Текст книги "Плохие девочки не умирают"

Автор книги: Кэти Алендер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Я проскользнула внутрь, и Меган закрыла дверь за моей спиной. Потом стала на четвереньки и полезла под кровать.

– Помочь тебе? – спросила я.

– Не надо, – отозвалась она. Ее было едва слышно. – Я почти закончила.

Я прислонилась к двери. Мне до сих пор не верилось, что я стою в комнате Меган. Не знаю, что я ожидала увидеть, но она оказалась не похожа на стереотипную спальню болельщицы. Конечно, без свидетельств того, что здесь живет любительница поскакать с помпонами, не обошлось, но их было не много. Большинство умещалось на одной полке книжного шкафа.

В остальном ее комната была забита книгами и безделушками. Они стояли в некотором беспорядке, но не раздражали так, как вещи в комнате Кейси. В том, как они были расставлены, чувствовался некий замысел, как в дорогих дизайнерских магазинах мебели. Мне пришло на ум сравнение с кабинетом профессора. Только вместо карт и журналов здесь виднелись вышитые подушки и фигурки из камня.

На стене возле шкафа я заметила черно-белую фотографию в серебряной рамке. На ней очень маленькая Меган и более молодая миссис Уайли сидели на плоском камне у озера.

– Эту фотографию сделала твоя мама? – спросила я.

Меган высунула голову из-под кровати и непонимающе уставилась на меня:

– О чем ты?

Я показала на снимок:

– Об этой фотографии.

Меган перевела взгляд на стену.

– Почему… Нет, вряд ли. Она у меня была, сколько себя помню. – Она подошла поближе и вгляделась в изображение. В свое крошечное личико и серьезные глаза. В улыбающуюся миссис Уайли, одетую в элегантное летнее платье.

У меня появилось ощущение, что Меган никогда раньше внимательно не смотрела на эту фотографию.

– Мне она нравится, – улыбнулась я. – Очень удачная.

– Но… почему ты это спросила? – Меган снова перевела взгляд на меня. – Почему подумала, что это мамина фотография?

– Потому что твоя… – Я не знала, что сказать. – Твоя бабушка рассказала мне, что твоя мама была фотографом.

Меган прищурила глаза, так что в уголках образовались морщинки.

– Она тебе рассказала?

Я осторожно кивнула. Возможно, это было слишком личное, и Меган не хотела, чтобы об этом говорили.

Но она не разозлилась. Она выглядела озадаченной.

– Она рассказала тебе о маме. Мне она этого никогда не говорила, – произнесла она спокойным голосом. Даже слишком спокойным. Так обычно разговаривают люди, когда они в шоке.

Она сняла рамку со стены, положила ее на кровать стеклом вниз и отогнула металлические заклепки. Потом подняла заднюю крышку и, аккуратно взявшись за края, достала фотографию.

Я не стала подходить. Я и так уже достаточно натворила.

Меган тихонько охнула.

– Посмотри сюда, – сказала она. В ее голосе была смесь удивления и восхищения.

Я подошла, и она показала мне на уголок фотографии, который раньше был спрятан под рамкой. Там карандашом были подписаны фамилия и первая буква имени.

– Шара Уайли, – проговорила Меган.

– Это твоя… – Я внимательно посмотрела на надпись.

– Мама, – подтвердила Меган. Она покачала головой и тяжело опустилась на кровать.

– Ого, – произнесла я.

Меган аккуратно положила фотографию на рамку и повернулась ко мне.

– Бабушка удочерила меня после того, как произошла авария. Она никогда не говорит про маму. Вообще никогда. – Меган взглянула на фотографию. – У них были не очень хорошие отношения, и за некоторое время до маминой смерти они вообще перестали общаться. Представляю, какой это был удар для бабушки.

– Мне очень жаль… – сказала я, не зная, как закончить.

Я наклонилась, чтобы получше рассмотреть фотографию. Многие семейные портреты выглядят искусственно и натянуто, но этот был совсем не таким. Замечательный кадр. И Меган, скептически приподнявшая бровь, получилась отлично.

– Ой, – воскликнула я, заметив браслет, надетый на ее пухленькую ручку. С него свисала половинка сердечка. – У меня тоже есть такой амулет.

Меган поднесла руку к шее и вытянула из-под толстовки, в которую переоделась, золотую цепочку. На ней висел тот самый амулетик.

– Я до сих пор его ношу, – сказала она. – Наверное, такие штучки были раньше очень популярны.

– Так здорово, что твоя мама сфотографировала вас, – проговорила я. Удивительно, но мне никогда не приходила в голову мысль сделать снимок своей семьи.

– Спасибо, – произнесла Меган, аккуратно вставляя фотографию обратно в рамку. По напряжению в ее голосе я поняла, насколько важным было для нее это маленькое открытие. – Ладно, все это можно обсудить и позже. Сейчас у нас есть более серьезные дела.

– Мне очень жаль, – повторила я.

Меган не обратила внимания на мои слова.

– Бабушка сказала, что она была фотографом?

– Очень хорошим, – кивнула я. – Твоя бабушка говорит, что она выигрывала конкурсы.

– Ничего себе, – проговорила Меган. Несколько секунда она смотрела рассеянным взглядом куда-то вдаль. Потом повесила снимок на место, последний раз взглянула на него и обернулась ко мне: – Ты же увлекаешься фотографией, да? Может быть, ты сможешь когда-нибудь показать мне… – Она осеклась.

– Ну что ты! – воскликнула я. – Конечно, смогу!

Я говорила серьезно. Во-первых, я у нее в долгу. Но дело не только в этом. У меня никогда раньше такого не было, но сейчас мне казалось, что, если я покажу свои фотографии Меган, она поймет. Увидит, что я хотела ими сказать. Мысль о том, что можно будет с кем-то серьезно поговорить о фотографии, была удивительно привлекательной. Такой же привлекательной, как и мысль о том, чтобы еще раз послушать, как Картер оскорбляет мой дом всеми этими своими умными архитектурными терминами.

Меган вздохнула.

– Ну, я вроде бы готова идти, – проговорила она.

– Ой, – воскликнула я. – Твоя бабушка сказала мне спросить у тебя насчет платьев. Если что, мы это обсудили.

– А что насчет платьев?

Я замялась.

– Она сказала взять у тебя какое-нибудь платье на бал.

– У тебя нет платья?

Я пожала плечами.

– Это не так важно.

– Тебе обязательно нужно что-нибудь взять, – отрезала Меган. – Тогда бабушка не станет задавать вопросов. – Она подошла к шкафу и открыла его.

Я почувствовала себя невероятно глупо.

– Меган, я не думаю, что твоя одежда мне…

– Успокойся, – остановила она меня, изучая содержимое шкафа. – Это же просто для видимости. Тебе необязательно его надевать. Хотя можешь и надеть.

– Я даже не знаю, доживу ли до бала, – проговорила я полушутя-полусерьезно.

Она обернулась и строго посмотрела на меня.

– Доживешь, Алексис, – сказала она. – Я обещаю, что мы придумаем, как все исправить.

Я вздохнула. От того, что она подходила к делу так серьезно, наша задача казалась мне только сложнее. Глубоко в душе мне хотелось, чтобы кто-нибудь убедил меня, что я все это придумала. Тогда я могла бы закинуть в рот волшебную таблетку и вернуться к нормальной жизни.

Только… какой была моя нормальная жизнь? Смогла бы я снова начать общаться с детьми тьмы? Смогла бы снова ненавидеть Меган?

– Как ты будешь укладывать волосы? – спросила она, потянувшись к дальней вешалке. – Не думала сделать высокую прическу?

– Нет, – призналась я, потому что вообще не задумывалась о своих волосах.

– Так, ладно, только не злись, пожалуйста, – сказала Меган и, повернувшись, показала мне платье. Розовое платье.

Причем не просто розовое. Розовое, как жвачка. Розовое, как игрушки для маленьких девочек. Розовое, как то, что носят на конкурсах красоты. Я невольно сделала шаг назад, как будто в руке у Меган была змея.

– Нет-нет-нет. Ни за что.

– Да ладно тебе. Ты будешь в нем очаровательна. Этакая барби панк-рокерша.

– Нет, – повторила я. – Нет, Меган. Люди подумают…

– Мне казалось, тебе все равно, что подумают люди.

Черт.

– Я буду похожа на клубничину.

– Вовсе нет, – настаивала Меган. – Говорю тебе, в нем ты будешь очаровательна как никогда.

Я взглянула на платье. Оно было в стиле шестидесятых, без рукавов, с прямым воротом от плеча до плеча. Высокая талия переходила в пышную юбку, длиной примерно до колена. Ткань была довольно жесткой, так что платье хорошо держало форму.

– Возьми его. Ты обязана его взять. У тебя просто нет выбора, – затараторила Меган. – Все в обморок попадают.

– Отлично, – проговорила я. – Только этого мне и не хватало.

– Чего? Чтобы люди подумали, что ты милая и что у тебя хорошее чувство стиля? Это, конечно, будет полный ужас… О, я знаю, чего не хватает. – Ее взгляд заметался по комнате. – Где же моя тиара?

С меня было достаточно.

– Ладно! – вскрикнула я. – Я возьму платье. Но только его! Никаких аксессуаров.

Я всего лишь хотела, чтобы ее бабушка не задавала лишних вопросов, и вот меня уже уговаривают надеть розовое кукольное платьице. Я не носила розового с четвертого класса. Нужно было срочно уходить, пока она не нашла тиару.

– Ура! – воскликнула Меган и перекинула платье мне через руку. Потом еще раз обвела взглядом комнату.

– Ты идешь на бал? – вырвался у меня вопрос.

– Ага. У меня как бы нет выбора. Командный дух, бла-бла-бла.

– А с кем? – спросила я.

Она пожала плечами:

– С собой.

– У тебя нет пары?

– Да кому это нужно? – спросила она. – Парень захотел бы танцевать, и мы оба выглядели бы глупо.

И кто из нас тут панк-рокерша?

Мы прошли мимо кухни, даже не замедлив шаг. У входной двери Меган взяла свой рюкзак и крикнула через плечо:

– Пока, бабуля!

– Храни тебя Господь, – отозвалась миссис Уайли, когда мы уже выходили на улицу.

– Почему она так сказала? – запаниковала я. Неужели что-то заподозрила?

Меган пожала плечами:

– Она всегда говорит мне это на прощанье.

19

ВЕЧЕРЕЛО, и яркий солнечный свет начал становиться тускло-золотистым. Поднялся ветер, собирая опавшие листья в маленькие вихри и перегоняя их через дорогу. Когда мы останавливались на светофорах, листья с тихим шелестом бились в окна машины.

– Мы зайдем в твой дом и поглядим, что там и как, – сказала Меган, барабаня пальцами по рулю в такт песне, которая звучала по радио. – И может быть, тогда поймем, что делать дальше.

– Меган, – нерешительно начала я.

Она сделала радио тише.

– Да?

– Пойми меня правильно. Ты, конечно, разбираешься в этих вещах гораздо лучше меня, но моя сестра сейчас совершенно непредсказуема. Я думаю, нам лучше ее не злить.

Меган смотрела на дорогу и молчала.

– Это может быть… опасно. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

– Я здесь по собственной воле, – ответила она. – Перестань выдумывать поводы для переживаний.

Она опять начала постукивать по рулю, а я смотрела на дорогу через лобовое стекло, стараясь не обращать внимания на страх, который, как туча, навис над всеми моими мыслями. Мы с Меган только достигли хрупкого понимания, и я не хотела все испортить, подвергая сомнению ее план.

Когда Меган свернула на улицу Уитли, ни она, ни я не произнесли ни слова.

Мы припарковались через дорогу от моего дома. Выключив зажигание, Меган, не говоря ни слова, уставилась в окно. Она не двигалась, даже не сняла ремень безопасности. Мотор тоже затих, и в машине воцарилась идеальная тишина, если не считать нашего дыхания и шороха листьев на улице.

Я взглянула на Меган уголком глаза. Она сидела прямо, ее тело было абсолютно неподвижно. Она напоминала тигра, выжидающего в траве перед прыжком. Такая внезапная перемена напугала меня.

– С тобой все в порядке? – спросила я.

Я даже не заметила, как она опустила руку, но ее ремень безопасности внезапно щелкнул и расстегнулся, до жути меня напугав. Я взвизгнула, и только тогда Меган очнулась от своего транса. Она сжала губы в тонкую линию, и я поняла, что она очень напряжена, но не хочет этого показывать. Как будто она вдруг поняла, что мой дом и то, что притаилось в нем, было для нее чересчур.

Но если она сама не хотела в этом признаваться, я не собиралась вырывать у нее признание.

– Готова?

Она глубоко вздохнула и решительно кивнула:

– Пошли.

Дверцы машины открылись с тихим щелчком, и мы вышли на дорогу. Ветер проносился мимо нас, тихонько завывая. Прекрасный осенний день превратился в прохладные сумерки, и небо сияло нежно-коричневым светом. Я невольно поежилась.

Меган взяла из багажника сумку и повернулась лицом к моему дому.

– А платье? – спросила я.

– Оставим его пока тут, – покачала головой Меган.

Я закрыла багажник. Из-за ветра щелчка почти не было слышно.

Не спуская глаз с дома, мы перешли через дорогу и направились к крыльцу. Наверное, мы были похожи на маленькую торжественную процессию. Я шла впереди, Меган держалась в паре шагов за мной.

Входная дверь была не заперта. Я толкнула ее и, мгновение помедлив, зашла внутрь.

– Она дома? – прошептала Меган.

– Не знаю.

– Ого, – проговорила она. Я обернулась посмотреть, что она увидела, но оказалось, что она просто осматривает холл. Я попыталась увидеть его глазами Меган. Высокий потолок, украшенный изображениями херувимов и ангелочков, витражное окно над входной дверью, изогнутая лестница на второй этаж с перилами, на которых вырезаны розы и виноградная лоза…

– Поднимемся наверх, – сказала Меган.

Мы пошли по ступенькам. Я вслушивалась, пытаясь понять, у себя ли Кейси. Было тихо, и я начала расслабляться. Хотя, как выяснилось, она могла быть дома и не издавать ни звука. Дверь была открыта. Я подошла поближе и вздохнула с облегчением: в спальне сестры никого не было. Если она и находилась дома, то точно не в своей комнате.

Меган поднималась медленнее меня, постоянно оглядываясь и внимательно изучая холл.

– У меня такое чувство, что я уже видела этот дом, – произнесла она.

– Такие всегда бывают в ужастиках, – отозвалась я, пытаясь разрядить обстановку. – Хочешь посмотреть комнату моей сестры?

Я зашла в спальню Кейси, но Меган остановилась в коридоре. Чем дольше мы находились в доме, тем тише и отрешеннее она становилась.

В комнате все было как обычно. Я повернулась, чтобы выйти, и увидела, что рядом со мной Меган нет. Она вернулась по коридору к лестнице и теперь стояла возле ступенек, внимательно изучая обои и проводя по ним пальцами.

– Эй, – проговорила я. – Может, нам на минутку выйти на свежий воздух?

Она обернулась, но ничего не ответила. Вместо этого она смертельно побледнела и замерла на месте, пристально глядя куда-то мне через плечо.

Плохой знак.

– Меган?

Она не ответила. Даже не пошевелилась.

Я сделала шаг вперед.

– Стой, – сказала она.

Это был приказ.

Я подчинилась. Мне было так страшно, что я даже не могла повернуть голову и посмотреть, что же она видит за моим плечом. Я наблюдала за ней, пытаясь понять хоть что-то по выражению ее лица.

Но ничего не получалось. Оно было непроницаемо.

– Сара, – произнесла она. – Сара.

– …Меган?

– Сара, Сара, Сара…

– Меган, что ты такое говоришь?

Где-то секунду спустя она как будто пришла в себя. Ее глаза округлились, и она изо всех сил затрясла головой, но имя все равно продолжало вырываться из ее рта. Все ее тело как будто закостенело. Мышцы так напряглись, что на руках выступили жилы.

– Сара, Сара, Сара, Сара…

– Меган! – закричала я. – Перестань!

Но она не могла. С ней происходило то же самое, что и со мной, когда я рассказывала сказку в подвале.

Я схватила ее за плечи и изо всех сил встряхнула.

– Меган! Перестань!

Она замолчала, потом несколько раз моргнула. Наконец ее остекленевший взгляд остановился на мне и начал проясняться.

– Что здесь произошло? – выдохнула Меган.

– Почему ты повторяешь это имя?

– В этом доме, – сказала Меган. – Что-то произошло в этом доме.

И она потеряла сознание.

Дверь в комнату Кейси резко захлопнулась.

Меган изящно осела на пол и теперь лежала в углу коридора. Я встала на колени рядом с ней и взяла ее за запястье. Пульс прощупывался – слабый, но все же различимый.

– Давай, Меган, – проговорила я, несильно тряся ее за плечо. – Просыпайся.

Меган шелохнулась. Ее глаза приоткрылись, а потом снова захлопнулись, как будто на них что-то давило. Она пошевелила губами, пытаясь что-то сказать.

– Меган, давай, просыпайся. Надо уходить отсюда.

Я схватила ее за плечи и попыталась приподнять ее, чтобы она села.

Она моргнула.

– Пойдем, – прошептала она. На ее бледных щеках начал появляться румянец.

Я помогла ей встать на ноги, и мы стали спускаться. Меган хваталась за перила так, как будто от этого зависела ее жизнь.

– Что сейчас произошло? – спросила она трясущимся голосом.

– Расскажу на улице, – отозвалась я, поддерживая ее за руку. Мы прошли через холл и быстро вышли из дома.

Пока Меган отдыхала, прислонившись к машине, я внимательно осматривала дом. Думала, что увижу какое-нибудь странное свечение или движение. Или, может быть, лицо Кейси в окне. Но ничего не было.

Где-то минуту спустя Меган подняла голову и взглянула на меня.

– Со мной все в порядке, – произнесла она так, будто заново училась говорить.

Я не спросила, уверена ли она в этом, но, когда наши глаза встретились, она отвела взгляд.

– Все хорошо, – повторила она. Я подождала, пока она сядет на водительское сиденье, и только потом пошла к своей дверце.

Когда мы залезли в машину, Меган взялась за руль и сжимала кулаки, пока не побелели костяшки пальцев. Она сделала глубокий, длинный вдох и задержала дыхание.

– Кто такая Сара? – спросила я. Это имя казалось мне смутно знакомым, но я не могла понять откуда.

– Что?

– Сара. Ты много раз повторяла это имя… Ты не помнишь?

– Нет, – ответила она. – Совсем нет. Я помню только, что почувствовала что-то злое.

Она откинулась на спинку и пристально посмотрела на руль.

– Помнишь, я говорила, что у меня есть свои причины помогать тебе? – Она крепко обхватила себя руками. – С самого детства я помню: стоило мне оказаться рядом с предсказателем или ясновидящим, они пугались меня.

– В смысле, пугались?

– Например, когда я проходила мимо их шатров на ярмарке, они выскакивали и начинали кричать на меня. Не обманщики, настоящие. Обладавшие каким-то даром.

Мне не хотелось спрашивать, что именно они кричали.

– Они постоянно говорят мне: «Сара здесь», «Сара злится», «Сара ненавидит тебя». Им становится жутко страшно, и они прогоняют меня. Они так расстраиваются.

– Кто такая Сара? – спросила я.

– Вот и я хотела бы это узнать.

Я бросила взгляд на дом. Снаружи он казался таким спокойным и тихим.

– Не знаю, что я почувствовала там, – проговорила Меган. – Но это зло. Зло в самом плохом смысле, Алексис.

Она выдохнула и завела машину. По мере того как мы отъезжали от дома, выражение ее лица понемногу смягчалось.

Куда мы могли поехать теперь?

– Едем в библиотеку, – сказала Меган.

Я кивнула и откинулась на спинку. Но когда мы уже подъезжали к повороту, я кое-что заметила. В зеркало заднего вида я увидела, как наша соседка Мэри на своей огромной машине заворачивает к дому.

– Остановись здесь, пожалуйста, – сказала я, отстегивая ремень безопасности. – Припаркуйся за углом и жди меня.

Прежде чем Меган успела спросить, куда я иду, я вылезла из машины и через соседские дворы побежала к дому Мэри.

Когда я подошла к ней, она открывала багажник. Я ее немного напутала, и от этого занервничала сама: она все-таки очень старенькая.

– Боже мой, Алексис! – воскликнула она, посмотрев на меня. – С тобой все в порядке?

– Да, все хорошо, – соврала я.

– С твоим папой все нормально? – спросила она.

– Да-да, не переживайте.

Я бросила взгляд на сумки с продуктами, которыми был заполнен багажник.

– Вам помочь? – спросила я, указав на них.

– Да не надо… Ты же совсем запыхалась, – стала отказываться она. Но я поняла, что она говорит это только из вежливости, и схватила в руки три сумки. Мэри взяла коричневый пакетик с упаковкой яиц и пошла к дому. Боже мой, как она умудрилась дотащить все это от магазина до машины? Наверное, ей пришлось нести каждую сумку по отдельности.

Раньше, еще несколько лет назад, я заходила к Мэри пару раз в неделю. Она угощала меня лимонадом и печеньем, спрашивала про школу, друзей и про все на свете. Сама она печенье не ела, но у нее всегда была новая упаковка. Наверное, она специально покупала его для меня. И для Кейси, когда я приводила ее с собой. Когда я была тут в последний раз? Я представила, сколько печенья засохло, так и не дождавшись нашего прихода.

Понадобилось два захода, чтобы занести все продукты на кухню.

Мэри подвинула мне стул.

– Хочешь лимонада? – предложила она и потянулась к холодильнику.

– К сожалению, у меня не очень много времени, – сказала я. – Я просто хотела задать вам вопрос.

– Ох, жалко, – проговорила она. Потом захлопнула дверцу холодильника и повернулась ко мне: – Что ты хотела спросить?

– Вы же давно здесь живете? – спросила я, хотя точно знала, что да.

– Мы с Элвином переехали сюда в 1972 году, – отозвалась она. Элвином звали ее мужа. Когда мы поселились в этом районе, он уже умер, но я часто слышала о нем от Мэри.

– В моем доме когда-нибудь происходило что-то странное?

Мэри застыла.

Ага.

Она покачала головой.

– Тебе, наверное, уже пора, – произнесла она, внезапно заинтересовавшись содержимым одной из сумок.

– Что произошло, Мэри?

Она взглянула на меня.

– Может быть, я расскажу тебе, когда подрастешь, – вздохнула она. – Но говорить об этом сейчас как-то неправильно. Сейчас, когда твой отец… когда тебе и так тяжело.

Но я не собиралась уходить с этой кухни без имен, дат и деталей. Я должна была узнать все, что знала она. Я скрестила руки на груди и серьезно посмотрела на нее.

– Я не скажу родителям, что вы мне все рассказали. Если вы из-за этого беспокоитесь.

Она опустила глаза в пол. Я не отводила от нее взгляда. Свет из окна падал на ее голову, так что можно было разглядеть каждый тонкий седой волосок.

– Мне необходимо это узнать, – честно сказала я.

Она отвернулась, но я видела, что почти уговорила ее.

– Кто такая Сара?

– Сара? – переспросила она, резко повернувшись ко мне и высоко подняв брови. – Ничего не знаю ни про какую Сару. Ты, наверное, хотела сказать… – Она резко замолчала.

– Мэри, пожалуйста. Это так важно.

– Нет, Алексис, я не… Ох, боже мой. Дай вспомнить… Они переехали сюда в конце лета 1995 года.

– Кто?

Мэри сделала несколько шагов туда-сюда. Беспокойно покачалась на месте. Пошевелила пальцами. Выглянула в окно.

– Я… я не помню.

Ложь. Мы обе одновременно вздохнули.

– Можете хотя бы намекнуть?

– Нет. Я не могу больше ничего сказать.

– Ответьте только: кто-нибудь пострадал?

– Можно сказать и так… – Она беспомощно подняла глаза на потолок и нащупала крестик на груди. – Я не знаю, можно ли назвать ее пострадавшей, но она… умерла.

Я упала на спинку стула.

– В моем доме?

– О боже, – воскликнула она. – Зачем я это сказала?

– Подождите… Кто-то умер в моем доме?

Она вздохнула, как будто смирилась, что теперь останавливаться уже поздно.

– Да, в твоем доме.

– Своей смертью?

Нет, милая.

– В каком году?

– Так… В 1996-м. В октябре. В середине октября.

– Значит… Постойте, и там никто не жил, пока не приехали мы?

– Нет, где-то около года там жила пожилая пара, но они очень быстро уехали. Им не понравился наш район.

– Как их звали?

– Ох, боже мой. У меня ужасная память на имена… – Она нахмурилась, пытаясь вспомнить. Уголки ее глаз и губ опустились. – Савамура. Уолтер и Джоан, японцы. Не очень общительные.

– И после них наш дом пустовал?

– Пустовал, да, – отозвалась она.

Ох, черт. Я откинулась на спинку стула.

– Ты точно не хочешь лимонада? – спросила она.

Тут я вспомнила, что меня ждет Меган.

– Октябрь 1996 года, – проговорила я, резко вставая на ноги.

– Ох, Алексис. Пожалуйста, не нужно об этом думать. Это было ужасное происшествие. Мы очень не любим о нем говорить.

Еще бы.

– Спасибо, Мэри, – сказала я. – Вы очень мне помогли.

Она рассеянно кивнула.

– Пожалуйста, постарайся расслабиться и отдохнуть. Я знаю, ты переживаешь из-за отца…

– Я как-нибудь на днях зайду к вам попить лимонада, – пообещала я и потянулась к дверной ручке.

Мэри вздохнула, потом кивнула. Она выглядела устало.

– Заходи, милая, – проговорила она, и я вышла за дверь.

20

– Я ЗНАЛА! – воскликнула Меган уже, наверное, десятый раз. – Знала. Она умерла не своей смертью, получается, ее убили. Неудивительно, что в доме так… – Мы припарковались и теперь шли к входу в общественную библиотеку. Меган была на взводе. Она не умолкала с тех самых пор, как я вернулась от Мэри.

– Надо выяснить подробности, – отозвалась я. – Может, Мэри ошиблась.

Такое сложно забыть, – возразила Меган. – Удивительно, что ты никогда раньше об этом не слышала.

– Многие из наших соседей переехали.

– Я их понимаю.

– Ну а при чем тут то, что произошло с тобой? При чем тут сказка? И мой сон?

Она резко остановилась перед самой лестницей.

– Наверное, так на нас воздействует этот дух. Знаешь, как после тяжелою дня снятся непонят ные сны? Гнев призрака мог вылиться в эту стран ную сказку.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я много читаю, – пожала плечами она.

– Не знаю, – проговорила я. – Эта сказка была очень реалистичной…

Меган придержала мне дверь. Я зашла, и меня окутал запах библиотеки – прохладный воздух, старые книги, мастика для пола. Запах моего детства.

Мисс Оливер, главный библиотекарь, бросила на нас строгий взгляд поверх жемчужно-розовых очков для чтения.

– С чего начнем? – шепотом спросила Меган? – Книги о паранормальных явлениях стоят в специальном отделе, за регистрационной стойкой.

Я думаю, сначала стоит просмотреть газетный архив, – прошептала я в ответ.

– В Интернете можно найти архивы только до 1999 года, – сказала Меган, – Нам придется воспользоваться микротекстом.

– Чем-чем?.. А, поняла. – Она имела в виду микрофиши. Так называются маленькие фотокопии газет. Пожалуй» можно их назвать и микротекстом.

– Они вон в том углу, – указала она.

Старенькие пыльные аппараты для просмотра микрофиш нашлись за отделом биографий. Я включила один из них, и его экран неторопливо зажегся. У аппаратов рядами стояли металлические ящички, в которых лежали слайды с информацией. Каждый из них был размером с обувную коробку. Меган взяла из верхнего ящичка папку, на которой значилось «Перечень микрофиш», и стала ее листать.

– Ящик 5Е, – сообщила она.

Я открыла его и увидела сотни или даже тысячи листов прозрачной пленки, на каждом из которых было шесть рядов по десять статей размером с ноготь. Ящик был разделен на четыре сектора. На втором значилось: «НОВОСТИ ОКРУГА СУРРЕЙ-ДЕННИСОН, ОКТ. 1996».

Меган наугад вытащила из середины октябрьского сектора один из листков.

– Более точной информации по датам нет, – сказала она. – Я уже два года ищу здесь статьи, в которых упоминалась бы мамина авария.

– И ничего не нашла?

Она наморщила нос.

– Бабушка отказывается об этом говорить, а на мамином надгробии стоит только год. Так что я начала проверять архив с января. – Она вздохнула. – Сейчас я на апреле, и пока ничего не нашлось.

Я подумала о своей маме, и у меня по спине пробежала нервная дрожь. Я невольно восхитилась, насколько по-взрослому Меган справляется со всей этой ситуацией. А потом мне в голову пришел вопрос: если бы я все это время знала, как трудно ей живется, относилась бы я к ней лучше?

– Начинай искать, – Меган указала на экран.

Я положила слайд на металлическую подставку и засунула ее в специальное отверстие в аппарате. На экране высветился негатив газетной статьи – желто-белый шрифт на черном фоне. Я попыталась перейти к следующей статье, но картинки стали перелистываться так быстро, что у меня закружилась голова. В конце концов я нашла статью, в которой была указана дата: четвертое октября.

– Не та дата, – сказала я. – Нам нужна середина месяца.

Меган поменяла слайды. На экране появились газетные статьи за восемнадцатое октября.

Я стала проглядывать их одну за другой. Сначала Меган пыталась просматривать их вместе со мной, но для двух человек экран был слишком маленьким. Она отошла от аппарата и продолжила листать слайды в ящичке.

От мелкого шрифта у меня начали уставать глаза. Я приближалась к последнему квадратику на этом слайде, и мне стало казаться, что мы никогда ничего не найдем.

И тут я увидела заголовок.

Молодая мать окончила жизнь самоубийством.

Пятнадцатого октября жители Суррея были шокированы смертью местной жительницы Шары Уайли. Теперь у них еще больше причин для смятения: сегодня судебный следователь объявил, что смерть наступила в результате самоубийства. Также, по его словам, женщина, вероятно, пыталась убить свою двухлетнюю дочь, которой, по всей видимости, удалось сбежать через заднюю дверь дома. Позднее соседи заметили, как она ходит по улице Уитли.

Шара Уайли.

Мама Меган.

Я наклонилась ближе. Мое сердце билось так сильно, что я с трудом могла усидеть на месте и сосредоточиться на крошечных буквах.

Уайли обнаружили погибшей в собственном доме по адресу улица Уитли, 989. Соседи вызвали полицию, когда нашли двухлетнюю девочку, но не смогли связаться с матерью. Все окна и двери в доме были плотно заперты, а на кухне был открыт газ. Уайли умерла от удушья и отравления токсичными парами.

Изначально полиция рассматривала убийство в качестве одной из версий произошедшего, но после длительного расследования было признано, что женщина покончила с собой. Уайли, которой было 27 лет, переехала в старинный дом по улице Уитли в 1995 году и жила там со своей дочерью. Она подрабатывала продавцом в продуктовом магазине, но в последнее время профессионально занималась фотографией. Многие годы до этого она делала любительские снимки и неоднократно выигрывала награды, включая главный приз ежегодного конкурса фотографов журнала «Очарование Запада». Уайли окончила старшую школу Суррея в 1987 году и семь лет прожила в Сан-Франциско, после чего вернулась в родной город.

Смерть была зафиксирована на месте. Уайли была не замужем. Бе дочь отдана на попечение родственников, которые отказываются разговаривать с журналистами. На момент выхода статьи расследование продолжается.

– Алексис.

Я подскочила и взглянула на Меган.

– Что там? – спросила она, пытаясь протиснуться к экрану мимо меня. Я своим стулом загородила ей дорогу.

– Подожди, – сказала я. – Может быть, лучше… лучше распечатать статью. У тебя есть двадцать пять центов? У меня, наверное, нет. – Я сунула вспотевшие руки в карманы, но там ничего не было.

Я видела, что Меган хочется оттолкнуть меня от экрана и прочитать то, что там написано. Но тут наши глаза встретились.

Она медленно кивнула, достала монету из сумочки и опустила ее в специальную щель. Нажимая на большую зеленую кнопку печати, я чувствовала, как у меня дрожат пальцы.

Древние механизмы внутри аппарата захрипели, и из него вылезла страница, покрытая блестящими черными буквами.

Мы обе потянулись за ней, но Меган оказалась быстрее.

Она начала внимательно читать.

Я пыталась придумать, что сказать, чтобы хоть как-то смягчить удар.

Но сказать, конечно, было нечего.

– Хм, – проговорила она и продолжила чтение. Я смотрела на нее не отрываясь. Мне казалось, это мой долг, моя ответственность. Вскоре я услышала, как у нее перехватило дыхание. Она прижала листок к груди, к самому сердцу. Потом посмотрела на меня напряженным взглядом, словно раненый, сбитый с толку зверек.