Текст книги "Темная Прага"

Автор книги: Кэрри Гринберг

Соавторы: Ричард Гудман,Ася Верчак,Екатерина Вдовина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Неторопливый ход мыслей женщины прервал резкий звук в соседней комнате – кабинете Карела Черника. То сработала хитроумная сигнализация, поставленная детективом на его небольшой сейф, врубленный в пол – и неприятный, но очень громкий хлопок разнесся по всей квартире. Инстинкты охотницы сработали быстрее любой логики, и уже через мгновенье она влетела в кабинет, держа в руке пистолет. На всякий случай он был заправлен серебряными пулями – даже если ее ночной гость не вампир (а о таком раскладе она думала в последнюю очередь), человеку они навредят не меньше свинца. А вот бросаться с осиновым колом на случайного вора-домушника может оказаться крайне неосмотрительным!

Едва заметная тень скользнула по ту сторону окна и почти скрылась из виду, однако Ева успела два раза нажать на курок, и, кажется, даже попала в убегающего.

Она зажгла газовый рожок в комнате и внимательно осмотрела тайник: найти его было весьма сложно… Если бы не неосторожность самой охотницы, в спешке забывшей отвернуть уголок ковра. Ее глупость, но кто же мог предположить! Женщина нагнулась, чтобы посмотреть, что же исчезло. Бумаги Черника, ее собственные, даже деньги были нетронуты, но сердце охотницы резко подпрыгнуло в груди. Пропало противоядие.

– Чертов вампир! – воскликнула Ева.

Но тут же одумалась. Она не могла поверить, что в том состоянии, в котором пребывал Эдвард, когда она оставила его, он смог бы добраться до ее дома, да и не только добраться, но и ловко выкрасть противоядие! Нет, это было невозможно. Женщина растерянно огляделась, словно ища поддержки у стен этого кабинета. Сколько раз здесь раскрывались самые запутанные преступления и рождались самые безумные идеи! Она обессилено опустилась в кресло около рабочего стола Карела – светлая деревянная поверхность была завалена его бумагами – руки так и не дошли разобрать их. Все следовало хорошенько обдумать. Но мысли почему-то разбредались в разные стороны, и собрать их воедино не представлялось возможным.

Раньше она считала, что кроме Эдварда вампиров в Праге больше нет – с последним «гастролером» из Будапешта охотница расправилась на днях. Получается, что кто-то ему помогает? Неужели она вычислила не всех? Или, – неожиданная мысль закралась в голову женщины, – ему помогает человек?! Но это невозможно – каким глупцом надо быть!..

Ева сделала глубокий вздох, чтобы успокоиться. Все дороги все равно вели в поместье Варвик, и с рассветом она поедет туда, чтобы разобраться. Все меньше и меньше доверия ей внушала и хозяйка поместья – эта молоденькая дворяночка, странным образом связанная и с вампиром, и с покойным герцогом.

Теперь Ева боялась уже что-либо предполагать и думать, она решила доверять только своим глазам – слишком много недомолвок оказалось в этой инфернальной истории.

Остаток ночи она провела, готовясь к поездке в поместье. Подготовка была скорее моральной, охотница пыталась настроиться на любые возможные исходы.

Когда до рассвета оставалось уже менее часа, она взяла все необходимое оружие, спрятала его, что было особенно тяжело сделать с длинным мечом, но и он был аккуратно убран под плащ.

…И вот Ева стояла перед мрачным в рассветный час фасадом поместья, построенным без малейших намеков на то, что здесь когда-нибудь будут жить вампиры – тонкие колонны в имперском стиле у входа никак не сочетались с населяющими дом инфернальными существами. Или существом. Глубоко вздохнув, она принялась колотить в дверь, вымещая свою злость на ни в чем не повинном дверном молотке. Если в доме осталась прислуга, ее необходимо было немедленно предупредить об опасности и отослать, хотя в голове Евы не укладывалось, как люди могут уживаться с вампирами. Нечисть же должна была спокойно спать в своих уютных гробиках. Именно поэтому Ева ждала рассвета – убивать спящих вампиров намного проще. Однако такой, как Плантагенет, не даст убить себя так просто…

Мысли ее прервала резко распахнувшаяся дверь.

* * *

Сильный стук в дверь разнесся по всему дому, не предвещая ничего хорошего. Эдвард замер наверху лестничного пролета. Друг так не постучит. Друг вообще вряд ли придет на рассвете! И, кажется, он догадывался, кто ждет за дверью.

Граф вернулся в комнату Анны. Будить графиню было крайне нежелательно, но разве у него был выбор?

– Анна, проснись! – тихо произнес Эдвард, коснувшись плеча своей возлюбленной. – Анна, здесь Ева!

Это вряд ли могло разбудить вампира, особенно ранним утром.

Со стороны казалось, что граф безуспешно пытался поднять с кровати труп. Но вот, через какое-то время, которое, с учетом ломившейся в дверь Евы казалось весьма продолжительным, глаза Анны резко распахнулись. Словно мгновение назад она была мертва, а сейчас снова вернулась к жизни. Невидящим взглядом она посмотрела на Эдварда, почти не поворачивая головы – двигались и жили на лице одни лишь глаза.

«Зачем ты поднял меня со сна?!» – удивленно и непонимающе мысленно вопросила она графа.

– Ева, она здесь, – слегка обеспокоенно повторил Эдвард.

Ева? Вампирша попыталась вспомнить, кто это такая. Наконец, когда дымка сна спала окончательно, Анна удивленно уставилась на графа.

– И… что ей надо? Что нам делать? – не только тело, но и мысли плохо подчинялись ей. И вообще, приличные вампиры в это время спят, а не логические задачки решают!

– Судя по всему, обнаружила пропажу противоядия и жаждет мести. Впусти ее и потяни время, пока я что-нибудь придумаю.

– Я должна говорить с ней? – удивленно и слегка испуганно воскликнула Анна, пытаясь подняться с постели.

Удалось не сразу, ибо сон не хотел отпускать вампиршу из своих цепких объятий.

– Но ведь она – охотница, она легко поймет, кто я, и тогда… – Анна кинула беспомощный взгляд на графа, и, опустив веки, пробормотала. – Да, конечно, я поговорю с ней. А пока – помоги мне привести себя в порядок, – она бросила взгляд на оставленное в кресле платье. Привычки аристократки, неискоренимые за два с лишним века, не позволяли ей спуститься вниз не одетой в приличный костюм.

Граф растеряно взглянул на платье, затем на Анну, и опять на платье. Эдварду не приходилось раньше надевать платье на женщин, скорее чаще он их снимал, а для этого особого ума не нужно было, поэтому графини пришлось объяснять ему, что делать с корсетом, зачем столько крючков и что такое турнюр. Женская мода всегда была непонятна ему, особенно когда девушки носили платья раза в два больше их в ширину, так что идти рядом было просто невозможно! Мода изменилась, и, к счастью, немного упростилась. Поэтому через пять минут Анна была готова, хотя и выглядела вовсе не как человек. Но сейчас было не до таких мелочей…

Анна спустилась вниз, и граф видел, как тяжело дается ей каждый шаг… Ничего, пора привыкать, быть может, это не первый встреченный рассвет в ее жизни после смерти. Сам он вернулся в свою комнату, придумывая очередной «идеальный» план.

Недовольная, злая, разбуженная во время утреннего сна, чего не случалось прежде, графиня спустилась с лестницы с твердым намерением разобраться с нахальной охотницей, посмевшей придти с рассветом в дом вампиров. Да что она себе вздумала!

Очередной настойчивый стук резко прервался, когда графиня, наконец, распахнула дверь. Стремительным, почти незаметным движением Анна отскочила вглубь комнаты, машинально прикрыв рукой лицо, ведь вместе с незваной гостьей в комнату ворвался тусклый солнечный свет. Ева неторопливо сделала несколько шагов внутрь, вглядываясь в лицо встретившей ее женщины. Вот она какая, Анна Варвик – истинная леди, аристократка – и самый настоящий вампир! Охотница почувствовала это тут же, ей не нужно было для этого видеть белое, словно простыня, слишком худое лицо женщины, глубоко запавшие глаза и неестественно яркие губы.

Анна же стояла, непоколебимая, словно изваяние, и не менее внимательно смотрела на охотницу.

– Так вот оно что… – с легким удивлением в голосе проговорила Ева, – мне следовало догадаться раньше.

– Что вы имеете в виду? – подчеркнуто вежливо осведомилась графиня, но так и не предположила гостье войти и расположиться, хотя это и было верхом неприличия.

– Вот зачем Плантагенет так старательно уводил меня от этого дома, – охотница скрестила руки на груди, придирчиво рассматривая графиню.

Анна тем временем неторопливо переместилась к креслу, куда грациозно села (вернее – упала, сил стоять уже не оставалось) и смотрела на Еву, которая, в свою очередь, оставалась стоять.

– Как видите, мадам, – почти не двигая губами, произнесла графиня. – Но теперь, позвольте мне в свою очередь задать вам вопрос: что вамнужно в моем доме?

– Очистить его от нечисти, графиня Анна! – ответила Ева, понимая, что в последнее время эта фраза стала произноситься как-то слишком часто – раньше вампиры просто убивались безо всяких разговоров. – Где Плантагенет?

– Погиб. Умер. Убит, – Анна сделала ударение на последнее слово.

– И где же его прах? – поинтересовалась охотница.

– Уж вам, многоуважаемая мадам, это знать лучше, дошедшие до поместья слухи сообщили, что именно вы – убийца Эдварда. Хотите чаю? – осведомилась Анна.

По лицу графини Ева не могла понять ее эмоций, оно словно застыло и являло собой маску. Слова разлетались по комнате, но Ева не могла застать того момента, когда Анна открывала рот, чтобы их произнести. И уж тем более не могла понять, при чем здесь чай, и не шутит ли вампирша. Хотя нет, эти создания тьмы не умеют шутить.

– А в вашем доме он есть? – Ева едва заметно улыбнулась. – Я бы не отказалась от чая, но, судя по всему, ваша прислуга разбежалась кто куда. Не самое лучшее место работы – Ад, не правда ли?

– Вам лучше знать об Аде, Эдвард так много о вас рассказывал… перед смертью. Тяжело вам пришлось, – Анна посмотрела на Еву со лживым сочувствием.

Не мешкая больше ни секунды, Ева выхватила меч, и направила его острием на вампиршу. Что она может знать о ее жизни!

Бровь Анны едва заметно взметнулась вверх, выказывая удивление. Однако в остальном она оставалась сидеть в той же позе, внимательно изучая решительную охотницу. «Что от меня хочет эта женщина? Почему она не оставит меня в покое? Неужели она не понимает, что я хочу спать…»

Внешняя холодность и отстраненность вампирши могли внушить страх непосвященному, но охотница прекрасно знала, чем вызвано такое поведение: у ее соперницы просто не было сил на лишние движения в связи с рассветным часом, когда приличные вампиры спят глубоким сном.

Граф сидел в кресле в своей комнате на втором этаже, но все происходящее внизу представлял весьма отчетливо. Откинувшись на спинку и скрестив руки на груди, он изучал потолок.

Нужно было что-то предпринять и как можно скорее. У Эдварда не было никаких козырей, кроме эффекта неожиданности. Против каждой заразы нужна своя пилюля. В данный момент «заразой» оказалась Ева. А вот пилюля должна была быть острой, горькой и быстро действующей, дабы вырезать заразу полностью, уничтожить навсегда или хотя бы надолго и как можно скорее. Графу вспомнилось, что в кабинете он видел меч, принадлежавший еще лорду Сэнжу, серьезно увлекавшегося средневековой культурой. Меч этот скорее был украшением интерьера, чем действительно мог служить оружием. Но сейчас и он сгодится.

Поднявшись на ноги, Эдвард неслышно двинулся в сторону кабинета. Сняв тяжелый меч со стены и сжав рукоять, вампир снова почувствовал себя средневековым рыцарем, не хватало только тяжелых доспехов… Но предаваться воспоминаниям не было времени.

– Брось железку, – незаметно появившись позади охотницы и неловко приставив меч к ее спине, произнес он.

– Так ты все еще жив?

– Твоими мольбами, – усмехнулся граф.

Ева резко развернулась, словно хотела рассечь Эдварда пополам, но вампир парировал удар. Есть случаи, которые никогда не забываются, есть знания, которые никогда не утрачиваются. И есть навыки, которых так просто в землю не зарыть. Несмотря на то, что с тех пор, как он последний раз держал меч, прошло несколько столетий, оружие словно стало продолжением его руки, и ему хорошо удавалось отбивать атаки Евы, но только отбивать. Потому что охотница настолько яростно наносила удары, вкладывая в каждый взмах меча всю свою злость и силу, что графу оставалось только обороняться, почти не беря инициативу на себя.

Резкий выпад Евы, и Эдвард едва успел увернуться. Меч охотницы ударил по столику, вывезенному Вероникой Сэнж из Лондона и, как топор, врезался в дерево. Графиня, до сих пор безмолвно сидевшая в кресле, издала возмущенный возглас, ей совершенно не нравилось, когда рушат ее дом. Несколько секунд потребовалось Еве, чтобы освободить свой клинок. И бой продолжился с новой силой. На пол летели вазы, статуэтки, посуда, и даже обломки стульев, которым не повезло попасться под горячую руку Евы. Все вокруг было усыпано осколками. Казалось, что по гостиной пронесся небольшой ураган.

Охотница запустила в вампира канделябром, граф виртуозно пригнулся. Кидаться тяжелыми предметами в Эдварда было любимой забавой графини, так что вампир уже натренировался во время исчезать из «опасной зоны». Подсвечник врезался в стеклянные дверцы шкафа, те, в ответ, звонко высыпались на паркетный пол, сверкнув на прощание разноцветными стекляшками витражей.

– Может быть, хватит громить мой дом? – воскликнула Анна, бросая прощальный взгляд на венецианское стекло.

– Прости, дорогая, – произнес Эдвард, не оборачиваясь.

Скрестив мечи, Эдвард прижал Еву к стене так, что лезвие едва не царапало ей шею.

– Ты меня утомила!

– Могу предложить выход – умри, наконец! – яростно оттолкнув Эдварда в сторону, сказала Ева.

Казалось, что охотницу уже ничего не остановит. Только смерть. Или граф убьет ее, или же она уничтожит его. Поэтому, собрав все силы, Ева атаковала вампира.

Эдвард бросился от нее в сторону; запрыгнув на стол, как на помост, он парировал очередной удар. Не испытывая усталости и боли от удачно наносимых ударов, они могли бы сражаться целую вечность, разнесся, к горю Анны, весь дом. Но это не вполне устраивало графа.

Поэтому пора было прекращать эту нелепую игру. Оттолкнувшись от стола, вампир совершил незабываемый кувырок и, оказавшись за спиной у охотницы, резко ударил рукояткой меча по затылку Евы. Этого было достаточно, чтобы девушка, лишившись чувств, упала к ногам Эдварда.

Граф перевел дух, оглядывая поле боя. Целым осталось только кресло, на котором устроилась Анна и внимательным немигающим взглядом наблюдала за сражением.

– Мы уезжаем, – произнес Эдвард, не испытывая ни капли вины по поводу только что разнесенной гостиной. – Этому дому вряд ли что-то может помочь.

Эдвард обыскал охотницу, надеясь, что та снова прихватила с собой яд, и тогда ее можно было бы остановить навсегда. Но яда не оказалось. Эдвард был разочарован.

Бесцеремонно разорвав скатерть, раньше покрывающую стол, граф связал охотнице руки, ноги и заткнул остатками тряпки рот. Конечно, это не могло удержать ее долгое время. Нужно было что-то еще. Заметив в углу комнаты большой сундук, окованный железом, который не сильно вписывался в ранее существующую обстановку дома Анны, Эдвард гадко ухмыльнулся, в очередной раз поблагодарив покойного Сэнжа. Кажется, выписанный из Англии более полувека назад средневековый сундук сослужит неплохую службу! У него появилась одна идея, которую вампир собирался с огромным удовольствием воплотить в жизнь.

Открыв сундук, Варвик убедился, что он пуст, а после не без удовольствия бросил туда Еву, не особо беспокоясь о доставленных ей неудобствах, вампир закрыл крышку на замок. Граф расплылся в злорадной улыбке.

– Оригинальное решение, – усмехнулась Анна, бросив взгляд на закрытую крышку сундука. – Надеюсь, она задохнется там, и у нас будет одной проблемой меньше. Хотя я не понимаю, почему бы тебе просто не убить ее!

Но Эдвард ее не слушал, или делал вид – во всяком случае, последняя ее реплика была напрочь проигнорирована. Подняв с пола меч охотницы, он повернулся к Анне.

– Пойду соберу все необходимое. Кстати, я возьму одно из твоих платьев для Виктории, – не дожидаясь ответа, граф почти взлетел по лестнице наверх.

«Что?!» – хотела крикнуть Анна, но не успела, так стремительно Эдвард взлетел по лестнице.

Но устраивать скандал, или просто убраться в разрушенной гостиной времени не было, потому что последовал очередной стук в дверь. Ругаясь непристойными для приличной дамы словами, Анна направилась встречать новых гостей.

* * *

После того, как Вик потеряла ненужное в данной ситуации сознание, время перестало существовать. Осталось только то единственное, что разделяло между собой два удара сердца, но и это мгновение было подобно вечности. Ей казалось, что её завернули в кокон, как происходит с гусеницей для того, чтобы стать бабочкой. Душа металась внутри, загнанная в ловушку тела, как птичка в золотой клетке. Только вот клетка была совсем не из золота, а птицы сквозь прутья все же видят лучи солнца. Здесь же была кромешная тьма. И холод. Да-да, холод! Как в подвале, в которой давно никто не заходил – сырость от земли пропитала собой вещи, породив отвратительное зловоние затхлости, никчемности, старости и… страха.

Стук сердца отдавался в ушах. Сначала гулко, потом – все тише и тише. Все реже и реже. Слабее. Медленнее. Бесполезнее… Сердце, которое больше не чувствует необходимости биться, сдалось. Оно боролось до последнего, пока остальные органы тихо сдавали свои позиции. Оно видело, как отказали легкие – его последние союзники. Зачем бороться, если в тебе больше не нуждаются? Прощайте. Я ухожу.

Кричи не кричи – все равно никто не услышит и не придет на помощь. Но на то человек и есть человек – нелогичное создание, никогда не теряющее надежду на лучший исход. Вик кричала. Кричала, плакала, звала, скулила, как собака под дверью, но из горла вырывались лишь слабые стоны, но потом затихли и они.

«Я не хочу умирать…» – проскользнула в голове последняя мысль, оставив за собой светящийся след, лишь слегка осветив кромешную тьму, но хватило и этого.

«Я знаю», – ответил тот, чье лицо лишь на мгновение вынырнуло из мрака, но хватило и этого.

«Я хочу жить»

«Я знаю»

«Я боюсь темноты… Мне страшно!»

«Пойдем со мной»

«Куда?»

«Туда. Там светло и тепло. Там ты, наконец, обретешь то, что у тебя однажды отняли.

Семью, дом… Возьми мою руку!»

И она потянулась к этому источнику тепла всем телом, как цветок к солнцу. И как только пальцы девушки коснулись его пальцев, её наполнило тепло, которое изгнало холод и мрак, но через мгновение тепло и свет превратились в жар и ослепляющее пламя костра. Из холода могилы в погребальный костер.

«Что со мной? Мне больно…»

«Ты становишься одной из нас».

«Но я не хочу!»

«Поздно…» – на этом голос её покинул, оставив догорать умирающую душу в пожаре собственного тела.

Сколько прошло времени, Вик не знала. Может, вечность, а, может, и мгновение, но потом пришел холод. Он был таким долгожданным и желанным, что девушка забылась тяжелым сном уже мертвого человека. Вампира. Нежити. Существа, которое она ненавидела всей душой. Только вот ненавидеть ей было уже нечем. Душа сгорела на костре, а то, что возродилось из пепла, язык не поворачивался назвать этим возвышенным словом.

Проснулась она от странного грохота, раздававшегося откуда-то снизу. Сначала юная вампирша старалась не обращать на это внимания – пусть себе шумят. Она мертва. Оставьте в покое хотя бы в могиле! Но грохот повторялся снова и снова.

Девочка открыла глаза и тут же пожалела об этом. То, что пробивалось сквозь плотно задернутые бархатные шторы, не было светом, но ей хватило и этого, что бы чуть слышно вскрикнуть от боли и снова свернуться в комочек под одеялом, но врожденное любопытство не позволило ей уснуть снова, да и грохот все не прекращался. Так что Вик, с горем пополам свалившись с кровати, все еще завернутая в одеяло, вышла из комнаты и пошла по коридору к лестнице.

– Что происходит? – хриплым, чужим голосом спросила она поднимавшегося по ступеням графа, держась за стену обеими руками – ноги подкашивались сами собой.

– Девочка моя, – взволнованно произнес Эдвард, прислонив меч к перилам и подойдя к Виктории, как раз вовремя, чтобы успеть подхватить ее и взять на руки. – Ты не должна была вставать, ты слишком слаба.

Только сейчас граф заметил скверную рану на плече девочки. Огнестрельная. Если бы он не обратил ее, она бы точно умерла через несколько дней. Бедняжка.

Перед Вик словно стояла стена, просто стена из стекла – когда видишь, что происходит снаружи, но не можешь присоединиться к протекающей мимо жизни. Звуки проходят, как сквозь вату, все ощущается по-другому. А ты стоишь, смотришь на мир и не понимаешь, что происходит вокруг. Ты ничего не чувствуешь. Сон, который не хочет кончиться.

«Это ведь сон? Этого быть не может!» – вопил разум Вик. Все казалось нелепым фарсом, страшной, непоправимой глупостью, черной комедией. Граф… Граф, который еще несколько часов назад был чуть ли не мертв. По-настоящему мертв. Сейчас здоров и энергичен, а она – Вик – кое как стоит на ногах и не понимает, что происходит кругом. Кажется, граф говорил что-то, но она не расслышала, не поняла…

«Что со мной происходит…?»

Тело чужое. Холодное. Такое чувство, будто натянули тяжелое и мокрое платье, и оно давит к земле, холодит кожу, делая движения замедленными, нелепыми и неловкими.

«Что онсо мной сделал?» – этот вопрос следовало задать с самого начала.

– Я слышала шум, – тихо произнесла Вик, совладав с собой.

– К нам приходили нежеланные гости, – объяснил вампир, не вдаваясь в подробности. Открыв дверь ногой и посадив девочку на свою кровать, он продолжил. – Посиди здесь, я скоро вернусь, – нежно улыбнувшись, Эдвард погладил Вик по голове и торопливо вышел за дверь.

Зайдя в комнату Анны, граф тут же заглянул в большой шкаф, в котором графиня хранила свои прекрасные платья. Большая часть из них уже была собрана в саквояжи, оставшаяся же живописно разбросана по комнате в творческом порыве. Но несколько так и висели на вешалках, теснясь друг к другу и словно стесняясь того, что не были выбраны графиней. К счастью, Виктория и Анна были схожи по сложению. Выбрав одно из платьев и захватив черную накидку с капюшоном, он вернулся к Вик.

– Вот, надень это. Мы скоро уезжаем, – положив одежду на кровать и присев перед девочкой на корточки, сказал Эдвард.

– Куда?

– Посмотрим. Мы можем поехать куда угодно! Хоть в Бразилию! – выпалил граф первое, что пришло ему в голову. – Сможешь сама переодеться? – спросил он, заглянув в большие красивые глаза Виктории.

Девочка подняла на него растерянный взгляд. Платье Анны было великолепно, явно дорогое, но все же оно принадлежало графине. Что она скажет, когда увидит, во что одета Виктория? А может быть, граф не будет брать с собой Анну? Может, он хочет уехать только с ней? Сбежать от Анны, на этот раз навсегда.

– Не волнуйся, я позабочусь о тебе. И Анна скоро привыкнет, – сам не веря своим словам, сказал Эдвард. Виктория расстроено опустила голову. Глупая, конечно, он возьмет графиню с собой. – Ну, так что, сможешь переодеться сама? – повторил граф.

Вик задумалась на мгновение, а затем кивнула.

– Хорошо, – улыбнувшись одними губами, произнес Эдвард. Ему тоже надо было сменить одежду.

Граф подошел к своему шкафу. Открыв створки, он окинул печальным взором последний оставшийся костюм. Ему, в отличие от Анны, было нечего собирать. Трость осталась где-то внизу, в гостиной. Надо было бы захватить ее с собой, все-таки ручная работа.

Эдвард забрал костюм и оставил Викторию одну. Спустя пару минут он был готов. Заглянув за дверь, граф застал девушку за попыткой справиться с застежками. Видимо, с такой сложной конструкцией платьев она столкнулась впервые, лохмотья бродяжки были на порядок легче в использовании. Вампир сразу же пришел ей на помощь.

«Платье, какая нелепость. Самая настоящая нелепость!» – Виктория непослушными пальцами пыталась застегнуть крючки на корсаже. Девочка стояла перед зеркалом, злясь на себя, что не может ничего сделать. Где-то на задворках памяти ютилась легенда, что вампиры не отражаются в зеркалах. Она бросила взгляд на большое зеркало в тяжелой позолоченной раме – нет, все осталось так, как и было, только вот разом побледневшая кожа, словно с нее смыли все краски, и несчастные грустные глаза… И все останется так навсегда.

Эдвард незаметно зашел в комнату – неслышно, как и всегда, но сейчас Вик ощутила его присутствие и развернулась, пытаясь поймать взгляд его волшебных глаз.

Он все понял; помог справиться с платьем. Холодные руки на холодных плечах – прикосновение. Почти неуловимое, нежное.

– Собралась? – ласковый голос, жалость во взгляде.

Утвердительный кивок. Улыбка, должная выглядеть дерзко и уверено. Не надо жалости. Только вот даже выглядят эти попытки жалко. Что она может вообще кроме жалости вызывать? Нежность? Любовь?!

– Пойдем, – он взял ее за руку, ласково, заботливо. Хотелось дернуться. Но это было не в её власти. Власть в его руках. Власть наслаждения.

Шаг, еще один… Если бы не его рука, ноги бы ей отказали, а так…

– Что такое? – граф еще не видел, что остановило девушку на краю лестницы, но интуитивно понял – что-то не так. Он повернул голову, и…

* * *

– Вы знаете, что это? – Опава швырнул на стол газету.

Инспектор Тесарж покосился на титульный лист, сразу заметив хорошо знакомое ему лицо пани Варвик на первой странице, затем взял ее в руки и пролистнул. Первые полосы были целиком посвящены семейству Варвик и творящейся вокруг него чертовщине. Автор статьи не скрывал своих подозрений, и с завидной регулярностью намекал на то, что графиня и ее брат никто иные, как кровожадные убийцы, мошенники, вампиры, а также несомненно британские шпионы.

– Проблема? – предположил Рихард, с омерзением положив газету, точно скользкую змею, обратно на стол.

– Еще какая, – начальник Опава взял газету и убрал ее в ящик стола. – Вы и жандармы должны отправиться на рассвете, но из-за того, что племянник губернатора одолжил лошадей для своей свадьбы, и вернул их только сейчас, а не в срок, я боюсь, мы не успеем…

– Пан Опава, – взволнованно заговорил Тесарж, – если все упирается только в отсутствие лошадей, то мне по карману нанять экипаж, если уж участок не может обеспечить нас транспортом.

– Если бы этим все ограничилось… – вздохнул Опава, снимая очки. – Церковь попросила несколько наших молодцов для встречи и сопровождения одного ценного груза. Новый крест на вершину здания. Говорят, заказали его для того, чтобы отпугнуть темные силы от Праги. – Опава посмотрел на Рихарда. – Дежурные только закончили ночную вахту. Лучшие люди заняты. Придется немного подождать, пока подоспеют остальные.

У Рихарда просто не нашлось слов. Инспектор едва сдерживал себя от того, чтобы не переломить в приступе гнева собственную трость – главным образом потому, что он только недавно приобрел ее, да и начальника огорчать не хотелось.

– Так что же вы прикажете мне делать? – спросил Тесарж. – Я же не могу сидеть здесь, опустив руки, полдня, у поместья Варвик вот-вот соберется обезумевшая толпа. Я сейчас же забираю всех свободных жандармов и отправляюсь туда.

Опава не успел ответить. Входная дверь резко распахнулась от удара ноги так, что едва не слетела с петель. На пороге стоял уже знакомый им пан Бездружиц. В пиджаке, небрежно наброшенным на мятую рубашку, раскрасневшийся – Тесарж начинал думать, что это его естественный цвет лица – с закатанными рукавами, и с двумя спутниками за спиной, неожиданный гость напоминал боксера, уложившего соперника и теперь явившегося к организаторам боев за вознаграждением.

Тесарж бы посмеялся над иронией судьбы, собравших их всех в это ясное утро в кабинете начальника, не будь ему так грустно. Оторопевший Опава протер очки платком и незамедлительно надел их, будто не веря собственным глазам.

– Я знал, что за всем этим стоит Варвик! – взревел Бездружиц. – Я говорил вам, но вы не слушали!

– Нет, – холодно и спокойно возразил Опава, вспоминая их предыдущий разговор. – В тот раз вы даже и не заикнулись об этом. У меня нет сомнений, что на вас так повлияло, но хочу вас предупредить, что это «журналистское расследование» не имеет ничего общего с настоящим правосудием.

– О том, что Анна Варвик убила моего сына и еще бог знает сколько людей, говорят все в городе! – не уступал собеседник. – Вы или ослепли, или обезумели, если не видите этого! Зачем вы мне лжете?! Я же знаю, что вы собирались арестовать ее этим утром!..

– Предоставить охрану, – поправил его Тесарж.

– … Поэтому я и пришел! – продолжал, не обращая внимания на инспектора, Бездружиц. – Я знаю про племянника губернатора – они вчера изволили иметь веселье в «Золотой нити»! Если вы промедлите, эта графиня со своим подельщиком сбежит!

– Что вы от нас хотите? – напрямую спросил Опава.

– Я и мои племянники, – начал Бездружиц, и Тесарж с недоверием воззрился на «племянников», угрюмых детин с опухшими рожами после вчерашнего, – поедем с вами!

– Так не пойдет! – воскликнул Рихард. – У вас нет никакого права там присутствовать!

– Тише, Тесарж! – прервал его Опава. Кажется, у главы полицейского управления созрел план. – Пан Бездружиц, мы, конечно, ценим ваше содействие в расследовании, но я вынужден согласиться с инспектором – вы не можете взять этих вышибал с собой… Да, пан Бездружиц, не пытайтесь меня переубедить, я вижу ваших «племянников» насквозь – вот этого справа, к примеру, только неделю назад выпустили из каталажки за пьяную драку. Но вы, как близкий родственник одной из жертв, можете поехать вместе с Тесаржем. Более того, я даже попрошу инспектора и жандармов составить вам компанию в вашем экипаже. Для вашей собственной безопасности, разумеется.

– Что вы имеете в виду? – спросил Бездружиц, подозрительно уставившись на Опаву. – Вы хотите сказать, что эта ведьма и ее брат могут навредить мне?

– О, я нисколько не сомневаюсь в вашей силе, пан Бездружиц, но если Варвики действительно виновны во всех этих убийствах, они могут попытаться оказать вооруженное сопротивление. И не стоит исключать такой возможности, что они располагают огнестрельным оружием. – Тесарж слушал весь этот бред, гадая, сколько Опава потратил время на подобную историю. – Пан Тесарж, прошу вас – проследите, чтобы, в случае чего, пан Бездружиц не оказался на линии огня!

– Не беспокойтесь за него, пан Бездружиц в надежных руках, – заверил их обоих Рихард. – Ну что, теперь мы можем отправляться?

– Пан Бездружиц? – обратился Опава к владельцу ресторана.

– Конечно! Хватит терять время! – Бездружиц пропустил вперед Тесаржа, шепнул пару слов своим людям, и побежал по ступенькам вслед за инспектором.