Текст книги "Темная Прага"

Автор книги: Кэрри Гринберг

Соавторы: Ричард Гудман,Ася Верчак,Екатерина Вдовина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

С Эдвардом они решили расстаться на подходе к Праге, что бы встретиться чуть позже, когда оба завершат свои дела.

Мимо Анны, едва ее не задев, прошла веселая группа молодых людей – студенты, возвращающиеся с очередной попойки, как решила про себя вампирша. Несколько девушек не самого тяжелого поведения стояли вдоль дороги, перекидываясь словами друг с другом и громко зазывая «любителей ночных приключений». «Не мой контингент», – с чувством легкой брезгливости подумала графиня.

Внимание ее привлек молодой человек, только что вышедший из двери ближайшего дома. Любовник, покидающий дом своей возлюбленной. И не нужно было обладать сверхчеловеческими способностями, что бы прочесть на его лице счастье и безграничную любовь к своей Дульсинее. Из окна выглянула молодая девушка – скорее миловидная, чем красивая – и послала ему на прощание воздушный поцелуй.

Анна уже выбрала себе жертву и теперь хотела поиграть с ней. Она знала, что это жестоко, и все оставшееся в ней человеческое противилось, но азарт хищника брал свое. Вампирша поставила себе условие: только если этот юнец скажет «да», только тогда она со спокойным сердцем убьет его.

Она шла за ним, незамеченная, тихая, стремительная. Вскоре они оказались одни в тихом переулке, где даже окна домов уже погасли. Вдруг юноша вздрогнул и остановился. Это Анна дала ему понять, что он не один, тихонечко коснувшись его сознания. Он обернулся – Анна предстала перед ним во всем своем великолепии, богиня в ночи, она вся была словно окутана лунным светом. Анна улыбнулась, и одного этого ей хватило, чтобы молодой человек совсем потерял голову. Вампирша была довольна – что скрывать, ей нравилось распространять свои чары на людей, завораживать и очаровывать их – в этом была ее сила. Она медленно приблизилась к своей жертве. Он не видел в ней угрозу, только чувствовал тягу к этой женщине и желание. Анна легко дотронулась рукой до его щеки – холодное прикосновение на секунду отрезвило юношу, но чары вампирши были сильнее. Она обняла его и привлекла к себе, тот с легкостью поддался.

«Как все просто», – со скукой подумала женщина.

– Я нравлюсь тебе? – мелодичным голоском проворковала она, почти касаясь его уха.

– Да, – ответил юноша одними губами.

– А твоя девушка, бросишь ли ты ее ради меня? – все так же нежно говорила Анна.

– Да, – он даже не спросил, откуда она знает Маришку.

– Ты будешь со мной? – в голосе вампирши появились едва заметные ледяные нотки.

– Да…

Ответ был получен. Все действительно оказалось слишком скучно… Анна готова была, если этот мальчик скажет «нет», отпустить его – голод не был настолько сильным, чтобы невозможно было ему сопротивляться. Но все оказалось слишком банально, и очарование вампирши победило так называемую «любовь». Да, это было не честно. Но какой вампир станет задумываться о честности? И Фридрих тоже ответил «да», за что ему пришлось поплатиться.

Она не захотела продолжать эту игру. Все было закончено – острыми клыками она прокусила артерию, юноша вскрикнул от неожиданности и боли – и уже через пару минут Анна была сыта… и полностью разочарована в очередном влюбленном, чувства которого оказались столь недолговечными. Найдет ли она когда-нибудь того, кто сможет противиться ей?

Сейчас Анна стояла рядом с Эдвардом – он тоже закончил свою трапезу и выглядел вполне сытым и довольным.

– Пойдем, – тихо сказала она.

24 сентября 1888 года

Служанка частного детектива Карела Черника, в доме которого Ева остановилась в Праге, внесла свежую газету и оставила ее на столике. Женщина, скорее по привычке, чем любопытства ради пролистала страницы, посвященные большей частью внешнеполитической ситуации в Европе и разногласиях в Тройственной Союзе, остановила, наконец, свой взгляд на последней странице.

« Найдено тело молодого человека, чью личность все еще установить не удалось. Инспектор Кройль, прибывший на место первым, предположил, что смерть наступила не естественным путем, но на теле жертвы не было обнаружено никаких телесных повреждений, которые могли бы повлечь за собой летальный исход. Что это, болезнь, внезапно поражающая здоровый организм, или же очередное убийство?» – медленно прочитала про себя абзац из статьи Ева.

– Да… А позавчера на берегу Влтавы нашли тело герцога Валленштайна… – облокотившись на перила лестницы, заметил седой мужчина.

Это был Карел. Частный детектив, давний друг и помощник вот уже на протяжении десяти лет. Он никогда не покидал Прагу, где, собственно, они и познакомились.

– Слишком много смертей за последние несколько дней. Интересно, – задумчиво протянул детектив, спускаясь вниз.

Через некоторое время они сидели в столовой и поглощали только что приготовленный завтрак.

– Ты видел труп? – вяло водя вилкой по тарелке, спросила Ева.

Поперхнувшись от столь неуместной за столом темы разговора, Карел изумленно поднял голубые глаза на женщину.

– Чей? – не сразу поняв, о чем она говорит, переспросил мужчина.

– Этого герцога.

– Нет, а почему он должен был меня заинтересовать?

– Он еще в леднике?

– Должен быть там. Ведь это убийство!

– Я могу его увидеть?

– Исключено!

Кивнув, Ева медленно встала из-за слова и, опустив белоснежную салфетку на столешницу, собралась покинуть комнату. Лишь поравнявшись с двустворчатыми дверьми, бросила через плечо:

– Если ни на одном из трупов нет отметин, то я сегодня же покину Прагу.

– Я понял, о чем ты…

Покончив с завтраком, детектив направился в сторону входной двери.

Он не мог ей отказать.

Прага, 15 марта 1878

Скверная погода стояла в городе. Неделю шел дождь, почти не прекращаясь.

Горожане предпочитали оставаться в своих домах, заготавливая свой любимый бромбарок, и лишь изредка выходили на улицу, чтобы сбегать на рынок за необходимыми припасами.

Жизнь неторопливо шла своим чередом, ленивая и размеренная, как бесконечный весенний дождь. Но порой размеренный ход жизни прерывался: иногда и в Праге случались жестокие нечеловеческие преступления. Обычно преступник хорошо знал жертву, и самым распространенным мотивом была жажда наживы. Но то, что произошло три дня назад, не совпадало ни с одной знакомой схемой преступления.

Старший инспектор пражской полиции Карел Черник, держа зонтик над головой, выслушивал сбивчивые показания невысокого мужчины. Тот что-то очень эмоционально рассказывал полицейскому, активно жестикулируя и не обращая внимания на то, что часто задевает Черника руками.

– Не так быстро, пан Лейбриш, – попросил Карел, перебивая свидетеля. – Говорите, что видели человека, который прижал пани Гоуску к этой самой стене, а затем выпил ее кровь?

– Именно, пан инспектор. И будь я проклят, если вру!

Как только Лейбриш ушел, Черник снова взглянул на место преступления. На каменной стене не было никаких следов крови – если даже женщина и вправду была убита именно здесь, дождь сыграл на руку убийце, смыв все следы. У пани Гоуски ничего не украли, не покусились на ее честь, и кроме небольших ранок на шее, которые могли оставить крысы или любое другое животное, обитающее в городе, больше никаких следов насилия найдено не было. Однако был свидетель…

Ни одно убийство прежде не могло поставить Карела Черника в тупик. На сей раз не было никаких следов, никто не видел лица напавшего. Он просто исчез с места преступления, как если бы был не человеком, а бестелесным духом. Но фантомы не совершают убийств, и Черник отогнал от себя глупые мысли. Убийства совершают люди, и только.

Сев в карету, он откинулся на спинку, чувствуя себя совершенно беспомощным и раздавленным. У полиции была единственная версия – в городе орудует маньяк, а такие преступления раскрыть тяжелее всего.

Вечер наступил незаметно, казалось, что утра вообще не было, да еще эта стена дождя… Карел задремал, пока наемный экипаж неспешно вез его по узким улочкам Праги. Проснуться его заставил женский крик, полный ужаса и испуга, доносящийся из подворотни. Черник приказал остановиться, и так поспешно бросился на помощь, что забыл в карете зонт.

Кричала девушка, продавщица цветов на рынке, над ней темной тенью склонился нападавший. Карел не заметил ни ножа, ни револьвера в его руке, но девушка была настолько испугана, что едва держалась на ногах.

– Отойди от нее, мерзавец! – приказал Черник, выхватив пистолет и направив его на человека, который сжимал плечо цветочницы.

Он даже не повернулся, а лишь усмехнулся и затем резко впился зубами в шею девушки. Карел инстинктивно нажал на курок. Прогремел выстрел, пуля угодила в грудь преступника, но тот не шелохнулся. Черник был уверен в том, что попал – он просто не мог промахнуться, стреляя с такого близкого расстояния, да и не даром он считался лучшим стрелком в полиции. Он выстрелил еще раз, и еще, однако свинец не заставил странного преступника даже обернуться. Только закончив с девушкой и отшвырнув ее, он повернулся и в мгновение ока оказался рядом с Карелом. Обескураженный таким неожиданным и стремительным движением, инспектор выронил бесполезный теперь пистолет и отшатнулся назад.

– Стой! – раздался откуда-то из-за спины Карела женский голос.

Но непонятно было, к кому она обращается: Черник и так не мог пошевелиться, скованный непонятным гипнозом, преступник же, наоборот, не остановился, а резко дернулся в сторону от инспектора. Оковы дурмана спали, и теперь Черник мог рассмотреть преступника в свете газового фонаря: черты лица выдавали в молодом человеке венгра или моройца, его можно было бы принять за студента, без дела шатающегося по городу. Но внимание Карела привлекло другое: по подбородку молодого человека стекала кровь, пачкая высокий воротник белой рубашки. Он быстро облизал испачканные губы («Чужая кровь!» – подсказывал разум Карела) и посмотрел куда-то за плечо Черника.

– Я так и знал, что ты придешь, kedvesem, [5]5
  Дорогая (венгр.)


[Закрыть]– он старался произнести это спокойно, но в голосе звучали страх и злость.

– Ты думаешь, я бы оставила тебя? – в тон ему ответила женщина, затем с грустью добавила. – Жаль, я пришла слишком поздно.

Несмотря на лиричный и почти светский тон беседы, по лицу ночного убийцы Карел видел, что тот снова готовится напасть… или отразить нападение? Не выдержав, инспектор обернулся, чтобы видеть и второе лицо, участвующее в разворачивающейся перед ним фантасмагории. Женщина, возраст и внешность которой было трудно определить в сумерках, облаченная в мужской костюм, держала в руках маленький пистолет, похожий на мелкокалиберную женскую «Беретту». Она стремительно приближалась к нему.

– Отойдите, пан, – почти неслышно прошептала она, даже не глядя на Черника.

Женщина не отводила взгляд от убийцы, тот же сначала ушел в тень, и Карел было подумал, что он просто скрылся с места преступления, однако через мгновение возник совсем рядом с женщиной. Прежде, чем она успела нажать на курок, он уже бросился на нее, толкнув таким образом, что пуля лишь слегка коснулась его плеча.

Но и этого, видимо, хватило: он зарычал и бросился бежать, и движения его были настолько стремительны, что Карел не заметил, куда он делся. Осталась только женщина, спасшая ему жизнь. Черник никак не мог воспроизвести в памяти четкую картину произошедшего и понять, что же случилось. Он должен был разобраться во всем – это его работа.

– Кто вы? – спросил Карел, когда к нему вернулась способность трезво мыслить.

Женщина склонилась над несчастной торговкой, провела пальцами по ее шее, внимательно ощупав края раны. Затем она отошла от девушки, которую теперь ничем не вернешь к жизни, и обернулась к инспектору, наконец обратив на него свое внимание.

– Я бы посоветовала вам забыть все, что вы здесь видели, – сказала женщина.

– Она мертва? – скорее подтвердил, чем спросил Черник, и добавил на этот раз не обескуражено, а раздраженно. – Вы спугнули преступника! Да кто вы такая?!

– Мое имя Ева, хотя вряд ли это вам о чем-то скажет, пан. Я повторю еще раз: вам следует навсегда забыть, что здесь произошло, если не хотите составить ей компанию, – Ева указала на распростертый труп. – Оставьте вашего «преступника» мне!

– Я занимаюсь этим делом, пани, и не собираюсь оставлять убийцу безнаказанным. Меня зовут Карел Черник, старший инспектор полиции. И вам придется рассказать мне все, иначе я буду вынужден вас задержать до выяснения обстоятельств, – как можно более официально произнес мужчина.

Женщина засмеялась. Странная реакция в подобной ситуации, Карел начал опасаться, что встретил еще одного безумца – многовато на сегодняшний день!

Переведя дыхание и успокоившись, она ответила:

– О, господин инспектор хочет знать всю правду? Ну что ж, как вы желаете! Мне следует дать вам показания прямо здесь? – Ева театрально окинула взглядом место преступления: вечер успел смениться темной ночью, а холодный промозглый ветер и дождь все не унимались, превратив пиджак инспектора и короткий плащ Евы в подобие мокрых тряпок.

– Я могу предложить вам отправиться со мной в участок, пани… простите, не знаю вашей фамилии, – развел руками Карел.

Она ничего не ответила на эту ремарку, лишь кивнула. До участка они добирались пешком – в столь поздний час трудно было найти карету. Инспектор все же попытался выведать у Евы объяснения произошедших событий, но она только односложно отвечала, а то и вовсе игнорировала вопросы докучливого человека.

О, как же она была зла: на этого так не вовремя подвернувшегося полицейского, на мадьярского вампира, на отвратительную пражскую погоду, на весь мир!

Черник открыл перед женщиной дверь полицейского участка, пропуская ее внутрь. Сняв пиджак, он повесил его на крючок, который, не выдержав тяжести мокрой одежды, отвалился от стены. Карел поморщился, в очередной раз послав ко всем чертям австрийские власти, жалевших денег на ремонт обветшавшего здания.

Младший инспектор Рихард Тесарж уже ушел, и в этот час в здании оставался лишь дежурный, который принес Чернику и Еве чай, и тут же удалился, оставив их в кабинете наедине.

– Вы знаете этого убийцу? – Карел без предисловий перешел к делу.

Ева грела руки о горячую чашку с чаем и не спешила отвечать, предпочитая искать ответ в замысловатой игре чаинок. Кто-то гадает на кофейной гуще, может быть и она видит что-то, недоступное человеческому глазу?

При комнатном освещении инспектор, наконец, разглядел свою странную собеседницу. Ее темные волосы были перетянуты лентой и убраны в пучок – ни шпилек, ни заколок, которые так любят все женщины. В мужской одежде, которая на любой женщине смотрелась странно и нелепо, Еву можно было принять за суфражистку. Однако до этого Карелу не приходилось видеть эмансипированных дамочек, бегающих по ночному городу и отстреливающих преступников. Курить папиросы и рассуждать о феминистическом движении – пожалуйста, но не убивать маньяков на темных улицах Праги.

Наконец она оторвалась от созерцания своей чашки с чаем и внимательно посмотрела на Карела усталыми и слишком старыми для ее возраста зелеными глазами.

– Я не знала его лично, – ответила Ева, затем, помолчав, добавила. – Мне не нужно знать его имя, чтобы желать его скорейшей смерти.

– Какова ваша выгода в его убийстве? Ева, зачем вам нужно убивать его? – не понимал Черник.

– Если я расскажу вам, вы ведь не поверите, сочтете сумасшедшей…

Ева не предполагала – она говорила то, о чем точно знала. Как будто ей уже много раз приходилось повторять эти слова.

– Если вы, пан инспектор, продолжите выслеживать того, кого считаете обыкновенным маньяком, он убьет вас также легко и просто, как девчонку-торговку и ту женщину несколько дней назад.

– Неужели вы думаете, что все полицейское управление не сможет справиться с каким-то студентом, который возомнил…

– Не сможет, пан, не сможет, – Ева грустно покачала головой.

– Что же с ним не так? Он умнее и сильнее всего полицейского управления? – появление все новых и новых загадок в этом деле начало раздражать Черник. – Кто же он такой, в конце концов?

– Он не «кто», – с презрением в голосе произнесла женщина, – он труп, покойник, восставший из могилы, чтобы пить кровь живых людей. Нет, Черник, молчите! – Ева предостерегающе подняла руку, видя, что инспектор уже пытается ей что-то возразить. – Если уж вы спросили меня, то слушайте и вспоминайте все, что видели сегодня на Водичковой улице. Вы пытались остановить преступника, стреляя в него. И что же, инспектор? Он даже не был ранен!

– Но вы тоже стреляли в него, после чего ваш «труп» убежал, – резонно заметил Карел, прилагая большие усилия, чтобы не усмехнуться.

Не говоря ни слова женщина вытащила из кобуры свой пистолет, теперь Черник мог его как следует рассмотреть. И был удивлен и разочарован: всего лишь обычная маленькая «Беретта», как он и предполагал. Ева щелкнула затвором, разрядила магазин, и на стол высыпалось несколько пуль, ярко блестящих на свете лампы. Свинец так блестеть не будет.

– Серебро? – удивился Карел.

– Именно, инспектор. Посеребренная оболочка. Только засадив серебряную пулю в сердце, такое существо и можно уничтожить, – Ева решила не проводить лекцию по вампирологии и не рассказывать инспектору об остальных способах. По крайней мере, сейчас.

– Вампиры? Кто еще: оборотни, феи – все они существуют? – с иронией спросил Карел.

– Если не верите мне, то поверьте своим глазам. Та женщина, что была убита три дня назад, умерла от потери крови, вы сами видели две дырки у нее на шее. Часто ли вы встречали людей, которые пьют чужую кровь? На месте преступления не было ни одной капли, наш венгерский гость был очень аккуратен.

– Я стараюсь очистить мир от этих чудовищ. Не мешайте мне, господин инспектор!

– В этом есть резон, – кивнул Черник. – Но поверить все равно непросто, – заметил он, критически оглядывая женщину.

С одной стороны – этот безумный блеск в глазах, эта странная одежда и поведение выдавали в ней особу не вполне благоразумную (Карел решил использовать наиболее деликатные характеристики). Когда она сказала, что целью ее жизнь является уничтожение этих кровососущих чудовищ, в ее взгляде мелькнула искренняя злоба, а спокойный прежде голос задрожал от возникших сильных эмоций. Но, с другой стороны, – и это он видел своими глазами, – тот убийца бросился от ее пули, как черт от ладана. Или будет правильнее сказать – как вампир от серебра?

Он взглянул на настенные часы: те показывали второй час ночи – не время для серьезных разговоров. Зато самое то, чтобы слушать истории про вампиров.

– И… как много таких тварей на свете?

– Слава Богу, их мало, – ответила Ева, – иначе бы моя задача была невыполнимой. Их редко встретишь больше одного-двух в городах, и я говорю лишь о крупных, где легко убивать и оставаться незамеченным.

– Но, пани, объясните мне одну вещь. Если эти вампиры и впрямь существуют, как вы говорите – а я уже готов вам поверить – то зачем хранить тайну об их существовании? Почему вы не поднимите эту тему, не расскажите общественности? Тогда бы от вампиров и следа не осталось, и мы б вернулись к своей «рутинной» работе – раскрывать преступления, которые совершили люди. А это, пани… – Карел вспомнил, что женщина так и не назвала своей фамилии, – пани Ева, посложнее бывает.

Она снова засмеялась – только на этот раз грустно и как-то вымученно.

– В вампиров никто не поверит, люди сочтут меня ненормальной и запрут в сумасшедшем доме. Ведь и вы так считаете, да? Или вы предложите мне отправить письмо императору с предложением создать отдел полиции, который будет заниматься уничтожением вампиров?

– И все равно я не понимаю, почему вы действуете в одиночку, ведь это же опасно, – заметил Черник.

– Люди не могут справиться с вампирами, – резко сказала она.

Ее фраза осталась непонятой Карел, сама же она никак не пояснила свою реплику, а лишь продолжила:

– Эти твари обладают чем-то, что можно сравнить с гипнозом. Им ничего не стоит заставить человека действовать так, как хочется вампиру. На моих глазах жертва сама шла к вампиру, подставляла шею и не сопротивлялась, когда тот принимался сосать ее кровь.

Черника передернуло: он вспомнил, как стоял в том переулке, завороженный немигающим взглядом вампира, не было возможности пошевелиться, тогда свои мысли казались чужими… или, наоборот, чужие – своими?

Но то были чувства. Голос же разума вопрошал:

– И как же вам удается противостоять вампирам, если их силы столь велики?

Собеседница ушла от ответа полюбившимся ей способом – промолчала, будто Черник не задавал вопроса.

– Инспектор, это все, что вы хотели знать? Если так, то позвольте мне идти. Как видите, я была честна с вами и рассказала вам все. Остальное вас не касается. Будьте благоразумны и держите все, что узнали, при себе. И не вмешивайтесь, это не принесет вам добра.

Она оставила Карела одного со страшными мыслями, роящимися в голове. Инспектор не попытался удержать ее, потому что знал, что в случае надобности он всегда сможет найти ее. А пока надо было свыкнуться с мыслью, что мир не так реален, каким представлялся ему ранее, и происходящие в нем события не всегда можно объяснить обычной логикой.

Ева, которая впервые поведала человеку о деле всей своей жизни, надеялась, что инспектор забудет все, что видел и слышал в ту весеннюю ночь, хотя в глубине души испытывала необходимость поделиться с кем-нибудь тем кошмаром, в который была погружена всю свою жизнь – вот уже семьдесят лет. Люди столько не живут, однако на протяжении всей истории мечтают продлить свою молодость; Еве же такая возможность была дана по рождению, и больше всего на свете она мечтала жить, как обычный человек.

Она не сказала Чернику ни слова о том, кем является, и почему видит своим долгом уничтожать вампиров – если не всех, то как можно больше. Ей было слишком тяжело возвращаться к больной теме, которую она, наверное, никогда ни с кем не сможет обсудить.

Карелу также следовало забыть свою ночную собеседницу, рассказавшую ужасную, неправдоподобную историю, списать ее на игру больного воображения – своего или Евы, не важно. Но тот вечер никак не выходил из его головы. Он помнил ужас в глазах несчастной торговки и не мог позволить, чтобы подобное повторилось вновь. Кем бы ни был тот монстр – убийца остается убийцей. И Карел Черник должен разобраться в этом деле и отправить злоумышленника в тюрьму, где ему и место.

Наверняка, узнав о его способах, охотница сочла бы кощунством использовать обычные детективные методы в поисках вампира, однако для Черника они были единственно приемлемыми. Сопоставив немногочисленные свидетельские показания и проанализировав ситуацию, он сидел в теплом, хоть и совершено неуютном, кабинете в полицейском отделе, уткнувшись в документы и пытаясь найти зацепку.

Впоследствии охотница не раз оценит его способы ведения дела: даже вампиры, наученные горьким многовековым опытом, не были готовы к такому «унизительному» способу охоты на них, когда их приравнивали к обычным преступникам и использовали те же средства. Это было нечестно… Но действенно!

* * *

Подойдя к дому N15 по Темпловой улице и остановившись возле парадного входа, Карел еще раз критически его осмотрел. Это было одно из мест, где предположительно мог скрываться преступник. Дом был старый, однако не выглядел так, как подобает вампирскому жилищу. Вампирам полагалось жить в средневековых замках-крепостях в горах где-нибудь на востоке: в Галиции, Буковине или Трансильвании, и наводить страх на окрестные деревни. К тому же сейчас было ранее утро, солнце неуверенно пробивалось сквозь облака – совсем не вампирское время.

Это лирические рассуждение прекратились, когда утренний воздух разорвал выстрел, прогремевший на уровне второго этажа дома. Забыв на время про вампиров и прочую нечисть и вернувшись к своим профессиональным обязанностям, Карел бросился наверх, благо дверь была не заперта.

Искать стрелявшего не понадобилось. Он, вернее, она, стояла возле настежь открытой двери в одной из комнат спиной к Чернику, и тот узнал свою недавнюю знакомую – Еву. Она сжимала в руке уже виденный Карелом пистолет и смотрела на свою жертву. Тот самый убийца. Маньяк, преступник… вампир? Кем бы он не был, сейчас он, бесспорно, был мертв. Вряд ли человек (или вампир, или кто он там) может оставаться живым после того, как из его тела вытекло столькокрови. Карел привык видеть ужасы убийств, и трупы не могли его напугать, однако от такого количества крови, которая быстро впитывалась в бывший до этого серым ковер, становилось не по себе.

– Это чужая кровь, – произнесла Ева.

Она обернулась к инспектору, улыбаясь. Так могут улыбаться женщины, получившие предложение руки, сердца, счета в швейцарском банке и дворянского титула. Она же улыбалась, глядя на творение рук своих.

– Вы убили его, – констатировал инспектор.

– Нет, еще не все, вы можете мне помочь…

– Вы меня не поняли, Ева. Я сказал, что вы убили его – и это преступление. Даже если он сам был убийцей, его следовало судить по закону, а не устраивать самосуд. Меру наказания назначаете не вы, а австрийские власти.

– Инспектор, отступите, наконец, от буквы закона, и посмотрите сюда! – раздосадовано воскликнула Ева.

Брезгливо ступая по ковру, стараясь не испачкать ботинки в крови, она нагнулась над трупом и развернула его лицо, чтобы и инспектор мог увидеть…

Черник не шелохнулся, но вся пища съеденная за день сделала кульбит в его желудке, желая выйти наружу. Карел сдержал рвотный позыв, продолжая разглядывать лицо преступника, то есть то, что от него осталось. Бывшая белоснежная кожа с тонкими прожилками вен полностью выгорела, открыв кроваво-красные мышцы и кости. Глаз не было, нос запал, а на месте губ были желтоватые зубы и два удивительно длинных и заостренных клыков.

Черник приходилось видеть жертв пожаров, и это всегда было для него тяжелым и страшным зрелищем. Но такого ему еще никогда не приходилось наблюдать. Человек (или же все-таки не человек?) был цел… кроме лица, превратившегося в кровавое месиво, на которое падал свет из окна. Сегодня не было дождя. Небо было не таким серым и изредка пропускало едва ощутимые солнечные лучи.

Карел не успел опомниться, как Ева достала из заботливо припасенной сумки какую-то деревяшку (память услужливо подсказала, что это, скорее всего, кол из какой-нибудь особой породы дерева, по преданию убивающей вампира) и молоток. С таким набором в руках она была похожа на плотника, и это было бы комично, если бы не было так жутко и неправдоподобно.

– Значит, вы мне не верите? – с непонятной Карелу торжественностью произнесла она.

Но еще более непонятной была самодовольная улыбка, играющая на ее губах.

Она занесла свое оружие и… дальше произошло то, во что при других обстоятельствах Карел бы не поверил. Труп превратился в пепел в тот момент, когда кол вошел в бездыханную грудь. Все.

– Что… что вы сделали? Как?..

Ева тем временем с деловым видом убрала пистолет, аккуратно вытерла испачканный в кол и убрала обратно в сумку.

– Вампиры и вправду существуют, и я пытаюсь изменить этот факт. Во всяком случае, прикладываю все свои усилия. Вот как сейчас, – она указала на то, что еще несколько минут назад было относительно живым.

Она направилась прочь из комнаты, увлекая Черника за собой.

– Пойдемте отсюда, инспектор, незачем здесь больше задерживаться, дело сделано, и Иштван мертв.

– Иштван? – переспросил инспектор.

– Что вас удивляет? Так его звали, когда он был человеком. Это было около пятидесяти лет назад, если мне не изменяет память. Уж не знаю, можно ли называть упырей теми именами, которыми их крестили…

– Почему же нет?

– Я не думаю, что в них осталось хоть что-то человеческое, – раздраженно ответила Ева. – В любом случае это уже не тот Иштван, с которым я познакомилась когда-то в Пеште.

– Если он уже пятьдесят лет как вампир, то сколько же лет вам? – поинтересовался Черник, забыв, что женщинам не следует задавать такие вопросы.

Не стоило уделять внимание условностям, когда на его глазах происходило подобное. Пани Ева не выглядела старше 30 лет, и это наталкивало Карела на страшные мысли, что сейчас он держит под руку не женщину, а очередного вампира. Но после всего случившегося, он решил, что может доверять ей. Хотя позже инспектор обязательно приобретет серебряные пули. На всякий случай.

Ответа на вопрос, как всегда, не последовало, и Карел пообещал себе когда-нибудь выяснить все тайны этой особы.

– На чем я остановилась? Так вот, не стоит обманываться их обликом. Иштван, быть может, и выглядел красивым молодым человеком, но теперь вы знаете, что за существо скрывалось под приятной внешностью. Все их существование зиждется лишь на чужой крови, все мысли – как бы найти новую жертву, да где бы укрыться днем от солнца.

– Тяжелая, должно быть, жизнь, – заметил Черник.

Ева остановилась посреди дороги и развернулась к Карелу. И опять ее настроение изменилось за долю секунды, что, с точки зрения инспектора, могло являться только признаком какой-то нервной болезни. Еле сдерживая гнев, она проговорила:

– Карел Черник, запомните раз и навсегда то, что я вам сейчас скажу. Они не живут, они умерли в тот момент, когда превратились в вампиров. Вы смотрите на них, как на убийц, но убийцы – тоже люди, которые мыслят привычным нам образом, продумывают свои преступления.

– А вампиры?

– Вы никогда не сможете это понять. И я тоже. Нами не движет то чувство, которое владеет целиком и полностью их существом – постоянный, непереносимый голод, и их единственная мысль – как его утолить. Они не люди, Карел! И наша цель – уничтожить их.

– Наша?

* * *

С тех пор прошло много лет. Если бы до встречи с Евой ему сказали, что он оставит службу в полиции и займется частным сыском – он бы еще мог поверить. Но что под работой частного детектива будет подразумеваться не только выведение на чистую воду неверных мужей и грязных на руку юристов, но и охота на вампиров, Черник не предполагал. Однако появление охотницы на вампиров в его судьбе все расставило по своим местам, то есть с ног на голову. Встретив ее однажды, Карел уже не смог вернуться к своей обычной жизни. Женщина не просила о помощи, она была слишком горда для этого, но Карел не мог обречь ее на то одиночество, в котором она пребывала до встречи с ним.

Он добровольно согласился помогать Еве в ее священном деле. Охотница позволила ему быть рядом с собой – впрочем, она не допускала его до опасных заданий и старалась всячески уберечь его, не забывая, что ее друг – всего лишь человек. Чего нельзя было сказать о ней.

Убийство вампиров перестало казаться ему чем-то невероятным и сложным. Такая работа, конечно, не шла ни в какое сравнение с расследованиями обычных преступлений, которые совершали люди. Да, Ева была права – у них разная психология. Но она недооценивала людей, считая, что только вампир способен на настоящую жестокость. Черник же полагал иначе. И вампиры для него все равно оставались в первую очередь преступниками, а уже потом – инфернальными существами, умершими много лет назад.