Текст книги "Сегодня и всегда"

Автор книги: Кэти Келли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

– Сейчас не время и не место для подобных разговоров, – процедила Хилари, и ни один мускул не дрогнул на ее лице. – Надеюсь увидеть тебя в моем кабинете в половине третьего.

– Такой долгий ленч? – усмехнулась Мел, не в состоянии удержаться от язвительного замечания.

– Мы планируем, сокращение штатов, – резко прервала ее Хилари.

– Тогда я догадываюсь, кто будет первым в списке, – сказала Мел и прошла в здание.

В вестибюле было прохладно, она прислонилась к стене и постояла так пару секунд. Ее сердце стучало часто-часто, а дыхание никак не могло прийти в норму. Ужасно, ужасно… Что она сделала? Но какое же огромное удовлетворение она получила, высказав Хилари и мистеру Финансы все, что у нее накопилось! Но она не сомневалась, ей придется заплатить за это.

Во время часового перерыва на ленч Мел не сделала ничего из того, что обязана была сделать. Она проигнорировала накопившуюся почту на своем компьютере, оставила без ответа пачку телефонных сообщений и вышла прогуляться. Она купила журнал и уселась за столик маленького уютного кафетерия с сандвичем и куском умопомрачительно калорийного чизкейка на тарелке. Это было именно то, что нужно для поднятия настроения. Потом не спеша, прошлась по магазинам. Голова Мел разрывалась от разных мыслей, когда она проходила через отдел детской одежды, машинально перебирая разные вещички, красивое белье и разноцветные комплекты для спальни.

«Сокращение». До нее дошел слух, что планируют сократить нескольких сотрудников, но до сегодняшнего дня ей не приходило в голову, что это может касаться ее. Сокращение для тех, чья карьера застопорилась или для тех, кто хотел поменять работу, или для женщин, родители которых работали и не могли подстраховать их в нужный момент.

Но никак не для нее. И все же это случилось.

Да, ее карьера застопорилась, это очевидно. Мел понимала, что решение стать матерью не могло не повлиять на ее продвижение по службе.

Но тогда она смотрела на карьеру по-другому.

Рождение детей изменило ее приоритеты, но это не значит, что она стала меньше работать. На самом деле теперь она работала усерднее, чем когда-либо. Заботилась о Саре и Кэрри и честно выполняла свою работу в компании. Но у нее не было времени на всю ту суету, которая сопровождает карьеру.

Интриги, трагедия из-за отрицательных отзывов в прессе, надутые губы, если она чуть-чуть опоздала, даже если она потом вдвойне отработает это время, – все это надоело ей до смерти. Она сама не знала, как пришла к выводу, что в жизни есть вещи куда более важные. Видимо, материнство научило ее этому. Она была уверена, что правильно расставила приоритеты. Жаль, что Хилари и «Лоример» не понимают этого.

– Я могу вам чем-нибудь помочь? – спросила хорошенькая молодая женщина – визажист отдела косметики.

– Не могли бы вы что-нибудь сделать с моими лицом? Ну… чтобы я изменилась до неузнаваемости? – спросила Мел, заходя за блестящий бело-золотой прилавок, на котором были разложены всевозможные принадлежности для макияжа: дорогие кремы, тюбики, баночки, палитра разных теней, пудра, губная помада – короче, все, от чего сердце любой женщины начинает биться сильнее. – Я не меняла мой увлажняющий крем бог знает сколько лет, и думаю, пришло время подобрать что-то новенькое. Крем, тон, скраб – все, что вы сочтете нужным… И макияж, если вы сможете сделать это за полчаса. И чтобы я выглядела уверенной в себе, успешной, короче, не так, как сейчас, – продолжала она с беспокойной улыбкой. Сегодня Мел меньше всего следовало бы думать о макияже.

Девушка похлопала по спинке высокого стульчика рядом с собой.

– Нет проблем. Собираетесь куда-нибудь вечером?

Мел крутанулась на вращающемся сиденье и откинула голову на специальную подставку.

– Я собираюсь уйти с работы, – отвечала она.

– Правда? И сколько же вы там проработали?

Мел понимала, что девушка спросила просто из вежливости. Опытный взгляд профессионала уже прикидывал, что можно сделать для Мел при помощи кисточек, баночек и прочих атрибутов.

– Четырнадцать лет, – вздохнула Мел. – Пора придумать что-то другое.

– Абсолютно верно, я всегда говорю так, – улыбнулась девушка, – только вперед и вверх.

Одежда не может кардинально изменить человека, но макияж, безусловно, способен преобразить женщину. Мел, можно сказать, влетела в офис на крыльях, с полной сумкой дорогой косметики и сияющим, обновленным лицом. Кто знает, когда она снова сможет позволить себе такое, скорее всего опять придется покупать дешевые кремы в супермаркетах. Но могла же она сделать себе подарок в связи с сокращением!

Хилари настороженно приподняла брови, когда Мел вошла в ее офис точно в 14.30. Свежая и спокойная.

– Чизкейк и небольшая прогулка по бутикам, – спокойно пояснила Мел, усаживаясь на один из кожаных стульев с высокой прямой спинкой, не дожидаясь приглашения. – Ничего особенного. Итак, сокращение. Это правда? После сегодняшнего, как я понимаю, я в твоем списке?

– Нет, я выставила твою кандидатуру раньше, – сухо отрезала Хилари.

Мел почувствовала, как удар попал в цель, но не моргнула глазом. Она уже решила, что так или иначе уходит из компании, и сейчас ей нужно было только одно – получить от компании как можно больше денег. Стоит ли раздражать Хилари?

– Что ж, спасибо за вотум доверия, Хилари, – сказала Мел как можно спокойнее. – Я всегда старалась, и не очень-то приятно видеть, что мои усилия не получили должной оценки…

– Мы ценили тебя. Но в последние годы… – перебила Хи-лари.

– Ты хочешь сказать, что я работала спустя рукава? – спросила Мел, все еще держа себя в руках.

– Ты не работала с полной отдачей, Мел. У тебя было другое в голове, и это сказывалось на работе. Когда мы познакомились, ты была такая целеустремленная, амбициозная… А потом ты изменилась.

– Когда мы познакомились, мне было двадцать семь, поэтому ничего удивительного, что я с тех пор изменилась. Ты тоже, я думаю. Жизнь меняет человека. Дети меняют человека… – Мел подчеркнула последнюю фразу.

И тогда самообладание изменило Хилари.

– Ты была моей протеже, Мел! – вскричала она. – Я продвигала тебя и хотела, чтобы ты стала второй после меня в команде. Ты могла бы стать директором в отделе рекламы, если бы отдавала всю себя общему делу.

– Если бы у меня не было детей, ты хочешь сказать? Или если бы я была похожа на тебя, притворяясь, что у меня, их нет? – парировала Мел. – Но однажды я решила, что на первом месте для меня мои дочери, а потом уже карьера. – Она не хотела называть имена девочек, ей казалось, что, произнося их при Хилари, она оскверняет их. – Забавно, я думала, что меня не коснется дискриминация в отношении работающих матерей, так как я работаю у тебя, Хилари. Ты тоже женщина, и у тебя тоже есть дети. Я думала, ты все понимаешь, не можешь не понимать. Но ты оказалась даже хуже, чем босс-мужчина. Ты обязана понимать, а проявляешь полное непонимание.

– Не говори мне о детях, – процедила Хилари сквозь зубы. – Каждый день на своем рабочем месте я доказываю, что дети не мешают мне работать наравне с мужчинами. Если бы мы использовали свою семью и детей как оправдание неполноценной работы, это позволило бы всем нам работать кое-как. Мужчины и так считают, что мы не можем работать так же хорошо, как они, всего лишь потому, что мы женщины. Я хочу доказать, что ничем не отличаюсь от них.

– Но ты отличаешься! – раздраженно воскликнула Мел. – Ты, я, Ванесса – мы другие. У нас есть дети, и это отличает нас от парня, который звонит жене и говорит, что задерживается, и не берет в голову, что там происходит дома. Ты когда-нибудь могла позволить себе такое, не сделав, по крайней мере, пять звонков, чтобы все уладить? Я – нет. И из-за этого мы плохие работники? Я так не думаю.

– Дело твое! – отрезала Хилари. – Если ты не в состоянии отдавать все, ты никогда не станешь первой.

– Обратная сторона феминизма? – усмехнулась Мел. – Когда я была моложе, глядя на свою мать, я, хоть и обожала ее, думала, что не хотела бы на нее походить. Она бросила работу, когда вышла замуж, и сразу стала зависимой. Она так и зависела от моего отца всю свою жизнь. Я не хотела, чтобы меня постигла та же участь. Я рассказывала тебе, Хилари. Дело в том, что я хотела совместить работу и материнство и думала, что мне это удастся. Но люди, подобные тебе, не понимают, что материнство меняет женщину и меняет ее отношение к работе. Немножко понимания – это все, что нужно, и я сполна бы отплатила тебе и «Лоример». – Она замолчала, чувствуя, что сказала все. Кто знает, какой вывод сделает Хилари?

– Мне очень жаль, что ты так считаешь, Мел. Но так как ты столько лет работала на компанию, мы готовы проявить великодушие по отношению к тебе.

Хилари выдвинула ящик стола и достала толстый конверт.

Мел смотрела на фотографию в серебряной рамке на столе Хилари. Дети Хилари. Три мальчика улыбаются на залитой солнцем палубе яхты на фоне пальм. Они очень юные на этом снимке, младшему не больше шести, старшему, пожалуй, лет десять. Значит, это снято несколько лет назад, так как старший мальчик уже студент университета. Но это последнее фото, которое было у Хилари.

«Почему так?» – подумала Мел. И тут же ответила себе.

Хилари берет лишь стандартные корпоративные отпуска, часто работает по выходным и никогда не уходит из офиса раньше семи. Поэтому разве может она проследить за взрослением своих мальчиков и запечатлеть на пленке все этапы? Хилари может убеждать себя, что в мужском мире она не утратила способности работать наравне с мужчинами. Но она утратила другое. «Она упустила возможность наблюдать, как растут ее дети», – подумала Мел и в этот момент пожалела Хилари от всего сердца.

Когда Мел, наконец, покинула офис Хилари, сжимая в руках документы с условиями ее сокращения, Ванесса уже поджидала ее. Они уединились в маленьком кафетерии, чтобы за чашкой чая обсудить последние события.

– Что происходит? – спросила Ванесса.

– Если бы людей из «офиса слухов» удалось привлечь в отдел рекламы, то дела компании пошли бы круто вверх, – рассмеялась Мел. – У нас тогда бы не было трудностей с распространением разных нововведений.

Ванесса всплеснула руками:

– О, Мел! Не могу поверить в это. Стаей из бухгалтерии позвонила мне после ленча и сказала, что Нил Найджел затребовал твой файл. Распечатку. Он готовит документы на сокращение.

– Все правильно. Хилари только что вручила мне их. – Мел воспроизвела свой разговор с Хилари. Шокированная Ванесса в полном молчании выслушала подругу.

– Вот старая сука, – процедила Ванесса, когда Мел закончила свой рассказ. – Она хочет, чтобы мы все были как роботы из «Стэпфордских жен»? Мы сейчас куда больше работаем, чем раньше. Черт возьми, да я не знала, что такое работа, пока у меня не появился Конал, но когда я ставлю перед ним тарелку с едой, я чувствую, что окончательно превратилась в бизнесвумен. Да как она смеет говорить такое тебе?! Ты как заведенная, Мел. Одному Богу известно, как ты все успеваешь. Ты на руководящем посту, у тебя чудесные дети, и ты еще умудряешься хорошо выглядеть.

Мел обняла подругу.

– Спасибо тебе, – сказала она. В ее голосе слышались слезы, это хорошо – поможет освободиться от шока.

– И что ты собираешься делать? – спросила Ванесса. – Открой собственное агентство. Я слышала, КБК ищет нового партнера. У них большая задолженность, и они разобрались бы с этим, если бы ты с твоим опытом помогла им.

– Я не собираюсь работать, буду сидеть дома с детьми, – с легкой улыбкой произнесла Мелани. – И больше никакого детского сада, никаких просьб типа «мамочка, приезжай» и никакой запарки и аврала.

Ванесса снова пребывала в шоке. Во второй раз за десять минут.

– А что? Я попыталась совместить дом и работу, почему бы теперь не испробовать другую возможность?

– Очень плохо, – вздохнула Ванесса, – что они не ценят таких людей, как мы с тобой, и думают, будто мы бессердечные, поэтому пользуемся яслями и детскими садами. Нет! – воскликнула она. – Умоляю, не оставляй меня. Мне нужна подруга, которая понимает меня. Моя мать то и дело напоминает мне, как это ужасно для Конала, что я работаю по полной программе. Вот если бы я могла работать неполный рабочий день и это бы позволяло выплачивать кредит за дом, ездить куда-то в отпуск, купить Коналу горный велосипед, и каждый сезон приобретать ему новую пару футбольных бутс… Но нет! Только если я работаю как лошадь, я могу позволить себе все это. Мел, не уходи! Ты мне так нужна здесь. С кем еще я смогу поговорить вот так?

Мел рассмеялась, но от чувства потери защемило внутри. Сможет ли она оставить эту жизнь, единственную жизнь, которую когда-либо знала? Драйв, возбуждение, всю эту суету с бесконечными звонками, потрескиванием модемов…

Но тут она вспомнила фотографию в серебряной рамке на столе Хилари. И то, какие печальные мысли будила она.

– Женщина должна делать то, для чего она предназначена.

– Мы будем скучать по тебе, – опять вздохнула Ванесса. – Максимализм «Стэпфордскихжен» когда-нибудь закончится, и женщины не захотят терять работу из-за детей. Они просто во время ленча будут отвозить их в какие-то шикарные клиники, и возвращаться на работу к трем. А их еженедельники будут полниться записями: «Бэби – не забыть… Няня – проверь. Следующая встреча – проверь. Запись на липосакцию и подтяжку дряблых частей живота – проверь».

Мел снова рассмеялась.

– Смотри, кто-нибудь услышит, и тебя тоже выставят на сокращение.

– Ну, уж нет. – Ванесса передернула плечами. – Если мне даже придется переспать с Найджелом, чтобы остаться в «Лоример», я сделаю это. Мне нужна эта работа. У тебя, по крайней мере, есть Эйдриан.

Ванесса была права.

– А знаешь, что забавнее всего? Я еще не рассказала ему, пыталась позвонить после ленча, но он был недоступен.

– Он еще не знает? – ахнула Ванесса.

– Он женился на мне не для того, чтобы разбогатеть или стать беднее, – проговорила Мел, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно беззаботнее, хотя ее сердце сжималось при мысли, что ей придется поставить Эйдриана перед фактом. – И все-таки это самая неприятная часть дела.

Она подождала, когда дети уснут, потом взяла бутылку вина, засунула пару кусков мяса по-индийски в микроволновку и усадила Эйдриана за стол со словами «У меня для тебя есть новости».

Эйдриан послушно сел.

– Я должен волноваться? – спросил он, продолжая, однако, сохранять спокойствие. Мел казалась такой умиротворенной, несмотря на то, что провела бессонную ночь с Кэрри, которая сейчас, после дня пребывания с бабушкой, чувствовала себя прекрасно. – Мы выиграли круиз у «Лоример»?

– Не угадал. Холодно.

– Получили зимний отпуск для катания на горных лыжах в кредит?

– Еще холоднее.

– М-м-м… Ты получила повышение?

– Лед.

Эйдриан прекратил игру.

– Что случилось, Мел?

– Хилари выставила меня на сокращение, – быстро проговорила Мел. – Она разозлилась сегодня, так как я опоздала из-за того, что возила Кэрри к врачу. Я тоже вышла из себя.

– Продолжай.

«Эйдриан понимает меня, – подумала она с облегчением. – Он не из тех мужчин, кто станет злиться из-за мелочей».

– Я выложила ей все, что накопилось, – добавила она, следя за выражением его лица. – Меня сократили, но что это за компания, которая наказывает сотрудницу за то, что та везет к врачу больного ребенка? Это отвратительно.

Эйдриан потянулся и обнял ее:

– Успокойся, Мел. Я согласен с тобой, согласен.

– Тогда Хилари сказала, что они собираются сократить нескольких сотрудников, и было ясно, что среди них я. Знаю, что не заслужила такого. Если она хотела избавиться от меня, могла бы сделать мне обычное в таких случаях предупреждение. Я устала от этих игр, и она знала это.

Эйдриан еще крепче обнял ее.

– Я подумала, что могу быть дома с девочками, – продолжала Мел. – По крайней мере, в течение нескольких лет до школы. Мы можем воспользоваться частью моего выходного пособия, чтобы выплатить кредит за дом… Мы справимся, хотя нам придется затянуть пояса потуже… – Она посмотрела на мужа, понимая, что с этого дня их жизнь круто меняется. Эйдриан станет единственным кормильцем семьи, а уровень их жизни изменится, то есть понизится на одну зарплату.

– Если мы подумывали о членстве в спортклубе, то теперь лучше забыть об этом, – сказал он, начиная загибать пальцы.

– Это уж точно, – кивнула Мел. – Сколько раз я слышала, что люди приобретают клубные карты и совсем не пользуются ими, просто пустая трата денег.

– Точно, а когда они покупают абонемент в бассейн, то в лучшем случае ходят туда пару раз в месяц. Значит, это еще одна вещь, от которой мы, слава Богу, преспокойно можем отказаться.

– И еда.

– Кому нужна еда? – спросил Эйдриан. – Мы можем выращивать собственные овощи, правда? Разве так уж трудно вырастить фасоль или бобы?

Они оба рассмеялись.

– Я люблю тебя, – сказала Мел, усаживаясь к мужу на колени и опуская голову на его плечо.

– Я тоже люблю тебя, Мел.

– А если серьезно, то нам придется отказаться от многого. От отпуска, например. – Она посмотрела на стол с пустыми тарелками и вином. – Даже от вина.

– От обедов в ресторанах. – Эйдриан печально вздохнул, но затем покачал головой: – Ни шагу назад – только вперед и вверх.

– Надо же, именно эти слова мне сказала девушка в отделе косметики, – улыбнулась Мел.

– Это верно. Мы не должны оглядываться назад, только вперед. Я рад за Кэрри и Сару.

– Именно они помогли мне понять, как следует поступить. Я больше не могу оставлять их на целый день, переживая за них. Как бы то ни было, мы получили возможность забрать девочек из детского сада. Их мать будет с ними. Многие женщины лишены такой возможности. Я хочу быть матерью, как моя мама.

Эйдриан нежно поцеловал ее.

– Ты замечательная мать, – сказал он мягко, – и не имеет значения, работаешь ты или нет. Эй, – добавил он с хитрой улыбкой, – это значит, что дома меня каждый вечер будет ждать ужин? И ты будешь подавать мне мои тапочки, а газеты будут лежать около кресла и мне останется только взять их? А постель будет теплой и призывной… и…

Мел нежно погладила его по щеке.

– Все так… Я буду как моя мать, но не превращусь в нее.

Глава 9

Две недели, которые Клео провела, помогая, матери в отеле, помогли ей забыть о неприятном происшествии с Натом. Не время сожалеть о том, что ты не любишь того, кто этого ждет.

Она дважды отправляла ему сообщения на мобильный, но ответа не получила, поэтому больше не пыталась.

– Не волнуйся, он это переживет, – утешала ее Триш. – Забудь о нем.

Иногда Триш проявляла поразительный практицизм.

Триш часто ходила во всякие злачные места со своей новой подругой Кэрол и каждый раз рассказывала об этом Клео.

Та, в свою очередь, чувствовала детскую ревность к неизвестной сопернице. Она делала все, чтобы избавиться от этого чувства, но у нее ничего не получалось. И то, что она была привязана к Каррикуэллу и пыталась сделать все, что возможно, для своей семьи и отеля, вовсе не означало, что ей не хотелось прошвырнуться в город и потусоваться вместе с Триш.

Когда Клео расстраивалась, она находила спасение в работе. Вот почему она решила, что комнаты в мансарде, которые превратились в склад ненужного хлама и рассадник насекомых, нуждаются в обновлении. Она видела подобное помещение в отеле Ната, но уже преобразованное и выглядевшее совсем по-другому, и тогда же подумала об «Уиллоу».

После нескольких часов, которые она провела за уборкой, расчисткой и окраской трех небольших спален под крышей, их было просто не узнать. Ногтям Клео был нанесен непомерный ущерб, но она ни о чем не жалела.

Сначала надо было все отмыть и отчистить, потом покрасить в белый цвет и добавить несколько соответствующих акцентов, так чтобы каждая из комнат имела свое лицо. Оформление одной спальни наводило на мысли о подводном мире – Клео видела нечто подобное в местном магазинчике, торговавшем всякой всячиной для морских прогулок. Другую комнату она декорировала в деревенском стиле – все кругом было в цветочек. А третья комнатка стала маленькой парадной спальней в бело-розовых тонах – шторы в бело-розовую полоску, такое же покрывало на широкой постели и наволочки. Клео заплатила за все это из своего кармана, так как не хотела обращаться к отцу.

Если бы она могла так же успешно изменить атмосферу, царившую в семье! После визита представителя банка отец явно пребывал в подавленном настроении, хотя не говорил, что его гнетет, и не посвящал дочь в свои проблемы. Бросив взгляд на ее работу, он грустно улыбнулся, сказав что-то дежурное вроде «очень мило». И это все.

Клео, которая вложила в свою работу столько труда и фантазии, обиделась.

Ее мать по-прежнему донимал артрит, хотя, слава Богу, Тони и вся его компания вернулись к работе, и ей больше не приходилось надрываться с уборкой. Клео, с молчаливого согласия матери, перемолвилась с Тони парой слов, дав ему понять, что в следующий раз его отсутствие без больничного листа повлечет за собой неприятные последствия. Но этот разговор и перемены в мансарде были, пожалуй, единственным, в чем ей позволили поучаствовать, когда дело касалось управления отелем.

– Ты все еще на них дуешься? – спросила Триш в середине продолжительного телефонного разговора, выслушав рассказа Клео о том, как ужасно все это было.

– Нет, – отвечала Клео. – Я не дуюсь, это другое. Мне хочется, чтобы во мне перестали видеть ребенка, но они словно глухие, не желают слушать меня и продолжают относиться ко мне как к несмышленышу.

– Но взрослые тоже могут дуться, – настаивала Триш.

– Знаешь, если бы я не была с тобой знакома сто лет, то бросила бы трубку, – обиделась Клео.

– Я просто пытаюсь тебя развеселить. Ну что ты так переживаешь? Почему бы тебе не бросить все это и не уехать? Может, стоит поискать работу в Дублине? Тогда и я могла бы уехать из своей дыры, и мы бы с тобой вместе сняли квартиру.

– Я не хочу уезжать из Каррикуэлла, – упрямо повторяла Клео, чувствуя еще большее раздражение от того, что она не видела Триш три недели, а та только и твердит: «Кэрол то, Кэрол это…» – Я хочу остаться здесь и работать. Это для меня дело принципа, – сердито сказала она, услышав, что ее подруга глубоко вздохнула. – Я не зря закончила колледж по специальности гостиничный бизнес, я хочу заниматься именно этим. Как мне не волноваться, если на моих глазах дела в отеле идут все хуже, а родители не желают ничего предпринимать? У меня столько новых идей, что хватило бы не на один отель, – добавила она расстроенно. – И что особенно обидно, Триш, так это то, что папа, вместо того чтобы посоветоваться со мной, шушукается с Джейсоном и Барни, а они ни черта не смыслят в этом. Даже Сондра значит в отеле больше, чем я. Я говорила, что Тамару надо как можно меньше вовлекать в дела, потому что она не справляется даже за стойкой в ресепшен. А мама утверждает, что Тамара справедливо претендует на большее. И что тогда мне остается?

– Уезжай!

– Я собираюсь на две неделе в Бристоль, – сообщила Клео. – Отель, где я работала в прошлом году, очень дорожит своими сотрудниками. Они пообещали оплатить мне полет, если я готова дежурить по ночам в течение двух недель. Мне нужны деньги, ведь я потратилась на ремонт мансарды, но, к сожалению, моя работа ни на кого не произвела впечатления.

– Может быть, к твоему возвращению что-то изменится? – попыталась подбодрить подругу Триш.

– Только если Сондра сделает пересадку мозгов, а мои родители выиграют в лотерею.

Клео с удовольствием окунулась в знакомую ей работу в отеле Бристоля. Правда, в этот раз ей не удалось повидать Лорена. Но было приятно чувствовать себя членом молодой, деловой компании в хорошо организованном предприятии. Когда через две недели она вернулась домой, был влажный, хмурый вечер. Клео подумала, что это не лучшее время для приезда в «Уиллоу». Нужно много солнца и дневного света, чтобы старое здание предстало во всей своей элегантной красе, от каменных стен медового цвета до очаровательного входа, увитого белыми розами.

Она заметила пожилую пару, которая вошла в отель прямо перед ней и, неуверенно оглядываясь, остановилась в холле.

Никто не появился за стойкой администратора, и хотя Клео устала с дороги, она немедленно проявила инициативу. Засунув в угол небольшую дорожную сумку и сбросив влажное пальто, Клео с приветливой улыбкой направилась к гостям.

– Добрый вечер. Меня зовут Клео, я рада приветствовать вас в отеле «Уиллоу». Вы уже зарегистрировались?

Потребовалось десять минут, чтобы выяснить, что миссис и мистер Баркер прибыли из Сомерсета и их вполне устраивает комната «Розовый сад» в дальнем конце дома. Однако, заглянув в ванную, Клео поморщилась, почувствовав запах хлорки, который так ненавидела. Лозунг отеля – «Запах чистоты, но не химии».

Устроив Баркеров, она, приплясывая, сбежала вниз по лестнице, радуясь, что вернулась домой. Насколько же приятнее встречать гостей в отеле, который имеет свое собственное лицо в отличие от огромных безликих отелей.

Две недели, проведенные вдали от дома, положительно сказались на ее настроении, и Клео даже подумала, что, возможно, была слишком нетерпима по отношению к своим близким. В это трудное время им нужно держаться вместе, а ей быть более дипломатичной во всем.

Внизу в ресепшен было по-прежнему тихо и пусто. Интересно, куда все подевались? Скоро шесть, в это время, да еще в пятницу, в отеле обычно царило оживление. Сейчас же в доме стояла мертвая тишина, а из кухни не доносилось запахов еды.

Клео направилась в кухню и сразу же увидела, что вся ее семья сидит за столом, а Сондра ходит вокруг стола, разливая шампанское. Все одеты, как подобает в торжественных случаях, – на маме ее лучшее синее платье и брошь с маргариткой, Джейсон и Барни в выходных костюмах. Отец тоже в костюме, желтый шелковый галстук завершает парадный вид.

– Привет, Клео, – улыбнулась Сондра. На этот раз на ней было свободное платье из нежного розового шелка, придававшее ей ангельский вид и делавшее ее похожей на старлетку с Эм-ти-ви, которая из кожи вон лезет, лишь бы выглядеть мило перед камерой.

– Прекрасно, – сказала Шейла, поднимаясь, чтобы обнять Клео, – мы ждали, что ты вот-вот появишься.

– Здравствуй, мама. Что тут у вас происходит?

– Разве не понятно? – радостно прощебетала Сондра. – Мы празднуем…

Клео перевела взгляд на отца, но он открывал новую бутылку и решительно не желал смотреть на дочь.

– Что празднуете?

– Продажу «Уиллоу», – объявил Джейсон. – Мы получили фантастическое предложение. На двадцать процентов больше, чем предполагал агент по недвижимости. Двадцать процентов, представляешь! – повторил он, потирая руки.

Клео поняла, что сказал брат, но слова прозвучали, словно в тумане.

– Что? Но почему? – произнесла она первое, что пришло в голову.

– Мы с твоим отцом подумываем о покупке дома за границей. Может быть, во Франции или в Греции, где потеплее, – извиняющимся тоном сказала Шейла Мейлин, поглаживая локоть, как будто уже подставляла его солнцу. – Конечно, мы не собираемся бездельничать. Мы хотим снова открыть маленький отель, что-то вроде «Би энд Би»,[10]10
  Bed & Breakfast – «Ночлег и завтрак».


[Закрыть] – добавила она. – Мы еще не решили… Нужно все как следует обдумать. Я понимаю, для тебя все это так неожиданно, Клео, но…

– …решение принято и обсуждению не подлежит, – перебил мать Джейсон – пусть сестра знает, что отступать невозможно. – Тут объявился местный предприниматель, который присматривал что-нибудь подходящее, и как только услышал, что мы продаем отель, сразу заинтересовался. Сегодня утром мы совершили сделку в юридическом офисе.

Клео, словно не слыша Джейсона, смотрела на отца, который все еще возился с бутылкой шампанского. Похоже, он выжидал, как будет реагировать Клео, прежде чем заговорить самому.

Клео хотела, чтобы он сказал ей, что это ошибка, что на самом деле они не собираются продавать ее родной дом. Но ее отец хранил молчание.

– Это, конечно, не те деньги, на которые мы надеялись, – включился в разговор Барни, – не так много, как если бы кредит был выплачен полностью, но все же достаточно выгодное предложение в финансовом плане. Для всех нас. – Он одарил ласковой улыбкой Сондру, которая, похоже, была на седьмом небе и, без сомнения, уже строила планы, что сможет купить на свою долю.

– Папа! – Клео снова повернулась к отцу.

В первый раз он посмотрел ей в глаза.

– Это правда, Клео, – тихо проговорил он. – Мы и так уже потеряли столько денег, что больше не могли тянуть. Это грозило банкротством. У нас не было другого выхода. Беднякам не приходится выбирать.

– Выход всегда есть, – прошептала Клео.

– Я устал, – продолжал отец, обращаясь к ней, как будто они были одни в комнате. – Твоя мама и я устали и хотим немного покоя для всех.

– Но для этого не нужно было продавать отель, – возразила Клео. – Я могла бы взять на себя руководство. – Она не сказала, но подумала: «Если бы только ты доверял мне».

– Ты… руководство? – Джейсон кипятился, он делал так всегда, когда шел на конфликт. – Побойся Бога, Клео. Ты только что вышла из колледжа. Откуда такая самоуверенность? В любом случае дело сделано, и это лучший выход для всех нас. Новый владелец хочет построить здесь десять больших зданий. Когда-нибудь это должно было случиться. Слишком расточительно держать здесь один отель. Мы приняли верное решение.

– Все ясно как белый день, Клео, – вторил брату Барни. – Всем, кроме тебя. Ты вечно паришь в облаках и носишься со своими бредовыми идеями. Посмотри в глаза реальности. И знаешь, сестричка, было лучше, когда тебя не было здесь. Мы все знали, что ты нас не поймешь. В таких делах эмоции неуместны, сестричка.

Спорить с братьями было бесполезно. Дело сделано. «Уиллоу» продан. Вот и все.

Клео понимала – чтобы пережить этот ужасающий факт, надо запретить себе думать об этом. «Подумай о каком-то другом месте, – говорила она себе, – счастливом месте. Или найди простое слово и повторяй его. Снова и снова». Но она не умела медитировать, а сумбур в мыслях мешал ей сосредоточиться. Она так и продолжала сидеть молча, а все ее близкие наблюдали за ее страданиями. И это все было просто ужасно…

Самым счастливым местом для Клео было место под яблоней, а любимым словом – «дом». И вот теперь всего этого она лишена, но зато Барни и Сондра смогут ездить на новом автомобиле и хвастаться перед соседями. А Джейсон наконец, откроет всему миру, что работа не приносит ему удовлетворения и лучше он посидит дома с пультом от телевизора в одной руке и бутылкой пива в другой.

Горечь потери затопила ее как прилив.

– Почему вы все решили, когда я была в отъезде? – спросила Клео, таким чужим голосом, что все, исключая Сондру, которая, устремив взгляд вдаль, безмятежно улыбалась, удивленно посмотрели на нее. – Я ведь сказала, что вернусь сегодня вечером, и мы могли бы поговорить обо всем.