Текст книги "Запретные уроки"

Не колеблясь, он три раза подряд постучал в дверь бронзовым молоточком. Услыхал шаги, но дверь не отворилась. Он постучал снова. Потом загрохотал в дверь еще раз.

Пальцы на руках и ногах нервно сжимались. «Наберись терпения, – сказал он себе. – Подожди минутку».

Но ждать дольше у него не было сил. Да черт побери, он уже довольно ждал под дверью! Нетерпение буквально снедало его.

Кто-то же есть дома и прекрасно понимает, что пришел гость. Он поднял голову и поглядел на окна. Всякий раз, когда он стучал, шторы на втором этаже подозрительно подрагивали, хотя окно это было закрыто и ветерок не мог шевелить занавеси.

Нет, он не уйдет отсюда, пока ему не откроют дверь и не подтвердят – или не опровергнут – предположения, что искомая леди проживает именно здесь.

Скрипя зубами, Себастьян еще два раза прогрохотал молоточком по двери, потом отступил на шаг и посмотрел на окно – не шевельнется ли там штора? На этот раз не шевельнулась. Вместо этого послышался щелчок отпираемого замка, дверь отворилась, и показался слуга – невысокого роста, с залысинами на лбу. Поморгал, оказавшись на ярком солнце.

– Слушаю вас, милорд.

– Я пришел с визитом к семейству Синклеров. – Себастьян ожидал от слуги хоть какого-то ответа, но так и не дождался. Слуга только смотрел на него, смущенно морщась. – Они дома сегодня?

– Да, милорд, дома. – Слуга повернулся, заслышав за спиной торопливые шаги, затем послышался тихий быстрый шепот. Слуга шагнул вперед и чуть притворил дверь, чтобы с крыльца не было видно, что происходит в передней. – Сейчас, правда, только пробило двенадцать часов, а Синклеры, с огорчением вынужден вам сообщить, не принимают никого раньше четырех пополудни.

Себастьян шумно выдохнул и снова поднял голову к окну на втором этаже, затем перевел взгляд на слугу.

– Мистер... э...

– Поплин, милорд. – Теперь, когда слуга стоял на ярком солнце, его водянистые голубые глазки превратились в узкие щелочки.

– Меня это чрезвычайно огорчает, ибо в таком случае я не смогу возвратить некую вещь, которую одна из барышень обронила на приеме, состоявшемся у меня несколько дней назад. – Он опустил руку в карман и рассеянно потрогал гладкий шелк подвязки, найденной им в бабушкиной библиотеке.

В эту минуту дверь слегка приотворилась, и Поплин тут же всунул голову внутрь, как будто выслушивал то, что кто-то тихонько говорил ему из-за двери.

– О-очень хорошо. Значит, вы придете, быть может, в другой день. – Там, за дверью, творилось что-то чертовски странное. Разумеется, Себастьян и не думал уходить, но тут у него мелькнула мысль: а если притвориться, что он уходит, то тот, кто прячется за дверью, может показаться на крыльце? Он громко вздохнул, выражая этим разочарование, потом повернулся спиной к слуге и стал спускаться с крыльца к своей карете, ожидавшей у тротуара.

– Э-э… Ах, боже... минуточку, милорд, подождите! – Поплин выкатился из дверей и спустился на две ступеньки. – А как мне доложить – кто приходил?

Себастьян пригасил улыбку и лишь затем повернулся к слуге.

– Нет нужды докладывать, Поплин, потому что я просто приду в другой день. Зачем же беспокоить хозяев, докладывая о посетителе, который даже не озаботился тем, чтобы заранее послать свою визитную карточку, как поступают воспитанные люди? – Он кивнул невысокому слуге. – Уверяю вас, больше этого не повторится. – Он поднял глаза на окно, усмехнулся, коснулся пальцами шляпы и повернулся к карете.

– Прошу вас, милорд, – послышался мелодичный голосок, нежный, как вереск в горах Шотландии. – Мы с братом примем вас.

Появившаяся в дверях женщина была высока и стройна; ее темные волосы были с боков сколоты шпильками, украшенными жемчужинами, а сзади свободно ниспадали волнами на спину. За ней высился широкоплечий мужчина с золотисто-каштановыми волосами. На нем был безукоризненно сшитый фрак, предназначенный, однако, для вечерних приемов, тогда как сапоги для верховой езды (тоже безупречного качества) предполагали, что он собирается на прогулку. Все же Себастьян сразу его узнал – этот джентльмен был среди тех, кого он видел накануне за обедом у лорд-мэра.

Джентльмен сделал рукой приглашающий жест.

– Входите, дружище. – Он подмигнул Себастьяну. – Если только вы не замыслили устроить еще одну потасовку, как вчера у Мэншн-Хауса. А то, понимаете, я только что проснулся. Нечестно получится.

Себастьян улыбнулся. Значит, они видели его и на обеде у лорд-мэра, и на улице после обеда. Интересно! Он быстро поднялся по ступенькам.

– Прошу извинить мой несвоевременный визит. Нас не представили друг другу официально, и теперь, боюсь, с этим ничего уже не поделаешь, хотя смею заметить, что пути наши пересекались не раз. Коль уж так вышло, а мое пребывание в Лондоне ограничено до крайности, умоляю вас извинить мои дурные манеры и позволить мне представиться самому. – Говорил он столь же быстро и нетерпеливо, как перед тем стучал в дверь.

Джентльмен поднял брови, ожидая продолжения, потом прищурился против солнца и вгляделся в стоявшую на улице карету с гербом Эксетеров.

– Я... – открыл рот Себастьян.

– ...герцог Эксетер, – перебил его джентльмен. – Черт побери! – пробормотал он себе под нос.

Барышня тихонечко взвизгнула и застыла как статуя, тревожно поглядывая на брата. Его же лицо не выразило и намека на удивление.

– Ваша светлость, – непринужденно проговорил он, – раз уж, как вы сказали, ваше время в Лондоне ограничено, а другого выхода нет, то позвольте и мне представиться самому. Я – лорд Грант Синклер, второй сын герцога Синклера. Вы позволите представить вам мою сестру?

– Почту за честь. Будьте так любезны. – Себастьян повернулся лицом к молодой леди.

– Леди Присцилла Синклер, дочь герцога Синклера, – кивнул в сторону сестры лорд Грант.

– Приветствую вас, ваша светлость. – Барышня присела в низком реверансе, выказывая уважение к Себастьяну, а выпрямившись, метнула на него игривый взгляд.

– Будьте любезны проследовать сюда, милорд герцог. Уверяю вас, что гостиная гораздо более подходит для развлечения гостя, нежели крыльцо.

Себастьян поклонился и прошел вслед за Синклерами в изысканно обставленную гостиную. Леди Присцилла торжественно заняла место за чайным столиком, брат сел рядом с ней, а Себастьяну предложили мягкое кресло.

В комнату поспешно вошел Поплин, проворно расставил чайный сервиз, а круглолицая женщина постарше поставила блюдо с кексами – поближе к Присцилле, которая взяла на себя роль хозяйки дома и молча стала разливать чай по чашкам.

– Какое счастливое стечение обстоятельств привело вас к нашему порогу в такой чудесный день, ваша светлость? – полюбопытствовал Грант.

– Да ничего особенного, уверяю вас, просто маленький рыцарственный жест, – Себастьян вперил взор в леди Присциллу, ожидая, как она на это отреагирует. Даже волосы у нее были черными как вороново крыло и кожа белее слоновой кости, но это была не она.Хуже всего то, что он не мог сказать себе, что именно в леди Присцилле указывало на то, что она не та барышня, которая подарила ему исполненную такой страсти встречу в библиотеке. Просто он откуда-то зналэто. Она никак не могла быть той самой.

—Я обратил внимание на то, как пристально ваша светлость рассматривает мою сестру, – небрежным тоном заметил Грант. Себастьян хотел было возразить, но прежде чем он подыскал подходящий ответ, Грант продолжил. – Я ничего не имею против. Она красавица и привлекает к себе взгляды многих мужчин. – Озорные искорки вспыхнули в его глазах. – А впрочем, если надумаете просить руки, то вам, боюсь, придется занять место в длинной очереди поклонников.

– Грант! – У Присциллы дрогнула рука, и чай пролился из чашки на скатерть. Она вовремя спохватилась и не обварила брата свежезаваренным напитком, зато обожгла его взглядом своих обворожительных голубых глаз. – Брат шутит, ваша светлость. – Взгляд прищуренных глаз прожигал лорда Гранта, но выражение лица ее изменилось так стремительно, что Себастьяну осталось лишь гадать, не померещилось ли ему все это. – Если вам вздумается поухаживать за мной, то брат, я уверена,не будет против этого возражать.

Изо рта Гранта вырвался громкий смех, он едва не поперхнулся чаем. Тут же поднес к лицу салфетку, но, несмотря на все усилия, так и не смог стереть с лица улыбку.

– Простите мою сестру, умоляю вас, ваша светлость. С тех пор как вышла замуж ее сестра Айви, она убедила себя, что и ей необходимо сделать то же самое, и как можно скорее. Я уж подумывал о том, чтобы поместить объявление в газете «Морнинг пост» с целью предостеречь всех холостяков из высшего общества. Как вам нравится такая мысль, ваша светлость? Не слишком ли я размечтался? Лучше бы, конечно, нанять городского глашатая, только он будет стоить куда дороже.

– Грант! – Присцилла снова прищурилась, глядя на него. – Что плохого, если женщина желает выйти замуж? Это традиция, достойная всяческого уважения, и я твердо намерена ее соблюсти. Даже сестрица Айви вышла замуж, ваша светлость, а ведь у нее волосы почти оранжевого цвета! Так отчего же мне не выйти замуж, если у меня нет таких бросающихся в глаза изъянов, как рыжие волосы? А стоит подождать подольше, и всех желанных мужчин попросту разберут другие. – Она мило улыбнулась герцогу.

Себастьян опустил взгляд на свой чай, надеясь на то, что поднимающийся от чашки пар скроет отразившееся на его лице разочарование. Ах, как он ошибся! Леди Присцилла явно не была той женщиной, которую он ищет. Если б это оказалась она, то быстренько отыскала бы его сама и, не теряя времени, стреножила и потянула к священнику. Он лишь мысленно вздохнул, поднес к губам блюдце с чашкой и отпил глоток чаю.

Грант страдальчески закатил глаза, затем предпринял попытку сменить тему.

– Вы, ваша светлость, упомянули о том, что ваш сегодняшний визит связан с рыцарским долгом. – Он подался вперед, с интересом ожидая ответа.

– Ах да. – Он пошарил рукой в кармане, нащупал подвязку и тут же замер.

У Присциллы расширились глаза, она медленно распрямилась и положила подбородок на сцепленные руки.

– Что у вас там, ваша светлость? Быть может, обручальное кольцо?

Он уже твердо знал, что эта подвязка не принадлежит леди Присцилле, и все же теперь ему некуда было деваться, приходилось показать подвязку ей. Себастьян неохотно вытащил ленту из кармана и помахал ею в воздухе.

– Кажется, моя задача сродни той, что была в сказке, – отыскать даму, которая обронила эту подвязку на балу у моей бабушки. – В это мгновение он уловил какой-то шорох в коридоре и повернул голову к двери, полагая, что сейчас в гостиную войдет кто-нибудь еще. Нет, никого. Подождал еще немножко, потом решил, что ему просто почудилось, и снова уделил все свое внимание хозяину и хозяйке.

Леди Присцилла сделала шаг вперед, впилась глазами в подвязку; рука ее чуть заметно дернулась, чтобы взять ленту, но брат сразу ее отстранил.

– Если это не твояподвязка, Присцилла, то мы не должны заставлять герцога напрасно терять время. Он ведь приехал в Лондон ненадолго.

Присцилла изобразила улыбку.

– Поскольку мы не были у вас на балу, ваша светлость, я вынуждена признать, что подвязка не моя. – Тут ее великолепные голубые глаза прояснились. – Впрочем... Я могла бы сделать вид, что она моя, если это сократит ваши поиски – тогда вы сможете вовремя уехать из столицы, как планировали.

Себастьян поначалу не знал, что на это сказать, но тут заметил, что брат с сестрой тихонько посмеиваются. Значит, шутка. Себастьян поднялся из кресла.

– Горячо признателен вам за любезное предложение, леди Присцилла, и... я дам вам знать, если будет так уж необходимо принять эту подвязку. – С этими словами он раскланялся с хозяевами и проследовал за Поплином к двери.

Он до конца проследил эту линию и ничего не нашел. Совершенно непонятно, по какому следу идти дальше.

* * *

Сьюзен только успела бросить чемодан на соломенный тюфяк, служивший ей постелью, как в ее спальню ворвались взволнованные Присцилла и Грант. Присцилла согнулась и уперлась руками в колени, пытаясь отдышаться.

– Ой... ой, боже мой, Сью, тут герцог Эксетер... – Она сдвинула чемодан и присела на постель, все еще тяжело дыша после бега вверх по лестнице.

– Знаю, – ответила Сьюзен. Небрежно бросила в чемодан пару крепких ботинок. – Я, когда услышала стук в дверь, осторожно выглянула из окна и увидела, что к нам пожаловал джентльмен.

– Тогда ты должна согласиться с тем, что это самый красивый джентльмен во всем Лондоне, – заявила Присцилла.

– По правде говоря, я видела лишь верх его шляпы да еще спину – это уже когда он сидел в гостиной. – Хотя, боже, как ей хотелось бы рассмотреть его лицо – того мужчины, с которым она предавалась любви и от которого должна бежать как от огня.

Сьюзен скатала шелковые чулки, засунула их в ботинки.

– Хорошо еще, что ты не зашла в гостиную, – начал было Грант. Сьюзен вихрем повернулась к нему.

– Я ведь чуть и не вошла. Задержалась у зеркала в коридоре, приводила в порядок растрепавшиеся волосы и тут услышала: «герцог Эксетер». – Даже сейчас, стоило Сьюзен вспомнить, как она едва избежала этой встречи, на ее лбу выступили капельки пота. Она приложила ко лбу руку, стараясь успокоиться. Боже, сердце в груди еще бешено колотилось. – А если бы я вошла? Если бы он меня узнал?

– Осмелюсь заметить, узнал бы, скорее всего. На балу тогда были сотни дам, но ведь что-топривело же его именно сюда. Но это «что-то» и увело его прочь отсюда. – Грант нервно расхаживал по комнате. – И мне кажется, это «что-то» заключается в том, что он полагает, будто сестер Синклер всего две.

– Что ты хочешь сказать? – Сьюзен уложила в кожаный футляр щетку для волос и коробочку со шпильками, обошла постель и приблизилась к Гранту. Присцилла с волнением схватила сестру за руку.

– У него твоя голубая подвязка, Сью. Он показал ее нам. – Глаза Присциллы широко распахнулись. Сьюзен с ужасом воззрилась на Гранта.

– Ну да, так он и сделал, но каким-то образом понял, что эта вещь не принадлежит Присцилле, что она – не та женщина, которую он разыскивает.

– Я нарочно упомянула, что у сестры Айви волосы рыжие – в надежде, что милейший герцог исключит мою сестру из списка Золушек, которые могли потерять свою туфельку, – добавила Присцилла, – хотя, кажется, выглядела я круглой дурочкой, пытаясь приплести к беседе нашу рыженькую ворону!

Грант ласково сжал плечи Сьюзен.

– Вопрос остается без ответа. Как он понял, что Присцилла – не та, кого он ищет? Почему-то отыскал же он именно наш дом – не исключено, что он запомнил твой рост.

Сьюзен застыла на месте.

– Я... Я что-то сказала ему там, в библиотеке. Он слышал мой голос и, вероятно, понял, что я шотландка.

– Ну да, поэтому он мог прийти к нам. В лондонском высшем свете не так уж много шотландцев, а после окончания сезона их осталось здесь совсем мало.

– И никто из них не выделяется таким высоким ростом, как мы, – задумчиво проговорила Присцилла.

– И все же я в недоумении, – настаивал Грант. – Вы с Присциллой очень похожи. Многие путают вас, даже те, кто встречал обеих неоднократно. Как же он сумел уловить разницу? Ведь он видел тебя только в темноте...

Сьюзен побелела и медленно подняла глаза на Присциллу. Открыла уже рот, чтобы ответить, но ей стало слишком неловко уточнять.

Присцилла положила правую руку на свое бедро, а левой указала на Сьюзен.

– Да потому что у Сьюзен полные груди и бедра. – Она опустила глаза на собственные формы, еще совсем девичьи, потом отвела взгляд, не желая довершать сравнение. – Когда мы одеты, разница не так бросается в глаза.

– Но ведь в темноте же... – Грант присмотрелся к Сьюзен. Та скрестила руки на груди.

– Ах, пожалуйста, не смотри на меня так! – Она отвернулась, распахнула створки платяного шкафа и сорвала с крючка теплую накидку. – Мне ясно, что надо делать. Я должна уехать из Лондона прежде, чем он узнает, что сестер Синклер – не две, а три, а на это ему много времени не потребуется.

– Но куда же ты направишься? У нас нет денег, чтобы отправить тебя куда бы то ни было, – покачала головой Присцилла. – Погоди. Он же сказал, что пробудет в Лондоне совсем недолго. Тебе всего-то и нужно, что избегать балов и приемов, пока он не уедет отсюда. Так что незачем тебе покидать Лондон.

– Как ты можешь говорить такую ерунду, Присцилла? – фыркнула Сьюзен. – Он знает теперь, где мы живем. И непременно придет сюда снова. Нет уж, единственное, что можно сделать, – это уехать на время. Тогда, если ты скажешь ему, что ты единственная из сестер Синклер в Лондоне, тебе не придется лгать. И уж, по крайней мере, так вам удастся избежать отцовского гнева, если он обо всем узнает.

– Ну, Сью, давай только без спешки. – Грант потер лицо ладонями. – Мы должны тебя спрятать, вот и все. Ненадолго.

Миссис Уимпол, кухарка и единственная служанка Синклеров, вежливо покашляла, стоя у двери. Сколько времени она уже там стояла, Сьюзен не ведала. Кухарка держала в руках поднос с чаем и тарелочкой, на которой лежало что-то круглое и зелененькое.

– Я подумала, что вы, может, проголодались, леди Сьюзен. Утром-то не завтракали. Вот, принесла вам чаю и бисквитов с морскими водорослями.

Сьюзен посмотрела на зеленое лакомство и зажала рот руками.

– Спасибо, миссис Уимпол, но чаю хорошо бы выпить попозже. Сейчас, я думаю, мне кусок в горло не пойдет.

– Вы уж меня простите, леди Сьюзен, да только я услыхала, чего там говорили, в гостиной, да и здесь тоже... Я очень извиняюсь, что подслушала – да только если вам нужно где пожить на время, так у моей кузины, миссис Хадлстон, есть своя частная школа для молодых леди в Бате.

– Как же она сможет прятаться в школе? – замахала руками Присцилла. – Сью не очень-то похожа на школьницу. Кто-нибудь обязательно обратит на это внимание, – добавила она довольно ехидно.

– Ну, у них там недавно ушла наставница, – ответила на это миссис Уимпол. – Девчонка сбежала да и выскочила замуж, даже словом не обмолвилась: не предупредила никого и спасибо не сказала. Может, вы, леди Сьюзен, могли бы на время занять ее место?

– Я же не учительница, – возразила Сьюзен. – У меня нет должной подготовки.

– Снова прошу прощения, миледи, да только все это у вас есть.

– Ну да, – засмеялся Грант, – как танцевать, как одеваться, выбирать блюда в меню, петь – еще бы, тому, как грамотно бездельничать, она обучена превосходно.

– Именно, милорд, – сказала миссис Уимпол. – Она обучена хорошим манерам, какие нужны в обществе. – Кухарка поставила поднос на туалетный столик, опрокинула при этом канделябр, вернула его на место и лишь после этого обратилась снова к господам. – Ей, кузине, нужна наставница, а вам, леди Сьюзен, нужно место, где можно спрятаться да и несколько монет подзаработать.

Сьюзен вопросительно посмотрела на Гранта, потом на Присциллу.

– Я в жизни своей ни дня не работала. Видит Бог, я же герцогская дочь.

– Конечно, но ведь у нас нет ни гроша, чтобы отправить тебя в какой-нибудь отель или в загородное поместье, пока герцог Эксетер не уедет из Лондона, – напомнил Грант. – Чтобы выехать из Лондона, тебе придется поработать, иначе как ты дорогу оплатишь?

Миссис Уимпол закивала, отчаянно тряся двойным подбородком.

– А я могу прямо сейчас написать вам рекомендательное письмо. Возьмете его с собой в Бат. Лидди Хадлстон вас не прогонит. У нее вообще не было бы никакой школы, кабы не ваша покорная слуга.

– Что вы этим хотите сказать, миссис Уимпол? – поинтересовалась Присцилла.

– Да ничего такого. Много лет оказывала ей маленькие услуги, вот и все – а она добро помнит, я знаю. – Миссис Уимпол посмотрела на Сьюзен, ожидая распоряжений. – Так мне письмо-то писать?

Сьюзен напряженно смотрела на Гранта с Присциллой, надеясь, что кто-то из них выкрикнет решительное «не-е-ет!», но вместо этого и брат, и сестра горячо закивали головами в знак полного согласия.

– Ну что ж, миссис Уимпол, напишите, пожалуйста. – Сьюзен подошла к служанке и обняла ее от всей души. – Я вам очень признательна за заботу.

– Да уж знаю, – проговорила та, направляясь к двери. – Я вам соберу снеди на дорожку-то. Ой, как хорошо, что я испекла немного лишних бисквитов с водорослями! Вы, право, не останетесь голодной. – Она уже вышла в коридор, но и там продолжала говорить.

– Я велю Киллиану сходить в конюшни, пусть договорится об экипаже, а Лахлан позаботится о провизии – я не желаю, чтобы кучер открыл дверцу кареты и обнаружил твой хладный труп с зажатым в руке чудесным бисквитом из морских водорослей. – Грант засмеялся и повернулся к двери. Уже взявшись за ручку, он вдруг остановился и обернулся к Сьюзен, сразу посерьезнев. – Мне поначалу не хотелось, чтобы ты уезжала, Сью, но теперь вижу, что другого выхода нет. Извини.

– Я и сама знаю, – кивнула Сьюзен.

– А я, раз это ненадолго, дам тебе свои голубые атласные туфельки, – радостно сообщила Присцилла.

– Я же стану учительницей в школе для девочек, Присцилла. Где я их там буду носить?

– Ну, повод ты найдешь, в этом я не сомневаюсь, – пожала плечами младшая сестра и умчалась из комнаты – за туфельками.

Сьюзен взглянула на свой чемодан, потом бессильно опустилась на тюфяк. Боже правый, дошло до того, что ей, леди Сьюзен Синклер, старшей дочери герцога Синклера, и впрямь придется трудиться, чтобы заработать себе на хлеб насущный!

Глава 6

Деловитость – это разумное безделье.

Дэвид Данхэм [24]

Три дня спустя

Школа миссис Хадлстон

(«Школа добродетелей» в городе Бате[25] )

– Здесь вы будете жить, – миссис Хадлстон, приоткрыв дверь, обвела рукой комнатушку размерами чуть побольше дорожного экипажа. – Помещение невелико, зато вам будет уютно. – Ключиком она открыла ящик столика, стоящего впритык к узкой кровати, вытащила оттуда огарок свечи и вставила в старенький, изъеденный ржавчиной железный подсвечник. – Свечи дороги, так что не забывайте вынимать свечу из подсвечника и на день запирать в ящике. Иначе девочки обязательно ее стащат.

– Для чего же? – недоуменно спросила Сьюзен, разглядывая куцый огарок.

– Для того, чтобы освещать себе дорогу, когда они проказничают среди ночи, вот для чего. – Директриса покачала головой. – Вы ведь даже не представляете себе, за что взялись, правда, мисс? Ничего, скоро все поймете. Этих девиц сюда не зря присылают, поверьте, и вовсе не ради приличного образования. Они все озорницы, все до последней, а наша задача – задушить в них ростки своенравия и превратить в добродетельных барышень.

Сьюзен вошла в комнату, положила чемодан на узенькую кровать и присмотрелась к своему новому жилищу. Свет проникал в него через единственное узкое окошко, выходившее на улицу. Платяным шкафом служили три крючка на внутренней стороне двери. Белый тазик и кувшин с водой были водружены на маленький письменный стол из сосновых досок, а полотенце аккуратно сложено на стоявшем у стола грубо оструганном стуле.

«Хм! Почти как в особняке Синклеров».

– Миссис Уимпол в своем письме ясно говорит, что вы скрываетесь и что неизвестно, сколь долго вы здесь пробудете. Посвящать меня в прочие подробности она не сочла необходимым. – Здесь миссис Хадлстон умолкла, словно ожидая, что Сьюзен сама объяснит, в чем тут дело, но как раз это в планы Сьюзен не входило. Чем меньше людей будет знать о ее затруднительном положении, тем лучше. Уяснив для себя, что приезжая не собирается пускаться ни в какие объяснения, директриса обиделась и нахмурилась.

– Она заверила меня в том, что вы получили надлежащее воспитание и вполне владеете светскими манерами. Лишь по этой причине я согласилась допустить вас в «Школу добродетелей».

«Ну да, потому что тебе не хватает одной учительницы ». Сьюзен молча кивнула.

– Тем не менее, пока вы здесь находитесь, вам надлежит выполнять те же правила, что и нашим воспитанницам. Свечи гасят в девять часов вечера. При любых обстоятельствах. В это же время двери запирают, и никому не позволяется ни выходить, ни входить до самого утра. – Тут миссис Хадлстон неожиданно поморщилась и наклонилась, поправляя полотенце – так, чтобы оно лежало точно вдоль края стола.

«Минутку. Как она сказала? Никто не может ни выходить, ни входить? Но это же невозможно!» Должно быть, она что-то недослышала. Лучше выяснить сразу.

– Разумеется, у меня будет ключ, чтобы я могла выйти, когда девочки лягут спать?

– Исключений не делается ни для кого! – Кожа вокруг глаз директрисы натянулась, как застежка на ридикюле. – Стоит только ослабить строгость правил, и сразу же, не сомневаюсь, наставницы начнут бегать на свидания, потом затяжелеют, а после сбегут от меня под венец.

– Могу вас уверить, ко мне это не относится. Я здесь скрываюсь, и только, но мне бы хотелось побродить по Бату, пока я буду здесь.

– Ах вот как? Тогда вам придется обходиться экскурсиями, которые в учебных целях проводятся для воспитанниц. Исключений не делается ни для кого. —Миссис Хадлстон позвякала висевшей на поясе связкой ключей. – Если вам потребуются какие-либо припасы, вы должны попросить их у меня: я храню все ключи. Средства у нас здесь ограничены, понимаете ли, и я веду строгий учет.

Сьюзен содрогнулась. Боже правый,она не в силах здесь находиться, пусть и всего несколько дней. Это же не школа, это настоящая тюрьма! Нет-нет.Она здесь не останется. У нее закружилась голова, и она присела на кровать.

– Я к вам обращаюсь, мисс. Перестаньте дремать на ходу. – Миссис Хадлстон нависла над Сьюзен, созерцая кончик собственного носа.

– Извините. Что вы говорили, миссис Хадлстон?

– Девочки должны называть вас учительницей.

«Никакая я вам не мисс и не позволю обращаться со мной, как с простолюдинкой!»

– Да нет, если уж я должна обучать их тому, как следует держаться в свете, то и обращаться ко мне они должны соответственно: леди Сьюзен.

Густые седеющие брови миссис Хадлстон с сомнением приподнялись.

– ЛедиСьюзен, вот как? Фу-ты ну-ты.

– Именно. Леди Сьюзен. Девочек необходимо научить уважать старших, с чем вы, я уверена, целиком согласны, потому они и должны называть меня – леди Сьюзен.

Тонкие губы миссис Хадлстон растянулись в довольной улыбке.

– Очень хорошо. – Она поднесла к глазам рекомендательное письмо, написанное миссис Уимпол, и ткнула в него пальцем. – Но я буду обращаться к вам «мисс Боннет», как и сказано в рекомендательном письме. На уроке вы можете изображать из себя леди, девочкам эта игра, вероятно, понравится, но я буду называть вас настоящим именем – мисс Боннет.

«Мисс Боннет? Это еще кто... о боже!»

– Э-э... позвольте мне взглянуть на рекомендательное письмо. – Сьюзен протянула руку.

– Нельзя. – Миссис Хадлстон быстро спрятала письмо за спиной. – Это частная переписка между мной и моей кузиной. – Она повернулась и величаво пошла прочь из комнатки, бросая на Сьюзен сердитые взгляды.