Текст книги "Сегодня и всегда"
Автор книги: Кэти Келли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Слова все еще продолжали вылетать изо рта миссис Ханли, когда она поняла, что сказала что-то не то, и зажала рот рукой.
– Прости, Клео. Это все мой проклятый язык. Я не должны была… Пожалуйста, не говори своей матери. Ты знаешь, как я ее люблю, но молодежь вроде Лоретты… они теперь хотят другого. Им подавай нечто особенное, и чтобы их свадьба тоже была не как у всех. Им нравится проводить уик-энд подальше отсюда. Надо, чтобы свадьба была в пятницу, в субботу – все услуги в фитнес-центре, и в заключение вечеринка. И нужен большой банкетный зал. И, по крайней мере, пятьдесят комнат для всех гостей, которые специально прилетят из-за границы. Маленький отель, где всего несколько комнат, не подойдет… – Она снова прижала пальцы ко рту. – Я готова сквозь землю провалиться! Клео, детка моя, я не хотела обидеть тебя и твою семью.
– Ну что вы, миссис Ханли, – отвечала Клео. Она едва ли могла винить женщину за то, что та сказала правду, которую Клео и сама знала. – Но я думаю, вы скоро услышите интересные новости об «Уиллоу». Знаете, у нас большие планы на будущее, – добавила она. – Одно могу сказать точно – работа начнется в самое ближайшее время.
«Думайте позитивно о своем отеле, – учили ее в колледже. – Старайтесь указывать людям на положительные моменты и любые улучшения в будущем».
Клео не сомневалась, что они в состоянии действовать именно так. Если ее семья прислушается к ней.
– Я так рада! – всплеснула руками миссис Ханли. – Я беспокоилась, потому что ваш отель в последнее время явно пришел в упадок и твоя бедная мама даже постарела из-за всех этих забот. Мы с моими девочками узнали об этом из разговоров в клубе.
– Да?
Успокоенная тем, что Клео не обиделась, миссис Ханли разоткровенничалась:
– Шейла выглядит усталой, ты и сама это знаешь. Ей, должно быть, очень непросто, хотя она старается сохранять бодрый вид. Но мы все же тревожимся, Клео. Я так люблю твою маму, и твоего отца тоже. Если честно, то я подумывала, не пора ли им на пенсию да погреться на солнышке. Жаркий климат – хорошее дело для артрита, а твоя мать страдает артритом. «Держись подальше от томатов, – говорю я ей, – они противопоказаны при артритах». Но разве она слушает?
Перед тем как они расстались, миссис Ханли заставила Клео взять еще одну конфету.
– Господи, тебе можно, на тебе все висит как на вешалке.
Клео улыбнулась и взяла шоколад. По сравнению с дочерьми миссис Ханли она действительно выглядела худышкой.
Выйдя из автобуса, она медленно жевала шоколад, стараясь растянуть удовольствие, и думала о горькой правде, содержавшейся в словах миссис Ханли. Все видели, что их отель уже не тот, что прежде. Все – за исключением ее близких.
Проходя по улицам Каррикуэлла в сторону «Уиллоу», Клео миновала магазинчик «Святая земля», витрины которого опустели и казались голыми после минувшего Рождества, и ярко освещенный фасад «Маленьких тигрят» с изображением большого тигра, украшавшим центральную дверь. Была половина шестого, и родители входили и, забрав детей, закутанных в теплые пальто, курточки и шарфики, выходили на улицу. С радостным визгом малыши бежали и прыгали в машины родителей. Захлебываясь от эмоций, они сообщали, какие рисунки нарисовали сегодня и в какие игры играли. Клео неожиданно для себя подумала, как, должно быть, непросто для родителей каждый день отводить своего ребенка в детский сад и забирать его вечером, когда и взрослые, и дети устали.
Клео и ее братья никогда не ходили ни в ясли, ни в детский сад. Их детским садом был отель. Кто-то всегда был рядом, чтобы присмотреть за ними. С малых лет Клео с удовольствием помогала убирать комнаты гостей, а потом у нее появилась своя собственная желтая щетка и собственная бутылка с разбрызгивателем. Она думала, что если у нее когда-нибудь появятся дети, они тоже будут играть в отеле, пока она работает; будут учиться, правильно застилать постель и наблюдать, как шеф-повар с невероятной легкостью готовит двадцать четыре завтрака за рекордно короткое время.
Это был интересный способ воспитания детей. «Мы, дети, играли бы в отеле», – решила Клео. Она хотела, чтобы они делали свои первые шаги в такой же обстановке любви и добра, как и она. Конечно, до этого еще годы и годы, и сначала нужно выйти замуж. Это дело серьезное, тут спешка ни к чему. И первый попавшийся парень ей не нужен. Ей нужен один-единственный. Красивый… И обязательно высокий, чтобы она не смотрела на него сверху вниз. Невысоких мужчин нисколько не смущал ее рост, но Клео не решилась бы выйти куда-то с мужчиной ниже ее ростом.
Лорен был выше среднего роста, с кожей оливкового цвета и потрясающе красивыми серыми глазами. И этот его акцент… Стоило ему сказать: «Ты такая сексуальная, Клео-оу» – с такой роскошной прованской медлительностью, как она тут же таяла.
Когда Клео добралась до дома, ее влажные волосы вились мелким бесом. Шляпа, да, ей нужно купить новую шляпу, старую она где-то посеяла. Начинающей бизнес-леди нужно выглядеть соответствующе.
А она и была юной бизнесвумен, из тех, что могли запросто подцепить красивого парня с неподражаемым акцентом. С этой ободряющей мыслью в голове Клео подошла к двери и сделала так, как ее учила миссис О'Флэрти на своих лекциях: «Представьте, что вы гость, который прибыл в отель, и посмотрите на все его глазами». Клео остановилась и попыталась увидеть отель беспристрастным взглядом.
Цветы, которым полагалось стоять всего один день, все еще стояли на большом столе холла, и было абсолютно очевидно, что никто не потрудился сменить воду. Мутная, темно-зеленая, как вода из заросшего пруда, она распространяла запах болотной гнили. Подушки на двух больших креслах перед камином все еще хранили вмятины, после того как кто-то сидел на них, а газета так и осталась лежать в углу одного из кресел. Хуже того, дверь в коридор, выходивший в сад, была открыта, пропуская холодный ветер и запах еды из кухни.
Клео не нужно было напрягать свое воображение, чтобы представить реакцию гостя, который, путешествуя холодным вечером, забрел в «Уиллоу», надеясь найти тепло и гостеприимство, и увидел все это.
До поступления в колледж, до знакомства во время летней практики с другими отелями Клео думала, что их отель самый лучший из всех. Гудящие водопроводные трубы, гигантские бутыли горячей воды в номерах зимой, красивые ковры с похожими на бумагу тонкими краями были непременной принадлежностью старого отеля. Безусловно, очарованию «Уиллоу» во многом способствовали, отношение к отелю ее родителей, которые всю душу вкладывали в дело, шарм, который значил больше, чем любая современная мебель или толстые ковры. Личное обаяние Гарри Мейлина было столь же существенной частью успеха «Уиллоу», как и ощущение исчезающей элегантности, чего не встретишь в мире современных отелей. Но баланс между обаянием отца и состоянием отеля явно нарушился.
Сейчас Клео видела «Уиллоу» другими глазами. Отель устарел, пришел в полный упадок. И нуждался в срочном обновлении.
– Привет! – поздоровалась Клео, входя в пустой холл.
Тамара, работавшая администратором на почасовой основе, просунула голову в полузакрытую дверь офиса, дверь, которая, как предполагалось, никогда не должна быть закрыта. Миниатюрная блондинка, как и ее старшая сестра Сондра, Тамара не очень-то жаловала Клео, потому что Клео была из тех людей, кто не может сидеть, сложа руки. Тамара, напротив, любила спокойно посидеть и, не дай Бог, не делать ничего, что ей не нравилось. При этом больше всего она любила заниматься своими ногтями. Наращивание ногтей стоило очень дорого, поэтому ей пришлось отказаться от этой столь популярной процедуры, и она упорно трудилась, доводя свои ногти до кондиции. «Вы должны втирать средство для укрепления ногтей ежечасно».
– А, привет, – пробурчала она, не поднимаясь с места, и продолжила внимательно изучать статью в журнале, стараясь не капнуть на страницу маслом для ногтей.
Клео досчитала до десяти. Затем до двадцати, чтобы совсем успокоиться.
Тамара, как ей казалось, абсолютно не подходила для работы администратора, даже при том, что «она почти наша», как говорил Барни.
В целях сохранения традиции семейного бизнеса место администратора на почасовой основе занимала Сондра, жена Барни, но сейчас, когда она была в положении, работа перешла к ее сестре.
Клео предпочла бы нанять кого-то другого, но, увы, семья была на первом месте.
– Тамара очень расстроена тем, что потеряла работу в салоне, – говорил Барни. – А чтобы стоять за конторкой администратора, не нужен какой-то особенный опыт.
Именно после этого, как решила Клео, ее отношения с братьями ухудшились. Они не понимали элементарных вещей, которые касались управления отелем. Послушать Барни, так каждый идиот, способный выговорить: «Чем могу вам помочь?» – может с успехом работать в отеле.
– Где все, Тамара? – громко спросила Клео, чтобы Тамара могла услышать ее через приоткрытую дверь.
– Твоя мама на кухне, а отца нет дома.
«И никого за стойкой», – подумала Клео. Отец не мог позволить себе нанять администратора на полный рабочий день. Тамара занимала это место в те часы, когда Гарри и Шейла были заняты другими делами.
Клео направилась к двери, которая отделяла ресепшен от кухни, когда зазвонил телефон.
После пятого звонка Тамара подняла трубку.
– Хэлло. Отель «Уиллоу», чем могу помочь вам? – проворковала она тем особенным тоном, который употребляла для телефонных разговоров и для бесед с богатыми клиентами.
«Тамара должна уйти, – подумала Клео, – и не важно, родственница она или нет».
Шейла, мать Клео, сидела в маленьком алькове на кухне, куда была втиснута старая церковная скамья с множеством подушек. Сотрудники, занятые готовкой и обслуживанием клиентов, могли передохнуть здесь и выпить чашку чая, никому не мешая. Скамья была из старого дуба, а подушки выглядели как многоцветные безделушки, выставленные напоказ. Наверху лежали старые подушки из выгоревшего розового бархата, подушка в виде валика стерлась до неузнаваемости; рядом высилась горка гобеленовых подушек и маленьких туалетных подушечек – все старые и потрепанные. Все они когда-то украшали комнаты отеля, а теперь заканчивали свою жизнь на кухне, так как слишком износились, чтобы радовать гостей. Маленький карточный столик, покрытый пестрой клеенкой, стоял перед скамьей. Здесь Клео часто делала свои домашние задания, терпеливо решая математические примеры и заучивая спряжение французских глаголов, пока ее родители вертелись, успевая и убраться, и приготовить еду.
– Хороший хозяин отеля должен уметь готовить на тот случай, если с шеф-поваром что-то случится, – любил говорить Гарри. И Гарри Мейлин, конечно, умел готовить. В былые времена именно от него Клео заразилась любовью к семейному делу и научилась искусству общения с людьми. Отец так вел себя с людьми, что им всегда было хорошо в его обществе. То был настоящий дар для человека, работающего в подобном бизнесе.
В обеденное время на кухне всегда было особенно жарко. Джеки, служившая в отеле шеф-поваром уже год, окинула придирчивым взглядом свою империю, перед тем как передохнуть минутку, а уж потом взяться за дело перед наплывом клиентов. Одного возраста с Клео и такая же целеустремленная, как она, Джеки всегда вступала в споры с Гарри по поводу обновления меню. Гарри любил основательную французскую кухню с ирландским акцентом. Джеки же предпочитала кухню тихоокеанских островов, боготворила сорго и экзотические рецепты с кокосовым молоком.
Клео помахала Джеки, налила кофе в кружку и поцеловала мать в щеку.
– А где папа?
– Они с Биллом пошли смотреть помпу для горячей воды. – Билл появлялся в отеле от случая к случаю как «мастер на все руки» – он гениально разбирался в технике. А если еще учесть, что возраст и изношенность технического оснащения отеля не поддавались описанию, то отелю, он был просто необходим. – Она опять вышла из строя, а Билл знает, как починить.
– Тут поможет только валерьянка, – пошутила Клео. – Или молитва святому Патрику, дабы он сотворил чудо.
Ее мать рассеянно кивнула, склонившись над шитьем:
– Надеюсь.
– Мама, посмотри-ка. – Клео разложила перед матерью журналы.
Шейла отодвинула шитье в сторону.
– Какие дорогие журналы! – Она покачала головой, разглядывая через очки наклейки с ценой. «Когда мама начала носить очки, то сразу стала выглядеть старше», – с грустью подумала Клео. Шейла долго выглядела молодо, во многом благодаря копне непослушных волос того же орехового оттенка, как у Клео. Она завязывала их на затылке, но пружинистые завитки все равно выбивались из пучка и сбегали вдоль щек. Постарела она как-то внезапно – сразу поседела, морщинки вокруг серебристо-серых глаз стали глубже и выглядели так, словно их прорезала чья-то рука. Пальцы на руках Шейлы были изуродованы артритом, косточки выступали, но если раньше она следила за своими ногтями, то сейчас они явно были лишены всякого внимания. Казалось, даже ее платье постарело. В семье Мейлинов никогда не хватало денег на одежду. Каждый пенни вкладывался в дело. Школьная форма Клео, к ее стыду, всегда была в заплатах.
Миссис Ханли права: ее мать постарела от всех хлопот. И Клео почувствовала угрызения совести от того, что не заметила этого сама.
– Это же пустая трата денег, Клео. Если ты хочешь накопить на машину, когда будешь работать в Донеголе, то прекрати тратить деньги на дорогие журналы.
Клео прикусила губу. Она должна сказать домашним, что отказалась от этой работы. Все очень радовались, когда узнали, что она получила такое предложение. Особенно родители. Это наводило на мысль, что они почти рады избавиться от нее.
– Мама, у меня потрясающая идея. Я очень долго думала об этом. Мы должны немножко обновить отель, я кое-что нашла в этих журналах. Что ты скажешь, если мы распишем стены? Это обойдется очень недорого, – поспешила заверить она.
Клео открыла журнал на нужной странице.
– Смотри, можно кое-что изменить в столовой, а что ты скажешь, если мы сделаем такую же роспись на дальней стене? – Она не стала продолжать.
Открылась задняя дверь, Сондра и Барни вошли на кухню вместе с порывом холодного воздуха и запахом «Белого мускуса», который когда-то нравился Клео, но теперь она возненавидела его, потому что Сондра ежедневно выливала на себя пинту, не меньше.
– Привет, мы просто заглянули, чтобы поздороваться, – проворковала Сондра. Будучи на четвертом месяце беременности, она вся светилась довольством, а шикарное черное платье лишь добавляло блеска ее триумфальному облику.
– У нас нет ничего на обед, поэтому мы заехали к вам перекусить, – откровенно объяснил Барни.
– Присядь, милая, – обратилась Шейла к Сондре, – у шефа готова рыба, я попрошу ее сделать вам картофель фри. Это всего минута…
Уголком глаза Клео видела улыбающееся лицо Джеки, которая вновь встала за плиту после короткого отдыха. Ей нравилось, когда про нее говорили «шеф».
– Прекрасно, – вздохнула Сондра, усаживаясь в удобный уголок и бросая взгляд на журнал Клео, пока Барни отправился на кухню.
Джеки хлопнула его по руке, когда он потянулся к блюду с холодным лососем.
– Не трогай!
Но Барни и не думал уходить с кухни. Он прихватил горсть миндального печенья, которым Шейла любила украшать ванильное мороженое домашнего приготовления, и только тогда присоединился к своей жене. Сондра как раз дошла до страницы с цветной фотографией. Дом действительно напоминал «Уиллоу». Те же большие окна, тот же высокий потолок, похожие своды.
– Как красиво, – промычал Барни.
– Правда? – оживилась Шейла. – Клео думает, не сделать ли нам что-то похожее.
Сондра перевела взгляд аккуратно подведенных глаз на Клео.
– Но сделать такое невозможно, – сказала она. – Это стоит целое состояние.
– Ты так считаешь? – спросила Клео, мысленно задаваясь вопросом, почему Сондра, никогда не стремившаяся к учебе, всегда так категорична в своих оценках.
– Господи, Клео, неужели тебя не учили этому в колледже? Роспись стоит целое состояние. Ты же не думаешь, что сделаешь это сама?
Клео почувствовала, как кровь закипает в жилах.
– Думаю, – сказала она. – Все здесь нуждается в обновлении, и я знаю, как сделать так, чтобы это не стоило слишком дорого. У нас было пусто на Рождество, и пришло время, когда нужно посмотреть правде в глаза и принять какое-то решение, если мы не хотим потерять отель.
Она скорее почувствовала, чем увидела, как напряглась ее мать при этих словах.
– Клео, мы все умрем, а «Уиллоу» будет стоять, как стоит, – раздался голос отца.
Гарри Мейлин стоял посреди кухни, разматывая шарф на шее.
– Помпа в порядке. Билл – ас в своем деле, теперь она проработает еще сто лет. Как моя любимая Сондра? – Он улыбнулся невестке.
Огонь в жилах Клео разгорелся еще сильнее. Отец делал то же, что делали они все: всячески избегал любых напоминаний, касающихся плачевного состояния отеля. Как страус, который прячет голову в песок.
Клео сдержала себя.
– Я бы очень хотела согласиться с тобой, папа, – сказала она. – Но, увы, не могу. Я люблю этот дом, но мы на скользкой дороге. Необходимо что-то предпринять, потому что…
– Я думаю, твой отец знает, что делает, – перебила ее Сондра. – Он управляет отелем тридцать лет!
План Клео проявить верх дипломатии потерпел фиаско.
– Выходит, что знания, полученные мной в колледже, ничего не значат? И я ничего не понимаю в этом бизнесе – ты это хотела сказать, Сондра?
– Ты сказала это, а не я, – усмехнулась Сондра.
– Пожалуйста, не ссорьтесь, – забеспокоилась Шейла.
– Я хочу, чтобы вы поняли, что наш отель в плохом состоянии, но никого из вас это не интересует, – горячо заявила Клео. – Мы как-то выходили из положения в былые годы, так как люди любили наш отель, но он все больше устаревает и все в нем нуждается в обновлении. Если бы вы только знали, какие деньги вкладывают в отели, где я работала, и клиенты…
– «Уиллоу» не выдерживает сравнения с отелями, в которых ты работала? – ревниво поинтересовался отец.
– Да, папа, именно это я хотела сказать. – Глаза Клео умоляли его не обижаться. – Но это совсем другие отели. А у нас маленький домашний отель, где гости чувствуют наше тепло и гостеприимство. Именно это мне и нравится. И все это дело твоих рук, папа. – Ее глаза все еще умоляли. – Но нам необходимо что-то изменить… Все в Каррикуэлле изменилось за эти годы, и нам тоже нельзя отставать, надо идти в ногу со временем, если…
– Если что? – спросил Гарри.
Клео не могла произнести то, что вертелось у нее на языке. Она не могла сказать: «Если еще не поздно».
– Если мы в состоянии поднапрячься и сделать это, – менее уверенно добавила она.
– Клео, у нас сегодня обед накрыт на двадцать персон! – Улыбаясь, Шейла Мейлин вмешалась в разговор. – Это неплохо для обычного дня.
Все, кроме Клео, улыбнулись на это ясное подтверждение успеха отеля.
– А может быть, и на двадцать две и даже двадцать три, – добавила Сондра, счастливо похлопывая себя по животу.
– О Господи, когда же мне дадут поесть? Джеки, не найдется ли у тебя кусочка мяса? – спросил Барни. – Я голоден как волк.
– У шефа нет времени готовить мясо специально для тебя, Барни, – оборвала брата Клео. – На прошлой неделе вы приезжали сюда четыре раза. Может быть, кто-то другой может приготовить для тебя обед?
– Я в положении, – процедила Сондра, с нескрываемой злобой глядя на свою золовку. – От готовки меня тошнит. Не знаю, почему это называют утренней тошнотой? Меня тошнит целый день.
– Многие женщины продолжают работать, будучи в положении. Они не позволяют себе бросить работу, потому что бизнес семьи их мужей дает деньги, чтобы поддержать их, – заметила Клео.
Она знала, что ее родители время от времени подкидывали приличные деньги молодой семье, дабы пополнить неустойчивый доход Барни. И Барни воспринимал это как должное.
– Это взаймы, – хмыкнула Сондра.
– Четыре ссуды за последние два года?
– Тебя это не касается.
– Ошибаешься, доход, приносимый отелем, перетекает в твои карманы.
– Клео! – В тоне отца звучало предупреждение, но ни Клео, ни Сондра не желали замечать это.
– Ты могла бы рассчитывать на что-то, если бы продолжала работать в отеле, Сондра, – не сдавалась Клео. – Мы все знаем, что Тамара абсолютно беспомощна. Она проводит все время, ухаживая за своими ногтями.
– Как ты смеешь так говорить о моей сестре?! – вскричала Сондра.
– Пожалуйста, прекратите, – взмолилась Шейла.
– А кто ты такая, Клео, чтобы делать другим замечания? – Барни вклинился в разговор, вспомнив о своих мужских обязанностях. – Извинись.
Клео уже была готова сказать, что не намерена извиняться, потому что каждое ее слово – правда, когда вмешался Гарри:
– Да, Клео, извинись.
Окаменев, она повернулась к отцу.
– За то, что сказала правду? – растерянно проговорила она.
– Нам не нужны ссоры в семье, Клео, – ответил отец. – Это не приведет ни к чему хорошему. Извинись перед Сондрой.
Клео прикусила губу, почувствовав, что ее предали. Отец редко вмешивался в ссоры, и едва ли то, что они с Сондрой не ладят, было для кого-то секретом. Они обе взрослые. И могут не общаться, если не хотят. Клео любила и уважала своего отца, но он не всегда бывал прав. Вот и сейчас – она сказала правду, а в результате еще и наказана.
Однако она прекрасно понимала почему. Просто ее отец ненавидел скандалы и всегда старался погасить любые конфликты. Его мать была, как он называл ее, «огонь», и Гарри рос, наблюдая бесконечные стычки родителей, ссоры, гнев, крики. «Человек может разбить много тарелок за свою жизнь», – любил повторять Гарри Мейлин. Клео знала, что унаследовала нрав своей бабушки, но не ее острый язык. Клео считала недопустимым обидеть кого-то грубым словом, даже если этот человек довел ее до белого каления. Опыт ее бабушки не годился в деловых отношениях.
– Ты прав, папа, – холодно произнесла Клео. – Я вела себя неправильно. Прошу прощения, что сказала, будто Тамара любит только свои ногти, – обратилась она к Сондре. «Но не извиняюсь за остальное». – Это несправедливо. Пойду, прогуляюсь.
И она поднялась, чтобы уйти.
Отец промычал что-то о том, что его ждут дела в офисе, и тоже удалился, но через другую дверь.
Клео прошла в сад и отыскала свое любимое место, где всегда сидела, когда была расстроена и искала уединения, не желая никому показывать свое настроение. В дальнем конце сада стояла потрескавшаяся каменная скамья под старой яблоней. Ствол дерева был покрыт серебристым налетом, а на ветвях давно уже не появлялись кислые зеленые плоды. От невнимания дерево умирало. Никому в «Уиллоу» не были известны элементарные правила, касающиеся ухода за деревьями, а люди, которые работали в саду, использовали свое ограниченное время, ухаживая за лужайкой перед фасадом.
Многие годы существовала традиция – молодожены, облюбовав это заброшенное местечко, фотографировались там. Просто жених и невеста улыбаются под раскидистой яблоней. Хотя бы по этой причине за деревом следовало ухаживать, но никто не слушал Клео, когда она говорила это. Домашние никогда не слушали ее. «И никогда не будут слушать», – вздохнула она с сожалением.
Клео знала, что она уже давно не ребенок, но они не желали это понять. Для мамы, папы, Джейсона и Барни она по-прежнему оставалась маленькой девочкой.
Клео сердито содрала с дерева кусочек коры. Какие-то жучки вылезли, обеспокоенные тем, что потревожили их дом. Чувствуя себя убийцей, Клео попыталась вернуть кусочек коры на место, но ничего не получилось.
– Извините, ребята, – сказала она жучкам, которые суетились на земле у ее ног.
Они потеряли свой дом, а может случиться, что и ее семья скоро потеряет свой.
Клео достала из кармана джинсов сложенную вырезку из газеты и развернула ее. Ната, видимо, что-то заинтересовало здесь, если он послал эту статью ей.
«Известная корпорация «Рот» выработала главную стратегическую линию». И дальше говорилось о том, что огромная интернациональная сеть отелей «Рот» решила обратить свое внимание на рынки Ирландии и Британии.
Автор статьи объяснял, что предполагается строить не городские отели, а огромные загородные комплексы с полями для гольфа, фитнес-клубами и возможностями для верховой езды. Что касается места, где собирались открыть новые отели, то упоминалась восточная часть Ирландии. Клео почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой, стоило ей подумать об этом.
Если в Каррикуэлле откроется отель «Рот», это станет неминуемой гибелью для «Уиллоу».
