Текст книги "Сегодня и всегда"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)
Нат все еще надеялся, что Клео изменит свое отношение к нему.
При этом нельзя сказать, чтобы он был непривлекателен. У него было подвижное, умное лицо, добрые глаза, которые временами могли быть очень грустными; бег, его хобби, помогал ему поддерживать хорошую физическую форму. Однако Нат был не ее мужчина. Он был… слишком хороший, как говорила она Триш. Хотя может ли мужчина быть слишком хорошим?
– Я такого не встречала, – хмыкнула Триш, но поняла, что имела в виду Клео. В Нате Шеридане и вправду было что-то… стерильное, и для девушки, которая ждет, что ей вскружит голову какой-нибудь лихой парень, безграничная правильность Ната была совсем ненужным качеством.
– Мне хочется показать тебе отель, – уговаривал Нат. – И вечеринка обещает быть очень веселой.
– Конечно, я приеду, – согласилась Клео, думая, как скучна ее светская жизнь. И будет неплохо, если она отлучится из дома на пару дней. После спора с отцом атмосфера здесь оставляла желать лучшего. Клео и отец никогда не ссорились, никогда, и поэтому эпизод этот был вдвойне странным и неприятным.
В субботу утром она сидела за рулем машины своей матери. «Рейлуэй-лодж» сделал стремительный скачок в бизнесе из-за своего расположения в живописном местечке Оранмор, совсем рядом с Голуэй, но в этот уик-энд он был заполнен исключительно членами семейства Ната и их друзьями, приехавшими на день рождения его матери. Каждая комната была подготовлена для гостей трудами двух кузин Ната, ютившихся в крохотной комнатке в мезонине, которая, казалось, не видела пылесоса годы.
Когда Клео оказалась в просторной спальне с кроватью королевских размеров, горой атласных подушек и большой коробкой шоколада на маленьком столике у окна, она ощутила легкую тревогу. Черт побери, да она попала в западню! Несмотря на заверения Ната, что они только друзья и не больше, ей наверняка была предоставлена лучшая спальня во всем отеле. Для человека, который не был знаком с порядками отеля, в этом не было бы ничего странного. Но Клео была профессионалом и понимала язык спален, а также то, почему ей дали такую комнату, – Нат предупреждал ее о своих романтических намерениях.
Клео не очень хотелось оставаться с ним наедине, но он пригласил ее на ленч, и они поехали в Голуэй. Нат сказал, что его интересует ее мнение насчет «Рейлуэй-лодж». И, правда, он был по-настоящему рад посидеть с ней вдвоем в бистро, беседовать и по-дурацки улыбаться ей.
– Больше нет никаких новостей о сети отелей «Рот»? – спросила Клео, когда молчание чересчур затянулось. В этой корпорации были люди, которые, обосновавшись в Каррикуэлле, могли уничтожить «Уиллоу», и большая буква «Р» – золотой символ бренда – преследовала Клео в ее ночных кошмарах.
Нат покачал головой.
– Скорее всего, в газетах была неверная информация, – пояснил он. – Вряд ли им интересны наши места. У них отели по всему миру. Что примечательного в нашем захолустье?
– Европа давно охвачена, следующий шаг – Ирландия. И она уже созрела для этого, – раздраженно произнесла Клео. Черт побери, похоже, Нат ничего не смыслит в таких вещах. – Нельзя стать мультимиллионной корпорацией, не осваивая новых территорий.
– Ты права, Клео. – Нат выглядел растерянным. – У тебя такой острый ум, тебе следовало бы читать лекции в колледже. Нет, лучше иметь свой собственный отель, – улыбнулся он.
Клео не улыбнулась в ответ. Она не раз говорила Нату, как относятся ее домашние к тому, можно или нельзя доверить девушке двадцати трех лет с кучей новых идей управление «Уиллоу», и не хотела снова напоминать, что они не изменили своего мнения.
– Я уверен, ты могла бы совершенно преобразить «Рейлу-эй-лодж». – Во взгляде Ната соединились собачья преданность и возбуждение.
Клео понимала, куда он клонит: он предлагал ей себя и отель «Рейлуэй-лодж» в придачу. Она могла бы иметь свою империю – империю, которой бы управляла сама, без того, чтобы ей указывали, что она должна и чего не должна делать, а он, Нат, получил бы ее. Бедный Нат! Клео было его жаль.
– Давай оставим это на потом, – миролюбиво сказала она, полагая, что миссис Шеридан вряд ли хотела бы, чтобы что-то нарушило праздничную атмосферу. По мнению Клео, было бы разумнее продолжить этот разговор после вечеринки. – Нам нужно поторопиться, Нат. Ты ведь сказал, что еще не купил подарка для матушки? Надо поскорее это сделать, чтобы вовремя вернуться.
Гости уже собирались, когда они пришли с подарком. Нат выбрал прелестную серебряную рамку для фото и встал за стойку ресепшен, пока его мать пошла в офис передохнуть и выпить чашку чая.
– Ну-ка, Клео, составьте мне компанию, – предложила она. – Надеюсь, вы удержите меня от соблазна. Пирожные с взбитыми сливками моя слабость, а я должна сегодня влезть в вечернее платье.
Миссис Шеридан была веселой, целеустремленной и очень простой в общении женщиной. «Рейлуэй-лодж» не меньше, чем «Уиллоу», нуждался в инвестициях, однако в отличие от родителей Клео мать Ната понимала это.
– Я буду рада, если кто-то купит нас, – сказала она, наливая чай.
– Это действительно так? – удивилась Клео. – Моим родителям подобная мысль ненавистна.
– Они сами выбрали это дело и сами управляют отелем, – пояснила свои слова миссис Шеридан. – Мою же судьбу определило замужество. Как говорил один родственник моей матери, я шла к алтарю с букетом цветов, а вышла с отелем. —
Она оглядела старый офис с его почтенными шкафами и стенами, увешанными черно-белыми фотографиями, рассказывающими о былой славе отеля. – Честно говоря, я не особенно хотела этого. Если бы я не старалась сохранить отель для Ната, то давно бы избавилась от него. Отель – это образ жизни. Но вам, Клео, кажется, это нравится, правда? И вы, должно быть, любите свое дело, потому что, как известно, особенных денег оно не приносит.
– Да, люблю, – просто сказала Клео.
Миссис Шеридан внимательно посмотрела на свою гостью:
– Значит, любите? Так же как Нат. И он обожает вас, вы знаете, Клео? Я не думала… нет.
Лицо Клео оставалось совершенно спокойным, но она не торопилась с ответом.
– Он очень хотел, чтобы вы приехали сюда.
Второе мучительное объяснение за день. Клео поняла, что пришло время расставить все по своим местам.
– Я прекрасно отношусь к Нату, но это не то, что вы думаете. И я никогда ничего не обещала ему.
– Я не говорю, что вы должны решить прямо сейчас, – заволновалась миссис Шеридан. – Я вижу, вы серьезная девушка. Но вы очень подходите ему.
Клео покачала головой.
– Нет, – сказала она. – Нат заслуживает, чтобы с ним рядом был человек, который любил бы его таким, какой он есть. А я наверняка бы попыталась изменить его.
– Храм, алтарь, орган, – вздохнула миссис Шеридан. – Тогда не питайте его напрасными надеждами, хорошо?
Торт, украшенный только двадцатью одной свечой – миссис Шеридан сказала, что не хочет, чтобы в разгар веселья потребовалось вызывать пожарную бригаду, – был разрезан, вечеринка шла своим чередом, и у Клео появилась возможность поговорить с Натом.
– Потанцуем? – предложил он, со старомодной галантностью протягивая ей руку.
Оркестр играл Глена Миллера, вещь, которую Клео очень любила, но не отважилась бы танцевать под нее. Она не очень-то была сильна в вальсе.
– Перестань вести, – говорил ее отец, когда им доводилось танцевать. – Ведет мужчина.
– С удовольствием, только я не очень-то хорошо танцую, – предупредила она, положив руку на плечо Ната.
Клан Шериданов и их друзья предавались веселью, вечеринка была в разгаре, и многие пары кружились в такт музыке. Все казались счастливыми, особенно Нат.
– Ты чудесно выглядишь сегодня, – сказал он, когда они сделали первые па.
Волосы Клео были собраны в тугой узел, и эта прическа шла ей. Несколько светлых завитков обрамляли лицо. После некоторых колебаний она надела платье, которое купила в прошлом году для рождественской вечеринки в «Уиллоу». Платье из шифона с короткими рукавами, цветом напоминавшее чуть приглушенный зеленый оттенок винограда, легкая ткань при движении обвивала лодыжки. Платье было изящное, и Клео выглядела в нем хрупкой и воздушной.
– О, Нат, не надо делать мне комплименты, – с улыбкой проговорила она.
– Нет, буду, – упрямо отвечал он.
Темп изменился, стал более плавным, полились звуки «Лунной серенады», песни всех влюбленных. Нат был слишком скромен, чтобы прижать Клео к себе, но она ощутила, как напряглась его рука на ее талии. Ее сердце упало.
«Ах, какая дивная мелодия, – подумала Клео. – Как было бы чудесно, если бы можно было раствориться в объятиях прекрасного мужчины и медленно двигаться с ним в такт музыке!» Она закрыла глаза и на какую-то секунду погрузилась в мечты.
Когда она открыла глаза, лицо Ната было прямо перед ней. Инстинктивно Клео отпрянула назад и увидела, как в его глазах промелькнула тень разочарования.
– Нат, нам нужно поговорить, – сказала она и, решительно взяв его за руку, потащила с площадки для танцев в пустой коридор.
Они остановились, Нат обреченно прислонился к стене.
Клео глубоко вздохнула.
– Я люблю тебя, но по-другому, – сказала она, понимая, что поступает жестоко по отношению к нему, но другого выхода у нее не было. Лицо Ната выражало испуг, но она должна была сказать ему правду, всю правду. Нечестно оставлять ему надежду. – Ты мой друг, Нат, – продолжала Клео, – но это все, что я могу тебе дать. Я не могу позволить тебе думать, что между нами может быть нечто большее. Мне очень жаль, прости. – Она взяла его за руки, и они продолжали стоять в коридоре, куда доносились приглушенные звуки музыки и смех.
«Если бы он был тем мужчиной, которого я могла бы полюбить, – пронеслось в голове Клео, – он не стоял бы так после того, что только что услышал. Он вырвал бы свои руки и ушел, и полы его пальто развевались бы по ветру…»
Но Нат оставался Натом, и она никогда не сможет полюбить его.
– Я не должна была приезжать сюда, – сказала Клео, – я не хочу, чтобы ты подумал…
– Я надеялся, что ты станешь относиться ко мне по-другому, если увидишь меня в моем собственном доме, – проговорил Нат. – Я теперь уже не тот робкий юноша, каким был в колледже. Поверь, я могу стать таким, каким ты хочешь видеть меня, Клео. Я могу быть энергичным, преуспеть в бизнесе, мы могли бы работать вместе… – Он беспокойно огляделся. – Мы составили бы хорошую команду, Клео. Я люблю тебя, и этого достаточно.
– Нет, Нат, недостаточно, – жестко возразила она. – Если любит только один, то ничего не получится. Я не хочу, чтобы ты менялся, и тебе не надо становиться другим. Ты мой друг, но это все, что может быть между нами. Дружба.
– Спасибо за откровенность, – тихо проговорил Нат.
– Нат, – взмолилась Клео, – разозлись, ради Бога! Прекрати быть таким мямлей!
– Ах, так? Что ж, хорошо! – Он вырвал свои руки, его глаза сверкали. – Уходи, Клео. Я не могу переносить твое присутствие… Убирайся!
В глазах Клео блеснули слезы, и все же вспышка Ната принесла ей облегчение.
– Прости, мне очень жаль… – прошептала она. – Я не хотела причинить тебе боль.
Нат не произнес ни слова, да и зачем? Его глаза сказали все. Он повернулся и пошел по коридору, оставив Клео размышлять над произошедшим.
Жизнь несправедлива. Клео мечтала иметь свой отель, но не имела его, а Нат хотел только ее и предлагал ей шанс управлять отелем, но она не любила Ната, несмотря на его слепую преданность…
Пройдя в офис, Клео оставила записку для миссис Шеридан со словами благодарности и извинениями, что ей срочно пришлось уехать. Она ни словом не обмолвилась о том, что произошло между нею и Натом. Миссис Шеридан поймет, а Нат не заслуживал унижения, пусть сам расскажет все матери, если захочет.
Клео собрала свои вещи, застелила постель, чтобы не создавать лишней работы горничной, и вышла на улицу.
Только часа через три она доберется до дома. Господи, как же ей хотелось оказаться там поскорее!
По радио как раз закончили передавать вечерние новости, когда Клео подъехала к «Уиллоу». Как хорошо оказаться дома, даже если на сердце кошки скребут. Но разве можно заставить себя полюбить кого-то? Эта мысль мучила ее всю дорогу.
Войдя в свою спальню, Клео тут же стала готовиться ко сну и, чтобы отвлечься от грустных мыслей, прибегла к испытанному способу – она почитает сегодня какую-нибудь из книг о сестрах Родригес.
Купленные на каком-то церковном празднике много лет назад, пять увлекательных романов составляли серию о трех сестрах Родригес. Оделита, Грациелла и Белироза жили в Испании в восемнадцатом веке. Их дерзкие подвиги волновали Клео с тех самых пор, как она еще подростком впервые прочла о них. Погружаться в их жизнь – все равно что есть песочное печенье в постели: вкусно и уютно, и в то же время не оставляет крошек.
– Зачем ты читаешь эту дрянь? – спросила Триш, увидев коллекцию подруги. Сама Триш фанатела от кровавых триллеров.
– Они так отвлекают, да и вообще мне нравятся исторические романы, – призналась Клео.
Триш взяла одну книжку и прочла несколько строк. Ее рот так и остался открытым.
– Исторические романы, говоришь? – засмеялась она. – Лучше скажи «историческое порно».
– Это не порно, – возразила Клео.
– «Он уронил шпагу на пол и почтительно положил мускулистую руку поверх ее тонкой сорочки. Шелковый бутон ее груди тотчас ожил от этого прикосновения…» – с выражением прочла Триш.
– Ну и что? Немного секса. Это романтическая эпоха, но при чем здесь порно? Согласись, здесь нет грязи.
– Значит, если парень тискает девчонку в лифте в каком-нибудь непрезентабельном районе Манхэттена, то это порно. И совсем другое дело, если это происходит в ином веке, да? – изгалялась Триш.
– Отстань, Триш, я не собираюсь объяснять тебе это, – сердилась Клео, обиженная предположением, что есть что-то зазорное в ее любви к историческим романам. Да, там присутствовало немного эротики, но все в рамках… Люди не прыгали в постель друг к другу просто ради забавы, они любили. В этих романах превозносились такие понятия, как мораль, порядочность и честь.
Жаль, что в современном мире эти понятия в явном дефиците.
Клео удобно устроилась в постели, остановив свой выбор на первом романе из цикла. Он назывался «Триумф Грациеллы».
Было что-то успокаивающее и спасительное в чтении о тех временах, когда мужчины были мужчинами и женщины любили их за это. Хотя Клео угнетала мысль, что таких мужчин больше не существует.
Она открыла книгу и погрузилась в мир Грациеллы, где шли последние приготовления к ее свадьбе с высокомерным графом, хотя Грациелла поклялась, что скорее умрет, чем согласится на этот брак.
Представив себя на месте Грациеллы, с ее подвенечным платьем, лежащим на постели, с ее страстью к другому мужчине, Клео, наконец, смогла забыть о бедном Нате.
Глава 6
Мэри повесила на дверь табличку с надписью «Закрыто», заперла, двойные двери и направилась к машине, где, сидя на водительском месте, ее поджидала Дейзи.
– Воображаю, – начала Мэри, усаживаясь рядом с Дейзи, – как добрый десяток покупателей сегодня утром будут вне себя, потому что им вдруг понадобилось «что-то новенькое», а мы закрыты.
– Не волнуйся, – засмеялась Дейзи. – По четвергам, да еще с утра, у нас тихо, как в могиле, и потом, мы тоже люди и нуждаемся в отдыхе. – Она нажала на газ, и машина вписалась в общий поток.
– Конечно, ты права. – Мэри придирчиво рассматривала себя в пластиковой шторке от солнца и корчила гримасы. – Не говоря уже о том, что моему лицу требуется капитальный ремонт.
– Сомневаюсь, чтобы этим занимались в спа, – улыбнулась Дейзи. Она была в прекрасном настроении. Теперь, согласно ее новой настольной книге «Советы женщине, мечтающей стать матерью», она ела исключительно натуральные продукты. И, веря, что ее мечта обязательно осуществится, вся светилась нетерпением в преддверии новой жизни, ожидавшей ее. Алекс, правда, в последнее время пребывал в несколько ином настроении, но приближалась аудиторская проверка в офисе, а это всегда выводило его из равновесия. Он беспрекословно выпивал по утрам приготовленную Дейзи фруктовую смесь – она не говорила ему, что там вместе с черникой и йогуртом есть еще и специальные травы, способствующие повышению мужской активности.
– Верно. – Мэри пробежала глазами проспект «Клауд-Хилл-спа». Он был прекрасно издан, и обложка, и гладкая бумага – все в оливково-зеленых тонах. Перечень услуг, наименования различных массажей, даже фотографии заведения… Но самое большое изумление вызвала у Мэри концепция, изложенная владелицей этого оздоровительного центра.
Лия Мейер – хозяйка заведения – выражала надежду, что ее спа будет давать клиентам не только спокойствие и отдых, но и возможность обретения внутренней гармонии и красоты без каких-либо специальных усилий.
– Не следует ли из этого, что они не слишком-то заботятся о внешней красоте? – забеспокоилась Мэри. – Знаю я эти заверения «без каких-либо специальных усилий». Это похоже на утверждение топ-модели, будто бы она ничего не делает, чтобы выглядеть сногсшибательно, а на самом деле ест только диетические продукты, каждое утро битый час стоит на голове, то есть денно и нощно работает над собой, поэтому и выглядит как богиня. Конечно, внутренняя красота – это совсем неплохо, но некоторым из нас нужно обновить фасад.
– Брось, ты выглядишь прекрасно, – успокоила ее Дейзи. – Ты зрелая женщина на пике сексуальности в поисках нового любовника, желательно стильного молодого человека, который знает, как доставить удовольствие взрослой женщине.
Мэри фыркнула:
– Я хотела бы… Но у меня нет энергии, необходимой для того, чтобы удержаться «на пике сексуальности», и единственный парень, с которым я познакомилась на заправке, и тот проигнорировал меня, предпочитая с вожделением глазеть на проходящих мимо двадцатилетних девчонок.
– Прекрати. Если будешь трусихой, то не видать тебе молодого бойфренда, – остановила ее Дейзи.
– Да пошли они все… – Мэри выразительно махнула рукой в воздухе. – Без мужчины я могу преспокойно сидеть в постели с маской на лице и смотреть «Фабрику красоты»[9]9
Реалити-шоу о косметической хирургии.
[Закрыть] хоть всю ночь напролет и не слушать жалобы, что шоколадные крошки тают в постели. Ты смогла бы делать такое с молодым парнем под боком? Нет, ты бы проверяла утром, днем и вечером, не увеличилась ли твоя талия на лишний дюйм, ела бы одни грейпфруты, а антицеллюлитный крем лез бы из твоих ушей. Брр! Нет уж, уволь. Кому нужна такая жизнь?
Заехав за Паулой, они должны были зайти и взглянуть на детскую. После ремонта, который сделал муж Паулы Энрико, здесь все было в желтых тонах, на стенах рисунки Беатрикс Поттер. В недавнем прошлом склад ненужных вещей, теперь эта комната была превращена в детскую. Здесь стояла детская кроватка, на стеллаже разместился целый зоопарк мягких игрушек, комод был полон детских вещичек, разложенных с поразительной аккуратностью, как если бы этим занималась компания продавщиц из «Бенеттон».
– Вот это да! – одновременно ахнули Мэри и Дейзи, оглядывая комнату и вдыхая неповторимый запах детских вещей.
– Просто потрясающе… – Дейзи обняла Паулу. «Как хорошо, что теперь я могу искренне радоваться будущему подруги!» – подумала она. До того как Дейзи договорилась о консультации в клинике, ей было бы трудно без щемящей боли в сердце стоять в детской и любоваться всем, что ее окружало.
В машине Паула поддержала разговор о концепции внутренней гармонии, которая способна сделать человека красивым без специальных усилий, и решила, что это прекрасная идея.
– Важно не то, как мы выглядим, а какие мы есть! – простодушно воскликнула она.
Мэри, уступившая переднее сиденье Пауле и теперь сидевшая сзади, расхохоталась:
– И это говорит женщина с накрашенными, да еще и подвитыми ресницами!
– Это меня только старит, – со знанием дела заявила Паула. – Теперь в своем новом состоянии я хочу достичь совершенства, и меня не так волнуют всякие глупости вроде растяжек на теле.
– Но ты ведь не хотела бы, чтобы у ребенка были уши Энрико, правда? – внезапно спросила Мэри.
Они не раз слышали, как бедный Энрико жаловался, что его дразнили в школе Слоном.
Дейзи подавила улыбку. Кажется, Мэри попала в точку.
– Ты права, я бы хотела, чтобы у ребенка были глаза Энрико, цвет кожи и волосы, все…
– Но не уши.
– Но не уши, – кивнула Паула. – Нехорошо, что мы так говорим? – Она погладила живот, как бы прося прощения.
– Ты можешь любить кого-то и не любить его уши, – сказала Мэри. – И нет ничего постыдного в том, чтобы желать для своего ребенка все самое лучшее. Просто мир наш несовершенен, поэтому большие уши дают повод детям дразнить их обладателя. Ничего удивительного, что ты так реагируешь на это. Боюсь, мы опять вернемся к «Фабрике красоты». Никто не захотел бы терять пятьдесят фунтов, чтобы исправить прикус или отсосать лишний жир с подбородка, если бы не имело значения, как ты выглядишь. Весь мир это делает, а мы идем в ногу со всем миром.
Они удалялись от Каррикуэлла, проехали мимо поворота к отелю «Уиллоу», мимо Абрахам-парка и продолжили путь по Хилл-роуд, которая протянулась на три мили, чтобы затем свернуть к небольшой деревушке и к Клауд-Хиллу.
Повсюду уже ощущалась весна. На деревьях набухли почки, а вьющиеся живые изгороди пестрели маленькими бутонами. Моросил дождик, придавая особенно сочный цвет траве у дороги, воздух полнился запахом земли, проснувшейся после зимней спячки, и вся долина гудела пробуждающейся жизнью.
Настроение Дейзи поднялось. Она знала эти места с детства и еще подростком часто заглядывала через ворота старого поместья Делейни.
– Моя мама живет поблизости, – сдвинув брови, проговорила она.
– Так, может, заедем к ней? – предложила Паула, которая не была посвящена в семейные перипетии Дейзи.
– Нет, – замотала головой Дейзи. – Она вряд ли сейчас дома, – неуверенно закончила она.
Мэри пришла на помощь Дейзи.
– Моя семейка тоже такая, – вздохнула она. – Без предупреждения никак нельзя. Они, видите ли, целыми днями разгуливают в пижамах.
– Да. Вроде того… – пробормотала Дейзи, хотя не могла представить свою мать разгуливающей днем в халате. «Порядок» – любимое словечко Нан Фаррелл, и если она была в халате после семи утра, значит, случилось нечто чрезвычайное. Дейзи оценила тактичность Мэри, которая если и встречалась с ее матерью, то лишь в тех редких случаях, когда Нан Фаррелл заходила в «Тиару Джорджии».
В первый раз Нан Фаррелл прошлась вдоль выставленной одежды, едва касаясь ее кончиками пальцев, как будто это была куча секонд-хэнда, а не эксклюзивные модели, собственноручно отобранные ее талантливой дочерью. Мэри не нужно было долго раздумывать, чтобы понять, почему Дейзи так безнадежно не уверена в себе.
– Если мы заедем к твоей маме, то опоздаем, – добавила Мэри. – Мы должны быть на месте в десять, а сейчас без пяти. Прибавь скорость, Дейзи.
– Красиво здесь, правда? – вздохнула Паула, когда они ехали по дороге, по одну сторону от которой вилась сверкающая лента реки Лох-Энла, а по другую расстилались поля, где паслись стада овец.
– Да, потрясающе, – согласилась Мэри. – Мы с Бартом несколько лет назад смотрели здесь дом, но решили, что это слишком далеко от города и детям было бы трудно добираться до школы. Помню, дом был прелестный, только чересчур большой, больше, чем наш, и еще два акра земли. Мы могли бы завести пони для Эмер… Представляете, как хорошо, что мы этого не сделали? Как бы мы стали делить пони? Одна половина мне, другая – Барту? Я бы взяла ту, что с хвостом.
Мэри и Паула завели разговор о школах, и Дейзи отвлеклась на собственные мысли. Ей было шестнадцать, когда они с матерью переехали из центра Каррикуэлла в коттедж на Хилл-роуд. Там было все как на открытке. Дома с красными черепичными крышами, подстриженные аккуратные бордюры, покрытые мхом камни перед домом; но Дейзи дождаться не могла, когда уедет оттуда. Ее мать, казалось, тоже была рада, когда дочь поступила в колледж и уехала в Дублин. Теперь, с высоты своих лет, Дейзи могла видеть, что материнство не самая подходящая роль для Нан Фаррелл.
Как странно, что отсутствие детей составляло трагедию жизни Дейзи, тогда как для ее матери, которой к моменту появления на свет ребенка было всего семнадцать лет, это тоже стало своего рода трагедией.
Странно и печально. Если бы они с матерью были ближе, Дейзи смогла бы о многом рассказать ей. Например, о том, как она хочет ребенка и как счастлива сейчас, когда, наконец, приняла для этого соответствующие меры. Однако их общение ограничивалось редкими телефонными разговорами, где толком ничего не обсуждалось.
Уловив, что Мэри рассказывает, как ее тринадцатилетней дочери Эмер нравится школа, Дейзи размечталась о школе для своего будущего ребенка. Она и Алекс, конечно, рассмотрят все варианты, взвесят все «за» и «против» и только после этого примут решение.
Когда Алекс был моложе, он страстно увлекался спортом, так что, наверное, он хотел бы мальчика, который пошел бы по его стопам и стал заниматься греблей. Тогда Сент-Силли-ан-Скул, кажется, именно то, что нужно. Ну а она сама? О, Дейзи хотела бы маленькую девочку, чтобы иметь возможность исправить все те ошибки, которые были в ее собственном воспитании. Она должна быть уверена, что никто не станет говорить ее ребенку такие слова, как: «Не лезь в холодильник, ты похожа на поросенка, который повсюду сует свой нос», – хотя понимала, что несправедливо рожать ребенка, чтобы восполнить пробелы своего собственного детства.
Внезапно они увидели указатель Клауд-Хилла, и Дейзи вернулась к действительности.
– Вы только посмотрите! – воскликнула Мэри, когда они въехали в большие кованые ворота, ажурные, словно кружево, и перед ними возник чудесный особняк. – Сдается мне, я уже в раю.
Когда машина проезжала через старинный парк, Дейзи вспомнила, как подростком любила это место, красивейшее во всей округе. Отсюда, прямо с дороги у подножия горы, был виден весь город, шпиль собора Святого Кеннета, устремленный в небо, и остатки древнего поселения друидов вдалеке.
Сам дом больше не был грудой развалин, а превратился в красиво отстроенное здание; за ним виднелись со вкусом отреставрированные конюшни.
– Продаю свой магазин и переезжаю сюда навсегда, – восхищенно проговорила Мэри.
– Тебе не хватит денег от продажи магазина, – заметила Паула.
– Тогда я продам детей. Я хочу провести здесь остаток моих дней.
– Это будет похоже на пребывание в доме для престарелых, только очень высокого класса, – пошутила Дейзи.
– Ну и пусть!
Они припарковали машину около главного входа, и Мэри заметила, что им следовало бы подъехать в карете, запряженной четверкой лошадей, чтобы соответствовать этому месту на все сто.
– Кажется, я слишком просто одета для такого шикарного места, – проворчала Дейзи, когда они направились к дверям.
– Уж если кто и одет неподобающим образом, так это я. Но это единственное, что я могу носить, – пробормотала Паула, жестом показывая на свою огромную синюю футболку и необъятных размеров юбку. – Поэтому если что не так, они начнут с меня.
Внутри – оазис покоя и тишины. Их провели в большую раздевалку, отделанную итальянской каменной плиткой, затем в комнату релаксации, которая на самом деле была библиотекой с окнами, выходившими в парк. Множество книг, журналов, газет, а также заполненный соками холодильник, блюдо с фруктами, мягкие, удобные кушетки, простые стулья и тихая, звучащая фоном, музыка. Дейзи сразу захотелось лечь и уснуть.
– Серьезно, я хотела бы жить здесь, – снова сказала Мэри, когда они устроились на кушетках, листая свежие журналы. – Представляете, ведь когда-то это был чей-то дом и здесь жила семья.
Дверь открылась, и высокая женщина с темными волосами, затянутыми в тугой узел на затылке, вошла в библиотеку.
– Лия Мейер, – представилась она. – Добро пожаловать в «Клауд-Хилл-спа». – В этот момент зазвонил мобильный телефон. – Нарушитель спокойствия, – покачала головой женщина, доставая телефон из кармана. – Простите, но мне придется ответить.
Она вышла, затем вернулась и еще раз извинилась.
– Обычно я не ношу его с собой, – сказала она, – эти звонки разрушают атмосферу.
– Нет, ничего, – сказала Мэри. – Кругом все настолько совершенно, что мы невольно заговорили шепотом. Боюсь, нам здесь не удастся расслабиться. Слишком много покоя и успокаивающей музыки китов, она действует мне на нервы.
Лия рассмеялась.
– Это не киты, а дельфины, – пояснила она. – Мы используем это в специальных случаях. И вообще внимательно дозируем музыку. Слушать восемь часов одних дельфинов – это, знаете ли, каждого может свести с ума. Поэтому отводится час на определенный жанр. Джаз, классика, легкая музыка, Том Джонс.
– И никаких китов? – поинтересовалась Дейзи, внезапно почувствовав расположение к этой высокой красивой женщине. – Тогда верните мне мои деньги.
– У нас есть запись китов на CD, – улыбнулась Лия, – но когда бы я ее ни поставила, люди пробираются к стерео, ставят Тома Джонса и засовывают китов куда подальше.
Все рассмеялись. Лия предложила напитки, и вскоре вся компания оживленно болтала о чем угодно, начиная от магазинов и кончая беременностью Паулы, а также о том, как великолепно провести десять минут в горячей купели.
– Вы делаете это каждый день? – с завистью спросила Дейзи.
– Каждый день. Снимает любую боль, – пояснила Лия. – Когда будете в моем возрасте, то поймете.
– В вашем возрасте? О! Конечно, – хмыкнула Мэри. – Когда вы будете в моем возрасте, мы поговорим о болезнях суставов.
– Я уверена, что старше вас, Мэри. – Лия широко улыбнулась.
– Это не так! – воскликнула Мэри.
– Как вы думаете, сколько мне лет? – спросила Лия.
Они все внимательно рассматривали Лию.
«Сорок? Может быть, сорок шесть или сорок семь», – подумала Дейзи, но промолчала. Вдруг она ошибается и Лия моложе?
– Мне сорок восемь, а вы, видимо, моложе, может быть, сорок три? – Мэри, прищурив глаза, смотрела на Лию. – Нет, пожалуй, сорок, – передумала она.
– Близко, – сказала Лия. – Как говорила моя бабушка: «Мне двадцать один плюс сорокалетний опыт».
Мэри и Паула непонимающе уставились на нее, но Дейзи внезапно догадалась.
– Шестьдесят один? – ахнула она. – Не может быть!
– Шестьдесят два через несколько месяцев, – призналась Лия.
Все три женщины изумленно молчали.
«Это невероятно – так выглядеть в шестьдесят лет», – подумала Дейзи. Иногда у красивых женщин лица, как чистое полотно, так и кажется, вот сейчас кто-то придет и нанесет на них краски. Но Лия не относилась к таким женщинам. Ее яркие глаза светились жизнью, высокие скулы то и дело приподнимались от улыбок, а морщинки на лице были следствием его необычайной выразительности.
– Если вы не расскажете нам, как вам это удается, мы тотчас же уедем, – пригрозила Мэри.
