эфирное время в вечерних выпусках и место на первых полосах газет. Им обещали сенсацию, и они ее получили.
К трем часам все разъехались, согласившись, что отследить утренний телефонный звонок, в котором неизвестный сообщил о безобразиях на ранчо Брендона, невозможно: фантомов легко нанять.
* * *
Утомленная, Морин вернулась в дом, и тут зазвонил телефон. Она сняла трубку и услышала голос Брендона.
– Где ты был? – спросила она. – Я обзвонила полштата, пытаясь с тобой связаться.
Он был усталым и раздраженным.
– Давай пока без вопросов, ладно?
Морин поняла, как неуместно прозвучала ее претензия – Ты дома?
– Да, только что прилетел. Хочу немного поспать, принять горячий душ, а вечером улечу в Даллас. У меня серьезные неприятности, Мо, – сказал он подавленно.
– Неужели? А выглядел т хорошо – сегодня утром на телеэкране.
– Так ты в курсе?
– Да Ты отлично вел себя с репортерами. Слушай, я сейчас соберусь и подъеду к тебе. Мы вместе посмотрим вечерние новости.
– Прошу тебя…
– Я буду через час. А пока отдохни.
– В полседьмого мне надо лететь в Даллас. У меня деловой ужин в десять часов Может, поедешь со мной?
– Обещаю одеться подобающим образом.
* * *
Ширли провела Морин в кабинет. Брендон спал на диване, положив на живот будильник. Рядом на полу стоял телефон.
– Наверное, он заснул прямо во время разговора.
Ширли засмеялась.
– Разбудишь его?
– Пока нет. Здесь есть телевизор?
– В кухне есть маленький.
– Прекрасно. Надо принести его сюда. Кстати, он работает от кабеля? Хьюстонские станции ловятся?
– Здесь спутниковая тарелка. У нас ловится все! А в чем дело?
– Пойдем приготовим чай со льдом, и я тебе все расскажу.
Ширли с Морин отправились на кухню, и Морин объяснила ситуацию. Ширли позвонила в Даллас, отменила деловую встречу Брендона, потом велела кухарке приготовить праздничный ужин и охладить шампанское.
В шесть часов она пошла забирать своих детей с плавания.
К половине седьмого Морин поставила в кабинете Брендона маленький телевизор, накрыла стол, зажгла свечи и открыла шампанское. Наполнив два бокала, она решила, что пора будить Брендона.
Он проснулся от ее поцелуя. Будильник слетел с его живота.
– Что ты здесь делаешь?
– Я напросилась к тебе в гости. Ты что, забыл? – Она включила телевизор и увидела лицо Терри Анзур, которая начала специальный выпуск новостей.
– Тебя показывают по телевизору! – сказал Брендон.
Он удивленно смотрел, как Морин его оправдывает – перед репортерами, перед Техасом, перед всем миром.
– Невероятно Я и сам ездил смотреть этих бычков – наверное, мы просто разминулись.
– Да, в последнее время это случается слишком часто. – Она улыбнулась и поцеловала Брендона.
Он уставился на нее.
– Ты необыкновенная женщина, Мо. Ты хоть понимаешь, насколько это опасно? Они способны на все Хорошо, что я ничего об этом не знал, иначе я попытался бы тебя остановить.
– Думаешь, это тебе удалось бы?
Он улыбнулся:
– Вряд ли. – Он нежно провел рукой по длинным черным волосам девушки и дотронулся до ее щеки. – Я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю – Она страстно поцеловала Брендона и почувствовала, как в глубине ее существа зреет знакомое пламя желания.
– Нам надо отметить это событие, – предложил он.
– У меня уже готовы шампанское и праздничный ужин.
– Хм-м. – Он взглянул на свои джинсы и рубашку. – Вообще-то я собирался в Даллас. А ты обещала одеться сообразно случаю.
– Совершенно верно.
Морин подошла к креслу и взяла с него небольшую коробку. Открыв крышку, она вытянула оттуда тонкий пеньюар из скользкого черного шелка.
– О каком случае ты говоришь? – спросила девушка, подходя к дивану. Мы вместе, и мне не нужно другого праздника. – Она опустилась на колени и поцеловала его в губы.
Он притянул ее к себе.
– Да, мы вместе… навсегда.
Глава 32
Август был сухим и жарким. Фермеры жаловались на засуху, которая, казалось, длилась уже много лет. Банковская система Техаса развивалась по нисходящей. По-прежнему закрывались нефтяные скважины, рушились гиганты нефтяной индустрии и огромные коммерческие предприятия. Техасцы устали от потрясений.
Психологически штат представлял собой благодатную почву для мафиозных махинаций. За два месяца до выборов жители Техаса отчаянно искали лидера Моисея, который выведет их из рабства. И они нашли такого лидера в лице Брендона Уильямса.
Брендон вложил в свою кампанию по лоббированию миллион долларов наличными. Он знал, что не увидит этих денег, но еще никогда в жизни не испытывал такого душевного подъема, ибо был совершенно уверен в правоте своего дела.
Его время было расписано вплоть до октября. Он летал но штату, выступал в каждом техасском ток-шоу, давал интервью по радио, присутствовал на благотворительных балах и частных вечеринках – словом, все время был на виду. Только сейчас Брендон понял, как ужасна жизнь кинозвезд. Она хороша лишь для очень юных, думал он, дожевывая на бегу последний кусок аэропортовского гамбургера и проходя на посадку.
Лидера трудно найти даже в лучшие времена. И не всегда это бывают мужчины.
Вот уже несколько месяцев Барбара Котрелл лежала в коме. С нее давно сняли респираторы и кислородную маску, оставив лишь систему искусственного питания и катетер.
Больше медицина ничего не могла для нее сделать.
Все врачи предсказывали мозговые отклонения, потерю памяти, утрату речевых и двигательных навыков, обычную для больных, перенесших кому. Они говорили Александру и Шейн, что их матери предстоят многие месяцы, если не годы, реабилитации – физиотерапии и постоянного врачебного ухода. Медики, предрекавшие столь мрачную картину, не понимали, что Барбара Котрелл необычная женщина. Откуда им было знать, на что способен лидер? Лидер, в котором нуждался весь Техас.
Было одиннадцать часов сорок три минуты, когда Барбара открыла глаза. Стерильные стены поплыли перед ней. Она сосредоточила взгляд на лампе, чувствуя, что шея как-то странно онемела.
Кто-то сидел в кресла… блондинка.
– Шейн? Это ты?
Испуганная медсестра вскочила, уронив на пол свежий номер журнала «Пипл».
– Миссис Котрелл, – она широко улыбнулась, – вы наконец очнулись?
– Кто… вы? – с трудом проговорила Барбара. Ее собственный голос показался ей до неузнаваемости хриплым и скрипучим и был на октаву ниже, чем обычно. Это ей не понравилось.
– Я мисс Эймс, ваша медсестра.
Барбара попыталась понять: она в больнице. Но почему?
Боли она не чувствует. Или ее накачали наркотиками?
– Почему я здесь?
– Ваш вертолет потерпел аварию. Вы помните?
– Вертолет… – Что-то смутно припоминалось. Она согласилась помочь Брендону Уильямсу, потом устроила вечеринку, а потом села в вертолет и полетела. Она вспомнила, как кричала и пилот Ларри тоже кричал. – Мой пилот… что с ним?
– Он погиб, миссис Котрелл, – печально сообщила сиделка.
– О нет, – прошептала Барбара, – такой милый мальчик! Я должна послать цветы на его похороны.
Медсестра быстро сообразила, что за этим последует.
– Полежите минутку, я схожу за доктором Тигом.
Она поспешно вышла из палаты и вернулась через десять минут с врачом, двумя молодыми ассистентами и старшей медсестрой.
Барбара удивленно смотрела, как все суетятся вокруг нее, восторгаясь тем, что она заговорила. Ей щупали и мяли ноги, руки и туловище, кололи тело иголками, проверяли рефлексы, зрачки, осматривали пальцы ног. Она чувствовала себя подопытным кроликом. Медики охали и ахали, поражаясь ее выздоровлению. «Они невыносимы!» – У Барбары вдруг жутко разболелась голова.
– По-моему, вы раздули из мухи слона, – сказала она доктору Тигу, когда тот велел сиделке убрать систему искусственного питания и протянул другой медсестре письменные указания о том, чтобы больной начали давать твердую пищу.
Все ей улыбались – пожалуй, чересчур широко.
– Не думаю, миссис Котрелл. С вами случилась необычная вещь. Вы даже можете прославиться.
– О чем вы?
– Мы все здесь следили за вашим выздоровлением. Это поразительный случай: столько времени пролежав в коме, вы сохранили все свои навыки.
Барбара озадаченно уставилась на врача:
– И как же долго?
– Я думал, вам уже сказали, миссис Котрелл. Вы лежали здесь больше трех месяцев.
Она была потрясена. Три месяца! Да за такой срок целый мир мог измениться! Ее ранчо… кто там заправляет делами?
А политическая кампания Брендона? В голове Барбары постепенно прояснялось, и она начинала понимать, что с пей случилось.
Ларри был лучшим пилотом Техаса. Перед каждым вылетом он скрупулезно осматривал машину. Если бы в вертолете была какая-то поломка, он бы непременно заметил, Кто-то хотел ее убить! Барбара не знала имен, но знала, кто они такие – те, против кого она пыталась бороться.
– Мне нужен телефон, – попросила она сестру.
– Мы уже позвонили вашим родным, – , сказала та с успокаивающей улыбкой.
– Это хорошо. Но мне нужно позвонить Брендону Уильямсу.
* * *
Брендон был в Хьюстоне, когда ему позвонила Барбара.
Услышав ее, он несказанно обрадовался.
– Это замечательно, Барбара! Судя по голосу, ты не очень устала.
– А с чего мне уставать? Я спала Девяносто дней и теперь готова к работе. Скажи мне, что я должна делать.
– А ты говорила со своими врачами?
– Я никогда не слушаю врачей. Это пустая трата времени.
– Я ценю твое рвение, но мне совсем не хочется, чтобы у тебя случился рецидив. Послушай, сегодня вечером я возвращаюсь в Кервилл. А утром мы с Морин приедем тебя навестить. Тогда и поговорим. Идет?
– Ладно. Только при условии, что вы не будете обращаться со мной как С инвалидом. Имей в виду: я готова приступить к работе.
Барбара повесила трубку. Этот разговор ее утомил. На глазах выступили слезы. Три месяца… Кто-то украл у нее целых три месяца жизни! Ей и раньше приходилось иметь дело с разными негодяям, но чтобы у нее крали время такого еще не было. Ну ничего, это им даром не пройдет!
В Техасе есть люди, которые встанут под ее знамена.
* * *
Когда позвонил врач и сообщил, что его мать очнулась, Александр был потрясен. Он уже вовсю хозяйничал на ранчо, и ему казалось, что так теперь будет всегда. У него получалось даже лучше, чем у Барбары. За это время он понял одну вещь: она никогда не ценила его таланты.
Войдя в больничную палату, он увидел, что мать ужасно выглядит. Всегда стройная, она похудела фунтов на двадцать и стала похожа на скелет. Александр воспрянул духом. Да, она пришла в сознание, но пройдет еще немало времени, прежде чем восстановятся силы. А лучше всего, если у нее случится рецидив. Он знал, что Барбара терпеть не могла болеть. Она принадлежала к числу тех женщин, которые изводят себя работой до полного изнеможения и скорее упадут, чем добровольно лягут на больничную койку. Что ж, надо воспользоваться этой ее одержимостью. Если получится, он еще долгие месяцы будет заправлять на ранчо.
Только бы протянуть до конца года, а там он уломает Морин, она выйдет за него замуж, и ранчо Макдональда будет его. Да, пусть Барбара еще немножко поболеет!
– Прекрасно выглядишь, мама.
– Правда? Я еще не смотрелась в зеркало. Мне не разрешили вставать до завтра.
– И правильно, не спеши…
– Александр, хоть ты меня не зли!
Он с трудом подавил довольную улыбку. Все идет как надо!
– А кто тебя злит?
– Все! – Она взмахнула рукой и тяжело уронила ее на постель.
– Что касается меня, то я не могу дождаться, когда ты вернешься домой и снова возьмешься за дела.
– У тебя какие-то проблемы?
– Да нет. Я справляюсь. Это не так сложно.
Александр говорил правду. Он обнаружил, что управлять ранчо «Хребет дьявола» – почти детская забава. Просто Барбара никогда не давала ему такой возможности. Теперь он заключал удачные сделки и получал приличный доход.
– Мама, ведь я знаю, как тебе важно снова заняться работой. В этом вся твоя жизнь.
Она улыбнулась сыну:
– Ты меня понимаешь, правда, Александр?
– Конечно. – Он похлопал ее по руке. – Возвращайся скорее!
* * *
Шейн услышала, как Александр вошел в дом, и налила себе полную рюмку водки. Она сидела в гостиной на большом шелковом диване.
– Ты видел ее? – спросила она у брата.
– Да, – отозвался он, взяв бутылку виски, – а ты что, не поедешь?
– Я не могу. – Она заглянула в свою рюмку. Почему ее жизнь не так прозрачна, как этот напиток?
– Гм-м… – Он плюхнулся в мягкое кресло, вытянул ноги и посмотрел на сестру. На вид она была вполне трезвой, но это еще ничего не значило. Шейн ловко умела скрывать опьянение.
– Как она выглядит? Про меня спрашивала?
– Тебя что, это очень волнует?
Девушка сердито сверкнула глазами. Надо бы прикусить язычок! Она слишком открылась перед Алексом – причем всего двумя фразами. В конце концов, это ей полагается за ним следить, а не наоборот.
– Да нет, вообще-то мне все равно. Только пусть не думает, что я прибегу к ней, потому что она очнулась.
– И то верно. Столько времени не бегала и вдруг прибежишь – с чего бы? – съязвил он.
– Заткнись, Алекс! Ты-то сам не лучше. Ведь не каждый же день ты ездил к ней в больницу.
– Я ездил раз в неделю и ежедневно разговаривал по телефону с врачом.
– Только потому, что не хотел, чтобы она очнулась. Она испортила тебе сладкую жизнь, верно? – Шейн ехидно усмехнулась. Ей нравилось злить Александра. Вот и сейчас он заерзал в кресле.
– Чего ты радуешься? Когда она вернется домой, тебе будет уже сложнее встречаться с Бертом.
Шейн умело скрыла смятение и холодно взглянула на брата:
– Так ты знаешь об этом?
– Черт возьми, да об этом знает весь Кервилл! Кроме разве что его жены.
– Жаль.
– А ты как раз этого и добиваешься, да?
– Она его не любит.
– А ты?
– Я люблю. Со мной ему будет лучше.
– Это точно. – Александр залпом осушил свою рюмку. – Ладно, мне некогда тут с тобой рассиживать и точить лясы про твоих любовников Шейн громко расхохоталась:
– У меня хоть есть любовник!
Александру захотелось швырнуть в нее рюмкой. Но он сдержался, резко встал с кресла и направился к себе в кабинет. Там он достал фотографию Морин, ее изрезанный шарфик, который так и не смог выбросить, и налил себе еще виски из бутылки, лежавшей в нижнем ящике письменного стола.
Шейн на цыпочках прокралась к кабинету брата. С того дня, как Берт взял с нее обещание шпионить за Александром, она научилась тихонько стоять под дверью, подслушивать телефонные разговоры и тайком просматривать почту Алекса. Девушка не знала, что конкретно нужно Берту, но пока не находила ничего интересного.
Александр с кем-то разговаривал. Она подошла к телефону в конце коридора, но услышала в трубке длинный гудок. Алекс разговаривал сам с собой! Вернувшись к двери, она очень осторожно повернула ручку и приоткрыла щелочку. Такое зрелище она не пропустит!
Алекс поднес рюмку к фотографии Морин.
– За тебя, моя милая! Скоро мы будем вместе… – Он откинулся в кресле, не сводя глаз со снимка. – Я всем докажу, Мо! Маме… Шейн… тем мерзавцам, которые хотят забрать у меня твою землю. – Он засмеялся. – Ты подумай они решили, что им удастся нас разлучить! Но ничего, надо только немножко подождать…
Александр вскинул руку к глазам, и Шейн увидела, что он плачет.
Он уронил голову на стол, потом встряхнулся, вытер глаза и взял фотографию обеими руками.
– Ты, конечно, все поняла про этот пожар. Я должен был это сделать. Меня заставили. Откуда я мог знать, что ты туда пойдешь? О Господи… – Ему пришлось положить фотографию на стол, чтобы унять дрожь в руках. – Я знаю, Брендон нужен тебе только для отвода глаз – чтобы они ничего не узнали. На самом же деле ты любишь меня. Подожди чуть-чуть, Мо, и мы покажем этим подонкам! Не они будут управлять нами, а мы ими.
Алекс разрыдался. Шейн медленно притворила дверь, понимая, что увидела больше, чем дозволено Богом. «Невероятно! – думала она, поднимаясь по лестнице. – Оказывается, брата мучают демоны пострашнее моих».
