Текст книги "Песнь демона"

Автор книги: Кэт Адамс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 13

Изумление в голосе Доны можно было расслышать на фоне музыки и дорожного шума.

– Не могу поверить,что ты отказала Джеффи Бенсону! Он же первый в чартах «Билборда» со времен Майкла Джексона!

Я скосила глаза на Дону и увидела, что выглядит она так же шокировано, как звучит ее голос. Я тут же перевела взгляд на дорогу.

– Я же тебе говорила, как серьезно я отношусь к нашему отдыху. Я еще от двух предложений работы отказалась. Чем же Бенсон такой особенный?

Тут даже у Эммы, лицо которой я видела в зеркальце заднего вида, взгляд стал изумленный.

– Но он… ДжеффиБенсон.

– У него уже четыре телохранителя, причем двое из них – бывшие стартеры из «Raiders». [15]15
  «Los Angeles Raiders»– команда из высшей лиги американского футбола.


[Закрыть]Марлон Брейвертон играл лайнбекером в матче «Pro Bowl». [16]16
  «Pro Bowl»– выставочное соревнование по американскому футболу, «матч всех звезд» Национальной футбольной лиги.


[Закрыть]Он такого роста, что я, когда стою с ним рядом, смотрю на его пупок. Зачем я сдалась Бенсону?

– Ну… О тебе уже столько всего написали, подруга. Ты теперь – хитовая телохранительница. Погоди, вот мы вернемся, и посмотришь, сколько у тебя будет предложений поработать в календаре.

Я с трудом распрямила спину.

– Вряд ли это поможет мне расслабиться, Дона.

– Ох. Да. Верно подмечено. Ну… что ты думаешь насчет цветов от Бруно?

Вопрос Доны прозвучал лукаво, но одновременно с вызовом. Она решила меня подколоть.

Я вздохнула. При всем том мне очень хотелось улыбнуться. Мы уже были на пороге – собрались уезжать на курорт, и вдруг является посыльный с вазой, в которой не меньше двух десятков алых роз. Розы были прекрасны. Нет, больше того: они были великолепны. Но они никак не могли поместиться в нашей машине – минивэне, взятом напрокат и битком набитом нашими сумками и моим рабочим чемоданом. Я всегда беру с собой целый арсенал, тяжелые ботинки и смену одежды. Потому что, невзирая на самые лучшие планы, жизнь моя порой выкидывает непредсказуемые фортели. Чемодан, о котором я говорю, изготовлен из тяжелой прочной стали и имеет три замка. Поднять его могут только двое крепких мужчин – или одна хрупкая женщина, наделенная вампирской силой. Дона пыталась уговорить меня оставить чемодан дома.

А я, в свою очередь, пыталась уговорить ее оставить хотя бы одну из трех объемистых косметичек. Тупиковую ситуацию разрешила Эмма. Она предложила мне отвезти цветы моей бабушке, чтобы они не завяли и не помялись за время долгой дороги до спа-курорта. Предложение было хорошее, но теперь, когда мы ехали к дому моей бабушки, Эмма то и дело плевалась листьями, потому что ваза с розами заняла почти половину заднего сиденья.

Квартал для пенсионеров «Глейдз» на Парк-Роуд не был типичным многоквартирным комплексом. Это было сочетание дорогого дома для престарелых и отдельных групп элегантных бунгало для инвалидов. Тут имелось даже небольшое поле для гольфа, посещаемое еще более богатыми пожилыми людьми. Повсюду виднелись бассейны, фонтаны и сады.

Бабушка жила в бунгало для инвалидов… но не потому, что она та уж нуждалась в посторонней помощи, а потому что хотела жить рядом со своими знакомыми. Там жила Ань Лонг, ba nyi [17]17
  Бабушка (фр.).


[Закрыть]Доны – то есть бабушка по отцовской линии, а еще – несколько прихожанок из церкви, которую посещала бабушка. В каждом из соединенных между собой одноэтажных таунхаусов было две спальни и маленькая кухня. По всем помещениям дома было легко перемещаться тем, кто пользовался ходунками или инвалидными колясками. Бабушкин дом был значительно меньше того, в котором она жила долгие года, но ей здесь нравилось. Мы с подругами пошли к дому по гладким бетонным дорожкам, вившимся среди зелени. Бабушка встретила нас улыбкой.

– О! Какие красивые цветы, куколка. От кого они?

– От Бруно. Похоже, он подлизывается.

Бабушка вздернула брови и снова залюбовалась розами.

– Еще бы. Начало неплохое. Но ты его помаринуй несколько дней и только потом дай знать, что цветы получила. Пусть знает, что тебя не так-то легко купить.

У меня отвисла челюсть. В буквальном смысле. Это было так не похоже на все советы, которые бабушка давала мне прежде, что ее слова меня ошеломили. Когда ребята дарили мне цветы в школе, бабушка ворковала и кудахтала, какие они красивые, и настаивала, чтобы я немедленно звонила мальчику и благодарила.

– А у меня от этой карточки до сих пор мороз по коже, – заметила Эмма, и я не стала с ней спорить. Она извлекла маленькую белую карточку из высокого пластикового зажима, спрятанного среди цветов, и прочитала вслух с театральным утрированием, прижав руку к сердцу:

–  «Селия, прости меня за все. Я так виноват. Теперь я понимаю, почему ты была так обижена. Ты была права. А я ошибался. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? Я приезжаю в Калифорнию и хотел бы с тобой повидаться. Прошу тебя. Позвони мне. Бруно». – Эмма вздохнула. – Ну просто предпоследняя сцена из мелодрамы. Ах-ах.

Да, когда я читала эту карточку, сердечко у меня слегка затрепетало, и мне захотелось сразу же позвонить Бруно и прокричать в трубку: «Да! Конечно, я хочу тебя увидеть!»Но потом реальность взяла свое.

– Не так все просто, Эм.

Я зажмурилась, пытаясь не обращать внимания на то, как сосет под ложечкой. То ли настала пора выпить очередной коктейль, то ли до меня начала доходить вся серьезность проблемы.

Похоже, бабушка поняла мои чувства.

– Эмма, милая, жизнь не всегда похожа на киношные мелодрамы. Я, так же как и ты, видела все отношения Селии с этим мужчиной. Они были помолвлены, поэтому я следила за ними внимательно. Слова он говорил правильные, но его поступки слишком часто расходились со словами. Хотелось бы верить, что он изменился. Очень хотелось бы, потому что я думаю, что он действительно любит Селию. И эти розы – очень хороший первый шаг. Он пишет, что все понимает. Но кто знает, долго ли продлится его понимание?Именно это и должен теперь доказать. Что он способен принять Селию такой, какая она есть.

Эмма осунулась. Дона шагнула ко мне и сжала мою руку.

– Мне так жаль, Селия. Я знаю, как больно он тебя ранил.

Вот в этом и была суть проблемы. Боль не ушла по сей день. Мне так хотелось, чтобы все у нас сложилось хорошо… отчаянно хотелось. Но Бруно был самим собой, и я не могла уповать на то, что он изменится. Он был старомодным итало-американцем, свято верившим в такие понятия, как дом и семейный очаг. Женщина должна была наполнить его дом детьми, смехом и любовью. Для Бруно это было важнее всего на свете. Он вырос в такой атмосфере и желал этого для себя. Я уважала его стремления, но для себя видела в жизни не такую роль. По крайней мере, сейчас.

В данный момент моя цель в жизни состояла в том, чтобы оберегать людей. Это моя профессия, я этим зарабатываю на жизнь, и более того: мне нравится подвергать себя опасности. Когда это необходимо, я с легкостью забываю о доме и семейном очаге. Эти два мировоззрения не слишком хорошо сочетаются. На самом деле, я не хотела, чтобы Бруно менялся. И я знала, что он питает ко мне точно такие же чувства. Наши отношения всегда строились на нелегком мирном договоре, как бы нам обоим ни хотелось в этом признаваться.

– Кто угодно может измениться, – произнесла Эмма после долгой паузы. – Я в это искренне верю. Если этого очень хочешь и будешь изо всех сил стараться, сможешь стать другим.

Эти слова она выговорила тихо, но страстно. В них было что-то глубоко личное. Даже немного странно было их услышать.

Эмма говорила не только о Бруно, и мы все это понимали. Когда тебя запятнал демон, от этого не так просто избавиться – как мне никуда не деться от своих клыков. Главным, почему мы решили отправиться в это путешествие, была попытка убежать от своих столкновений со смертью и кое-чем похуже смерти.

Моя бабушка подошла к Эмме и крепко ее обняла.

– Конечно, люди могут меняться, детка. Просто нужно время и желание. Нужно так этого хотеть, чтобы все прочее стало не важно. А еще важно, чтобы люди помогали тебе, не давали сбиться с пути.

Я поняла, что теперь бабушка говорит не о Бруно и даже не об Эмме. Она говорила обо всех нас, но, как мне показалось, больше всего – о моей матери.

Господи, ну и компания у нас подобралась.

– Ладно, – проговорила я после долгой паузы. – Я ему позвоню. Обещаю. Но на следующей неделе, хорошо? А сейчас нам предстоит уик-энд под девизом «Мужчинам вход воспрещен».

Эмма высвободилась из объятий бабушки и просияла, а бабушка улыбнулась мне полупечальной улыбкой, которая яснее всяких слов сказала мне: «Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось». Бабушка была единственной константой в моей жизни, единственным человеком, на которого я по-настоящему могла рассчитывать.

Дона тряхнула руками, стараясь сбросить напряжение.

– А скажите, Эмили, как вам уроки «тай-чи»? [18]18
  Китайская оздоровительная гимнастика.


[Закрыть] Ba nyiговорит, что у вас большие успехи.

Что? Бабушка Доны взялась обучать мою бабулю гимнастике «тай-чи»? А она мне ничего не говорила.

Бабушка рассмеялась и грациозно шевельнула рукой. Она закончила движение, повернув ко мне ладонь.

– О да. Уже несколько недель. Насколько же лучше у меня стали гнуться суставы! Ань – прекрасный учитель. – Бабушка прошла мимо меня и направилась к двери своей квартиры. – Но нам нужно унести эти розы подальше от солнца. Прошу вас, входите.

Я была удивлена, увидев Пили, которая сидела на бабушкином диване с чашкой чая. А я знала, что бабушка чай недолюбливает. По журнальному столику были разбросаны яркие буклеты с картинками, изображавшими разные экзотические места. Дона радостно захлопала в ладоши.

– О! И вы тоже собираетесь куда-то ехать? Не сомневаюсь, вы чудесно проведете время.

Вот как? У меня вдруг возникло неприятное ощущение, что от меня что-то скрывают. Я вымученно улыбнулась и подтолкнула Дону плечом.

– Пожалуйста, помоги мне с этими розами. Пойдем в кухню, хорошо?

Дона непонимающе глянула на меня, а я одарила ее патентованным взглядом типа: «Мне надо с тобой поговорить. Срочно».

– О! Конечно. Да, надо обязательно подрезать кончики, а то ведь розы уже давно в вазе.

Она всегда отличалась понятливостью.

Бабушка села за столик и взяла чашку.

– Садись, Эмма. Выпей чаю. Селия, ножницы для обрезки цветов – в ящике рядом с плитой, а мусорное ведро – под раковиной.

– В чем дело? – тихо спросила Дона, когда мы с ней принялись обрезать стебли роз под холодной проточной водой. – Ты из-за чего-то расстроилась?

Я шумно выдохнула и прошептала в ответ:

– Не знаю. Пытаюсь понять, что происходит. Я про «тай-чи» ни сном ни духом, а ты знала. Вдобавок, похоже, тебе все известно про туристические буклеты. Пожалуй, это я должна спросить, что происходит.

Дона пожала плечами.

– Ты в последнее время была занята по уши, а ей одиноко. Порой она звонит в офис просто для того, чтобы поболтать. Я предложила своей бабушке поучить ее «тай-чи». Эмили нужно было чем-то заняться, поскольку большее из того, что тут происходит, ей не очень нравится. С ней дружит Пили и моя бабушка. За последние недели они очень сблизились. Я так думаю, что Пили не только ясновидящая, но еще и эмпат. Она внушает Эмили, что надо думать о будущем, строить планы, а не только жить прошлым.

Я начала ставить обрезанные розы в вазу.

– Почему она мне ничего об этом не говорила?

Дона вздохнула, обернулась и облокотилась о стол.

– Честно? Тебе стоит об этом поговорить с Пили. Она знает гораздо больше, чем я. Пусть твоя бабушка покажет мне и Эмме сады. На самом деле я их уже видела, но я схожу за компанию. А у тебя будет время поговорить с Пили.

Не дав мне ответить, Дона вернулась в гостиную.

– Эмили, вы не могли бы показать мне и Эмме розовый сад? Мне кажется, Селии и Пили будет приятно немного поболтать и повспоминать о жизни на острове сирен.

Вот так мы с Пили остались наедине. Я села на красивую гобеленовую диванную подушку и устремила взгляд на хрупкую старушку-полинезийку.

– Ну… Пили. Как вам нравится жизнь пенсионерки?

Она улыбнулась так спокойно и ласково, что у меня непроизвольно расслабились мышцы.

– Не стоит тратить время на пустые разговоры, Селия. Я знаю, ты думаешь о бабушке – гадаешь, что происходит, и это можно понять. Она не хотела волновать тебя, потому что знает, что у тебя своих забот по горло. Ты так мало говоришь о своих проблемах, что и у других пропадает желание рассказывать тебе о своих бедах. Прошу тебя, только не считай, что я тебя осуждаю. Но ты должна помнить, что твоя бабушка тяжело пережила смерть своего духовника, весть о смертельном проклятье и все, что произошло с тобой и ее дочерью. Вдобавок недавно ей пришлось покинуть единственный дом, в котором она прожила всю свою сознательную жизнь. Ей нужно было время привыкнуть. Время, чтобы начать жить по-другому – как начала ты.

У меня вспыхнули щеки, засосало под ложечкой. Я не могла поверить, что все это мне самой не пришло в голову. Бедная моя бабуля!

– Не знаю, что сказать. Думаете, мне стоит отменить поездку и побыть с ней какое-то время?

Пили снова заботливо улыбнулась и прикоснулась к моей руке.

– Нет-нет. Тебе самой нужно время на восстановление, как и Эмили. Меня немного встревожило то, как сильно она привязалась в последнее время ко мне и Ань, вот я и предложила, чтобы она немного занялась собой – завела новые знакомства, позанималась чем-то таким, чего никогда не делала прежде. У нее прекрасное здоровье, она переживет многих своих сверстниц. Но она потеряла так много друзей и близких, что потери можно восполнить только за счет новых знакомств, нового опыта. – Пили похлопала меня по руке, но я не утешилась. – Ты только не волнуйся. Я изо всех сил стараюсь отправить ее туда, где ей не будет нужно постоянно переживать за тебя и Лану. Чтобы у нее полегчало на сердце, мы должны чем-то занять ее ум и руки.

«Она потеряла столько друзей и близких».Ох.

Глава 14

Эмма и Дона рассмеялись. Мы дружно подняли стаканы с коктейлем «Маргарита». Я почувствовала, как порыв холодного воздуха заключил нас в объятия. Дона чокнулась сначала со мной, а потом с Эммой, сидевшей по другую сторону от нее.

– За девочек! Мальчики не допускаются. Хотя… – Дона опустила на кончик носа темные очки в черепаховой оправе. В этот момент к нам направился официант с подносом, уставленным стаканами с дольками лайма на краешках. – Хорошенькиемальчики допускаются всегда!

Я со вздохом откинулась на спинку стула и устремила взгляд на витражное окно и резной карниз над лампой-обогревателем, а потом облокотилась о стол и посмотрела на трех моих подруг, устроившихся рядом со сверкающим бирюзово-голубым бассейном.

Да-да, троих, потому что кроме Доны и Эммы с нами была Вики: на пушистом белом махровом полотенце, лежавшем на пустом шезлонге, четко отпечатывались контуры тела. Эмма и Дона приобретали бронзовый загар под специальными лампами, а у меня была аллергия на искусственный ультрафиолет, так же как на настоящий. А вот обогревательная лампа ультрафиолет не излучает, и хотя не было особенно холодно, мне хотелось разделить с подругами удовольствие. Лампа-обогреватель, четвертый шезлонг и зеркало в раме для общения с нашей умершей подругой – все это поначалу повергло персонал курорта в шок, но довольно скоро они к этому антуражу привыкли.

Я отбросила свои тревоги – по крайней мере, на выходные. Я пообещала Пили, что всеми силами постараюсь расслабиться, а она поможет в этом моей бабушке. Тогда позже мы с бабушкой, возможно, могли бы вернуться к тем теплым, любовным отношениям, которые сохраняли много лет. Я мечтала поближе познакомиться с Пили. Я не просто доверяла ей. Она мне нравилась. Найти новую родственницу, мудрую и удивительную – это стало для меня одним из лучших побочных эффектов нескольких последних недель. Официант, обслуживавший пляж перед бассейном, заметил оценивающий взгляд Доны и ответил ей в том же духе. Его лукавая, уверенная улыбка заставила меня сделать большие глаза и покачать головой. «Случится чудо, – подумала я, – если Доне в эти выходные не повезет». Эмма тоже поглядывала по сторонам, а мне меньше всего сейчас был нужен в моей жизни еще один мужчина. Если на то пошло, и я не знала, как быть с теми, которые у меня уже имелись.

После того как официант подал нам новые коктейли, я попросила официанта принести мне молочный напиток и улеглась на шезлонге, наслаждаясь прикосновениями теплого воздуха.

– Так что вы думаете насчет таинственного наследника? Вы со мной согласны?

Вики пока не высказалась определенно насчет моей догадки – что она выбрала Мика Мерфи в качестве наследника из-за того, что его дочери были копиями меня и Айви, а еще из-за того, что если бы у нашей матери были деньги, чтобы откупиться от похитителей, Айви могла остаться жива.

– Я думаю, что это возможно, – через несколько секунд проговорила Дона. – Но, как правило, в видениях перед ней представало нечто другое – верно, Вик? Если она что-то видела, то это было настоящее похищение. С какой стати в видении ей явилась счастливая семейка без каких бы то ни было травм?

На зеркале, стоявшем на пюпитре рядом с шезлонгом Вики так, чтобы ей не нужно было вставать, появились слова «Без понятия».Мне было забавно то, что сразу после смерти Вики постоянно писала только очень короткие фразы – одно-два слова. Теперь довольно часто она писала по пять-шесть слов. Мог ли призрак обрести силу? Или она просто лучше овладела этим навыком?

– Между прочим, в этом есть смысл, – заметила Эмма. – Если Вики помнила, почему сделала это, она не стала бы просить тебя провести расследование.

– Верно. Но я почти уверена, что нам нужно установить, зачем столько денег. А их просто чертова куча.Почему Вики не оставила семейке Мерфи сто тысяч? Ну, пусть миллион? Но – четверть всего капитала?

«Да. Про деньги», – появилось на запотевшем стекле зеркала. Наконец-то! Первое подтверждение того, что я – на верном пути. «Ему нужно купить…»

– Нужно купить… что? – взволнованно спросила я.

Но Вики исчезла. Вокруг нас вдруг стало теплее, а от обогревательной лампы пахнуло настоящим жаром. Я села и стала смотреть по сторонам в поисках мерцающего облачка. Но Вики пропала.

– В чем дело? Куда она девалась?

Дона пожала плечами, села и опустила ноги на пол.

– Может быть, у нее возникла какая-то идея. Она вернется. А нам, между прочим, пора в салон. Через пятнадцать минут у нас стрижка и стайлинг. А потом – маска и макияж. Дамы, сегодня вечером мы взорвем эту презентацию!

Все шло к тому. Кто мог знать, что на этом курорте окажется такой потрясающий бутик? Мне подходило по размеру и шло почти все из того, что там продавалось. А это о чем-то говорило.

– Ну, какие же потрясающие платья мы купили! Надеюсь, там будут фотографировать, потому что я хочу наши фотки для своего альбома.

Эмма кивнула.

– Честно говоря, до того как тебя укусили, я бы ни за что для тебя не выбрала ничего серебряного и голубого – эти цвета были слишком бледными. Но в примерочной ты смотрелась просто восхитительно. Жду не дождусь, чтобы увидеть тебя… и себя, и Дону тоже. Это как раз то самое, что мне было нужно.

Я попыталась улыбнуться. Мне очень хотелось этой улыбки, потому что Эмма выглядела такой счастливой. Когда-то она бывала такой все время. Не то чтобы она все время визжала и прыгала от радости, но была довольна самой собой. Мы обе были такими. Раньше. А теперь вид у Эммы был… затравленный. И в том была моя вина. Хуже того: я не знала, как это исправить.

– Мне очень хочется, чтобы ты получила то, что тебе нужно, Эм. Это была не твоя битва. – Вот так я без всяких мостиков перескочила с вечерних платьев на нападение демона. Я понимала, что стоит говорить об этом мягче, но я не смогла сдержать серьезности и боли. Эти чувства вырвались из меня вместе со слезами, хлынувшими из глаз. – Это я виновата в том, что тебе приходится так страдать, и как же я себя за это ненавижу! Если бы я могла, я бы все исправила. Эйрена пыталась навредить мне. Ты просто угодила меж двух огней. Это несправедливо.

Я почувствовала, что у меня дрожит нижняя губа.

Эмма нахмурила брови, торопливо встала и при этом задела маленький столик, на котором стоял стакан с коктейлем. Стакан упал на пол и разбился, но никто из нас не испугался.

– О, Селия! Нет! Ты ни в чем не виновата! – Эмма пробежала несколько футов до моего шезлонга и обняла меня. Меня удивило то, как крепки ее объятия. – Ведь я согласилась работать у Эйрены. Я могла отказаться. Отец мне говорил, чтобы я отказалась, чтобы не уходила из университета. – Она отстранилась и положила руки мне на плечи. – Это не твоя вина. И все будет хорошо. Вот увидишь. Мне просто замечательно помогают в Берчвудз.

К счастью, с этим заявлением Эммы была согласна доктор Гвен. Мне, правда, пришлось истратить некоторое время для того, чтобы уговорить ее отпустить Эмму из клиники на выходные, но в итоге Гвен решила, что Эмме неплохо предоставить возможность позаниматься какими-то «нормальными делами». Обычно на протяжении первого месяца терапии пациентов из Берчвудз никуда не отпускают. Все должны носить серые спортивные костюмы, чтобы «сравняться» с остальными пациентами по социальному классу и статусу. В конце концов, алкоголик – он же глава семьи среднего класса, которому реабилитация предписана судом, не ровня в глазах заваленной деньгами модели с «алкогольной зависимостью». Но в Берчвудз к ним относятся одинаково… и они должны друг к другу одинаково относиться.

Берчвудз – элитарная и дорогая клиника. Результаты там достигаются за счет строгих стандартов и благодаря высочайшей квалификации персонала. Берчвудз – не только реабилитационный центр, и на самом деле Эмма находилась там не потому, что страдала какой-то пагубной зависимостью. Ей нужно было оправиться от психической травмы, а кроме того, ее часто посещали священники, которые проводили необходимые ритуалы для очищения Эммы от демонической энергии и для того, чтобы прервать ее связь с демоном, пытавшимся завладеть ее душой.

Дона обняла нас обеих, и мы долго плакали, а потом рассмеялись. Дона стерла со щеки длинную струйку растаявшей туши.

– Ну теперь стилисты заработают кучу денег, пытаясь привести нас в божеский вид.

Я хрипловато рассмеялась и всхлипнула.

– Я-то точно отвалю немало. Пойдемте. Пусть нас сделают похожими на кинозвезд.

– Нет, до конца презентации фотографировать со вспышкой не разрешено. Простите.

Охранник-здоровяк у ворот, за которыми начиналась долгая извилистая тропинка, и вправду, похоже, сожалел об этом запрете. Бордово-красная ковровая дорожка и фонарики, развешанные вдоль изгибов тропинки, выглядели так красиво, что мне не терпелось попасть в зал.

– Хозяйки хотят, чтобы все было посвящено вину, а не гостям.

Наверное, в этом был смысл, но это было грустно. Мы выглядели чудесно. Бронзовый загар Доны и ее зеленое платье с искристыми блестками явно запали в душу охранника, а юная красота блондинки Эммы смотрелась еще более ярко за счет черного с золотом платья, облегавшего все изгибы ее фигуры. А я и вправду выглядела прекрасно в своем голубом с серебром платье. Оно имело вшитый бюстгальтер, за счет которого декольте выглядело просто потрясающе. Стилист удлинил пряди моих волос, нарастив их серебристо-белыми кончиками. Я думала, что это будет выглядеть дешево, а получилось потрясающе.

Дона уставилась на охранника большими карими глазами и захлопала ресницами, а охранник не мог отвести глаз от ее длинных ног. Дона поставила одну ногу так, чтобы обнажить еще больше кожи, и протянула охраннику свой билет.

– А вы не могли бы сфотографировать нас… здесь? Ведь так мы не нарушим никаких правил, верно? Нам просто хотелось бы иметь фотографию на память о том, как хорошо мы выглядели.

Я не додумалась захватить фотоаппарат, а Дона об этом не забыла. Ее пальцы, обтянутые перчаткой, вытащили крошечную цифровую камеру из сумочки, которая была ненамного больше фотоаппарата.

– Пожалуйста!

Рядом с нами никого не было, поэтому никто ничего не мог узнать. Представители прессы остались на четверть мили позади, где дожидались окончания презентации. Не знаю, какую магию использовали сестры-виноделы для того, чтобы сдержать натиск репортеров, но те не могли подойти ближе в буквальном смысле слова.Мы даже заметили одного репортера, который пытался перескочить через магический барьер с помощью шеста для прыжков в высоту. Думаю, все, кто это видел, думали об одном и том же: «Ох, и больно же он навернулся».

Мы немного опоздали из-за того, что Эмми непременно нужно было сделать мелирование. Охранник, нахмурив брови, уставился на Дону и ее фотоаппарат. Дона склонила голову набок едва заметно, только для того, чтобы продемонстрировать свою дивную шею. Мы все победно улыбнулись, а охранник наконец обреченно вздохнул и протянул Доне мощную ручищу. Она радостно взвизгнула, подпрыгнула на месте, и мы быстро выстроились втроем под вывеской на воротах винодельческого поместья «Двойняшки».Охранник сделал два снимка и показал их нам на экране фотокамеры, после чего убрал ее в карман куртки.

– Сможете забрать на обратном пути.Я тут буду, пока все не уйдут. Но если я пропущу кого-то внутрь с фотиком, я потеряю работу, а я знаю, что вы этого не хотите.

Не только Дона умела читать настроение по выражению лица. Охранник стал так похож на грустного щенка, что у нас не осталось иного выбора, как только замурлыкать по-матерински и потрепать его по щеке. А потом он достал рацию и сказал:

– Тут еще трое у меня. Заберите их, и запрем ворота, Дейв. Все приглашенные прибыли.

Ух ты, а мы и вправду опоздали. Вот это да. Но всего через минуту мы услышали урчание электромотора. Гольфмобиль, превращенный в подобие конной повозки (без лошади), подкатил к воротам. Охранник открыл их массивные серебряные створки и с поклоном пропустил нас. Я пошла к гольфмобилю и на миг ощутила сопротивление магического барьера. Это чувство было до странности знакомым, но почему – я не смогла понять. Через пару мгновений меня пропустили, но все время, пока я шла по дорожке, волоски у меня на руках стояли торчком.

– Ты замерзла? – спросила у меня Эмма, наклонившись ко мне, когда гольфмобиль повез нас по дорожке. – Ты все время руки потираешь.

– Просто у меня какое-то странное ощущение. У вас кожу не покалывало, когда вы миновали барьер?

Мои подруги переглянулись, пожали плечами и покачали головой.

– Нет. – Дона посмотрела на свою руку. – Вроде бы нет. Ощущение барьера было, но никакого покалывания. Может быть, у тебя просто вампирская реакция. Наверняка сегодня тут повышены меры безопасности.

Скорее всего, так оно и было. К счастью, я захватила с собой пару бутылочек с молочными коктейлями. Я нисколько не сомневалась, что шоколадный коктейль в сочетании с вином будет ужасен на вкус, поэтому взяла ванильные. Не самый мой любимый вкус, но с «шабли» ваниль должна была сочетаться лучше шоколада. Я поспешно выпила коктейль и бросила пустую баночку в маленькое, почти незаметное ведерко для мусора рядом с подножкой гольфмобиля.

Мы опоздали к началу сбора гостей, и, может быть, хорошо, что опоздали. Я даже не представляла себе, как много тут окажется моих клиентов. От кинозвезд до певцов и кое-кого из политиков – ну просто домашний круг. У очень многих глаза удивленно вспыхнули, когда я вошла. На презентацию вина телохранители не допускались, а это означало, что я – ах-ах! – гостья!

Дона тоже кое-кого узнала среди приглашенных – в основном это были ее прежние кавалеры. Она так успешно посещает великосветские тусовки, что, наверное, половина красавцев в Лос-Анджелесе считает ее богатой наследницей, и никому в голову не приходит, что она всего-навсего секретарша, еще не доучившаяся в университете. Правда, теперь она действительно стала богатой наследницей, так что все сходилось. Эмма, судя по ее разочарованному взгляду, не увидела ни одного знакомого лица.

Я взяла ее за руку и повела вперед. Когда она попыталась высвободиться, Дона догадалась, в чем дело, и сжала другую руку Эммы.

– Пойдем, Эм. Я знаю, с кем тебя нужно познакомить.

Я задумалась, кто на уме у Доны, и принялась обшаривать взглядом толпу. Заметив знакомое лицо, я улыбнулась, потому что Дона была права. Он был просто идеален. Эмма на миг заартачилась, но почти сразу увидела, как один из гостей сдвинул брови. Я склонила голову к подруге и прошептала:

– Не волнуйся. Мы не хотим тебя смущать, Эм. Просто дай нам шанс.

В университете Эмма посещала множество вечеринок. Она была хорошенькой и популярной. Рядом с ней я себя ощущала гадким утенком. Теперь все так разительно переменилось, что я испытывала странное чувство. Но мои слова достигли цели. Эмма выпрямилась, расправила плечи и одарила нахмурившегося мужчину улыбкой, достойной вернувшейся домой королевы. Мужчина коротко рассмеялся и вернулся взглядом к своей компании.

Нашей целью был красавец, стоявший в углу зала. Высокий, с экзотичной внешностью – в противоположность Эмме, американке до мозга костей. Я его охраняла по пути на церемонию вручения научных наград, а Дона пыталась назначить ему свидание, потому что он ей очень приглянулся. Но она сдалась после единственного ужина, во время которого он говорил исключительно о расщеплении генов.

Ну, а я что сказала? Идеальный вариант!

– Ремир? Как поживаешь?

Как только Эмма поймала на себе взгляд прекрасных сапфировых глаз, она изумленно раскрыла рот. Я ее не винила. Впечатление было такое, будто кто-то вставил драгоценные камни в оправу из старинной медовой сосны. Роскошно.

Ремир сжал мою руку двумя руками.

– Селия Грейвз. Какой чудесный сюрприз. У меня здесь так немного знакомых. – Он сделал большие глаза. – Видимо, я провожу слишком много времени в лаборатории.

– Ремир, я хотела бы познакомить тебя с Эммой Лэндингэм. Думаю, у вас много общего.

Ремир повернул голову, посмотрел на Эмму и взглядом словно бы спросил: «Правда?»

Как я и ожидала, глаза Эммы сверкнули.

– Вы действительно Ремир Сандроу? Мне очень понравилась ваша статья в «Scientific American»в мае прошлого года. Неудивительно, что вас выдвинули на Нобелевскую премию.

Я никак не ожидала, что Эмма узнает Ремира в лицо, а ведь я могла бы догадаться. В каждой области есть свои рок-звезды, а Ремир определенно был такой звездой. Они с Эммой незамедлительно завели дискуссию о прокариотических клетках и ДНК, и через несколько секунд мы с Доной были забыты. Они даже не заметили, как мы ретировались.

Наше внимание привлек негромкий, но при этом звонкий звук хрустального колокольчика, и я повернулась, чтобы не встретиться взглядом еще с кем-то из знакомых. Мое сердце забилось чаще, и я мысленно воскликнула: «Ура!» Нет ничего лучше общения с людьми в неформальной обстановке для того, чтобы укрепить будущие рабочие отношения. Но мне хотелось добраться до вина. Дворецкий в ливрее, позвонивший в колокольчик, выглядел так, словно явился сюда прямиком из Букингемского дворца.