Текст книги "Песнь демона"

Автор книги: Кэт Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 22 страниц)

Но что сейчас можно было поделать? Нужно было придумать, как извиниться за свою промашку.

– Что ж, я думаю, лучше всего теперь будет узнать все, что только можно, об этих рогах.

Дона лукаво улыбнулась.

– Похоже, я знаю, куда тебе придется отправиться за поиском информации.

Я улыбнулась в ответ. Двух зайцев одним выстрелом, как говорится.

– Хочешь со мной?

Дона пожала плечами и положила руку на мышку.

– Конечно. Дел у меня особых нет, а мне тебе нужно кое о чем рассказать. Погоди только, я выключу комп.

Да, и мне тоже было о чем ей рассказать. Правда, я пока не понимала, стоит ли затрагивать тему возможности жизни под одной крышей. Пока что Дона вела себя храбро по части моего вампиризма, но ей хватало ума вовремя прятаться за стену или стекло. Меньше всего мне хотелось причинить ей травму.

Нет, не так. Меньше всего мне хотелось стать причиной ее смерти.

Глава 12

Перспектива посещения университетской библиотеки меня немного тревожила. Несмотря на то что университет я закончила, я до сих пор числилась студенткой – для того чтобы сохранять медицинскую страховку, я посещала пару курсов в семестр. В данное время я имела отметку «D» по орнаментальному садоводству, поскольку пропустила уйму занятий и не удосужилась появиться на экзамене в середине семестра. Ну что делать – моя жизнь, мягко говоря, слегкаосложнилась. Думаю, преподаватель не поставил мне «неуд» по одной простой причине: он вел этот курс потому же, почему я его как бы посещала, вот и не решался лишать меня благ медицинского страхования. Но между тем он меня предупредил о том, что после зимних каникул я обязана засесть за учебники по ландшафтному дизайну и основательно поработать секатором, иначе он больше не сможет меня покрывать.

Лечение от вампиризма продвигалось кое-как, но тем не менее мне совершенно не хотелось, чтобы кто-то вторгался в мою жизнь и смог оставить меня без лечения и страховки.

Как бы то ни было, невзирая на мой статус студентки, из библиотеки меня могли выгнать запросто. Собственно говоря, не так давно Анна именно так со мной и поступила. Она сочла, что я представляю угрозу для читателей. Обычный вампир, безусловно, представлял бы угрозу, и Анна выставила меня как типичного кровососа вскоре после того, как меня укусили. Отчасти по этой причине я позвала с собой Дону. Она могла пройти через магические барьеры в полуподвальное помещение библиотеки, если не удастся мне, и сообщить Анне адрес, где находится Кевин. И все же я надеялась, что Анна эти барьеры в последнее время не укрепляла.

Судя по всему, Дона думала о том же самом. Мы сели в мою машину и поехали к кампусу. По пути Дона спросила:

– А давай первой пойду я. Я передам ей записку и узнаю, сможешь ты войти или нет. Ты меня просто высади рядом, а сама поколеси вокруг – на случай, если за нами следят. А я тебе через пару минут перезвоню.

Мне совсем не улыбалась мысль о том, что я никогда не смогу воспользоваться услугами библиотеки, потому что это было одно из моих любимых мест, но осторожность помешать не могла. Возможно, мои старания связать Анну с Кевином и забота о его здоровье могли помочь мне снова наладить контакт с библиотекаршей.

– Звучит неплохо. И знаешь что? Если у тебя все получится, я тебе рождественский подарок преподнесу раньше времени. А подарок потрясающий.

На самом деле я и не могла сделать Доне подарок иначе как раньше Рождества. Путевки на спа-курорт я зарезервировала на выходные.

Дона вздернула подбородок и хитро улыбнулась.

– Но не такой потрясающий, какой тебе приготовила я, готова об заклад побиться.

Ого! Конкуренция.

– Ты так думаешь? А как тебе предложение провести уик-энд на спа-курорте «Оушен Вью»? Процедуры для волос, ногтей, маски, массаж? Ты, я, Эмма. Оторвемся по полной.

Дона восхищенно взвизгнула и запрыгала на сиденье. Такой радостной я ее не видела несколько месяцев.

– О господи! О боже! Но это же просто самое лучшее место! В журнале «Курорты» ему дали пять звезд! И когда?

Я улыбнулась.

– В ближайшие выходные. Если я верно понимаю, у тебя других планов нет.

Сверкающие глаза Доны стали еще радостнее.

– Это же в долине Напа, да?

Я кивнула.

– В самой серединке. Понятия не имею, почему заведение назвали «Оушен Вью», [12]12
  «Ocean View» (англ.)– «Вид на океан».


[Закрыть]но на сайте картинки просто роскошные.

Дона снова запрыгала.

– Ой! Красота! Знаешь, мы с тобой, наверное, телепатки, потому что… ты только посмотри на свой подарок!

Дона сунула руку в сумочку в тот самый момент, когда мы подъехали к стоянке около библиотеки. Я нашла место под одним из больших сдвоенных фонарей, и флуоресцентный свет озарил салон машины. Дона протянула мне конверт из прессованной льняной бумаги с золотым краем. Роскошь невероятная.

Я открыла конверт. В нем лежало три открытки с золотым тиснением. Повернув одну из них к свету, я…

– Нет, не может быть! Неужели я вижу это своими глазами! – Я от изумления раскрыла рот. Каким-то образом Доне удалось сделать совершенно невероятное. Я держала в руках именной билет на событие года!

– Но как, черт побери, тебе удалось раздобыть билеты на эту презентацию?

Дона лукаво улыбнулась и покачала головой. Не пожелала отвечать.

Калифорния – винный штат, поэтому всякий раз, когда появляется новое вино, это становится событием. Почти два года назад сестры-близнецы, прежде виноградарством не занимавшиеся, открыли свое дело. Купили небольшой частный виноградник, засадили его новой лозой. Все делалось слишком быстро, и никто не пророчил им успеха. Все считали, что им придется долго и нудно добиваться внимания прессы. Но, как ни удивительно, внимания сестры не думали искать. Они даже отказывались давать интервью ведущим винодельческим журналам. Было много шума по поводу того, что на них наседают виноградарская ассоциация штата и агентство по защите окружающей среды. Почти каждую неделю какая-нибудь скандальная газетенка считала своим долгом разразиться какими-нибудь грязными новостями на предмет вина, производимого сестрами.

А потом они начали участвовать в европейских винных конкурсах… и маленькое калифорнийское хозяйство отхватило золотые медали как за белое, так и за красное вино. Но никто не написал ни слова о самом вине – молчали даже судьи, оценивающие продукцию на конкурсах. Пара французских и итальянских групп виноделов возмутились, так же как и консорциум австралийских компаний, грянули судебные разбирательства. Компания, возглавляемая сестрами-близнецами, настояла на том, чтобы судебные материалы не разглашались – в интересах сохранения тайны производства. Суд их ходатайство удовлетворил. В прессе вспыхнул откровенный бунт. Никто из обычных граждан не пробовал вина. Никто его не мог выпросить, взять взаймы или украсть. [13]13
  Немного измененные слова из известной песни британской группы «New Seekers» «Beg, Steal or Borrow». («Выпроси, укради или одолжи».)


[Закрыть]

Так что субботний вечер превращался в потрясающее событие – официальное, невероятно эксклюзивное. Публичный дебют. Вино было названо «Ведьминым зельем», и на его презентации должны были присутствовать все самые-самые. Если верить Интернету, то эксперты по всему миру были готовы приобрести билеты за цену, достигшую уже шестизначных цифр, но при этом билетов было не достать. И на каждом из настоящих билетов, как тот, который я сейчас держала в дрожащих руках, было выгравировано имя приглашенного.

– Ой, пока я не забыла… – Дона взяла у меня билет, перевернула его и сняла с одного уголка полоску целлофана. – Нужно приложить большой палец правой руки вот сюда и несколько секунд подержать.

Как интересно… Я сделала так, как сказала Дона, и испытала странное ощущение: подушечку пальца закололо, будто мелкими иголочками. Сосчитав до пяти, я отняла палец от бумаги, и на золоченой фольге остался четкий отпечаток – будто выгравированный.

– Биометрия?

– Ее магическая разновидность, – ответила Дона. – Они хотят по-настоящему позаботиться о том, чтобы на вечеринку не проник никто посторонний. Ни сканировать, ни сфотографировать билет невозможно. Получается пустой лист бумаги.

Ух ты. Ничего себе…

– Кого тебе пришлось убить или соблазнить, чтобы заполучить эти билеты?

– Никого не убивала, никого не соблазняла. Прости, но сказать не могу. – Дона показала мне язык и отстегнула ремень безопасности. – Ухожу и принесу тебе гору книжек. А ты любуйся этими красивыми золотыми буковками и думай, что наденешь на презентацию.

– А-га, – задумчиво отозвалась я.

Я и вправду не могла оторвать взгляд от билета. Я любила хорошее вино и целых три года следила за развитием этой истории – с того самого дня, как прочла первую небольшую заметку на десятой странице «Таймс». Я просто обязана была попробовать это вино. Я давно оставила заказ на него в ближайшем магазине – как только оно появится в продаже. И вот теперь у меня появилась возможность выпить бокал этого вина до того, как это сумеют сделать остальные жители планеты. Ничего себе…

Я осознала, что Дона ушла из машины, только тогда, когда я увидела ее на середине стоянки. Она направлялась к входу в библиотеку.

Так… Я могла, конечно, сидеть и таращиться на вожделенный билет до тех пор, пока из глаз не хлынет кровь, а могла сделать что-нибудь полезное. Первым в списке был звонок бабушке.

К несчастью, ее не оказалось дома. После переезда она стала гораздо реже бывать дома, но я была рада тому, что она проводит время с друзьями. Я дождалась сигнала и проговорила:

– Привет, бабуля. Прости, что не позвонила раньше. У меня потрясающая новость. Королева Лопака сказала, что мамина беда в том, что она отделена от океана. Королева уговорила судью, и маму перевели в тюрьму на остров Безмятежности, где она и отбудет положенный по приговору срок. Там ее полечат от алкоголизма и отнесутся к ней с участием. Разве не радость? – Боже, я так надеялась, что бабушка обрадуется. – В выходные я с Доной и Эммой уеду из города, но ты мне позвони. Мобильник у меня будет включен.

Закончив звонок, я услышала сигнал. Кто-то звонил мне, пока я начитывала сообщение на автоответчик. Я решила, что это бабушка, потому что чаще всего у нас с ней именно так все и происходило. Но номер оказался незнакомым. Судя по коду, он был даже не калифорнийским.

Я нажала значок голосовой почты и услышала:

– Мисс Грейвз? Это Мик Мерфи. – Он горько вздохнул. – Я знаю, что вы так стараетесь ради нас, но мы тут с Молли поговорили… Знаете, мы начинаем думать, что… в общем, может быть, было бы лучше все это прекратить. Это расследование разрушает нашу жизнь. Правда. Я не знаю, какие в Калифорнии законы, но думаю, что есть способ отказаться от наследства, если оно оспорено. У нас в Арканзасе это сделать можно. В общем, я хотел до вас дозвониться и сказать вам об этом. Мы созвонимся с адвокатом и решим, какие понадобятся бумаги. Еще раз спасибо вам. Мы очень вам признательны.

О черт. То есть я поняла, что Мик имел в виду. Для меня самой полученное наследство уже стало геморроем. Подумать только: я домовладелец! Значит, надо заботиться о стрижке газона, о протечках крыши и обо всем прочем, чего я обычно требовала от хозяина дома. Мик унаследовал только деньги, но денег было много.

И никто из нас не знал, почему Вики завещала семейству Мерфи эти деньги. Сама Вики не знала причины, хотя была убеждена, что причина существует.

Я нажала клавишу принятых вызовов и набрала номер Мерфи. Он снял трубку на первом же сигнале.

– Алло?

– Мик? Это Селия Грейвз.

Мерфи коротко, сдавленно рассмеялся.

– Знаете, я даже немного обрадовался, когда услышал автоответчик. Не очень-то хотелось отстаивать наше решение.

Но я не собиралась отступать так просто.

– Послушайте, это нелегко. Я понимаю. Я представляю, как вас достала вся эта история с деньгами. Голова кругом.

Звук, который издал Мерфи, был немного похож на смех, но больше – на ослиное ржание.

– Не только у меня голова кругом. Трезвонят круглые сутки – с тех пор, как новость попала в местную прессу.

– В прессу? Какую прессу? Никто не должен был знать о наследстве, пока идет судебное разбирательство по заявлению матери Вики.

– У нас маленький городок, мисс Грейвз. В Фулз-Раш ничего – понимаете, ничего! – утаить нельзя. С утра является кто-нибудь вроде вашего сыщика, и еще до обеда все всё узнают.

Я поморщилась. Мне ли не знать, что такое дурацкие статейки в газетах и надрывающийся телефон.

– Небось, уже все соседи позвонили и попросили взаймы?

– Ну да. Или пытались всучить мне что-нибудь такое, что мне совсем не нужно. Сначала люди за нас радовались, а теперь завидуют и злятся. Понимаете… я, конечно, очень хотел бы дать моим девочкам хороший старт в жизни – университет, трастовый фонд, скажем. Может быть, мы могли бы купить новый дом, расширить ресторанчик. Но у нас и так все неплохо. А если все будет так продолжаться, станет только хуже. Я точно знаю…

Рядом с Мерфи начался какой-то шум, и окончание фразы я почти не расслышала.

– Извините, – сказала я. – Не разобрала последние слова. Какой-то странный звук там рядом с вами. Как будто кот воет на заборе.

Мерфи в который раз сдавленно хихикнул.

– Печально, но именно так это и звучит. Я в школе, на рождественском спектакле. Я решил не разговаривать по телефону в зале и вышел в коридор. Вы только что слышали, как солировала моя дочь Беверли. Я обожаю свою девочку, но ей на ухо, как говорят, медведь наступил. Я понимаю, что хормейстер старается и хочет дать шанс всем, но слушать ее пение – это сущая мука.

У меня запылали щеки: именно так говорили о моем пении бабушка и мама.

– Не могу ничего вам сказать в утешение, поскольку сама страдаю тем же самым недостатком и помню, почему учительница пения так хотела быть ко мне добра. Но лучше бы она была не добра, а говорила мне правду. Но, может быть, вам станет немного легче, если я скажу, что Беверли все же поет лучше меня. А ваша младшая дочь… Джоди, кажется? Она поет лучше старшей?

Послышался скрипучий звук, музыка зазвучала тише. Похоже, мистер Мерфи закрыл дверь, ведущую из зала в коридор.

– Ее зовут Джулия. Да, голосок у нее получше. На самом деле она в нашей семье самая талантливая. Я их обеих очень люблю, но девочки у меня совсем разные. Беверли ужасно стеснительная, и на стандартном тестировании на наличие паранормальных способностей она показала чуть выше ноля. А Джулия, наоборот, открытая, умница, умеет петь и танцевать, а еще она общается с духами.

У меня по спине побежали мурашки.

– Она – некромантка?

– Нет-нет, – ответил Мерфи и негромко вздохнул. – Она только немножко их понимает. Помните, я сказал на чтении завещания, что дух моей бабушки оставался в доме после ее смерти, Чтобы показать нам, где лежит составленное ею завещание?

Да, я это слышала, поэтому кивнула.

– Джулия общалась с духом бабушки, чтобы узнать эти сведения. Она тогда была совсем малышка, но наблюдать за ней было страшновато. Но теперь она повзрослела и реже этим интересуется.

У меня зародилась странная догадка – почему Вики выбрала это семейство. Две дочери. Одной двенадцать, второй восемь. Первая – странная, нелюдимая и не умеет петь. А вторая – одаренная и умеет общаться с духами умерших… Уж слишком все похоже…

– Мистер Мерфи, вы не могли бы дать мне еще несколько дней, прежде чем свяжетесь с адвокатом и откажетесь от наследства? Я вот с вами сейчас разговариваю – и у меня вдруг появилась мысль о том, почему Вики могла оставить вам деньги. Но мне надо кое с кем переговорить. В выходные я уеду за город, но в понедельник я вам обязательно позвоню. Вы могли бы подождать до понедельника? Пожалуйста!

Последовала пауза. Было слышно только, как дети поют «О Christmas Tree» [14]14
  «О, елочка»– рождественская песенка немецкого происхождения (по-немецки она называется «О Tannenbaum»).


[Закрыть]высокими голосами, в унисон. Ноты звучали чисто и радостно. Беверли, по всей видимости, только раскрывала рот. Наконец Мик Мерфи вздохнул.

– Думаю, ничего страшного не случится, если мы подождем еще несколько дней. Хорошо. Поговорю с Молли. До понедельника ничего предпринимать не станем. Но позвоните вы или нет – в понедельник мы свяжемся с адвокатом.

В это мгновение открылась дверь библиотеки, и оттуда вышли двое: Анна, торопливо поправляющая на плече ремешок сумки, и Дона, придерживающая подбородком высокую стопку книг.

– Я все понимаю, – сказала я. – Я задам несколько вопросов моей подруге, и потом мы еще поговорим с вами. Спасибо и вам, и вашей жене. Я понимаю: это дело не мое, но мой вам совет: позвольте Беверли пожаловаться вам на учительницу музыки по дороге из школы домой. Я уверена: сама она прекрасно понимает, как ужасно она пела, и ей надо избавиться от этого отчаяния, которое просто разрывает ее грудь. Я помню, как я ненавидела жалость в глазах людей, когда кто-то просил меня спеть.

Я слишком хорошо помнила, как бабушка уговаривала меня «вести себя хорошо», не огрызаться и не жаловаться. А мне было стыдно, и из-за этого я злилась и жутко жалела о том, что не могу объяснить всем этим взрослым, как это ужасно, когда тебя так мучают.

Мистер Мерфи ответил мне задумчиво, даже немного встревоженно:

– А знаете, что я сейчас вспомнил? Я вспомнил, как однажды она примерно так и сказала после одного концерта. А я никогда этому особого значения не придавал. Но тут я заметил в глазах руководителя хора жалость, и мне это совсем не понравилось. Я обращу на это внимание, я дам дочке выговориться и скажу Молли, чтобы она перестала ей внушать насчет вежливости и хорошего поведения. Порой не мешает лошадке дать разок закусить удила. Спасибо вам, мисс Грейвз.

То, как Мерфи рассуждал о чувствах Беверли, заставило меня улыбнуться. Жаль, что у меня не было такого отца.

– Не за что. Надеюсь, у вас все получится. На следующей неделе еще поговорим.

Я закончила разговор в тот самый момент, когда с машиной поравнялась Дона. Я перегнулась через правое сиденье, чтобы открыть ей дверь. Ремень безопасности при этом туго натянулся. Дона подхватила край дверцы локтем, а потом – бедром. Она снова показала мне язык и сказала:

– Могла бы помочь, между прочим. Путь через стоянку был не близкий.

Она была права.

– Прости. Я говорила по телефону с мистером Мерфи, загадочным наследником.

– Ладно, все нормально. Я не заметила, что ты говоришь по телефону. Черт, но какие же они тяжеленные!

Дона опустила спинку переднего сиденья и начала складывать книги на пол позади него.

Анна подошла к своей машине – маленькому серебристому седану. Автомобиль ей очень подходил – надежный, прочный. На краткий миг Анна встретилась взглядом со мной и склонила голову. Может быть, она так хотела выразить свою благодарность.

А потом одновременно случились три вещи: Анна повернулась, чтобы открыть дверцу и сесть в машину, Дона уложила последнюю книжку, подняла спинку сиденья и села, а я заметила тень, метнувшуюся к серебристому седану. Тень двигалась слишком стремительно… это не мог быть человек. Я отстегнула ремень безопасности и распахнула дверцу быстрее, чем сообразила, что делаю. Мышцы моих ног напряглись, и я прыгнула вперед. Мои руки уперлись в крышу седана Анны с такой силой, что оставили после себя вмятины. Я развернулась по кругу и оторвала от крыши правую руку.

Я ударила ногами вампира, собравшегося схватить Анну, по виску. Он запрокинулся назад и упал.

– Дверцу захлопни! – гаркнула я Анне, соскользнув на асфальт. – Запрись!

Анна все сделала, как я сказала. В этот же момент вампир вскочил на ноги. Видимо, он погиб, когда ему не исполнилось еще и двадцати. Он двигался неуклюже – это свойственно для тех, кого смерть настигла недавно, – поэтому, по идее, с ним можно было довольно легко справиться. Он обнажил длинные клыки и зашипел на меня. Я зашипела в ответ, и это на миг испугало кровососа. Видимо, он посчитал меня просто храбрым человеком.

– Убирайся немедленно, тогда тебе не придется умереть. – Я выхватила оба ножа и сложила перед собой их лезвия крестообразно. – Ты играешь не в своей лиге, парень.

– А может, ты не в своей… Селия.

Вот это номер.

В лицо я этого вампира не знала, а вот голос узнала точно… Он был знаком до боли, так же как и адский смешок, последовавший за словами.

Да-да, именно адский, потому что таким он и был. Правда, я ни разу не слышала о вампире, устами которого вещал могущественный демон, но не так уж это и странно. Не зря же и тем и другим противостоят освященные предметы.

Бывают случаи, когда с плохими парнями имеет смысл завести разговор – потянуть время. Это дает возможность подумать, выстроить план. Но у этого демона был такой голос, который был способен заставить мое тело реагировать сексуально, а разум – отключиться. В последний раз я едва сберегла и тело, и душу.

– Иди ко мне, Селия.

Голос зазвучал в полную силу, и я почувствовала, как он проникает мне в живот – через одежду и кожу. Ну уж нет. Вернее – я к нему пойду, но не так, как хочет он.

Я рванулась вперед, пригнув голову, чтобы вампир не смог вонзить клыки мне в шею. Я понятия не имела, что случится, если меня снова укусят, но уж конечно, в вампире, одержимом демоном, не могло быть ничего хорошего.

Вложив в движение всю силу, я врезалась кровососу головой в живот и одновременно нанесла удар ножом в сердце. Он схватил меня за руку и попытался выдернуть нож, но я этого ждала. Моя цель заключалась в том, чтобы вывести его из равновесия и застигнуть врасплох, поэтому когда вампир отшатнулся назад, он напоролся на второй нож, который я вонзила ему между лопаток.

Кровосос выпучил глаза и раскрыл рот в беззвучном крике. Зачарованные клинки легко проткнули его сердце.

– Ступай в преисподнюю, засранец. – Я попятилась назад, не забыв выдернуть оба ножа. – И на этот раз оставайся там.

Вампир как подкошенный рухнул на асфальт. Он не мог говорить, потому что изнутри его начали пожирать языки голубого и золотого пламени. Когда вот так, умирая, изнутри пылала Лилит, я думала, что это просто случайность. Но, видимо, нет, поэтому что этот кровосос горел точно так же. Между тем я понимала: вампир сгорит дотла, но от демона этого ждать не приходится. Могущественного демона вообще убить невозможно. Я добилась только того, что в очередной раз прервала его связь с нашим миром. Теперь ему придется искать новый портал. Он совершил ошибку, выбрав новообращенного. Мне следовало теперь вести себя еще более осторожно, потому что стало ясно: демон снова пытается подобраться ко мне. Особенно это касалось ближайших нескольких дней.

Потому что невзирая на потопы, ночных вампиров и адский огонь – я твердо решила побывать на презентации нового вина!